Текст книги "Пробуждение"

Автор книги: Марли Гибсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

Глава вторая

– Мам, я и сама могла добраться, – стонала я на следующее утро, спрятав красные от бессонницы глаза за стеклами супермодных (по меркам этой дыры, уж точно) солнцезащитных очков.

Мы остановились у древнего трехэтажного кирпичного здания, на фасаде которого выведена огромная надпись: Старшая школа Рэдиссон. Перед входом на ветру развевается огромный американский флаг. Ученическая парковка слева от входа заполнена исключительно пикапами и джипами. Жаль, что у меня нет машины, и приходится ездить в школу с мамой и младшей сестрой. Ясное дело, Кейтлин сама до школы не доберется, но я же старшеклассница. Если меня заметят в семейном микроавтобусе – моей будущей популярности конец! А хуже всего – наши номера штата Иллинойс. Они словно кричат: Посмотрите на нас! Посмотрите на нас!

– Я выхожу здесь, – заявила я.

– Но, Кендалл…

Я быстро отстегнула ремень безопасности и размяла спину, уставшую от целой ночи на диване в гостиной. Даже, знай я наверняка, что смогу уснуть, все равно не вернулась бы в свою комнату. Жуткий голос из генератора белого шума чуть не довел меня до инфаркта. Я так перепуталась, что потом всю ночь не могла выкинуть из головы этот ужас. Странно, но мне все же удалось поспать пару часов, свернувшись калачиком на диване.

Тогда-то я и увидела… его.

Конечно, увидела не в прямом смысле. Он мне приснился. Тааааакой красавец. Я его никогда не встречала – ни здесь, ни в Чикаго. Столь поразительные голубые глаза не забываются. Помните то выражение про зеркало души? Его глазам оно идеально подходит.

Проснувшись, я долго терла глаза, пытаясь избавиться от видения. Не очень помогло. Пришлось принять почти раскаленный душ. Более-менее придя в себя, я надела подаренные Марджори джинсы (они шикарно облегают бедра) и простую синюю кофту с длинными рукавами, которая тоже отлично облегает… хотя, не будем об этом (и не надо смеяться!). Похоже, синий – мой любимый цвет сегодня. Из толпы я выделяться буду, но не слишком радикально. Не стоит в первый день в новой школе выглядеть слишком вызывающе. А джинсы – они везде джинсы – любимый предмет одежды подростков. Чересчур много внимания в них я точно не привлеку. С другой стороны, если фасон уже вышел из моды…

Мама тоже отстегнула ремень.

– Я пойду с тобой.

– Не надо. Сама справлюсь. Не так уж это и сложно.

– Но ведь я помогла Кейтлин и…

– Кейтлин – тринадцать. Все будет в порядке, мам. Я клянусь.

– Не говори так, дорогая. Клятва – это очень серьезно.

А что в наши дни не богохульство? Хорошо, мама не слышит моего колотящегося сердца и шума в ушах, а то бы точно одну не отпустила. И голова снова раскалывается. Только компанию ей составляет боль в шее. Ощущение, как будто у меня в затылке толпа эльфов лупит молотом по наковальням. Черт, нужно срочно принять таблетку обезболивающего. А лучше – четыре. Головная боль от плохого сна из-за начала учебы, а во всем остальном виновато мое голубоглазое видение.

Я поцеловала маму в щеку.

– Люблю тебя, мам!

Не дав ей ответить, я распахнула дверь и выскочила из машины навстречу морю – ладно, скорее, небольшой речке – из учеников, направляющихся к главному входу Рэдиссон Хай. Мимо меня пронеслись ребята на скейтах и велосипедах. На парковке со скрипом остановился «форд F-150», из которого вылезли шестеро парней. Мой взгляд остановился сперва на устрашающе выглядящем парне на впечатляющем красно-желтом мотоцикле, а потом на высокой девушке на скутере «Сегвей». Я и не думала, что здесь есть такие модные ребята!

Глубоко вдохнув и попытавшись мысленно прогнать мигрень, я заставила свои ноги в кроссовках «Рибок» шагать в сторону входа.

Я готова ко всему.

– Я – Кендалл Мурхед, новенькая. Мне сказали зарегистрироваться здесь.

Мутного вида леди за столом вытащила карандаш из-за уха и зажала его в зубах.

