Текст книги "Рыцари сумерек: Тайны спецслужб мира"

Автор книги: Мартин Аростегай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 25 страниц)

На последующей стадии испытаний – тестировании на стресс, – кандидатам предлагают спрыгивать в бассейн со связанными руками и ногами. Аквалангист под водой прикладывает им ко рту кислородный шланг, и они находятся некоторое время в таком «потонувшем» состоянии. Этот тест предназначен для того, чтобы убедиться в способности «морского льва» долго быть в воде и не испытывать при этом неудобств, а также чтобы удостовериться в его готовности к необычным действиям.

«Спецназовцы во всех армиях мира имеют совершенно необычную психологическую конституцию, которая и позволяет им пройти обучение», – говорит Рон Йоу, который, будучи командиром «Команды 6» «морских львов», имеет большой опыт совместной работы с различными элитными антитеррористическими подразделениями. «Именно поэтому спецсилы и являются тем, чем они являются. Им приходится сталкиваться с крайне опасными ситуациями и побежать в них, преодолевая такие препятствия, которые нормального человека заставляют просто дрожать от ужаса».

Однако такое устройство мышления и психики может оказаться и контрпродуктивным. Во время вторжения на Гренаду, отряд из четырех «морских львов» был парашютирован с высоты 22 метра в волнующееся море при силе ветра в двадцать узлов, причем на каждом было экипировки килограммов на сорок. Они утонули, запутавшись в парашютных стропах, и избыточная тяжесть экипировки неумолимо тянула их в глубину. Конечно, лучше было бы сбросить экипировку отдельно, но «морские львы» обязательно хотели доказать, что они способны спрыгнуть в открытое море с таким чудовищным грузом за плечами. Проваленная разведывательная миссия поставила в весьма опасное положение операцию на Гренаде, которую «Дельта» проводила на следующий день. «Нет, «морские львы» чуток свихнуты!» – говорит бывший командир британской СЛС.

Французская служба ШСМ, которая также обучает своих сотрудников для проведения опасных антитеррористических операций на море, считает жизненно необходимым исследование способности своих рекрутов к «рассуждению». «Крайне важно иметь человека с уравновешенной психикой, которого нелегко испугать, но который все-таки размышляет трезво», – говорит капитан Дени де Фавье. В ходе недельного жесткого отбора, когда за десять мест состязаются обычно около ста претендентов, кандидатам предстоит пробежать восемь километров с грузом в 22 килограмма, взобраться на вертикальную десятиметровую скалу по веревке, проплыть сто метров со связанными запястьями и лодыжками и еще 50 метров – под водой. Но ключевой момент тестирования – это оценка реакции человека, привязанного веревкой, которому приказывают спрыгнуть с двадцатипятиметровой вышки. «Если он отказывается, он, естественно, выбывает. Но если он кидается выполнять задание без малейшей паузы на размышления, он тоже выбывает. Нам надо, чтобы он сперва проверил прочность пристегнутых ремней, надежность страховочной веревки и амуниции вообще, и только потом прыгал». Да, французы – настоящие философы.

«Готово, давай!» – и без того красные лица багровеют, вздохи переходят в натужные крики. Мужчины, вцепившиеся в бампер трехосной патрульной бронемашины (1КРУ), выжимают последние соки из своих измочаленных тел, втаскивая эту махину на холм. Они напоминают доисторический рабов, перемещающих каменные блоки для пирамид. Броневик, который изо всех сил тянут двенадцать человек, сдвигается всего на несколько сантиметров, после чего люди валятся в изнеможении.

«Так себе силенки у вас!» – орет сержант Джо Ван Дорофелар, легендарный «Призрак джунглей» вьетнамской войны, который все еще работает в учебном эскадроне австралийской САС. С грубой хрипотцой в голосе он добавляет: «А троих из вас вообще в пору в гроб укладывать».

