Текст книги "Список Семи"

Автор книги: Марк Фрост

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 26 страниц)

– О да, да. Они большие друзья. Генерал очень милый человек. Он привозит мне разные сладости и карамель. Однажды он подарил мне пони. Серого в яблоках. Я назвал его Веллингтоном, – бормотал Николсон, снова впадая в истерику. Некоторое мужество, которое сохранял этот человек в течение осады Топпинга, таяло прямо на глазах.

– Генерал заставил вас подписать какие-то бумаги, не так ли, Чарли?

– Да-да, много, очень много бумаг. Они сказали, что я должен подписать или они заберут моего пони.

Николсон вновь зарыдал.

– И как только вы подписали эти бумаги, ваша жена покинула вас, так, Чарли? Она уехала с генералом?

– Да, сэр.

– И забрала с собой сына?

– Да-а, сэр, – всхлипывал Николсон.

– А как давно вы женаты?

– Четыре года.

– И все это время ваша жена была здесь, с вами?

– Нет, сэр. Она приезжала и уезжала.

– Куда она уезжала?

– Она никогда об этом не говорила.

– А чем занималась ваша жена до замужества?

Николсон в растерянности замотал головой, глядя на Спаркса бессмысленными глазами.

– Ваша жена когда-нибудь рассказывала о своей семье?

– Она говорила, что ее семья владеет… издательской компанией.

– В Лондоне? – вырвалось у Дойла.

– Да, в Лондоне, – подобострастно ответил Николсон.

– А где в Лондоне, Чарли? – уже не столь сурово продолжал допрашивать Спаркс.

– Однажды я был там. Это напротив большого музея.

– На улице Рассел?

Николсон кивнул. В этот момент в дверь постучали.

– Посмотрите в окно, – кричал из коридора Барри. Откуда-то снизу послышался звук разбиваемого стекла.

Спаркс кинулся к окну и отодвинул штору. Дойл тоже подбежал к окну.

Человек в черном, которого они видели в таверне в Кембридже, быстрым шагом направлялся через двор к главному входу; его сопровождали с полдюжины «серых капюшонов».

– На этот раз их значительно больше, – спокойно проговорил Спаркс.

– Это она?! – в ужасе вскричал Николсон. – Она, да? Она приехала за мной!

– Мы вынуждены покинуть вас, Чарли, – сочувственно произнес Спаркс. – Зарядите револьвер, заприте за нами дверь и не открывайте ее никому. И счастливого Нового года.

Бросив Николсону патроны, Джек ринулся к двери. Отперев все замки, они с Дойлом выскочили в коридор, где их ждал Барри. Последнее, что увидел Дойл, захлопывая за собой дверь, был лорд Николсон, ползавший по полу, собирая рассыпавшиеся патроны.

– Принес я чемоданы, сэр, – объяснял на ходу Барри. – Вернулся обратно покормить лошадей, тут и увидал, как по аллее несется их чертов экипаж.

– Все двери забаррикадированы? – спросил Спаркс, вынимая шпагу.

– Да. А кеб-то наш, видать, мы потеряли, сэр. Вокруг тьма этих «капюшонов»…

– Вам удалось открыть дверь в кладовке, Барри?

– А то, сэр, – хмыкнул Барри, показывая руки, перепачканные мукой.

– Надо спешить, Барри. Им понадобится не много времени, чтобы ворваться в дом.

– А как же лорд Николсон? Может, захватим его с собой, Джек? – спросил Дойл.

– Не уверен, что он примет нашу помощь.

– Но они убьют его…

– Его уже ничто не спасет, Дойл.

Они поспешили вниз по лестнице. В двери дома уже ломились их преследователи. Стекла в окнах были разбиты, осколки дождем сыпались на пол.

Спаркс и Дойл бросились вслед за Барри, скрывшимся за поворотом. Через минуту они добрались до кладовки.

– Вот, смотрите, сэр, – проговорил Барри.

С этими словами он столкнул с полки мешок с мукой, и тотчас же «стена» напротив взлетела вверх. За ней показалась та самая таинственная дверь, о которой говорил Барри.

– Совсем не плохо, – заметил Спаркс. – Тот, кто это придумал, был явно не дурак.

– Верно, сэр. Только замок здесь такой, что не в каждом сейфе встретишь, – озабоченно проговорил Барри, раскладывая свои инструменты.

