Текст книги "Эпиграммы"

Автор книги: Марк Марциал

Я знаю, что должен выступить в защиту своего упорнейшего трехлетнего безделья; его не оправдаешь даже и теми столичными делами, при которых мы легче оказываемся надоедливыми, чем обязательными; еще меньше можно оправдать его при том провинциальном одиночестве, в котором мы, если только не безмерно заняты, пребываем и без всякого утешения, и даже без достаточной причины. Выслушай поэтому мои доводы. Первое и главное – то, что мне недостает моих слушателей-сограждан, к которым я привык, и я вижу, что выступаю на чужом форуме; ведь если что нравится в моих книжках, то это подсказано мне моим слушателем: об этой тонкости суждений, о том, что дает пищу уму – библиотеках, театрах, сборищах, где удовольствия неприметно сочетаются с образованием, – словом, обо всем, что мы по нашей прихоти оставили, мы тоскуем, точно всеми покинутые. А тут еще скрежет злословия горожан и зависть вместо суждения, а ведь один или два зложелателя – это уже много для нашего местечка; сталкиваясь с этим, трудно не чувствовать ежедневно тошноту. Поэтому не удивляйся моему отвращению к тем занятиям, каким, бывало, предавался я с восторгом. Чтобы, однако, не отказать тебе в твоих настойчивых просьбах при твоем приезде из столицы (ибо отблагодарить тебя я могу, только поднеся тебе то, что в моих силах), я принудил себя к тому, что в прежние дни бывало для меня удовольствием, и, позанимавшись всего несколько дней, приготовил угощение в честь такого близкого мне слушателя. Мне бы хотелось, чтобы ты, которому только и можно подать его без всякого опасения, не побрезговал оценить его и внимательно рассмотреть, а также, что тебе всего труднее, высказать свое суждение о наших шутках беспристрастно, чтобы мы, если ты разрешишь, могли бы отправить в Рим книгу, не только написанную в Испании, но подлинно испанскую.

 
1
В пору, когда и силки, и молосские гончие праздны,
И успокоился лес, где не найти кабана,
Сможешь ты, Приск, уделить досуг свой коротенькой книжке:
Даже и в зимние дни часа она не займет.
2(3)
Ты, что недавно еще посылалась из Города, книга,
Нынче, увы, ты пойдешь в Рим из далекой страны,
Где протекают Салон суровый и Таг златоносный —
Родины реки моей, мошной оружьем земли.
Все же ни чуждою ты, ни пришлой назваться не можешь,
Стольких имея сестер в Рема высоком дворце.
Вольно к порогу иди ты чтимому нового храма,
Где обретает приют хор пиэрийский опять.
Или, коль хочешь, ступай туда, где начало Субуры,
Консула там моего атрий высокий стоит:
Красноречивый живет там Стелла под сенью лавровой,
Стелла известный: он пьет из Иантиды ключа.
Гордо Кастальский родник там струится зеркальным потоком,
Что, говорят, девяти жажду сестер утолял.
Даст он народу тебя и всадникам вместе с сенатом,
И прослезится он сам, всю прочитавши тебя.
Что в заголовке тебе? Стиха два-три прочитают,
И в один голос тебя книгой признают моей.
3(4)
Чем для Горация встарь, и для Вария, и для Марона
Всадник был Меценат, древних потомок царей,
Тем же и ты для меня был, Приск Теренций! Болтунья
Всем это скажет молва, скажет и свиток-старик.
Ты вдохновляешь меня, ты даешь мне для творчества силы,
Ты охраняешь моей праздности вольной права.
4(5)
Труд над одиннадцатой и десятою нашею книгой
Был сокращен, и они были очищены мной.
Полностью пусть их прочтут, кому, Цезарь, досуг уделил ты,
Это прочти, а потом, может быть, все ты прочтешь.
5(2)
К Пиргам приморским, стихи, вы пришли, а теперь вам дорогой
Надо Священной идти. Пыли там нет уж теперь.
6
На авзонийский престол восшел кротчайший владыка —
Нерва, и весь Геликон к нашим услугам теперь.
Стойкая Честь, Милосердье радушное, строгая Сила
Вновь появились, а Страх долгий нам тыл показал.
Рима богиня! Мольбы племена и народы возносят;
Да процветает в пример прочим твой доблестный вождь!
Благословенье душе своей редкой и сердцу какое
Мог бы и Нума иметь, мог бы и добрый Катон.
Щедрость, защита друзей, умножение скудных доходов,
Да и дары, что едва божия милость дает,
Разрешены и законны. Но ты и под властью суровой
Даже в тяжелые дни смел благодетельным быть.
7
Коль числом бы волос года считали,
То Лигейя была б всего трехлеткой.
8
И земель и племен богиня Рима,
Кому равного нет и нет второго,
Через много веков Траяна годы
Сосчитавши вперед и в восхищенье
В этом славном вожде бойца младого
Увидав и познав, сколь храбр и смел он,
Возгордилася им и так сказала:
«Вы, вельможи парфян, владыки серов,
Савроматы, фракийцы, геты, бритты,
Вот вам Цезарь: являйтесь и глядите».
9
Цезарь кротчайший! У нас, в Гиберии, Пальма правитель:
Мягкою властью его мир обеспечен стране.
Радостно мы воздаем благодарность за милость такую,
Ибо с ним вместе послал к нам ты и сердце свое.
10
Мильонщик Африкан, а все же он удит:
Судьба дает с излишком, но не даст вдоволь.
11
Муза, от нас и себя приветствуй Парфения-друга:
Кто же обильнее пьет из Аонийской струи?
Звуки чьей лиры ясней звенят у Пимплейской пещеры?
Из пиэрийской толпы кто же так Фебом любим?
И, коли он (хоть и нет надежды на это) не занят,
Ты попроси, чтоб он сам наши стихи дал вождю
И в четырех лишь словах короткую робкую книжку
Сам бы представил, сказав: «Это читает твой Рим».
13
За прибыль богачи считают, Авкт, злобу:
Дешевле ненавидеть, чем дарить, видно!
14
Не увлекайся, прошу, на коне ты отчаянной скачкой,
Приск, и за зайцами так бешено ты не гонись.
Часто охотнику мстит его добыча, и с резвой
Падает лошади он, не возвращаясь домой.
Козни и поле таит; пусть ни насыпи нет, ни канавы,
Или камней: обмануть может равнина тебя.
Сколько угодно таких, на ком убедишься ты в этом,
Но да не будет судьбы тяжким нежданный удар!
Если тебе по душе отважное дело, то тусских —
Смелость такая верней – вепрей давай-ка ловить.
Что тебе в скачке верхом необузданной? Чаще при этом,
Приск, можно шею сломать, чем затравить русака.
15
Паррасийских чертогов все убранство
Божествам нашим отдано и взорам.
Перед золотом в скифских изумрудах
В изумленье Юпитер и от царской
Столбенеет он пышности роскошной.
Чаши здесь, что достойны Громовержца,
Что достойны и кравчего-фригийца.
Все с Юпитером мы теперь богаты,
А недавно – о, стыдно, стыдно вспомнить! —
Все с Юпитером нищими мы были.
17
Не понимаешь, Летин, почему столько дней лихорадка
Не покидает тебя, и без конца ты ворчишь.
И на носилках она с тобой, и в бане с тобою,
Кушает устриц, грибы, вымя и вепрей она;
Часто сетином она напивается, часто фалерном,
Да и цекубское пьет только со снежной водой;
В розах она возлежит за столом, умастившись амомом,
И на пуховом с тобой ложе пурпуровом спит.
Если же ей у тебя так привольно и сладко живется,
Как же ты хочешь ее к Даме заставить уйти?
18
Ты теперь, Ювенал, быть может, бродишь
Беспокойно по всей Субуре шумной.
Топчешь холм ты владычицы-Дианы,
И гоняет тебя к порогам знати
Потогонная тога, и томишься
Ты, всходя на Большой и Малый Целий.
Я ж опять, декабрей прожив немало,
Принят сельскою Бильбилой родною,
Что горда своим золотом и сталью.
Здесь беспечно живем в трудах приятных
Мы в Ботерде, в Платее – кельтиберских
То названия грубые местечек.
Сном глубоким и крепким сплю я, часто
Даже в третьем часу не пробуждаясь:
Отсыпаюсь теперь я всласть за время,
Что все тридцать годов недосыпал я.
Тоги нет и в помине: надеваю
Что попало, с поломанных взяв кресел.
Я встаю – в очаге горит приветно
Куча дров, в дубняке соседнем взятых;
Все уставила ключница горшками.
Тут как тут и охотник. Ты такого
Сам не прочь бы иметь в укромной роще.
Оделяет рабов моих приказчик
Безбородый, что все остричься хочет.
Тут и жить я хочу и тут скончаться.
19
В термах Эмилий латук добывает и яйца и рыбу
И утверждает, что он дома не ест никогда.
21
Грубого кто же тебя сочтет горожанкой Салона,
Кто же, Марцелла, сочтет нашей землячкой тебя?
Как изумительно ты, как тонко умна! Палатин бы,
Если б услышал хоть раз, принял тебя за свою.
И никогда ни одна из рожденных в средине Субуры,
Ни Капитолия дочь спорить не сможет с тобой.
И осмеять ни одна не посмела б из местных красавиц
Той, кому больше к лицу было бы римлянкой быть.
Ты заставляешь мою тоску по владычному граду
Легче сносить: для меня ты воплощаешь весь Рим.
22
Непристойна кривая Филенида
До того, что (скажу, Фабулл, я кратко)
Ей пристойнее было бы ослепнуть.
23
Зубы и кудри себе, бесстыдница, ты покупаешь,
Но у кого же ты глаз, Лелия, купишь себе?
24
Как хорош шарабан мой, одноколка,
Элиана речистого подарок;
Всех он лучше повозок и колясок!
В нем ведь можно, Юват, о чем угодно
Говорить откровенно нам с тобою:
Тут ливийским конем арап не правит,
Подпоясанных нету скороходов,
Нет погонщиков, а лошадки немы.
Если б с нами Авит еще был вместе
(Третьих я бы ушей не побоялся),
Как приятно бы дни мы коротали!
25
Если я денег прошу без залога, ты «нет» отвечаешь,
Если же в них за меня дача ручается – «да».
В чем ты никак, Телесин, закадычному другу не веришь,
В том доверяешь моим ты овощам и кустам.
Вот тебя Кар вызывает на суд: защитит тебя дача!
В ссылку ты ищешь себе спутника: дача пойдет!
26(27)
О насилии, Сения, бандитов
Ты твердишь. Но бандиты отрицают.
27(28)
Чашей в две унции пью, ты же, Цинна, в одиннадцать унций,
А негодуешь, что пьешь, Цинна, не то же, что я?
28(29)
Вор на платки Гермоген такой пронырливый, Понтик,
Что даже Масса и тот денег так ловко не крал!
Хоть и за правой гляди, и держи его левую руку,
Все же платок твой и тут он ухитрится стащить.
Змей так холодных из нор олень извлекает дыханьем,
Так же Ирида в себя воду вбирает дождя.
Раз, когда был поражен Мирин и просили пощады,
Целых четыре платка уворовал Гермоген.
А когда претор платок собирался бросать намелённый,
Преторский этот платок тоже стянул Гермоген.
Как-то никто не принес платка, опасаясь покражи,
Скатерть тогда со стола уворовал Гермоген.
Если ж и этого нет, тогда и покрышки на ложах,
Да и на ножках столов смело сдерет Гермоген.
Даже когда и печет раскаленное солнце арену,
Тянут завесу назад, если вошел Гермоген;
В страхе спешат моряки паруса убирать поскорее,
Лишь заприметят, что к ним в гавань идет Гермоген;
И облаченные в лен, носители лысые систров
Все убегают, когда в храме стоит Гермоген.
Хоть на обед Гермоген платка никогда не захватит,
Но, отобедав, идет вечно с платком Гермоген.
29(26)
Ты шестьдесят поутру обиваешь порогов, сенатор,
Я же при этом кажусь всадником праздным тебе,
Из-за того, что ни свет ни заря не бегу я по Риму
И поцелуев домой тысячи я не тащу.
Все это делаешь ты, чтобы консулом стать, чтобы править
Иль нумидийцами, иль в Каппадокийской земле.
Я же, кого ты вставать заставляешь, лишь я разоспался,
Переносить и терпеть улицы грязь на заре,
Жду я чего? Раз нога вылезает из обуви рваной,
И неожиданно дождь мочит меня проливной,
И не приходит на зов ко мне раб, мое платье унесший,
И, наклоняясь, слуга на ухо мерзлое мне
Шепчет: «Сегодня тебя на обед приглашает Леторий!»
