Текст книги "Чудовище (ЛП)"

Автор книги: Марси Кейт Коннолли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)

За долю секунды выражение лица Отца становится расслабленным.

– Пока нет. Может быть, когда колдун исчезнет, они смогут присоединиться к ним.

Я улыбаюсь.

– Думаю, ей это понравится. – Я провожу пальцем по краю копыта курицы, пока Отец продолжает хлопотать над существом. – Расскажи мне о месте, куда мы ее отправим.

Он посмеивается.

– А я то думал, когда ты об этом спросишь, – он качает головой. – Белладома это самый красивый город в мире. Он находится за западными горами. Им правит добрый и могущественный человек. У него слабость к молодым девочкам, попавшим в беду. Они будут в хороших руках. Колдун никогда не станет искать их там. Белладома союзничает со мной, а не с городом. А колдун достаточно однозадачен и сконцентрирован на городе Брайер.

Я хмурюсь. Я чувствую себя… ответственной. За счастье девочки наверху и других девочек в тюрьме.

– Но будут ли у них розы?

– У них будут и розы, и букеты, и подсолнечники, и петунии, и гиацинты, и любые цветы которые ты можешь себе вообразить. Они будут жить во дворце с королем в качестве его особых гостей.

Я еще не видела дворца в нашем городе, но я планирую найти его во время одной из свой вылазок. Я думаю, он должен быть очень красивым. Насколько красивей должен быть этот дворец в таком богатом, счастливом королевстве!

– В Белладоме есть создания похожие на них? – Я указываю на висящие под потолком скелеты. – И драконы или может быть гриффины? – В сказках Отца рассказывается о таких существах, но я не видела ни одного из них в Брайере. И даже здесь в лаборатории. Считается, что они одновременно и мудрые и страшные.

Отец становится серьезным.

– Боюсь, что нет. Последний гриффин умер больше столетия назад, а на драконов так много охотились из-за их магических сил, что теперь они на грани исчезновения. В них магии больше чем в моих друзьях здесь. От них остаются кости, но с драконами все не так. Они состоят из чистой магии до самого мозга костей.

– Кто охотится на них? – мне хочется удушить каждого, кто совершает такие вещи.

– А как ты думаешь?

Я начинаю шипеть.

– Колдун.

Отец изучает содержимое холодных ящиков.

– Не только он, но он определенно получил свою долю драконьей крови.

Я звонко выпускаю когти.

– Зачем?

Он закрывает холодные ящики и переходит к изучению полок.

– Это то, как колдуны изначально получили свои силы. Когда-то драконы и люди жили вместе в гармонии. Все драконы имели связь с разными стихиями – горные драконы с землей, водяные драконы с реками, и так далее. Так случилось что, те, кто жил с драконами начали впитывать часть их магии. Те наездники драконов и стали первыми колдунами.

– Но в этом нет никакого смысла. Если они дружили с драконами, зачем бы колдунам понадобилось на них охотиться?

Отец поворачивается, чтобы посмотреть мне в лицо.

– Ну, моя дорогая, это сложный вопрос о силе. Люди хотят иметь ее больше. Эти колдуны все равно были людьми. Они выяснили, что когда дракон умирают, все его силы переходят к тому, кто находится ближе всех к нему. А если самому убить дракона, то это только ускоряет процесс. Драконы могут жить сотни лет. Зачем дожидаться пока один из них умрет, когда можно убить его прямо сейчас? Чем больше магии колдуны вобрали в себя, тем проще им дается убийство дракона. И все драконы исчезли. – Он стучит пальцем по подбородку. – Хотя, однажды до меня дошли слухи, что в окрестностях города Брайера живет один дракон. Меня бы совсем не удивило, если бы оказалось, что изначально колдун приехал сюда именно поэтому.

– Как это ужасно, – все, что я могу сердито сказать. – Бедные драконы. Доверять этим людям, как своим друзьям, и даже делиться своей магией с ними, даже если случайно, только для того чтобы потом быть убитыми этими же самыми людьми.

Отец достает несколько бутылок с полок и начинает разбрызгивать капли на приведенное в порядок тело курицы. Плоть впитывает их как губки, которыми я привыкла мыть посуду.

