Текст книги "Ошимское колесо (ЛП)"

Автор книги: Марк Лоуренс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 30 страниц)

– Пешком, – сказал Снорри.

– Верхом, – сказал я. Пешком я уже до конца жизни находился.

Лицо доктора Тэпрута вытянулось. Это было бы даже забавно, если бы не сулило мне таких бед.

– У вас нет никакой помощи? Никакого плана?

– План такой: зайти в Колесо и выключить двигатель, который его крутит, – кисло сказал я. – Как думаешь, Тэпрут, такая работа под силу одному человеку?

– Одному или тысяче, разницы никакой. – Его руки снова вернулись в позицию, в которой их застиг стазис. – Вас разорвут на части ваши грёзы. Каждый человек – жертва своего воображения: все мы носим семена своего разрушения. – Он постукал пальцем себе по лбу. – Оно кормит ваши страхи.

– Тогда нам нужен другой план… Надо…

– Другого плана нет. – Оборвал меня Снорри. – Тэпрут наблюдает уже тыщу лет. Его люди построили Ошим, и сделали так, что всё это случилось. Древние машины рассказывают ему свои тайны. И он не остановил медленное падение этого мира в забвение.

– Так и есть. – Тэпрут обхватил себя руками. – Ступайте в Ошим. Возможно, ключ… – По комнате прошла дрожь. – Нам надо идти.

Я уже стоял у двери, прижав ключ Локи к кнопкам.

– Откройся!

Тяжёлый затвор отомкнулся без звука.

– Что ж, это было обнадёживающе. – сказал Тэпрут сбоку. – Это непростой замок.

Мы отошли в сторону, пропуская Кару и Хеннана. Я бы назвал это рыцарством, но по правде говоря, она просто держала свет. Я бросил последний взгляд на комнату, и тени её поглотили. Гниющая голова мёртвого Зодчего смотрела, как мы уходим.

– Могу поклясться… – Что она смотрела в другую сторону, когда упала впервые. Я быстро помчался следом за Снорри, ругаясь, чтобы он поспешил. Пройдя, я прижал ключ к кнопочной панели снаружи и приказал двери закрыться.

Кара и Хеннан уже карабкались – над нами виднелся островок света.

– Давай. – Я похлопал Снорри по плечу. – Если парень упадёт, ты сможешь его поймать.

Я ухватился за возможность попросить за себя наедине с Тэпрутом во мраке на дне шахты.

– Послушай, я не могу идти в Ошим. Ты сказал, оно кормится страхами. Боже, во мне полно страхов. Страх да кости. Вот и всё, что у меня есть. Я худший из тех, кого можно послать – самый худший. Так что это ты должен пойти со Снорри. Послушай, я просто отдам тебе ключ и…

– У меня другие задачи. Цифровые эхо в дипнете…

– Что?

Он тяжело вздохнул.

– В машинах под землёй есть другие духи Зодчих. Если Колесо провернётся слишком далеко, они тоже будут уничтожены. Они не могут безопасно остановить двигатели Колеса, но двигатели поворачивают Колесо лишь потому, что мы используем силу, которую оно нам даёт. Они не могут остановить двигатели, но могут остановить то, что двигает машины.

Это звучало до боли знакомо. Бабушка говорила что-то похожее.

– Нас?

– Да. Есть группа – и её силы растут, – которая хочет воспользоваться оставшимся ядерным арсеналом, чтобы уничтожить человечество. Если люди не будут… использовать магию, то Колесо должно остановиться.

– Что ты можешь сделать? – Призрак Кендета, которого Гариус вызвал из шкатулки, говорил об этом. Я-то надеялся, он лгал.

– Я могу поговорить с ними. Собрать доказательства. Политика. Задержка. Но эта задержка имеет смысл, лишь если ей кто-то воспользуется.

Я протянул руку и нащупал в темноте ручку.

– Я говорю лишь, что кто угодно будет лучше меня. – Я полез вверх.

– Страх – это необходимый показатель, без которой моделирование риска и последствий будет бессмысленным.

– Что? – Он снова принялся нести чушь.

– Все люди боятся, принц Ялан. Ключ разработан, чтобы отпирать. Если он собрал вместе вас четверых, то возможно, вы – лучшие, чтобы отпереть Ошим.