В двадцать сестерциев? Нет, лучше, по мне, голодать,
Если мне плата – обед, тебе же – провинция плата,
Если за то же, что ты, я получаю не то!
30
Афр и трезв и умерен. Что мне в этом?
Я за это раба хвалю, – не друга.
31
Рощица эта, ключи, и сплетенного сень винограда,
И орошающий все ток проведенной воды,
Луг мой и розовый сад, точно в Пестуме, дважды цветущем,
Зелень, какую мороз и в январе не побьет,
И водоем, где угорь у нас прирученный ныряет,
И голубятня под цвет жителей белых ее —
Это дары госпожи: возвратившись чрез семь пятилетий,
Сделан Марцеллою я был этой дачи царьком.
Если бы отчие мне уступала сады Навсикая
Я б Алкиною сказал: «Предпочитаю свои».
32
Позор Календ июльских, я тебя видел,
Вакерра, видел я и всю твою рухлядь.
Весь скарб, в уплату за два года не взятый,
Тащила мать седая и сестра-дылда
С женой твоею рыжей о семи космах.
Как будто Фурий видел я из тьмы Дита!
За ними следом ты дрожащий шел, тощий,
Бледнее древесины старого букса,
Собой напоминая наших дней Ира.
На Арицийский холм как будто ты ехал.
С трехногой койкой плелся стол о двух ножках,
А рядом с фонарем и роговой плошкой
Горшок мочился битый в трещину с края;
А под жаровней ржавой был кувшин с шейкой:
Что был пескарь там иль негодная килька,
Оттуда шедший мерзкий выдавал запах,
Каким едва ли из садков несет рыбных.
Был и огрызок там толосского сыра,
Пучок порея черный, четырехлетний,
От чеснока и лука голые перья,
Старухи банка со смолой на дне гадкой,
Какой выводят волос под Стеной женки.
Зачем, ища жилья, тревожить зря старост
Тебе, Вакерра, раз ты мог бы жить даром?
На мост бы к нищим лучше шла твоя свита.
33
Чтобы рабов накупить, Лабиен все сады свои продал,
Так что теперь у него фига осталась одна.
34
Целых тридцать четыре жатвы прожил
Я, как помнится мне, с тобою, Юлий.
Было сладко нам вместе, было горько,
Но отрадного все же было больше;
И коль камешки мы с тобой разложим
На две кучки, по разному их цвету,
Белых больше окажется, чем черных.
Если горести хочешь ты избегнуть
И душевных не ведать угрызений,
То ни с кем не дружи ты слишком тесно:
Так, хоть радости меньше, меньше горя.
35
Чтоб доказать, Каллистрат, что вполне ты со мной откровенен,
Ты все время твердишь о пороке своем.
Но откровенен не так, Каллистрат, ты, как хочешь казаться:
Тот, кто такое болтать может, о худшем молчит.
36
То, что два иль четыре фунта другу,
Тогу легкую или плащ короткий,
Иногда золотых, в руке бренчащих,
Сколько может хватить недели на три,
Лишь один изо всех, Лабулл, ты даришь,
В этом щедрости нет, поверь. А что же?
Всего-навсего ты из худших лучший.
Ты мне Меммиев, Сенек и Пизонов,
Криспов мне возврати, да только прежних,
И сейчас же из лучших станешь худшим.
Хочешь скоростью ног своих кичиться?
Победи-ка ты Тигра с Пассерином,
Обгонять же ослят – в том мало чести.
37
Нюхом тонким ты хвастаешься, критик?
Нюха нет у того, чей нос заложен.
38
Тот, кто и ночью и днем появляется всюду на креслах
Женских, кто в Городе всём каждому очень знаком.
Кто напомажен всегда и намазан, кто пурпуром блещет,
Томен, но грудью широк, голени чьи без волос,
Кто за супругой твоей волочится всегда неотвязно,
Этот не страшен тебе, Кандид: не портит он жен.
39
Ты противен, Камилл, затем, что мил ты:
Отвратительно быть Камиллу милым.
Но и милый, по мне, милей Камилла.
Пропади же скорей, Камилл ты милый!
40
Врешь ты – я верю; стихи читаешь дрянные – хвалю я;
Пьешь ты – я пью; запоешь, Понтилиан, – я пою;
Воздух ты портишь – молчу; ты в шашки играть – поддаюсь я;
Дело одно без меня делаешь – я ни гугу.
Но ничего не даришь ты мне. «Вот умру, – говоришь ты, —
И обеспечу». Да мне ни к чему. Впрочем – умри!
41
Мало, Тукка, тебе, что ты обжора:
И прослыть и казаться им ты хочешь.
42
Замуж пошел Каллистрат бородатый за ражего Афра,
Весь соблюдая обряд девы, вступающей в брак.
Факел несли перед ним, лицо закрыли фатою
И не забыли пропеть песен, Талассий, тебе.
Было и вено дано. Неужели тебе не довольно
Этого, Рим? Или ждешь, чтоб он еще и родил?
44
Уник, ты носишь со мной единое кровное имя
И по занятьям своим близок и по сердцу мне,
В стихотвореньях своих ты только брату уступишь,
Ум одинаков у вас, но твое сердце нежней.
Лесбией мог бы ты быть любим вместе с тонким Катуллом,
Да и Коринна пошла б после Назона с тобой.
Дул бы попутный Зефир, если ты паруса распустил бы,
Берег, однако же, мил так же, как брату, тебе.
45
Раз ты шкуркою козьей прикрываешь
Лысый череп с макушкой и с висками,
Про тебя остроумно, Феб, сказали,
Что твоя голова всегда обута.
46(47)
Трудно с тобой и легко, и приятен ты мне и противен:
Жить я с тобой не могу и без тебя не могу.
47(46)
Галл с Луперком стихи свои сбывают.
Не разумны ль, скажи, поэты, Классик?
48
Коль шампиньонами ты или вепрем меня угощаешь
Запросто, а не затем, чтоб подольститься, я рад.
Если же веришь, что стал я богат, и мечтаешь наследство
Ты получить за пяток устриц лукринских, прощай!
Правда, твой пышен обед и роскошен, не спорю, но завтра
Станет ничем он, да нет, – даже сегодня, сейчас!
Весь он поганой метле с паршивою губкой на палке,
Весь он собакам пойдет и придорожным горшкам.
Краснобородки, и все эти зайцы, и вымя свиное
К желчному цвету лица, к тяжкой подагре ведут.
Этой ценой не хочу ни альбанских попоек, ни даже
Капитолийских пиров, ни у понтификов яств!
Пусть и сам бог одолжит мне нектар – он уксусом станет
Или же мутью дрянной из ватиканских горшков.
Лучше других ты гостей зови, хлебосол, на обеды,
Их завлекая к себе великолепием блюд;
Ну, а меня пусть друзья угощают нехитрой закуской:
Тот мне по вкусу обед, что по карману и мне.
49
Кудряшей ты оравы, Лин, наставник,
И тебя за хозяина считает
Постумилла-богачка, доверяя
Камни, золото, вина, конкубинов:
Испытавши твою хозяйка честность,
Предпочесть никому тебя не может.
Помоги ты моей несчастной страсти
И не так неусыпно охраняй ты
То, что сердце жестоко распаляет,
То, о чем я мечтаю днем и ночью
И к груди прижимать своей я жажду!
Белоснежных, прекрасных двойней пару
Крупных... Нет же, не мальчиков, – жемчужин!
50
Рощами лавров, чинар и лесами сосен высоких
С баней для целой толпы ты обладаешь один;
С целою сотней колонн у тебя возвышается портик,
И попираешь ногой ты белоснежный оникс;
Пыльный звенит ипподром под копытами лошади резвой,
Всюду журчат у тебя струи прозрачной воды;
Залы просторны твои... Но негде совсем пообедать
В доме твоем и поспать: ты же ведь в нем не живешь!
51
Что Фабуллина вечно водят все за нос,
Дивишься, Авл? Кто честен, тот всегда в дурнях.
52
Он, постоянно виски обвивавший венком пиэрийским,
Чья так известна была робким ответчикам речь,
Здесь он покоится, здесь твой, Семпрония, Руф достославный,
Чей даже пепел к тебе страстной любовью горит.
Сладостный слух идет о тебе по полям Елисейским,
И похищенье твое дивно Елене самой.
Лучше ее ты: назад ты ушла, похитителя бросив,
Та же и с мужем идти не пожелала домой.
Слышит рассказ Менелай о любви троянской с улыбкой:
Ведь похищеньем твоим сразу оправдан Парис.
Некогда, переселясь в обители светлые чистых,
Тенью славнейшею ты будешь в стигийском дому.
Не презирает похищенных жен Прозерпина, а любит:
Ты покоришь госпожу собственной силой любви.
53
Хоть богатств у тебя и денег столько,
Сколько редко найдешь, Патерн, у граждан,
Не даришь ничего, на деньгах сидя,
Точно страшный дракон, кого поэты
Воспевают как стража скифской рощи.
Но причина того, как сам болтаешь,
Сын твой собственный, жадности ужасной.
Простаков и невежд ты, что ли, ищешь,
Чтобы за нос водить их и дурачить?
Сам ведь ты воспитал его пороки!
54
Рыжий, смуглый лицом, с бельмом на глазу, хромоногий,
Чудо ходячее ты, если ты честен, Зоил.
55
Кто любить вам велит, девчонки, даром,
Тот пошляк совершенный и бесстыдник:
Не любите вы даром, а целуйте.
Но берет и за это Эгла-скряга
(Пусть берет: поцелуй хороший дорог!).
Да дерет-то за это слишком много:
Или фунт благовонной мази Косма,
Иль червонцев чеканки новой восемь —
Вот тогда поцелуй ее не вялый
И не стиснуты губы, как немые.
Лишь одно она делает охотно:
Целоваться хоть даром не желает,
Но в другом не откажет Эгла даром.
56
За год раз десять, а то и чаще ты тяжко болеешь,
Но не тебе, Полихарм, это опасно, а нам!
Ибо, как только ты встал, ты ждешь от друзей подношений.
Ну, постыдись! Заболей как-нибудь раз навсегда!
57
Зачем, ты хочешь знать, в сухой Номент часто
На дачу я спешу под скромный кров Ларов?
Да ни подумать, Спарс, ни отдохнуть места
Для бедных в Риме нет: кричит всегда утром
Учитель школьный там, а ввечеру – пекарь;
Там день-деньской все молотком стучит медник;
Меняла с кучей здесь Нероновых денег
О грязный стол гремит монетой со скуки,
А там еще ковач испанского злата
Блестящим молоточком стертый бьет камень.
Не смолкнет ни жрецов Беллоны крик дикий,
Ни морехода с перевязанным телом,
Ни иудея, что уж с детства стал клянчить,
Ни спичек продавца с больным глазом.
Чтоб перечислить, что мешает спать сладко,
Скажи-ка, сколько рук по меди бьют в Риме,
Когда колхидской ведьмой затемнен месяц?
Тебе же, Спарс, совсем и невдомек это,
Когда ты нежишься в Петильевом царстве
И на вершины гор глядит твой дом сверху,
Когда деревня – в Риме, винодел – римский,
Когда с Фалерном винограда сбор спорит,
А по усадьбе ты на лошадях ездишь,
Где сон глубок, а голоса и свет солнца
Покой нарушить могут, лишь когда хочешь.
А нас толпы прохожих смех всегда будит,
И в изголовье Рим стоит. И вот с горя
В изнеможенье я на дачу спать езжу.
58
К девкам, Алавда, ты льнешь, по словам супруги, она же
Только к носильщикам льнет. Оба вы с ней хороши!
59
Сколько раз тебя в Риме поцелуют,
Лишь туда чрез пятнадцать лет вернешься,
Не сочли бы и Лесбия с Катуллом!
Чмокнет каждый сосед, косматый мызник
С поцелуем к тебе козлиным лезет,
Тут насядут ткачи, а там – валяльщик,
Тут сапожник, что с кожей целовался,
Подбородка паршивого владелец;
Недостатка не будет в гнойноглазых
И во всяких других со ртом поганым.
Право, не к чему в Город возвращаться!
60
Марса питомец, мой день, когда я впервые увидел
Зорю и мощное в ней звездного бога лицо,
Коль неугоден тебе алтарь дерновый в деревне
После столицы, где я жертвы тебе приносил,
Мне ты прости: разреши не рабствовать в эти Календы
И на рожденье мое вволю пожить мне дозволь.
