Текст книги "Избранница ночи"

Автор книги: Марк Сиддонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

Глава четырнадцатая

Охотничий Холм, большое поселение харганов, выстроенное на высоком холме, не было сильным и неприступным. Высокие стены крепости защищали крытые камышом дома, не доступные ничьему глазу, разве что птичьему. Только одна дорога вела к селению через склон и дальше к реке, которая огибала холм. Но уже довольно давно ходили упорные слухи о том, что, возможно, существовал еще один путь в Охотничий Холм – якобы в старинных преданиях говорилось о древних потайных туннелях, входы в которые были когда-то засыпаны. Однако слухи слухами, а атаковать главное селение племени было чрезвычайно сложно, а уж чтобы проникнуть в него незамеченным – такого события не помнил никто! И все же эти безмозглые гиннины, старинные соперники харганов, вместе с аквилонцами оказались в городе достаточно легко, на это ушло столько же времени, как и для того, чтобы выкрикнуть победный клич…

* * *

Когда бледное утреннее солнце высушило росу и разогнало ночной туман, воин в черных одеждах, продвигавшийся вдоль реки, склонив голову, остановился и глубоко задумался. Его неутомимый конь преодолел отвесный берег, камни из-под его копыт осыпались вниз, в долину, животное шумно выдыхало воздух. Белая лошадь с другим всадником следовала за ним, испуганно и громко храпя. Темные плащи обоих воинов развевались на ветру, с шумом хлопая о доспехи. Лица их скрывали маски, на одном черная, на другом – золотая.

– Что-то остановило огненный меч,– негромко произнес Дарвиль.– Чей-то дух, или чье-то присутствие, или влияние, точно не знаю. Его стало трудно удержать, клинок крутился в воздухе, стараясь вырваться из моей руки.– Он обращался к золотому лицу Брогана.– Трое, кто нападал на меня, женщина, этот светлоглазый, похожий на колдуна… и тот, чье тело отражает все, подобно стали… они не были харганами, я чувствовал это.– Он бросил взгляд на город.– Это вселяет в меня непонятную тревогу.

Броган горько усмехнулся:

– Ты, приятель, испугался, что тебя могут преследовать?

– Да. В этих краях есть колдуны, теперь нас узнали, думаю, в этом не может быть сомнений.

– Тогда хорошо, что мы начали действовать без промедления. На нашей стороне сильный род лундаков и гиннины. Было бы неплохо подчинить остальные боссонские племена, и тогда в нашем распоряжении оказалась бы необходимая нам армия. Дарвиль засмеялся.

– Не обращай внимания на этих необычных воинов, Броган. Какими бы опасными они тебе ни казались, сражаются они, как дикари… Повелитель сказал, что боссонцы нужны нам только на первое время, не больше.

Они спокойно отправились дальше, эти воины были более чем уверены в себе и своих силах.

– Наверняка использовали какое-то заклинание,– сказал Дарвиль,– оно заставляет всех подчиняться человеку, который его произносит. Но меня беспокоит еще и меч. Боюсь, он тоже может повиноваться этому.

Немного помолчав, Броган произнес:

– Возможно, нам удастся избежать еще одной встречи с этими людьми, и кроме того, скоро мы завершим наши дела, и меч нам больше не понадобится.

Дарвиль поскакал вперед по узкой лощине к долине между холмов. До Брогана донеслись его слова:

– Этот клинок – единственный в своем роде. Нам дали этот меч, и, как говорил повелитель, ничто не может противостоять ему, кроме Мабионского щита.

– Я не пытался заронить в тебе хоть каплю сомнений,– голос Брогана звучал спокойно, и тем не менее чувствовался сдерживаемый гнев,– но хотел сказать, что этот меч должен помочь нам найти реликвию Утхана. Вот тогда твоя, то есть наша,– поправился он,– мечта наконец осуществится. Если щит будет у противника, то наша задача станет невыполнимой.