– Сееоодня се соовно оеньие…

– Простите?

Дама выплюнула карандаш.

– Извини. Я говорю, сегодня все словно новенькие, дорогуша. Все-таки первый день учебного года.

Порывшись в куче карточек на столе, она вытащила одну.

– Вот ты где, Мурхед Кендалл. Твой первый урок у миссис Джонстон. Кругом, по лестнице и на третий этаж, кабинет триста тридцать три.

Уставившись на карточку, я изо всех сил старалась не поддаться влиянию ее гипнотического южного произношения. Придется к этому привыкать, раз уж я теперь живу на юге. Так… математика, анатомия, английская литература, история, испанский язык и информатика. Похоже все предметы за меня уже выбрали. Наверняка, мама. Ладно, не важно. Все равно, мне все это потом понадобится.

Дама с карандашом строго посмотрела на меня.

– Вперед, дорогуша! Ты же не хочешь опоздать? Первое впечатление очень важно.

Это она мне говорит? Мне-то удалось уложить волосы без помощи желтой краски и карандаша и позавтракать, не вывалив половину тарелки на себя. Нахмурившись, я мысленно напомнила себе, что судить других не хорошо. Я ведь сама вот-вот выскочу на сцену и начну выступление перед Рэнди, Полой, Саймоном… и всей Рэдиссон Хай. Конечно, я видела десятки школьных романтических комедий, где новенькая быстро становилась самой популярной и завоевывала сердце главного красавца, оказавшегося заодно и настоящим гением со светлым академическим будущим в лучшем университете. Только это не кино. Это моя жизнь. Я никогда не была новенькой. За все свои шестнадцать лет я училась только в чикагских школах, и я не уверена, что смогу легко подстроиться под здешние порядки.

Вместо урока миссис Джонстон я отправилась на поиски женского туалета среди моря оценивающих взглядов – ну почему мне кажется, что все на меня уставились? Как только я вошла в туалет, все головы повернулись в мою сторону. Мне не хватало только таблички с надписью: «Я НЕ ЗДЕШНЯЯ».

Самое смешное, что смотреть-то не на что. Обыкновенная девушка с длинными, слегка вьющимися каштановыми волосами, капелькой макияжа – только подводка для глаз и тушь – и усыпанным веснушками носом. Ладно, Марджори утверждает, что я – красотка, но она же моя лучшая под-рута, она должна так думать. Я опускаю глаза (карие, кстати) и медленно иду к раковине. Вокруг меня все в спешке хватают сумки и рюкзаки. Мне тоже стоит поторопиться, а то опоздаю на урок.

Хочется умыться холодной водой, но я не уверена в водостойкости туши. В Рэдиссоне нет ни одного приличного торгового центра, так что вместо моей любимой водостойкой туши «Клиник», которую я, кстати, нигде не могу найти – наверняка Кейтлин без спроса позаимствовала, – пришлось довольствоваться продукцией «Мейбеллин» или «Л'Ореаль» или что там еще продается в обычных супермаркетах. В качестве компромисса я включила теплую воду и вымыла руки мылом с противным химическим запахом.

Вдруг у меня жутко свело живот. Боль пронзила похлеще лазерного меча Дарта Вейдера из Звездных Войн. Правда, очень больно. С большой буквы «О» – очень. Сейчас вырвет. Тошнота подступает к горлу мерзкой горечью. Согнувшись пополам, я пытаюсь добраться до ближайшей кабинки, чтобы не залить весь пол, и слышу, что кого-то там уже рвет. Фуу… теперь точно вырвет. Никогда не выносила, когда кого-то рядом тошнит. Я снова сгибаюсь пополам от боли в животе и горле одновременно. Такое ощущение, будто тошнит девушку в соседней кабинке, а страдаю я.

Полный бред.

Бросившись обратно к раковине, я набираю полный рот ледяной воды в надежде избавиться от привкуса желчи.

В дальней кабинке спускают воду. А у меня в голове с новой силой взрываются звуки рвоты. Господи… что со мной происходит?

Дверь кабинки открывается и оттуда выходит высокая девушка, которую я видела во дворе. Та, что со скутером «Сегвей». Это ее тошнило? Нет, я почему-то уверена, что с ней все в порядке. К тому же она морщится, почувствовав запах. Нахмурившись, она спрашивает:

– Ты в порядке?

