Текст книги "Все о Томе Сойере и Гекльберри Финне (сборник)"
Автор книги: Марк Твен
Жанр:
Детские приключения
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 55 страниц)
Глава двадцать шестая
СУНДУЧОК С ЗОЛОТОМ ПОХИЩЕН НАСТОЯЩИМИ РАЗБОЙНИКАМИ
На другой день, около полудня, мальчики опять пришли к сухому дереву взять кирку и лопату. Тому не терпелось отправиться в дом с привидениями. Гек тоже стремился туда, хотя, по правде говоря, не слишком ретиво.
– Слушай–ка, Том, – начал он, – ты знаешь, какой нынче день?
Мысленно пересчитав дни, Том испуганно взглянул на товарища:
– Ой–ой–ой! А я и не подумал, Гек.
– Я тоже не подумал, а сейчас меня словно ударило: ведь нынче у нас пятница.
– Черт возьми! Вот как надо быть осторожным, Гек! Нам, пожалуй, не уйти бы от беды, если б мы начали такое дело в пятницу.
– Нет, не пожалуй, а наверняка. Есть, может быть, счастливые дни, но, уж конечно, не пятница.
– Это всякому дурню известно. Не ты первый открыл это, Гек.
– Разве я говорю, что я первый? Да и не в одной пятнице дело. Мне сегодня ночью снился такой нехороший сон… крысы.
– Крысы – уж это наверняка к беде. Что же, они дрались?
– Нет.
– Ну, это еще хорошо, Гек! Если крысы не дерутся, это значит беда либо будет, либо нет. Нужно только держать ухо востро – и авось не попадемся. Оставим это дело: сегодня мы больше копать не будем, давай лучше играть. Ты знаешь Робина Гуда, Гек?
– Нет. А кто такой Робин Гуд?
– Один из величайших людей, когда–либо живших в Англии… ну, самый, самый лучший! Разбойник.
– Ишь ты, вот бы мне так! Кого же он грабил?
– Только епископов, да шерифов, да богачей, да королей. Бедных никогда не обижал. Бедных он любил и всегда делился с ними по совести.
– Вот, должно быть, хороший он был человек!
– Еще бы! Он был лучше и благороднее всех на земле. Теперь таких людей уже нет – правду тебе говорю! Привяжи Робину Гуду руку за спину – он другой рукой вздует кого хочешь… А из своего тисового лука [42]42
Тис – дерево. В старину из него изготовлялись самые крепкие луки.
[Закрыть]он попадал за полторы мили в десятицентовую монетку.
– А что такое тисовый лук?
– Не знаю. Какой–то такой лук, особенный… И если Робин Гуд попадал не в середину монетки, а в край, он садился и плакал. И, конечно, ругался. Так вот мы будем играть в Робина Гуда. Это игра – первый сорт! Я тебя научу.
– Ладно.
Они до вечера играли в Робина Гуда, время от времени кидая жадные взгляды на заколдованный дом и обмениваясь мыслями о том, что будут они делать здесь завтра. Когда солнце начало опускаться к западу, они пошли домой, пересекая длинные тени деревьев, и скоро скрылись в лесу на Кардифской горе.
В субботу, вскоре после полудня, мальчики опять пришли к сухому дереву. Сперва они покурили и поболтали в тени, потом немного повозились в своей яме – без особой надежды на успех. Они были бы рады сейчас же уйти, но, по словам Тома, нередко бывает, что люди бросают копать, когда до клада остается всего пять–шесть дюймов, не больше, а затем приходит другой, копнет разок лопатой – и готово: берет себе все сокровище. Но и на этот раз их усилия не увенчались успехом. Вскинув свои инструменты на плечо, мальчики ушли, сознавая, что они не шутили с судьбой, но добросовестно сделали все, что требуется от искателей клада.
И вот наконец они подошли к дому, где живут привидения. Мертвая тишина, царившая под палящим солнцем, показалась им зловещей и жуткой. Было что–то гнетущее в пустоте и заброшенности этого дома. Мальчики не сразу осмелились войти. Они тихонько подкрались к двери и, дрожа, заглянули внутрь. Перед ними была комната, заросшая густою травой, без пола, без штукатурки, с полуразвалившейся печью; окна без стекол, разрушенная лестница; повсюду висели лохмотья старой паутины. Они бесшумно вошли, и сердца у них усиленно бились. Разговаривали они шепотом, чутко прислушиваясь к малейшему шуму, напрягая мускулы, готовые, в случае чего, мгновенно обратиться в бегство.