Откуда-то из глубины дома донесся страшный треск, возвестивший о том, что нападавшие пробили баррикаду.

– Помогите мне, Дойл, – сказал Спаркс, подтаскивая к двери стол.

Они завалили дверь тяжелыми мешками с мукой; в это время Барри возился с замком.

– Скажите, доктор, какой диагноз вы поставили бы бедняге Чарли?

– Начальная стадия безумия. Возможно, как результат третьей стадии сифилиса.

– Да, с головой у него не слава богу.

Над ними послышался приглушенный топот ног. В тот же момент в замке что-то щелкнуло. Щелчок был таким громким, что в тесной кладовой он прогремел как выстрел.

– Полегче, Барри, полегче, – сказал Спаркс.

– Сюда бы маслица для мягкости, да только, боюсь, нужного эффекта не будет, – буркнул Барри.

– Жаль, что Николсон не помнит название издательской фирмы, – в раздумье вымолвил Дойл.

– Это легко выяснить. При условии, конечно, что мы вернемся в Лондон живыми. Ну, как продвигается дело, Барри?

– Не успеете глазом моргнуть, как все будет в порядке, сэр, – ответил Барри.

– Если на минуту забыть тот бред, который мы услышали от сумасшедшего лорда, – сказал Дойл, – то, похоже, леди Николсон не была такой уж невинной жертвой, как нам это казалось.

– Почти все женщины таковы.

Справившись наконец с замком, Барри распахнул дверь. В лицо им пахнуло ледяным, как из могилы, холодом. Дойл невольно отпрянул назад. Спаркс, не раздумывая, шагнул вперед. Дойл и Барри последовали за ним по крутым замшелым, скользким ступеням, вырытым прямо в земле. Свет из кладовки освещал всего несколько ступеней, и через мгновение беглецов окутала непроглядная тьма.

– Здесь фонарь на стене, – сообщил Барри. Чиркнув спичкой, он поднес ее к фитилю, и слабый огонек осветил мрачное подземелье.

Взяв у Барри фонарь, Спаркс осторожно двинулся дальше.

– Не спешите, ступени очень скользкие.

– Если вас не затруднит, сэр, дерните вон за ту ручку возле косяка, – обратился Барри к Дойлу.

Дойл дернул за ручку, и фальшивая стена опустилась вниз.

– А теперь дверь, если не возражаете, – сказал Барри.

Дойл закрыл дверь, заложив ее тяжелым металлическим засовом. Теперь они были заперты в подземелье, и им оставалось только спускаться дальше вниз.

Казалось, что опасному спуску не будет конца. Их шаги гулко раздавались в тишине; вскоре они почувствовали под ногами вырубленные в скале ступени. Стены по бокам отступили, исчезнув во тьме подземелья. Слабый свет фонаря не позволял оглядеться, можно было лишь догадываться, что они находятся в просторной пещере. По подземелью разгуливал пронизывающий ледяной ветер, слышались писк и шуршание крыс, потревоженных внезапным появлением людей.

– Куда это мы попали? – ошеломленно спросил Дойл.

– Единственное, что свидетельствует о пребывании здесь человека, – это вырубленные ступени. Я думаю, сама пещера естественного происхождения, – сказал Спаркс. – Поместье Топпинг было сооружено как раз над ней. Возможно, здесь когда-то было море.

– Но мы находимся в добрых пятнадцати милях от него, сэр, – возразил Барри.

– Верно, Барри. Возможно, тут протекала река.

– Но я что-то не слышу плеска воды, – не без иронии заметил Барри.

– Это вовсе не означает, что раньше ее здесь не было, не так ли?

– Пожалуй, – нехотя согласился Барри, по его тону чувствовалось, что он не очень-то верит в это.

– А может, это подземелье выкопала леди Николсон, чтобы общаться в полнолуние с самим Сатаной? – мрачно пошутил Спаркс.

«И как он может острить на эту тему?» – не переставал удивляться Дойл. В такой-то момент…

– Джек, как вы думаете, «серые капюшоны» последуют за нами? – спросил Дойл.

– Им потребуется время, чтобы найти дверь в подземелье.

– Если только Николсон не проболтается…

– Бедняга едва помнит, как его зовут, не говоря уж о чем-то другом, – возразил Спаркс.