В этом был хоть какой-то смысл. Я обдумывал это, карабкаясь вверх. Наверху я уже потерял мысль и думал только о боли в руках и о том, как бы не упасть.

ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ

Мы вместе с доктором Тэпрутом стояли перед разбитыми воротами крепости. Это был островок посреди моря тумана, а библейски-чёрные небеса над нами усеивали звёзды.

– Ты должен пойти с нами! – сказал я. – Кто сможет лучше помочь нам остановить Колесо, чем, видит Бог, настоящий живой Зодчий! Это твой народ построил эту чёртову штуку!

– И мне за тысячу лет не удалось выключить машины, которые им управляют, – ответил Тэпрут. – В ключе есть всё, что нужно для этой задачи. – Он протянул руки в нашу сторону. – Если бы для успеха был нужен я, то ключ бы меня не отпустил. Он нашёл бы способ оставить меня здесь. Так он и работает. Локи – хитрый ублюдок. Так что придерживайтесь плана. Отправляйтесь в Ошим и попробуйте использовать ключ.

– И это лучшее, что ты можешь посоветовать, Тэпрут? Попробуйте? – Снорри выглядел разочарованно.

– У тебя наверняка есть что-то ещё. – Я попытался скрыть хныканье в голосе. – Где же мудрость веков? Где, я тебя спрашиваю! В смысле, ты же старше моей бабушки. Чёрт, да ты старше Кариной бабушки. – Я махнул в сторону вёльвы. Рядом с Тэпрутом и трёхсотлетняя вёльва казалась юной.

Тэпрут извинительно улыбнулся и указал на ночное небо.

– Свет солнца новорождённый, жар небесных костров, говорит жестокую правду, как свойственно молодым. Но свет звёзд – свет звёзд очень древний и летит через невообразимую пустоту. Все мы молоды под звёздами.

– Очень мило, – сказал я. – Только бесполезно.

– Это было у моего босса на сэмплере за его столом. – Пожал плечами Тэпрут.

– Локи? – прогремел Снорри с каменным лицом. – Ты работал на Локи?

– Поверь мне, это знание не принесёт тебе ничего хорошего. – Тэпрут начал пробираться по завалам в сторону покрытой рябью поверхности тумана, колыхавшегося на склоне прямо под нами.

– Верить тебе? – Крикнул я ему вслед. – Локи отец лжи! – я подумал об Аслауг. Даже она предупреждала меня насчёт Локи.

– Ложь бывает построена из тысячи правд, а правда создана из бесчисленных обманов, наваленных до самых небес. – Тэпрут помахал длиннопалой рукой через плечо. – Удачи вам в ваших поисках. Сделаю, что смогу, чтобы купить вам время. Не потратьте его понапрасну.

Он стоял уже по колено в тумане, медленные течения которого поднимались, закручивая вокруг него белизну. Ещё три шага, и он исчез.

На второй день я нашёл в заднем кармане его линзы. Пальцы искали монету, а нащупали прохладное гладкое стекло, и я вытащил серебряный обод. Должно быть, старик положил их туда, когда мы стояли на дне шахты. Я поднял их на солнце, и свет искрился сквозь них.

– Что это? – Хеннан подвёл ко мне свою лошадь. У него уже отлично получалось ездить верхом.

– Просто какая-то игрушка. – Гляди-ка. Я поднёс её к глазу и уставился на парня. Ничего не изменилось. Пожав плечами, я сунул её обратно в карман.

Ещё два дня заняла у нас дорога по стране, которую всё сильнее разрывала война. Мы добрались до арьергарда армии Красной Королевы и въехали в пригород Блюджина. Лагерь мы разбивали под дождём, вколачивая колья палатки в чёрную от пепла грязь. В лесах бушевали пожары, горело на холмах к западу, и в развалинах перед городскими стенами, и за ними. Пламя тлело в пустых каменных остовах, где раньше были дома богатеев.