Но мало–помалу они попривыкли, и страх сменился у них любопытством. С интересом осматривали они все окружающее, восхищаясь своей собственной смелостью и в то же время удивляясь ей. Потом им захотелось заглянуть и наверх. Это означало некоторым образом отрезать себе отступление, но они стали подзадоривать друг друга, и, конечно, результат был один: они бросили в угол кирку и лопату и вскоре оказались на втором этаже. Там было такое же запустение. В одном углу они нашли чулан, суливший им какую–то тайну, но в чулане ничего не оказалось. Теперь они совсем приободрились и вполне овладели собой. Они уже хотели спуститься вниз и начать работу, как вдруг…
– Ш–ш! – произнес Том.
– Что это? – прошептал Гек, бледнея от страха. – Ш–ш!.. Там… ты слышишь?
– Да. Ой, давай убежим!
– Тише! Не дыши! Подходят к двери…
Мальчики растянулись на полу, стараясь разглядеть что–нибудь сквозь щели в половицах и замирая от страха.
– Вот остановились… Нет… идут… Пришли. Тише, Гек, ни звука! Ох, и зачем я пошел сюда!
Вошли двое. Оба мальчика сразу подумали:
«Ага, это глухонемой старик, испанец. Его в последнее время видели в городке раза два или три, а другого мы никогда не видали».
«Другой» был нечесаный, грязный, оборванный, с очень неприятным лицом. «Испанец» был закутан в плащ. Такие плащи обычно носят в Америке испанцы. У него были косматые седые бакенбарды: из–под его сомбреро [43]43
Сомбреро – мексиканская шляпа с большими полями.
[Закрыть]спускались длинные седые волосы, глаза были прикрыты зелеными очками. Когда они вошли, «другой» говорил что–то «испанцу» тихим голосом. Оба сели рядом на землю, лицом к двери, спиной к стене, и говоривший продолжал свой рассказ. Теперь он держался уже чуть посмелее и стал говорить более внятно.
– Нет, – сказал он, – я все обдумал, и мне это дело не нравится. Опасное.
– Опасное! – проворчал «глухонемой испанец», к великому удивлению мальчиков. – Эх ты, размазня!
При звуке этого голоса они вздрогнули и разинули рты. То был голос Индейца Джо! Наступило молчание. Затем Джо сказал:
– Уж на что было опасно последнее дельце, однако сошло же с рук.
– Нет, тут большая разница. То – далеко, вверх по реке, и никакого другого жилья по соседству. А раз дело провалилось, никто даже не узнает, что там работали мы.
– Куда опаснее приходить сюда днем: стоит только глянуть на нас, чтобы заподозрить худое!
– Знаю, знаю! Но ведь не было другого подходящего места, где мы могли бы укрыться после того дурацкого дела. Мне вообще неохота оставаться в этой хибарке. Я еще вчера хотел выбраться, да нечего было и думать уйти незаметно, пока эти проклятые мальчишки копошились там, на горе, и весь дом был у них на виду.
«Проклятые мальчишки» снова затрепетали от страха, услышав эти слова. Какое счастье, что они побоялись начинать свое дело в пятницу и решили отложить его на день! В глубине души они жалели, что не отложили его на целый год.
Бродяги достали что–то съестное и начали завтракать. После долгого раздумья Индеец Джо сказал:
– Слушай, малый, ступай–ка ты вверх по реке… назад в свои места, и жди от меня вестей. А я рискну – пойду еще раз в городок поглядеть. «Опасное» дело мы сварганим потом, когда я хорошенько все выведаю и дождусь более удобной минуты. А потом в Техас! Смоемся туда оба!
На том и порешили. Вскоре и тот и другой стали зевать во весь рот, и метис сказал:
– Смерть спать хочется! Теперь твой черед сторожить.
