Текст книги "Избранница ночи"

Автор книги: Марк Сиддонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

Глава девятая

По веткам скользнул луч солнца и, пробежав по влажному от росы мху, осторожно коснулся лица девушки. Соня открыла глаза и мгновенно зажмурилась вновь, ослепленная ярким светом. Она встряхнула головой и, опираясь на руки, села. Где она? Примятый мох все еще хранил форму ее тела, полянка среди высоких и темных елей тонула в утреннем полумраке, и только сквозь просвет между деревьями едва пробивалась узкая яркая полоса рассвета. Птичий гомон, затихший на мгновение, словно поджидая появления светила, вновь заполнил щелканьем, пересвистом и треньканьем просыпавшийся лес.

Соня огляделась вокруг: она находилась на высоком берегу реки, окаймленной стеной густого ельника. Покрытый травой откос круто уходил под темную воду. Другой берег был низким, и за желтым островком песчаной отмели буйная поросль кустарника переходила в темную стену деревьев.

Девушка потянулась, встряхнула руками, окончательно освобождаясь ото сна и вскочила на ноги. Кроме щебетания птиц и легкого шороха колеблющихся под дуновением утреннего ветерка ветвей, больше ничего не было слышно.

«Куда она меня забросила? – вспомнив Текмессу и кресло, похожее на королевский трон, спросила себя Соня.– Или все еще продолжается тот странный сон?»

Не тронутые тлением тела рыцарей, скалистая стена острова Крэгга, песня старцев, прорастающее в нее дерево… Соня вздрогнула, вспомнив ощущения, которые испытала, когда тысячи отростков оплели ее тело. Удивительный сон – она помнила каждое его мгновение так ясно, словно это происходило наяву.

«Может быть, это вовсе и не было сном? Тогда где же я была? – Девушка нахмурила брови, стараясь решить трудную для нее загадку.– Море Грез… Но его же нет на самом деле. Это в другом мире, Гуинхей говорил мне об этом…»

Соня потянулась еще раз. Почему бы не отложить на время размышления о том, куда она попала под действием чар Текмессы, а пока искупаться в ласковой и спокойной воде. Девушка сложила оружие и одежду под разлапистой елью; помогая себе руками, спустилась вниз по почти отвесному склону и бросилась в реку… Ах! Вода оказалась такой ледяной, что у нее от неожиданности перехватило дыхание и как будто тысячи острых иголок впились в тело. Через несколько мгновений девушка уже освоилась и плыла к противоположному берегу, а спустя еще некоторое время перестала ощущать холод. Соня с удовольствием поплескалась на песчаном мелководье и вышла на берег, отжимая волосы. Она присела на валун, подставляя лучам солнца тело, и вновь задумалась о том, что ей теперь делать. Девушка совершенно не представляла себе, где находится, но, немного поразмыслив, пришла к выводу, что старуха не отправила бы ее туда, где она не сможет выполнить задание учителя.

Внезапный шорох где-то справа от нее заставил Соню вскочить на ноги. Она бросила взгляд на прибрежные заросли: прямо перед стеной кустарника в десяти шагах от нее стоял высокий молодой мужчина. Как же она не слышала его приближения? Соня сделала несколько быстрых шагов к реке и, войдя в воду по колено, обернулась к незнакомцу.

Тот стоял не двигаясь, спокойно опираясь на длинное копье. Его черные волосы были связаны на затылке ленточкой, на кожаном кафтане тускло переливалось ожерелье из неровных костяных пластинок. Соня пригляделась. Человеческие зубы, вот что это такое! Какой-нибудь дикарь! Однако в его голубых глазах светились ум и достоинство. Он смотрел на нее прямым взглядом и не произносил ни слова. Только тогда Соня сообразила, в чем дело. Она же голая! Последнее время ее совершенно перестали волновать взгляды мужчин, ей было абсолютно безразлично, в каком виде она предстает перед ними, но сейчас она почувствовала некоторую неловкость и, отвернувшись так, чтобы встать к незнакомцу боком, резко выдохнула:

– Кто ты и что тебе от меня нужно?

– Я не рассчитывал на то, что кто-то купается в ледяной реке, но, увидев тебя…

– Ты вытаращил глаза, словно впервые встретил женщину,– усмехнулась Соня.