Мы вчетвером залезли в палатку, в которой удобно было бы лишь нам со Снорри вдвоём. В свете орихалка мы смотрели, как дождь капает сквозь вощёную ткань. Вокруг нас стояло лагерем несколько рот миланских стрелков. На переднем шесте палатки мы вывесили перекрещенные копья Красной Марки, чтобы патрули не вздумали истыкать нас копьями через ткань, а после задавать вопросы. С наступлением утра мы собирались проехать по развалинам городских ворот в Блюджин и отыскать Красную Королеву. Такое путешествие – если хочешь остаться после него в живых – лучше предпринимать днём.

Ночь оглашали редкие отдалённые крики. Войска Красной Марки по-прежнему играли в смертельные прятки с выжившими словенскими защитниками посреди горящих развалин. Я надеялся зайти и выйти с минимальной задержкой – по слухам, две словенские армии находились лишь в дне пути, и их верховые уже кружили по фермерским угодьям в миле от стен Блюджина.

Сон пришёл быстро, как всегда бывает в конце дня, за который проехал тридцать миль. Я спал без сновидений, пока Кара меня не разбудила, когда ползла по моему одеялу к выходу, а её волосы задели мои губы. Она исчезла в ночи, и сон ушёл вместе с ней, оставив меня в темноте наедине с моими мыслями. А ещё с храпящим викингом и пинающимся во сне пацаном. В таких обстоятельствах время тянулось медленно, но, даже с учётом этого, есть точка, когда понимаешь, что снова уже не заснёшь, что вёльва слишком долго справляет свои естественные потребности, и что как бы ни лёг, камень всё равно будет в тебя впиваться.

Я вылез наружу и обнаружил, что дождь закончился, и что Кара сидит на разрушенной стене, глядя на медленное вращение звёзд над клочьями облаков.

– Проверяешь меня? – спросила она, когда я подошёл, запинаясь на незнакомой земле.

– Хотел бы я, чтобы меня проверяли почаще, – сказал я. – Обычно мне помощь не мешает.

– Твоя бабушка и её сестра поймали здесь Синюю Госпожу в ловушку. – Кара кивнула в сторону зарева над крышами Блюджина.

– Она заслуживает того, что ей грозит. – Теперь я стоял рядом с Карой, прислонившись бедром к стене, на которой она сидела. – Она заслуживает всего этого.

– Неужели? – Кара поджала губы и снова уставилась на звёзды.

Я открыл рот, но слова из него вылетели не сразу.

– Конечно! Кара, она хочет сжечь весь мир! Не амбар, и не деревню, и не… – Я оглянулся, – … город. Весь этот чёртов мир. Только так она сможет стать императрицей огня.

Кара причмокнула.

– Колесо крутится. Мудрые говорят, его не остановить. А Синяя Госпожа всего лишь толкает его чуть сильнее. Сама выбирает время конца. Время, когда некоторые смогут выжить. Если конец всё равно скоро наступит, неужели так ужасно стараться, чтобы он наступил чуточку скорее?

– Да! – Я развёл руки и скептически посмотрел на неё. – Хеннан умрёт однажды… так давай зарежем его сейчас, если в этом есть какие-то преимущества? Синяя Госпожа заслуживает всего, что собирается сделать с ней моя бабушка.

– Наверное, но это не то же самое, что ошибаться. Ялан, ты задумывался о том, что мы делаем?

– Я больше ни о чём почти и не думаю. Меньше, чем идти в Ошим, мне хотелось только идти в Ад.

В ответ на эти слова она обернулась на палатку.

– Ты с ним ещё не говорил?

– Об Ошиме?

Она, прищурившись, посмотрела на меня.

– О Хель. О том, что случилось с ним, когда ты его бросил.

– Я не… – Её сердитый взгляд заставил меня заткнуться. – Он говорит, что обрёл покой. И не хочет разговаривать.

– Мужики. Все вы дураки. И большие и маленькие. И молодые и старые. – Она покачала головой. – Ему нужно поговорить. Всё не закончено, пока не расскажешь друзьям, что случилось. Любой болван это знает. А ты – всё, что у него осталось.

– Хм-м-м. – Именно этот разговор со Снорри я бы поместил в самый верх списка вещей, которые никогда не хочу делать. – А до этого, что именно ты имела в виду, говоря, что Синяя Госпожа не так уж ошибается? Ключ же может нас спасти… так? Это ведь не совсем безнадёжная затея? В смысле… я не против, если шансы невелики… – На самом деле я был против, очень сильно против. – Но самоубийственная миссия?