– В Белладоме есть фонтаны? Смеющиеся ангелочки на том фонтане, который я видела прошлой ночью, были такие забавные. – Мне нужно сменить тему до того как я разозлюсь. Что бы колдуны не сотворили, я должна спасать людей города Брайера, сегодня ночью и каждую ночь.

– Там есть фонтаны и пруды и сады. Все зеленое и яркое, как те горы, которые ты пересекаешь, чтобы добраться туда.

Меня распирает от гордости. Мы отправим девочек в этот рай. Мы всех их спасем.

– Жаль, что я не могу увидеть его. Судя по твоим словам, он прекрасен.

Отец перестает работать и сжимает мое плечо.

– Однажды, моя дорогая ты увидишь его.

У меня расширяются глаза.

– Правда? Я смогу?

– Конечно. После того как колдун исчезнет, остаток своих дней мы проведем там.

– Когда мы сможем отвезти девочку? Я хочу увидеть его!

Лицо Отца мрачнеет.

– Ты неправильно меня поняла, дитя мое. Мы не можем отвезти ее туда сами. Это очень длинное путешествие, а мы нужны здесь. Мой друг Дэрелл отвезет ее.

Меня охватывает разочарование. Друг Отца…

– Это тот человек, который испугался меня?

Отец хохочет.

– Да. Но пока ты не появляешься такой устрашающей как в первый раз, нам не нужно беспокоиться о том, что это может случиться снова.

– Я не буду. Я обещаю. – Я сцепляю руки за спиной. – Если мы не можем поехать с ним, можно мне хотя бы фонтан? Для моего сада? – Я меняю радужные оболочки на голубые и с надеждой улыбаюсь.

– Принеси еще несколько девочек, и я посмотрю, что я смогу сделать.

– Спасибо, Отец! – Я радостно хлопаю крыльями, подбрасывая в воздух горстку трав из открытой банки с ближайшей полки.

– Да, да, а сейчас иди, возьми эту курочку, – он кладет шевелящееся существо на каменный пол, – и познакомь ее с ее новыми друзьями.

Я восхищаюсь созданием, поклевывающим что-то с пола башни. Отец хорошо умеет чинить сломанные вещи. Я верю, что он может починить все что угодно. Даже наш сломанный город.

Пока Отец возвращается в дом, я выпускаю курочку во двор, и она кудахчет и скребет землю вместе с остальными. С помощью своих копыт они передвигаются быстро, иногда скачут рывками, когда становятся слишком активными. Как раз то, что они сейчас начинают делать. Я втягиваю носом воздух. Что-то изменилось; едва узнаваемый аромат пробивается через живую изгородь.

Кто-то идет. Я бегу внутрь, чтобы предупредить Отца и схватить свой плащ. Я не хочу никого напугать. Я должна выглядеть прилично. Я застегиваю застежку на шее, но болты все равно видно. Я хмурюсь, не желая одевать капюшон в такой теплый день.

– Отец, – кричу я. – Кто-то идет через живую изгородь.

Он появляется в коридоре.

– Спасибо, дорогая. – Он остановился, увидев, что я приподнимаю плащ, чтобы прикрыть шею. Это единственное, что я придумала, чтобы спрятать болты и не одевать капюшон.

– Подожди здесь, у меня есть кое-что, что поможет, – он уходит в свою спальню. Не успела я и подумать о том, что бы он мог мне принести, как он появляется снова, протягивая полоску черного атласа с красной резной розой прикрепленной к ней.

– Красивый,– тихо сказала я.

– Я подарил его твоей маме давным-давно, – говорит он, повязывая шарф вокруг моей шеи. Он идеально прикрывает болты. Я провожу пальцем по розе. Я буду дорожить им; это все что осталось мне от мамы.

Отец берет меня за руку и ведет меня во двор, чтобы поздороваться с нашим гостем. К нам во двор въезжает мужчина на маленькой повозке, сзади которой находится ящик с решеткой. Я вздрагиваю, узнав его. Это тот самый мужчина, которого я напугала на днях. Я сильней сжимаю руку Отца. Судя по его реакции, я больше чем просто осмотрительна, несмотря на то, что говорит Отец. Он соскакивает с повозки, махая рукой Отцу и здороваясь со мной, слегка приподняв свою широкополую шляпу.

– Приветик, Барнабас. Это и есть твое маленькое секретное оружие?