Я кивнула, вытирая рот жестким бумажным полотенцем.

– Ага, просто не переношу, когда рядом со мной… ну… ты понимаешь?

– Не обращай внимания. Это нормально для Рэдиссон Хай Скул.

– В смысле?..

Понизив голос, великанша указывает на одну из кабинок:

– Кортни Лэнгдон. Болельщица. Так она поддерживает свою тощую фигуру во время футбольного сезона.

– По-моему, у этой болезни есть название.

Великанша пожала плечами.

– Ты ей об этом скажи. Танцевать и блевать – вот ее девиз.

Я нагнулась и заглянула под дверь посмотреть, как там эта Кортни.

– Почему ей никто не поможет? Надо хотя бы медсестре сказать. И родителям. Они должны знать, что она творит!

– Неа, – прошептала в ответ великанша. – Она тебе за это глаза выцарапает. Она – первоклассная стерва. Но мы давно привыкли. И ты скоро привыкнешь.

И правда, кто я такая, чтобы в первый же день связываться с главной школьной стервой?

Только привыкнуть я вряд ли смогу. Особенно если это причиняет мне физическую боль.

– Ммм, наверное, – бормочу я в надежде, что стерва нас не слышит.

Великанша улыбается, одновременно оценивая меня. Я поступаю так же. Она худая, немного похожая на зубрилку, в яркой футболке с ковбойским рисунком, наполовину заправленной в темные потертые «Левайсы». С грудью у нее те же проблемы, что и у меня. Спасибо, Господи, за маленькие чудеса! Очевидно, что мода ее не особенно заботит. А, может, ей просто комфортно в собственном теле, и она ни на кого не пытается произвести ложного впечатления. Черные волосы великанши собраны в слегка неряшливый пучок, очень подходящий ее улыбающемуся лицу.

Снова раздается шум спускаемой воды, и из кабинки вылетает Кортни. Я не могу оторвать взгляд от невероятного количества макияжа на ее лице. Слой настолько толстый, что хочется на нем нацарапать ногтем свое имя.

Кортни оскалилась на меня.

– На что уставилась?

Я отвожу взгляд.

– Ни на что. Прости.

– Так-то лучше. – Накрасив губы ягодно-розовой помадой, она кивнула отражению великанши. – Старшеклассница, а одеваться, я погляжу, так и не научилась. – С этими словами Кортни повернулась и ушла.

Как только дверь за ней захлопнулась, я не выдержала и выпалила:

– Ну и стерва!

Великанша пожала плечами.

– Я же говорила.

Прозвенел звонок, и моя тошнота исчезла так же внезапно, как и появилась.

Хм… странно все это. Наверное, приступ вызвали нервы. Мне хотелось еще поболтать с великаншей, но нельзя же опаздывать на первый урок в новой школе.

– Черт! Я побежала, – бросила я через плечо.

– Еще увидимся, – крикнула она мне вдогонку.

– Конечно!

Чтобы не опоздать в класс миссис Джонстон, мне пришлось перескакивать через две ступеньки. Тут никакой спортивный зал не понадобится! Добравшись до нужного этажа и запыхавшись сильнее, чем хотелось бы, я сразу увидела просторный и светлый кабинет 333. Миссис Джонстон открыла все окна, поэтому класс наполняло невероятно громкое пение птиц. Ощущение такое, что все они упражняются в вокале прямо в нашем классе. У меня что, внезапно обострился слух? Или это только мне кажется, будто мы подслушиваем важный птичий разговор? Понятно, это из-за общей тишины небольшого провинциального городка мне все звуки кажутся громче обычного.

В последнем ряду у окна есть свободное место, и я протискиваюсь к нему, стараясь не задеть сваленные на полу сумки и вытянутые ноги моих одноклассников. Радостно плюхнувшись на стул, я осматриваюсь. Ученики выглядят… нормально. Девчонки – в джинсах и симпатичных футболках, парни – в штанах цвета хаки и майках с символикой американского футбола. Прически у всех такие же, как в Чикаго, за исключением двух парней, у которых на голове нечто, напоминающее прически бандитов из сериала на MTV.