Девушка не испытывала никакого страха: мужчина не успеет причинить ей особого вреда, поскольку расстояние между ними было достаточным для того, чтобы при любой его попытке подойти к ней она тут же бросилась бы в воду.

– Ты не права, я встречал много женщин, но такую вижу впервые.– Голос мужчины звучал негромко, но твердо и властно, выдавая, что его обладатель явно не принадлежал к простым воинам.

– Так кто же ты? – продолжала допытываться Соня,– Или мне нельзя этого знать?

– Почему же? – с достоинством ответил мужчина.– Меня зовут Астамир драр Бенден, я глава генахов, первого рода боссонцев.

– Боссонцев? – переспросила Соня.– Это очень кстати – мне как раз нужно найти одного из них.

Если бы она взглянула со стороны на то, что происходило на берегу реки, то наверняка эта картина вызвала бы у нее веселый смех: обнаженная молодая девушка, стоя по колено в воде, и мужчина-охотник на берегу ведут спокойный разговор, словно находятся где-нибудь на городской площади, а не в дремучем лесу. Однако Соню это все не слишком заботило, сейчас ей было важнее узнать то, что ее интересовало.

– Кто же он? – поинтересовался Астамир, не в силах оторвать взгляда от странной девушки, которая продолжала задавать вопросы и даже не пыталась прикрыть обнаженное тело.

– Мне нужен Кантенфлас. Ты знаешь его?

– Кантенфлас? – воскликнул мужчина.– Кто же его не знает? – В его голосе послышалось удивление.– Он охотится вместе с нами, и если хочешь, я приведу тебя к нему.

– Прекрасно – Соня сделала несколько шагов, погружаясь в воду, затем повернулась к Астамиру: – Я сейчас оденусь, и мы можем идти.

Она медленно переплыла на свой берег и вскарабкалась на пригорок.

Астамир стоял все в той же позе, не в силах оторвать взгляда от нагого стройного тела. Когда девушка исчезла среди густого леса, он с сожалением вздохнул.

– Иди вдоль берега вверх по течению! – услышала Соня крик Астамира. Она выглянула из-за ствола, но на противоположном берегу только шевельнувшаяся ветка указывала на то, что кто-то был там несколько мгновений назад.

* * *

– Ты – посланница Рыси? – Спокойствие и невозмутимость Астамира уступили место изумлению, когда он увидел Сонин плащ.

– Что с тобой?– усмехнулась девушка.– Похоже, в этом плаще я произвожу на тебя гораздо большее впечатление, чем без одежды. Про какую посланницу ты говоришь?

– Моя мать говорила мне, что я должен встретить ее когда-нибудь,– хрипло ответил Астамир.

– Кого? – опять не поняла Соня, вскакивая на коня, которого воин держал в поводу.

Конь под ней дернулся и шагнул вперед, но она натянула уздечку и ласково похлопала его по холке:

– Но, но, не балуй!

Боссонец, выпрямившись в седле, смотрел на нее остановившимся взглядом, как тогда на берегу, и девушка вновь ощутила, что, пожалуй, впервые в жизни она не ждет неприятностей от мужчины, и ей даже хочется находиться рядом с ним.

– Кого ты должен встретить? – переспросила она Астамира.– Прости, я не все поняла из того, что ты сказал.

– Я не придавал этому особого значения,– быстро произнес тот,– но мать сказала, что я могу встретить Рысь и она… будет предназначена мне.

– Рысь? – недоверчиво отозвалась Соня.– Не много ли чести – встретить саму Рысь, да еще чтобы она была предназначена тебе.

– Я тоже так думаю.– Встретившись взглядом с девушкой, Астамир опустил глаза.– Но она сказала именно так. И потом, я же увидел тебя…

– Но я-то не Рысь,– пожала плечами Соня.– Хотя мне тоже говорили, что есть человек, которому я предназначена.

– Вот видишь! – выпалил Астамир и, смутившись, умолк.

– Что ты хочешь этим сказать? – Усмешка тронула губы девушки.– Ладно, поехали,– продолжила она, не глядя на него и стараясь скрыть смущение.– Если мы будем тут целый день обсуждать предсказания, я могу так и не встретиться с Кантенфласом.