– Скилфа говорит, что даже если нам удастся выключить машину Зодчих в Ошиме, это, возможно, лишь замедлит всё. Машина толкает нас к разрушению, но когда ты прекращаешь толкать что-то, оно часто катится дальше само, а если дело происходит на склоне, то оно так и будет катиться, пока не ударится об дно.

– Скилфа говорит? А она-то откуда знает? И откуда ты знаешь то, что знает она?

Кара улыбнулась, напомнив мне, как я желал её когда-то.

– Такие люди, как моя бабушка, могут дотянуться до тренированного разума на любом расстоянии, и когда она хочет поговорить со мной, я могу ответить.

Шевельнувшиеся было тёплые чувства мгновенно испарились, как только я представил Скилфу, глядящую на меня через глаза Кары. На миг воображение нарисовало даже морщины на лице Кары, подтянуло кожу там, ослабило тут, подчеркнуло то, притупило это, и показало мне саму ледяную ведьму, оценивавшую меня холодным взглядом.

Кара провела рукой по волосам, словно в поисках рун, которые там раньше носила. Этот жест разрушил всё очарование.

– Так мы должны сдаться только потому, что это может не сработать? – Эта идея вызывала во мне гораздо меньшее отторжение, чем показывал мой вопрос.

– Ключ можно использовать, чтобы облегчить переход между тем, что будет перед соединением и тем, что наступит после. Кто-то сказал бы, что лучше использовать ключ для того, чтобы принять будущее, чем идти на такой риск, чтобы пытаться спасти прошлое.

– Но когда Колесо провернётся слишком далеко, всё сгорит – вот что твердят мне все!

– Синяя Госпожа говорит, будет что-то и после. Не такое, как все мы знаем. И те, кто пройдут соединение, будут богами в новом мире. Не Синяя Госпожа уничтожает этот мир, а Зодчие и их Колесо. Она не может его остановить. Твоя бабушка не может. Скилфа не может. Все мы мчимся к водопаду, и не имеет значения, как сильно мы будем грести... все мы свалимся. Синяя Госпожа лишь гребёт вперёд, наращивает скорость, чтобы прыгнуть во что-то новое. Её не волнует Мёртвый Король, она не хочет того, что хочет он. Он всего лишь инструмент, который она использует, чтобы мир раскололся раньше, а не позже.

– Ты разговаривала с ней! – Я ещё только говорил это, а уже знал, что это правда.

– Я видела её в своём зеркале. – Кара пожала плечами. – Она не чёрт, а я не овца, которую можно подвести к чужому мнению. Я слушаю. Размышляю. И сама принимаю решения.

– И? – Развёл я руками.

– Я не решила. – Она выпрямилась и соскочила со стены. Вокруг нас начали падать капли дождя.

– Но она же зло! Я видел, как она убила…

– Ты говоришь, что она зло, потому что твоя мать оказалась одной из тех людей, которым пришлось умереть ради её целей. Но цели Красной Королевы ведут к смертям тысяч, и многие из них – матери. Оглянись вокруг. – Она махнула рукой на развалины.

– Я… Я думаю… – Я пытался отыскать слова, чтобы объяснить, почему она ошибается. – Большинство из них, возможно, сбежали.

– Твои люди захватчики. Снорри рассказал, что видел однорукого человека, который пытал тебя – в табарде Красной Марки, здесь, в Блюджине, вместе с солдатами.

– Джон Резчик? – Я понял, что обхватил себя руками, и ночь стала холоднее, и ещё сильнее наполнилась ужасами. – Я-то думал, этот ублюдок уже сдох.

– Люди, способные быстро получить информацию от пленных – ценный ресурс на войне.

– Это ошибка. У Красной Марки нет инквизиции. Мы хорошие… я скажу королеве. Я…

– Загляни за стену. – Мягко сказала она в ночи.

Дождь полил сильнее, и я не хотел заглядывать за стену.

– Ялан, прими своё решение сам. Но делай это с открытыми глазами. – Она прошла мимо меня, направляясь к палатке.

Дождь поливал уже основательно, и облака скрыли свет луны и звёзд, но язычок пламени всё ещё лизал кучи почерневших балок в десяти ярдах от стены, на которой раньше сидела Кара. С проклятием я съёжился от холода дождевых капель и прислонился к стене, где та была ниже всего.

