Текст книги "Александр III и двенадцатый век"

Автор книги: Маршал Балдуин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

Статья III выделяется как самая важная, поскольку она оказалась в фокусе разногласия. Заявление Генриха по этому вопросу было взвешенным. Он консультировался с церковными юристами, среди которых, очевидно, были современные каноники, взгляды которых совпадали с его взглядами. Более того, есть основание полагать, что Бекет сам хотел ужесточить церковное наказание. Тем не менее необходимо снова подчеркнуть, что статья III не была принципиальным вопросом. На самом деле было поставлено на карту и встревожило епископов именно различие между признанием неписаных «обычаев» и принесением клятвы, чтобы следовать подготовленным с осторожностью Постановлениям, которые ярко отразили желание короля сохранить контроль над церковным устроением в Англии.

Когда епископы выступили против Постановлений, они все, кроме Роджера Йоркского и Вильгельма Нориджского, сначала сопротивлялись их принять. Бекет очевидно полагал, что статьи I, III, VII и VIII были неприемлемы. На это король совершенно разозлился; а его министры и бароны озвучили некоторые угрозы против духовенства. Наконец архиепископ Бекет, со значительным колебанием и призывая к королевской милости, решил, что Постановления могли быть приняты даже без обычного квалификационного пункта. Следуя его поступку, другие епископы также уступили королю. Хотя Бекет принял одну из трех официальных копий документа, он не приложил к ней свою печать. Позднее, горько сожалея об этом поступке, который он совершил в момент слабости, Бекет искал отпущения грехов у Папы и тем временем воздерживался от совершения мессы.

Следующий шаг Генриха состоял в том, чтобы добиться одобрения Постановлений Папой. Поэтому он написал Папе в Сане и попросил Бекета сделать то же самое. Он также обратился с просьбой назначить Роджера Йоркского легатом на территории всей Англии. Хотя точная копия Постановлений, очевидно, не была послана тогда Александру, возможно, Бекет смог составить некоторое объяснение этого документа. В любом случае, возможно где-то в марте, Александр прислал свой ответ, в котором неодобрительно отнесся к действиям короля и призывал Бекета быть твердым. По-видимому, для того, чтобы в чем-то уступить королю, Папа даровал дипломатическое представительство Йорку. Уступка, однако, состояла из многих оговорок и позднее была отвергнута Генрихом.

Тем временем Бекет получил письмо от Папы, в котором тот отпускал ему грехи, но слегка упрекал за то, что тот не служил мессу, и напомнил ему о различии между грехами, совершенными преднамеренно, и теми действиями, которые сделаны «по неведению или по принуждению». Хотя архиепископ дважды безуспешно пытался пересечь пролив, чтобы лично встретиться с Папой, он очевидно осознал, что стоит на более сильных позициях и его совесть свободна от греха. В любом случае, Бекет начал игнорировать Постановления. Когда для Генриха стало очевидным, что архиепископ не намеревался следовать Постановлениям, он был одновременно разочарован тем, что не смог проводить собственную церковную политику на твердой основе и приведен в ярость сопротивлением человека, который ранее был его другом. Но он также осознавал, что хотя другие епископы и приняли Постановления, они сделали это с неохотой и не были удовлетворены результатом. Соответственно, его первые действия, направленные против Бекета, не относились к церковной области. Король в большей степени воздействовал на Бекета с точки зрения феодального права.

На королевском совете, состоявшемся в Нортгемптоне в октябре 1164 года, агенты короля предъявляли архиепископу различные обвинения, относящиеся ко времени его службы в качестве канцлера. Несмотря на то что Бекет в ответ высказал жалобу о том, что, став архиепископом, он был освобожден от всех прочих обязательств, доводы короля оказались сильны. Более того, поскольку Бекет заявил, что не отвечал на предыдущие вызовы короля на совет, сославшись на нездоровье, он теперь оказался перед новым обвинением в неуважении к суду.