Что мне бледнеть, если нет горячей воды для Сабелла
Иль для Алавды у нас крепкого нету вина,
Цекуб мутный цедить, сквозь мешок беспокойно вливая,
И то и дело сновать между своих же столов,
Тех и других принимать и, во время обеда вставая,
Мрамор холодный как лед голой ногою топтать, —
Что мне все это терпеть, вынося самому добровольно
То, что владыка и царь мне приказать бы не смог?
61
Как бы краткой и острой эпиграммой
Я тебя ни задел, дрожишь, Лигурра,
И желаешь прослыть ее достойным.
Но напрасно желанье, страх напрасен:
На быков лишь ярится лев ливийский,
А до мошек ему и дела нету.
Если жаждешь, чтоб о тебе читали,
Ты найди себе пьяницу поэта:
Грубым углем он или рыхлым мелом
Накропает стихи в отхожем месте!
Лоб-то твой не моей достоин метки.
62
Древний небес властелин величайший и старого мира,
Сладкий при ком был покой и не знавали труда,
Не было молний при ком и разить ими некого было,
И, не разрыта до недр, почва богата была,
Весел и ласков приди на этот радостный праздник
К Приску: тебе надлежит быть при твоем торжестве.
Отче благой! Ты в отчизну его из латинского града
Мирного Нумы домой в зиму шестую вернул.
Видишь: такой же почет, какой на Авзонии рынках
Здесь воздается тебе, видишь и роскошь и блеск?
Как не скупится рука, на столах какие подарки,
Что за богатства, Сатурн, в честь раздаются твою!
Но несравненно ценней, еще больше тебя прославляет
То, что почтенный отец твой соблюдает обряд.
Будь же, святой, ты в своем декабре возлюбленным вечно
И возвращай в эти дни Ириска почаще отцу.
63
Ты, о Кордуба, что тучней Венафра,
Чьи оливы истрийским не уступят,
Белых ты превзошла овец Галеза,
Шерсть не крася ни кровью, ни багрянкой,
Но, храня их руна живой оттенок,
Устыди своего, прошу, поэта:
Он крадет у меня стихи для чтенья!
Будь поэт он хороший, я стерпел бы:
Отомстил бы ему я за обиду.
Блуднику ж холостому чем отплатишь?
Что возьмешь со слепца, коль ослепит он?
Хуже нет ничего бандитов голых,
И опасности нет плохим поэтам!
64
Кравчего, краше всех слуг румяным лицом и кудрями,
Цинна пустил в повара. Цинна до лакомств охоч!
65
Когда с Филлидой я прелестной ночь пробыл,
На все лады была она такой щедрой,
Что утром о подарке долго я думал:
Не дать ли фунт благоуханий ей Косма,
Иль Никерота, иль бетийской пуд шерсти,
Иль десять с Цезаря лицом кружков желтых?
Но тут, обняв меня, и ластясь, и томно
Поцеловав, как страстный может лишь голубь,
Филлида попросила дать вина бочку.
66
Ты приобрел себе дом за целых сто тысяч, но даже
Хоть и дешевле цены жаждешь его ты продать,
Но покупателя ты лукаво, Амен, надуваешь,
И показная внутри роскошь скрывает шалаш.
Ярко украшены все черепахой ценною ложа,
Редкий на утварь пошел здесь мавританский лимон,
Замысловатый буфет – в золотых и серебряных чашах,
Мальчики рядом, каким я подчиняться не прочь.
Двести теперь запросил и кричишь, что уступки не будет:
Так меблированный дом дешево ты продаешь!
67
Иды марта Меркурия родили,
В Иды августа празднуют Диану,
А Марон октября прославил Иды.
Иды ты соблюдай и те и эти,
Ид Марона великого поклонник.
68
Ранний клиент, моего причина отъезда из Рима,
Атрии пышные ты, если умен, посещай.
Я ж не сутяга, и мне не по праву докучные тяжбы,
Я и ленив, да и стар, я Пиэридам служу.
Милы досуг мне и сон, а в них наотрез мне великий
Рим отказал; я вернусь, если и здесь не засну.
69
Павел, вроде твоих картин и кубков,
Все друзья у тебя оригиналы.
70
В пору, когда простыню нес Апру слуга кривоногий
И одноглазой каргой тога его стереглась,
Терщик же, грыжей больной, подавал ему капельку масла,
Строгим и мрачным тогда цензором пьяниц он был.
«Надо бы кубки разбить и вылить фалерн!» – все кричал он,
Ежели всадник домой, выпив, из бани идет.
Но получив триста тысяч в наследство от старого дяди,
Он не выходит из терм трезвым и сам никогда.
Вот что за сила и в чашах резных, и в пяти длиннокудрых!
В бытность свою бедняком жажды не чувствовал Апр.
72
Малость землицы купив, затерявшейся возле кладбища,
И никудышный совсем с кровлей подпертою дом,
Панних, бросаешь свои ты угодья столичные – тяжбы
С малой, но верной зато прибылью с тоги гнилой.
Стряпчим – и хлеб, и пшено, и ячмень, и бобы продавал ты,
Землевладельцем же став, вынужден их покупать.
73
Ты твердишь, что я твой, Катулл, наследник.
Не прочтя завещанья, не поверю.
74
Пусть тебе с Нила ладьи везут хрустальные чаши,
С цирка Фламиния в дар несколько кубков прими.
Кто же «бесстрашней»? Они или те, кто такие подарки
Шлет? Но дешевый вдвойне выгоден, право, сосуд;
Вор не позарится, Флакк, ни один на эту посуду,
И не боится она слишком горячей воды.
Кроме того, и слуга не страшится, ее подавая,
Что из дрожащей руки гостя она упадет.
Также не плохо и то, что, когда ты пьешь за здоровье,
Можно без жалости, Флакк, эдакий кубок разбить.
76
Двадцать ассов амфора, да мера хлеба – четыре.
Сыт земледелец и пьян, а в кошельке ничего.
77
Обращаясь к Юпитеру с мольбами
И воздев к небесам свои ладони,
В Капитолии Этон как-то пукнул.
Засмеялся народ, но оскорбился
Сам родитель богов, и на три ночи
Он клиента обрек обедать дома.
После этого срама бедный Этон,
Собираясь идти на Капитолий,
Забегает в уборную к Патроклу.
И раз десять и двадцать там он пукнет.
Но, хотя и приняв такие меры,
Он Юпитера молит, зад зажавши.
78
Я ничего не писал на тебя, Битиник. Ты хочешь,
Чтобы поклялся я? Нет, лучше уж я напишу.
79
Дал я много тебе, как ты просила,
Дал я больше тебе, чем ты просила,
Ты ж меня, Атицилла, снова просишь.
Кто ни в чем не откажет – тот похабник.
80
Чтоб не хвалить Каллистрату достойных, он всякого хвалит.
Если плохих для него нету, то кто же хорош?
81
Во дни Сатурна прежде, в зимний наш праздник,
Бывало, мне бедняга Умбр дарил бурку,
И вот теперь – буру: он стал богат, видно.
82
В термах нигде и по баням никак убежать невозможно
От Меногена: твои хитрости зря пропадут.
В обе руки наберет он теплых мячей для тригона,
Чтобы тебе насчитать этим побольше очков;
Даст, подобравши в пыли, он пузырь тебе слабо надутый,
Даже коль вымылся сам, даже когда уж обут;
Стоит лишь взять простыню, назовет он ее белоснежной,
Пусть даже будет она детских пеленок грязней;
Если начнешь ты чесать себе жидкие волосы гребнем,
Скажет, что локоны ты, точно Ахилл, причесал;
Сам он и винный отсед принесет из подонков кувшина,
И оботрет он тебе капельки пота на лбу.
Все он похвалит, всему удивляться он будет, покамест
Станет тебе невтерпеж и ты не скажешь: «Идем».
83
Фабиан, издевавшийся над грыжей,
Тот, кого все развратники боялись,
Кто над вспухшей мошонкой издевался
Так, что впору и двум Катуллам было б,
Вдруг увидел себя в Нерона термах,
И на месте он сразу смолк, бедняга.
84
Я ни за что, Политим, не хотел твои волосы портить,
Но я доволен теперь, что уступил я тебе.
Был таким ты, Пелопс, лишь остригся, и все засияло
Кости слоновой плечо перед невестой твоей.
87
Ныл Котта, что два раза он терял туфли;
Недосмотрел за ними раб его, сторож,
Один за ним ходивший, вся его свита.
И вот что вздумал он теперь, хитрец ловкий,
Чтоб не случилось с ним такой беды больше:
Разутым он обедать стал ходить в гости.
88
Тонгилиановский нос разнюхает все, я не спорю,
Но, кроме носа, ничем Тонгилиан не богат.
89
Раз ты голову шерстью прикрываешь,
Не с ушами, Харин, с кудрями плохо.
90
Дал, да и громко, Марон обет за старого друга,
Тяжко которого тряс от лихорадки озноб.
«Если больной не сойдет, – говорил он, – к теням стигийским,
Жертву Юпитеру я вышнему в дар заколю».
Лишь поручились врачи, что больной поправиться должен,
Вновь за обеты Марон, чтоб не исполнить обет.
92
Часто ты просишь сказать, каким я себя представляю,
Если внезапно богат стану и знатен я, Приск.
Кто же, по-твоему, нрав описать свой будущий может?
Коль обратишься во льва, будешь каким ты, скажи?
93
Как с любовником можно и при муже
Целоваться, нашла Лабулла способ:
Дурачка своего она целует,
А потом поцелуев этих влагу
Пьет любовник, целуя сам, и снова
Госпоже на потеху возвращает.
В дурачках-то, пожалуй, благоверный!
94
Эпос я начал писать; ты начал тоже. Я бросил,
Чтобы соперником мне не оказаться твоим.
Талия наша в котурн трагический ногу обула;
Тотчас же сирму и ты длинную тоже надел.
Стал я на лире бряцать, подражая калабрским Каменам;
Ты неотступный, опять плектр вырываешь у нас.
Я на сатиру пошел; ты сам в Луцилии метишь;
Тешусь элегией я, тешишься ею и ты.
Что же ничтожней найти? Сочинять эпиграммы я начал;
Первенства пальму и тут хочешь отнять у меня.
Брось хоть одно что-нибудь, на все ведь кидаться бесстыдно,
Тукка, оставь мне хоть то, что не по вкусу тебе!
97
За женой молодой хоть получил ты
Больше, чем ненасытный муж мечтает, —
Деньги, знатность, воспитанность, невинность,
Все ж изводишься, Басс, на кудряшей ты,
Заведенных на женины же средства,
А к хозяйке приходишь ты усталый;
Ты, кто многих супруге стоил тысяч,
Ни от ласковых слов уже не в силах
Приободриться вновь, ни от объятий.
Постыдись наконец, иль ты ответишь:
Женин раб ты, ты сам себя ведь продал!
98
Бетис с венком на кудрях, сплетенным из веток оливы,
И золотистую шерсть моющий в светлых струях,
Ты ведь и Бромию люб и Палладе, а вод управитель
Пенистый путь по тебе в море открыл кораблям;
Пусть на твои берега при знаменьях добрых Инстанций
Вступит, и пусть этот год будет, как прежний, благим.
Знает он бремя свое, что нести после Макра он должен;
Кто же берется за труд, знает, как справиться с ним.
 

КНИГА XIII

ГОСТИНЦЫ

 
1
Чтобы и тога была у тунцов, и плащи у оливок,
Чтобы не страшен жучкам книжным был голод сухой,
Тратьте – убыток на мне – вы, Музы, нильский папирус:
Снова Зима под хмельком требует новых острот.
Зернь не способна моя с необорным оружием спорить,
Да и шестерки с очком нету в рожке у меня.
Эта бумага сойдет за рожок и она ж – за орехи:
Нет ни убытка в игре этой, ни прибыли мне.
2
Суй ты повсюду свой нос, будь даже ты нос воплощенный,
Что и Атланту невмочь было б снести на плечах,
И подымай самого ты, пожалуйста, на смех Латина,
Все же тебе не сказать против моих пустяков
Большего, чем я и сам насказал. Что за радость зуб зубом
Грызть? Надо мяса поесть, если желаешь быть сыт.
Времени даром не трать. На тех, кто собою доволен,
Яд береги ты, а мы знаем, что пишем мы вздор.
Ну а вот это совсем не вздор, если чистосердечно
И не с надутым лицом слушать ты будешь меня.
3
Эти «Гостинцы», что здесь в этой маленькой собраны книжке
Все за четыре купить можешь сестерция ты.
Дороговато тебе за четыре? Ну можешь и за два:
С прибылью будет и так книготорговец Трифон.
Эти двустишья гостям посылай-ка ты вместо подарков,
Если тебе, как и мне, в редкость бывает и грош.
