Текст книги "Избранница ночи"

Автор книги: Марк Сиддонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

– Нет! – вытерев лицо шелковым платком, заботливо поданным кем-то из слуг, кенида пристально посмотрела на Соню.– Хватит вам пока ее матери, а потом найдете других! Если не мне, то и не вам, похотливые псы! Я предпочитаю, чтобы рыжая тварь осталась в сознании. Пусть она как следует насладится перед смертью тем, что увидит в доме. Отведите ее туда!

Соню поволокли к дому и, открыв дверь, швырнули внутрь. Девушка, опираясь на руки, с трудом приподнялась. В доме было полутемно из-за закрытых ставень, и она не сразу поняла, что за светлые пятна видны на противоположной стене. Снаружи доносились крики солдат, стук молотка.

«Они хотят заколотить дверь, чтобы я не могла выбраться из дома,– сообразила Соня.– А что потом?»

Долго размышлять над этим ей не пришлось.

– Поджигайте! – различила она голос Атлии.

«Они сожгут меня здесь заживо!» – Соня, превозмогая боль, поднялась на ноги и пошла вглубь помещения, к лестнице, которая вела наверх.

И в этот момент она смогла различить то, что сначала в полумраке комнаты показалось ей пятнами. Девушка почувствовала, как ее волосы поднимаются дыбом и тело начинает сотрясать крупная дрожь. На стене были распяты ее мать и отец. Их нагие тела со следами ожогов и ударов бичом, обвисли на крючьях, к которым были привязаны за руки; лица искажала предсмертная мука. Все вокруг было залито кровью.

«Вот что она мне приготовила…– с ужасом подумала Соня, вспомнив слова Атлии.– Но почему? Что ей было нужно от нас?»

Однако раздумывать об этом времени не было: снаружи слышался треск горящего хвороста, которым обложили дом, чтобы побыстрее занялось. Сквозь щели в стенах начал проникать едкий дым, заставивший Соню надрывно закашляться. Она заметалась по комнате, рванулась было вверх по лестнице, но второй этаж, в отличие от первого, построенный из дерева, уже пылал вовсю. Девушка поняла, что из этой огненной ловушки ей не выбраться, если только не произойдет какого-нибудь чуда. Дым стелился по полу помещения; скоро дышать станет нечем. Соня, скорчившись, забилась в угол комнаты, рядом с телами ее родных, стараясь не поворачивать головы в ту сторону. Вид распятых был ужасен, особенно, когда сполохи огня, ступеням. Сознание почти оставило ее, однако она догадалась приподняться и захлопнуть крышку люка, после чего перед глазами у Сони померкло, и она провалилась во тьму.

Глава вторая

Соня не знала, сколько времени пролежала на холодных плитах пола, прижавшись головой к полуразвалившимся деревянным ступеням. Она очнулась от грохота где-то над головой – это рухнули прогоревшие балки перекрытий. В кромешной тьме девушка не могла различить ничего вокруг, и только запах дыма, проникший сюда, подсказывал ей, что наверху продолжает пылать огонь. Соня встала на колени и пошарила руками по сторонам. Ее пальцы нащупывали лишь шершавый камень стен, но в одном месте рука провалилась в пустоту, откуда тянуло затхлым запахом слежавшейся земли, мокрого дерева – там, без сомнения, был ход.

Лаз оказался очень узким; Соня медленно продвигалась вперед, ощупывая стены и пол, несколько раз она больно стукалась головой о низкий свод и натыкалась на стену, когда туннель поворачивал в сторону. Девушке страшно хотелось пить, она облизывала языком пересохшие губы и упрямо продвигалась вперед. В некоторых местах она с трудом протискивалась, обдирая голые бока. Все существо девушки сейчас стремилось к глотку свежего воздуха, прочь от того кошмара, который ей только что довелось пережить.

Подземный ход казался нескончаемым, и Соня подумала, что она проползла так уже под всем поместьем и выберется – если, конечно, у этого подземелья вообще есть выход наружу – где-нибудь… она даже не могла представить себе, в каком месте, потому что не знала направления, в котором двигалась, да и думать об этом у нее не просто не было сил.