Очень красивая девушка с длинными блестящими золотыми волосами мило улыбается мне. С таким лицом – наверняка одна из школьных принцесс. И наверняка лучшая подруга этой Кортни Лэнгдон. Так и вижу их во главе особого клуба, вступить в который можно, если только родословная твоей семьи начинается от самой Скарлетт О’Хара. Такие в кафетерии издеваются над теми, кто ест «неправильную» пищу.

Но Красотка снова улыбается мне и машет рукой.

Я внутренне ухмыляюсь. Боже… Кендалл, да у тебя паранойя! Но я ничего не могу с собой поделать. Для меня это все в новинку. Я не уверена, что сумею легко вписаться в здешние порядки. Взять хотя бы акцент. Уже одно это привлечет массу ненужного внимания. Но вдруг Красотка пригласит меня пообедать с ней и ее друзьями, познакомит со всеми важными людьми и сделает членом клуба Скарлетт О'Хары. Нужно избавиться от негативного настроя и стать оптимисткой. Другого выбора у меня нет.

Не успела я вытащить из сумки тетрадь и любимую синюю (опять синий!) ручку, как мою левую ногу пронзила резкая боль. И я говорю не о хорошо известном всем покалывании, когда отсидишь ногу, а о самой настоящей жуткой боли. Ощущение такое, словно мне только что сломали кость ниже колена. Стоп. Этого не может быть! На лбу и на верхней губе у меня выступает пот. Дыхание учащается, как бывает у меня всегда перед взлетом самолета. Я не люблю летать, и папа советует сосредоточиваться на горизонте. Только сейчас вместо горизонта у меня перед глазами зеленый газон школы Рэдиссон Хай, и толку от него никакого.

От боли у меня из глаз текут слезы, и я безуспешно пытаюсь понять, что со мной происходит. Я начинаю с силой тереть левую ногу и буквально чувствую выпирающую сломанную кость. В девять лет я сломала руку, так что хорошо знаю, каково это. Черт! Неужели я вывихнула сустав или порвала какое-то сухожилие, пока неслась по лестнице? А может, это какое-то жуткое наследственное заболевание костей, о котором меня забыли предупредить? Я точно помню, что за последние несколько минут ни обо что не ударялась. Ребята, я реально схожу с ума!

Нужно что-то делать. Сейчас же.

Поднять руку и попросить о помощи мне помешал ввалившийся в класс здоровенный парень.

– Брюква! – радостно воскликнул кто-то.

– Эй, это – Брюква!

Парня зовут Брюква? Как овощ?

– Как дела, прияятеель? – протянул он в ответ с тягучим местным акцентом.

Миссис Джонстон встала из-за стола и сняла очки.

– Шон Кармайкл! Не думала тебя сегодня увидеть. Говорят, ты здорово упал с отцовского трактора.

– Да, мэм, – ответил здоровяк. – Ногу серьезно повредил. Доктор говорит, в этом году никакого футбола, правда, если будет нормально заживать, к январю смогу играть в раундболл.

– Бедняжка. Нам будет не хватать такого замечательного игрока.

– Верно говорите! – поддержал учительницу друг здоровяка – и наверняка партнер по команде.

Миссис Джонстон кивнула.

– Шон, садись так, чтобы ты мог вытянуть ногу.

Любопытство погубило кошку Кендалл.

Я приподнимаюсь на стуле, чтобы лучше видеть происходящее у стола учителя. Боль в ноге не стихает, и у меня буквально отваливается челюсть при виде Шона «Брюквы» Кармайкла, ковыляющего на костылях к свободному месту в первом ряду. Его левая нога до самого бедра закатана в гипс – верный признак перелома.

Сумасшествие какое-то!

Левая нога Брюквы. Моя левая нога.

У меня мысли путаются. В голове настоящий ураган. Такого просто быть не может.

Кортни тошнит. Меня тошнит.

Тут я вспомнила, как было в четвертом классе, когда Брайан Урлахер толкнул Тома Брэн и…

Бог ты мой! Я чувствую боль других людей?

Как такое возможно?

Глава третья

– Кейтлин, я попробую поспать, так что не шуми, поняла?

– Отвали, Кендалл. – Она показывает мне язык. – Ты мне не мать.

Ну почему Кейтлин так нравится выводить меня из себя?

– Нет, но я твоя старшая сестра. – Клянусь, иногда мне трудно поверить, что у нас одни родители. – И пока мама с папой на работе, командую я.