«Господи, чего они от нас хотят?» – измученно шепчет один из тридцати четырех испытуемых, прошедших отбор в горах Стерлинг. Теперь они попали на настоящую пытку. На последней фазе отбора им предстояло проплыть восемь километров, и для многих это было облегчением после лазания по горам под палящим солнцем. Но они и не предполагали, что затем им предложат выполнять задачу, требующую невероятной физической силы и упорства, на что экзаменуемые после изматывающих испытаний были просто не способны. Тест не без иронии называется «Чудный склон» потому, что втащить броневик на вершину холма попросту невозможно. Однако стоящие рядом инструкторы пристально наблюдают за поведением людей в безвыходной ситуации, когда их силы на нуле. Руководство САС хочет досконально изучить финалистов испытаний, когда напряжение доходит до предела и переходит его.

Ван Дорофелар кидает конфетку в рот. Лицо его испещрено шрамами. Он принадлежит к старейшему и опытнейшему поколению бойцов австралийской САС, ядру спецсил, воевавшему во Вьетнаме. Сейчас он в некотором беспокойстве: «Мы так долго не воевали, что уже не уверены, какими должны быть теперь наши стандарты. Так что упорство человека можно теперь проверить, разве что предложив ему достать навозную муху из перечницы с боксерскими перчатками на руках».

В горах Стерлинг вы много страдаете, после чего вас ждет либо триумф, либо выбывание. А тест «Чудный склон» принимает форму сюрреалистического кошмара, враждебного, перевернутого вверх тормашками мира, в котором единственным результатом всех ваших немыслимых усилий может быть лишь поражение. Люди начинают действовать и чувствовать себя, как зомби. У них появляются блуждающие, фантомные боли. «У меня болит в паху», – говорит один. «А мне в грудь словно вогнали гвоздь», – задумчиво откликается другой. «Мое тело высохло и движется с трудом. Кажется, что я передвигаюсь во сне», – бормочет третий.

Сержант Мик Макинтайр вспоминает собственное столкновение с невыполнимым заданием на зимнем отборочном испытании в САС-22. От него требовалось пересечь замерзшую реку, при этом прокладывать себе путь сквозь шести-семисантиметровый лед, проламывая его прикладом винтовки, по грудь в ледяной воде. «Мои ноги ничего не чувствовали. Я не ощущал обмораживания. Мое тело двигалось замедленно, как механическая игрушка, у которой сели батарейки. Кровь загустела и затрудняла движения, словно я двигался в густом сиропе».

Ван Дорофелар пристально рассматривает лучшие офицерские кадры. Он указывает мне на лейтенанта Бена Ларки, на ногах у которого были волдыри еще до того как он попал в горы Стерлинг. «Из него выйдет отличный командир. Знает, как контролировать группу». Двое других лейтенантов, по его мнению, не так хороши.

Ларки понукает свою команду настойчиво и терпеливо, и они снова начинают толкать бронемашину вверх по склону. Ларки зорко следит за состоянием людей, то и дело переставляя их, чтобы самые сильные попали на самое трудное место – сзади и спереди броневика. А солдат с разбитой спиной, который вообще может двигаться лишь за счет инъекций кодеина, толкает машину сбоку, где легче. Ларки, сын государственного служащего, компенсирует умением лидировать и вести за собой людей свои слабые навыки в физическом труде. Когда на первых этапах отбора ему предложили сделать носилки из двух штырей и куска холстины, он признался: «Я попросту не умею вязать узлы...» По бушу на грузовиках с «подкреплением» для «поддельных» партизанских групп движется патруль из двенадцати человек. В отряде раздаются крики: «Засада! Налет!» Они занимают круговую оборону у машины, а из буша появляется дюжий сержант с винтовкой наперевес. «Переходим к тактическим занятиям, – объявляет он, обращаясь к кандидатам в САС. – Ваш командир оказался далеко впереди...» Он заменяет лейтенанта, возглавляющего группу, на рядового.

Командиров в САС назначает свой штаб, не глядя на их звание. Эта странная система вызывала критику некоторых штабов, которые считали, что «хвост начинает вилять собакой». Однако если офицеры полка меняются обычно каждые три года, то рядовой состав, как правило, остается в подразделении в течение всей своей военной карьеры. Рядовые коммандос, переходя в САС, получают гораздо более значительную прибавку в жалованьи, чем офицеры, функция которых считается чуть ли не чиновничей. В ходе двух фаз отбора – «Счастливый путник» и «Чудный склон» – к офицерам относятся ровно так же, как и к рядовым (чего нет, пожалуй, нигде в армии), даже если известны их хорошие командирские качества.