Мужчина подмигивает, и что-то сжимается глубоко у меня в животе. Он может быть другом Отца, но что-то в нем вызывает у меня дискомфорт. Может быть, это просто оставшаяся неловкость с нашей первой встречи.

Отец гладит меня по руке.

– Она на самом деле мое величайшее создание.

Мужчина подходит и всматривается в мое лицо, его глаза расширяются.

– Барнабас, ты превзошел себя. Она выглядит совершенно по-другому, кроме этих глаз.

– Да, она изменилась настолько, что жители города не узнают ее, если мельком глянут на нее.

Я сжимаю руку Отца. Почему этот человек удивляется тому, как я выгляжу?

– Рад встретить тебя, – говорит он, встречаясь со мной своими карими глазами. Его лицо пыльное и морщинистое, хотя он младше Отца. Кажется, как будто он меня не запомнил с нашей первой встречи. Я менее дикая, чем в первый раз. Возможно, он не так хорошо разглядел меня, как я боялась. Мужчина наклоняется и берет мою руку из руки Отца, чтобы поцеловать ее. Я изо всех сил стараюсь не отстраняться, но инстинктивно выпускаю когти на незнакомое прикосновение.

– Что это? – вскрикивает он, отпрыгивая назад.

О, нет, я снова совершила ошибку! Я втягиваю когти и широко улыбаюсь, надеясь, что он успокоится так же быстро, как в прошлый раз. Отец твердой хваткой кладет руку ему на плечо.

– Все в порядке, Дэрелл. Тебе нечего бояться. Это просто обман зрения.

Лицо мужчины расслабляется. Затем он сдавленно смеется и трет свою бровь.

– Ну, это точно напугало меня. Извините меня, юная леди, я, должно быть, не выспался. – Он поправляет свою шляпу.

– Где наш груз?

– Кимера, иди и принеси девочку, хорошо? Убедись, что она спит. Дэрелл возьмет ее в длительное путешествие. – Отец бросает мне многозначительный взгляд, и я понимаю, что он хочет, чтобы я сделала. Мне бы не хотелось, чтобы девочка все время спала, но у Отца есть основания для этого. Так будет лучше. Я ухожу в башню, украдкой глядя через плечо на головы Отца и мужчины, которые склонились друг к другу, увлеченные разговором. Мужчина несколько раз смотрит в мою сторону и хмурится. Интересно, неужели он правда поверил, что мои когти были просто обманом зрения. Я поднимаюсь по ступенькам башни, улыбаясь, вспоминая о лаборатории Отца, спрятанной в подвале. Девочка до сих пор спит, и я с легкостью поднимаю ее. Я беру вторую розу, оставленную на кровати, и затыкаю ей за ухо. У нее будет много цветов и радостных моментов там, куда она едет, но я надеюсь, она будет хранить его и вспоминать меня и Отца и все, что мы сделали для нее.

Когда я возвращаюсь, Отец и Дэрелл стоят, облокотившись на металлические прутья этой странной повозки. Отец приветливо улыбается мне, когда я подхожу. Дэрелл тоже улыбается, но не так по-доброму как Отец. Как бы я ни старалась, я не могу относиться лучше к этому человеку. Дэрелл открывает часть решетки и жестом показывает мне, чтобы я положила девочку внутрь. Несколько подушек и немного соломы застилают дно. Здесь не так хорошо как в той комнате, которую я приготовила в башне, но некоторые неудобства необходимы для путешествия. Я кладу тело на подушки, расправляя ее волосы и одежду.

– Отлично, – говорит Дэрелл, закрывая дверь решетки и накрывая ее куском материи. – Там она точно будет в безопасности, – он поворачивается к Отцу. – С вами приятно иметь дело, но я должен ехать. Эти горы сами себя не перейдут, – приподняв шляпу, он запрыгивает на сидение сверху повозки и бьет лошадь хлыстом.

– Пойдем, Кимера, пора начинать ужин, – Отец сжимает мое плечо и направляется в дом.

Я смотрю, как повозка исчезает в густой живой изгороди, потом закрываю глаза и жду, пока запах девочки и этого странного мужчины не рассеется.