– Размечталась.

Кейтлин плюхается на диван и включает на полную звук на игровой приставке. Не понимаю, почему мама с папой позволяют ей играть в эти кошмарные игры. У нее и без них с головой не в порядке. Хотя, ерунда все это.

– Я буду наверху в наушниках. – Чего с ней спорить? Она меня даже не слушает. – И если только ты не при смерти, не беспокой меня, ладно? А иначе я придумаю для тебя надлежащее наказание.

Кейтлин внимательно посмотрела на меня.

– Нет такого слова – надлежащее. Ты его выдумала.

Я усмехнулась.

– В словарь загляни, девочка-гений.

С этими словами я отправилась наверх, в свою комнату – вторая дверь справа. Моя комната в передней части дома, с видом на Мейн-стрит и мягким диваном. Спальня в задней части понравилась мне больше, но Кейтлин присвоила ее раньше. Мама сказала, что я должна быть «выше этого» и оставить комнату сестре. В той спальне огромный шкаф и собственная ванная комната. А мне приходится пользоваться той, что в коридоре, с антикварной ванной с львиными лапами, Ну и ладно. Зато теперь мне не придется больше убирать за ней мокрые полотенца и лифчики неприлично большого размера. Может, в ее спальне тоже поселился какой-нибудь призрак и пугает ее. Злая Кендалл.

Сняв школьную одежду – день выдался малоинтересный, наполненный обыкновенными уроками и рыбными палочками с макаронами и сыром на обед, – я надела любимую отцовскую кофту с футбольной символикой из 1970-х и влезла на свою огромную кровать. Усталость перевесила все ужасы прошлой ночи. К тому же сейчас день, и вряд ли что-то произойдет. Я зарылась в подушку и включила плеер с твердым намерением наконец-то нормально поспать.

Выбрав старый добрый альбом Джастина Тимберлейка, «FutureSex/LoveSounds» – мы с Марджори даже были на его концерте, – я поглубже воткнула наушники, чтобы никакие звуки из внешнего мира не смогли меня побеспокоить. Идиотский генератор шума я точно больше не включу. К тому же сексуальный голос Джей Ти способен заглушить даже раздражающий грохот соседской газонокосилки.

Хит «SexyBack» в гениальном исполнении Джастина уже начинает переносить меня в прекрасный параллельный мир, когда мой плеер отключается.

Я сажусь, уставившись на цифровой дисплей.

Что за шутки?

Индикатор зарядки мигает – батарея почти пустая.

Но он же целый день заряжался.

Свесившись с кровати, я тянусь за шнуром, но его нигде нет.

– Да он же только что здесь был! – бормочу я себе под нос.

Дома Кейтлин постоянно брала мои вещи. Клянусь, если это ее фокусы, я ей такое устрою, что даже мама с папой ее не спасут. Эту девчонку надо хорошенько выпороть за то, что без спросу взяла мой зарядник.

Я вихрем вылетела из комнаты и бросилась вниз по лестнице. Но, ворвавшись в гостиную, я резко затормозила. Кейтлин настолько погрузилась в игру, что даже меня не заметила. Ух ты. Не похоже, что она вообще куда-то выходила. Но если дома больше никого нет, кто взял мой зарядник? Мама наняла горничную, а я это упустила?

Обхватив голову, я пытаюсь мысленно прогнать вернувшуюся мигрень. Бесполезно. Я сдаюсь. Я обречена. Мне всего шестнадцать, но мое будущее уже предрешено, и никакой надежды на лучшее нет. Жаль, мне не хватит смелости прыгнуть с пирса – нет, тонуть не хочу, как только вспоминаю вкус соленой воды озера Мичиган, сразу пропадает всякое желание купаться.

Решив не совершать самоубийство, я пошла на кухню. Там я достала из холодильника бутылку воды и чипсы «Читос» из шкафа над раковиной. Пусть мне предстоит стать жертвой чего-то сверхъестественного, но я не обязана при этом голодать. Натянув старые шорты, которые я вытащила из корзины с грязным бельем, я осторожно прошла по скрипучим доскам заднего крыльца, спустилась по шатким ступенькам во двор, плюхнулась в большой гамак и принялась уплетать воздушное лакомство.