У подножия стены лежал скрюченный труп девушки. Она лежала там во время всего нашего разговора, лежала, когда мы ставили палатку, и когда мы спали. Она лежала, подняв глаза к небу, и они наполнились холодной водой. Половина её лица была обожжена, кожа отслаивалась тёмными квадратами, но я видел, что она была юной, и даже красивой, а волосы были длинными и тёмными, как у моей матери. Я чуть не рванул прочь, ещё не поняв, что свёрток у её груди, это младенец. Лучше бы рванул…

В Блюджин мы вошли серым утром под холодным дождём. Слёзы по мертвецам.

По главной улице города нас сопровождал отряд из десяти пехотинцев Красной Марки. Огонь стёр многие признаки сражения, но не надо было пристально вглядываться, чтобы разглядеть их. В одном месте лежала куча тел, безмолвный холм горожан в мундирах из грязи. Если я останусь здесь надолго, то Мёртвый Король обнаружит ключ и отправит их охотиться за мной. Я увидел солдат, которые несли доски, чтобы складывать погребальный костёр. Они не спешили и жаловались под тяжестью груза. Если бы неделей раньше они были на стенах Вермильона, то сейчас бы уже складывали костёр сломя голову!

Башню мы увидели раньше, чем заметили Красную Королеву или её войска. Я говорю "увидели башню", но на самом деле это было блестящее отражение неба, и пока мы приближались, на поверхности зеркальных стен кривились наши отражения и окружающие развалины. Люди сказали мне, что сначала башня не отличалась от прочих: высокая, построенная из камня, с кольцом узких окон под конической черепичной крышей. Как только первые солдаты добрались до неё, выросла зеркальная стена, и с тех пор не исчезала. Она была неуязвима для атак, отражая любое насилие.

Сурово смотрели на нас занимавшие окружающие развалины солдаты, покрытые пятнами пепла и грязи. Должно быть, они знали меня как маршала, который поджёг Вермильон. Некоторые мрачно кивали нам, когда мы проезжали мимо. Возможно, они знали, что сделает Красная Королева за такую ошибку, и жалели меня.

Нас привели к королевскому шатру. Это было величественное строение, рядом с которым казались карликовыми походные палатки генералов и шатры лордов. Сэр Роберо, один из бабушкиных ветеранов, участник Скорронских конфликтов, взял норсийцев на себя, а меня пара королевских гвардейцев повела дальше. При входе я сдал свой меч и кинжал.

Бабушкин шатёр был куда лучше моей палатки: снаружи шёлк, туго натянутый поверх более прочного вощёного войлока, который, видимо, куда лучше справлялся со Словенской осенью. Хотя я с удовлетворением заметил тазик в одном углу, в который из шва наверху мерно капала вода.

Стражники и офицеры расступились, освобождая проход к её деревянному трону. Здесь пахло влажными телами и застарелым по́том. Дюжина ламп не до конца разгоняла мрак, и богатые ковры под ногами были покрыты грязными отпечатками сапог. Бабушка сидела с прямой спиной, но казалась старше – словно десять лет минуло с тех пор, как мы встречались в последний раз, и в тёмно-рыжих волосах виднелись седые пряди.

– Расскажи о моём городе.

Сколько она уже знала? Я не видел в толпе Молчаливой Сестры. Я выпрямился перед Красной Королевой, которая теперь сгорбилась на троне, и здесь, в полумраке, рассказал историю Вермильона. И за всеми этими рассказами о сжигании половины города, чтобы спасти то, что было в пределах стен, о предательстве её сына, о смертях моих братьев… я даже забыл лгать.

– А теперь мы едем в Ошим с ключом Локи по поручению стюарда. – За моими последними словами последовала тишина. Я ждал её суждения.

– Что есть, то есть. – Голос бабушки звучал устало. Никогда прежде я не видел её усталой.

– Ваше высочество, я предлагаю ключ вам. – Я встал на одно колено и протянул ключ обеими руками. Старое желание обладать им сильно поугасло, как только стало понятно, что ключ – мой билет в Ошим. – Уверен, он откроет для вас башню Синей Госпожи.