Внезапно ступеньки оборвались, и беглецы ступили на ровную землю. Не сговариваясь, все трое остановились. В подземелье было темно и холодно, – ощущение такое, будто они оказались в соборе, давно разрушенном и забытом.

– Откуда-то здесь дует, – сказал, поеживаясь, Барри.

– Надо узнать, откуда дует, тогда мы поймем, где находимся, – сказал Спаркс.

Они двинулись в глубь подземелья, поднимая на каждом шагу тучи черной пыли. Над ними раздавался шелест множества маленьких крыльев.

– Летучие мыши, – сказал Спаркс, и Дойл тут же полез в саквояж за шляпой. – Не волнуйтесь, Дойл, эти существа отлично видят в темноте, и вас они не тронут…

Не успев договорить, Спаркс налетел на что-то и выронил фонарь. Все вокруг потонуло в полной темноте.

– Черт побери!

– Полагаю, к чертям-то мы и попали, – пробурчал Барри.

Дойл невольно улыбнулся, оценив бесхитростный юмор Барри.

– Успокойтесь, Барри! Помогите мне найти фонарь, – сказал Спаркс.

Вытянув перед собой руки, Дойл нащупал пальцами металлическую поверхность. Судя по всему, это и было то, на что налетел Спаркс. Эта штуковина была очень большой и гладкой, из нее выступали непонятные детали. Дойл понял, что это такое, но не осмелился высказать догадку вслух.

– Думается мне, что фонарь-то разбился, – послышался в темноте голос Барри.

– Вы в этом уверены, Барри? – с беспокойством спросил Спаркс.

– Уверен, сэр, здесь полно осколков. Хотите, сэр, я зажгу свечу? У меня остался огарок.

– Конечно, Барри.

Как только Барри зажег свечу, Дойл убедился, что его догадка верна.

– Бог ты мой! Вы только посмотрите, что это! – воскликнул он.

Неожиданно все вновь погрузилось в темноту.

– Барри, что такое? – спросил Дойл.

– Уронил свечу, сэр. Вы здорово напугали меня своим криком.

– Джек, вы разглядели эту штуковину? – спросил Дойл.

– Не успел, – ответил Спаркс.

– Нашел, – обрадованно проговорил Барри и зажег свечу.

– Ба-а! Да это же паровоз! – в один голос вскричали Спаркс и Барри.

Перед ними действительно был настоящий паровоз, угольно-черный, стальной, с тендером, полным угля. Он стоял на тускло поблескивавших рельсах, уходивших куда-то в глубь подземелья.

– Да это же «Стерлинг Сингл»! – с восхищением воскликнул Барри. – Просто красавчик!

Взобравшись в кабину машиниста, они осмотрели приборы. На первый взгляд все было в отличном состоянии: котел полон воды, топка засыпана углем.

– Такое впечатление, будто кто-то приготовил его, собираясь вот-вот отправиться в дальнюю дорогу, – заметил Дойл.

– Помните, что бубнил про поезд лорд? Думаю, что за этот неожиданный подарок нам надо благодарить беднягу Николсона, – проговорил Спаркс, пока Барри зажигал фонарь, висевший в кабине.

– Но почему он не воспользовался им? – спросил Дойл.

– Потому что забыл о нем. Вы разбираетесь в этих рычагах, Дойл? – спросил Спаркс.

– Перво-наперво надо развести огонь в топке, – встрял горевший от нетерпения Барри.

– Спасибо, Барри. Я бы попросил вас пройти по путям и выяснить, не нужно ли перевести стрелки, – сказал Спаркс.

– Да, сэр, это дело мне малость знакомо. Наш папаша, знаете ли, был стрелочником. Когда он не был пьян, брал нас с Ларри с собой на работу. Мы протопали по железнодорожным путям весь юг Англии.

– Отлично, Барри.

Бурча что-то под нос, Барри спрыгнул с паровоза и двинулся со свечой по рельсам. Спаркс рассматривал многочисленные рычаги и ручки, торчавшие перед ним.

– Давайте сначала разожжем топку, как предлагает Барри, а затем… – Спаркс замолчал. – Как вы думаете, Дойл, какую из этих ручек надо дернуть первой?