А в дополненье найдешь ты здесь и названья гостинцев:
Ты пропускать можешь то, что не по вкусу тебе.
4
ЛАДАН
Чтобы поздней во дворце воцарился небесном Германик
И пребывал на земле, ладан Юпитеру жги.
5
ПЕРЕЦ
Если блестящий, как воск, винноягодник с жирною ножкой
Выпал тебе, то, коль ты смыслишь, поперчи его.
6
БУЗА
Мы посылаем бузу; богатый пришлет тебе меду,
А не захочет прислать, сам его можешь купить.
7
БОБЫ
Ежели бледный стручок в горшке твоем пенится красном,
Можешь пореже ходить ты к богачам на обед.
8
ПОЛБА
Кашей клусийскою ты наполни простую посуду,
Чтоб из нее попивать сладкое сусло потом.
9
ЧЕЧЕВИЦА
Нильский гостинец прими: Пелусия дар, чечевицу,
Что подешевле бузы, но подороже бобов.
10
МУКА
Ни преимуществ муки, ни качеств тебе не исчислить:
Пекарь и повар всегда употребляют ее.
11
ЯЧМЕНЬ
То, что погонщик не даст лошакам безответным, прими ты:
Я ведь дарю не тебе, а шинкарю твоему.
12
ЗЕРНО
Модиев триста возьми с урожая ливийского поля,
Чтобы под Римом твоя не запустела земля.
13
СВЕКЛА
Чтобы придать остроты рабочих полднику – свекле,
О, сколько перцу с вином повар потребует твой!
14
ЛАТУК
Если у предков обед обычно кончался латуком,
То почему же, скажи, мы начинаем с него?
15
БЕЗДЫМНЫЕ ДРОВА
Если твое, селянин, у Номента находится поле,
То на мою принеси дачу, пожалуйста, дров.
16
РЕПА
Репы, которым мороз бывает зимний приятен,
Я посылаю тебе: Ромул на небе их ест.
17
КАПУСТА
Чтобы противной тебе, побледнев, не стала капуста,
Зелень ее сохрани, соли прибавив к воде.
18
ПЕРЬЯ ПОРЕЯ
Если пахучих поел ты порея тарантского перьев,
При поцелуе всегда губы свои зажимай.
19
ГОЛОВКИ ПОРЕЯ
Лучший порей к нам идет из Ариции, лесом покрытой:
Зелень какая, смотри, на белоснежном стволе.
20
БРЮКВА
Мы в Амитернской земле на грядках растем плодовитых.
Овощ нурсийский теперь сможешь пореже ты есть.
21
СПАРЖА
Мягкий стебель, что рос на почве приморской Равенны,
Спаржи не будет на вкус дикорастущей нежней.
22
ТОЛСТОКОЖИЙ ВИНОГРАД
Не наполняю я чащ и совсем непригоден Лиею,
Но, если ешь ты меня, нектаром буду тебе.
23
ХИЙСКИЕ ФИГИ
Хийские фиги под стать сетинскому старому Вакху,
Сочностью влагу вина напоминая и вкус.
24
АЙВА
Скажешь, отведав айвы, напоенной Кекроповым медом:
«Эти медовые мне очень по вкусу плоды».
25
КЕДРОВЫЕ ШИШКИ
Плод мы Кибелин. Уйди, прохожий, отсюда подальше,
Чтобы тебе головы мы не разбили, упав.
26
РЯБИНА
Кисти рябинные мы. Укрепляем мы слабый желудок.
Ягоды наши не ешь; лучше их мальчику дай.
27
ФИНИКИ
В праздник январских Календ золоченые финики дарят,
Но лишь одни бедняки эти подарки несут.
28
ГОРШОК СИРИЙСКИХ СМОКВ
В остроконечном горшке привезенные мелкие смоквы
Могут за фиги сойти, будь покрупнее они.
29
ГОРШОК ДАМАССКОГО ЧЕРНОСЛИВА
Бот иноземный тебе чернослив, в морщинах увядший.
Он при запоре всегда может живот облегчить.
30
ЛУНСКИЙ СЫР
Сыр, на котором стоит этрусской Луны отметка,
Слугам твоим молодым тысячу полдников даст.
31
ВЕСТИНСКИЙ СЫР
Если бы ты захотел без мяса позавтракать скромно,
Вот прибывает к тебе стада вестинского сыр.
32
КОПЧЕНЫЙ СЫР
Вовсе не всякий очаг или дым подходит для сыра:
Лишь над велабрским огнем вкусным становится он.
33
СЫРЫ ИЗ ТРЕБУЛЫ
Требула родина нам. Мы двояко бываем приятны:
Или на легком огне, или водой смягчены.
34
ЛУКОВИЦЫ
Если супруга стара, если члены твои омертвели,
Только головки одни лука помогут тебе.
35
ЛУКАНСКИЕ КОЛБАСЫ
Дочка пиценской свиньи, колбасой луканской зовусь я:
Вкусной приправой для каш я белоснежных служу.
37
ЛИМОНЫ
Эти висели плоды на ветках коркирского сада,
Или же их охранял сам массилийский дракон.
36
КОРЗИНОЧКА МАСЛИН
Этим маслинам уйти удалось из пиценских давилен,
Чтобы начать твой обед, чтобы закончить его.
38
МОЛОЗИВО
Первый удой молока, что отнял пастух у козляток
Новорожденных, тебе это молозиво дал.
39
КОЗЛЕНОК
Должен наказанным быть вредоносный зеленому Вакху
Скот шаловливый: вредил богу он юным еще.
40
ЯЙЦА
Ежели в яйцах желток обтекает молочная влага,
То гесперийский рассол скумбрии вкус им придаст.
41
ПОРОСЕНОК
Пусть подает мне богач сосунка от матки ленивой,
Сам же пускай кабана он этолийского ест.
42
ГРАНАТЫ И ТУБУРЫ
Не из ливийских садов гранаты и тубуры эти,
Но из номентских садов мы преподносим тебе.
43
ТО ЖЕ
Из подгородных садов гранаты и тубуры эти
Местные я подношу. Что до ливийских тебе?
44
ВЫМЯ
Скажешь, что вымя нельзя еще есть: так обильно сочится
И раздувает соски свежего ток молока.
45
ЦЫПЛЯТА
Если цесарки у нас водились бы или фазаны,
Их бы я дал, а пока птичника птиц ты прими.
46
ПЕРСИКИ-СКОРОСПЕЛКИ
Были ничтожными мы скороспелками с веток родимых,
А на привитых ветвях персики ценные мы.
47
ПИЦЕНСКИЕ БУЛКИ
Булки пиценские так в белоснежном нектаре пухнут,
Как разбухает, набрав, легкая булка, воды.
48
ШАМПИНЬОНЫ
Золото, иль серебро, иль коротенький плащ, или тогу
Можно послать без труда, а шампиньоны трудней.
49
ВИННОЯГОДНИК
Винные ягоды ем, но клюю я и сладкие гроздья.
Так почему же тогда я не по гроздьям зовусь?
50
ТРЮФЕЛИ
Землю-кормилицу я пробивающий шляпкою нежной
Трюфель. Один шампиньон только вкуснее меня.
51
ДЕСЯТОК ДРОЗДОВ
Ты, вероятно, из роз иль из ценного нарда сплетенный
Предпочитаешь венок; я же – венок из дроздов.
52
УТКИ
Целую утку пускай подают, но сладки в ней только
Грудка и шейка. Отдай прочее повару ты.
53
ГОРЛИЦЫ
Горлица жирная здесь. Латук и улитки, прощайте!
Перебивать не хочу я аппетита себе.
54
ВЕТЧИНА
Пусть церретанская мне ветчина иль менапская будет
Подана: лакомкам жрать предоставляю филей.
55
ФИЛЕЙ
Сочный, свежий филей. С дорогими друзьями не медли:
Я с полежалым, поверь, дела иметь не хочу.
56
МАТКА
Может быть, матка тебе от свиньи непокрытой милее,
Мне же гораздо милей от супоросой она.
57
КОЛОКАСИЯ
Нильского овоща ты посмеешься тягучим волокнам,
Ниточки эти суча зубом своим и рукой.
58
ГУСИНАЯ ПЕЧЕНКА
Больше большого гуся печенка, смотри-ка, раздулась!
Ты в изумленье: «Да где ж, – скажешь, – такая росла?»
59
СОНИ
Зиму без просыпу сплю напролет и жирею я очень
Этой порою, когда сном я питаюсь одним.
60
КРОЛИКИ
Любит селиться всегда в пещерах подкопанных кролик.
Он научил и солдат тайный подкоп подводить.
61
ИОНИЙСКИЕ РЯБЧИКИ
Из всей, что есть на свете, лакомой дичи
Вкусней, конечно, ионийский нам рябчик.
62
ПУЛЯРКИ
Можно легко откормить пулярку сладкой мукою,
И откормить в темноте. Лакомки очень умны!
63
КАПЛУНЫ
Чтобы не мог отощать петух от чрезмерных излишеств,
Он оскоплен, и теперь галлом он будет для нас.
64
ТО ЖЕ
Курица тщетно бежит в объятья бесплодного мужа:
Птицей Кибелы ему больше пристало бы стать.
65
КУРОПАТКИ
Редко на стол полают в Авзонии нам эту птицу.
Ей забавляешься ты часто в купальне своей.
66
ГОЛУБЯТА
Зубом преступным не смей осквернять голубяток ты нежных.
Ежели ведом тебе Книдской богини обряд.
67
ВЯХИРИ
И замирает у нас, и слабеет от вяхирей похоть.
Птицы ты этой не ешь, если ты сластолюбив.
68
ИВОЛГИ
Птиц желтоватых ловить тростинкой и сетками можно
В пору, когда виноград стал наливаться вином.
69
КАТТЫ
Катты паннонские нам неведомы в Умбрии вовсе.
Их господину Пудент предпочитает послать.
70
ПАВЛИНЫ
Ты изумлен всякий раз, как распустит он перья цветные.
Что ж ты, жестокий, даешь повару злому его?
71
КРАСНОКРЫЛЫ
Имя дало мне крыло мое красное. Вкусен язык мой
Лакомкам. Счастье для них, что не болтлив мой язык!
72
ФАЗАНЫ
В первый раз привезен я был кораблем аргонавтов,
А до того мне знаком был только Фасис один.
73
ЦЕСАРКИ
Хоть и по горло был сыт Ганнибал после римского гуся,
Этот дикарь никогда собственных птиц не едал.
74
ГУСИ
Птицею этой спасен был Тарпейского храм Громовержца.
Ты удивлен? Но тогда строил его ведь не бог.
75
ЖУРАВЛИ
Линия строк пропадет и стих у тебя захромает,
Если погубишь одну из Паламедовых птиц.
76
КУЛИКИ
Буду ли я куликом, куропаткой ли – вкус одинаков.
Но куропатка ценней. А потому и вкусней.
77
ЛЕБЕДИ
Сладкую песню поет языком коснеющим лебедь:
Сам отпевает себя он перед смертью своей.
78
ПОРФИРИОНЫ
Эта пичужка носить может имя такого гиганта!
Но у «зеленых» ведь есть тоже свой Порфирион.
79
БАРВЕНЫ
Дышит барвена в морской привозной воде, но лениво:
Сонной становится. Влей свежей воды – оживет.
80
МУРЕНЫ
Той, что живет в сицилийских водах, огромной мурене
В глубь погрузиться нельзя, кожу на солнце спалив.
81
ПАЛТУСЫ
Хоть лежит на широком блюде палтус,
Палтус все-таки шире, чем все блюдо.
82
УСТРИЦЫ
Я появилась сейчас, напившись воды из Лукрина,
И благородного я жажду рассола теперь.
83
КРЕВЕТКИ
Лирис лазоревый нас, что леса прикрывает Марики,
Любит. Оттуда идем тесной к тебе мы толпой.
84
КЛЮВЫШ
Этот клювыш, что пришел отглаженный волнами моря,
Лишь потрохами хорош. Все остальное в нем – дрянь.
85
КОРАКИН
Из-за тебя, Коракин, дерутся на нильских базарах:
Ты у пеллейских слывешь лакомок лучшим из блюд.
86
МОРСКИЕ ЕЖИ
Пусть он и колет тебе оболочкою острою пальцы.
Но, коли снять скорлупу, нежен ты, ежик морской.
87
БАГРЯНКИ
Кровью ты нашей плащи свои красишь, неблагодарный,
И не довольно с тебя: мы еще в пищу идем.
88
ПЕСКАРИ
Как бы изыскан прием в земле у венетов ни был,
Первое блюдо у них обыкновенно пескарь.