После пары десятков чипсин и бессчетного количества Очков Наблюдателей за Весом – мама на этих очках помешана, и мы все от этого страдаем – я поставила пакет на землю и стряхнула крошки с шорт. Еда немного облегчила головную боль, но мне по-прежнему было очень… не по себе.

– Неужели это происходит со мной? – вслух произнесла я. Друзей у меня здесь пока нет, так что с кем говорить, как не с собой любимой. – Головные боли, онемение руки, бессонница. Потом этот кошмар с блюющей в туалете девицей… и тем парнем со сломанной ногой. Я ведь все это чувствовала. А про зловещий шепот в спальне прошлой ночью даже думать не хочу.

– Какой шепот?

Я чуть из гамака не вывалилась, но успела удержать равновесие и спасти лицо от встречи с газоном. Взглянув на высокую гостью, с которой сегодня познакомилась в школе, я пробормотала:

– Боже, на четыре бакса ты меня точно напугала.

Великанша вытащила из кармана пять долларов и бросила банкноту мне.

– Сдачи не надо, – с улыбкой ответила она.

Я рассмеялась.

– Прости, что не представилась утром в туалете… и потом на математике. Ты же в классе мистера Кляйна, да? – поинтересовалась моя гостья.

Мне было приятно увидеть на уроке хоть одно более-менее знакомое лицо. Зато на анатомии я в одном классе с очаровашкой Кортни.

Я, наконец, выбралась из гамака.

– Ага, это была я.

Мама учит нас быть вежливыми, поэтому я протянула руку.

– Ты сидела в последнем ряду и рисовала в блокноте?

У нее крепкое рукопожатие.

– Точно. Я – Селия Николс. Живу вон там, – ответила великанша, указывая на огромный шикарный особняк на соседней улице.

– Ты там живешь? – не веря своим глазам, выпалила я. – А это разве не памятник архитектуры и все такое?

Селия пожала плечами, и ее пучок качнулся на сентябрьском ветру.

– Ну да. Одна из нескольких сохранившихся оригинальных построек города. Говорят, генерал Шерман влюбился в женщину, которой в те годы принадлежал дом, поэтому и не сжег его. Это единственное, что смогли выяснить мои родители, когда приехали сюда в конце восьмидесятых. Мои родители уже не молодые, я у них поздний ребенок. В те годы из-за рейгономики цены на недвижимость взлетели до небес, но в небольших городках можно было найти настоящие жемчужины, как этот дом, находившиеся под защитой как памятники архитектуры. Цены на них не поднимали, потому что никто тогда еще не понял их истинной исторической и культурной ценности…

– Тебя зовут Селия, да? – перебила я экскурс в историю экономики времен президента Рейгана. Боже, да она кого угодно заболтает. Но грубить я не хочу. Она, конечно, сильно смахивает на ботаника и срочно нуждается в консультации Тима Ганна и Хайди Клум, но зато она ведет себя как хорошая соседка. – Я – Кендалл. Кендалл Мурхед.

Селия прищурилась и оценивающе посмотрела па меня.

– Я догадалась. Мама говорит, вы с севера. Только ты не думай, для меня это не проблема. Я за полное равноправие во всем.

С трудом сдерживая смех, я ответила:

– Не с такого уж мы севера. Мы переехали из Чикаго. А его, как известно, с трудом можно назвать бастионом янки.

– Так о каких голосах идет речь? – поинтересовалась Селия.

Я прикусила губу.

– Ты слышала?

– Ага, тут очень тихо.

– Это верно. – Пока речь не заходит о генераторах белого шума. У меня мурашки по спине бегут. От одной мысли об этом шепоте у меня волосы по всему телу дыбом встают.

– Ну… расскажи, – попросила Селия. – Всегда лучше поговорить с настоящим человеком, чем с самим собой. Несмотря на мой словесный понос, который, по словам отца, у меня с рождения, я отлично умею слушать. У тебя еще «Читос» есть?

Если отбросить созданную воображением картину, она права. Было очень приятно поговорить с кем-то взрослее и умнее Кейтлин. К тому же, я ни за что не расскажу сестре об ужасах вчерашней ночи. Даже за миллион долларов не расскажу. Поэтому я протягиваю Селии чипсы и усаживаюсь в середину гамака.

– Держи. Это мои любимые.

– И мои! – радостно сообщает Селия, запихивая в рот целую горсть чипсин.