Несколько раз Соне казалось, что впереди – тусклый свет, и она облегченно вздыхала, надеясь, что бесконечный путь все-таки заканчивается, но спустя некоторое время понимала – спасительный выход ей всего лишь мерещится. Девушка совершенно не представляла себе, сколько она провела здесь часов… иногда в помраченном сознании казалось, что и дней…. Иногда у девушки возникала безумная мысль – вернуться назад и попробовать выбраться наружу сквозь пепелище родного дома, но лаз был настолько узким, что она просто не смогла бы повернуть в обратную сторону.

Ход стал подниматься вверх, но Соня поначалу не придала этому никакого значения – мало ли как неведомый строитель проложил этот лаз. Когда перед ней возникла стена, девушка догадалась, что подземная дорога, по всей видимости, подошла к концу. Соня подняла руки вверх, и поскольку еле доставала в этом месте до потолка, то с наслаждением выпрямилась – впервые за долгое путешествие по этому проклятому туннелю.

Она пошарила вокруг себя, потрогала стены и чуть правее того места, где наткнулась на препятствие, ощутила холодок металла и шершавость старого дерева. Дверь и засов! Девушка попыталась сдвинуть его, и железяка поддалась, со скрипом отъехав в сторону, после чего дверь послушно двинулась наружу. Оттуда повеяло теплым воздухом, и Соня сразу же осознала, как она замерзла в этом подземелье. Она осторожно просунула голову в образовавшуюся щель и осмотрелась. Судя по скудному свету, что просачивался сквозь полуразрушенные кирпичные стены не то остатков башни, не то круглого небольшого храма, стояла глубокая ночь. Соня прислушалась. Вокруг было тихо, и тогда она решилась выбраться наружу, для чего ей пришлось вновь опуститься на четвереньки, потому что дверца, как и большая часть туннеля, оказалась очень низкой.

Пол покрывали обломки камней и толстый слой пыли. Несколько широких окон по окружности стен придавали помещению сходство с садовой беседкой, если бы не полное отсутствие крыши. Соня осмотрелась по сторонам, но не обнаружила никаких признаков выхода. В нишах стены были возвышения, на которых по всей видимости, когда-то стояли статуи.

«Заброшенный храм» – догадалась девушка. Кажется, Хункар рассказывал ей о каком-то капище, под самыми стенами Кешемкена. Якобы, его возвели в свое время аквилонцы, хотя Соня и представить не могла, чего ради бы им делать это – разве мало святилищ в самом городе? Да и слишком древним выглядело это сооружение. Наверняка, таинственные зодчие возвели его задолго до прихода врагов с Запада на эти земли.

Девушка присела на остатки какого-то каменного постамента и съежилась, обхватив руками плечи.

«Проклятье! После всего, что случилось, после гибели моих родных… и еще эти мрачные развалины… Даже невозможно попросить богов о милосердии, если это и впрямь аквилонский храм. О, проклятые аквилонцы! – Соня сжала кулаки в бессильном гневе.– Я отмщу вам, клянусь!»

Внезапно помещение озарилось слабым розоватым светом, и девушка в страхе вскочила на ноги, озираясь по сторонам и пытаясь определить, откуда исходит это сияние. Ей показалось, что противоположная часть каменной кладки зашевелилась. Соня отскочила назад. Грубые сколы блоков на глазах выпрямлялись; стирались и исчезали трещины и швы между камнями.

Девушка, прижав руки к груди, как завороженная глядела на происходящее, не в силах двинуться с места. На серой поверхности проступили сначала зыбкие и только угадываемые, а потом все более четкие и ясные очертания огненной рысьей морды с темным носом и раскрытой розоватой пастью, и глаза – зеленые, яркие, словно светящиеся. Изображение заняло почти всю стену. Соня вздрогнула и сжалась в комок от ужаса.

– Не бойся,– голос прошелестел где-то поверх нее,– твои родные будут отмщены. Их смерть не останется безнаказанной. Мы поможем тебе…

Потом – нестерпимо яркая вспышка… и Соня упала на землю, закрыв лицо ладонями. Когда она вновь открыла глаза, все было по-прежнему: темный небосвод над головой и мрачные стены окружавших ее руин.

