Текст книги "Ошимское колесо (ЛП)"

Автор книги: Марк Лоуренс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 30 страниц)

Я со вздохом спешился. Разумеется, Убийца мог обогнать рыцарей Изена, но есть что-то в том, когда на тебя смотрят люди, которые чего-то от тебя ожидают… это словно якорь, чертовски неприятный якорь. Проигнорировав Изена, я дошёл до Кары, которая отлично выглядела в простом дорожном платье изо льна. Её волосы были заплетены в косички, как и в день, когда мы встретились. Её кожа, наконец, потемнела от солнца, и это шло ей.

– Кара. – Я улыбнулся своей лучшей улыбкой.

– Вор! – Её пощёчина застала меня врасплох.

– Ай! Да Бога ради, Кара! – Я отпрянул, держась за лицо. Я чувствовал, как полыхает отпечаток её руки, к счастью, не с той же стороны, которую выбрала Лиза. – Иисусе! – Изен, взмахнув своей тяжёлой перчаткой, врезал мне по "Лизиной" стороне лица – ему пришлось тянуться, но в его ударе хватило силы, чтобы моя голова развернулась, брызгая слюной и удивлением. – Ой, да ладно! – взревел я, отшатываясь назад и оборонительно подняв руки. – Чёрт, а это за что?

В качестве ответа Изен протянул свой большой и указательный пальцы, сложенные так, чтобы я туда посмотрел. Сквозь слёзы в глазах я разглядел что-то крошечное и золотое.

– Что это? – Я вытер рот, на пальцах осталась кровь.

– Причина, – сказал Изен.

– Это охуенно маленькая причина! – крикнул я.

– Выглядит, как маленький острый кусочек золота, – сказал Снорри. Я бы предпочёл, чтобы он разделил Изена на пару кусочков ещё поменьше.

– Это осколок, – выдавил через стиснутые зубы Изен. – Я позолотил его. Знаете, где я его нашёл?

– Думаю… его воткнули вам в задницу. – Боль в лице заставила меня временно забыть о том, что за его спиной выстроились несколько сот человек – хотя, я порадовался, увидев, что некоторые из них стараются сдержать улыбку.

– Я нашёл его в своём скальпе месяц спустя после того, как вы ударили меня сзади веткой дерева. Обнаружив его, я вспомнил всё об инциденте. А сейчас, сэр, мы закончим дело, которое должно было закончиться на дороге несколько месяцев назад. – Он вытащил свой блестящий меч. Увидев его с тем же самым бешенством в глазах, со сжатыми в тонкую смертоносную линию губами под седыми усами, я вспомнил, как быстро он обращается с этим клинком, и насколько мне не хотелось смотреть снова на это лицо.

Я вытянулся во весь рост, держа руку как можно дальше от рукояти меча, и попробовал вести себя как заносчивый сановник.

– Изен, похоже, какой-то удар действительно повредил вам мозги, но уверяю вас, это был не мой. У меня нет времени на ваши игры, и я не собираюсь отвлекаться от столь важного дела.

– Разглагольствуйте сколько угодно, принц Ялан, но видит Бог, вы не сойдёте с этого места, пока я не получу сатисфакции.

Под которой безумец, очевидно, понимал, что я должен быть мёртв и перекинут через лошадь. Я пораскинул мозгами, отступая назад.

– Сэр Тант, если он попытается сбежать, сбейте его конём! – Этот мелкий графчик слишком хорошо меня знал.

Даже если бы Снорри вырубил бы одного рыцаря, он не смог бы победить их всех. Плюс он ожидал, что я буду драться с Изеном. Возможно, он думал, что я не хочу сражаться из-за роста графа.

– Поскольку мне брошен вызов, то я выбираю оружие. – Меня могло спасти хорошее знание дуэльного кодекса.

– Мечи! – ответил Изен, весьма высоко подняв обе брови. – А что же ещё? Джентльмены не станут сражаться крестьянским оружием вроде топоров или кос!

Снорри зарычал, но не шевельнулся. Я потёр больную челюсть. Изен отвергнет любое оружие ниже своего достоинства, и будет в своём праве. Я чувствовал отпечаток его перчатки на своей щеке, и это навело меня на мысль:

– Кулачный бой! – сказал я, сжимая кулаки и поднимая их.

