Текст книги "Мужчина из ее снов"

Автор книги: Марсия Ивэник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

– И он оставил тебя ради работы в Гондурасе?

– Нет, Клэйтон. Он оставил меня, чтобы осуществить свою мечту. – Алиса подняла на него глаза. – У Джеймса всегда было горячее желание помогать детям, особенно бедным. А тут – шанс помочь целой деревне.

Клэйтон внимательно изучал ее глаза. Нет, Алиса больше не любит этого Джеймса: слишком уж спокойно она о нем говорит.

– По почему ты не дождалась его – или не поехала с ним? Насколько мне известно, добровольцы “Корпуса Мира” имеют двухгодичные контракты.

– Он сказал, что, отработав по контракту в одной деревне, поедет в следующую, затем в третью, четвертую… Я поняла: это его мечта на всю жизнь. Я – не такой человек, который может прожить всю жизнь на чужбине.

– И чем же все кончилось?

– Я отпустила его.

– Не жалеешь об этом?

– Нет. Теперь я понимаю, что у нас бы никогда ничего не получилось.

– Ты что-то знаешь о нем?

– Года два тому назад я получила от него письмо. Он все еще в Гондурасе, учит детей. Женился на враче, которая поехала туда с ним, и теперь у них сын. Они собираются вывести Гондурас из кризиса.

– Наверное, ты переживала? – Может быть, он ошибся, подумав, будто Алиса больше не любит Джеймса? Вдруг она до сих пор страдает?

– Нет, Клэйтон. – Она улыбнулась, догадавшись о его мыслях. – Я перестала любить Джеймса задолго до того, как пришло письмо. У меня осталась к нему нежность – но не любовь. Я послала их сыну комплект маленьких машинок и приложила банковский чек для оплаты медикаментов и книг для ребятишек деревни.

– Это очень мило с твоей стороны.

– Да нет; очень мило было получить потом целую кипу самодельных детских открыток с надписью “Спасибо”. – Она встала, чтобы убрать со стола.

– Я догадываюсь, что ты не однажды посылала деньги в Гондурас. – Клэйтон сложил серебро в посудомоечную машину.

Алиса свернула скатерть и замочила ее в тазу.

– Каждые полгода Джеймс, Барбара и маленький Дайлен приезжают из джунглей в город. Я к этому времени посылаю им кое-что.

Клэйтон подошел к ней сзади и обнял. Он нежно отвел в сторону ее волосы и поцеловал в шею. За прошлые страдания – и за их будущее.

– Итак, ты мечтала иметь двух детей и домик.

Она вздохнула и обняла его.

– Нет. Я хотела бы иметь шестерых детей, но готова была снизить свои запросы до двух, и огромный старинный дом, но Джеймс хотел нечто в новом стиле и не требующее затрат на содержание.

Руки его упали, и губы замерли на ее шее.

– Шесть детей? – спросил он обескураженно.

– Да. – Игнорируя его удивленный взгляд, Алиса добавила в таз с замоченной скатертью стиральный порошок. – Ну а теперь я спрошу: Клэйтон, почему ты не женат?

– Я?

Ей правилось выводить его из равновесия. В такие минуты он был очарователен.

– Да. Ты. Судя по тому, что я уже о тебе знаю, ты – завидный жених.

– Мы опять играем в кошки-мышки?

Она усмехнулась, поцеловала его и вновь повернулась к скатерти. Кажется, пятно отстирается.

– У тебя, конечно, есть плохие качества, но они не столь существенны.

– Какие такие плохие качества?

– Ну, для начала, ты – неряха.

– Я не неряха!

– Хорошо. Неряха, видимо, слишком сильное слово. – Она постучала в задумчивости пальцем по подбородку. – Я нашла слово: ты – неорганизованный.

Он гневно взглянул на нее, но не решился оспаривать очевидное.

– Что еще?

– Ты не умеешь готовить.

– Я думал, что этим качеством должна обладать женщина, а не мужчина.

– Вернись к реальности, Клэйтон. Мы живем в девяностые. Проснись – и оглянись вокруг.

– Разве я не помог тебе сегодня готовить?

Алиса рассмеялась, отжимая скатерть.

– Вымыть индейку, вынуть сковороду из духовки, открыть банку клюквенного соуса – не значит готовить, Клэйтон. – Она открыла стиральную машину и бросила туда скатерть, чтобы первым делом постирать ее утром.