«Померещилось от усталости и всего остального…» – Девушка встала на ноги, зябко поводя плечами.– Как же мне выбраться отсюда? – она с недоумением посмотрела на окна, которые были расположены на высоте примерно десяти локтей, так что даже подпрыгнув, вряд ли удалось коснуться их нижней кромки.– Надо более тщательно ощупать стены»,– решила Соня.

Вскоре девушка обнаружила, что вполне может добраться до одного из окон, если воспользуется углублениями в кладке. Она так и сделала, и через несколько мгновений уже рассматривала открывшуюся перед нею картину. Ее глаза после длительного времени, проведенного в темном тоннеле, даже при слабом свете безлунной ночи прекрасно различали и спящий перед ее глазами небольшой городишко, и далекие костры ночной стражи, и даже отдельные ветви деревьев, чьи темные громады подступали почти к самой башне. Соня свесила голову вниз, выбирая место, куда бы можно было спрыгнуть без риска сломать себе ноги или шею, и от резкого движения почувствовала боль в ссадинах, оставленных плетью кениды Атлии.

«Боги! – вспомнила она.– Я совсем нагая! Как же появиться на улицах городка? Ночную темноту рано или поздно сменит свет солнца, и что мне тогда делать?»

Девушка села в проеме окна, раздумывая, как поступить. Она чувствовала дикий голод и жажду, которая была еще нестерпимее, и перед которой отступали даже боль в истерзанном теле и озноб.

«Не стоит зря терять время,– решила Соня.– Пока темно, попытаюсь что-нибудь раздобыть: сперва воды, а потом какого-нибудь тряпья. Первый раз что ли по чужим домам шарить? Спасибо Удоду, успел научить… И Хункару…»

Она еще раз внимательно огляделась и, уже не раздумывая, спрыгнула вниз – достаточно удачно, только слегка ушибив ногу о камень, хотя высота была довольно-таки значительной. Город спал, и окраинная улочка, на которой очутилась Соня, была совершенно пустынна. Прижимаясь к изгородям и стенам редких домов, девушка направилась вдоль по улице.

Ей был совершенно незнаком этот городишко, и она не имела ни малейшего представления, в какую сторону лучше идти. Дворы и дома, тесно толпившиеся по обеим сторонам немощеной грязной дороги, не производили впечатления, что их жители обладают хоть каким-то достатком. Здания, в основном одноэтажные, были построены из глины, а тростниковые изгороди уже давно требовали ремонта.

Жажда и голод подгоняли Соню вперед и заставляли торопиться, хотя она не знала, что ждет ее за ближайшим поворотом. Внезапно легкий шорох чьих-то шагов заставил ее еще теснее прижаться к забору… Из-за угла дома выскочила всего лишь бродячая собака, которая, настороженно глядя на девушку, обошла ее стороной, предпочитая, видимо, не связываться с человеком. Соня облегченно вздохнула, радуясь тому, что собака не залаяла, переполошив спящих жителей. Ей совсем не улыбалось попасться сейчас в таком виде на глаза хозяину одного из этих унылых дворов, разъяренному тем, что его подняли среди ночи.

Соня заглядывала во все дворы, безуспешно пытаясь найти хоть какой-нибудь колодец или любой другой источник, из которого можно было бы напиться, но безуспешно. Наконец в одном из дворов рядом с сараем она заметила деревянную бочку. Девушка перемахнула через плетеный забор и, прихрамывая, побежала к бочке. Она даже не удосужилась проверить, есть ли у хозяев сторожевой пес, но, на ее счастье, собаки в этом дворе не держали.

Бочка оказалась наполовину заполнена водой, и Соня, не тратя времени на поиски в темноте какого-нибудь ковша, горстями подносила воду ко рту и пила, пила, пила… Вода была не слишком свежей, с привкусом глины и мокрого дерева, но и она доставляла ей сейчас невыразимое блаженство и казалась вкуснее любой другой, какую когда-либо приходилось пробовать.