Он улегся в высокой траве на полу и вскоре захрапел. Товарищ раза два толкнул его; храп умолк. А затем и стороживший стал клевать носом: голова его опускалась все ниже и ниже. Теперь уже храпели оба.
Мальчики с облегчением перевели дух.
– Ну, теперь или никогда! – шепнул Том. – Идем!
– Не могу, – сказал Гек. – Если проснутся, я прямо умру!
Том уговаривал, Гек упирался. Наконец Том медленно и осторожно поднялся с пола и пошел один. Но при первом же его шаге расхлябанные половицы так страшно заскрипели, что он присел на месте, полумертвый от страха. Пробовать еще раз он не стал. Минуты ползли нестерпимо медленно; мальчики лежали на полу, и им казалось, что время кончилось и даже вечность успела уже поседеть. Поэтому они очень обрадовались, когда увидели, что солнце наконец–то садится.
Один из спящих перестал храпеть. Индеец Джо приподнялся, сел, Огляделся вокруг, посмотрел на товарища, который спал, свесив голову на колени, угрюмо усмехнулся, потом толкнул его ногой и сказал:
– Вставай! Вот так сторож!.. Впрочем, ладно… Ничего не случилось.
– Да неужто я уснул?
– Так, немножко. Ну, брат, пора нам в путь. А что мы сделаем с нашим добром?
– Уж и не знаю. Оставить разве тут, как всегда? Ведь пока мы не соберемся на юг, оно нам не понадобится. А таскать на себе шестьсот пятьдесят серебром – дело нелегкое.
– Ладно… можно будет прийти еще раз…
– Лучше всего ночью… как ходили все время… так будет вернее.
– Да, но вот что, дружище: ведь мне, может быть, еще не скоро представится случай обделать то дельце… мало ли что может случиться… денежки же у нас припрятаны плохо. Давай–ка мы лучше закопаем их… да поглубже.
– Правильно, – отозвался товарищ Индейца Джо и, перейдя через всю комнату, встал на колени, приподнял одну из внутренних плит очага и вытащил оттуда мешок, в котором что–то приятно зазвенело. Он вынул из мешка долларов тридцать для себя и столько же для метиса и передал ему весь мешок; тот стоял на коленях в углу и копал землю кривым ножом.
Мальчики вмиг позабыли все свои страхи и горести. Они жадными глазами следили за каждым движением бродяг. Экая удача! Такого богатства они и вообразить не могли. Шестьсот долларов! Этого достаточно, чтобы сделать богачами полдюжины мальчиков! Клад сам давался в руки без всяких хлопот. Им уже не придется копать наугад, не зная наверное, там ли они копают, где нужно. Мальчики поминутно подталкивали друг друга локтями, и каждый понимал, что эти толчки означают: «Теперь ты небось рад, что мы забрались сюда?»
Нож метиса ударился обо что–то твердое.
– Эге! – сказал он.
– Что там такое? – спросил товарищ.
– Прогнившая доска… Нет, кажется, сундучок. Иди–ка сюда, помоги вытащить! Посмотрим, какого черта он тут… Погоди, не надо, – я пробил в нем дыру.
Он сунул руку в ящик и, вытащив ее, сказал:
– Слушай–ка, да тут деньги!
Оба наклонились над пригоршней монет. Золото! Мальчики наверху были потрясены не меньше, чем сами бродяги, и испытывали такую же радость.
Товарищ Индейца Джо сказал:
– Тут нечего мешкать. Скорей за работу! Я только что видел там в углу, в траве, за печкой, заржавленную старую кирку.
Он побежал и принес инструменты, оставленные мальчиками. Индеец Джо взял кирку, критически осмотрел ее, покачал головой, что–то пробормотал про себя и принялся за работу.
Скоро сундук был вытащен. Он оказался не очень большим, весь окован железом и когда–то, пока годы не подточили его, был, должно быть, замечательно прочен.
Несколько минут бродяги в блаженном безмолвии созерцали сокровище.
– Ого–го, да здесь тысячи долларов, дружище! – сказал Индеец Джо.
– Говорят, в этих местах одно лето работала шайка Маррела, – заметил незнакомец.
– Знаю, – сказал Индеец Джо. – Похоже, что они и запрятали.
– Теперь тебе незачем затевать то дело.