СЕГОДНЯ НОЧЬЮ, ЛУНА ЭТО ВОЗДУШНЫЙ ДРАКОН, КОТОРЫЙ ПРЕСЛЕДУЕТ МЕНЯ ПО ДОРОГЕ ДОМОЙ, в то время как я бегу через лес. В моих книжках, драконы любят есть незамужних девушек. Последняя спасенная мной девочка, надежно спрятанная под моим плащом, крепко спит. У нее красивые рыжие локоны, развевающиеся прядками в ночном воздухе. Я герой, который похитил ее из лап дракона. Я сочувствую им обоим. Дракон, должно быть, умирает от голода, но девочка точно не желает быть съеденной. Я, создание более сильное, чем люди, я собью с пути луну-дракона и направлю его по следу другой добычи. Возможно, живая лиса сойдет.

Я уклоняюсь от еще одного лунного луча. Затем я останавливаюсь на тропинке рядом с просветом в живой изгороди, окружающей наш дом. Что это был за звук?

Я задерживаю дыхание и жду – кудахтанье.

Звук как от наших куриц. Но с чего бы им не спать в это время ночи? Они никогда не встают раньше солнца. Я взлетаю на несколько сантиметров над землей, так я смогу бесшумно пробраться через живую изгородь. Я не уверена почему – ведь проснулись только курицы – но что-то внутри меня настаивает, что лучше быть осторожной.

Я останавливаюсь у края нашего двора, и у меня отпадает челюсть.

Девочка, которую я принесла прошлой ночью, спотыкаясь, бегает по двору. Курицы с козьими ногами носятся за ней и клюют ее ноги, издавая ужасный шум, который я услышала из лесу. Ее каштановые волосы хлещут ее по плечам и лицу, пока она уклоняется от их клювов.

Как она выбралась? Я должна ее остановить – если она покинет наш безопасный дом, колдун сможет забрать ее. Я не могу позволить этому случиться. Я расстегиваю плащ и кладу свою спящую ношу вниз на мягкую траву.

– Стой! – вскрикиваю я, поднимаясь в воздух и устремляясь к девочке. Когда она видит меня, ее глаза расширяются, и она пронзительно кричит. Курицы толпой набрасываются на нее и одолевают. Она падает на землю, но курицы не перестают клевать. Я пытаюсь отогнать их, но они такие взбешенные, что даже клюют меня. Капелька крови выступает на моей руке. Я секунду смотрю на нее, и потом понимаю, что капли крови покрывают кричащую плачущую девочку передо мной. Я вскидываю голову и вою, когти выпущены, и кошачьи глаза на месте.

Курицы спасаются бегством. Девочка поднимает голову, прикрытую руками. От чего-то в ее проницательных голубых глазах у меня перехватило дыхание. Ее взгляд не как у других девочек. Он… сильней. Непримиримый – другое слово, которое приходит мне в голову.

Она встает на ноги и бежит в сторону живой изгороди.

– Стой! – кричу я. – Стой! Ты не можешь уйти. Это ради твоей безопасности. Колдун может схватить тебя!

Я не уверена, но думаю, звук, который я слышу в ответ, это смех. Я лечу, чтобы преградить ей путь, останавливая ее до того, как она доберется до живой изгороди. Она отскакивает назад и дикими глазами ищет другой путь, чтобы убежать.

– Не трогай меня, – кричит она, – я не могу достаться ему.

– Извини, но это как раз то, почему ты должна остаться.

Мой хвост вылетает и жалит ее в руку. Отец был прав; они никогда не поймут, что мы для них делаем. Она падает на землю, но я на всякий случай жалю ей другую руку. Она, должно быть, проснулась рано, чтобы сбежать, поэтому я думаю, более сильная доза необходима пока мы не можем доставить ее в Белладому и по-настоящему спасти. Я поднимаю ее и несу обратно в башню. Ее тело покрывают царапины и следы от куриц. Мне нужно будет попросить у Отца целебную мазь. Эта бедняжка не имела понятия, что творила. Но что я не понимаю, это почему козо-куры напали на нее. Что она сделала, чтобы спровоцировать их? Я укладываю ее в одну из четырех кроватей в башенной комнате, подтыкая одеяло под ее обмякшее тело.

Когда я снова возвращаюсь во двор, Отец стоит над девочкой, которую я принесла последней.