89
МОРСКОЙ ОКУНЬ
Окунь и нежен и бел у Тимава Евганского устьев,
Где насыщается он пресной водой и морской.
90
ДОРАДА
Вовсе не все хороши и ценны бывают дорады,
Не только те, что едят устриц лукринских одних.
91
ОСЕТР
На палатинские вы столы осетра посылайте:
Должен пиры божества редкостный дар украшать.
92
ЗАЙЦЫ
Между пернатыми дрозд на первом, по-моему, месте,
Заяц же всех остальных четвероногих вкусней.
93
КАБАН
Страшный щетинистый зверь, разорявший поля Диомеда
И этолийским копьем сваленный, не был крупней.
94
ЛАНИ
Страшен клыками кабан, рога охраняют оленя,
Я ж, беззащитная лань, только добыча для всех.
95
ОРИГ
Зверь не последний среди добычи утренних зрелищ,
Скольких убитых собак стоит мне лютый ориг!
96
ОЛЕНЬ
Он не твоим ли, скажи, Кипарис, приручен недоуздком?
Или же, может быть, твой, Сильвия, этот олень?
97
ЛАЛИСИОН
Юный онагр, молоком только матки кормящийся, назван
Лалисионом, но так лишь сосунков мы зовем.
98(99)
ГАЗЕЛЬ
Дай для забавы газель своему ты малому сыну:
Любо ее отпускать, тогой махая, толпе.
99(98)
КОСУЛЯ
Видишь, вот-вот упадет косуля с вершины утеса.
Если упала – твоя, псам же ее не догнать.
100
ОНАГР
Вот превосходный онагр. Оставить придется охоту
За эритрейским клыком: полно одеждой махать.
101
ВЕНАФРСКОЕ МАСЛО
Вот из оливок тебе Венафра кампанского масло:
Тотчас услышишь его запах, коль мази возьмешь.
102
РЫБНЫЙ РАССОЛ
Дар драгоценный прими: из свежей крови макрели,
Не засыпавшей еще, великолепный рассол.
103
АМФОРА С РАССОЛОМ ИЗ ТУНЦОВ
Чистосердечно скажу, что тунца из Антиполя дочь я.
Будь же макрели я дочь, я не тебе бы пошла.
104
АТТИЧЕСКИЙ МЕД
Вот из Паллады лесов на Гиметте Тесеевом нектар.
Дар этот славный тебе собран воровкой-пчелой.
105
СИЦИЛИЙСКИЙ СОТОВЫЙ МЕД
С Гиблы нагорий даря сицилийской медовые соты,
Медом Кекроповым их можешь свободно назвать.
106
ИЗЮМНОЕ ВИНО
Гносский родил виноград с минойского Крита напиток
Тот, что у нас бедняку служит медовым вином.
107
СМОЛЯНОЕ ВИНО
В этом вине смоляном из винообильной Виенны
Не сомневайся: оно прислано Ромулом мне.
108
МЕДОВОЕ ВИНО
Аттики мед! Ты фалерн обращаешь в нектарную влагу.
Надо, чтоб это вино нам подавал Ганимед.
109
ВИНО ИЗ АЛЬБЫ
Тонкое это вино из погреба Цезаря вышло,
А виноград для него вырастил Юлиев холм.
110
СУРРЕНТСКОЕ ВИНО
Пьешь из Суррента вино? Ни златых, ни из мурры цветистой
Кубков не надо: вино даст тебе чаши свои.
111
ФАЛЕРН
Из синуэсских точил появилось массикское это.
Просишь сказать, при каких консулах? Ни при каких.
112
СЕТИН
Сетия, что высоко над помптинской нависла равниной,
Из городка своего старое дарит вино.
113
ФУНДАН
Этот фундан принесла Опимия щедрая осень.
Консул и сам выжимал сусло, и сам его пил.
114
ТРИФОЛИН
Хоть первосортным никак трифолин не бывает Лиеем,
Все-таки я на седьмом месте средь вин окажусь.
115
ЦЕКУБ
Цекуба зреет вино благородное в Фундских Амиклах.
И зеленеют его лозы в болотной земле.
116
СИГНИЙСКОЕ ВИНО
Будешь сигнийское пить, крепящее слабый желудок?
Чтобы запор не нажить, сдерживай жажду свою.
117
МАМЕРТИН
Ежели Нестора лет амфору тебе с мамертином
Дали, то может она имя любое носить.
118
ТАРРАКОНСКОЕ ВИНО
Это вино, что кампанскому лишь уступает Лиею,
Из Тарраконы. Оно спорит с этрусским вином.
119
НОМЕНТСКОЕ ВИНО
Вакха тебе моего дарит виноград из Номента.
Если ты Квинтом любим, будешь ты лучшее пить.
120
СПОЛЕТИЙСКОЕ ВИНО
Вина Сполетия с их отстоявшейся гущей в бутылках
В дар получив, предпочтешь суслу фалернскому ты.
121
ПЕЛИГН
Муть марсийскую шлет виноградарь пелигнский в подарок.
Сам ты не пей: пусть ее выпьет отпущенник твой.
122
УКСУС
С уксусом нильским, прошу, не сочти ты презренной амфору.
Верь мне: презреннее был он в свою бытность вином.
123
МАССИЛИЙСКОЕ ВИНО
Если подачкою ты оделяешь сотни сограждан,
То массилийским вином дымным их всех угости.
124
ЦЕРЕЙСКОЕ ВИНО
Пусть-ка церейским Непот угостит – за сетин его примешь.
Всем он не ставит его: пьет он его вчетвером.
125
ТАРЕНТСКОЕ ВИНО
Славно Авлона руно, и лозы его плодоносны.
Пусть он дарит тебе шерсть ценную, мне же – вино.
126
БЛАГОВОНИЯ
Не завещай никому ни вина, ни своих благовоний:
Деньги в наследство оставь, этим же пользуйся сам.
127
ВЕНОК ИЗ РОЗ
Роз скороспелых венок Зима тебе дарует, Цезарь.
Розой владела Весна некогда, ныне же – ты.
 

КНИГА XIV

ПОДАРКИ

 
1
В платье застольном когда красуется всадник, сенатор,
Да и Юпитер-то наш вольности шапку надел,
А домочадец гремит на глазах у эдила костями,
Хоть ледяной водоем видит он рядом с тобой, —
Попеременно бери бедняка и богатого жребьи;
Каждый подарком своим пусть оделяет гостей.
«Вздор они все, пустяки и даже того еще хуже!»
Кто же тут спорит? И кто б явное стал отрицать?
Что же, однако, Сатурн, мне в дни эти делать хмельные,
В дни, что за небо тебе собственный сын уступил?
Иль мне о Фивах писать, о Трое, о мрачных Микенах?
«Ты на орехи играй», – скажешь. Орехов мне жаль.
Можешь на месте любом расстаться ты с книжкою этой:
Б двух здесь описан стихах каждый отдельный предмет
Если ты спросишь, зачем даны заголовки, скажу я:
Чтоб, коль угодно, ты мог лишь заголовки читать.
3
ТАБЛИЧКИ ИЗ ЛИМОННОГО ДЕРЕВА
Если б на тонкие мы не распилены были дощечки,
Славным бременем мы были б ливийским клыкам.
4
ПЯТИЛИСТОВКИ
Кровью убитых тельцов двор владыки счастливый дымится,
Ежели новый почет в воск пятилистный внесен.
5
ТАБЛИЧКИ ИЗ СЛОНОВОЙ КОСТИ
Чтоб не туманился взор усталый от мрачного воска,
Ты на слоновой кости черные буквы пиши.
6
ТРИПТИХ
Триптих ты наш не сочтешь никогда за ничтожный подарок,
Если напишет тебе милая здесь: «Я приду».
7
ПЕРГАМЕНТНЫЕ ТАБЛИЧКИ
Точно из воска листки, хоть пергаментом их называют:
Сколько угодно на них можешь писать и стирать.
8
ВИТЕЛЬЕВЫ ТАБЛИЧКИ
Хоть еще не прочла, но знает дева
Все желанья Вительевых табличек.
9
ТО ЖЕ
Видя, что крохотны мы, ты считаешь, что к милой пошлют нас.
Нет, на табличках таких просят и долг уплатить.
10
БУМАГА БОЛЬШЕГО ФОРМАТА
Ты отнюдь не считай ничтожным даром,
Коль пустую дарит поэт бумагу.
11
БУМАГА ДЛЯ ПИСЕМ
К малознакомым идя или к милым друзьям отправляясь,
Эта бумага всегда их «дорогими» зовет.
12
ШКАТУЛКИ ИЗ СЛОНОВОЙ КОСТИ
Эти шкатулки ничем другим, кроме желтой монеты,
Не наполняй: серебро пусть в деревянных лежит.
13
ДЕРЕВЯННЫЕ ШКАТУЛКИ
Если хоть что-нибудь есть на дне шкатулочки нашей,
Будет подарком, а нет – эту шкатулку бери.
14
ИГРАЛЬНЫЕ БАБКИ ИЗ СЛОНОВОЙ КОСТИ
Если по-разному вдруг у тебя обернутся все бабки,
Скажешь, что я подарил ценный подарок тебе.
15
ИГРАЛЬНЫЕ КОСТИ
Пусть вас и меньше числом, чем бабок игральных, но в кости
Часто крупнее игра, нежели в бабки, идет.
16
СТОПКА ИГРАЛЬНЫХ БАБОК
Ловко умеет рука бросать по нескольку бабок;
Если их стопкой метнешь – будешь молиться ты зря.
17
ИГРАЛЬНАЯ ДОСКА
В кости с одной стороны играют на дюжине точек,
Шашка погибнет с другой меж иноцветных врагов.
18(20)
ШАШКИ
Если играешь в войну, из шашек строя засады,
В этих стекляшках найдешь ты и солдат и врагов.
19(18)
ОРЕХИ
Хоть ни серьезности нет, ни убытка в игре на орехи,
Часто, однако, она спинам мальчишек страшна.
20(19)
ПИСЬМЕННЫЙ ПРИБОР
Ящик достался тебе. Не забудь положить в него перья;
Все остальное внутри, ты раздобудь пустяки.
21
ПЕНАЛ
Этот пенал для тебя со своим снаряженьем железным
Дар не пустячный, коль ты сыну его передашь.
22
ЗУБОЧИСТКА
Лучше мастиковой нет зубочистки, но если древесной
Нет иглы у тебя, перышком зубы почисть.
23
КОПОУШКА
Если зудит у тебя и несносно чешется ухо,
Я тебе средство даю против чесотки такой.
24
ЗОЛОТАЯ ШПИЛЬКА
Чтобы от влажных волос не испортился шелк превосходный,
Шпилька прическу твою сколет и сдержит ее.
25
ГРЕБНИ
Что будет делать волос у тебя никаких не нашедший
Этот о многих зубцах букс, поднесенный тебе?
26
ВОЛОСЫ
Хаттская пена в огонь обращает тевтонские косы:
Сможешь красивее стать, волосы пленницы взяв.
27
МЫЛО
Если ты цвет изменить седин собираешься старых,
Шарик – но лысой зачем? – вот маттиакский тебе.
28
ЗОНТИК
Зонтик прими от меня, побеждающий знойное солнце.
Если бы ветер подул, твой тебя тент защитит.
29
ШИРОКОПОЛАЯ ШЛЯПА
На представленье пойду я в театр Помпея с тобою:
Часто без тента сидеть нас заставляет Мандат.
30
РОГАТИНЫ
Примут они кабанов, и львов поджидать они будут,
Насмерть пронзят медведей, твердою взяты рукой.
31
ОХОТНИЧИЙ НОЖ
Коль длинноострой тебе рогатины выбитой жалко,
Этим коротким ножом вепря ты насмерть пронзишь.
32
ПОРТУПЕЯ С МЕЧОМ
Это отличие в знак желанной воинской чести,
Меч, что трибун на боку может с почетом носить.
33
КИНЖАЛ
Это – кинжал, что узким ложком искривленным отмечен.
Он закалился, шипя в хладной Салона воде.
34
СЕРП
Миром надежным вождя я изогнут для кроткого дела:
Я земледельцу служу, воину раньше служил.
35
ТОПОРИК
Этот топорик тебе я купил за четыреста тысяч
На распродаже вещей у одного должника.
36
ЦИРЮЛЬНИЧИЙ НАБОР
Вот инструменты тебе для стрижки волос, а вот этот —
Длинные ногти срезать, этот же – бороду брить.
37
КНИЖНЫЙ ЯЩИК
Если избранных книжек мне не дашь ты,
Наберусь я червей и моли хищной.