Астамир поехал вдоль берега, кивком предложив Соне следовать за ним. Она тронула повод своего скакуна и, уставившись в спину боссонца, подумала о том, что это первый в ее жизни мужчина, который не стремится первым делом содрать с нее одежду. Было в нем нечто такое, заставившее девушку впервые усомниться в том, что все мужчины – похотливые скоты и не более того.

Они проехали немного вдоль берега, потом перебрались через реку, и Соня услышала крики людей и треск ломаемых ветвей: где-то рядом находится охотничий лагерь. Спустя некоторое время они выехали на большую поляну, на которой полыхал костер и несколько десятков человек суетились, расставляя шатры, свежуя туши оленей и занимаясь разными другим делами. По мере приближения к ним двух всадников они один за другим бросали свои дела и разговоры, и когда Астамир и Соня подъехали к костру, на поляне уже царила тишина.

– Кантенфлас! – прервал тишину Астамир, обращаясь к высокому худощавому мужчине, одетому, как и все остальные, в кожаные штаны и камзол.

Тот отложил колчан, которым занимался, и встал. Волосы у него были светлыми, почти белыми, а взгляд голубых глаз – пронзительным и испытующим.

– Кого ты привез? – вместо приветствия спросил Кантенфлас.– Что-то она не похожа на наших.

– Ее прислали к тебе,– спешиваясь, буркнул Астамир.– Она тебе все расскажет сама.

– Хорошо,– кивнул Кантенфлас, посмотрев на девушку, которая последовала примеру Астамира.– Отойдем в сторонку, там мы можем поговорить.

Они отошли от шумной поляны и присели на ствол поваленного дерева.

– Как я понимаю, ты не просто путешествуешь по нашим местам. Тебя послали ко мне наши люди? – начал Кантенфлас.

– Откуда ты знаешь?

– Такие плащи – большая редкость в этих краях,– усмехнулся он.– Что ж, рассказывай…

– Я помогу тебе,– выслушав Соню, сказал Кантенфлас,– но не сразу. Мне надо вернуться к себе домой и посмотреть, что я должен сделать. Однако не сомневайся, я найду то, что поможет твоему наставнику.

– Ты знаешь Гуинхея? – удивилась девушка.

– Да,– не вдаваясь в подробности, ответил боссонец.– Когда-то мне тоже довелось побывать в его обители.

Они вернулись к костру, рядом с которым уже были расставлены огромные деревянные блюда. Один из охотников ловкими движениями огромного ножа отрезал куски от подвешенной к костру туши оленя.

– Садись с нами, подкрепись,– пригласил девушку Астамир.

Соня присела рядом с ним и принялась вместе со всеми поглощать жестковатую и терпкую на вкус оленину, слушая краем уха охотничьи байки. Ей было легко и приятно с этими шумными и веселыми людьми.

– Недалеко отсюда,– обратился к ней Астамир,– есть поселение под названием Охотничий Холм. Это столица рода Харганов. Их глава – Кемпер, я извещу его о тебе. Дадим тебе нескольких воинов, чтобы ты добралась туда без помех. Там подождешь Кантенфласа. Ты согласен? – повернулся он к Кантенфласу, который вцепился зубами в окорок, и казалось, никакая сила неспособна оторвать его от вожделенного куска мяса.

– Угу! – промычал тот.– Через четыре дня буду там. Мне необходимо посоветоваться с предками.

– Наши роды нередко враждуют между собой,– невесело усмехнулся Астамир.– Но перед этой охотой все вожди собирались вместе на большой совет, и всем было приказано жить в мире. Сейчас такие времена, что если боссонцы будут воевать между собой, то аквилонцы перебьют нас поодиночке.

– Но ведь вас тоже раньше считали аквилонцами! – вспомнила Соня рассказы Гуинхея о народах, населявших мир.