– А, вот ты где, девочка. Что здесь произошло? – отец жестом показывает на разгромленный передний двор и блуждающих куриц.

Я хмурюсь.

– Я не уверена. Когда я вернулась домой, я обнаружила, что девочка, которую я принесла прошлой ночью, бегает по двору, а куры преследуют ее и издают ужасный шум. Мне пришлось ужалить ее – дважды!

Отец потирает подбородок.

– Хм. Нам нужно быть более осторожными. Может быть, тебе стоит жалить их почаще, на всякий случай. Отнеси эту девочку внутрь, а затем нам нужно будет загнать кур.

– Конечно, Отец, – я поднимаю рыжеволосую девочку, но затем, останавливаюсь, – с чего бы ей пытаться уйти?

Он кладет руку мне на спину между крыльями и ведет к башне.

– Без сомнения, она хотела вернуться в Брайер.

Я хмурю брови.

– Но зачем ей хотеть вернуться туда, где колдун держал ее в плену?

Это на самом деле казалось довольно странным после того, что она сказала.

– У нее там семья, дорогая. А любовь к семье может толкать людей на самые невероятные поступки.

Я улыбаюсь.

– Например, вернуть к жизни свою дочь?

– Именно. Но в случае с этой девочкой, мы должны сделать все, что в наших силах, чтобы защитить ее от самой себя. Она не должна возвращаться в Брайер, пока мы не остановим колдуна. Мы не можем ожидать от девочек, что они поймут нас, но, несмотря на это, мы должны помочь им.

Гордость переполняет меня, и наверх я иду уже воодушевленная. Да, у нас благородная цель. Люди могут не понять сейчас, но наступит день, когда они увидят, сколько мы делаем для них.

Я кладу девочку в ее кровать, и подтыкаю под нее одеяло так же, как той девочке, которая сбежала. Ее исклеванная рука напоминает мне о еще одном вопросе, который у меня остался.

– Отец, с какой стати курицы напали на нее?

Он пожимает плечами.

– Я точно не могу сказать. Но могу предположить, что она пыталась перелезть через живую изгородь по курятнику. Иногда лучший путь может быть наименее очевидным, но боюсь, не в ее случае. Она, должно быть, порядком их напугала. Они, вероятно, подумали, что это лиса.

Я убираю непослушный локон спутанных каштановых волос с лица убежавшей девочки.

– Бедняжка. По крайней мере, курицы предупредили нас. Я могла не прийти домой так быстро, если бы из лесу не услышала, что они кудахчут.

– Да, удачно получилось. Боюсь, я слишком крепко сплю иногда. А мое старое тело больше не может подняться с кровати так быстро.

Я беру его за руку, и мы идем обратно вниз по лестнице.

– Не беспокойся, Отец. Я буду прислушиваться к ним, на случай, если они снова поднимут тревогу.

Он гладит меня по руке.

– Я знаю. Я всегда могу на тебя положиться, дорогая.

ТЕПЕРЬ ПРОНИКНУТЬ В ГОРОД ДЛЯ МЕНЯ НЕ ПРОБЛЕМА. Я МОГУ ЗАКРЫТЬ ГЛАЗА и увидеть его, расположенным прямо передо мной. Все углы и закоулки на карте поднялись и стали объемными. Над этой мысленной картой парит красная точка. Дворец. Я его еще пока не видела, но я знаю, где он находится. Сегодня ночью я найду его. И принесу еще одну девочку.

Днем я читала сказку, которая напомнила мне о дворце города Брайера. Одинокая принцесса была заперта в башне для ее же безопасности, из-за того что ее родители боялись великана. Оказывается даже великанам нужны невесты, и этот великан – злой, отвратительный зверюга – хотел получить невесту из королевской семьи. Они построили для нее башню такую высокую, что великан не смог бы достать ее, но они всегда боялись, что он вернется. Она была идеально защищена – но несчастна – до одного дня, когда нашла выход, и тайком прокралась в главный дворец во время бала-маскарада. Там был прекрасный принц и танцы и розы, и конечно же они влюбились друг в друга. Они сбежали, но в ночь после свадьбы, ее жених превратился в того самого великана.

Странно, как ее кажущаяся свобода оказалась всем, что ее учили бояться и ненавидеть.