– А как же моя работа?

Она метнула на него быстрый взгляд.

– Хорошая работа – это плюс на рынке женихов.

– А если работа – всепоглощающая?

– Что ты имеешь в виду? – Избегая его изучающего взгляда, Алиса стала поправлять букет хризантем, подаренный ей Клэйтоном.

– Ненормированный рабочий день, когда занятость по выходным, сверхурочная работа на дому…

Клэйтон нервозно теребил в руках влажную тряпку, наблюдая за ее лицом. К чему она клонит? Работа составляла смысл его жизни до той норы, пока Алиса не вошла в его мир и не украла его сердце. Теперь работа отодвинулась на второй план. До сих пор ему не приходилось волноваться, что кому-то будет дело до уик-эндов, проведенных им в лаборатории. Но теперь важно выяснить, не станет ли его работа препятствием в отношениях между ними. До сей поры Алиса была чрезвычайно снисходительна и с пониманием относилась к тому, что он порой не приходил к обеду или работал допоздна.

– Преданность работе еще никому не повредила, – ответила Алиса, оглядывая кухню, чтобы убедиться, что все убрано и чисто. Она повернулась к посудомоечной машине и сказала: – Не хочешь ли пойти проверить дом Джорджа, прежде чем я позвоню Мод?

Она что-то скрывает. Он чувствовал это, но не мог понять – что именно. Что бы там ни было, это касалось его работы. Может, ее огорчает то, что он не рассказывает о своих опытах? Но большая часть его работы скучна и однообразна, и к тому же, практически не поддается объяснению. Он недоумевал, как другие члены команды говорили об этом со своими женами. Или они сразу говорили, что это государственная тайна? Его раньше нисколько не беспокоило, что он не сможет рассказать о своей работе. Но теперь, когда Клэйтон считал, что Алиса станет частью его жизни, она имеет право знать, что он делает на работе.

Клэйтон нервно взъерошил волосы. А если у них будут дети? Получается, что его сын или дочь не смогут даже ответить, чем занимается их папа. Клэйтон-младший не сможет рассказать друзьям по детскому саду, что делает на работе папа. Другие отцы – пожарные, юристы, врачи, механики, а маленькому Клэйтону придется пожимать плечами и говорить, что он не знает.

Он помог Алисе надеть пальто, затем схватил с вешалки свое… Боже мой, подумал он, эта любовная история – дело гораздо более хлопотное, чем он ожидал.

Глава 9

Алиса прижала коленом к двери сумки, нашаривая ключ в сумочке. Клэйтон, наверное, снял с кольца свой ключ от дома перед тем, как передать ей его в кабинете библиотеки. Порыв северного ветра налетел на нее, бросив в лицо пригоршню снега. Алиса поежилась.

Она была права: атмосферное давление упало ниже, чем предсказывали метеорологи, и с неба посыпал первый снег. Погода более соответствовала Рождеству – а до него еще две недели, – нежели Дню Благодарения. Алиса уже нашарила ключ на дне сумочки, когда дверь неожиданно распахнулась настежь.

Алиса, нагруженная пятью сумками, вся в облаке морозного воздуха, ввалилась в холл. Поклажу она от неожиданности выронила из рук, рассыпав по полу содержимое кошелька, а по холлу закружили снежинки.

Алиса очутилась в объятиях Клэйтона. На мгновение он потерял равновесие, и ему понадобилось отступить на шаг, чтобы не упасть.

– Алиса! – Он сомкнул объятия.

– А кого еще ты ожидал, Деда Мороза? – Она вырвалась из его рук и поскорее закрыла дверь, пока в комнату не намело снег.

– Где ты была? – Он нагнулся, чтобы поднять сумки.

Алиса посмотрела в пространство между ним и сумками, вздохнула, взяла из его рук пластиковый пакет с одеждой и повесила его на спинку стула. В пакете были два новых костюма. Один – ярко-красного цвета с огромными черными пуговицами, второй – из бирюзового шелка. Пакеты, что оставались у него в руках, содержали шелковый шарф к этому костюму, две пары туфель на шпильках, шелковое белье, а также теплое, пушистое платье, которое было одновременно и практичным, и сексуальным.