Метис нахмурился.
– Ты меня не знаешь, – сказал он. – Да и о деле тебе известно не все. Тут суть не в грабеже, а в мести – и в его глазах блеснуло злое пламя. – Мне будет нужна твоя помощь… А когда покончим это дело, тогда и в Техас! Ступай домой к своей Нэнси, к своим малышам и жди от меня вестей.
– Ладно, будь по–твоему. А с этим что мы сделаем? Опять закопаем?
– Да… (Наверху восторг и ликование). Нет, клянусь великим Сахемом, [44]44
Сахемами в Северной Америке назывались главные вожди некоторых индейских племен.
[Закрыть]нет! (Глубокая скорбь наверху.) Я и забыл: ведь на кирке была свежая земля. (Мальчикам чуть не сделалось дурно от ужаса). Откуда тут взялись эти кирка и лопата? Откуда на них свежая земля? Какие люди принесли их сюда и куда они девались, эти люди? Слыхал ты что–нибудь? Видел ты кого–нибудь? Как! Зарыть эти деньги опять, чтобы кто–нибудь пришел, увидел, что земля разрыта, и выкопал их? Нет, этого не будет, нет–нет! Мы перенесем их ко мне в берлогу.
– Верно! Я об этом и не подумал! В которую? Номер первый?
– Нет, номер второй, под крестом. Первая не годится, чересчур на виду.
– Ладно. Уже темнеет, скоро можно будет отправляться.
Индеец Джо поднялся на ноги, подошел к одному окну, потом к другому и осторожно выглянул наружу.
– Кто мог принести сюда эту кирку и лопату? – спросил он. – Как ты думаешь, уж не спрятались ли они там наверху?
У мальчиков захватило дух. Индеец Джо положил руку на нож, на минуту остановился в раздумье и потом направился к лестнице. Мальчики вспомнили о чулане, но не в силах были тронуться с места. Ступени лестницы заскрипели под тяжелыми шагами метиса.
Леденящий ужас вывел мальчиков из оцепенения и пробудил в них решимость. Они хотели кинуться в чулан, как вдруг раздался треск гнилых подломившихся досок, и Индеец Джо свалился вниз вместе с обломками лестницы. Он вскочил на ноги со страшным ругательством, а его товарищ сказал:
– И чего было лезть? Сидят, ну и пусть сидят, – нам–то какое дело? Вздумают спрыгнуть сюда и убиться до смерти, – пожалуйста, милости просим! Через четверть часа, когда станет темно, пусть гонятся за нами по пятам – я и на это согласен. А по–моему, если и увидели нас, они наверняка решили, что мы дьяволы, или привидения, или еще какая–нибудь чертовщина. Небось и сейчас еще бегут без оглядки…
Джо поворчал немного, потом согласился с товарищем, что надо, не тратя времени, воспользоваться скудными остатками дня и собираться в путь. Вскоре они выскользнули из дому под покровом сгустившихся сумерек и направились к реке, унося с собой драгоценный сундучок.
Том и Гек встали еле живые, зато вздохнули с облегчением. Они долго смотрели им вслед сквозь широкие просветы между бревнами. Пойти за ними? Ну нет! Уж и то хорошо, что удалось благополучно опуститься на землю, не сломав себе шеи, и направиться в город по другой дороге, через гору. По пути они мало разговаривали, так как бранили себя за то, что допустили оплошность: надо же было им притащить сюда кирку и лопату! Не будь этого, Индеец Джо никогда не подумал бы, что ему угрожает опасность. Он закопал бы серебро вместе с золотом до той поры, когда ему удастся осуществить свою «месть», а затем вернулся бы, и оказалось бы, к его великому горю, что сокровища и след простыл! Какая досада! И как это их угораздило притащить сюда кирку и лопату.
Они решили следить за «испанцем», когда тот снова появится в городе и станет искать случая, чтобы привести в исполнение свою жестокую месть. Может быть, таким образом им удастся узнать, где находится «номер второй». Вдруг у Тома мелькнула страшная мысль:
– Месть! А что, Гек, если это он хочет отомстить нам?
– Ох, не говори! – сказал Гек, замирая от страха.