Сначала Бекет казался смущенным и нерешительным. Он в действительности был болен и все еще лелеял надежду, что можно найти какой-то способ приспособиться к новой ситуации и жить с королем в мире. Епископы были испуганы и раз делились в своем мнении. Один или два из них советовали архиепископу освободить престол или подчиниться. Другие выступили против такого решения. Более того, на этом совете они не представляли, как в Кларендоне, единую организацию, чтобы обсудить проблему Церкви, но скорее являлись вассалами, созванными, чтобы судить своего архиепископа по феодальному вопросу.

Поэтому Бекет, не находя реальной помощи среди своих коллег, искал совета своего духовника, приора Роберта Мертонского. Очевидно тому удалось укрепить его дух, так как на следующий день архиепископ встретился со своими епископами и информировал их о намерении оставаться твердым. В ожидании действий против себя, он запретил им, под страхом снятия с должности, принимать участие в любом приговоре в отношении тех действий, которые принимались им как канцлером, и приказал епископам отлучать от Церкви каждого, кто исполняет приговор светского суда против него. Несмотря на усилия епископа Фолиота Лондонского и других остановить Бекета, тот вошел в зал совета с идущим впереди себя прислужником, который нес архиепископский крест, что, конечно, явилось показательным жестом, отмечающим, что архиепископ не признавал за королевским судом право судить его. Он также официально обратился с апелляцией к папе.

После совета, проведенного королем с епископами, Генрих отправил заключительное обращение архиепископу, призывая его отозвать свою апелляцию в Рим и отменить отданные им приказы другим епископам, поскольку оба действия, совершенные им, противоречили обычаям, которые тот поклялся защищать. Проблема выбора принять распоряжение короля или поддержать архиепископа для английских епископов осложнилась, когда стало очевидным, что король намеревался использовать обвинение в государственной измене, которое могло привести к приговору пожизненного заключения. Соответственно, епископы, в очередной раз потерпев неудачу в попытках отстранить Бекета, решили, возможно по предложению Фолиота, попросить короля освободить их от обязанности зачитывать приговор суда, при условии, что они обратятся с апелляцией к Папе, обвинив Бекета в нарушении Постановлений, которые тот поклялся защищать и принудил других епископов утвердить. Нет сомнений, что они надеялись таким образом освободиться от бремени осуждения всего архиепископа по феодальной, то есть политической проблеме. Так как Фолиот и его коллеги, каким бы двусмысленным ни было их поведение, хорошо осознавали свои обязанности по отношению как к архиепископу, так и к папе, они не желали разрывать нормальные отношения с ними не сейчас и не позднее.

Предложение епископов было принято, и король не настаивал, чтобы они выносили приговор. В итоговом слушании они сидели рядом с архиепископом, а не с баронами. Поэтому светские бароны выносили обвинение и зачитывали приговор, графу Лестерскому выпала неблагодарная роль объявить о принятом решении. В действительности, он так и не смог закончить чтение приговора. В то время как он тушевался и проявлял свои колебания и сомнения, Бекет просто покинул зал совета и в сопровождении простого народа был доставлен в свое жилище при монастыре св. Андрея. Той же ночью, непонятно точно по какой причине, архиепископ сбежал, переодевшись, из Нортгемптона в направлении Ла-Манша. В начале ноября он достиг французского берега, где его лично приветствовал французский король.

Таким образом, архиепископ наконец преодолел свою нерешительность и встал на твердые позиции. Более того, он попытался сорвать судебное заседание по феодальному вопросу, подводя рассматривавшиеся на нем разногласия к более значительной проблеме отношений Церкви с короной, в решении которой он мог надеяться на поддержку своих коллег и Папы. Необходимо, тем не менее, понимать, что, изменяя направление своих действий, Бекет серьезно смутил тех, кто его поддерживал, кто всегда находился рядом с ним и дал свое согласие принять Постановления. Когда архиепископ начал осуждать то, что прежде одобрял, английские священники, конечно, неохотно последовали за ним в этом новом курсе. Более того, его стремительное бегство лишило их лидера.