Утолив жажду, Соня постояла некоторое время, собираясь с мыслями. Она так спешила, что проливала воду на себя, и теперь ссадины на ее теле вновь напомнили о том, что случилось сегодня. Или вчера? Соня не знала, сколько времени прошло с тех пор, как захлопнулась крышка люка в доме ее отца, и она очутилась в узком туннеле. Слишком тяжелы были переживания и труден путь под землей, чтобы думать сейчас об этом.

Однако от другой мысли отделаться оказалось сложнее. «Что было нужно аквилонцам от моей семьи? – девушка впервые задала себе этот вопрос, но ничего путного ей на ум пока не приходило.– Эта тварь Атлия явно пыталась что-то выведать. Правда, аквилонцы и сами большие любители пограбить, но сюда они явно пришли по ее приказу. К тому же она упоминала неких друзей, которые, якобы, ничего ей не говорили о Соне… Интересно, какие у этой дряни могу быть друзья?!» Девушку передернуло при одной мысли о этом.

«Так что это был явно не случайный налет. Эти люди пришли в Салафру, именно чтобы расправиться с моими родственниками. Странно… По какой причине? – задавала себе вопрос за вопросом Соня, но ответа найти по-прежнему не могла.– Прошлые дела моего отца? Нет, вряд ли. Уже много лет он не занимался разбоем, а уж с аквилонцами или Атлией точно не встречался. Или я все-таки чего-нибудь не знаю?»

Ее размышления прервало легкое дуновение поднявшегося ветерка. Неприятный озноб охватил тело девушки и напомнил, что она все еще не решила вопрос с одеждой – местные жители вряд ли правильно поймут ее, если она голой пройдется по улицам. Стало чуть светлее, видимо, приближался рассвет. Соня оглянулась на сарай и увидела, что его дверь не заперта на замок, а просто задвинута на засов.

«Взгляну, что внутри,– подумала она.– Может быть, я найду там хоть какую-нибудь попону, чтобы прикрыться».

Девушка отворила дверь. Внутри было тихо, и в нос ей вместо теплого воздуха хлева ударил кислый запах, который не спутаешь ни с чем: она попала в мастерскую шорника или скорняка. Так могли пахнуть только шкуры, растянутые для просушки или дубящиеся в чанах с ивовой корой.

«Ну, что ж,– усмехнулась про себя Соня,– повезло. Глядишь, и какую-нибудь одежонку найти удастся».

Девушка обшарила помещение, спотыкаясь о связки кож и стукаясь о бочки, но поняла, что боги отмеряют удачу частями: на этот раз ей повезло не так сильно, как с подземным ходом. Однако она все же нашла длинную кожаную безрукавку, которая прикрывала ей ноги почти до середины икр.

Самое главное – на одном из столов лежали несколько остро заточенных ножей! Девушка подпоясалась широким кожаным же ремнем, а потом выбрала себе пару ножей – хоть какое-то оружие – и засунула их за ремень.

Прислушавшись, не доносится ли снаружи каких-либо подозрительных звуков, она покинула кожевню и вышла во двор, который был пустынен, как и прежде. Уже светало; ее могли заметить из окна дома, если бы кому-то не спалось и взбрело в голову выглянуть во двор.

«Пора убираться отсюда»,– решила девушка. Перемахнув через изгородь, она вновь очутилась на пыльной улочке.

Теперь ее не мучила жажда, да и наготу свою она сумела прикрыть весьма достойным образом, так что можно было спокойно поразмышлять, что делать дальше. Очень хотелось есть и спать, но с этим пока приходилось повременить.

Глава третья

Соня медленно прошла кривую улочку и очутилась на небольшой площади, точнее, на грязном пустыре, истоптанном конскими копытами и людскими ногами. Его окружали навесы и приземистые небольшие здания.

«Городской рынок! – догадалась девушка.– Нужно быть полной неумехой, чтобы не найти здесь какой-нибудь еды!»

К этому времени стало почти светло, и она осторожно пошла вдоль края рынка, чтобы не попасться на глаза стражникам, если таковые вообще имелись в этом занюханном городке. Одним из украденных в кожевне ножей Соня пыталась открыть внушительного вида замки, висевшие на дверях.