Прожевав, она с улыбкой говорит:

– Итак, Кендалл, теперь я с полной уверенностью могу считать себя твоим первым другом в великом штате Джорджия и прекрасном городе Рэдиссоне.

Я с улыбкой соглашаюсь:

– Похоже на то.

– Это значит, что ты можешь поведать мне обо всех своих проблемах, секретах и желаниях. – По лицу Селии я вижу, что она нуждается в друге не меньше меня. – Этот голос, о котором ты упоминала…

– Я упоминала? – переспрашиваю я, откинувшись в гамаке. – Ты тоже Шекспира любишь?

Театрально прижав руки к груди, Селия начинает декламировать:

– Кто в детстве так умен, живет недолго.

– Аааа… «Ричард III».

– А вы молодец, леди Мурхед. Но не отвлекайся. Выкладывай все начистоту.

Селия вытащила из пачки особенно длинный «Читос» и внимательно посмотрела на меня.

– А про мой дом что-нибудь знаешь? – взволнованно спросила я. – В смысле истории.

– А что? Привидения завелись?

Я даже поперхнулась от удивления. Хождение вокруг да около явно не в ее стиле.

– Ты их слышала?

Селия вытерла руку о джинсы.

– Город этот построили еще до Гражданской войны, так что привидения здесь за каждым углом. Дама, что жила тут до вас, все время твердила про привидений. Поэтому у нее было полно кошек – чтобы предупреждали о появлении потусторонних гостей. – Селия огляделась. – Кое-кто из этих кошек все еще бродит по окрестностям. Натали, Бакли и еще одна, имени не помню. Если тебе станет от этого легче, по-моему, у меня в доме тоже есть привидения. Я пыталась устанавливать камеры, но с тех пор как одна из них ночью с диким грохотом отвалилась от оконной рамы, к которой я ее приклеила, папа мне запрещает это делать.

Не просто сразу переварить такой объем информации.

– Ты о чем?

Селия вытаращилась на меня.

– Ты не смотришь научно-фантастический канал?

– А в этой глуши он есть? – от удивления не сдержалась я.

Щелкнув языком, Селия ответила:

– Рэдиссон – не какая-то там деревня, Кендалл. У нас все есть. Здесь расположена штаб-квартира «Мега-Марта»!

– Ты серьезно?

– Абсолютно. Рэдиссон, конечно, не многомиллионный город, но у нас есть все необходимое. Даже научно-фантастический канал. Там идет классное шоу про двух парней – Джейсона и Гранта, – у которых в Нью-Йорке агентство по паранормальным расследованиям. Днем они – сантехники, а по ночам гоняются за привидениями. А на канале путешествий крутят шикарную английскую программу Захваченные Призраками. Там в команде есть и телепаты, и историки, и…

Я остановила ее, подняв руку.

– Стоп! Ты что, пробовала охотиться за привидениями?

– Еще бы! – Селия сунула мне «Читос». – Держи. Сейчас вернусь!

Я с удивлением наблюдала, как она за пару секунд пересекла весь мой задний двор и понеслась через улицу к своему дому. Я и глазом не успела моргнуть, как моя новая подруга исчезла за массивной входной дверью.

Надеюсь, она вернется!

Не могу поверить, что можно вот так просто разговаривать о привидениях, духах и всей этой чертовщине. Как будто это нормальная тема для разговора. Скорее всего, Селия Николс просто посмеялась надо мной, а теперь пошла вызывать команду из психбольницы, чтобы меня забрали. Хм… пожалуй, не очень-то я и жду ее возвращения.

Вдруг из густых кустов соседнего участка вышла полосатая кошка и направилась прямо ко мне, не спуская с меня глаз. Она – я точно знаю, что это «она» – потерлась о мою ногу и мурлычет так, словно мы сто лет не видевшиеся лучшие друзья. У нее на шее пятно – след от прививки, сделанной ветеринаром в Рэдиссоне. Признаю, в Рэдиссоне не один врач.

Пока я глажу кошку, возвращается улыбающаяся Селия. В руках у нее какая-то электроника. Похоже, разговоры про привидения ей, и правда, интересны. Но, если серьезно, неужели это именно привидение не давало мне спать прошлой ночью? Может, до меня просто донеслись чьи-то разговоры с улицы или из соседнего дома? Разве не мог кто-то оставить включенным телевизор? Ну, да. Это телевизор повторял: «Я здесь». Конечно. Нет у меня разумного объяснения, поэтому, пока Селия устраивается на земле рядом со мной и кошкой, я мысленно готовлюсь к тому, что она скажет.

