Текст книги "Принц шутов"
Автор книги: Марк Лоуренс
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 23 страниц)
31
Услышав треск поленьев, горящих в очаге, я расслабился. В моем сне это было адское пламя, готовое пожрать меня за грехи. Я долго лежал, просто наслаждаясь теплом, и видел лишь игру света и тени сквозь сомкнутые веки.
– Беги!
Я сел – и тут же вспомнил цитадель, нерожденного, открывающиеся двери.
– Что за хрень?
Я посмотрел на соскользнувшие с меня меха, на гладкую кожу в том месте, где меня искромсали и наверняка повредили некоторые жизненно важные органы, которыми, так уж получилось, люди набиты до отказа. Я приложил руку – и опять ничего не обнаружил, разве что чувствительность была чуть повышена. Пробежал по себе ладонями, ущипнул себя несколько раз, но не обнаружил повреждений серьезнее нескольких синяков.
Я огляделся и увидел, что нахожусь в зале в Черном форте; Туттугу подошел, чуть прихрамывая.
– Ты умер! – Я принялся искать меч. – Я видел, как тебя приложили об стену!
Туттугу ухмыльнулся и ухватился за живот.
– Хорошая набивка! – Потом посерьезнел и сказал: – Я бы и правда умер, если бы меня не вылечили. И ты тоже.
– Нерожденный?
Снорри сказал, там было не меньше дюжины. У меня пересохло во рту, и пришлось раскинуть руки, чтобы хоть как-то закончить вопрос.
– Те, что не были уничтожены, бежали. Некроманты, красные викинги, мертвяки… Все исчезли, – сказал Туттугу. – Ты-то сам как?
Казалось, его что-то беспокоит.
– В порядке. Хорошо. Даже лучше, чем хорошо. – Пальцы, прижатые к бедру там, где был глубокий порез, ничего не обнаружили. – Как такое вообще возможно?
– Так ты не… чувствуешь себя… плохим?
Туттугу плотно сжал губы, лицо было похоже на маску.
– Гм, нет… не то чтобы уж очень. – Я огляделся в поисках Снорри, но увидел лишь груды мехов и какие-то собранные пожитки. – Как это произошло?
Я же не мог вылечить себя сам.
– Это сделал Снорри. – Туттугу был мрачен. – Он сказал, валькирия…
– Ангел?
– Валькирия. Он сказал, что ему помогла валькирия. Было еще что-то, но в конце он толком не мог говорить. Он сказал… но валькирий мужского пола не бывает… Думаю, это был бог.
– Баракель? Он сказал – Баракель?
Туттугу кивнул.
– В конце? – У меня похолодело в желудке. Я помнил, во что обходилось мне каждое исцеление. – Он…
– Мертв? – Туттугу захромал к куче мехов. – Нет. Но должен был умереть. – Он откинул волчью шкуру. Там лежал Снорри, бледный, но живой. Он, кажется, спал, а не находился без сознания. Сломанные кости на лице были вправлены и кожа зашита. – Я сделал, что смог. Теперь остается только ждать.
– И долго я спал?
Это казалось важным даже теперь, когда враги бежали.
– Весь день, Ял. Солнце почти зашло.
– Но если Снорри… Ты сказал, Баракель? И исцеление… Значит, он теперь маг света. – Я снова покосился туда, где у меня должны были быть раны. – Тогда маг тьмы теперь…
Туттугу кивнул.
– А-а!
Я снова лег. До Вермильона было далеко, и если мы не выберемся отсюда до зимы, то проторчим в Черном форте, пока не настанет весна. Впрочем, я был готов собраться с тем, что осталось от моей недавно обретенной доблести, встать перед троном Красной Королевы и потребовать, чтобы она заставила свою треклятую сестрицу избавить нас от этого заклятия.
Разумеется, если по пути никому не удастся меня разубедить.
Где-то там садилось солнце. Я закрыл глаза и стал ждать – интересно, насколько убедительной окажется Аслауг?
Шесть недель спустя пришли глубокие зимние снега, падающие со свинцового неба, и жестокие ветра.
– Принеси-ка мне еще эля, Туттугу, дружище!
Туттугу сдался, пожал плечами, отодвинул жареного цыпленка и пошел наполнить кружку из бочки.
Улицы Тронда завалило снегом. Мне было плевать. Я плотнее закутался в шкуру, некогда принадлежавшую, надо понимать, белому медведю – такому же здоровому, как тот, на которого Снорри прыгнул в «Кровавых ямах». Очень уютно. Никто не заявлялся без веской причины, и дела в таверне «Три топора» шли довольно вяло. Наверно, именно поэтому хозяин продал нам все заведение – комнаты, скот и немалое количество бочек – всего за два бриллианта из медальона моей матушки.