Пару раз это удалось, но внутри девушку ждало разочарование: одно помещение было доверху забито тюками с шерстью, а в другом она нашла множество горшков и флаконов с различными травами и мазями.

«Проклятый лекаришка! Нет, чтобы среди своих снадобий оставить хоть что-нибудь пожевать!»

Соня уже обошла по кругу почти всю площадь, когда ее чуткое ухо уловило звук шагов в одном из переулков, причем, судя по знакомому ей бряцанью, в эту сторону направлялись несколько человек в латах. Звон доспехов, разговор, прерываемый взрывами смеха, заставил девушку на мгновение сжаться от ужаса. Она вспомнила солдатские рожи и обшаривавшие ее тело похотливые глаза.

«Аквилонцы?» – Соне вовсе не хотелось снова оказаться в их лапах, и она, быстро осмотревшись по сторонам, нашла убежище в щели между двумя невысокими строениями.

Девушка протиснулась в узкий проход и, достигнув конца глинобитной стены, спряталась между тыльной стеной и невысокой каменной изгородью, за которой росло несколько чахлых деревьев.

«Чей-то сад,– подумала Соня.– В крайнем случае смоюсь через него».

Бряцая железом, на площадь вышли несколько человек. Девушка не видела их из своего укрытия, но по голосам поняла, что это не аквилонцы, а, скорее всего, туранцы: они говорили так же, как и она сама, на той смеси туранского и гирканского языков, которым пользовались все жители северной части обширной империи. В столице Хаурана, где Соня провела целый год, многие слова выговаривались немного по-другому.

– Хорошо мы врезали этим ублюдкам! – продолжая начатый разговор, сказал один из солдат.– Не ожидали этого, чванливые морды!

– Так будет всегда,– поддержал говорившего густой бас,– давно пора показать этим потомкам шелудивых псов, кто является истинным хозяином Хайбории!

Солдаты – а судя по голосам, их было пять-шесть человек – прошли куда-то вперед и, видимо, остановились недалеко от Сони. По доносившимся звукам девушка поняла, что солдаты разводят огонь. Она осторожно проскользнула между стенами лавок и выглянула наружу. Так и есть, шагах в двадцати от нее уже весело потрескивал небольшой костерок, а пятеро солдат в форме туранской армии, усевшись вокруг него, вытряхивали на расстеленную тряпку какую-то снедь из своих мешков. У Сони засосало под ложечкой, и рот мгновенно наполнился слюной, она вспомнила, что не ела уже целые сутки. Туранцы тем временем быстро соорудили из нескольких палок примитивный вертел и поместили на него изрядный кусок мяса, от вида которого девушку просто согнуло пополам.

«Подойти и попросить поесть?» – пришла в голову мысль, но Соня тут же отвергла ее, поскольку понимала, как могут отреагировать солдаты на одинокую девушку, случайно встретившуюся им в пустынном месте.

Разумеется, лучше всего было бы убраться отсюда подобру-поздорову, но вид пищи и доносившиеся до ее ноздрей упоительные запахи словно приковали ее к месту, и девушка продолжала стоять неподвижно, высунув голову из щели между лавками.

– Жаль, не удалось схватить красотку, что ими верховодила,– разливая по кружкам вино, сказал один из солдат, улыбчивый смуглый человек с реденькой клочковатой бородкой,– в самом соку баба, что твоя кобылица! Уж мы бы не подкачали!

– Тебе все неймется, Нияз,– захохотал один из его собеседников, солдат в аквилонских доспехах, которые, по всей видимости, достались ему в результате вчерашней схватки,– наши туранки ничуть не хуже! А эту еще не каждый и охомутает. Видел, как ловко она располосовала двоих наших?

– Да уж,– подхватил его слова другой солдат,– а как эта сука метнула кинжал в беднягу Касыма! Шеи – как не бывало… Тебе небось так не суметь!

– Подумаешь…– презрительно скривил губы обладатель бороденки, которого собеседники называли Ниязом,– у него шея-то была не толще моего члена! Тоже мне шея, червяк какой-то, а не шея!