Они долго толковали об этом и, пока дошли до города, решили, что метис мог иметь в виду и кого–нибудь другого или, по крайней мере, одного только Тома, так как только Том выступал против него на суде.
Мало, мало утешения доставила Тому мысль, что опасность грозит лишь ему одному! Он находил, что в компании было бы, пожалуй, приятнее.
Глава двадцать седьмая
ДРОЖАТ И ВЫСЛЕЖИВАЮТ
Приключения этого дня терзали Тома всю ночь. Его сны были мучительны. Четыре раза он протягивал руку к сокровищу, и четыре раза оно исчезало, как только он пробуждался и начинал сознавать печальную действительность. Под утро, лежа в постели и припоминая подробности великого приключения, он заметил, что оно представляется ему удивительно неясным, далеким, будто все это случилось в другом мире или очень давно. Ему пришло в голову, что, может быть, все приключение просто приснилось ему. Слишком уж много было там золота – такого множества наяву не бывает. Том никогда не видел даже пяти—десяти долларов зараз и, как всякий мальчик из небогатой семьи, воображал, что разговоры о «сотнях» и «тысячах» – одни разговоры, не больше, а на самом деле таких огромных денег и не бывает на свете. Он не мог себе ни на минуту представить, чтобы кто–нибудь на самом деле обладал такой большой суммой, как сто долларов чистой монетой. Если исследовать его представления о кладах, оказалось бы, что эти клады состоят из горсточки медных монет и из целой кучи туманных, великолепных, неосязаемых, недосягаемых долларов.
Но чем больше он думал, тем яснее и резче обрисовывались в его памяти подробности его приключения, и в конце концов он пришел к мысли, что, пожалуй, это и не было сном. Следовало бы поскорее проверить и выяснить. Он наскоро позавтракал и отправился разыскивать Гека.
Гек сидел на планшире [45]45
Планшир – верхний край корабельного борта.
[Закрыть]барки, меланхолично болтая ногами в воде, и вид у него был очень унылый. Том решил не расспрашивать Гека. Пусть Гек сам заговорит о вчерашнем. Если не заговорит, значит, Том и вправду видел все это во сне.
– Здорово, Гек!
– Здорово!
Минута молчания.
– Эх, Том, если бы мы оставили эту проклятую кирку и лопату под деревом, деньги были бы в наших руках! Жалость–то какая, а!
– Так, значит, это был не сон… нет, не сон! А я, пожалуй, даже хотел бы, чтобы это был сон. Честное слово, хотел бы!
– Какой там сон?
– Да я про это, про вчерашнее. Я уж было подумал, что мне все приснилось.
– «Приснилось»! Не обломись под ним лестница, он бы тебе показал, какой это сон! Мне тоже всю ночь снилось, как этот черт, одноглазый испанец, гонялся за мною, чтобы ему провалиться сквозь землю!
– Нет, ему не – надо проваливаться. Мы должны найти его и выследить деньги.
– Никогда нам его не найти. Такая удача бывает только раз: упустил – и пропало! Кончено. И знаешь: меня так и трясет лихорадка, только я подумаю, что могу встретиться с ним!
– И меня тоже. А все–таки я хотел бы его увидать и выследить, где у него номер второй.
– Номер второй? В том–то и дело. Я уже думал об этом, но ни до чего не додумался. Как по–твоему, что это такое?
– Не знаю. Что–то уж очень хитро… Слушай–ка, Гек, может быть, это номер дома?
– Пожалуй, и так. Да нет… конечно, нет. Где же в нашем городишке номера на домах?
– И правда. Дай–ка мне подумать… Знаешь, а может быть, это номер комнаты… где–нибудь в таверне? [46]46
Таверна – харчевня (чаще всего с постоялым двором). На Юге Соединённых Штатов тавернами называют небольшие гостиницы.
[Закрыть]
– Похоже на то! Ведь у нас только две таверны, так что проверить нетрудно.
– Подожди здесь, Гек. Я скоро вернусь.