– В самом деле,– согласился его собеседник,– нам подсказали, что искать его, скорее всего, следует в Охотничьем Холме, в Доме Предков. Мы должны были, не заботясь о своей безопасности, стремиться именно туда. Думаю, нам придется предпринять еще одну попытку, когда обитатели этого жалкого селения снова вернутся к своему обычному образу жизни и их бдительность несколько ослабнет. Кроме того, в этих краях есть и другие селения, в которых также имеются Дома Предков, щит может оказаться и там.– Он бросил взгляд через плечо на своего спутника, в то время как их кони медленно и осторожно выбирали путь вниз среди скал.– Что касается тебя, приятель, то ты должен постараться определить, где этот колдун и его рыжеволосая соратница. Они попытаются напасть на нас, и наказать их, если они осмелятся на это. Каждый из нас обязан выполнять свою часть работы. Нам осталось немного времени, ты помнишь – через несколько дней повелитель ждет нас обратно.

Он пустил свою огромную лошадь галопом, и она поскакала так быстро, что камни полетели из-под копыт, стукаясь о стены узкого ущелья. Броган помчался за ним, и вскоре они покинули долину рода Харгана.

* * *

Соня возвратилась к Дому Предков и услышала, как Кемпер, прохаживаясь возле входа в Зал щитов, разносит своих воинов за едва не закончившийся поражением ночной бой. Те слушали его, не опуская глаз, на их лицах было написано напряженное внимание.

Предводитель харганов предполагал, что следует отправить отряд в погоню за гиннинами. Начался спор, некоторые из воинов поддержали его, другие громко возражали.

Внимание девушки привлек очаг в середине зала, над решетками которого под присмотром поварихи готовилась пища. Эти обязанности исполняла старуха, лицом смутно напоминавшая самого Кемпера. Соня чувствовала усталость и голод, и запах пищи заставил ее потерять интерес к разговорам на военном совете. Потом она заметила в глубине зала Кантенфласа, он привалился спиной к бревенчатой стене. Его глаза были закрыты – казалось, колдун дремал.

Соня пересекла зал и, разбудив Кантенфласа, помогла ему подняться на ноги. Из-за темных кругов под светло-голубыми глазами и нечесаных спутанных волос он выглядел значительно старше, чем на самом деле. Его губы с трудом сложились в слабую улыбку. Под плащом у Кантенфласа по-прежнему были надеты латы: Соня уловила исходящий от него запах пота.

– Пойду умоюсь к реке,– сказал он, заметив, как девушка невольно сморщила нос.– Присоединяйся ко мне, ты сама тоже отнюдь не благоухаешь, как цветок.

– Охотно,– отозвалась девушка.

Кантенфлас тяжело вздохнул.

– Как твоя магия? – спросила Соня, сжимая его ладони.

Колдун невесело усмехнулся, и девушка сочла это достаточным ответом. Он, в свою очередь, явно намеревался поменять тему разговора:

– Ты видела Астамира?

Соня рассказала, как она участвовала в допросе пленника и как Астамир обиделся на нее.

– Я считаю, нам следует найти его и привести в нормальное состояние,– сказал Кантенфлас.

Они пошли по улице от Дома Предков по направлению к тому зданию, где лежали раненые. Астамир снова был там, помогая тяжелораненым. Лорела тоже была там, перевязывая раны и прикладывая к ним целебные травы. Ее рана, к счастью, оказалась несерьезной – стрела лишь слегка царапнула плечо, причинив боли больше, чем особого вреда. Девушка быстро передвигалась по помещению, щебеча что-то себе под нос и, увидев Соню, помахала ей рукой. Та улыбнулась в ответ, а затем подозвала Астамира, который подошел к ней.

– Прости меня,– начала Соня.– Я, наверное, слишком резко говорила с тобой. Пойми, одно время я тоже думала, что мы с тобой можем быть вместе, но боги показали, что я ошиблась…

– Но моя мать…

– Твоя мать! – воскликнула девушка.– Ты, конечно, чтишь своих предков, но откуда тебе известно, что ей была открыта истина?

«Она говорит совсем как Эльбена,– подумал Астамир.– Похоже, правда, что все женщины одинаковы»,– пришел он к неутешительному выводу и промолчал, не отвечая на слова Сони.