– Что? – Изен наклонился вперёд, изогнув шею, словно подумал, будто ему послышалось.

– Кулачный бой! Спорт королей, – сказал я. – Не жульничать, не кусаться и не бить ниже пояса. – По собственному мучительному опыту я знал, что юных принцев учат этому искусству, и думал, что юные графья тоже не избегают суровости такого обучения.

– Я не стану драться на дороге её величества, как какой-то пьяный простолюдин…

– Остерегитесь, граф Изен. Моя бабушка поощряет искусство кулачного боя в самых высоких кругах – думаю, вы не собираетесь критиковать её суждения, как и не откажете вызванной стороне в вековом праве выбирать оружие. – Я взмахнул кулаками. – А вот и оно! – Перспектива мне не очень-то нравилась, но в своё время я хорошенько поколотил нескольких противников, а Изен подходил под мои требования, поскольку ростом был не выше двенадцатилетнего пацана.

Изен нахмурился.

– Если я должен забить вас до смерти голыми руками, принц Ялан, то так тому и быть. – Он передал свой меч сэру Танту, от которого я почти ничего не видел, кроме торчавшей из-под шлема бороды и сердитых глаз, блестевших в тени за забралом.

– Отлично. – Следовало отдать должное, яйца у него были большие. Я-то ожидал, что он побушует и всё отменит.

Я передал свой меч в ножнах Снорри.

– И кинжал тоже. – Снорри кивнул в сторону моего бедра. – Я видел, как люди в драке ранили друг друга, даже сами того не желая – когда кровь бурлит, инстинкты берут своё.

Я стиснул зубы и умудрился поблагодарить его сквозь них, передавая ему свой нож.

Рыцари встали на места, отмечая четыре угла бойцовской площадки, а передние ряды войска Изена выстроились за ними, завершая квадрат. Снорри, хмурясь, высился над солдатами.

– Что ж… тогда ладно, – сказал я, вставая перед оппонентом в боевую стойку и чувствуя себя немного неловко. Где-то в море лиц наблюдали Кара и пацан. Я сомневался, что победа над полоумным карликом поднимет меня в их глазах.

Изен набросился на меня, подняв кулаки, пригибаясь и качая головой, как какой-то разъярённый цыплёнок. Чувствуя себя неловко за нас обоих, я ударил по нему, зная, что руки у меня длиннее по меньшей мере на фут, не говоря уже о разнице в двадцать-тридцать лет и семьдесят фунтов. Мелкий маньяк поднырнул под моей рукой и бросился вперёд, осыпав градом ударов мой живот и рёбра. Ощущения были, как от ударов маленьких железных колотушек. Железные колотушки, хоть маленькие, хоть большие, бьют невероятно больно. Взвизгнув, я отскочил, а он немедленно набросился на меня снова.

– Ну хватит… я не хочу причинять вам боль. – В удар, который я попытался ему нанести, я вложил всё, на что только был способен. Изен остановил его обоими кулачками прямо перед своим лицом, а потом жестоким апперкотом врезал мне по запястью, прежде чем я смог отдёрнуть руку. Больно было охуенно, и левое запястье так и осталось болеть.

В поисках вдохновения я глянул на Снорри. Он изобразил удар, я повернулся, и увидел, как именно это делает Изен. Практически изо всех сил он попал мне в челюсть. Казалось, моя голова взорвалась: я увидел вспышку, мир закружился, и костедробительное воссоединение с землёй привело меня к заключению, что дело не обошлось без какого-то падения. Приподняв голову и прищурившись, я разглядел приближающиеся ко мне две маленькие фигурки. Неужели я и впрямь закончу свою славную карьеру, забитым карликами до смерти?

Я потряс головой, и изображения подходившего ко мне графа Изена объединились. Всё моё тело болело, и я лежал, не двигаясь, пока он вышагивал вокруг меня.

– Признайтесь в своих преступлениях, принц Ялан! – взревел он. – Вы навязывали нежелательные и гнусные ухаживания моей милой Шараль!