И Том исчез. Он избегал показываться на улицах в обществе Гека. Он вернулся через полчаса. В лучшей таверне, куда он зашел сначала, номер второй давно уже занимал один молодой адвокат. Он и сейчас живет в этом номере. В таверне похуже номер второй был какой–то таинственный. Хозяйский сынишка рассказал Тому, что этот номер все время заперт и что никто не входит туда и не выходит оттуда, кроме как ночной порой. Он не знал причины этой странности; она заинтересовала его, но не слишком, и недолго думая он решил, что во втором номере водятся привидения и черти. Между прочем, он заприметил, что прошлой ночью там был свет.
– Вот что я узнал, Гек. Наверно, это и есть тот номер, который нам нужен.
– Должно быть, так и есть, Том. Что же нам делать?
– Погоди, дай подумать.
Том думал долго и наконец сказал:
– Вот что надо сделать. Задняя дверь этого второго номера выходит в маленький переулок между таверной и старым кирпичным складом. Постарайся добыть как можно больше ключей, а я стащу все теткины, и в первую же темную ночь мы попробуем открыть эту дверь. И не забудь выслеживать Индейца Джо – ведь, помнишь, он говорил, что придет поглядеть, подходящее ли теперь время для мести. Как только увидишь его, ступай за ним следом, и, если он не войдет в номер второй, значит, мы не угадали.
– Господи!.. Как же я пойду за ним один?
– Да ведь это ночью. Он, может быть, и не увидит тебя, а если увидит, ничего не подумает.
– Ну, если в темную ночь, я, пожалуй, пойду. Не знаю, не знаю… попробую…
– Если будет темно, и я пойду за ним, Гек. Он может решить, что задуманная месть не налаживается, да и явится сюда за деньгами.
– Правильно, Том, правильно! Я буду следить за ним, буду, честное слово!
– Вот это дело! Только смотри не оплошай, Гек. А уж я не подведу, будь покоен!
Глава двадцать восьмая
В БЕРЛОГЕ ИНДЕЙЦА ДЖО
В тот же вечер Том и Гек вышли на опасную работу. До девяти часов они слонялись у таверны. Один наблюдал издали за входной дверью, другой – за дверью, выходившей в переулок. В переулке никто не показывался; никто, похожий на «испанца», не входил в таверну и не выходил из нее. Ночь обещала быть ясной, и Том отправился домой, условившись с приятелем, что, если потемнеет, тот придет под окно и мяукнет; тогда Том вылезет к нему из окна, и они пойдут пробовать ключи. Но по–прежнему было светло, и около двенадцати Гек покинул свой наблюдательный пост и отправился спать в пустую бочку из–под сахара.
Во вторник мальчикам опять не повезло. В среду тоже. Но в четверг ночь обещала быть темной. Том вовремя сбежал из дому, запасшись старым теткиным жестяным фонарем и большим полотенцем, – чтобы прикрыть фонарь, если понадобится. Фонарь он спрятал в бочке, где ночевал Гек, и оба стали на стражу. За час до полуночи таверну закрыли и потушили огни (единственные в окрестности). «Испанец» так и не появился. Никто не входил в переулок и не выходил из него. Обстоятельства складывались благоприятно. Ночь была черная, и тишина нарушалась только отдаленными я редкими раскатами грома.
Том достал фонарь, засветил его в бочке, тщательно обернул полотенцем, и оба смельчака во мраке подкрались к таверне. Гек остался на часах, а Том ощупью пробрался в переулок. Потом наступила пора тревожного ожидания, и Геку сделалось так тяжело, словно его – придавила гора. Он уже начал желать, чтобы перед ним во тьме блеснул свет; правда, это испугало бы его, но, по крайней мере, служило бы доказательством, что Том еще жив. Прошло, казалось, несколько часов с тех пор, как Том исчез. «Конечно, ему сделалось дурно. А может быть, он умер. Может быть, сердце у него разорвалось от волнения и ужаса». Встревоженный Гек подходил все ближе и ближе к переулку, пугая себя разными страхами и ежеминутно ожидая, что вот–вот разразится катастрофа, которая отнимет у него последнее дыхание. Отнимать, впрочем, оставалось немного: он еле дышал, а сердце у него колотилось так сильно, что могло разорваться на части.
Вдруг блеснул фонарь, и мимо промчался Том.
– Беги! – шепнул он. – Беги что есть силы!