В свои почти пятьдесят лет Ван Дорофелар помнит почти всю историю австралийской САС. Его грубый вид, лицо в шрамах странным образом контрастируют с окружающими его чистенькими мальчиками, англичанами или ирландцами на вид. Кажется, что этот сын голландского капитана подводной лодки, попавшего во время войны в Австралию, больше подходит для Иностранного легиона. Я сказал ему об этом, и он сардонически усмехается в ответ: «Не-ет, Иностранный легион ничего собой не представляет». Потом он соглашается присесть потолковать со мной.

Он убежден, что австралийская САС владеет лучшей в мире тактикой патрулирования в джунглях. «Во Вьетнаме нам не было рапных». Британцы, как он считает, «теряют свое превосходство в джунглях, потому что они слишком долго копаются в Северной Ирландии, хотя я им и в Арктику не посоветовал бы соваться...» Он жалуется на тенденцию «все больше полагаться в спецсилах на голую технологию». Ван Дорофелар уверен, что нельзя допустить полного подчинения человека технике. «Взять хоть этот прибор ночного видения, «Night Vision Goggles». Он усовершенствован и дает ночью более глубокое видение, но все-таки здорово отсекает боковое зрение. А для патруля ночью крайне важно видеть малейшее движение вокруг себя».

Все это вопрос времени – когда мы перестанем пользоваться компасом, и станем полагаться на глобальную систему определения координат (ГСОК), – имеется в виду переносной компьютерный аппарат, связывающийся со спутником и электронной картой местности, дающий человеку полное представление, в какой именно точке на карте он находится. ГСОК сейчас широко используются британской САС-22 и американскими подразделениями «Дельта» и «Морские львы». «Но если эти хреновины потеряются или сломаются, солдат все равно должен знать, как ему действовать самому и по старинке», – говорит Ван Дорофелар. «Технологии здорово усиливают внешние возможности для разведки. Это, конечно, важно. Но непосредственно в ходе операции солдату спецсил всегда надо видеть цель самому. Поэтому нам нужно делать главную ставку именно на человека».

«Гляди-ка, это крысы!» – замечает кандидат в САС, открывая кастрюлю со сваренными морскими свинками – это их первая горячая пища за неделю. К этому времени все уже съели свой шестидневный рацион, выданный в горах Стерлинг. «Я чувствую, как мое тело сжирает самое себя, – говорит один из людей. – Весь жир оно уже слопало, теперь, похоже, принялось за мясо – а ведь мясо – это мышцы!» Многие из кандидатов выглядят почти дистрофиками, потеряв по десять и более килограммов. Ребята жадно отдирают кусочки мяса от сваренных тушек морских свинок, да и бульон оказывается желанным гостем в их сжавшемся желудке. Надо есть – ничего не поделаешь. Никто ведь из них не знает, когда в следующий раз они получат пищу...

Пошел четвертый день испытаний на «Чудном склоне». Теперь десять человек кое-как двигают большую тележку на колесах, сымпровизированную из деревянных осей и шины. На тележке – амуниция весом в несколько сотен фунтов. Эта колымага отчаянно скрипит, виляя по неровной тропе. Несколько людей с каменными лицами тянут телегу за лямки, словно тягловые буйволы или «бурлаки на Волге». Никто даже не среагировал на маленького кенгуру или суслика, перепрыгнувшего через тропу. Даже неутомимый Бейли выглядит сникшим, словно у него случился трудный день на ферме. И все-таки они идут вперед, километр за километром по бесконечному и монотонному бушу, где хилые деревца не дают тени, под ногами скрипят высохшие листья. Парни с трудом маневрируют своей неуклюжей телегой среди буераков, напоминающих руины доисторических мегалитов...

На лицах людей, перепачаканных землей и пылью, темнеет многодневная щетина. Местами форма продралась и изобилует пятнами от пота. Запашок от них, надо сказать, чувствуется за несколько метров... Все таращат глаза, как могут, чтобы случаем не заснуть. Нет уж, на этом этапе никому не хочется выбывать. Многие настолько устали, что даже не способны раздумывать на эту тему, и двигаются чисто автоматически, притерпевшись к боли от каждого шага. Со стороны они напоминают скованных одной цепью каторжников, бредущих по пескам навстречу своей смерти – как это было в старину, когда Австралия служила тюрьмой для Британской империи.