Я уставился в небо, надеясь, что благодаря его театральности смогу вдохнуть немного воздуха в лёгкие. Уголком глаза я видел, как Изен продолжает шагать вокруг меня, словно я какой-то трофей, вроде оленя с рогами восемнадцати отростков, которого он добыл на какой-нибудь охоте.

– Признайтесь в преступлениях! Вы заставили мою невинную…

Я выбросил руку и дёрнул Изена за ногу. Он тяжело рухнул назад, а я в это время сел.

– Я трахал её! – Я вскочил на ноги, пока Изен переворачивался на живот. – Но она не была невинной. – Я наклонился и схватил одной рукой Изена сзади за пояс, а второй за воротник. – И ей понравилось! – Последние слова я прорычал, подняв его над головой, и крепко держал его, несмотря на все его усилия.

Изен дёргался, как рыба на берегу, но я держал его крепко.

– Сдавайся!

– Болван, это бой до смерти!

Он, конечно, был маленьким человечком, но мне уже начинало казаться, что я держу над головой полновесного мужчину.

– Смерть – допустимый исход, но любая сторона может согласиться, если другая сторона сдаётся. – Процитировал я свои обширные знания дуэльного кодекса.

– Так я не сдаюсь! – закричал Изен. Я легко мог представить себе пену на его усах.

– Я могу бросить вас об колено и сломать вам спину. Вы это понимаете?

– Делай что хочешь, совратитель!

Мне показалось, что кто-то в этот миг поменял Изена на Снорри: по-другому никак не объяснить то, каким тяжёлым он стал. Мне пришлось переместить часть его веса на голову, чтобы помочь рукам.

– За прошлый вечер две из сестёр де Вир овдовели, – сказал я сквозь стиснутые зубы. – Мне ненавистна мысль сделать вдовой и третью. – А потом, так тихо, чтобы никто из толпы не услышал, я прошипел: – А если вы не сдадитесь, то я положу вас на колено и отшлёпаю перед вашими войсками.

Последовала смертельная тишина, во время которой мне едва удавалось держать его наверху. Если бы он постарался, то смог бы вырваться, а я был бы слишком слаб, и не смог бы сопротивляться. Но в конце концов угроза достоинству пугала его сильнее, чем угроза жизни.

– Я сдаюсь.

Я изо всех сил постарался не уронить его, но не очень-то преуспел.

– Изен сдаётся! – громко крикнул я, чтобы все услышали, и быстро отошёл, пока два его капитана спешили ему на помощь. Я бы поднял победно руки, но прямо тогда даже почесать нос было для меня сродни подвигу Геракла.

Изен стряхнул с себя своих рыцарей и зашагал в мою сторону. Я боялся, что вздрогну или начну умолять его больше меня не бить, поэтому стал играть роль отважного, храброго, добродушного Ялана, надеясь, что достаточно убедительное представление сотрёт память о том, как меня вырубил единственный удар, и как я лежал, надеясь на милость графа.

– Честь удовлетворена, Изен, и по крайней мере у одной из сестёр де Вир всё ещё есть муж. Не забывайте о ниспосланных вам радостях, и помните, что Шараль – величайшая из них.

Губы графа Изена скривились – с них готово было сорваться множество разных суровых слов в мой адрес, но, подобно старой знати, он прикусил язык и последовал протоколу.

– Решено.

Я заговорил тише, чтобы слышал только он.

– Исполняйте свой долг. Вы нужны Вермильону. Разыграйте карты правильно, и выйдете из всего этого героем. Возможно, вы встретите мертвецов, бродящих вокруг города – если их будет немного, то это даст возможность вашим людям свыкнуться с мыслью, а вам разработать тактику. Копья – не лучшее оружие.

– Мертвецы и правда восстали? – Изен прикусил губу, уставившись куда-то поверх голов своих людей.