– Когда я желала его сильнее всего… ты отдал его в другие руки. – Она наклонилась вперёд, протягивая шишковатую ладонь. – У тебя явно есть твёрдое мнение касательно прав моего брата определять судьбу этого ключа.

Я держал рот на замке, зная, что иначе лишь выкопаю себе яму ещё глубже. Ключ казался ледяным на моих ладонях, словно мог выскользнуть в любой миг.

Пальцы королевы вытянулись в сторону тёмного и блестящего дара Локи.

– Нет. – Рука превратилась в кулак. – Гариус заслуживает нашего доверия… и моей веры. Ты отнесёшь этот ключ в Ошим и исправишь глупость Зодчих.

Тяжёлый вздох вырвался из моей груди, и, посмотрев на королеву, я сомкнул ладонь на ключе.

– Может, пошлёте кого-нибудь, кто лучше для этого подходит?

Бабушка одарила меня редкой улыбкой, хотя и довольно мрачной.

– Ты же сам напомнил мне значение моего брата, Ялан. Я не стала бы поддерживать его план и при этом возражать против его выбора благородного защитника.

– Благородного защитника? – Я выпучил глаза, не в силах полностью скрыть порыв глупой гордости, обуревавшей меня.

– И к тому же, – сказала она, – у тебя есть северянин. Он вроде довольно способный.

Разумеется, я просил об эскорте на север, но бабушка настаивала, что солдаты Красной Марки, путешествуя по осколкам империи, привлекут больше неприятностей, чем смогут отвести. Я возражал, что они могут путешествовать без опознавательных знаков и обмундирования, но она повторила чепуху Гариуса о том, что маленькие группы пройдут незаметно там, где большие привлекут внимание. Но больше всего меня удивило, что она отвергла моё предложение отпереть башню Синей Госпожи.

Красная Королева вывела меня из своего шатра.

– Стена Моры Шиваль недолго простоит против моей сестры.

Мне потребовалась секунда, чтобы соединить Синюю Госпожу с её именем – я предпочитал называть её титулом. Имя слишком очеловечивало её. Когда-то она была молодой, как я или Кара. Думать о ней в таком ключе было неуютно. Река времени несёт нас, разворачивая в завихрениях потока… и во что мы можем превратиться?

– Но… поворот ключа и… – Я изобразил открывающиеся ворота.

Мы стояли одни, ветер с дождём дёргал наши накидки, пара десятков стражников стояли в десяти ярдах позади, а перед нами высился, целясь в небеса, зеркальный палец башни Синей Госпожи.

– Говорят, ни один аномаг никогда не покидал Колеса. – Красная Королева не отрывала глаз от зеркальной стены, словно искала какой-то смысл в искажённых отражениях. – Они неправы. Двум удалось. Мора Шиваль была одной из тех двоих, кто сбежал. У неё есть врата внутри башни. Союз её искусства и науки Зодчих. Фрактальное стекло. Большая часть её зеркальных дверей сейчас разбита, и оставшиеся разобьются, когда рухнет эта стена. Но фрактальное стекло останется, и оно ведёт в…

– Ошим.

Бабушка склонила голову.

– Погоди. Если она может сбежать в Ошим, то почему же она сейчас не там? Ты сама говорила, что армии там бесполезны. Колесо – защита лучше, чем эта её стена.

– В Центре Колеса трудно выжить, даже аномагу. Госпожа в последнее время сильно ослабла. Она потеряла слишком много отражений, чтобы переждать в Ошиме без огромного риска. Она сбежит туда, только если не будет другого выхода – или в конце всего, когда миру останется совсем мало времени. Пока мы стучим ей в двери, её внимание приковано здесь, её силы брошены на оборону. Тебе придётся найти и уничтожить её выход в Ошиме. Вот тогда и настанет время разбить баррикаду – когда ей будет некуда бежать. Когда у неё не останется убежища. Тогда мы и призовём её к ответу. – Красная Королева стиснула зубы, словно представила этот миг. – Когда ты сделаешь это, моя сестра узнает, и мы начнём действовать.

– Ты же не видела Ошим – он огромен! Как я найду там одно зеркало? – Будто остановка двигателя Колеса недостаточно невыполнимая задача – теперь мне ещё надо найти иголку в стоге сена шириной в пять миль.