Во время развития разногласия между Бекетом и королем большая часть английских епископов разошлась с архиепископом в основном по вопросу тактики. Они верили, что Генрихом можно управлять и что, проявляя сдержанность и придерживаясь правильной тактики, они могли сохранить с помощью переговоров с королем свободы Церкви, которые стремились защитить не в меньшей степени, чем сам архиепископ. В любом случае, возможно поскольку архиепископ зарекомендовал себя бескомпромиссным и неуступчивым человеком, в то время как Генрих являлся столь же упрямым и не менее решительным, чем Бекет, позиция, которой придерживались епископы, оказалась неверной. Тем не менее их взгляд на проблему представлялся обоснованным в 1164 году, особенно после того, как король получил вынужденное согласие с их стороны признать Постановления.

Точка зрения, представляющая, что все английские епископы заняли четкую позицию в поддержку Генриха во время разногласия, не кажется поэтому логичной. Один или два епископа, правда, приняли сторону короля, особенно Роджер Йоркский. Другие, однако, продолжали верить в возможность управления королем и достижение некоторого компромисса. В основном священники, придерживающиеся этого взгляда, были выдающимися людьми. Варфоломей Экзетерский, например, являлся замечательным каноником. Позднее Александр неоднократно пытался сделать его папским представителем по судебным вопросам. Фолиот Лондонский также обладал значительными познаниями в каноническом праве и большим политическим опытом. Он пользовался доверием Папы, которого горячо поддержал в 1159 году. В 1163 году на запрос короля Папа перевел его из Херефорда в Лондон. Во время разногласия он был признан сторонниками архиепископа человеком короля, так как занимал при нем достаточно высокие позиции. По слухам, он завидовал Бекету, получившему архиепископский престол, которого он жаждал сам. Однако это слишком простое объяснение позиции Фолиота Лондонского. Его роль в конфликте не была значительной, но он поддерживал короля не в большей степени, нежели его коллеги.

После Собора в Нортгемптоне Генрих отправил посольства к Папе и королю Франции Людовику VII. Цель этих миссий не состояла в исполнении обращения епископов, а заключалась скорее в предоставлении информации французскому королю, графу Фландрскому и Папе о позиции Генриха и стремлении найти поддержку приговору против Бекета. В действительности, письмо английского короля Людовику представляло Бекета как «бывшего» архиепископа. Делегация, отправленная к Папе, включала, кроме одного или двух аристократов, епископов Роджера Вустерского, Роджера Йоркского, Хилария Чичестерского, Фолиота Лондонского и Варфоломея Экзетерского – последний, без сомнения, выступал в качестве каноника. Они прибыли в Сане несколькими часами раньше эмиссара Бекета, Герберта Бошама, и лично встретились с Папой. На следующий день, возможно после того, как Бошам представил другую сторону истории, их выслушали при полной консистории. Когда Фолиот разгорячился, критикуя Бекета, Александр прервал его и упрекнул. Хиларий Чичестерский также был неубедительным, так как перепутал латинский глагол, изменивший значение его слов. С другой стороны, Роджер Йоркский произвел благоприятное впечатление логикой своего выступления. Однако именно Варфоломей Экзетерский в конце концов заговорил о необходимости скорейшего разрешения разногласия и попросил папу послать легатов, дабы рассмотреть это дело в Англии. Но, возможно наиболее действенным защитником позиций короля стал светский посланник, граф Арундель.

Александр не мог, какими бы убедительными ни были представленные ему аргументы, приказать Бекету вернуться в Англию, чтобы навлечь на себя ярость короля. Более того, он был явно настроен принять окончательное решение самостоятельно. Тем не менее посланники короля очень эмоционально представили проблему, чем впечатлили некоторых кардиналов, особенно Вильгельма из Павии, и таким образом привлекли их на свою сторону. Ни один кардинал, однако, не видел лично копию Постановлений, – кроме того, не был выслушан сам архиепископ. Александр, таким образом, решил встретиться с Бекетом, прежде чем предпринимать дальнейшие шаги. Поскольку королевские посланники были проинструктированы не ждать прибытия Бекета в Курию, они сразу уехали и доложили королю о результатах своей поездки, возможно, к Рождеству (1164 год).