– Где, ты думаешь, я была, Клэйтон?

– В магазине! – Он в изумлении смотрел на сумки. – Ты ездила за покупками в снежную бурю?

Она рассмеялась и повесила пальто на крючок.

– Это не буря, Клэйтон. Где ты жил раньше, во Флориде? – Она опустилась на пол, чтобы собрать рассыпавшиеся деньги.

– Большую часть своей взрослой жизни я провел в Бостоне. – Он поднял и вручил ей тюбик помады, пару косметических салфеток и очки. – По какое это имеет отношение к риску, которому ты подвергаешь себя, разъезжая в такую погоду?

– Я ничуть не рискую, и этот снегопад – ерунда. По всей вероятности, снег растает завтра к полудню. – Она ухватилась за его руку и встала с пола. – Да и снега еще не было, когда я выехала из университета и поехала в Лапорт.

– С чего это тебе приспичило ехать в Лапорт, когда было известно о снегопаде? Ты же сама предупреждала меня о сапогах и теплом белье. – Клэйтон злился, но Алиса продолжала улыбаться.

– Потому что ты прав. – Она быстро поцеловала его, а затем собрала пакеты.

– В чем?

– В том, что этот костюм… – Она взглянула на свой синий невзрачный костюм и нахмурилась, – он уродлив. – Она пошла к двери. – Ты уже ел? – Не дожидаясь ответа, она продолжила: – Я кое-что прихватила по дороге, но здесь должно быть что-нибудь в доме, я сейчас разогрею.

– Я уже съел остатки ветчины, которую Мод хранила в холодильнике.

– Хорошо. – Она поцеловала его. Вкус его губ был таков же, как у повседневных поцелуев, но суше. – Я схожу наверх и переоденусь. Почему ты не разожжешь камин? В такой вечер приятно посидеть у камина.

Она вспомнила, как они “сидели” у камина ночью, и подумала о том, повторится ли это вновь.

После ланча она пришла к заключению, что не в силах не любить Клэйтона. Ей нравился вкус жизни. Теперь она сидела у накрытого стола, что ломился от закусок и блюд. У нее был выбор: либо встать и уйти, либо остаться и попробовать все вкусности.

Перед тем, как выскользнуть из кухни, она многозначительно взглянула на Клэйтона. Да, она собиралась не упустить ни одного из тех соблазнительных блюд, что предлагала ей жизнь. Клэйтон несомненно, рано или поздно, покинет ее и у нее останутся о нем лишь воспоминания. Так пусть же эти воспоминания будут яркими!

Алиса закричала от неожиданности, а затем снова натянула на голову одеяло.

– Черт побери, Клэйтон, ты что, в морозилке сидел?

Клэйтон быстро потер ладони и снова прикоснулся к ее талии.

– Теперь лучше?

Она хлопнула по ледяным пальцам:

– Отрежь и выброси. – Она пыталась перевернуться, но не могла. – Что ты там делал?

Алиса проснулась пятнадцать минут назад, чтобы обнаружить себя в постели Клэйтона, но без него. Алиса удивилась тому, что он вскочил с первыми лучами света, но у нее не хватило сил выбраться из теплой постели, чтобы узнать, куда подевался Клэйтон. Судя по его холодным руками, он либо лепил снеговика, либо резал мороженое мясо в кухне.

– Я расчищал от снега дорожку и заодно прогулялся. – Клэйтон разделся, юркнул под одеяло и притянул ее к себе.

Алиса вскрикнула и проснулась окончательно.

Он поцеловал ее за ухом.

Тепло постепенно возвращалось к ее потрясенному телу. Соски стали твердыми и упругими.

– В следующий раз, когда захочешь чистить снег, потрудись сначала как следует одеться.

Он коснулся губами ее плеча, хихикнул и просунул свою ногу меж ее бедер.

– Но в таком случае миссис Уайтхолл, что живет напротив, не на кого будет смотреть.

– Это мисс Уайтхолл, и если ей охота глазеть на мужчин, пусть себе заведет своего собственного.

– Ты не должна надевать это на работу, – прорычал Клэйтон.