Процессия неустанно движется вперед. Мерное поскрипывание колес телеги напрягает и без того расшатанные нервы инструкторов, которые идут рядом, придирчиво вглядываясь в лица испытуемых, стараясь уловить любой нюанс, выдающий внутреннее состояние человека. «Этот просто идет вперед, ни черта он не тянет!» – говорит высокий, квадратный в плечах сержант по кличке «Киви», новозеландец по происхождению, с самого начала испытаний проявивший себя страшным придирой. Он говорит о водолазе, пришедшем из морского флота. «А ведь его направят прямо в антитеррористическое морское подразделение. Но посмотрите, как он отдыхает под деревом. Нет, за ним нужен постоянный пригляд. А когда врываешься в помещение с террористами, каждый должен быть сам себе командиром...» Поступает приказ продолжать движение, и измученный командир поднимает своих сонных людей. Они уже еле идут, повозка заваливается набок, их головы виснут, у одного подгибаются колени и его подхватывают товарищи, люди начинают выбывать. Командир кричит на людей, пытаясь собрать группу вместе. «Этот долбошлеп слишком много болтает и все без толку, – замечает Киви о нем. – Да коммандос в настоящем деле даже плевать на него не станут». Офицер все еще надрывается, когда они доходят до дороги. Киви уже явно разозлен. Он садится на землю, достает свой листок с заметками и бросает: «Эй! Не будешь ли так чертовски любезен заткнуться?» Итак, внезапно начавшись, так же внезапно испытания заканчиваются.

Из 34 человек, прошедших через горы Стерлинг, лишь 23 отобраны для «продолжительного обучения» в САС. Как мне сообщают, трое из них очень крутые. На собеседование приглашают и выдержавших испытание, и отсеянных. Воган, с которым мы виделись в горах, только что выходит от полковника Хиггинса. «Я просто потрясен», – говорит он. Воган, который прошел через все испытания с вывихнутой лопаткой, просто не верит своим ушам. Он, полупрофессиональный игрок в регби, оказался среди избранных. «А ведь все, что заставляло меня продолжать идти, это мечта о поллитре холодного пива и большом бифштексе в баре у Цизлера».

Некоторые из «австралийских Рэмбо» на последнем собеседовании с психологическим тестированием были застигнуты врасплох вопросами типа: «Если вы ведете разведку в тылу противника, и вас обнаруживает маленькая девочка, ваши действия?» Капитан Род Босуэл, британский королевский моряк, отлично прошел весь курс отбора. Бывалым сасовцам очень понравилось, как он снимает одежду перед переплыванием реки, связывает ее узлом на голове и доносит до другого берега, не замочив, так что там он может сразу одеться в сухое. «Вы первый, кому это вообще пришло в голову!» – говорит ему один из командиров. И вот Босуэл заколебался с ответом на вопрос о девушке. Они стали спрашивать снова: «Ну а если бы вы знали, что девица является двойным агентом и работает на вашего противника».

«Ну, вообще-то ее надо заставить умолкнуть... Но я бы не мог убить ее сам или приказать кому-нибудь. Разве что в горячке боя, конечно... Но если здраво размышлять...» Босуэл просто не смог себя заставить выпалить ответ, который, как он знал, был правильным.

С другой стороны, один сотоварищ Босуэла по курсу сразу брякнул, что девку нужно изнасиловать, убить и бросить на дороге, чтобы противник считал ее жертвой сексуального насилия. Он рассчитывал, что именно такой ответ желают услышать в «беспощадной» САС. Однако вместо этого его отослали обратно в его парашютный полк, с рекомендацией провести подробное обследование у психиатра.