Они развели огонь в топке и подождали, пока топка не раскалилась докрасна. Вернувшийся Барри доложил, что пути в полном порядке и тянутся из туннеля куда-то очень далеко. Спаркс решил, что они могут попытаться выбраться из подземелья. Он разрешил Барри проверить давление в котле, посоветовав сначала выпустить пар, а уже потом отпустить тормоза и дать полный ход…

– Приступайте, Барри, – усталым голосом приказал Спаркс, словно извлечь из кладезя собственных знаний все, что касалось управления паровозом, было для него необыкновенно тяжелой работой.

– Слушаюсь, сэр, – пряча хитрую ухмылку, сказал Барри.

Он включил прожектор над кабиной паровоза, и, как в сказке, яркий луч света прорезал темноту. Дойл и Спаркс вышли на открытую платформу, тревожно поглядывая на оставшиеся позади каменные ступени. Никаких признаков, что преследователи нашли дверь в кладовке, не было, однако постоянное ожидание их атаки стало невыносимым.

Казалось, под сводами этого склепа время остановилось. Равномерное пыхтение паровоза, выпускавшего пар, эхом разносилось по всему подземелью и напоминало тяжелое дыхание огромного дремлющего чудовища. Каменные стены сдавливали людей, словно они находились во чреве какого-то чудовища, которое терпеливо выжидает, когда его пленники, мнящие себя бессмертными, прекратят бессмысленное сопротивление. С точки зрения такого «левиафана» триста лет пустой жизни обитателей особняка с чередой их рождений и смертей, побед, поражений и предательств – все это ничто, короткий миг в неподвластной им вечности. Короли и их королевства появлялись и исчезали с лица земли, а это каменное чудовище пребывает вечно, насмехаясь над их тщетой. В сущности, ничто не ценится так дешево, как жизнь человека, особенно тем, кто владеет ею безраздельно. И время, которое они проведут в этом подземелье, будет напоминанием о том, что бесстрастная природа равнодушна к судьбам людей.

Барри рванул на себя рычаг, шатуны пришли в движение, и целый сноп искр брызнул из-под колес. Со скрипом и стоном детали механизма заработали, и паровоз медленно покатил по рельсам, преодолевая дюйм за дюймом.

– Мы движемся! – очумело заорал Барри, высунув голову из кабины. Ему страшно хотелось дать свисток, но, сдерживая безумное желание, он лишь пристально вглядывался в глубь туннеля.

– Интересно, куда приведет нас этот путь? – вздохнув с облегчением, спросил Дойл.

– В Лондон, я полагаю, если хватит угля и путь не оборвется, – сдержанно произнес Спаркс, похлопывая по обшивке паровоза. – Я подозревал о существовании чего-то подобного. Эта железнодорожная линия пришлась нам как нельзя кстати.

Подземелье сужалось, Барри больше не выглядывал из кабины. Поезд катил теперь по узкому туннелю. Стены сходились так близко, что можно было дотронуться до них рукой.

– Вы полагаете, они убьют их? – с тревогой спросил Дойл, имея в виду обезумевшего лорда Николсона и его несчастного слугу.

Спаркс исподлобья взглянул на Дойла.

– Думаю, да. Уже убили, наверное.

– Николсон владел тем, что им было до крайности необходимо, – сказал Дойл.

– Да. Это его земля и его сын. Теперь все в их руках. Пусть всего лишь на короткое время…

– Они могут использовать земли Топпинга для осуществления своих преступных целей.

– Согласен. Но пока мы не разузнали все до мельчайших подробностей, думать об этом преждевременно.

– А зачем им понадобился мальчик? – спросил Дойл. Помолчав немного, Спаркс сказал:

– Элементарный контроль над ситуацией, а проще говоря, чтобы держать леди Николсон в узде.

– Но ведь теперь нам ясно, что она их союзница, – возразил Дойл.

– Может быть. Хотя мы с вами не знаем, каким образом они добились этого. Вполне возможно, угрожая жизни сына.

– Кажется, именно это они проделали во время сеанса.

– Не думаю. Судя по предварительному сценарию, она «убивалась по украденному сыну», чтобы заманить вас в ловушку. А когда она сыграла свою роль, они прикончили и ее, и брата.

– Логично. Хотя роль брата в этой истории мне все-таки не совсем понятна, – сказал Дойл.