Он как раз ступил на порог спальни Алисы, чтобы узнать, готова ли она. Он никак не ожидал, что его взору предстанет такая потрясающая, яркая и сексуальная женщина. Бирюзовый шелк облегал ее тело подобно объятиям любовника. Все золотые пуговицы на жакете были застегнуты, но, тем не менее, невероятно глубокий вырез жакета приоткрывал грудь. Наброшенный на плечи шарф предназначался для того, чтобы сделать костюм поскромнее, но на деле лишь сильнее привлекал взор к тому запретному плоду, что был спрятан под ним. Клэйтон знал каждый дюйм прекрасного тела Алисы, поэтому ни в коем случае не желал, чтобы другие мужчины хотя бы фантазировали по поводу того, что находится под шелковым костюмом. Алиса принадлежит ему и должна принадлежать только ему одному.

Она посмотрела в зеркало и нахмурилась:

– Разве мне не идет?

Клэйтон продолжал дуться, пытаясь отыскать логичное объяснение своему требованию. Отчаявшись, он просто сказал:

– Потому что он – не уродливый.

Алиса прикрыла рот ладошкой, но не смогла не хихикнуть:

– Ты хочешь, чтобы я одевалась уродливо?

Он коснулся рукой золотых прядей, выбившихся из ее новой прически, которую она никогда раньше не делала. Вместо тугого пучка она зачесала волосы и закрепила их в виде свободно ниспадающего каскада. Мягкие завитки обрамляли лицо. Прическа была женственная, сексуальная и провоцировала мужские руки на то, чтобы вынуть из прически все шпильки одну за другой.

– Я хочу, чтобы ты носила широкие штаны цвета хаки, хоккейный шлем и… – Взгляд его скользнул по длинным стройным ногам Алисы на высоких каблуках… и армейские ботинки.

Она не могла сдержать смеха:

– Вдохновляющий имидж. Я надеюсь, это не навязчивые фантазии твоего подсознания. Если это так, то старик Фрейд перевернется в могиле.

– Нет, то не подсознание. – Клэйтон погладил мочку ее уха, украшенную клипсой. – Не лучше ли сменить этот костюм на тот чудесный и скромный наряд, в котором ты была вчера, а волосы стянуть в узел? – Он провел по ее влажным губам большим пальцем. – А после работы снова переоденешься в этот костюм, дорогая, и я отвезу тебя в любой ресторан, куда тебе захочется.

Алиса, усмехнувшись, покачала головой:

– У меня встречное предложение, мой золотой. – Она взяла сумочку и пошла к двери. – Я остаюсь в этом костюме, а ты везешь меня в ресторан по моему выбору.

– Я создал монстра, – прорычал Клэйтон, глядя ей вслед. Он быстро последовал за Алисой – и прирос к полу, заметив, как она покачивает бедрами. Он расстегнул воротничок рубашки: ему стало жарко. Затем сорвал с себя галстук. Да, в нее в это утро вселился сам бес.

В это утро ей нельзя давать волю. Иначе власть перейдет в неверные руки. Он проследил за Алисой глазами, и улыбка расцвела на его лице. Какая походка, черт возьми!

– Да, Мод, в четвертый раз говорю вам, что все в порядке, – сказала Алиса в телефонную трубку. Она сурово взглянула на Клэйтона, который пощекотал ее бедро и забрался под платье. – Да, ваш постоялец, очень мил и помогает мне.

Постоялец Мод был очень мил полчаса тому назад в душе. Их поздний, по случаю воскресенья, завтрак был прерван звонком Мод.

Клэйтон усмехнулся, приподнял брови и поцеловал ее лодыжку. Алиса воздела глаза к потолку.

– Передай Джорджу, что я послала ему недавно всю пришедшую на его имя почту, и что Клэйтон минимум раз в день обходит его дом, чтобы убедиться, что все в порядке. – Она закрыла глаза: губы Клэйтона забирались все выше. – Нет, Мод, он не доставляет мне никаких неудобств. Он наслаждается тем, что в его распоряжении целых два дома.

Мод принялась щебетать о достопримечательностях, которые они с Джорджем посетили.

– Все это прекрасно, Мод. Но если вы с Джорджем разъезжаете по музеям, то кто же сидит с Мартой? – Она дернула ногой, прокричав, чтобы и Клэйтон слышал: – Герберт! – Клэйтон вдруг схватился за глаз рукой: – Герберт сидит с Мартой? – Алиса постаралась отодвинуть руку Клэйтона, чтобы рассмотреть, что там с его глазом, но ей не удалось.