– Оно будет в самом центре. Ты его найдёшь.

Мне не удалось отдать бабушке ключ, не удалось заставить её отправить кого-нибудь другого, не удалось убедить её отправить армию охранять меня, так что мне оставалось только одно:

– А что если она права? – призвал я на помощь аргументы Кары. – Если все мы всё равно проиграем, то какая разница, сгорит мир сегодня или завтра? Почему самые сильные, самые умные не должны попытаться спасти себя, раз уж они не могут спасти остальных? Ты не думала присоединиться к ней? – Я оставил невысказанным "и спасти меня".

Пощёчина была не очень-то удивительной. Как и её сила, от которой я свалился на землю, держась за щёку.

– Ялан, мы Кендеты! – Она стояла надо мной. – Мы сражаемся. Мы сражаемся, когда исчезла последняя надежда. Мы сражаемся, пока в нас остаётся кровь. – Она подняла меня на ноги, словно я был мальчишкой, а не мужчиной шести футов роста. – Мы сражаемся. – Её глаза, суровые, как кремень, сосредоточились на мне. – Эта женщина убила моего деда. Она пролила его кровь в моём доме. Она пыталась убить меня, и, защищаясь, я, мой брат и моя сестра изменились… превратились в то, кто мы есть сейчас. – Она понизила голос, её гнев стихал, но хватка по-прежнему оставалась железной. – Эта женщина живёт слишком долго, и она принесёт в жертву будущее миллионов, чтобы самой прожить ещё дольше. Да, я хочу спасти свой город, свою страну, свой народ, и да, ещё один год для них, месяц или день стоит моей жизни или твоей. Но честно? Глубоко в душе? Меня толкает то, что я не позволю этой суке победить. Она подняла свою руку на меня и на моё. Она умрёт от моих рук. Не будет для неё вечной жизни. Никакого нового мира. Это война, мальчик. Моя война. Я Красная Королева, и я не проиграю.

Она разжала руки, и я опустился на пятки. Я знал, что она скажет. И знал, что она права. Или по крайней мере, более права, чем Синяя Госпожа. Но старые привычки непросто забыть, и я по крайней мере должен был попробовать каждый маршрут побега.

– Если встречу её в Ошиме, то убью тем мечом, который убил мою мать. – У меня была и своя месть, свой огонь, своя доля крови Красной Королевы.

– Ты уж постарайся. – Редкая улыбка тронула бабушкины губы.

Я вздохнул и посильнее запахнул накидку.

– Тогда удачно, что я отправляюсь в Ошим с ключом. Иначе всё это бы не сработало.

Бабушка повернула голову, глядя мимо меня. Я тоже повернулся и проследил за её взглядом. За моей спиной, неприятно близко, стояла Молчаливая Сестра. Она посмотрела мне в глаза своим странным взглядом: один глаз белый, слепой и полный тайн, а второй тёмный, словно нора.

– Удачно? Удачу мы прибережём для финала, – сказала Красная Королева. – В Колесе тебе понадобится каждая крупица удачи. В то будущее никто не может заглянуть, даже мельком.

– Наверное… тогда я пойду. – Каким бы страшным ни был Ошим, мне и впрямь не хотелось стоять ни секундой дольше между этими страшными старухами. – А если… если всё сработает? Что тогда?

Бабушка снова изобразила свою редкую улыбку, столь же мрачную, как и первая.

– Мир будет вращаться дальше. Конец будет предотвращён, или, скорее всего, отложен. Через месяц прибудет Золотая стража, чтобы проводить меня на Конгрессию, и Сотня будет повторять те же споры, что громыхали ещё во времена моего деда. А может на этот раз они на самом деле изберут нового императора и сплотят нашу разрушенную империю.

Я не сразу понял, что сухое шипение рядом – это смех Молчаливой Сестры. Я воспринял его за сигнал уходить.

Снорри и Кара ждали меня с лошадями возле самого крупного полевого склада. Парня нигде не было видно. Я позавидовал его возможности свободно уходить.

– Поехали? – Снорри пришлось повысить голос, чтобы перекричать шум вокруг нас. Солдаты Красной Марки трудились, словно муравьи, в цепочках под руководством рычащих квартирмейстеров, разбирая и разнося сваленные кучи провизии и снаряжения.