– Почему же? Его отзывают из колледжа по срочному делу; выясняется, что леди Николсон, перестав доверять заговорщикам, решила обратиться за помощью к нему. Вполне возможно, что этот молодой человек пытался отговорить ее от участия в сеансе. Вы сами видели, что он ругал леди Николсон, когда они стояли у входа в дом.

– Если бы я не был свидетелем всех событий, Джек, я бы решил, что вы защищаете эту женщину, – проговорил Дойл.

– Да, что-то не сходится, – покачал головой Спаркс.

– С другой стороны, – продолжал Дойл, вновь вспомнив блестящие глаза леди Николсон, – о том, что эта дама связана с шайкой мерзавцев, мы узнали из истерического бреда ее сумасшедшего мужа.

Спаркс ничего не ответил, погруженный в глубокое раздумье. Некоторое время они ехали молча.

Вскоре стены туннеля расступились, и свет прожектора таял впереди, где становилось заметно светлее. Не прошло и нескольких минут, как поезд с грохотом вылетел из-под земли на свет Божий. Впервые с того жуткого момента, когда они оказались в особняке, трое беглецов с наслаждением вдохнули полной грудью.

– Браво, Барри!

Путь пролегал по отвесному склону, внизу река несла свои быстрые воды. Далеко позади, на вершине холма, за деревьями, виднелись высокие башни Топпинга. Их окутывал густой черный дым, поднимавшийся к небу. Он соединялся с темными грозовыми тучами, предвещавшими близкую грозу. Но даже и Вселенский потоп не смог бы теперь спасти полыхавший Топпинг.

– Особняк-то подпалили, – сказал Барри. – А серебра там…

– А вдруг им все же не удалось найти дверь? – с надеждой в голосе проговорил Дойл. – Ведь если они решат, что мы попались в западню и изжарились в этом пекле, то, возможно, перестанут преследовать нас.

– Он предпочел бы четвертовать меня и сжечь собственноручно, а не уповать на то, что мы сгинем в пламени, поглотившем Топпинг, – бросил Спаркс, устремив на полыхавшее поместье мрачный взгляд.

– Он? Кто этот он, Джек? – спросил Дойл. – Человек в черном? Вы знаете его, не правда ли?

– Это мой брат, – ответил Спаркс.

Глава 11
НЕМЕСИДА[3]3
  Немесида (Немезида) – в греческой мифологии богиня возмездия.


[Закрыть]

Железнодорожная колея проходила по склону холма вдоль русла реки сначала на юг, затем на восток, спускаясь на равнину. Спутники, ни на минуту не забывая об опасности, поглядывали по сторонам, но признаков того, что их враги бросились в погоню, не было. Очень скоро путь, по которому мчался паровоз, стал круто заворачивать, устремляясь на восток. Спаркс велел притормозить. Барри выскочил и перевел стрелку, направляя поезд на юг, в сторону от реки. Дойл и Спаркс, раздевшись до рубашек, подкидывали уголь в топку. И хотя в кабине гулял ветер, от непривычного тяжелого труда очень скоро оба взмокли. Дверца топки была открыта, давление в котле достигало максимума, и стальной конь стремительно набирал скорость, унося их в Лондон.

Спаркс молча работал лопатой, не желая продолжать разговор о брате. Дойл ни о чем его не расспрашивал, чувствуя, что Джеку это не по душе, и так же, как Спаркс, яростно подкидывал уголь. Барри манипулировал рычагами и реверсом паровоза, не сбавляя хода на опасных поворотах и даже в том случае, когда путь переходило ленивое стадо коров. Он разогнал коров оглушительным гудком паровоза и собственными пронзительными воплями, сливавшимися с общим грохотом и шумом. Не однажды дежурные по станции, выскочив на платформу на шум приближающегося поезда, с ужасом смотрели на проносящийся мимо паровоз, из кабины которого им весело махал шляпой Барри, расплывшийся в хитрой улыбке. Перепуганным насмерть дежурным казалось, что поезд, который промчался вопреки годами не изменявшемуся расписанию, им просто пригрезился.