Повторять было незачем: первого слова оказалось вполне достаточно. Прежде чем Том повторил это слово, Гек уже мчался со скоростью тридцати или сорока миль в час. Мальчики ни разу не остановились, пока не достигли сарая заброшенной бойни в нижней части города. Не успели они укрыться в нем, как разразилась гроза, хлынул дождь. Отдышавшись немного, Том начал рассказывать:
– Ох, и страшно же было, Гек! Я попробовал два ключа, старался действовать как можно тише, но поднялся такой скрежет, что я еле дышал от страха. Ключ ни за что не хотел поворачиваться. Вдруг я, сам не замечая, что делаю, схватился за ручку и дверь распахнулась! Она не была заперта! Я вбегаю туда, сбрасываю полотенце и…
– Что?.. Что же ты увидел, Том?
– Гек, я чуть было не наступил на руку Индейца Джо!
– Не может быть!
– Да! Лежит на полу и спит как убитый, раскинув руки, все с тем же пластырем на глазу.
– Господи, что же ты сделал? Он проснулся?
– Нет, не шелохнулся. Пьян, должно быть. Я схватил полотенце – и бежать!
– Вот уж я бы не подумал о полотенце, ей–богу!
– А я поневоле подумал: мне бы; влетело от тетки, если бы я потерял полотенце.
– Слушай, Том, а сундучок ты видел?
– Гек, у меня не было времени глядеть по сторонам. Ничего я не видел – ни сундучка, ни креста. Ничего, только бутылку и жестяную кружку на полу возле Индейца Джо. И еще я видел в комнате два бочонка и множество бутылок. Теперь ты понимаешь, какой там водится дух.
– Какой же?
– Спиртной! Может быть, во всех тавернах общества трезвости имеется такая комната с «духом»? Как ты думаешь, Гек?
– Пожалуй, что и так. Подумать только!.. Слушай–ка, Том, а ведь теперь самое время взять сундучок, если Индеец Джо лежит пьяный.
– Что ж! Поди попробуй!..
Гек вздрогнул:
– Нет… неохота…
– И мне неохота, Гек. Рядом с ним всего одна бутылка. Этого мало. Будь три – другое дело. Тогда он был бы достаточно пьян, и я, пожалуй, пошел бы…
Наступило долгое молчание. Оба мальчика глубоко задумались. Затем Том сказал:
– Знаешь что, Гек, не будем и пробовать, пока не узнаем наверное, что Индейца Джо в этой комнате нет. А то очень уж страшно. Если мы будем следить за ним каждую ночь, когда–нибудь мы наверняка увидим, как он выходит на улицу, и тогда быстрее молнии подцепим его сундучок.
– Ладно, согласен. Я готов сторожить нынче ночью и каждую ночь до самого утра, только остальную работу ты уж возьми на себя.
– Ладно, возьму. От тебя же требуется только одно: в случае чего, ты рысью пробежишь по Гупер–стрит и мяукнешь у меня под окном. А если я буду крепко спать, бросишь горсть песку мне в окно, и я тотчас же выбегу.
– Ладно! Договорились.
– Ну, Гек, гроза прошла, я побегу домой. Скоро начнет светать – часа через два взойдет солнце. Ты там пока посторожи – ладно?
– Хорошо! Уж если я обещал, будь покоен. Целый год буду бродить по ночам около этой таверны. Весь день буду спать, а всю ночь сторожить.
– Это правильно. А где ты будешь спать?
– На сеновале у Бена Роджерса. Он ничего, позволяет. Их негр, дядя Джек, тоже не гонит меня. Я таскаю воду для Джека, когда ему требуется. Иной раз попросишь у него есть – он дает, когда сам не сидит без хлеба. Замечательно добрый негр! Любит меня за то, что я никогда не задираю нос перед ним, перед негром. Случается, я даже ем вместе с ним. Только ты, пожалуйста, никому не рассказывай. Мало ли чего не сделаешь с голоду! Натворишь такого, что и не снится тебе, когда у тебя сытый желудок.
– Ну, если днем я обойдусь без тебя, Гек, я не стану тебя будить… Незачем тормошить тебя зря. А ночью в любое время, чуть что заметишь, сейчас же ко мне – и мяукни.