– Тебе от меня нужно только одно,– взволнованно продолжала Соня,– мое тело! Я сталкивалась с этим уже столько раз,– усмехнулась она.– Бы, мужчины, если перед вами не жена или рабыня, которые обязаны удовлетворять вашу похоть, чего только не придумаете, чтобы овладеть женщиной, которая свободна! Так ведь? – повернулась она к Кантенфласу, стоявшему чуть в стороне от них.

Тот только хмыкнул в ответ.

– Но я же не бросился на тебя тогда…– принялся оправдываться Астамир.

– Достать не мог! – выкрикнула девушка.– Иначе поступил бы как все!

– Ты не права,– мрачно ответил генах.

Соня внезапно умолкла, вспомнив их встречу: пожалуй, она несколько перегнула палку в своих обличениях мужского пола.

– Ладно,– смутилась она.– Будем считать, что я всего этого не говорила. Забудь, и поехали с нами на реку.

Астамир, махнув рукой, дал понять, что согласен; трое друзей вскочили на лошадей и отправились за стены города. Спустившись по дороге с холма, они очутились около реки. Здесь они сбросили одежду и купались до тех пор, пока холод не выгнал их на берег. Соня разделась чуть в стороне от мужчин, там, где на излучине реки ее прикрывал кустарник. Потом они завернулись в плащи, чтобы обсохнуть. Астамир все еще сохранял обиженный вид. Обсохнув, девушка быстро оделась и, вскочив на коня, поднялась к тому месту, где лежало тело убитого пленника. Она взглянула на рану от своей стрелы и вернулась назад к реке. Генах, стоя на коленях, держал ладони в струях воды. Когда он встал, то объяснил, что молился повелителям рек в благодарность за то, что выжил в ночном сражении.

– Харганы не благодарят реки, но для меня было бы сейчас постыдным не обратиться к ним. Эта река впадает в великую Громовую, которая забирает наши тела из лона земли, когда мы умираем, и несет их к Киммерийским горам.– Он некоторое время, не отрываясь, смотрел в воду, а потом несмело взглянул на Соню.

Его лицо было печальным, в глазах мелькало беспокойство.

– Она красивая, Соня, та, с которой я обручен… Я часто вижу ее лицо в журчащих струях ручьев. Она темноволосая, и ее глаза сверкают темным огнем. Она скачет на коне, как ветер, удача на охоте встречает ее чаще, чем многих из нас…

Соня спрыгнула с коня.

– Как ее зовут?

– Эльбена…

– И как вы обручились?

Он протянул свои запястья, и девушка увидела, что на руках у Астамира надеты два браслета, из бронзы и сплетенный из тростника; раньше она их у него не видела.

– Бронза обручает воинов, а тростник – для любви между теми, кто равны в охоте.

Соня задумчиво взглянула на генаха:

– Она в самом деле обладает сильным духом, твоя Эльбена.

– Да. И, говоря по правде, я люблю ее. Но… Мое сердце предало это обручение, я не могу скрывать это. Все, что мне нужно,– это только встречаться с тобой взглядом или ловить твою улыбку…

Девушка похлопала его по плечу, улыбнулась и направилась к Кантенфласу, который сидел, печально уставясь на запад. Астамир последовал за ней. Соня обернулась к нему:

– Самое страшное не то, что ты предаешь свое обручение, но то, что позволяешь это. Я разозлилась на тебя, потому что ты предаешь сам себя, Астамир.

– Да, похоже, это так,– отозвался генах.

Они опустились на землю рядом с Кантенфласом.

– Что ты узнала в Море Грез? – пробормотал он, подняв на нее глаза.

– Я тебе говорила, что была там, тогда…– начала девушка.

Кантенфлас безучастно глядел на нее, ожидая дальнейших слов.

– Мне рассказали о городе, где стоит Хрустальная Башня,– продолжала Соня,– в ней содержится древняя мудрость, и она, возможно, откроет нам понимание сил, что обрушились на ваши земли. Мне кажется – это Дух Полей и Дарвиль.