Барри как свои пять пальцев знал сеть железнодорожных путей, густо опутавших территорию от Кента до Сассекса. Время от времени он останавливал своего стального коня и переводил стрелки, чтобы паровоз не отклонился от главной магистрали и не застрял где-нибудь в тупике. Один раз они стали нагонять пассажирский поезд, следовавший из Дувра в Лондон. Барри, словно азартный игрок во время забега на приз Ирландской лотереи, орал как бешеный и подбрасывал в воздух шляпу, когда они проносились мимо. Простодушный Барри в который раз доказал, что он парень не промах.

Задолго до наступления темноты, продвигаясь по лабиринту подъездных путей, подходивших со всех сторон к Лондону, Барри предусмотрительно сбросил скорость. То время, которое они выиграли в головокружительной гонке по равнине, пришлось как нельзя кстати. Наконец паровоз оказался на запасном пути одного из частных товарных дворов в Баттерси. Его владелец был знакомым Спаркса, но по какой-то причине Спаркс предпочел его не называть. На город опустилась ночь.

Оставив Барри в Баттерси, Дойл со Спарксом наняли кеб и отправились на другой берег Темзы, в район Стрэнда.

– Куда мы едем, Джек? – спросил Дойл. – Ведь эти мерзавцы, судя по всему, могут отыскать меня в любом месте.

– Раньше наши шаги было легко предвидеть, потому что они были вполне предсказуемы. Теперь мы начинаем новую игру. Самое безопасное место, где можно спрятаться, – это толпа, Дойл. В Лондоне столько нор и закоулков, что самая пронырливая ищейка может рыскать всю жизнь и ничего не найти, – сказал Спаркс, стирая носовым платком угольную пыль с лица. Он неожиданно улыбнулся: – Вам бы стоило взглянуть на себя, Дойл, вы грязный, как трубочист.

– Джек, а не могли бы вы начиная с этого момента ставить меня в известность относительно ваших планов и намерений? – спросил Дойл, вытирая лицо рукавом рубашки. – Был бы вам очень признателен. Осмелюсь утверждать, что мои советы порой не так уж и плохи.

Спаркс молча взирал на него, весело усмехаясь, однако прежде, чем Дойл успел обидеться, спрятал улыбку под маской озабоченности.

– Разумеется, Дойл, разумеется. Мы уже договорились об этом, просто испытания, выпавшие на нашу долю за последние дни, несколько выбили меня из колеи.

– Спасибо, Джек. Но скажу вам прямо: я хотел бы знать все, что известно вам. Все, понимаете?

– Вы и так знаете уже слишком много…

– Боюсь, что слово «слишком» меня не устраивает. Я почту за честь хранить все ваши секреты до самой смерти. Полагаю, мое поведение вплоть до сегодняшнего дня не давало вам повода сомневаться в том, что вы можете довериться мне целиком и полностью.

– Нет, ни в малейшей степени, Дойл.

– Слава богу. Так когда же мы поговорим с вами?

– После горячей ванны, свежих устриц, омара, а также икры, которую нам будут подавать под звуки выстреливающих пробок шампанского, – ответил Спаркс. – Как-никак наступает Новый год. Что скажете, Дойл?

– Скажу, что меня вполне устраивает этот план, не вызывая во мне даже внутреннего протеста, – засмеялся Дойл, глотая слюнки в предвкушении роскошного пиршества.

Кеб довез их до самого Стрэнда, одной из оживленных улиц в центре Лондона, где царила предпраздничная суета. Они остановились перед не слишком привлекательной на вид гостиницей. Затертая вывеска возвещала: гостиница «Мелвин».

Эта гостиница была, конечно, приличнее, чем обычный постоялый двор, однако значительно хуже тех весьма скромных апартаментов, к которым привык Дойл. Как бы то ни было, но гостиница «Мелвин» была тем местом, где два джентльмена, вернее, джентльмен и его слуга могли спокойно остановиться, уверенные в том, что никто не станет задавать им лишних вопросов.

Подмигнув знакомому портье, Спаркс отметился в книге для постояльцев как Мило Смайли, эсквайр, и заплатил наличными за две смежные комнаты рядом с лестницей на втором этаже. Узнав, где можно помыться, они с радостью направились в душевую, расположенную в дальнем конце коридора; там уже мылись несколько мужчин. Прислушавшись к их разговорам, Дойл подумал, что, несмотря на скромную вывеску, гостиница «Мелвин» является прибежищем для весьма приличной и разборчивой публики.