– Вам нужно отправить в город гонцов, чтобы скоординироваться с новым маршалом. Отправьте их по реке, но остерегайтесь болотных гулей – они плавают и используют отравленные дротики. От ваших людей будет больше пользы за стенами, так что первой задачей будет доставить их внутрь…

Изен наградил меня суровым взглядом, возможно заново оценивая меня, причём, судя по его выражению, его оценка могла смещаться как в лучшую, так и в худшую сторону. Потом он поднял руку и крикнул:

– Выдвигаемся! – И быстро пошёл к обочине, а его люди бросились с его пути. Взобравшись на насыпь, он подозвал к себе норсийцев, а потом махнул своим рыцарям. Снорри, Кара и Хеннан встали перед нами, а мимо замаршировали копейщики. Сэр Тан подвёл жеребца графа, и Убийца немедленно зафыркал, бросая вызов более крупному коню.

– Оставляю этих иностранцев вашим заботам, принц Ялан. Мои агенты нашли их на Римской дороге, когда они направлялись на север. И поскольку они были единственным связующим звеном с вами после вашего примечательного исчезновения, – он бросил на меня мрачный взгляд. – Я распространил на них гостеприимство своего дома. Женщина всё болтала какую-то языческую тарабарщину. – Он кивнул в сторону Кары, словно она не понимала имперского языка. – Утверждала, что вы с этим северянином спустились в подземный мир! – Изену удалось смешать отвращение и удивление в одном фырканье. – Но она знает всякие трюки, и сказала, что сможет отыскать вас, когда вы окажетесь ближе… и смогла! В любом случае, теперь они под вашей ответственностью. Отпускайте их, или используйте как шпионов, или отдайте инквизиции – как пожелаете.

Изен развернулся и взобрался на свою чудовищную лошадь – что потребовало больше действий, чем обычно. Потом повернулся в седле и осмотрел нас с высоты.

– Больше мы об этом говорить не будем.

Тряхнув поводьями, граф нас покинул, и сэр Тан поскакал за ним во главу колонны. Какое-то время мы в тишине смотрели, как он уезжает.

– Итак. – Я повернулся к Каре и Хеннану. – Вы по мне соскучились?

ДВАДЦАТЬ ТРИ

Спустя полмили по дороге мы наткнулись на постоялый двор, который я помнил под названием "Весёлый Марш". Это было длинное здание, обшитое досками, с конюшнями и пристройками, предназначенное, чтобы накормить, обеспечить и при необходимости починить любого путешественника с нужным количеством монет в карманах.

Мы выбрали столик снаружи. Никогда не мешает воспользоваться преимуществами последних тёплых деньков года, всякий раз как только выдаётся возможность. Солнечные осенние деньки просто созданы для обедов на улице. А когда первые похолодания выкосят тучи насекомых, которые обычно стараются добавить себя в вашу еду, тогда удовольствие насыщаться под крышей небес возрастает неизмеримо. И, разумеется, самое прекрасное на природе – куда бы ни решил убежать, практически любое направление будет подходящим.

– Так значит, ты привела графа Изена прямо ко мне? – Я обвиняюще взглянул на Кару и потёр подбородок, в том месте, где она, скорее всего, меня ударила – в последнее время меня так часто били по лицу, что наверняка сказать было сложно.

– А почему бы и не привести? – Кара вернула мне обличительный взгляд. У неё получалось лучше. – Ты при мне никогда не упоминал его, а он аристократ, поклявшийся в верности твоей бабушке. А ещё он держал нас в заключении, и не собирался отпускать, пока не найдёт тебя.

– Ну… – я глотнул вина, чтобы выиграть время и придумать ответный удар. – Это… вероломно! Друзья так не поступают.

– А красть у друзей нормально? – Кара оторвала кусок от корки хлеба, с той же жестокостью, с которой некоторые душат цыплят.

– И это говорит женщина, которая три месяца пыталась стащить ключ Локи у Снорри!

– Я пыталась не пустить его в Хель. Ты думаешь, то, что случилось с твоим городом, плохо? Если Мёртвый Король получит этот ключ, то он сможет делать то же с сотней городов за год!

– И как же именно ты привела его ко мне? – Я повернул разговор в менее гибельном направлении.

– Ключ Локи приводит к себе разных людей. – Кара перевела свой сердитый взгляд с меня на суп. – Особенно если он долго находится в одном месте.