Я отправляюсь в свой обычный путь по улицам и переулкам Брайера, но затем отклоняюсь на запад. Сказка пробудила спрятанную часть моей памяти, и в моем воображении всплывают всевозможные роскошные вещи, которые ассоциируются у меня со словом дворец. Золото, мрамор, павлины, монеты, драгоценности. Изображения кружатся в моей голове, вне досягаемости. Мне нужно самой увидеть их. Я должна быть более осторожной, чтобы не разбудить короля или его придворных. Я сомневаюсь, что они доброжелательно отнесутся ко мне, если обнаружат, что я здесь все разнюхиваю. Но я буду осторожной. Если меня поймают, я просто всех их усыплю. Кроме того, я хочу посмотреть на него всего несколько минут. Наверное, у них там красивый сад, даже больше чем тот, который Отец сделал для меня. Если я люблю свои простые розы, то как же я буду восхищаться королевскими?

В незнакомых переулках я стараюсь держаться тени. Не смотря на то, что я могу нейтрализовать любого стражника, я предпочитаю их всех избегать. Вскоре, я чувствую запах чего-то нового. Город имеет свой собственный запах, но он землянистый и мускусный. Этот же… пряный. Сладкий. Душистый. Я должна подобраться поближе. Мое дыхание учащается. Я двигаюсь быстрей.

Некоторое время спустя, я вижу кованные железные ворота с завитушками, поднимающиеся до верхушек деревьев. Двое стражников обходят периметр, и я думаю, остальные ждут в сторожевом домике поблизости. Я останавливаюсь, оставаясь в тени. Неожиданно появляется другой запах: хлеба с корицей. Мальчик, которого я видела на днях, пах точно также. Я резко приседаю, сливаясь с тенью здания, за которым я прячусь. Я закрываю глаза и прислушиваюсь. Шаги, быстрые шаги. Мальчик бежит как раз в этом направлении. Мое сердце бешено стучит. Зачем ему сюда бежать?

Он быстро пробегает мимо того места, где я спряталась и останавливается в конце переулка, оставаясь незамеченным стражниками. Он украдкой оглядывается и нажимает на два кирпича в стене. К моему огромному удивлению, открывается потайная дверь, и он ныряет внутрь. Стена начинает закрываться за ним, но я бросаюсь вперед и открываю ее достаточно широко, чтобы пройти. Мое любопытство возрастает с каждой секундой. Я должна знать, куда он идет. С обеих сторон гладкие стены, спереди висит пустой держатель для факела. Я использую кошачьи глаза и на цыпочках иду по темному каменному коридору. Некоторое время тоннель уходит вниз, затем неожиданно поднимается вверх. По мой коже пробегает дрожь от странного чувства, что я здесь уже была.

Я останавливаюсь, неожиданно почувствовав головокружение, и прижимаюсь рукой к стене, чтобы не упасть. В моей голове, я слышу смех и топот ног по грязному тоннелю. Две фигуры бегут и по стенам прыгают их тени. Эта сцена длится всего миг, но оставляет за собой тревожное чувство.

Я сама не знаю почему, но я уверена, что этот тоннель ведет нас прямо под ворота дворца. Мое сердце бешено колотится в груди. Кто этот странный мальчик, на улице во время комендантского часа, у которого есть доступ к потайным ходам? И где я раньше видела тоннель, похожий на этот?

Звук скрежета камня о камень эхом разносится по коридору. Мальчик вышел из тоннеля. Я бегом устремляюсь в конец и медленно, толкая, открываю проход. Когти наготове, я осторожно выбираюсь в ночь и прижимаю спину к стене того, что кажется является дальней стеной сторожевого дома.

Огромный внутренний двор наполнен чудесными запахами, которые я уже чувствовала в воздухе раньше. Розы и другие цветы разукрашивают двор всеми цветами радуги. Ряды тюльпанов закрыли свои бутоны на ночь, но ночные цветы энотеры и луноцветы распустились в полной гамме нежных оттенков желтого, розового и белого. Я хочу дотронуться до них и понюхать и навсегда зафиксировать их в своей памяти, но сейчас я не одна и усилием воли я заставляю себя быть осторожной. Может быть, я смогу вернуться сюда в другую ночь и провести с ними больше времени.