Выйдя из душевой, Дойл впервые с того момента, как Барри сбрил ему усы и бакенбарды, взглянул на себя в зеркало. На него смотрел человек в круглых нелепых очках в металлической оправе, которыми его снабдил Спаркс. В этой незнакомой физиономии Дойл с трудом узнал самого себя.

Вдохновленный своим новым внешним видом, вымытый и побритый, Дойл первым вернулся в номер. У дверей он увидел незнакомый багаж и вечерний костюм, разложенный на кровати. Небезызвестный ему Ларри разводил огонь в камине. Обрадованный столь неожиданным появлением говоруна Ларри, Дойл едва не бросился обнимать его и заметил, что в глазах Ларри тоже пляшут веселые искорки. Дойлу не терпелось рассказать обо всем, что с ними приключилось за последнее время, однако Ларри, приложив палец к губам, остановил его.

– Прошу покорнейше простить, сэр, но мой братец уже изложил мне суть дела, стало быть, я знаю все про все: и про паровоз и тому подобное, и как вы их надули, так что им пока не до смеха. Но вообще-то странная история, скажу честно, сэр, и кстати, если позволите высказать мое мнение, сэр, поздравляю вас с этой прической: теперь вижу, у моего брата золотые руки, и не зря он, видно, работал, не припомню точно когда, помощником парикмахера (хотя, если по правде сказать, в то самое время Барри приглянулась парикмахерская дочка); и все же должен признаться, доктор, что без этих штук на щеках вы наилучшим образом достигли желаемого эффекта, потому что теперь вы, само собой, другой человек; то есть я хочу сказать, сэр, если б я не знал, что это точно вы, я бы ни в жизнь вас не узнал.

– А вы, как всегда, заняты делом, Ларри, – сказал Спаркс, входя в комнату и снимая с головы полотенце. – Расскажите нам, пожалуйста, что вам удалось разузнать.

Ларри в замешательстве перевел взгляд на Дойла.

– Насчет конфиденциальности можете не волноваться, Ларри, – успокоил его Спаркс. – Доктор посвящен в тайны нашего предприятия, и никаким динамитом их из него не выбить. Можете говорить открыто. Впрочем, подождите минутку! – и, прищурившись, Спаркс пристально оглядел робко улыбающегося Ларри с головы до ног.

– Как вам будет угодно, сэр, – проговорил Ларри, подмигнув Дойлу. – Вы же все наперед знаете.

– Итак, что я могу сказать? – начал Спаркс. – Осмотр дома Драммонда показал вам, что генерал не возвращался туда с того самого момента, когда за два дня до Рождества отправился на север Англии. Вы нашли лондонский дом лорда и леди Николсон. Это двухэтажное здание из желтого кирпича, расположенное неподалеку от Хэмстед-Хит. Его владельцы отсутствовали в момент вашего визита. Вы встретились с Барри в вашей любимой таверне «Слон и замок»; он поведал вам о последних событиях, пока вы пили пиво и ели… пирог с мясом.

В восхищении зацокав языком, Ларри улыбнулся Дойлу.

– Видали? Ох и люблю, когда мистер Спаркс проделывает это!

– Бросьте, Ларри! Скажите лучше, как вам понравилось мое описание?

– Прямо в точку, сэр, только про пирог с мясом, сэр, не совсем точно, потому что мы вдобавок еще и почки ели.

– Конечно. Бифштекс и почки. Сегодня же праздник, вот вы с Барри и раскошелились, – засмеялся Спаркс и обратился к Дойлу: – Видите крошки на пиджаке Ларри?

– Да. И пятно от соуса на галстуке, – сказал Дойл, будто бросая Джеку вызов. – Не говоря уже о стойком противном запахе дешевого трубочного табака, который предлагают в таких тавернах.

– Пресвятая дева Мария! И вы тоже, сэр?! – в ужасе воскликнул Ларри.

– Продолжайте, Дойл, расскажите Ларри, как я узнал все это, – сказал Спаркс.

Дойл с минуту взирал на остолбеневшего Ларри.