Моё внимание привлекла скорость, с которой она отвела взгляд. Искусный лжец отлично замечает ошибки менее искусных. Я глянул на Снорри, а потом снова на Кару.

– Снорри капнул своей кровью на ключ, чтобы привязать его к себе. Поэтому, когда я открыл им дверь, он стоял с другой стороны. – Я подставил руку под подбородок, отметив, насколько тот зарос щетиной. Всего лишь день в компании Снорри, и я уже отращиваю бороду. – Но изначально предполагалось, что это ты будешь помогать ему вернуться, это ты привязала верёвку ему на палец… или что там ведьмы делают, когда хотят кого-нибудь отыскать. А я большую часть месяца был в Вермильоне… – Я указал на неё пальцем. – Это ведь из-за возвращения Снорри ты сказала старому Изену покинуть свой пост, а?

Она сердито посмотрела на меня, ничего не ответив, но цвет её щёк ясно всё показал. Я взглянул на Снорри, но тот сосредоточился на еде, и я не смог разглядеть выражения его лица.

– Что ж. – Я помедлил, допивая своё вино, и махнул мальчишке, чтобы принёс ещё. – Это было мило. И рад снова видеть тебя, юный Хеннан. Но мы со Снорри выполняем опасную миссию, в которой время не терпит, так что нам придётся уехать. – Я оторвал ножку от холодного жареного цыплёнка, стоявшего посреди стола. – Когда закончим обед. – Я позволил мальчишке наполнить мой кубок. Местное красное оказалось весьма приятным. – Так что мы вынуждены попрощаться с вами, и пожелать вам счастливого пути, куда бы вы ни направлялись.

– Куда вы едете? – спросил Хеннан. Прошло меньше полугода, а он вымахал, как весенний побег. Лицо вытягивалось, становилось более угловатым, принимая ту форму, каким станет у взрослого человека. Конечно, если раньше мир не расколется на кусочки. – Мы бы тоже могли поехать.

– Категорически исключено, – сказал я. – Я не подвергну ребёнка смертельной опасности.

– Но куда вы едете? – Повторила Кара вопрос парня – благопристойности ей так же не хватало.

– Боюсь, это государственная тайна. – Я улыбнулся ей своей лучшей улыбкой принца.

– В Ошим, – сказал Снорри.

– Как раз туда я вела Хеннана, – ответила Кара без промедления. – У него есть родственники неподалёку от Колеса. – Она кивнула туда, где я привязал Убийцу. – А у вас четыре лошади.

– Ты не умеешь ездить верхом. – Сказать это казалось проще, чем "нет".

– Мы провели довольно утомительное лето в качестве пленников графа Изена. Хотя он настоятельно называл нас гостями и давал некоторую свободу. Сэр Тант обучил нас обоих верховой езде.

Я посмотрел на Снорри, не ожидая от него никакой помощи, после того, как он столь быстро и вероломно открыл нашу конечную цель.

– Вот видишь? Это Колесо. В конце концов оно получает даже вёльв. Она даже думает, что это её идея… – Я снова посмотрел на Кару. – Нет. Вы будете нас замедлять. И к тому же, за нами, возможно, гонятся – без нас вам будет намного безопаснее.

Кара по своему обыкновению решительно выпятила челюсть.

– А ты не думаешь, что с нами у вас больше шансов? Думаешь, от нас никакого толку?

– Хеннан всего лишь мальчик! – Я развёл руками. – Вряд ли ты до конца понимаешь, что на кону…

– Хеннан всю свою жизнь прожил в дне пути от центра Колеса. Его семья жила в этой долине не меньше четырёх поколений, а возможно и сорока. Из них все, кто чувствовал зов Колеса, ушли уже век назад. Кто может быть ценнее, чем человек, который может сопротивляться тамошним чарам, когда и ты, возможно, утратишь рассудок?

– Надо взять парня, Ял. – Снорри сказал это таким тоном, будто вопрос был решён. А тут ещё Кара вероломно использовала логику, и к тому же я был слишком измотан, избит, сыт, пьян и травмирован, чтобы спорить, и потому позволил северянину поступать, как он хочет.