– Что верно, то верно,– согласился Астамир.– Но мы живем как бы сами по себе, отдельно от них. Видишь, и жизнь у нас совсем другая.– Он обвел рукой полукруг, и непонятно, к чему относился его жест, к лесу или людям у костра людям.– Мы, боссонцы, особый народ, так уж получилось. Если бы не пикты, то все было бы хорошо и спокойно, а теперь, как мне рассказывали, аквилонцы привели большую армию в Велитриум. Это неспроста, от них можно ожидать чего угодно. Чувствую, здесь скоро начнется большая война…

– С кем? – не поняла девушка.

– И с теми и с другими,– заключил боссонец, вытирая руки о лежавшее рядом полотняное полотенце.– Но я сказал, что на всякий случай дам тебе провожатых. Королевские отряды могут появиться и в этих местах – все-таки Аквилония совсем недалеко.– Он посмотрел на Соню. Девушке было приятно то внимание, которое оказывал ей вождь генахов.

– Спасибо,– поднимаясь, ответила она.– Надеюсь, что мы еще встретимся.

– Я бы очень хотел этого.– Астамир посмотрел на Соню долгим печальным взглядом, потом, словно спохватившись, отошел к своим людям, и она услышала его громкий властный голос, отдававший приказы.

Глава десятая

– Поедете вдоль берега, до переправы, а потом, если все спокойно, сворачивайте на дорогу к Охотничьему Холму,– напутствовал Астамир своих воинов, придерживаясь за стремя Сониной лошади, словно хотел подольше оставаться рядом с ней.– Через три дня мы с Кантенфласом приедем туда.– Он посмотрел на девушку взглядом, в котором она заметила тоску.

– Я буду ждать тебя.– Она наклонилась и задержала на мгновение руку на плече Астамира.– Приезжай!

Пятерка всадников покинула поляну и по лесной тропе направилась к берегу реки. К вечеру они должны были достичь заставы харганов у переправы на левый, аквилонский, берег Громовой и потом, переночевав, весь следующий день скакать до Охотничьего Холма, где, по словам Астамира, Соня должна дождаться его и Кантенфласа.

Поросшие лесом холмы привели их к берегу реки, и дальше отряд шел по мелководью и плесам. Боссонцы не отличались особой словоохотливостью, и большую часть пути всадники проделали молча, лишь изредка обмениваясь короткими фразами, обсуждая выбор направления на той или иной развилке.

– Осталось совсем немного,– обернулся к Соне один из ее спутников, указывая рукой куда-то вперед.– Обогнем этот утес и будем на заста…– Он вдруг умолк на полуслове и прислушался к звукам леса, остановив жестом руки девушку и всадника, ехавшего справа от нее.

Соня тоже прислушалась, и ей показалось, что она слышит лязг железа. Двое скакавших впереди оглянулись, увидев, что их товарищи отстали.

– Что там? – крикнул один из них и в тот же миг, покачнувшись, упал с лошади.

Девушка успела заметить, что стрела, пущенная откуда-то из леса, пронзила его шею.

– Назад! – крикнула Соня, разворачивая коня, но тут же поняла, что слишком поздно: они напоролись на засаду, и несколько всадников в аквилонских черных доспехах уже выезжали из леса, преграждая путь к отступлению.

Соня, услышав свист стрелы, пригнула голову к шее коня и стремительно помчалась его в лес, надеясь там спастись от засады. Наверняка впереди тоже поджидают вооруженные всадники, и ускользнуть от них на открытом пространстве речного берега невозможно. Ветви хлестали по телу, но конь, решительно подгоняемый Соней, все-таки карабкался вверх по склону прибрежного холма. За спиной слышались крики и шум погони, пару раз стрела просвистела прямо над головой, но девушка тем не менее чувствовала, что теперь ее вряд ли догонят. Вдруг конь словно наткнулся на невидимую преграду и упал на передние ноги. Соня, перелетев через его шею, успела все-таки сгруппироваться и, коснувшись земли, сразу же вскочила на ноги, оглядываясь на бившегося сзади нее скакуна.

«Аквилонские ублюдки протянули веревку или сеть!» – догадалась она, выхватывая меч, но в тот же миг ей на плечи свалилось что-то тяжелое.

– Взял одного! – раздался над ее ухом голос, и напавший вывернул ей руку за спину.

Локтем левой она чувствительно врезала ему по шее, и тот ослабил хватку. Мгновением позже Соня уже всаживала в брюхо аквилонца нож.