Когда Бекет прибыл в Сане, его встретили очень тепло, и он был готов представить свое дело, очевидно, сначала в приватной беседе с Папой, а потом с кардиналами. Он также предложил на рассмотрение подлинный текст Постановлений, детально изложив его Папе, который слушал очень внимательно. После этого Александр начал проводить консультации с кардиналами, которые, несмотря на общее неблагоприятное впечатление, произведенное на них Постановлениями, все еще не пришли к единому мнению относительно того, что необходимо предпринять для разрешения ситуации. Очевидно, многие кардиналы полагали, особенно в свете раскола, что нужно в данный момент сделать все возможное, чтобы не превратить английского короля в своего врага, поэтому дело человека, который создал многие проблемы, Бекета, стоит оставить без внимания. Очевидно, между кардиналами возник значительный спор. Бошам в своем отчете рассмотрения дела Курией, подчеркнул затруднительное положение Александра, в котором он оказался, столкнувшись с разделением христианского мира и разделенной Курией. Бекет противился всем разумным аргументам, заявляя об общности собственной борьбы со всей церковной политикой, и, в действительности, определение им разногласия в английской Церкви не как случая местного значения, но как проблемы статуса римской Церкви в Англии, предопределило его позицию в рассмотрении всего дела. Тем не менее за три недели пребывания Бекета в Сансе кардиналы не смогли достичь согласия в своем отношении к этому делу.

Александр не мог не учитывать разделение в Курии. Не мог он также как юрист, не осознавать неопровержимость некоторых аргументов, представленных английскими послами. Тем не менее его собственное мнение, возможно, соответствовало взглядам тех кардиналов, которые поддерживали все это время Бекета и которые чувствовали, что архиепископ на самом деле являлся поборником свободы Церкви. В любом случае, Папа отказался отстранить Бекета и не стал приказывать ему вернуться в Англию. Более того, вопросом первой необходимости для него стала свобода римской Церкви и ее право действовать в Англии без постороннего вмешательства. Кларендонские Постановления, которые он теперь изучил, серьезно ограничили бы эти возможности. Поэтому, после долгих раздумий, Александр утвердил действия Бекета в осуждении пяти статей и добавил к ним статьи V, IX, X и XII.

С самим Бекетом Александр подробно поговорил лично, мягко упрекая его за слабость и приказывая ему избегать подобных разногласий в будущем, не получив должного Божьего благословения и его распоряжений. Однако архиепископ добился освобождения от обещания соблюдать Постановления, которое он дал под давлением. Хотя архиепископ ранее предполагал оставить свой престол, на который, по его мнению, он был избран не по каноническому праву, Папа отказался принять его отставку и подтвердил главенство Кентербери на территории Англии. Также, немного позднее, папа осудил конфискацию собственности Кентербери, поскольку она противоречила всем формам закона и церковной процедуре.

Бекет и Александр в последний раз встретились в Бурже сразу после Пасхи в 1165 году, когда Папа готовился покинуть Францию. В это время архиепископ удалился в аббатство Понтиньи, где он, облачившись в цистерцианское одеяние, должен был провести два года в трудах и молитве. Его изгнание разделили многие другие беглецы, возможно их общее количество составило четыреста человек. Отпраздновав Рождество 1164 года, король, несмотря на совет, который ему дали каноники в Нортгемптоне, после бегства архиепископа организовал конфискацию имущества Кентерберийского монастыря. Несколькими месяцами позднее он жестоко изгнал родственников архиепископа из Англии, а также членов его церковного хозяйства, которым приказал предстать перед архиепископом, дабы он увидел, каким несчастьям подверг эти невинные жертвы. Многие кентерберийские служители, которые остались лояльными Бекету, также были принуждены последовать за ним в изгнание во Францию, где в их обеспечении Папе помогали французские духовенство и король.