***

Следующие пять дней мы ехали на восток. Осень продолжала изображать сносное подобие лета, по утрам воздух был бодрящим, а закаты – тёплыми и золотыми. Красная Марка раскрывала свою красоту, одеваясь в традиционные осенние цвета, и, хотя ехали мы довольно быстро, все тяготы путешествия смягчала возможность выспаться в хороших гостиницах и пообедать на открытом воздухе у дороги. На самом деле мало какое времяпровождение может сравниться с верховой прогулкой по Красной Марке прекрасным осенним деньком.

Мы все, по-разному стесняясь, возобновляли наше знакомство. Хеннан сначала был застенчив, держал рот на замке, а уши открытыми, но когда, наконец, начал задавать вопросы, они полились сплошным потоком.

Кара держалась дольше, явно ещё не простив меня за то, что я выкрал ключ и не дал ей триумфально вернуться к Скилфе. Я указал на то, что граф Изен, скорее всего, забрал бы ключ у неё с потенциально пагубными последствиями, но эта логика, похоже, вёльву не умиротворила.

Снорри, как он и сказал во дворце, видимо, пребывал в мире с собой. Он наслаждался нашей компанией, хотя явно не хотел рассказывать, что с ним случилось. Я-то в Аду каждую минуту находился в состоянии ужаса – а уж возможность остаться там одному и вообразить не мог. И воображать не хотел.

Впрочем, довольно скоро Хеннан стал задавать вопросы о том, что случилось со Снорри и со мной после того, как мы прошли в дверь в пещере Келема. И вскоре я понял, что разделяю желание Снорри ни о чём не рассказывать.

– Что ты видел?

– Я… – Я и правда не хотел об этом говорить. И уж точно не хотел облекать это в слова. Казалось, если произнести это вслух, то это не будет уже простым кошмаром, чем-то нереальным, чем-то совершенно из другого места. Словно, если начать говорить об этом при свете дня, то всё воплотится в реальном мире, станет настоящим и конкретным, и с этим придётся разбираться. И мне пришлось бы думать о том, что всё это значит, а мысль, что после короткого пребывания на Земле, нас ждёт вечность в таком месте, была весьма гнетущей. Когда смерть – загадка, то нет ничего плохого, что священники тратят лучшую часть воскресенья, бубня что-то о ней. А встретиться с ней напрямую – это сущий ужас, с которым мне не хотелось сталкивать ни ребёнка, ни себя.

– Хеннан, сейчас прекрасный день. Задай другой вопрос.

Как я ни пытался забыть воспоминания о Вермильоне, мой старый добрый талант с этой задачей не справлялся, и все они следовали за мной по дороге, скрывались за каждой изгородью, готовились выскочить в любой спокойный миг, или проявлялись на каждой поверхности, будь то небо или тень.

Мой разум всё возвращался к смерти Дарина, к нежити в Миланском доме, к последнему взгляду на Мартуса. И каждое из этих событий – камень в дорожке к холодному и отвратительному факту, что моя сестра, наконец, явилась в мир, который так долго её отвергал. Моя сестра, нерождённая, осёдланная нежитью, и по-прежнему жаждущая моей смерти, которая ещё сильнее будет удерживать её от непреклонного зова Ада.

Я решил спросить мудрости у Кары, надеясь, что вёльва возможно изучала нашего врага в то время, как мы были разлучены.

– Человек в Аду сказал мне, что нужна какая-нибудь священная вещь, чтобы победить нерождённого, – сказал я, подогнав Убийцу к жеребцу Кары.

Она пожала плечами.

– Такое возможно. Но это должно быть нечто очень особенное. Может быть даже какая-то реликвия. Возможно, в руках священника. Иногда вера может сдвинуть намного более крупную гору, чем магия.

– А может, ключ Локи лучше всего разъединит одно с другим? Мою сестру с тварью, которая её носит? Он священный – его сделал бог!

Кара мрачно усмехнулась.

– Локи бог, но кто в него верит?