– Ты хочешь сказать, что у тебя червяк вместо?..– чуть не поперхнулся от охватившего его смеха другой.– А как же ты собирался ее…– Эта мысль привела солдата в такой восторг, что он чуть не повалился на спину.

Остальные разделили его веселье, и раскаты хохота долго разносились над рыночной площадью.

– Да нет, я… ты не так меня понял, Абделькарим,– принялся оправдываться Нияз,– я совсем не то хотел…

«Жеребцы проклятые! – яростно сжала кулачки Соня.– Только об одном и думают, грязные свиньи! Ничем не лучше грязных аквилонских собак!»

Солдаты долго хохотали, похлопывая по плечу Абделькарима, выдавшего, как им казалось, на редкость удачную шутку, после чего вновь уселись вокруг костра, в изнеможении вытирая выступившие от смеха слезы. Они принялись отрезать куски мяса от окорока, насаженного на вертел, и жевали пищу, сдабривая ее изрядными порциями вина. Временами они вновь обменивались короткими фразами, из которых Соня поняла, что кому-то из жителей Кешекмена удалось ускользнуть от аквилонских рыцарей. Он поскакал в степь, и там жителям городка повезло – отряд туранской кавалерии встретился беглецу совсем недалеко от Кешекмена, и уже к концу дня аквилонцы бежали в горы, выбитые стремительной атакой. Кроме дома Келемета они успели разграбить всего несколько соседних дворов. Кенида Атлия едва избежала плена, когда несколько всадников попытались окружить ее, но благодаря своему искусству владения оружием все-таки ускользнула от погони с несколькими оставшимися в живых аквилонцами. Остальные ее спутники были убиты, их имущество и оружие поделили победители, чему и служили доказательством превосходные латы, ныне украшавшие плечи и грудь одного из солдат.

– А все-таки она отлично бросает нож,– с трудом, поскольку его рот был набит едой, проговорил Абделькарим,– тебе так не суметь.

– Это ты так не сможешь! – горячо отпарировал до крайности уязвленный насмешками Нияз.– А я бросаю получше, чем какая-то там девка, кем бы она ни была!

Солдаты долго препирались, не забывая, впрочем, о еде, чем довели Соню почти до полного помутнения рассудка.

Тем временем туранские солдаты решили, что их спор по поводу того, кто из них лучше метает нож, должно определить состязание. Их внимание привлек столб, на котором когда-то висел фонарь, а сейчас осталась только торчавшая наверху железная спица.

– Я попаду в него с пятнадцати шагов! – Нияз уже отмерял расстояние.– Кто хочет попробовать? Ну, кто?

Он окинул взглядом компанию:

– По монетке, а?

Солдаты, отряхиваясь от приставшей к одежде пыли, подошли к нему. Выбрали кинжал, бросили жребий, кому начинать. Первым выпало забияке Абделькариму, но в этом деле он был гораздо менее искусен, чем в работе языком, и под язвительный смешок Нияза кинжал пролетел в целом локте от столба.

– И как только тебя взяли в нашу победоносную армию? – усмехнулся Нияз, довольный, что удалось посрамить товарища.– А, ребята?

– Да я не так встал,– оправдывался удрученный Абделькарим.

«Тоже мне вояка! – согласилась с Ниязом Соня, глядя в понурившуюся спину солдата.– Это тебе не с бабами возиться!»

Следующие два броска тоже были неудачными, и только Нияз и еще один солдат попали в цель и поделили между собой выигранные деньги.

– Вот так,– вновь усаживаясь на свое место, гордо заявил туранец.– Это не у меня червяк, а у тебя, вот он и мешает ровно встать! Или вообще не встает!

Теперь вся компания дружно хохотала над шуткой Нияза. Внезапно Соня, даже не взвесив как следует последствий своего поступка, вышла из своего укрытия – терпеть больше голод она была не в силах.

«Будь что будет! – решила девушка.– Улизнуть в крайнем случае всегда успею. Так они меня и догнали, ублюдки!»

* * *

– Я вижу, здесь у тебя нет достойных соперников. Не хочешь ли посоревноваться со мной? – Солдаты вскочили на ноги как ужаленные от неожиданного появления в нескольких шагах от них высокой фигуры в кожаном одеянии.