Я кивнул.

– Встретимся на главной дороге, у большой церкви. Мне нужна ещё минутка.

– Что? – Снорри приложил руку к уху, но Кара уже толкала его, положив ладонь ему на грудь.

Она оглянулась на меня через плечо.

– Только не сбеги!

Я не ответил, но шёл, раздумывая, и уже не в первый раз, что она может читать мои мысли.

Я бесцельно бродил по развалинам, хотя и не выходил за периметр обороны. У меня не было желания объясняться перед мстительной толпой словенов. У бабушки здесь сильная позиция, большое количество опытных солдат, но, чтобы удерживать её, пока я не доберусь до Ошимского Колеса и не закрою последнюю возможность побега для Синей Госпожи, понадобится тактический гений, не говоря уже о невероятной удаче. Её единственной надеждой было то, что король Люджан неправильно поймёт её цель и стянет все свои силы к Юлиане, думая, что она готовит нападение на его столицу.

Наклонившись, я прошёл в остов здания без крыши, чтобы спрятаться от косого дождя – холодный осенний ветер так задувал капли, что вода покрывала лицо и заливала глаза. Стоя под аркой входа, я обдумывал свои возможности и понял, что они весьма ограничены. Каким-то образом оказалось, что я снова направляюсь на север, по-прежнему связанный с викингом, и эти узы я понимаю не больше, чем в прошлый раз. Меня почти затащила в Ад единственно сила его хорошего мнения обо мне, хотя в конце понадобилась сила его руки, чтобы втащить меня туда. А теперь почему-то хорошее мнение множества людей – от королевы Красной Марки до языческого ребёнка – тащило меня в ад на земле. Я не понимал, как именно так много людей вонзили свои крючья под мою защиту. Знал только, что мне это совершенно не нравится. Ялан, который спрыгнул с балкона Лизы де Вир, давно сбежал бы, и не останавливался. Неужели один-единственный год мог так сильно меня изменить?

Что-то в покрытом копотью интерьере дома привлекло мой взгляд. Когда-то это был величественный особняк. Среди завалов чёрного на чёрном я начал различать предметы. Разбитый бюст какого-то семейного святого или предка, зазубренные осколки разбитых ваз. Я присмотрелся попристальнее: меч, разбитый на куски, словно керамический. Пошевелил осколки сапогом – ничего блестящего. Я шагнул вперёд, наклонился, чтобы рассмотреть получше, и увидел, что даже сохранившиеся куски дерева – доски крыши, почерневшие от огня и едко пахнущие от воды, были зазубренными, словно тоже разбились, игнорируя свою текстуру. Я встал, медленно поворачиваясь. Вокруг меня повсюду торчали острые кусочки под чёрным покровом, словно вся комната разбилась, как стекло, от одного удара.

Возле дверного прохода, через который я вошёл, стояла прислонённая к стене картина в раме. Единственная целая вещь во всей комнате. Я подошёл к ней и протянул палец, чтобы протереть. Сажа опала в тот же миг, как мой палец к ней прикоснулся. Не только в месте прикосновения, но вся копоть слетела, словно чёрный шёлк с полированного стола. А под ней… мужское лицо, но не портрет – моё собственное лицо удивлённо смотрело на меня с безукоризненно гладкой поверхности большого зеркала.

– Привет, Ялан. – Это сказал я. – Я видел, как шевелятся мои губы. Но голос был не моим.

– Отвяжись от меня! – Это были мои слова, но рот отражения оставался закрытым. Оно смотрело на меня чужими глазами. Я попытался отвернуться, но этот взгляд приковывал меня.

– Ялан, я тебе не враг. Ты хочешь сбежать. Я хочу помочь тебе сбежать. Ты пешка на доске Красной Королевы, и что бы ты ни делал, она продолжает толкать тебя в опасность. Я могу помочь тебе сыграть в свою игру.

– Ты мой враг, – сказал я, хотя по части побега она была права. – Твои руки красны от крови моей семьи и моих друзей. Её слишком много, чтобы просто так забыть.

Она улыбнулась, и теперь губы были скорее её, чем мои – искривлённые, какими я их помнил из бабушкиного детства.