Находясь в изгнании, Бекет продолжал защищать свое дело, проводя активную переписку. Другие также стремились предложить посредничество для разрешения конфликта. Королева-мать Матильда, чьей помощи Бекет добивался, пыталась смягчить отношение своего сына к архиепископу. Король Людовик VII периодически находился в состоянии войны с Генрихом II и поэтому в некоторой степени получил возможность использовать себе на пользу замешательство своего соперника, к которому привело установление резиденции Беке-та во Франции. Это, однако, не препятствовало ему предпринимать попытки посредничества в споре.

Одним из тех, кто присоединился к архиепископу во Франции, был его верный друг, Иоанн Солсберийский. Являясь непреклонным в своей оппозиции к королевской политике, он также был неутомим в своих усилиях достичь примирения. Тот совет, который он дал Бекету, был типичным советом выдающегося ученого и священника, каким он и являлся: «Пусть дух будет успокоен религиозным созерцанием».

Таким было разногласие, решить которое сейчас стало долгом Папы. Тогда уже возникла путаница между специфической феодальной проблемой, конфискацией собственности в Кентербери, вытекающей из обвинений против Бекета, и принципиальным расхождением мнения об отношениях Церкви и правительства в Англии, которые были вызваны Постановлениями. Дело осложнялось и внешними факторами. Александр был благодарен Генриху и нуждался в постоянной поддержке, которую оказывал ему король в его собственном разногласии с антипапой и императором. Второй антипапа, Пасхалий III, был избран в апреле 1164 года. Генрих изредка менял направление своей политики или угрожал ее изменить, встав на сторону антипапы. Кроме того, частыми были контакты между королевским и императорским дворами. Стоит упомянуть, что в мае 1165 года посланники короля, Иоанн Оксфордский и Ричард Илчестерский, были отправлены на съезд в Вюрцбург, где Пасхалий III получил официальное признание. Два года спустя Александр был вынужден покинуть Рим во второй раз. Из-за недостаточного поступления средств в папскую казну его финансовое положение оставалось достаточно критическим. Кроме того, в эти годы Александр был озабочен проблемой оказания помощи государствам крестоносцев на Востоке, противостоявшим усилению мусульманского давления. Поэтому достижение действительного примирения между Людовиком и Генрихом становилось необходимым условием для оказания подобной помощи.

Несмотря на многие и разнообразные заботы, слабость собственной позиции, и сложность самого дела, Александр пытался проводить ясную и последовательную политику. Его усилия были в основном направлены в защиту позиции римской Церкви. Он настойчиво напоминал Генриху о его долге служить делу Церкви, позволяя ей действовать свободно, что должно было стать неким видом сотрудничества между двумя властями, светской и церковной, которые бы, тем не менее, сохраняли разграничение функций. Поэтому Папа осознавал, что должен был уступить королю возможность действовать в соответствии со своей волей во всех делах, не относящихся к собственно проблемам Церкви. Папа занимал непреклонную; позицию в сохранении апелляций к Курии, свободного въезда и выезда английских епископов в Рим, но он очевидно надеялся избежать прямой конфронтации по другим острым проблемам. Принятый им курс предполагал поддержку Бекета по принципиальным вопросам, но не устранял возможности достижения компромисса по менее важным проблемам.

Вследствие стремления Александра сохранить возможность переговоров с королем, удалось избежать разрыва с английским государством, который возник в отношениях с Империей. Несмотря на временное отсутствие в Англии папских легатов, которые обычно встречали Генриха в его французских владениях и не отправлялись в Англию, также не прервалась корреспонденция Курии с английским духовенством. Папа рассматривал Бекета и других епископов в качестве обычных инструментов для проведения своей политики в Англии.

Таким был курс Александра III, которого он придерживался в течение длительного периода разногласия. Это был очень трудный курс, на пути которого стояли многочисленные ловушки, что стало очевидным в последующие месяцы.