Они схватились за мечи, но, увидев, что это всего лишь молодая девушка, убрали их в ножны и, несколько оторопев, уставились на нежданную гостью. Первым справился с оцепенением языкастый Абделькарим:

– Вот тебе и баба, Нияз,– усмехнулся он, указывая на Соню.– Ты, помнится, расстраивался… А тут подарок судьбы – сама идет!

– Ты что? – с трудом осознавая предложение девушки, обратился к ней Нияз.– Ты… что ли, хочешь со мной… в метании ножа?!

– Угу,– подтвердила Соня.– Если проиграешь, отдашь мне твой выигрыш у этих,– она кивнула головой на солдат, и добавила: – И еще я поем мяса. Оно без чеснока, надеюсь?

Соня с детства не выносила ни запаха, ни вкуса этого овоща, но Нияз был настолько ошарашен ее наглым вызовом, что даже не удивился столь странному вопросу.

– Без чеснока…

– Прекрасно,– не спуская глаз с солдат, которые все еще не могли прийти в себя от необычности происходящего, продолжала девушка,– с двадцати шагов. Отмерь! Ее обращение к одному из солдат звучало как приказ. Он послушно побежал к черте, проведенной сапогом Нияза, и, сделав пять шагов, остановился.

– Ну давай! – Соня указала Ниязу на столб.– Покажи, как надо!

Тот, горделиво подбоченившись, метнул свой кинжал, и клинок, отщепив кусочек дерева от столба, отлетел в сторону. Солдаты одобрительно зашумели.

– Великое дело! Похоже, вы никогда не видели настоящего броска! Смотрите! – Соня, усмехаясь, подобрала оружие и подошла к Ниязу.

Она даже не потрудилась как следует изготовиться, а просто метнула нож снизу, из того положения, в котором держала его. Клинок зазвенел, вонзившись в сухое дерево где-то на уровне головы человека среднего роста.

– Демоны! – Один из зрителей отшатнулся назад, словно нож попал не в столб, а в его собственный лоб.– Бабы на такое не способны… Колдовство, не иначе!

– Ну?! – Соня в упор смотрела на Нияза.– Все видели? Игра была честной. Так я могу съесть это мясо?

Тот, словно находясь под действием магических чар, промычал что-то нечленораздельное, тупо глядя на нож, лезвие которого все еще дрожало.

– Колдунья! Точно! – завизжал Абделькарим, поддержав своего товарища.– Ведьма! Хватай ее!

«Вот тебе и подкрепилась! А следовало бы догадаться об этом с самого начала – я ведь знаю, что мужчины проигрывать не умеют…» – пронеслось в голове у Сони.

Она стремительно отпрыгнула в сторону, потому что один из солдат бросился к ней, намереваясь схватить за руку. Остальные, как оказалось, тоже не были новичками в военном искусстве и начали расходиться полукругом, отрезая ей путь к открытому месту. Нияз, стоявший чуть ближе остальных, усмехаясь, вынимал из ножен кривой меч:

– Не уйдешь, рыжая ведьма!

Он сделал два шага вперед, но Соня ловко увернулась от него и бросилась в сторону. Солдаты, поверив ее движению, рванулись за ней, но девушка, проскользнув между двумя ближайшими к ней преследователями, бросилась к спасительному проходу между лавками, где пряталась раньше. Выпитое вино сослужило плохую службу ее противникам, они несколько утратили быстроту движений и соображали медленней, чем было необходимо. Не останавливаясь, Соня метнула нож, однако орудие кожевенника было не слишком пригодно для точного броска, и она промахнулась: клинок ударил по шлему, но тяжелая рукоятка все же крепко припечатала по лбу нападавшего, и боль заставила его согнуться. Девушка, как ящерица, юркнула в щель, а бежавший за ней солдат, не оценив ширину прохода, застрял там, словно пробка в бутылке. Следом в его спину врезался Абделькарим. Звон их доспехов, наверное, был слышен далеко вокруг, но Соню это уже не волновало: перемахнув через забор, она в мгновение ока пробежала пустынный сад и, вскарабкавшись на следующую ограду, прыгнула вниз. Крики солдат за спиной раздавались где-то в отдалении, но шума погони она не слышала.