«Повезло еще, что он без лат»,– успела подумать она, и тут же словно провалилась в темноту: кто-то оглушил ее ударом сзади.

Очнулась Соня от того, что на ее лицо обрушился холодный поток воды.

– Очухалась, стерва! Плесни-ка еще! – Вновь, заливая рот и ноздри, хлынула вода.

Девушка открыла глаза. Прямо над ней склонились несколько хохочущих рож:

– Ну как? Не нравится?

Соня дернулась, попытавшись приподняться, но ее крепко держали за плечи, вдавливая голову в песок. Она повела глазами вокруг, но смогла увидеть только сапоги обступивших ее солдат. Девушка сделала еще одну попытку вырваться: выгнулась всем телом, приподнимаясь на носках, но тут же получила сильный и чрезвычайно болезненный – видимо, один из солдат неплохо знал свое дело – удар сапогом по колену и, едва сдержав крик, вновь рухнула на спину.

– Брыкается, сучка! – жизнерадостно крикнул кто-то, не видимый Соне.– И вообще, красотка – что надо! Крепкая, тварь! Люблю таких!

– Командующий едет! – внезапно раздался крик, и шум вокруг девушки сразу затих.

Рожи, наклонившиеся над ней, отпрянули, а ноги вокруг задвигались, видимо освобождая кому-то проход. Соня скосила глаза и сквозь строй солдатских сапог увидела приближавшиеся к ней лошадиные ноги.

Девушку рывком поставили на ноги. Теперь она видела все, что было вокруг. Первое, что бросилось в глаза,– это аккуратно сложенные один к другому, окровавленные тела ее недавних спутников. Около дюжины аквилонцев в латах и со щитами стояли полукругом, открывая проход всадникам. Их возглавлял крупный мужчина в шлеме с павлиньими перьями на гребне. За ним ехал еще десяток всадников в богато украшенных шлемах и оружием в дорогих ножнах. Соня почувствовала резкую боль в сведенных за спиной руках. Она непроизвольно наклонилась, повинуясь движению державших ее солдат. Теперь девушка могла, да и то с трудом, лишь поворачивать голову направо или налево.

– Мой господин,– услышала она чей-то голос.– Поймали вот птичку. Хотела было убежать, но мы…

– Заткнись,– перебил говорящего четкий и властный голос.– Сам не слепой. А это кто, охрана?

– Точно!

– Молодцы. Отпустите ее.– Слова относились, по всей видимости, к державшим Соню солдатам, потому что руки девушки тут же оказались свободными и она наконец смогла выпрямиться.

Командующий сверлил ее долгим взглядом, не говоря ни слова. Все вокруг затихли, и в наступившей тишине слышался только плеск воды о песчаный берег.

– Кто такая? – прозвучал наконец вопрос.

Соня молчала, глядя исподлобья на врагов и растирая запястья рук.

– Немая? – Аквилонец даже не повысил голос.

«Прикинусь глухой,– решила Соня,– какой спрос с убогой. А там видно будет».

– Посмотри, есть ли у нее язык! – И тут же двое схватили Соню, держа ее голову так, что она не смогла шевельнуться, а третий ножом принялся разжимать ей зубы. Она уступила, и тот, заглянув девушке в рот, гаркнул:

– Точно!

– Что точно? Я спросил, есть у нее язык или нет!

– Точно! Есть! – испуганно повторил солдат.

«Дурацкая страна,– Клемансаль вновь ощутил тяжесть в затылке,– сыро, холодно, девки немые! Боги, до чего мне это все надоело!»

– Что с ней делать? – спросил один из его свиты.

– А,– махнул рукой Клемансаль,– отдайте солдатам, а потом делайте что хотите.

Раздался восторженный рев. Клемансаль медленно повернул коня и направил его вдоль берега прочь от места схватки. Свита последовала за ним.

Солдаты, подождав некоторое время, пока начальники отъехали подальше, набросились на девушку.