38
СВЯЗКА ПЕРЬЕВ
Годный для перьев тростник дается землею Мемфисской.
Кровлю свою ты покрой с прочих болот тростником.
39
НОЧНИК
Лампа я, что утехи ложа знает:
Делай все что угодно, – я не выдам.
40
СВЕЧА
Достается тебе служанка лампы.
Бдит она и потемки прогоняет.
41
ЛАМПА О МНОГИХ РЫЛЬЦАХ
Хоть освещаю я всю пирушку своими огнями
С множеством рылец для них, лампой считаюсь одной.
42
ВОСКОВАЯ СВЕЧКА
Свечкою ты восковой освещайся в течение ночи,
Раз у раба твоего выкрали лампу твою.
43
ПОДСВЕЧНИК ИЗ КОРИНФСКОЙ БРОНЗЫ
Со стародавних времен название свечи мне дали:
Век бережливых отцов масляной лампы не знал.
44
ДЕРЕВЯННЫЙ ПОДСВЕЧНИК
Видишь, из дерева я: будь с огнем осторожен, иначе
Может подсвечник и сам лампою вспыхнуть большой.
45
ДЕРЕВЕНСКИЙ МЯЧ
Плотно набитый пером, вот этот мяч деревенский
Туже мяча-пузыря, мягче ручного мяча.
46
МЯЧ ДЛЯ ТРИГОНА
Если умеешь бросать меня левой рукою проворно,
Я для тебя; коли нет, увалень, мяч возврати.
47
МЯЧ-ПУЗЫРЬ
Юноши, прочь: подходящ мне только немощный возраст —
Мальчикам мячик-пузырь, мячик-пузырь старикам.
48
МЯЧИ-ГАРПАСТЫ
Быстро хватая мячи в пыли Антеевой, шею
Вытянет, верно, себе попусту жалкий миньон.
49
ГИМНАСТИЧЕСКИЕ ГИРИ
Что тебе мускулы рук утруждать нелепою гирей?
Право, полезней мужам рыть в винограднике рвы.
50
ШАПОЧКА
Чтобы блестящих волос не испачкать грязною мазью,
Влажные кудри себе шкуркою этой прикрой.
51
СКРЕБКИ
Это прислал нам Пергам. Кривым скребись ты железом:
Реже придется тогда в стирку белье отдавать.
52
РОЖОК ДЛЯ МАСЛА
У тельца я на лбу торчал недавно,
Но сочтешь ты меня за носорожий.
53
НОСОРОЖИЙ РОЖОК ДЛЯ МАСЛА
На авзонийской ты рог этот видел арене владыки.
Он для тебя, а ему бык только чучелом был.
54
ПОГРЕМУШКА
Коль домочадца сынок на руках у тебя разревется,
Дай ему нежной рукой систр этот звонкий трясти.
55
КНУТ
Как бы ты этим кнутом ни хлестал, ничего не добьешься,
Если «пурпуровых» ты им погоняешь коней.
56
ЗУБНОЙ ПОРОШОК
Что тебе до меня? Я деве нужен:
Покупных я зубов не стану чистить.
57
БЕГЕНОВЫЙ БАЛЬЗАМ
В этот бальзам, что назвать не могли ни Гомер, ни Вергилий,
Входит и жирная мазь, и от бегена орех.
58
СЕЛИТРЯНАЯ ПЕНА
Если ты неуч, мое непонятно по-гречески имя:
Пеной селитры зовусь, если ж ты грек – афронитр.
59
БАЛЬЗАМ
Запах бальзама люблю; это запах мужских притираний;
Вам же, матроны, идут тонкие Косма духи.
60
БОБОВАЯ МАЗЬ
Ты натирай-ка живот свой морщинистый этою мазью,
Если средь белого дня в бани Стефана пойдешь.
61
РОГОВОЙ ФОНАРЬ
Скрытым огнем золотым свечу я, фонарь путеводный,
И безопасно во мне маленькой лампе гореть.
62
ФОНАРЬ ИЗ ПУЗЫРЯ
Коль не из рога я, что ж? Неужто тусклее я? Разве
Встречный узнает, что я только ничтожный пузырь?
63(64)
ФЛЕЙТЫ
Пьяная флейтщица нас разрывает хмельными щеками:
То она в обе дудит сразу, а то и в одну.
64(63)
ЦЕВНИЦА
Вот ты смеешься, что я из тростинок, слепленных воском?
Первая сделана так тоже цевница была.
65
ВОЙЛОЧНЫЕ ТУФЛИ
Если нет рядом слуги, а надеть захочется туфли,
В шлепанцы эти легко ноги и сами войдут.
66
ЖЕНСКИЙ НАГРУДНИК
Вместо нагрудника взять тебе лучше бы шкуру воловью,
Ибо твой кожаный лиф грудь не вмещает твою.
67
МЕТЕЛКА ОТ МУХ ИЗ ПАВЛИНЬИХ ПЕРЬЕВ
То, что сосать не дает твоих кушаний мухам противным,
Было когда-то хвостом гордым у лучшей из птиц.
68(71)
МЕТЕЛКА ИЗ БЫЧЬЕГО ХВОСТА
Ежели желтая пыль твою замарала одежду,
Мягким ударом ее хвост этот легкий сметет.
69(68)
РОДОССКОЕ ПЕЧЕНЬЕ
Не ударяй кулаком ты слугу виноватого в зубы:
Пусть он печенья поест, что посылает Родос.
70(69)
ПРЯНИЧНЫЙ ПРИАП
Чтобы свой голод унять, ты нашего скушай Приапа:
Не осквернишься, коль ты даже и чресла сгрызешь.
71(70)
ПОРОСЕНОК
Ты поросенком таким насладишься в дни Сатурналий.
Он, между вепрей пасясь, от желудей разжирел.
72
КРОВЯНАЯ КОЛБАСА
Эту колбаску, что ты в середине зимы получаешь,
Я за неделю еще до Сатурналий купил.
73
ПОПУГАЙ
Я – попугай, я у вас именам любым научуся,
Но научился я сам «здравствуй, о Цезарь!» кричать.
74
ВОРОН
Ты, поздравитель, за что слывешь непристойником, ворон?
Нет! Никогда твой клюв похоти мерзкой не знал.
75
СОЛОВЕЙ
О нечестивом грехе Филомела Тереевом плачет,
Ставши из девы немой птицею певчей теперь.
76
СОРОКА
«Здравствуй» тебе говорю, а я – стрекотунья-сорока.
Если б не видел меня, птицей не счел бы никак.
77
КЛЕТКА ИЗ СЛОНОВОЙ КОСТИ
Если б ты птичкой владел, о которой подруга Катулла,
Лесбия, плакала, здесь можно ей было бы жить.
78
ЛАРЧИК ДЛЯ ЛЕКАРСТВ
Ларчик лекарственный здесь ты видишь из кости слоновой.
Был бы доволен и сам Пакций подарком таким.
79
ПЛЕТИ
Резво играйте, рабы, но – помните – только играйте:
Будут всего на пять дней спрятаны плети мои.
80
ФЕРУЛЫ
Горе для мальчиков всех, для наставников – сущая радость,
Славой на веки веков нас Прометей одарил.
81
СУМА
Голому бородачу служить для жалких объедков
И с отвратительным псом спать не желает сума.
82
ВЕНИКИ
Веники были в чести когда-то, что видно по пальме,
Но подчищала теперь веникам дал отдохнуть.
83
ЧЕСАЛКА ИЗ СЛОНОВОЙ КОСТИ
Этою ручкою ты свои плечи избавишь от зуда
После укуса блохи или, пожалуй, и вши.
84
КНИЖНЫЙ ФУТЛЯР
Чтобы от пенул и тог не стали лохматыми книги,
Этот еловый футляр будет их долго беречь.
85
КРОВАТЬ-ПАВЛИНКА
Ложу названье дает по глазкам на дереве пестрым
Птица Юноны теперь, бывшая Аргусом встарь.
86
ПОТНИК
Потником мягким покрой своего скакуна ты, охотник,
Ибо натрешь ты волдырь, сидя на голом коне.
87
ПОЛУКРУГЛОЕ ЛОЖЕ
Ложе подковой прими, что отделано все черепахой.
На восьмерых оно: пусть в гости приходят друзья.
88
ЗАКУСОЧНЫЙ СТОЛИК
Если считаешь, что я черепахой наземной отделан,
Ты в заблужденье: морской в дело пошел здесь самец.
89
СТОЛ ИЗ ЛИМОННОГО ДЕРЕВА
Вот плодоносных дерев из леса Атланта подарок,
Кто золотой подарит стол тебе, меньшее даст.
90
КЛЕНОВЫЙ СТОЛ
И не из выплавка я, и не сын Мавританского леса,
Но для роскошных пиров все же и я подойду.
91
СЛОНОВЫЕ КЛЫКИ
Ты сомневаешься в том, что быков подносящие тяжких
Будут способны сдержать стол из ливийских досок?
92
ПЯТИФУТОВАЯ ЛИНЕЙКА
Остроконечная трость из дуба с деленьем на футы
Часто способна тебе плутни подрядчика вскрыть.
93
СТАРИННЫЕ КУБКИ
Это не новых времен и чекана не нашего слава:
Первым из них выпивал Ментор, сработавший их.
94
БЕССТРАШНЫЕ ЧАШИ
Простонародные мы из состава бесстрашного чаши.
И от горячей воды наше не лопнет стекло.
95
ЗОЛОТОЙ ЧЕКАННЫЙ ФИАЛ
Хоть каллаикский во мне алеет металл благородный,
Больше искусством я горд: Мий ведь чеканил меня.
96
ВАТИНИЕВЫ ЧАШИ
В память сапожника ты Ватиния чашу простую
Эту прими. Но его нос был еще подлинней.
97
БЛЮДА С ЗОЛОТОЮ ОТДЕЛКОЙ
Мелкой барвеною блюд с золотою отделкой не порти:
Весом не менее двух фунтов быть рыба должна.
98
АРРЕТИЙСКАЯ ПОСУДА
Ты арретийской, прошу, не очень-то брезгуй посудой:
Тусская глина была роскошь Порсены-царя.
99
ЛОХАНЬ-БАСКАВДА
Дикой баскавдой пришла я к вам от расписанных бриттов,
Рим же меня называть предпочитает своей.
100
ЧАША-ПАНАКА
Коль не безвестна тебе отчизна поэта Катулла,
Из моего черепка вина ты ретские пил.
101
ШАМПИНЬОННИКИ
Хоть благородное мне шампиньоны название дали,
Все-таки я – о позор! – зелени свежей служу.
102
СУРРЕНТСКИЕ ЧАШИ
Чаши ты эти прими, не презренным рожденные прахом:
Их из суррентской земли чисто сработал гончар.
103
ЦЕДИЛКА ДЛЯ ВИНА СО СНЕГОМ
Нашим ты снегом смягчай, мы просим, сетинское в кубках.
Худшее можешь вино сквозь полотно пропускать.
104
МЕШОК ДЛЯ ПРОЦЕЖИВАНИЯ ВИНА СКВОЗЬ СНЕГ
Знают и наши холсты, каким образом снег распускают:
Через цедилку твою бьет не студеней струя.
105
СТОЛОВЫЕ КУВШИНЧИКИ
Ты ни в холодной воде, ни в горячей не будешь нуждаться,
Лишь привередой не будь, жажду стремясь утолить.
106
ГЛИНЯНЫЙ КУВШИН
Вот тебе красный кувшин с изогнутой ручкой в подарок.
Некогда стоик Фронтон по воду хаживал с ним.
107
ЧАШКИ
Мы и сатирам милы, и Вакху, и пьяной тигрице,
Что приучилась лизать влажные ноги вождя.
108
САГУНТСКИЕ ЧАШИ
Чаши в подарок прими, что слепили из глины в Сагунте:
Может держать и хранить их без опаски слуга.
109
ЧАШИ С РЕЗНЫМИ КАМНЯМИ
Как вырезными горит самоцветами скифскими, видишь,
Золото! Сколько перстней чаша такая сняла!
110
ФЛЯЖКА
Вот самоцвет для тебя, что назван по имени Косма.
Пряное пить из него можешь ты, щеголь, вино.
111
ХРУСТАЛЬНЫЕ ЧАШИ
Если боишься разбить ты хрусталь, разобьешь его: плохо
Брать и небрежной рукой, брать и со страхом сосуд.
112
СТЕКЛЯННАЯ «ТУЧА»
Та, что Юпитер пошлет, прольет в изобилии туча
Воду для кубков с вином; эта – вино тебе даст.
11З
ФАРФОРОВЫЕ КУБКИ
Коль подогретое пьешь, то для огненной влаги фалерна
Очень подходит фарфор, лучше и вкус в нем вина.