Было так хорошо избавиться от многочисленных страхов, отринуть столько забот, сидеть в тепле и безопасности, пережидая зиму. Долгими ночами меня беспокоили лишь сущие пустяки или, по крайней мере, нечто весьма отдаленное. Проблема Мэреса Аллуса казалась ничтожной в сравнении с проблемой возвращения домой. Вообще-то спать мне мешала – ну, не считая неприятностей – лишь мысль о том, что, хотя командир нерожденных напугал меня чуть не до остановки сердца, хотя взгляд его был ужасен, это были не те глаза, что смотрели на меня сквозь щели фарфоровой маски в опере столько километров и месяцев назад. Тот взгляд был еще хуже и все еще тревожил меня.
Жизнь – хорошая штука.
Сегодня Астрид работает в городе, но меня может согреть прелестная Эдда. Снорри говорит, что дело кончится слезами. Вообще он повадился неодобрительно поглядывать на меня, словно я должен был усвоить какой-то урок – и не усвоил. Лично я считаю, что если ловко жонглировать, то все шары останутся в воздухе (даже Хедвиг – красавица, на которую я уже положил глаз, дочь ярла Соррена), а на подъем я всегда был легок, хоть и не заслуживал этого. Аслауг согласна. Она, надо сказать, куда сговорчивее Баракеля. Странно, что Снорри так ее невзлюбил.
Да, мне надо взрослеть, и да, я это сделаю, но – завтра. Сегодня я буду жить.
Вот так мы и торчим в «Трех топорах», и заняться тут нечем. Зима заперла нас от внешнего мира, замкнула в маленьком внутреннем мирке. Смешно – нашей целью был ключ, отворяющий что угодно, и вот мы заперты в Тронде, покуда весна не растопит лед и не освободит нас.
Там, в том ужасном форте, когда меня донимал Баракель и мое жалкое существование стремилось к скоротечному концу, я начал задумываться, не могу ли я, в принципе, жить… правильнее. Я стал смотреть на свою прежнюю жизнь – вино, песни и бесчисленных женщин – как на что-то мелочное. Даже жалкое. По пути через льды и той долгой ночью в Черном форте я, признаюсь, хотел умереть, обещал, что буду обращаться с людьми лучше, забуду о глупых предрассудках. Я решил отыскать Лизу де Вир, поклясться ей в верности, отдаться ей на милость, быть мужчиной, как подобает в моем возрасте, а не ребенком, как тот же возраст еще позволял. И самое ужасное, я был совершенно серьезен!
Аслауг отговорила меня довольно быстро. Все, что мне на самом деле было нужно, – это чтобы кто-то дал мне знать, что я и так хорош, похлопал меня по спине и сказал, что мир ждет меня, – мол, иди и возьми, он твой!
Что до Снорри, сейчас он мрачен, как никогда, – Баракель читает ему нотации каждое утро. Можно подумать, теперь, когда он потерял семью и отомстил, ему захочется двигаться дальше. Но нет! А вот Туттугу ходит с местными ловить рыбу подо льдом. Даже говорит, что в городе у него есть девушка. А Снорри думает о прошлом. Сидит себе на крылечке в такой холод, когда и волны замерзают на полпути, весь закутанный, с топором на коленях, – и пялится на этот ключ.
Ну, в принципе, я ничего против ключей не имею, но эта штука, этот кусок обсидиана, мне не нравится. Смотришь на него – и невольно начинаешь думать. Слишком много думать вредно. Особенно человеку вроде Снорри вер Снагасона, который склонен воплощать свои мысли в действие. Сидит себе, смотрит – и я представляю, что у него при этом творится в голове, сам, без подсказки Аслауг. У него есть ключ, способный открыть любую дверь. Его семья погибла. И где-то там существует дверь, что ведет в смерть, – дверь, что открывается в обе стороны, та, которую вообще не следовало бы отпирать, которую прежде открыть было невозможно.
Прежде.
Благодарности
Выражаю искреннюю признательность добрым людям из издательства «Вояжер», благодаря которым эта книга оказалась у вас в руках.
Отдельное спасибо Джейн Джонсон за постоянную поддержку и бесценную редакторскую работу.
И еще раз аплодисменты – моему агенту Йену Друри и команде агентства «Шейл Ленд».