– Но ключ работает! Он мог бы разомкнуть…

– Нежить – это чудовище из множества частей. Не рождённые, не сделанные, но скопление худших человеческих частей, грязь, которая отваливается с душ, изгнанных в Хель. – Хоть день и был ясным, от слов Кары, казалось, стало холоднее и неуютнее. – Когда старая ненависть разных людей проникает в самые глубокие трещины подземного мира, иногда они подходят друг к другу и сплетаются. Самые странные извращения, отделённые от владельцев, дрейфуют, пока не переплетутся, и медленно, поколение за поколением, создаётся нечто жуткое. Но то, что сплетено, можно расплести. Если воспользуешься ключом, то нежить погибнет, но твою сестру разорвёт, раздробит, и она будет скована с кусочками преступлений этой твари. Тебе нужно что-то менее разрушительное – нечто, что убедит нежить ослабить хватку и отпустить её.

Я вспомнил, как нежить, которую я неосторожно ткнул ключом в Аду, развалилась. Кара была в чём-то права. И к тому же вероятность того, что я намеренно воткну ключ в нерождённого, была слишком маленькой, и не было смысла её даже рассматривать. Мне нужно было что-то священное, а у меня ничего не осталось. Отцовскую печать забрал Рим, а священный камень разрушился в безумии, уничтожившем Дубля вместе с порождением его некромантии.

Слова Кары мне ничем не помогли, и мои страхи шли со мной в сторону границы.

На пятый день мы вошли в Словен. Здесь не велись битвы, хотя проход такого количества человек Марки оставил разнообразные шрамы. Должно быть, прибытие бабушкиных десяти тысяч застало врасплох маленький форт Экан – здесь определённо не было никаких следов конфликта, и охранял его теперь маленький гарнизон Красной Марки, солдаты которого выглядели скорее скучающими, чем обеспокоенными.

Король Люджан, наверное, услышал о вторжении через день или два. Не хотел бы я оказаться в это время с ним в одной комнате. Я никогда с ним не встречался, но, судя по слухам, он обладал нравом росомахи, у которой разболелся в живот, и был склонен в гневе набрасываться на окружающих с тем, что подвернётся под руку, будь то мелкая тарелка или булава.

В какой-то мере неподготовленность Словена была объяснима. Вторжению обычно предшествуют месяцы вражды и постоянно усиливающееся бренчание сабель. Сначала армии собираются у границ, оборонительные сооружения укрепляются против контратак. Иногда даже оговаривается поле битвы, чтобы большие армии не разминулись и не начали кружить друг за другом долгие дни или месяцы.

А удар бабушки, направленный на одну лишь цель – укреплённый город Блюджин, а точнее, на одну башню, расположенную в восточном квартале города, где скрывалась Синяя Госпожа – не следовал ни одному из этих правил войны. Не было ни угроз, ни недовольства, ни инцидентов на границе. Армия собралась в центре Красной Марки, призвав войска из западных регионов, и без задержек отправилась на восток. Внезапный направленный удар из глубины страны, неожиданный и смертоносный. Возможно, если бы Красная Королева ударила по Юлиане, то взяла бы столицу Словена, и голова короля уже торчала бы у неё на пике. Но какой смысл заливать красным очередное королевство на штабной карте, если вся карта вот-вот сгорит?

Любая армия, проходя по земле, оставит после себя лишь развалины. Армия бабушки оставила следы на пограничных землях Словена, не по злому умыслу и не в столкновениях, но из-за своего количества. В тех местах, где войска не помещались на дороге, они маршировали по полям – хотя фермерам повезло, что урожай уже убрали, и нечего было вытаптывать. Впрочем, повезло не так уж сильно, поскольку любое войско в тысячи пик вычищает местность на своём пути, а свежесобранный урожай просто удобнее забрать.

– Когда придёт зима, люди будут голодать. Даже в этих зелёных землях. – Казалось, Кара выражала отвращение ко мне, взмахнув рукой в сторону крестьян с ввалившимися глазами, которые смотрели, как мы проезжаем.

– Им повезло, что их дома ещё стоят, – сказал я. – Чёрт, да им повезло, что они ещё живы. – Мы со Снорри проезжали земли на границе Рона, Скоррона и Геллета – города там превратили в поля горячих угольев, в других остались только призраки и крысы, а люди давно сбежали. Но Кара не успокоилась, и смотрела на меня так, будто я лично возглавлял вторжение.