– Эти люди…– задумчиво обронил Астамир.– Я чувствую в них что-то звериное. Они представляют для меня загадку.

– Или что-то очень древнее.– Кантенфлас задумчиво взглянул на генаха, его светлые глаза потемнели, став почти синими, что выдавало напряжение мысли в поисках ответа на вопрос, который пока был выше его понимания.– Ты знаешь об этой башне… ты был там…

Астамир вздрогнул от порыва ветра, долетевшего с холмов.

– Да,– сказал он,– я был рожден в тени этой Башни, когда моя мать шла молить богов в те места. Мать сказала, что я должен вернуться на место своего рождения… Я вернулся туда с другими людьми и карабкался на Хрустальную Башню. Там я получил эти блестящие доспехи… Стены были такими гладкими…– Он слегка обернулся и поглядел на Соню. Она усмехнулась, вспомнив те обстоятельства, при которых она слышала об этой Башне: смертельно опасный подъем на стены скалистого Крэгга.

– Эта Башня очень древняя, древнее, чем все наши народы,– сказал Кантенфлас.– Она была построена гигантами, жившими в горах в незапамятные времена, чтобы видеть сверху весь мир и следить за приближением врага – рептилий Бомиогов, созданий, которые обитали под нашим. В конце концов Бомиоги победили гигантов, они смели их с гор и быстро овладели секретами Башни. Однако они злоупотребили этой силой и были низвергнуты богами нашего мира под землю в глубокие. Когда боссонцы, первые предки всех наших племен, пришли в эти края, тогда Башня воззвала к ним и предложила раскрыть свои секреты, но они отказались. Как наказание за отказ Башня забирает самые великие и самые грязные души и возрождает их из поколения в поколение, и по этой причине наши роды почти постоянно враждуют, и эта война не кончится до тех пор, пока последнее сражение не объединит нас окончательно. Но Башня с тех пор никому не выдает своих секретов. Говорят, если задать правильный вопрос, то можно получить ответ, но никто, по крайней мере в течение многих поколений, не нашел способа, как спросить… А ты зачем взбирался на нее? – спросил он у генаха.

– Меня просила об этом мать,– пожал плечами в ответ Астамир,– и я выполнил ее просьбу и почувствовал отклик Башни на свое присутствие. Я нашел там эти доспехи. Я приходил туда с человеком, который тоже был рожден рядом с ней. Он получил в Башне золотые глаза, которые могли видеть все вещи насквозь. Потом он погиб. На вершине Башни есть углубление, наполненное чем-то, лишающим человека как разума, так и чувств. Ветер словно говорит с тобой человеческим голосом, но эти голоса не отвечают тебе. Когда мы спускались вниз, мой товарищ сорвался… Таких было великое множество, не он один.

– Ты взял только эти доспехи? – поинтересовалась Соня.

Астамир показал темно-голубой камень, вделанный в рукоять меча. Кантенфлас поднялся и взял свой широкий меч.

– Башня поможет нам. Мы найдем там ответ, который нам нужен, и возможно, что-то еще более важное.– Он поглядел на девушку, проведя клинком по ладони: – Иранистанская сталь, Соня. Сильный, быстрый, этот металл сохранит твою жизнь. Нет стремительнее…

– Есть,– сказала Соня, вспомнив песнь об Утхане и Мабионском мече – сверкающем, стремительном… Настолько стремительном, что она не могла даже заметить столкновение этого клинка с ее собственным мечом и впервые в жизни почувствовала себя неуклюжей…

Конечно же, именно такой меч она видела предыдущей ночью! Она поделилась этой мыслью с Кантенфласом.

– Меч человека в черном, обладающий чудовищной силой,– это и есть Мабионский меч!

– Да, это он,– ответил Кантенфлас и покачал головой,– но это больше чем просто Мабионский меч. Что-то необычное есть во всем случившемся, Соня. Что-то древнее, такое, чего я не могу даже вообразить. Когда-то я выбросил из головы все легенды, чтобы наполнить свой мозг более важными знаниями. Сейчас истории Утхана вернутся ко мне, я обязательно вспомню про их древние реликвии…– Он глубоко задумался.– Щит… копье, шлем… несколько других… и Мабионский меч, выкованный по подсказке самих богов.