Соня пыталась сопротивляться, и двое из них, получив по резкому точному удару, с воем покатились по песку, но противостоять дюжине солдат она не смогла. С нее сорвали одежду и распластали на земле, между тем как командир отряда под одобрительные выкрики и гогот остальных расстегивал пояс, поглядывая на девушку алчным похотливым взглядом. От нетерпения пальцы его тряслись, и железная пряжка никак не поддавалась.

Соня, похолодев от ужаса и омерзения, смежила веки, чтобы не видеть перекошенные от возбуждения рожи аквилонцев, больше напоминавших в этот момент морды обезумевших зверей.

«Конец…– подумала она.– Скорее бы убили…»

* * *

– А девка-то очень даже ничего, хоть и немая,– обронил один из свиты генерала.– Может быть, стоит забрать ее в город, чем оставлять этим олухам?

– А…– зевнул Клемансаль, потирая шею,– девкой больше, девкой меньше…

– Генерал, а ведь я эту красотку, кажется, где-то уже видел,– вдруг заметил кто-то из ехавших сзади.– Имел, можно сказать, дело…

– Мало ли кого мы имели,– хохотнул Клемансаль не оборачиваясь.– Я вот всех и не упомню. А где ты ее, собственно, видел? – лениво осведомился он.

Офицер пришпорил коня и подъехал к Клемансалю, его круглое лицо выражало угодливое желание быть полезным:

– Когда мы были в походе с госпожой Атлией. Конечно, это та самая девка – уж больно рыжая, ни с кем не спутаешь, да и брыкаться горазда. Кенида тогда очень интересовалась всей семьей этой красотки…

– Хм! – засмеялся Клемансаль.– Значит, эта дура Атлия ее упустила… Постой-ка.– Он остановил коня.

«Если эта девка представляет ценность для Атлии, то она, без сомнения, сможет пригодиться и мне!» – быстро пронеслось у него в голове.

Больше всего Клемансаль любил деньги. За деньги можно купить почти все, а за много денег очень много всего, любил повторять он к месту и не к месту.

– Постой, говорю,– повторил он и повернул коня.– Скачи назад,– Клемансаль указал рукой туда, где толпа солдат с хохотом и гиканьем окружила Соню,– и скажи, чтобы прекратили, ублюдки вонючие…

«Может быть, за одну рыжую девку я сдеру с этой суки Атлии столько, что можно купить целый гарем. Глупо отказываться от такой возможности!»

Командир отряда наконец справился с застежкой своих штанов, но не успел сделать шаг к распростертому на песке, выгнувшемуся дугой телу, как к ним подскакал офицер из свиты;

– Отставить! – гаркнул он.

Горестный вздох разочарования пронесся по толпе солдат, а их командир так и застыл со спущенными штанами и открытым от неожиданности ртом.

– Пасть захлопни да спрячь лучше свое хозяйство! – рявкнул офицер, указывая рукой на вздыбленную плоть.– Не видишь, что ли, болван, кто сюда едет!

Клемансаль уже был рядом. Солдаты расступились, и он с явным любопытством взглянул на нагое тело, которое удерживали четыре дюжих аквилонца.

«Он прав, если даже рыжая красотка не понадобится Атлии, с радостью оставлю ее себе. Пожалуй, я ошибся, и для простых воинов она действительно слишком хороша. Экая длинноногая! А бедра и грудь, у-у-у! – Он удовлетворенно причмокнул губами.– Как это я сразу не разглядел? Непростительное легкомыслие!»

– Посмотри внимательнее.– Он подозвал офицера, который сообщил, что вроде бы признал Соню.– Она?

Офицер, осклабившись, уставился на девушку.

– Не сомневайся, командир. Это дочка купца Келемета. Теперь я точно вспомнил,– ответил офицер, и Соня непроизвольно вздрогнула, услышав имя отца.

– Хм! – Клемансаль, заметив это, подъехал ближе и кольнул ее кончиком меча в грудь,– Ты не немая и не глухая, сучка! Меня не проведешь,– развеселился он, и даже боль в затылке оставила его на время.– Ты не ошибся,– повернулся он к офицеру.– Молодец! Хорошая память! Заслуживаешь поощрения.

Аквилонец вытянулся в седле, и на его плоском лице расплылась довольная улыбка:

– Рад стараться!

– Вот, вот,– важно кивнул Клемансаль.– Должное старание всегда приносит успех.