– Все это прекрасно, Мод, – бормотала Алиса, стараясь вникнуть в то, что та говорит. Клэйтон, по-видимому, не испытывал особой боли, просто не мог прийти в себя от неожиданности. – Я знаю, Мод, что День Благодарения – в четверг… Нет, Мод, в третий раз говорю, – я не полечу в Балтимор. – Она закатила глаза. – Я прекрасно смогу зажарить индейку сама. – Алиса пристально взглянула на Клэйтона, который все еще смотрел на нее одним глазом. – Нет, нет, я не буду в одиночестве. Помните такого доктора Уильямса, Мод? Он как раз живет здесь, и, насколько я понимаю, будет в нетерпении ждать День Благодарения.

Клэйтон улыбнулся, и она вслед за ним.

– Конечно, я буду скучать, – продолжала она. – Но Марте вы нужнее, Мод. – Алиса некоторое время слушала ее, а затем добавила: – Я позвоню вам через пару дней. Передайте Герберту и Марте мои наилучшие пожелания, а Джорджу велите быть хорошим мальчиком. Я вас очень люблю. До свидания.

Она положила трубку и вздохнула.

– Как там семейство? – спросил Клэйтон, все еще держась ладонью за глаз.

– Герберт воспылал необычайной любовью к Марте и бросается выполнять любое ее пожелание. Джордж с Мод разыгрывают из себя туристов и ездят по округе по всем интересным местам. По-моему, все довольны.

Он усмехнулся.

– Похоже, эта зараза витает в воздухе.

– Что, страсть к туризму?

– Нет, любовь и довольство.

Она отняла ладонь от его глаза. Ничего серьезного – небольшое покраснение под глазом. Алиса нежно дотронулась до щеки Клэйтона.

– Больно?

Он застонал:

– Невероятно.

Она поцеловала его:

– А теперь?

– Намного лучше. – Он притянул Алису к себе и погладил ее оголившееся колено.

Ее губы отыскали его губы.

– Как насчет?..

– Уже. Его рука гладила ее бедро, забираясь все выше.

Алиса одним взглядом спросила “Уже – что?”, но продолжала целовать его. Обняв Клэйтона за шею и застонав от наслаждения, когда его рука забралась ей под платье, она прошептала прерывающимся голосом:

– А как твой глаз?

Клэйтон сдернул с нее платье и начал пожирать глазами ее обнаженную красоту.

– Ты – чудо, Алиса. – Он взял в ладони ее груди и дотронулся до набухших сосков: – Твои поцелуи исцелили мой глаз.

Он погладил ее грудь.

– Ну, если ты думаешь, что мои поцелуи вылечили твой глаз, то я сейчас займусь комплексными лечебными процедурами.

Клэйтон притянул ее к себе:

– Будь осторожна.

Алиса хихикнула: быть осторожной с Клэйтоном она вовсе не желала.

Часом позже Алиса поуютнее свернулась в объятиях Клэйтона и осыпала поцелуями всю его грудь.

Клэйтон?

– Хм-м-м? – Он покрепче обнял женщину, лежавшую поперек его тела.

Глава 10

Алиса закрыла дверь своего кабинета и прислонилась к ней. Мир и покой окружали ее, как объятия любовника. Объятия Клэйтона? Она улыбнулась и отошла от двери. Объятия Клэйтона не были ни мирными, ни спокойными. Своим легчайшим прикосновением он пробуждал в ней бешеную страсть.

За последние несколько дней мирная библиотека превратилась в место паломничества для всех студентов университета. Близились экзамены, и всем срочно потребовались знания. Студены перед каждым экзаменом наивно уединялись в тихих уголках, полагая, что знания сами собой перейдут в их головы, таинственным образом впитаются. Это никогда не помогало. С тем же успехом можно было бы уединяться на футбольном матче, в котором принимала участие команда “Нотр-Дам”. Алиса потерла виски. День сегодня выдался тяжелым.