– Ял, у голода лезвие острее, чем у любого меча. – Снорри смотрел на дорогу, мрачно скривив губы.

– Думаю, мы здесь не обращаем внимания на картину в целом. – Сложно было вызвать сочувствие к моим словам, когда с дерева на обочине на нас смотрели дети в обносках. – Если Синюю Госпожу не остановить, а мы не добьёмся успеха в Ошиме, то ни у кого не останется времени поголодать: не будет зимы, и нехватки еды не останется в списке возможностей.

Никто не ответил, и дальше мы ехали в тишине, а я по-прежнему чувствовал вину, несмотря на мою безупречную логику. Мне запоздало пришло в голову, что надо было добавить к списку причин, по которым не стоит брать с собой Кару и Хеннана, то, как эта парочка заставляет меня чувствовать вину за такие вещи, на которые мне обычно глубоко плевать.

Следующий рассвет оказался кусачим и бодрящим. Живые изгороди отяжелели от росы, а у нас не осталось сомнений, что зима точит свои зубы.

Теперь мы ехали осторожнее, осматривали леса и живые изгороди, выискивая признаки засады. Армия вторжения оставляет за собой опасные земли. Прибавьте к отчаянию выжившего населения исчезновение ярма их правителя, и вы получите отличную смесь для вооружённых банд грабителей и налётчиков.

К счастью план бабушки требовал быстрого выхода, когда цель будет достигнута, а для этого дороги назад в Красную Марку должны были оставаться чистыми. До заката первого дня в Словене мы проехали полдюжины контрольно-пропускных пунктов, и на каждом мне пришлось доказывать свои права, причём складывалось впечатление, что громкость и уверенность лучше помогают проехать, чем разукрашенный свиток Гариуса с разрешением.

В Треви мы увидели первые признаки сражения. Сначала я их почуял – изматывающий резкий дым смешивался с вечерним туманом на Юлианской дороге и разносился на многие мили. Вонь горящего Вермильона до сих пор не выветрилась из моего носа, но там бушевало инферно, вздымавшее жаркие облака, которые затмевали звёзды. А здесь стояла вонь старых пожаров – они прятались среди развалин, тлели, медленно грызли последние кусочки топлива под толстыми покровами пепла.

Солнце спустилось к западным холмам, окрашивая туманы кровавым цветом, и перед нами вытянулись тени, когда мы увидели разрушенную крепость. Холм, на котором она стояла, не назовёшь убедительным предгорьем – для этого он был слишком маленьким и одиноким, но сложно было поверить, будто люди могли навалить такую большую кучу земли. У подножья холма раскинулся небольшой городок, обеспечивавший нужды крепости. От тех домов мало что осталось: большинство лежало в золе, тут и там торчали брёвна. Сама крепость от какого-то разрушительного взрыва лишилась значительной части надвратной башни, по склону вплоть до почерневших остовов ближайших зданий валялись разбросанные камни. Я не знал, какую магию или алхимию применила Красная Королева, но она явно не собиралась устраивать длительную осаду или оставлять гарнизон для защиты своих путей снабжения.

– Впечатляет. – Снорри привстал в седле, глядя на сцену впереди нас.

– Хм-м-м. – Я был бы рад, когда всё это оказалось бы позади нас. Дорога вела в густой лес в четверти мили за крепостью. Судя по его виду, там вполне могли засесть выжившие и планировать возмездие. – Надо держаться отсюда подальше. И быть наготове. Мне не нравится это место.

Только эти слова сорвались с моих губ, как Сквайр пикнула. Раньше она такого не делала. Лошади не могут издавать таких звуков, да и люди или инструменты, если уж на то пошло. Звук был неестественного качества, слишком отчётливый, слишком чистый. Хеннан удивлённо оглянулся, пытаясь определить его источник. Насколько я мог судить, звук исходил из того, на чём он сидел.

– Идёт от седельных сумок, – сказала Кара, направив свою лошадь к парню.

– А-а. – Я догадался, что пикало, и вокруг, казалось, немедленно похолодало. – Чёрт.