Все замолчали, ожидая дальнейших указаний.

– Ну ладно.– Клемансаль, не сводя взгляда с Сони, перебирал поводья.– Сейчас мне некогда. Переправь вместе со всеми на наш берег,– обернулся он к офицеру с плоским лицом.– Когда вернемся в Велитриум, бросишь в подземелье. Я сам с ней разберусь. И гляди – отвечаешь головой!

Он повернул коня и медленно удалился в сопровождении своей свиты.

«Некоторое время у меня есть,– подумала Соня.– Самого страшного не произошло. И пожалуй, хорошо, что они не успели меня убить».

* * *

За Соней с лязгом захлопнулась железная дверь. Свет проходил только через узкое оконце в толстой каменной кладке, скорее это даже и нельзя было назвать окном, просто щель для того небольшого доступа воздуха, дабы узники не задохнулись в каменном мрачном мешке.

В углу камеры был навален ворох соломы, и Соня проводила на нем почти все время, обхватив руками колени и недоумевая, почему о ней никто не спрашивает. Ее даже на допрос не вызывали… Раз в день окошечко в двери открывалось, и стражник протягивал ей миску какой-нибудь похлебки, кувшин воды и пару лепешек. После этого связь с внешним миром прерывалась до следующего раза.

Иногда девушка слышала шуршание за дверью и догадывалась, что охранник подглядывает за ней в глазок. Соня пробовала было обменяться со стражником парой слов, но тот не отвечал на ее вопросы и, молча передав еду, захлопывал окошко.

«Что же, меня бросили сюда до конца дней,– с недоумением и ужасом думала Соня.– Или просто забыли?»

Девушка не знала, что Клемансаль в тот же день отправил гонца к Атлии и теперь до его возвращения не испытывал к ней особого интереса, надеясь в первую очередь на хорошую мзду от кениды. Так прошло несколько суток, которые не отличались одни от других: сумрачный день с хлопаньем окошка в двери, совсем темная ночь.

Сначала девушка была настолько подавлена своим заточением, что несколько дней просидела или пролежала на соломенной подстилке, но потом, вспомнив слова Гуинхея о том, что тело не должно находиться в покое, начала делать те упражнения, которым ее научили.

Чтобы одежда не мешала, она сбрасывала ее с себя и занималась в одной рубашке, тем более что от движения ей становилось жарко. Соня занималась на совесть – так, как требовал от своих учеников Гуинхей, и очень скоро почувствовала, как к ней стало возвращаться ее обычное настроение и, самое главное, потерянная было надежда на скорое избавление.

Соня обратила внимание, что, едва она начинала делать упражнения, глазок открывался и глаз стражника неотступно следил за ней.

– Что ты смотришь? – спросила как-то она, приблизившись к двери и встав прямо перед ней, чтобы стражник мог хорошо разглядеть ее.

Ответа не последовало, за дверью слышалось только прерывистое дыхание.

– А может быть, так будет лучше? – сказала она, медленно стягивая рубаху через голову.– Надеюсь, ты хорошо видишь меня?

У Лабеса Соня прошла неплохую школу по части доведения мужчин до того состояния, когда они перестают соображать что-либо, видя перед собой только ее тело. Сопение за дверью стало таким громким, что девушка даже испугалась, как бы эти звуки не привлекли внимания других охранников. Пожалуй, следовало поспешить…

– А что, солдатик? – сделав невинное лицо и кружась перед дверью, медоточивым голосом спросила Соня.– Может быть, ты хочешь зайти?

Удар был рассчитан точно: стражник, разумеется, не выдержал, и она услышала, как со скрежетом отходит засов. Бедняга не вошел, а прямо-таки влетел в камеру, едва успев притворить за собой дверь.

Однако судьба не была особенно благосклонна к стражнику. Второй удар Соня рассчитала не хуже первого: несчастному показалось, что по его шее проехалось колесо тяжело груженной телеги, голова бессильно поникла.

– То-то,– презрительно прошипела она, выдергивая из ножен незадачливого любителя острых ощущений кинжал.– Это тебе вместо сладкого, ублюдок!