Кантенфлас прервал свою речь и вновь надолго задумался.

– Да,– медленно проговорил он наконец.– Такие сказки существуют повсюду. Они могут поведать о магических мечах и копьях, о волшебных кузнецах, существующих где-то над миром в неведомых ущельях, или погруженных в озера и реки, в сказках эти мечи всегда называются Огненными.

Соня встала и плотнее закуталась в плащ.

– Этот меч не может быть побежден или уничтожен одной магией,– убежденно сказала она,– И мы не должны зависеть от легенд рассказчиков, чтобы понять, как можно уничтожить его. Ваше с Астамиром появление ослабило его силу, но не полностью. Обязательно должно существовать нечто такое, против чего Мабионский меч бессилен. И нам, если мы хотим рассчитывать на успех, нужно найти это.

Кантенфлас встал и вновь задвинул свой меч в ножны.

– Конечно, ты права, и Башня ответит на наш вопрос, я уверен в этом.

– Если мы сможем правильно задать его,– отозвалась девушка, вспрыгивая в седло.– Тогда там я узнаю и о лекарстве для нашего учителя.

– И если мы сможем добраться туда раньше, чем Дух Полей,– спокойно уточнил Кантенфлас.– Если они еще не слышали про Башню, они узнают о ней, им станет понятной и опасность, и полезность того, что там таится.

– Тогда – в путь, без промедления! – воскликнула Соня.

Они вернулись в крепость на холме харганов и спросили Кемпера, кто из его людей мог бы провести их к Хрустальной Башне. Тот немного подумал и ответил, что, пожалуй, лучше Лорелы никто не может знать этих мест, потому что ее погибший недавно отец был самым знаменитым охотником племени и обошел все эти края. Он всегда брал с собой дочь в походы. Позвали Лорелу и спросили, сможет ли она проводить их. Девушка не могла скрыть своей радости и согласилась.

* * *

Соня и ее спутники занялись сборами в дорогу. Кемпер великодушно позволил взять все, что им понадобится. Соня всегда предпочитала путешествовать налегке. Астамир согласился, что пищи можно взять поменьше, но наотрез отказался пускаться в путь навстречу опасности без четырех копий и двух щитов: и двух мечей, своего собственного и еще одного, пригодного для заключительных действий в сражении.

Что касается Лорелы, кроме меча она вооружилась пращой. Девушку еще беспокоили полученные в последнем бою раны – было очевидно, что она еще не оправилась полностью и вряд ли сможет сражаться с полной силой.

– Смотрите! Птица! – закричала Соня, показывая на небо, когда четверо всадников отъехали уже довольно далеко от города.

Ее спутники подняли головы и увидели большую черную птицу, описывавшую над ними широкие круги. Девушка воздела вверх руки, и птица издала долгий протяжный крик.

– Она одобряет мой выбор! – радостно воскликнула Соня.

Лорела услышала эти слова. Она подняла своего коня на дыбы с тем искусством, которым обладают люди, привыкшие уверенно держаться в седле с младенческих лет.

– Я удачлива от рождения! – крикнула она.– То, что вы взяли меня с собой, принесет вам успех!

Они пустили коней вскачь, несясь, как ветер, через лощину внизу Охотничьего Холма и направляясь к высоким скалам вдалеке, туда, где совсем недавно проехали Дарвиль и Броган. Вскоре земли харганов остались позади. Возможно, что неподалеку могли скрываться разрозненные отряды гиннинов. Однако Лорела, изредка останавливавшаяся и напряженно оглядывавшая окрестности, внезапно рассмеялась и припустила своего коня вперед.

– Мы сможем почуять гиннина по запаху! – громко крикнула она, и голос девушки отразился гулким эхом в нависших над ними скалах.– Если хотя бы один взмокший от страха воин спрятался где-то здесь, мы обязательно его учуем.

– А вот тебя могут слышать сейчас даже в землях генахов,– сердито прошипел Кантенфлас, бросив взгляд на Соню.– Мы можем как-нибудь успокоить ее?