Не дав экзаменаторам определенного ответа на их вопрос, Босуэл в конечном счете ответил верно, как он понял позже. Это и была «уловка-22». САС проверяет реакцию человека на сложную, неоднозначную ситуацию, с которой он столкнулся. Что произойдет с девушкой, зависит от многих обстоятельств. Во время войны в Персидском заливе патрули САС и американских спецсил столкнулись с дилеммой в реальной жизни. Девушку в аналогичной ситуации не убили, а в результате погибли трое сотрудников САС и еще четверых захватили в плен иракцы. А восьмерым американцам пришлось весь день пробиваться с боем через позиции окружившего их батальона иракцев, и были они спасены лишь вертолетом.

В «Дельте» для тестирования используют психиатров. «Если психиатры считают, что у человека самая настоящая паранойя, это нам здорово подходит», – говорит Чарли Беквит. При обучении первого эскадрона «Дельты» Беквит заинтересовался одним человеком. Он отлично прошел физическую часть отбора, но на стрельбе постоянно увлекался. «Он просто сносил мишени бешеным автоматным огнем, словно патроны ему беречь было вовсе и не нужно». Его послали на психиатрическое тестирование и установили диагноз «психотических тенденций». Беквит вернул этого бойца в его бывшее подразделение, но считает, что в САС такого человека оставили бы.

«Дельта» даже изучает жен своих семейных офицеров, чтобы выяснить, насколько они поддерживают своих мужей – фактор немаловажный для отбора людей. Беквит устроил такую негласную проверку очень хитро – приглашал всех офицерских жен на беседу с умудренной жизненным опытом матерью своего заместителя, Бэрроуза. «0-очень острая и необыкновенная пожилая леди», – так отзывается Беквит о Фрэнсиз Бэрроуз. В возрасте восьмидесяти шести лет она все еще работала с руководством пенитенциарными заведениями штата Вирджиния по социальной реабилитации заключенных.

Фрэнсиз рассказывает, как ей удается определить суть характера жены офицера: «Один раз, помню, меня поразило, насколько равнодушна и даже негативно была настроена жена к тому, чтобы ее муж пошел служить в «Дельту». Я рассказала об этом Чарли, и он решил отказаться от этого офицера. Тот и так был не блестящим кандидатом, а тут еще проблема с женой. Чарли прикинул, что такой расклад ему не подходит».

Чарли также требует от кандидатов прохождения жесткого теста по плаванию, «чтобы отсеять всех этих чертовых нигеров». Негры обычно плохие пловцы, и ярый расист Беквит, считая, что они нерадивые солдаты, не желает иметь их в «Дельте».

Британец Лофти Вайзмен из САС говорит: «Беда черных в том, что их большие мускулы сжигают слишком много кислорода. Строение тела и широкие ноздри делают их скверными пловцами, они часто захлебываются». Но даже тренированные подводные пловцы часто не могут с первого раза пройти заплыв в пятьсот метров в полной форме и в ботинках.

В Австралии, однако, мазохизм САС приобретает некоторые черты гедонизма. Вообще-то купание на пляже перед казармами Суонберна в обнаженном виде строго запрещено. Но во время водных упражнений коммандос, как правило, видят то пышные груди, то треугольничек золотых волосиков пониже женского животика... Проводя учебное разведывательное патрулирование вдоль берега, сержант X. однажды встретился с некой Лулу, цветущей разведенной блондинкой и ее подругой, длинноногой брюнеткой. Он присел к ним, завел шутливую беседу, они поплескались в прибое, и в конечном счете сержант получил номер телефона.

Когда сержант приехал на свидание в обшарпанном армейском «лендовере», то встретил Лулу. На ней были невообразимо тугие джинсы и блузка, оставлявшая открытыми практически все, почти до самых пиков ее собственных «гор Стерлинг». После ужина в приморском ресторанчике и пары бутылок вина из местных погребов они отправились к ней домой. По дороге сержант совершил затяжной «марш-бросок» по ее роскошным «горным вершинам», после чего блондинка растаяла и расстегнула джинсы. Сержант подхватил ее на руки и понес в дом... Они занимались любовью и в спальне, и в садике у дома, и на лестнице... На ее томные вскрики на шоссе останавливались прохожие... «Это было нечто такое, чего я еще никогда в жизни не испытывала, уж тем более с моим худосочным бывшим муженьком», – говорила потом Лулу своей длинноногой подруге. Эту информацию САС не подтверждает и не опровергает. Без комментариев.