Девушка быстро накинула на себя одежду и взглянула мельком на стражника. Бедолага шевельнул рукой и что-то нечленораздельно промычал.

– Что, еще жив? – удивилась Соня.– Надо же, крепкий…

Она прекратила его мучения ударом кинжала и, пошарив у солдата в карманах, нашла несколько серебряных монет.

– Пригодится на дорогу,– усмехнулась девушка, осторожно отворила дверь и выскользнула в полутемную каменную галерею.

Внимательно прислушиваясь, она миновала ряд железных дверей, таких же, как и у ее собственной камеры, но кроме нее в этот день узников в подземелье больше не было.

«Это мне на руку,– подумала Соня, медленно ступая по каменным плитам,– по крайней мере тихо и стражников немного».

Она беспрепятственно прошла весь длинный коридор и остановилась перед щербатыми ступенями, ведущими наверх. Девушка, когда ее везли сюда, заметила, что рядом с выходом находится сарай, где стояли повозки, и решила пока спрятаться там. Особенно большим количеством времени она не располагала, потому что помнила – по звукам, которые доносились в камеру,– что смена стражников происходит около полуночи, а до сумерек, судя по пробивавшемуся в узкие окна свету, было недалеко.

Соня поднялась к выходу и, улучив момент, проскользнула в соседнюю дверь, быстро пробежала по сараю и забралась в крытую повозку.

Отдышавшись, девушка на мгновение задумалась, что ей делать дальше. Отсиживаться здесь не имело смысла, поскольку через некоторое время найдут убитого ей стражника и тогда непременно начнут ее искать. Надо проникнуть на стены замка; тогда если иметь веревку, то спуститься вниз под покровом ночной темноты не составит особого труда – но надо успеть это сделать до того, как поднимут тревогу. Где добыть веревку? Ее размышления прервали голоса, приближавшиеся к сараю:

– Запрягай в ту, черную,– услышала она,– да пошевеливайся!

Соня осторожно высунулась из-за полога повозки и поняла, что уже не успеет убежать отсюда незамеченной: двое человек подводили к ее убежищу лошадей, намереваясь запрячь их. Они были без оружия, и девушка легко могла бы зарезать обоих, но тогда, без сомнения, возникнет шум, который привлечет сюда других.

Соня сжалась в комок в углу повозки, ожидая, когда люди, закончив свою работу, покинут сарай. Однако дело, видимо, было спешное, потому что она почувствовала, как повозка качнулась от того, что кто-то сел на козлы, и услышала голос, понукающий лошадей:

– Но, бездельники, пошли!

Повозка двинулась, и Соня, приникнув к щели в чуть отодвинутом ею пологе, наблюдала, как они приближаются к главному, по всей видимости, входу в жилые помещения замка.

Теперь мысль о побеге можно было оставить совсем, потому что на крыльце стояли несколько вооруженных мужчин, в одном из которых она узнала генерала Клемансаля. Он что-то говорил остальным, почтительно внимавшим его словам. Повозка подъехала к крыльцу, и девушка, подвинувшись, встала спиной к тенту у самого полога и вытащила кинжал из ножен.

– Вот что, Тиганаса,– услышала она знакомый властный голос.– Осталось два дня, не забыл, надеюсь?

– Не беспокойся, господин,– прозвучало в ответ.– Все будет так, как ты хотел.

Полог отдернулся, и генерал, повернув голову назад, боком пролез в повозку, продолжая разговор внутри экипажа.

Соню он не заметил.

– Смотри у меня, бездельник! – сказал он, видимо обращаясь к тому самому Тиганасе.– Сам понимаешь… Когда вернусь, хотелось бы верить, что ты сможешь кое о чем доложить.

Генерал уселся на сиденье в левой стороне повозки и откинулся назад, по-прежнему не замечая Соню, прижавшуюся к стене. Она почувствовала, как сзади кто-то вспрыгнул на запятки повозки. Лошади тронули.

– А… ш-ш-ш! – Клемансаль ощутил присутствие человека рядом с ним, повернулся, раскрыл рот, но было поздно: он почувствовал острие кинжала на своей шее.

– Тихо! – прошипела Соня.– Шевельнешься или вякнешь – конец! Ты хорошо меня понял, ублюдок?