Дорожка, по краям которой растут ароматные фиолетовые цветы ночной красавицы, ведет к длинному необычному зданию на другом конце. И у здания, и вдоль дорожки выстроились в ряд скульптуры из живой изгороди всевозможных фантастических форм и размеров. Девочка с хвостом рыбы, существо с туловищем человека на теле лошади, лошадь с крыльями. Я внимательно смотрю не в силах сдвинуться с места. Они похожи на скелеты, висящие в лаборатории Отца, но сделаны из листвы. Они такие же, как я. Гибриды. Они красивые. Может быть, однажды здесь поставят и мою скульптуру, за спасение девочек от колдуна.

В конце тропинки слышится скрип, и я фокусируюсь. Мальчик открывает дверь в боковой стене дворца похожую на ту, которую обычно использует прислуга. Я подкрадываюсь ближе, перебегая от скульптуры к скульптуре, чтобы оставаться незаметной. Когда я оказываюсь рядом с боковой дверью, я задерживаюсь, чтобы послушать, где находятся стражники. Я слышу, что они стоят снаружи у ворот, не подозревая, что мальчик и девочка прокрались мимо них. До сих пор моя тревога по поводу дворца не ослабла. То странное видение, приводящее меня в замешательство, сделало только хуже.

Что-то здесь не так.

Я иду за мальчиком через дверь для прислуги. В воздухе повисли тени, накрывая изящные гобелены на стенах. Если бы я не была уверена, то подумала бы, что попала не в тот дворец. Этот дворец опустел. Я прислушиваюсь к звуку шагов мальчика и крадусь по мраморному коридору, окутанная приветливой темнотой. Он поворачивает снова и снова, как будто знает куда идет. Я в растерянности. Кто же этот мальчик? И что бы он мог здесь делать? Он не может быть здесь просто, чтобы наслаждаться садом как я, но я не слышу звуков, говорящих мне о том, что он что-то украл. Он не тронул ни одну вещь. Он с уверенностью идет по коридорам. Я не чувствую запахов других людей, и не слышу обычных звуков жизни или даже дыхания спящих, которое ожидала.

Когда звук его шагов прекращается, я осторожно подбираюсь поближе. Я должна подойти достаточно близко, чтобы увидеть, что он делает. Иначе, я несколько дней буду сгорать от любопытства. Я подхожу к изысканно украшенному дверному проему и заглядываю внутрь. В начале зала на помосте стоят два трона, высеченные из мрамора. Все в мраморном зале погружено в темноту, кроме тех мест, которые освещены лучами луны, проникающими через высокие окна. Я представляю себе длинные столы заставленные едой и вином, людей в красивых нарядах, танцующих и смеющихся перед королем и королевой, как в той истории, которую я читала сегодня днем. Сейчас здесь только мальчик. И я, подсматривающая за ним. Он подходит к помосту, но встает на колени на нижней ступеньке. По краям мрамора вырезаны декоративные розы, и он нажимает на вторую с левого конца. Она вдавливается в край. С основания ступеньки отъезжает мраморная панель, напугав меня. Мальчик на секунду замирает, и я молюсь, чтобы он не услышал, как я подпрыгнула. Я задерживаю дыхание и считаю до десяти, ожидая, когда его тревога пройдет. Он достает что-то из своего плаща – кусочек бумаги – и кладет его в спрятанную нишу. Когда он задвигает ее обратно, по залу эхом разносится щелчок, гораздо громче звучащий в пустом помещении, чем мог бы. Мальчик знает секреты о дворце. Я скрываюсь в своем углу, прикрывая лицо капюшоном. Он не должен меня видеть. Но я не могу не подглядеть. Мальчик уходит другим путем. Я снова удивляюсь полному отсутствию людей. За садом хорошо ухаживают, кто-то, должно быть, живет здесь. Отец никогда не говорил, что в городе больше нет короля. Дурное предчувствие окутывает меня словно плащ. Может быть записка, которую оставил мальчик, прольет свет на эту тайну. Когда его шаги звучат тише, я выхожу из тени и крадусь через огромный бальный зал к помосту и тронам. Улыбка медленно растягивается на моем лице. Я никогда не встречала места подобного этому. По крайней мере, я этого не помню. Интересно, была ли когда-нибудь в этом дворце я из своей прошлой жизни. Это могло бы объяснить то странное чувство, которое у меня появилось в тоннеле. Нравился ли он мне так, как он нравится сейчас? Тени, мрамор и лунный свет создают необычную комбинацию. И сад! Но мне нужно сосредоточиться. Если я ошибаюсь, и этот дворец не такой пустой, как мне кажется, меня могут поймать в любой момент. Я в спешке повторяю все движения, которые делал мальчик, чтобы открыть панель в нижней ступеньке. Когда она отъезжает, я хватаю бумагу. Еще больше девочек заболело. К подозревает колдуна. Останется там же, где и сейчас. Больше стражников.