114
КУМСКАЯ МИСКА
Эту землячку свою из красно-коричневой глины
В дар посылает тебе дева Сибилла из Кум.
115
СТЕКЛЯННАЯ ПОСУДА
Ловкости Нила дивись: о, как часто мастер, пытаясь
Дать добавления, всю эту работу губил.
116
КУВШИН ДЛЯ СНЕГА
Раз сполетийские пьешь или вина из погреба марсов,
Роскошь пустая тебе холод отварной воды.
117
ТО ЖЕ
Ежели пьют, но не снег, а свежую воду из снега,
Замысловатая в том выдумка жажды видна.
118
ТО ЖЕ
Дымный Массилии ток не мешай ты со свежей водою.
Чтобы дороже тебе, мальчик, не стала вода.
119
ГЛИНЯНЫЙ УРИЛЬНИК
Если на пальцев щелчок не подаст меня вовремя малый,
О, сколько раз твой тюфяк будет соперником мне!
120
СЕРЕБРЯНАЯ ЧУМИЧКА
Хоть у сенаторов мне и у всадников «лигула» имя,
Неуч грамматик меня «лингулой» все же зовет.
121
ЛОЖКА-УЛИТКА
Я для улиток гожусь, но годна для яиц я не меньше,
Так почему же, скажи, я по улитке зовусь?
122
ПЕРСТНИ
Некогда часто, теперь лишь изредка дарят друзья нас.
Счастлив ты, если с тобой собственный всадник идет.
123
ПЕРСТНЕВЫЙ ЯЩИЧЕК
Может легко соскользнуть кольцо с умащенного пальца,
Но под защитой моей перстни свои сохранишь.
124
ТОГА
Римлян главами земли и племенем, в тогу одетым,
Делает тот, кто отца в неба чертоги вселил.
125
ТО ЖЕ
Если под утро тебе со сном не трудно расстаться,
Тогу сносивши свою, будешь подачку иметь.
126
ТЕПЛЫЙ ХАЛАТ
Вот тебе дар бедняка, но одежда не бедного это:
Вместо плаща подношу я тебе теплый халат.
127
ОДЕЖДА ИЗ БУРОГО КАНУСИЙСКОГО СУКНА
Вот канусийская ткань оттенка мутного меда.
Радуйся: ткани такой скоро старухой не стать.
128
ПЛАЩ С КОЛПАКОМ
В плащ с колпаком ты одет Сантонскою Галлией нынче:
Прежде мартышкам служил теплой одеждою он.
129
ОДЕЖДА ИЗ КРАСНОГО КАПУСИЙСКОГО СУКНА
Рим больше темную ткань, а Галлия красную носит.
Мальчикам мил этот цвет, да и военным он люб.
130
КОЖАНАЯ ПЕНУЛА
Хоть в путешествие ты при безоблачном небе выходишь,
Кожаной пенулой все ж ты от дождя запасись.
131
АЛЫЙ ПЛАЩ
Что же ты в алом плаще, коль стоишь за «зеленых» иль «синих»?
Поберегись, чтоб тебя жребий в измену не ввел.
132
ШЛЯПА
Если б я мог, я послал бы тебе целый плащ с капюшоном,
Мой же теперешний дар лишь для твоей головы.
133
БЕТИЙСКИЙ ПЛАЩ
Шерсть не поддельна моя и в красильных чанах не бывала.
Я не из Тира: руно красить мое не пришлось.
134
ГРУДНАЯ ПОВЯЗКА
Ты не давай вырастать грудям моей милой, повязка,
Чтобы, лаская, их мог я и в руке поместить.
135(137)
БЕЛЫЕ ПЛАЩИ
Знаем мы пользу свою по обычаю в амфитеатрах:
Тога холодная там белым согрета плащом.
136(135)
ЗАСТОЛЬНАЯ ОДЕЖДА
И не для форумов мы, да и с явками в суд не знакомы:
Мы на обеденных лишь ложах нарядных лежим.
137(142)
ШЕЙНАЯ ПОВЯЗКА
Коль, собираясь читать, тебе я пошлю приглашенье,
Эта повязка, поверь, уши твои защитит.
138(136)
ТЕПЛЫЙ ПЛАЩ
Зимней порою плащи без начеса не очень пригодны,
Шерсть же моя утеплит верхнее платье у вас.
139(138)
СКАТЕРТЬ
Пусть на лимонном столе у тебя косматая скатерть,
Нашим столам не вредят мокрые пятен кружки.
140(139)
ЛИБУРНСКИЙ КАПЮШОН
Приноровить к одежде меня ты, глупец, не умеешь:
Белой ее ты надел, а бирюзовой снимай.
141(140)
КИЛИКИЙСКАЯ ВАЛЯНАЯ ОБУВЬ
Вовсе не шерсть – борода родила нас вонючего мужа:
Можешь ты ногу укрыть в этом кинифском гнезде.
142(141)
ПРАЗДНИЧНАЯ ОДЕЖДА
В ту пятидневку, когда отдохнет с удовольствием тога,
Полное право твое эту одежду носить.
143
ПАТАВИЙСКИЕ ТУНИКИ
Ткань из трех ниток берет патавийская множество шерсти:
Туники толщу одна только пила разорвет.
144
ГУБКА
Для вытиранья столов достается тебе эта губка.
Выжми ее, чтоб она, легкая, вспухла потом.
145
БАЙКОВАЯ ПЕНУЛА
Так я бела и такой я покрыта мягкою шерстью,
Что даже летом меня ты надевать бы не прочь.
146
ПОДУШКА
Косма помадой ты голову смажь, и запахнет подушка;
Запах исчезнет с волос, но сохранится в пуху.
147
БАЙКОВЫЕ ПОКРЫВАЛА
Пусть и ворсистый покров, и ковер на постели пурпурный,
Что тебе в них, если ты стынешь со старой женой?
148
ОДЕЯЛА-КОВРИКИ
Чтоб покрыть простыни на голом ложе,
Мы приходим к тебе, двояшки-сестры.
149
ГРУДНАЯ ПОВЯЗКА
Слишком грудастых боюсь: отдай меня девушке нежной,
Чтобы могло полотно льнуть к белоснежной груди.
150
УЗОРНЫЕ ПОКРЫВАЛА
Это подарок тебе Мемфисской земли: победило
Нильское бердо теперь и Вавилона иглу.
151
ПОЯС
Пояс я. В меру широк, но если живот твой набухнет
Бременем милым, тогда стану я узок тебе.
152
БАЙКОВОЕ КВАДРАТНОЕ ПОКРЫВАЛО
Пусть тебе коврики шлет отчизна поэта Катулла,
Нас же прислала тебе Геликаона земля.
153
ПЕРЕДНИК
Туника – дар богача, я ж перед тебе опояшу.
Будь я богат, я тебе оба подарка бы дал.
154
АМЕТИСТОВАЯ ШЕРСТЬ
Если из раковин я сидонских напилася кровью,
Я не пойму, почему трезвою шерстью зовусь.
155
БЕЛАЯ ШЕРСТЬ
Лучшею шерстью славна Апулия; Парма за нею,
Ну а на третьем стоит месте Альтина руно.
156
ТИРСКАЯ ШЕРСТЬ
Даром была пастуха я любовнице лакедемонской.
Хуже пурпурная шерсть матери-Леды была.
157
ПОЛЛЕНТИЙСКАЯ ШЕРСТЬ
Вовсе не только шерсть угрюмого темного цвета,
Нет, и посуду свою эта земля нам дает.
158
ТО ЖЕ
Правда, я мрачная шерсть, но гожусь я стриженым слугам,
Не из отборной толпы, чтобы служить за столом.
159
ЛЕВКОНСКАЯ НАБИВКА
Сплющился слишком твой пух и ремни перетяжек сошлися?
Стриженой шерстью набей с сукон левконских тюфяк.
160
ЦИРКОВАЯ НАБИВКА
Жесткие стебли болот цирковою набивкой зовутся.
Их покупает бедняк шерсти левконской взамен.
161
ПУХ
Ты на пуху из Амикл приляг отдохнуть, коль устанешь.
Лебеди этот тебе мягкий подшерсток дают.
162
СЕНО
Это трескучий тюфяк, для которого мул обокраден.
К жесткому ложу печаль с бледным лицом не придет.
163
КОЛОКОЛЬЧИК
Мячик оставь! Позвонил колокольчик из терм. Ты играешь?
Хочешь уйти ты домой, вымывшись в Деве одной?
164
ДИСК
Если блестящий увесистый диск пролетает спартанский,
Мальчики, прочь! Чтоб не стать снова убийцей ему.
165
КИФАРА
Ею певец Евридику вернул, но сам же утратил
От недоверья к себе, от нетерпенья в любви.
166
ТО ЖЕ
Часто случается так, что Помпеев театр изгоняет
Ту, что вела за собой лес и смиряла зверей.
167
ПЛЕКТР
Чтобы на пальце большом не натерся волдырь воспаленный,
К лире своей приспособь плектр из слоновой кости.
168
ОБРУЧ
Надо стянуть колесо. Ты полезный даешь нам подарок:
Детям он обручем, мне шиною будет служить.
169
ТО ЖЕ
С треском кольцо для чего по широкому катится кругу?
Чтобы дорогу дала обручам звонким толпа.
170
ЗОЛОТАЯ СТАТУЭТКА ПОБЕДЫ
Без жеребьевки она тому, кому славное имя
Рейном дано. Наливай, мальчик, фалерн десять раз.
171
БРУТОВ МАЛЬЧИК ИЗ ГЛИНЫ
Слава отнюдь не мала у крохотной этой фигурки:
Маленький этот юнец Брута возлюбленным был.
172
КОРИНФСКИЙ САВРОКТОН
Ящерицу пощади, что к тебе подползает, коварный
Юноша: ей умереть хочется в пальцах твоих.
173
КАРТИНА, ИЗОБРАЖАЮЩАЯ ГИАЦИНТА
Гаснущий взор отвратил, умирая, от страшного диска
Мальчик Эбалий, – твоя, Феб, и печаль и вина.
174
МРАМОРНЫЙ ГЕРМАФРОДИТ
Мужем вошел он в родник, а вышел оттуда двуполым:
Частью одною с отцом, прочими с матерью схож.
175
КАРТИНА, ИЗОБРАЖАЮЩАЯ ДАНАЮ
Деньги зачем ты платил, повелитель Олимпа, Данае,
Если без всяких даров Леда тебе отдалась?
176
МАСКА ГЕРМАНЦА
Вылепил в шутку гончар батава рыжего маску.
Ты ей смеешься, но прочь в страхе ребята бегут.
177
КОРИНФСКИЙ ГЕРКУЛЕС
Не посмотревши на змей, задушил их обеих младенец:
Гидре пора б уж тогда нежной бояться руки.
178
ГЛИНЯНЫЙ ГЕРКУЛЕС
Глиняный я, но смотри, не гнушайся ты этой фигуркой;
Имени ведь моего не устыдился Алкид.
179
СЕРЕБРЯНАЯ МИНЕРВА
Гордая дева, скажи, если ты и с копьем и во шлеме,
Где же эгида твоя? Цезарь похитил ее.
180
КАРТИНА, ИЗОБРАЖАЮЩАЯ ЕВРОПУ
Отче бессмертных богов, в быка обратиться ты лучше
Мог бы в то время, когда телкою стала И6.
181
МРАМОРНЫЙ ЛЕАНДР
Смелый Леандр закричал во вздутых бурею водах:
«Волны, топите меня вы на возвратном пути».
182
ГЛИНЯНАЯ СТАТУЭТКА ГОРБУНА
Был под хмельком Прометей, когда делал чудовище это:
Сам забавлялся тогда он Сатурналий землей.
183
БАТРАХОМИОМАХИЯ ГОМЕРА
Ты Меонийца прочти поэму о битве лягушек
И научись при моих шутках разглаживать лоб.
184
ГОМЕР В ПЕРГАМЕНТНОЙ КНИЖКЕ
Здесь Илиада с врагом Приамова царства Улиссом
В сложенных вместе листках кожаных скрыты лежат.
185
КОМАР ВЕРГИЛИЯ
Красноречивого здесь Марона «Комар» любомудру:
После орехов нельзя «Брани и мужа» читать.
186
ВЕРГИЛИЙ НА ПЕРГАМЕНТЕ
Малый пергамент такой вмещает громаду Марона!
Да и портрет его тут виден на первом листке.
187
ТАИДА МЕНАНДРА
В юности эта была его первой игривою страстью,
И не Гликеру тогда, нет, он Таиду любил.