Алису не пугал этот хаос. Она умела брать все в свое руки и отвечать на бесконечные вопросы студентов. Это была ее работа. За это университет ей платит. Но у нее были сомнения, что она сумеет приручить Клэйтона. Она уже однажды обещала себе, что ни за что не влюбится в него, но поняв, что влюбилась, продолжала уверять себя, что сможет взять инициативу в свои руки. Алиса лгала самой себе. Она ничего не могла с собой поделать. Каждый день, вместо того, чтобы держаться независимо и контролировать себя, она поступала прямо противоположным образом.

Клэйтон не только полностью овладел ее телом, но вошел в сердце, прокладывая себе путь в каждый его уголок. Проклятое сердце не могло больше биться, не произнося его имени: Клэй-тон, Клэй-тон, Клэй-тон.

Она была обречена на одиночество.

Это подозрение закралось в ее сердце ночью, около четырех часов утра. Она проснулась оттого, что была одна: Клэйтон пропал. Промятая подушка все еще указывала на то место, где была его голова, но простыни уже остыли.

Она осмотрела комнату, пустую ванную, надела халат и пошла вниз. Она нашла его там, где и ожидала. Он сидел за столом в столовой, увлеченно печатал на компьютере и “переговаривался” с главным компьютером в лаборатории. Он натянул джинсы и старый свитер. Толстые носки согревали его ноги, а на носу были новые – поскольку старые так и не нашлись – очки. Волосы его были сбиты на сторону ее рукой, когда они предавались любви той же ночью.

Она оперлась спиной о дверь и наблюдала за ним. Две пустые кофейные чашки возле клавиатуры свидетельствовали о том, что он уже давно занимается. Клэйтон вечно забывал отнести пустую чашку, когда шел за новой порцией кофе, поэтому он обычно заканчивал тем, что вокруг него собиралась целая батарея кружек. Пятидневный перерыв в работе по прошествии Дня Благодарения убедил его в том, что можно работать, связавшись с главным компьютером, на дому. Он объяснил ей, что многие ученые в их лаборатории работают таким образом. С другой стороны, раньше он говорил, что ему необходимо быть именно в лаборатории, чтобы сосредоточиться и достичь хороших результатов. День Благодарения доказал обратное. Алиса не знала, радоваться такому открытию – или нет.

После того, как прошло пятнадцать минут – а ее присутствие не было замечено, она вздохнула – и вернулась в теплый уют постели. Он, вероятно, мог прожить, если спать три-четыре часа в сутки, но она нуждалась, по крайней мере, в семи часах сна для того, чтобы поддерживать разумный разговор до полудня.

После того, как она забралась под одеяло, ее поразило, как одиноко она себя почувствовала без него. Неужели это будет так же после того, как он покинет ее? Остаток ночи она провела, обнимая его подушку, стараясь удержать слезы и глядя в потолок.

Алиса оглядела свой кабинет и нахмурилась при виде пачки пришедшей нераспечатанной почты. Она не нашла времени проглядеть почту в течение двух дней, что было совершенно для нее нехарактерно. Может быть, взять пример с Клэйтона – и брать работу на дом? Нет, это было бы нехорошо: если она не спала, Клэйтон не позволял себе работать на компьютере. Иногда, когда ей хотелось посмотреть по телевизору что-то, что не интересовало его, он брал какой-либо из своих журналов, какую-нибудь статью или книгу, и они проводили вечер вместе, в объятиях друг друга на кушетке, но занятые совершенно разными вещами. Спать они ложились около одиннадцати, и каждую ночь около тpex-четырех ночи он вставал и тихо спускался в свой второй офис.

Клэйтон был прав относительно одного: он не терял вещи. Он просто не клал их на место – и поэтому не мог отыскать. Обычно их находила Алиса, поэтому вещи не бывали потеряны в прямом смысле. В конце концов, Алиса поставила в столовой коробку, в которую складывала все найденное в доме. Газеты с обведенными в рамочку статьями, письма, факсы, журналы, с заложенными страницами, найденные в неожиданном месте – например, в ванной, на стиральной машине, на заднем сиденье машины, на столах верхнего холла. Любое место было приемлемым для Клэйтона.

Белье его бывало сброшено то в корзину, то в ванную, то на пол в спальне. Обувь была разбросана по всему дому, и не однажды бывало так, что Клэйтону нечего было надеть, кроме пары найденных ботинок. Алиса удивлялась тому, в каком порядке он содержал свою кожаную куртку, пока не выяснила, что у него три одинаковых. Его единственное объяснение по поводу этого состояло в том, будто ему так нравились кожаные куртки, что он не видел ничего плохого в том, чтобы купить с сразу три. Эта чарующе изворотливая логика только прибавила ее любви.