Мое сердце учащенно бьется. Этот мальчик доставляет сообщение – о моей миссии. Я сажусь на ступеньки, читая его снова и снова, пока не запоминаю все слова наизусть. Отец захочет знать об этом. Если мальчик приложил столько усилий, чтобы спрятать записку, должно быть, она важная. Вопрос только в том, кому он доставляет сообщение в пустом дворце? Я вожу когтем по прожилкам на мраморных ступеньках, когда меня накрывает волна головокружения и света. В моих ушах звучит детский смех, и на пол падает солнечный свет вместо лунного. Маленькая девочка с золотыми волосами, я вижу ее так ясно, мелькает перед моими глазами, как будто мы вместе танцуем. Она наклоняется, и видение пропадает.

Я возвращаю записку туда, где она была спрятана, и трясущимися руками толкаю панель обратно. Что этот ребенок делает в моей голове? Кто она? И почему у меня в груди осталось это странное сильное желание защитить?

Луна поднялась выше в небо, становится поздно. Я должна спасти еще одну девочку и вернуться к Отцу до того, как настанет рассвет. Я крадусь обратно по коридорам, опасаясь, что стражники могут нагрянуть в любую секунду. Но без шагов таинственного мальчика, которые направляли меня, я сворачиваю не туда и оказываюсь в длинном широком коридоре. Огромные, искривленные портреты висят вдоль стен. Их видно так далеко, насколько хватает моего ночного зрения. Части мраморного пола потрескались и торчат под странными углами, как будто какое-то существо попыталось здесь прорваться.

Холод волной пробегает по мне, когда я понимаю, что в стенах тоже есть дыры, и через них проникают темные вьющиеся корни и ползут по полу, оставляя от целых фрагментов стены груды камней.

Что здесь произошло? Что бы это ни было и, возможно, есть сейчас, оно, должно быть, имеет отношение к тому, почему дворец выглядит таким брошенным. Мной овладевает сильное желание бежать. Я как можно быстрей возвращаюсь назад по коридорам. Наконец, я дохожу до сада с его дивными цветами и живой изгородью. Я пытаюсь найти вход в туннель, по которому ушел мальчик, но все мои усилия напрасны. К моему разочарованию, стена сторожевого дома не двигается. Я терпеливо отслеживаю стражников, затем перепрыгиваю стены дворца, когда никого из них по близости не видно. Я бегом отправляюсь к тюрьме и уже почти добегаю до фонтана с ангелочками, когда кто-то выкрикивает.

– Эй, ты! – я прихожу в смятение при виде мальчика на пересечении дорог. К счастью, мой хвост свернут вокруг бедра и не высовывается. Страх наполняет каждую мышцу моего тела, приковывая меня к тому месту, где я стою на один мучительно долгий миг. Его теплые карие глаза расширяются от удивления, и, слава богу, я додумалась использовать свои голубые глаза. Спутанные каштановые локоны придают ему дикий вид.

Инстинкт берет свое, и я быстро бегу вниз по дороге, подальше от мальчика. Он не может видеть меня. Он не может говорить со мной. Отец будет в бешенстве.

– Подожди! – кричит он. Он бежит за мной, но я намного быстрей и обегаю фонтан первая, сворачивая в незнакомый переулок. Как бы там ни было, этот мальчик не должен знать, куда я направляюсь. Все что я знаю, что он, возможно, работает с колдуном. Когда я больше не слышу за собой его шагов, я прислоняюсь к зданию и перевожу дух. От адреналина у меня подкашиваются ноги. Я должна быть более осторожной. Что если он видел, как я выхожу из дворца? Я отдохну еще несколько минут, просто чтобы убедиться, что он ушел. Затем, и только затем, я продолжу свое задание.