188
ЦИЦЕРОН НА ПЕРГАМЕНТЕ
Если пергамент возьмешь ты этот в спутники, думай,
Что с Цицероном самим ты коротаешь свой путь.
189
ПРОПЕРЦИЕВА КИНФИЯ
Кинфию в юности пел неумолчно речистый Проперций.
Славу доставил он ей, Кинфия – славу ему.
190
ТИТ ЛИВИЙ НА ПЕРГАМЕНТЕ
В кожаных малых листках теснится Ливии огромный,
Он, кто в читальне моей весь поместиться не мог.
191
САЛЛЮСТИЙ
Ежели верить тому, что твердят ученые мужи,
В римской истории Крисп первым пребудет вовек.
192
МЕТАМОРФОЗЫ ОВИДИЯ НА ПЕРГАМЕНТЕ
Этот объемистый том, состоящий из многих листочков,
Целых пятнадцать тебе песен Назона несет.
193
ТИБУЛЛ
Испепелила любовь к Немесиде игривой Тибулла,
Он ведь и в доме своем рад был остаться ничем.
194
ЛУКАН
Правда, иные меня совсем не считают поэтом.
Книгопродавец же мой видит поэта во мне.
195
КАТУЛЛ
Сколько Катуллом дано его великой Вероне,
Столько Вергилий своей маленькой Мантуе дал.
196
ПОЭМА КАЛЬВА О ПОЛЬЗОВАНИИ ХОЛОДНОЙ ВОДОЙ
Эта бумага тебе родники называет и реки,
Но ей бы лучше самой в этой поплавать воде.
197
КАРЛИКОВЫЕ МУЛЫ
С этих малюток мулов тебе не страшно свалиться:
Сядешь верхом, а сидишь ниже, чем на землю сев.
198
ГАЛЛЬСКАЯ СОБАЧКА
Если б услышать хотел ты о прелестях всех собачонки,
Мне бы пришлось на рассказ целый потратить листок.
199
АСТУРИЙСКИЙ ИНОХОДЕЦ
Этот копыта свои поднимающий быстро и мерно,
Золотоносной страной Астуры послан конек.
200
БОРЗАЯ
Ловко зверей не себе, а хозяину ловит борзая:
Зайца тебе принесет, зубом не тронув его.
201
БОРЕЦ
Не за победы его я люблю, а за то, что прекрасно
Он все приемы постиг долгой постельной борьбы.
202
БЕСХВОСТАЯ ОБЕЗЬЯНА
Дротиков Я избегать хитро, обезьяна, умею.
Будь я хвостатой, тогда я бы мартышкой была.
203
ГАДЕССКАЯ ДЕВОЧКА
Так она вертится вся и так сладострастна, что даже
Сам Ипполит бы не смог похоть свою удержать.
204
КИМВАЛЫ
Медь, что за Матерь богов о келенце возлюбленном стонет,
Проголодавшийся галл часто привык продавать.
205
МАЛЬЧИК
Гладким мальчик у нас пусть будет от лет, не от пемзы,
Чтоб рядом с ним ни одна дева не нравилась мне.
206
ПОЯС ВЕНЕРЫ
Мальчик, шею обвей любовью чистой —
Пояском, что согрела грудь Венеры.
207
ТО ЖЕ
Пояс Киферин возьми, ее нектаром весь напоенный:
Страстью, зажженною им, был и Юпитер спален.
208
СКОРОПИСЕЦ
Пусть убегают слова, но пальцы гораздо резвее,
И обгоняет язык в быстрой работе рука.
209
РАКОВИНА
Раковиною морской сгладь папирус ты мареотийский,
И побежит по нему без затруднений тростник.
210
ДУРАЧОК
Не притворяется он и себя дураком он не корчит.
Кто не старается быть мудрым, тот истый мудрец.
211
БАРАНЬЯ ГОЛОВА
Фриксову овну, злодей, перерезал ты нежную шею.
Это ли тот заслужил, кто тебе тунику дал?
212
КАРЛИК
Взглянешь на голову ты – пред тобою как будто сам Гектор,
Если ж его во весь рост видишь ты – Астианакт.
213
ПАРМА
Победоносной она почти никогда не бывает:
Круглая парма твоя карлику будет щитом.
214
МАЛЬЧИКИ-КОМЕДИАНТЫ
В этой всей труппе себе Ненавистного ты не отыщешь,
Но кто угодно Двойным может обманщиком стать.
215
ЗАСТЕЖКА
Мне откровенно скажи: кифаредам и комедиантам
Что ты, застежка, даешь? Высшую цену в любви.
216(218)
ПТИЦЕЛОВ
Не на тростинку одну, а на свист попадается птица,
Если тихонько рукой тянешь ты хитрый камыш.
217(216)
ЯСТРЕБ
Прежде он птиц пожирал, теперь, как слуга птицелова,
Ловит он их не себе и не жалеет о том.
218(217)
ЗАКУПЩИК ПРОВИЗИИ
Много ль гостей ты зовешь и сколько истратишь, скажи ты.
Больше ни слова: готов будет обед у тебя.
219
БЫЧЬЕ СЕРДЦЕ
Стряпчий несчастный, коль ты сочиняешь стихи, что ни гроша
Не принесут, получай сердце совсем как твое.
220
ПОВАР
Мало для повара быть искусным: я рабского нёба
В нем не хочу; у него должен господский быть вкус.
221
РАШПЕР С ВЕРТЕЛАМИ
Рашпер решетчатый твой пусть сочится загнутой колбаской,
Пенистый пусть на рожне длинном дымится кабан.
222
ПИРОЖНИК
Тысячи эта рука смастерит тебе сладких фигурок;
Только на них и пойдет труд бережливой пчелы.
223
СДОБНЫЕ ЛЕПЕШКИ
Встаньте: уже продает мальчуганам завтраки пекарь,
Слышен уж голос везде утренних птиц с гребешком.
 

ЭПИГРАММЫ, ПРИПИСЫВАВШИЕСЯ МАРЦИАЛУ

 
1
О СЕЛЬСКОЙ ЖИЗНИ
Делаю что у себя я в деревне? Отвечу я кратко:
Утром молюсь, посмотрю за порядком и дома и в поле,
И надлежащую всем назначаю я слугам работу.
После читаю, зову Аполлона и Музу тревожу.
Маслом натершись потом, занимаюсь я легкой борьбою
Вволю, и радостно мне на душе, и корысти не знаю.
Песнь за обедом с вином, игры, баня, ужин и отдых.
Малый светильник тогда, немного истративший масла,
Эти стихи мне дает – ночным приношение Музам.
2
НА ВАРА
Вару случилось меня позвать однажды обедать;
Пышно убранство его, скуден был самый обед.
Золотом стол у него заставлен, не яствами: слуги
Хоть и ласкают глаза, мало дают языку.
Тут я: «Ведь я не глаза пришел насыщать, а желудок:
Или ты яства давай, Вар, иль богатство сними».
3
НА ПОНТИКА
Понтик, суешься к царям и все тебе высмотреть надо:
Ищешь великого ты, Понтик: значителен ты.
Понтик, коль делаешь ты что-нибудь, то один, втихомолку;
Не доверяешь толпе, Понтик: опасливый ты.
Понтик, природа тебя красотой одарила богато;
Стоил Елены бы ты, Понтик: пленителен ты.
Понтик, алмазы смягчить своим ты голосом можешь:
Голос твой сладко звучит, Понтик, и сладостен ты.
Понтик, и прочие все, да и сам ты этим обманут.
Хочешь, я правду скажу, Понтик? Ничтожество ты.
4
НА СТАРУХУ
Ты хороша и на слух, и на ощупь; и, если не видеть,
Вся хороша, но совсем с виду ты не хороша.
5
О МИЛОНЕ
Нет Милона, уехал Милон, и, пока он в отъезде,
Пусты поля, но жена все же рожает его.
Что же бесплодна земля, а жена плодовита? Скажу я:
Пахарей нет для полей, пахари есть для жены.
6
О НАКАЗАНИИ АКТЕРА
Пукнул однажды актер пред Юпитера статуей. Кара
Бога постигла его: жить на свой собственный счет.
7
НА БЕССТЫДНИКА
Ртом ТЫ в прапрадеда, носом в отца и в отца ты глазами,
И уверяешь, что в мать вышел осанкою ты.
Если на предков своих ты похож и всем обликом точно
В них уродился, в кого ж всею повадкою ты?
8
МАТТУ
Кто говорит, что его нет дома, когда ты стучишься,
Знаешь, что он говорит? «Матт, для тебя я заснул».
9
МИЛОНУ
Ладан, перец, плащи, серебро, покрывала и камни —
Эти товары, Милон, все покупщик унесет.
Лучше женой торговать: сколько раз ты ее бы ни продал,
Ты не теряешь ее, да и убытка с ней нет.
10
ЗОЛОТАЯ СЕРЕДИНА
Пусть не дает мне судьба ни высшей доли, ни низшей,
А поведет мою жизнь скромным срединным путем.
Знатных зависть гнетет, людей ничтожных – обиды.
Счастливы те, кто живет, этих не знаючи бед.
11
СЦЕВОЛЕ
Сцевола, кушаешь ты у всех, а к себе не зовешь ты;
Ты осушаешь других кубки, твоих же никто.
Или к себе приглашай, или брось ожидать приглашений:
Стыдно всегда получать и ничего не давать.
12
АВКТУ
Требуешь нашей любви, ни к кому ее не питая,
Верности требуешь, Авкт, вовсе ее не блюдя;
Требуешь почестей с нас, не заслуженных вовсе тобою.
Странно, что требуешь ты то, чего сам не даешь.
13
О ФИЛЕ
Фил в плащи разодет, в перстнях золотых его пальцы,
Но тем не менее Фил все же бедней бедняка.
Тирских хламид у него, вещей и клиентов без счету,
Но тем не менее Фил все же бедней бедняка.
В царском убранстве стоят роскошные залы у Фила,
Но тем не менее Фил все же бедней бедняка.
Голод и жажда томят его средь каменьев и злата,
В шитой накидке его голод и жажда томят.
Что его голод гнетет, худоба открывает и бледность:
Шарик его золотой голодом морит его.
Он бы и в рабство готов пойти ради хлеба, бедняга,
Но запрещает в рабы шарик идти золотой.
Если к кому-нибудь он пристанет с умильной мольбою,
Шелковый тотчас наряд просьбу его пресечет.
Пусть, чтоб ему не пропасть, из богатого станет он бедным;
Сделайся он бедным, разбогатеть бы он мог.
14
АВЛУ
Ни твоя кровь, ни твоя красота, ни почтенное званье,
Ни положительный нрав, Авл, не помогут тебе.
Будешь всегда бедняком, потому что ты беден, и долей
Низшей из низших навек накрепко связан ты, Авл.
15
РЕГУЛУ
Как говорит Гермоген, не следует всем быть угодным.
Выбор велик: посмотри, Регул, кому угодить.
16
АВЛИКУ
Многое ты мне даришь; боюсь, что ты многого спросишь.
Лучше уж ты не дари, Авлик, коль выгоды ждешь.
17
ГЕРМАНИКУ
Голос, Германик, ты свой напрягаешь на тяжбах ужасно:
Бешенству вторит ума этот твой бешеный крик.
18
БАССУ
Любят всегда все друзья, но друг не всякий, кто любит.
Будь же и другом тому, Басс, кого ты полюбил.
19
НА ТУРГИДА
До НОЧИ завтрак, обед твой тоже до ночи, Тургид,
И напиваешься ты допьяна ночью и днем.
Холишь ты кожу свою, а жениться никак не желаешь
И говоришь, что тебе по сердцу чистая жизнь.
Тургид, ты врешь. И совсем, будь уверен, не чисто живешь ты:
Чистая жизнь, я скажу, – знаешь ли? – скромная жизнь.
20
НА ХЛОЮ
В резвого ты влюблена Ганимеда; ты всем отдаешься;
И Гипполиты-то все страстью горят у тебя;
А у порога стоят твоего любовников толпы;
Всем ты доступна: тебя тянет к народу всегда;
Я Демофилой тебя охотно бы назвал, но Хлоей
Матерью ты названа: это и верно и вздор.
21
НА ЛАИДУ
Ты, Лаида, что женщин всех прелестней,
На вопрос о цене за ночь с тобою
Вдруг талант, и большой, с меня спросила!
За раскаянье я плачу дешевле.
22
НА МАКРИНА
Ты говорил, что нельзя грибом человека угробить,
Сам же теперь ты, Макрин, гроб получил от гриба.
 

ПРИЛОЖЕНИЯ

ПУБЛИЙ ПАПИНИЙ