Соня пожала плечами, глядя вперед, туда, где камни с шумом осыпались вниз. Маг протянул вперед правую руку и зашептал какие-то слова, которые девушка не могла разобрать. Она увидела, как камни словно замедлили свое движение, а потом их падение прекратилось вовсе. Боссонец опустил руку, на его лице читалась усталость.

– Мне удалось остановить камнепад – но очень ненадолго.

Через два дня пути они достигли подножия гор, где начинались земли фанграсов. Четыре рода этой ветви боссонцев не были объединены одним вождем, как было принято в других землях.

Фанграсы пришли в эти края раньше, чем харганы поселились на своих землях. Их считали довольно мрачным и негостеприимным народом, хотя вообще-то об их жизни было известно не так уж много. Однако чаще всего сходились в мнении, что фанграсы нападают на любого, кто появится в их владениях. Путник, следующий по этой долине, с большой долей вероятности мог нарваться на серьезные неприятности.

В первую ночь, когда спутники встали лагерем у подножия гор, они слышали стук копыт приближавшихся к ним в темноте всадников. Храп лошадей и дыхание людей были хорошо различимы, и утром Кантенфлас с помощью магии показал этот отряд из шести человек – колеблющийся золотистый мираж, который вскоре растаял в воздухе прямо перед их глазами.

Когда видение растворилось без следа, Лорела, с восхищением наблюдавшая за плодами чародейства Кантенфласа, перевела взгляд на скалы, что окружали их.

– Думаю, стоит подняться туда другим путем,– предложила девушка, и спутники последовали ее совету.

Они пустились в путь по тропе, рядом с которой шумел ручей. Никого не было, кроме птиц, проносившихся прямо перед их лицами, но когда Соня взглянула вверх, то увидела цепочку всадников, вооруженных боевыми пиками и странной формы продолговатыми щитами. Они двигались в одном направлении с ними по краю ущелья. Потом, когда Лорела повела отряд через небольшое ущелье и вывела на плоскую равнину, по которой протекала широкая река, они исчезли из виду. С этого места Соня оглядела низину, которая пересекала их дорогу, но Кантенфлас первым заметил блеск металла, безошибочно указавший, что их ждет засада.

Нашелся обходной путь среди береговых зарослей притока реки, и, пока спутники двигались вдоль ее берега, им довелось увидеть следы скоротечной и, несомненно, ожесточенной схватки. Место, где, судя по всему, происходили основные события этого боя, было усеяно трупами. Блестящие шлемы и бледная плоть мертвых тел, залитая кровью,– все говорило о том, что отряд фанграсов был разгромлен во время неудачной стычки, скорее всего, с Духом Полей и Дарвилем.

– Откуда ты можешь знать об этом? – спросил Астамир, когда услышал, как Соня произнесла их имена.

Девушка молча указала ему на несколько мертвых тел, они лежали, словно скошенная трава. Причиной их смерти, без сомнения, послужил всего лишь один удар меча. Пока спутники ехали среди окоченевших трупов, глядя на их полузакрытые глаза, перекошенные в предсмертном крике рты, Соня заметила среди них воина, одетого в голубую с пятнами одежду гиннинов. Соня кивком указала на него Астамиру, но тот, спешившись, подобрал щит одного из мертвых фанграсов. На сером с пурпуром фоне красовалось изображение рыси, держащей в лапах копье.

– Лиаскан,– без колебаний объявил он и протянул щит Лореле, которая кивком подтвердила его догадку.

– Клинок рыси, так они называют себя,– сказала девушка,– Лиаскан, покровитель фанграсов, подобный богу гигант, полузверь-получеловек, тот, кто породил рысь и может сдвигать горы.– Последние слова она произнесла тихо, бросив тревожный взгляд на холмы, с которых они только что спустились.

Соня тронула лошадь и двинулась к тому месту, где схватка закончилась,– мертвые тела лежали на спине, как их застала атака, когда воины, по всей видимости, собирались перестроить свои ряды.

Она объехала всю поляну, на которой разыгралось кровавое побоище, а потом, взглянув на запад, подозвала к себе Лорелу:

– Смотри! Там несколько всадников!