Алиса присела и взяла из кипы почты письмо. Клэйтон должен был заехать за ней в течение двадцати минут, и, если исключить всяческие неожиданности, она имела шанс прочесть всю почту. Он сам настоял на том, чтобы отвозить ее на работу и обратно с того самого снегопада, отказываясь и слушать насчет прогулок пешком. После обеда по вечерам они обходили квартал, чтобы проверить дом Джорджа.

Как она сможет жить без нею? Теперь, когда она вкусила жизни, она желала большего. Она хотела вновь мечтать. По о Клэйтоне нечего было мечтать, это был не тот человек. Он не останется в Харпере надолго. Это человек, который пойдет за своей мечтой – куда бы она его ни вела. Даже если бы у нее не было обязанностей относительно Мод и Герберта, то и тогда она бы не побежала за Клэйтоном навстречу закату – за его странными мечтами. У нее были более скромные мечты: о шестерых детях и старинном доме.

С тяжелым вздохом она открыла первый конверт.

Клэйтон поднял взгляд от экрана компьютера. Его глаза встретились с глазами любимой женщины. Она стояла в дверном проеме и смотрела на него.

– Что ты делаешь здесь так рано, соня? – спросил он.

Алиса подавила зевок и проговорила:

– Я не могу спать.

Он быстро сохранил данные, над которыми работал, и подошел к ней.

– Не хватает меня? – с надеждой спросил он.

– Да. – Она протянула руку и взъерошила его и без того спутанные волосы. – Мне не с кем воевать из-за одеяла.

Он усмехнулся и поцеловал кончик ее носа. Выглядела она очень аппетитно: мягкая и теплая после постели. Он почувствовал, как желание приливает горячей волной.

– Одной на себя тянуть одеяло неинтересно, правда?

– Конечно. – Она взглянула на стол. Возле клавиатуры стояли три пустые чашки. – Ты давно встал?

Он прижал ее к стене.

– Только что, любовь моя. – Распутная улыбка появилась на его лице. – Только начал. Дай мне шанс.

Она улыбнулась и положила пальцы на его грудь.

– Ты готов вернуться в постель? – Она поцеловала его в шею. – Обещаю не стаскивать больше сегодня одеяло.

Клэйтон зарычал, сжал ладонями ее ягодицы и сильнее прижался к ней. Сможет ли он когда-нибудь насытиться этой женщиной? Он опасался, что нет. Так и сойдет в могилу, все еще желая ее. Женщину, которую он любит, Алису. Ему нужно было не только ее тело, но и все ее тепло. Ему нужно было все, что она могла отдать. Она окружала его любовью и всем, в чем он так отчаянно нуждался: теплом семейного очага. Без нее он не был бы цельным. Он покачал головой и выдержал ее взгляд.

– И как только тебе удается сделать, чтобы я бесконечно хотел тебя?

– Мне удается? – возмутилась она. – Это тебе удается, а не мне, – она откинула прядь волос, что упала ему на лоб. – А я просто спустилась взглянуть, чем ты занимаешься.

– Ты ревнуешь? – Не нужно было задавать этого вопроса, но он должен был знать. Алиса была всегда бесконечно терпелива к его работе, но он был уверен, что Алиса спустилась, чтобы оторвать его от компьютера.

– Ревную к твоей работе? – Она посмотрела на голубой экран и покачала головой. – Нет, Клэйтон. Я знаю, как для тебя важна работа.

Он заметил, что в ее голосе за деланным спокойствием сквозит глубокая печаль.

– Ты думаешь, что работа более важна для меня, чем ты?

– Просто ты такой человек, Клэйтон.

– Нет. – Он пальцем поднял ее подбородок, чтобы взглянуть ей в глаза. – Я так поступаю, но я не такой. – Он поцеловал ее. – Разве ты не понимаешь, что я чувствую к тебе?

Ее руки проникли под свитер и обняли его спину. Мышцы его спины напряглись.

– Я надеюсь, что нравлюсь тебе.