– Элеонор! Это имя я не могла вспомнить, – указав пальцем на кошку, воскликнула вдруг Селия.

Моя полосатая знакомая одарила меня пронзительным взглядом.

– Привет, Элеонор.

Рррррррр…

– Остерегайся Натали, – заявила Селия.

– Почему?

– Она совершенно черная.

Я усмехнулась.

– Ты же не веришь в эту ерунду про черных кошек и неприятности?

– Не в этом дело, – ответила Селия, вытянув руки и хрустнув выступающими костями. – Миссис Элиот, у которой вы купили дом, говорила, Натали предчувствует события. Когда что-то должно было случиться, она вскакивала на кровать и изо всех сил лупила по ней хвостом.

Я нахмурилась.

– И что случалось?

Селия пожала плечами и принялась перебирать принесенную технику.

– Понятия не имею. Плохое. Кошка предсказала ураган две осени назад и пожар в Методистской церкви. В последний раз брат миссис Элиот попал в аварию, и она переехала к нему в другой город, а кошек всех здесь бросила.

Мне, как бывшему добровольному работнику приюта для животных в Чикаго, это совсем не понравилось.

– Она их бросила? Какая ужасная женщина! Я позабочусь о Натали, если она появится. – Я посмотрела на кошку у своих ног. – Не волнуйся, Элеонор, о тебе я тоже позабочусь.

Селия прикусила губу.

– Просто будь осторожна.

А чего мне бояться? Кошки? Ну, да.

Вздохнув, я перевела взгляд на оборудование Селии.

– Что у тебя здесь?

– Это мини DVD-рекордер. Купила в прошлом октябре на Интернет-аукционе «еВау» за смешные деньги! Аккумулятор полностью заряжен, но учти, что потусторонние силы обожают высасывать энергию из них. Это общеизвестный факт. С помощью этой энергии они передвигают вещи или на время обретают голос.

– Откуда… откуда ты все это знаешь?

– Телевизор. Точнее, телевизор и Интернет. С помощью поисковика «Google» и «Википедии» ты узнаешь гораздо больше, чем в школе, – гордо ответила Селия.

Мой плеер умер через пять минут, хотя заряжался весь день. Неужели причина в этом? Какое-то «существо» высосало из него энергию? Не может быть.

Я подняла что-то, отдаленно напоминающее пульт от телевизора.

– А это что?

Селия аж засветилась.

– О! Это ИЭМП.

– Чего?

Селия взяла у меня прибор.

– Измеритель электромагнитного поля. Такая научная примочка, фиксирующая электромагнитные излучения и всплески энергии.

Начиналась очередная длинная речь.

– ИЭМП бывают разные, но самые распространенные – однонаправленные и универсальные.

– Уммм… Селия…

– Однонаправленные дешевле, но возни с ними больше, потому что они измеряют энергию только в одном направлении. Чтобы получить полные данные, приходится крутить их во все стороны и каждый раз фиксировать полученные данные. Универсальные позволяют получать данные сразу в трех направлениях, но и стоят они намного дороже. Некоторые приборы замеряют электромагнитные колебания, другие фиксируют происходящие со временем изменения в электромагнитном поле.

Боже мой.

Я схватилась за голову.

– Селия! Йо! Ты меня убиваешь!

– Прости, – хихикнула она. – Я слишком увлекаюсь.

– Правда? – со смехом спросила я.

– Короче, ИЭМП предупреждает тебя о присутствии духа.

Селия замолчала и постучала пальцем по прибору.

– Просто я очень рада, что, наконец, могу с кем-то обо всем этом поговорить. Я давно этим занимаюсь и собрала массу информации.

Несмотря на странную тему, мне нравится разговаривать с Селией. Приятно, что есть с кем провести время, ведь Марджори в тысяче километрах от меня, наверное, все еще пытается закрутить роман с Эндрю Арно, в которого она уже сто лет влюблена. Она посмеется надо мной, когда узнает про эти разговоры о привидениях, если, конечно, мне удастся до нее дозвониться.