Та, в свою очередь, показала на холмы впереди их и немного южнее:

– Только в том месте мы можем пройти к границам Потерянных Земель, на которых стоит Башня. Эти кони, скорее всего, принадлежали отряду черного воина, Дарвиля, который не знает туда точного пути. Хорошо, если так. Вокруг этих гор дороги нет, нет и человеческого жилья, и никто не сможет указать ему нужного пути. Если повезет, мы прибудем туда раньше их.

Кантенфлас, как заметила Соня, пристально смотрел назад, откуда они пришли.

– Всадники! – сказал он.– Прячутся в лесу и следят за нами.

– За мной! – воскликнула Соня и направила свою лошадь прочь с поля битвы на отмель реки.

Они пересекли поток, разбрасывая вокруг себя тучи радужных брызг, и остановились на противоположном берегу. Затем все четверо вновь поскакали через лес на юг. Они ехали долго, останавливаясь только на короткие привалы, и к концу дня уже были на расстоянии полета стрелы от подножия холма, также находившегося во владениях фанграсов.

Каждый раз, когда Соня оборачивалась назад, она видела отражение солнечных лучей в мече или шлеме, а если они останавливались в лесу, то среди звуков леса порывы ветра то и дело доносили отдаленный храп лошадей. Неизвестный отряд упорно следовал за ними, подстраиваясь под ритм их движения и сохраняя неизменным отделявшее от него расстояние.

– Они дожидаются ночи,– заметила Лорела.– Их бог Лиаскан достигает вершины своего могущества как раз в полночь, прячась среди звезд, так что никто не может различить его сверкающих глаз. Лиаскан появляется только в сумерках, когда их собственное оружие обретает наивысшую силу, а клинки врагов еще хранят мощь дневных богов. Они считают за честь бороться ночью только среди таких же, как они. Во многих боссонских родах есть свои старинные обычаи…

– У нас совсем немного времени до наступления сумерек,– пробормотал Кантенфлас.– Попробую проделать небольшой фокус, если, конечно, найду достаточно сил для этого…

Он прикрыл глаза и трижды заставил свою лошадь перебирать ногами, кружась на месте. Он что-то шептал себе под нос, но Соня не могла разобрать ни слова. Внезапно вокруг него образовалось почти бесцветное свечение, и тут же лес словно проснулся – птицы и прочие его обитатели запрыгали по ветвям и среди корней, создавая невероятный шум своим щелканьем, треньканьем, свистом.

Однако не все были едины в этом порыве. Из темноты леса появилось стремительное существо с лоснящейся шкурой, его глаза горели зловещим красным огнем, оно рычало и фыркало, приближаясь к Кантенфласу.

Соня выхватила свой метательный нож, но остановилась, потому что движение твари не напоминало нападение зверя. Большая лесная кошка, как показалось девушке, двигалась к Кантенфласу помимо своей воли. Неожиданно маг резко взмахнул перед собой левой рукой. Светящаяся аура вокруг него исчезла, а через мгновение вспыхнула вокруг рыси. Соня видела, как зверь повернулся на задних лапах и застыл, глядя назад, на север, где среди лесных тропок скрывались преследователи. Колдун совершил последнее движение кончиками пальцев, и застывший зверь зашевелился, удвоился, а потом и утроился в своих размерах. Теперь рысь была много выше человека, огромный зверь преграждал путь преследователям.

– Это поможет нам хотя бы четверть ночи чувствовать себя в безопасности,– сказал Кантенфлас, тяжело дыша. Было заметно, насколько утомили его эти действия.

Они поскакали дальше, тревожно поглядывая на уже темнеющее небо. После заката, чувствуя холод, Соня глубже запахнула свой плащ и на всякий случай обнажила меч. Кантенфлас подскакал к ней сбоку и вгляделся в полумрак леса, из которого они только что вышли.

– Надо побыстрее убираться отсюда! – крикнула Лорела, но Соня перебила ее:

– Они уже рядом!

– Кто-то из них пересилил мою магию! – мрачно воскликнул колдун.