– Будем исходить из того, что по возвращении в Лондон вы должны были в первую очередь выяснить местонахождение генерала Драммонда. Если бы он оказался в городе, вряд ли у вас было время на то, чтобы пировать с братом и покупать для нас одежду. Следовательно, быстро покончив с первым делом, вы перешли ко второму. Рассуждая примерно так же, как и мистер Спаркс, можно определить, как вы искали дом Николсонов в Лондоне. Ваши локти и колени испачканы желтой пылью, но одежда цела, и на руках нет никаких ссадин; это доказывает, что ничего непредвиденного не случилось, и на второй этаж дома из желтого кирпича вы взбирались совершенно спокойно, заведомо зная, что он пустой. А красная глина, которой запачканы ваши сапоги, весьма типична для Хэмстед-Хит. Кстати сказать, таверна «Слон и замок» мне тоже очень нравится. В былые времена я частенько захаживал туда, чтобы подкрепиться свежим бифштексом и почками.

– Отлично, Дойл! – с азартом воскликнул Спаркс.

– Ой-ой-ой… – рванув шляпу с головы, заохал Ларри.

– Если у Ларри отнялся язык, надо срочно известить газеты, потому что такое случается гораздо реже, чем солнечное затмение, – с наигранной серьезностью произнес Спаркс.

– Да, сэр, только я-то все думал, что мы с Барри единственные близнецы тут такие, – сказал Ларри, обретя вновь дар речи. – Вроде как два отростка на орешнике. Ромул и Рем. Две стороны одной монеты. Мы так старались, доктор, чтобы вы приняли нашу сторону, сэр, очень старались, – без всякого перехода добавил Ларри.

– Спасибо, Ларри. Я воспринимаю это как большую честь, – с улыбкой ответил Дойл.

– До чего же вы оба сентиментальны, – хмыкнул Спаркс, завязывая галстук. – Ларри, что там с обедом?

– В девять тридцать в «Крайтерионе», сэр. Устрицы в раковинах, омары фри, хрустящие, свеженькие, и бутылочка бренди, разумеется. Все заказано, сэр.

Ровно в половине десятого вечера они стояли у дверей благословенного «Крайтериона» – популярного бара на Стрэнде, недалеко от их гостиницы. В своих элегантных вечерних костюмах они смешались с толпой светских щеголей, завсегдатаев этого заведения. Много раз, будучи студентом медицинского колледжа без гроша в кармане, Дойл заглядывал в окна этого бара, наблюдая царившее там веселье с любопытством и завистью. Никогда он не переступал порог недоступного для него заведения.

Спаркс, по всей видимости, был хорошо знаком с метрдотелем, проводившим их к столику. Друзей поджидало охлажденное шампанское и целый взвод услужливых официантов, приставленных следить за тем, чтобы их бокалы ни минуты не оставались пустыми. Расплывшийся в широчайшей улыбке метрдотель поздравил всех с Новым годом, и вслед за этим, как из рога изобилия, появилось такое количество разнообразнейших кушаний, что бедняга Дойл, поглощавший все подряд, едва мог вставить словечко перед тем, как проглотить очередной кусок. Это была настоящая гастрономическая вакханалия, устроенная с размахом и вкусом; очень скоро искрящееся шампанское заставило позабыть о том кошмаре, который преследовал их последние дни. От безудержного веселья приятно кружилась голова, женщины все до одной казались богинями, а мужчины демонстрировали средневековые галантность и пыл. Какой прекрасный вечер! Прекрасный город! Прекрасная страна!

И только за десертом, состоявшим из взбитых сливок с шоколадом и мороженого с вишнями, Дойл стал возвращаться к реальности. Обед еще не закончился, но уже казался сном. Дойл предполагал, что за десертом возобновится их разговор со Спарксом и в тот же миг они покинут пределы этого божественного места. А через некоторое время принесут счет, и это будет финалом их новогодней фиесты.

Со стола убрали посуду. Спаркс зажег свечу и подогрел на ней бокал с неизменным бренди.

– Итак, – заговорил он, словно восстанавливая связь времен, – вернемся к моему брату.

Дойл не ожидал, что его друг начнет сразу с главного, козырной карты, хотя жаждал услышать рассказ Спаркса как никогда. Он согласно кивнул и, не выказывая признаков нетерпения, спокойно потягивал свой бенедиктин.

– Не правда ли, Дойл, вас, как и меня, тревожит, что все надежды человечества связаны с понятием общественного прогресса? – неожиданно спросил Спаркс.