Сделав пару глубоких вздохов, чтобы восстановить дыхание после бешеного бега, Соня огляделась вокруг. Перед ней был маленький дворик, окруженный высокой глинобитной оградой. Несколько деревьев с толстыми стволами росли рядом с забором, их густые кроны почти полностью закрывали все пространство. В углу двора прилепился небольшой домик, сложенный из больших каменных глыб, неровных, словно накусанных из монолита чьими-то гигантскими зубами.

– Тебя кто-то преследует? – Соня подскочила от неожиданности и обернулась.

На нее спокойно смотрела невысокая старушка в потрепанном, но чистом балахоне неопределенного цвета, она стояла около покрытого зеленым налетом ствола одного из деревьев.

«Как же я ее не заметила?» – промелькнуло в голове у девушки, но времени на раздумья не было – старуха, следя за ней ясными не по возрасту глазами, ждала ответа.

– Да,– честно призналась Соня, прикидывая, куда можно будет метнуться в случае опасности.

– Не бойся,– проследив за ее взглядом, сказала старуха.– Здесь ты в полной безопасности. Никто не будет тебя искать в этом дворе.

Соня повнимательней пригляделась к хозяйке дома. Возраст старухи определить было невозможно, если смотреть на ее лицо, темное и сморщенное, словно стручок фасоли, долго лежавший на солнце. Выцветшие от времени волосы имели скорее пепельно-бурый оттенок, такой, каким выделяется прошлогодняя трава на фоне молодой зелени. Глаза же старухи – пронзительно-зеленые, яркие, явно не соответствовали преклонному возрасту. Обычно у стариков глаза становятся бесцветными, но взгляд, устремленный на Соню, был пристальным и цепким, словно глаза рыси, уставившейся на добычу.

– Так кто же гонится за такой привлекательной птичкой? – Голос старухи, в отличие от ее молодых проницательных глаз, звучал невыразительно и тихо.

– Солдаты,– ответила Соня, уже не сомневаясь, что здесь ее не ждет опасность.– Туранские солдаты,– уточнила она.

– Конечно, милая, туранские,– кивнула головой старуха,– аквилонцев добили еще вчера. Но что тебя погнало в такую рань, почти ночью, на городскую площадь? Ты что, дня не могла дождаться?

Девушка перевела дух и в нескольких словах рассказала старухе о происшедшем с ней, не упоминая о своих родных, а представив дело так, будто солдаты кениды Атлии схватили ее на улице.

– Ты подумай…– недоверчиво пожевала губами старуха.– А сама-то ты откуда? Что-то на наших женщин не больно похожа.

Соня, не моргнув глазом, сочинила историю про отца и мать, живущих в Майране, к которым она якобы направлялась.

– И по пути заночевала в Кешекмене,– закончила за нее старуха, усмехнувшись. Непонятно было, верит она рассказу девушки или нет.

– Угу,– кивнула девушка.

– Что ж,– вздохнула старуха.– Похоже на правду. Давай-ка, голубка, в дом,– махнула она рукой, прислушавшись к звукам за высоким забором.– Доблестные стражи нашего порядка небось вовсю заняты твоими поисками.

С улицы и в самом деле донеслись крики и бряцание металла. Соня, не мешкая, последовала за своей новой знакомой в дом, который внутри оказался больше, чем можно было ожидать, глядя на него со двора. По крайней мере то помещение, куда попала девушка, производило впечатление достаточно просторного, а из него еще две двери вели куда-то в другие комнаты.

– Не бойся,– еще раз повторила старуха.– Здесь ты на самом деле в безопасности. Мне особенной заботы, кто ты да откуда, нет,– снова усмехнулась она, давая наконец Соне понять, что не очень-то поверила ее рассказу,– но мне не нравится, когда солдатня заставляет такую хорошенькую девочку скакать по заборам. В первую очередь,– хозяйка пристально поглядела на девушку,– тебе надо помыться и сменить одежду. Эта безрукавка, которую ты стянула у шорника, не совсем удобна для приличной девушки.