Астамир распахнул плащ, и его блестящие доспехи отразили последние лучи заходящего солнца. Он, обнажив меч, встал рядом с Соней по другую ее руку. Лорела, крепко сжав копье, тревожно выглядывала из-за их спин. Они ждали воинов Лиаскана. Ждать долго им не пришлось.

Их было десять, и они, словно просочившись сквозь лесную чащу, в один миг вылетели на открытую площадку. У каждого из нападавших – копье с широким плоским наконечником, загнутым вниз. Лица воинов были суровы и обожжены солнцем, ветром и войнами – темные глаза полыхали мрачным огнем, рты кривились в презрительной усмешке. Короткие кожаные штаны, обтягивающие ноги выше колена, плети, рукоятки которых были украшены черными и светлыми волосами жертв каждого воина,– в общем, вид фанграсов был весьма устрашающ.

Лошадь Астамира попятилась назад, видимо почуяв запах крови или испугавшись странных животных, на которых восседали всадники: это были коротконогие лохматые лошаденки с очень широкой грудью и густой порослью белых волос около бабок их ног. Соня почувствовала, как непроизвольно напрягаются ее мускулы, и услышала прерывистое дыхание Кантенфласа – он тоже сжался и напружинился, словно кот перед прыжком. В этот момент предводитель фанграсов взмахнул шлемом, который он держал в руке, и, взглянув на стоящую перед ним четверку всадников, остановил взгляд на Лореле. Отдав свои шлем и копье одному из воинов, находящихся рядом, он выхватил короткий широкий меч и спрыгнул с лошади. Он шел прямо к Лореле, которая, затаив дыхание, бросила взгляд на Соню. Человек остановился. Лорела, словно лунатик, соскочила с седла и выхватила свой меч. Соня почувствовала, как по ее коже поползли мурашки. Ее подруга, несмотря на всю свою отвагу, не представляла серьезной опасности для здоровенного мускулистого фанграса, тем более что ее плечо еще не зажило после ранения.

– Я буду биться с тобой! – резко сказала Соня, но, как только сделала попытку соскочить с седла, фанграс, подняв руку, жестом остановил ее:

– Нет! – произнес он, бросив на нее короткий взгляд и снова перевел глаза на Лорелу.

– Ты из харганов,– заявил он девушке.

– Да,– с вызовом подтвердила Лорела.

Она отбросила свой плащ, и Соня увидела напрягшиеся мускулы на ее руке, держащей меч, и подрагивающие мышцы ног над высокими кожаными сапогами.

– Я Драган из рода Фанграса. Мы воевали с вашим родом раньше и будем сражаться и впредь. Что касается меня лично, мне еще не доводилось поднять меч на харгана.

На несколько мгновений воцарилось напряженное молчание, которое нарушалось лишь их шумным дыханием.

– Ты оказала честь мертвому Кейну по нашим обычаям. Я вижу в твоих руках его щит.

– Я не знакома с вашими обычаями,– смело ответила Лорела,– но рада, что мне удалось – в той степени, в какой это возможно,– оказать честь твоему соплеменнику.

– Кейн был моим братом,– продолжил Драган,– некоторое время назад он и сопровождавшие его люди не вернулись с охоты, и наш колдун сказал, что они мертвы, причем убиты воинами, которые не были родом с наших холмов. Я послал людей найти их, и скоро тоже присоединюсь к ним. Когда ты отдала честь погибшему воину, даже если это и не в обычаях вашего народа, ты оказала честь камням моего дома.

К удивлению Сони, он опустился на одно колено, потом на другое, после чего положил меч перед собой, поцеловав клинок. Лорела оглядела воинов, стоявших перед ней. Каждый из них склонил перед ней свое копье. Драган поднялся на ноги и вложил меч в ножны. Он повернулся к человеку, который подвел ему коня и отдал копье.

– Эти места опасны,– Драган пристально смотрел на девушку,– предгорья впереди вас зовутся Холмами Гнева, там даже дождь способен принести смерть. Как вы оказались в этих землях? – Теперь он повернулся к Соне.