– Нравишься мне! – в изумлении воскликнул он. Неужели она думает, что всего лишь нравится ему? Он взял в ладони ее лицо, а затем провел ими по шее и плечам. Ворот халата разошелся, открывая манящий изгиб белой груди.

– Ты мне больше чем правишься, Алиса. Много больше. – Его пальцы нежно гладили ее шелковую кожу.

Алиса затаила дыхание, когда его пальцы подобрались к ее груди.

– Это очень хорошо.

– Очень хорошо? – он покачал головой. Ее халат распахнулся, и ее груди с дерзкими сосками оказались в его ладонях. Он медленно наклонился и поцеловал каждый сосок. Подняв голову, он коснулся ее губ. – Это не то чтобы хорошо, Алиса. Это называется – любовь.

Огромные голубые глаза Алисы наполнились удивлением, надеждой, желанием, а затем смущением.

– Любовь?

Палец его скользил тем же путем, что проложили губы.

– Отчего такое изумление? – Он думал, что она об этом знает. Он думал, это известно уже всем. Иногда он смотрел на себя в зеркало по утрам – и удивлялся, что это слово не написано у него на лбу большими буквами.

Его сотрудники знали об этом и дразнили его, пока не обнаружили, что благодаря влюбленности Клэйтон способен вырабатывать блестящие идеи. Теперь не только он, но и многие другие нашли удобным проводить время за работой дома вместо лаборатории. Вся команда надеялась, что женщина, которой удалось поймать Клэйтона на свою удочку, благополучно доведет его до алтаря, и весьма скоро.

– Я… – Алиса в волнении запнулась и вновь посмотрела на него большими глазами. – Я…

– Потеряла дар речи? – усмехнулся Клэйтон. Он не предполагал, что будет признаваться кому-то в любви.

– Нет, конечно, – сразу нашлась она. И более мягким голосом добавила: – Я просто не ожидала, что ты скажешь об этом, вот и все.

Его самоуверенная улыбка исчезла.

– А почему?

– Ну… – Она беспомощно огляделась, будто ища поддержки. – Твоя работа и все такое…

– Моя работа! – Он нахмурился. – Какая связь, черт возьми, у моей работы с любовью к тебе?

– Я… – Взгляд ее упал на компьютер, и тут же в комнате послышался его сигнал.

Клэйтон глянул на нахальную машину, но тут же переключил свое внимание на Алису.

– Алиса? – Наверное, он застал ее врасплох, подумал он.

– Да?

Он наклонился и поцеловал ее.

– Я никогда не говорил этих слов женщине, поэтому, наверное, я все делаю не так, но я люблю тебя.

Слезы – он молил, чтобы это были слезы счастья – наполнили ее глаза.

Она обвила его шею руками и прижалась к нему.

– Ты понимаешь, как важны для меня эти слова, Клэйтон?

Он постепенно подвигал ее к столу, который стоял за ними. Халат беззвучно упал к ее ногам. Ее обнаженное тело, прижатое к нему – это было больше, чем он мог вынести. Он скинул со стола на пол кипу бумаг.

– Так получилось, что я тоже люблю тебя.

Клэйтон посмотрел ей в глаза, но тут раздался еще один сигнал. Подняв руку, он коснулся ее лица: скул, мягкой линии носа, вздернутого подбородка. Голубые глаза, влажные от нежности, смотрели на него. Любовь сияла в них ярче, чем он когда-либо видел.

– Ты понимаешь, как я хочу тебя – прямо сейчас?

Вместо ответа она стянула с него свитер и бросила очки в направлении компьютера. Послышался еще один сигнал. Она улыбнулась, когда он разложил ее на обеденном столе, и сказала:

– Я думаю, это он от ревности.

– У компьютера нет чувств, – ответил он, не совсем понимая, что говорит. С мягким стуком упали на пол его джинсы, и он предстал перед ней, обнаженный и на все готовый. Она была так прекрасна на белой скатерти стола. Он погладил ее стройные белые ноги.

– Скажи мне это еще раз, – попросил он.

Она вонзила пальцы в его волосы и притянула его рот к своему.

– Я, Алиса Элизабет Джоргенсен, люблю тебя, Клэйтон Уильямс, всем сердцем. – Она взяла его ладонь и положила ее на свое бешено бьющееся сердце. – А также всей душой и всем телом. – И ее рот скрепил эту декларацию великолепным поцелуем.