Текст книги "Стерва для демона (СИ)"
Автор книги: Мария Железнова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 8 страниц)
Пробуждение
Демон умрет. Он мне не друг. Скорее враг. Мой враг, а кроме врагов у меня никого не осталось. И не совсем еще понимая, что делаю, я кинулась к столу и, хватая скатерть, заорала:
– Майя!!!!Майя!!!Майя!
Мне никто не ответил. Я, на ходу разрывая скатерть на полоски, кинулась к шкафу, вылавливая оттуда пузатую бутыль с каким-то спиртным. Вернувшись к демону, я дорвала его рубашку окончательно, откупорив бутыль, я щедро полила глубокие раны, и отхлебнула горячительного сама. Порезы зашипели. Демон застонал. Я пригляделась – грудную клетку и живот демона пересекали три рваные раны с неровными краями, расходящимися, сочащимися, кровоточащими. Я щедро пропитала красную скатерть спиртным, пытаясь приложить ткань, приподнимая демона, протаскивая через спину полосы ткани и пытаясь перебинтовать.
– Наверное, надо зашить… – сказала я сама себе.
– Не надо… – последовал ответ. Я посмотрела на демона. Демон внимательно смотрел на меня серебристыми, как дождливое небо, глазами. – Перевяжи.
Демон, закусив губу, приподнялся на локтях, и я туго перевязала его красным атласом.
– Кто тебя так?
– Крис…
– Только не говори, что из-за меня.
– Не скажу.
– Бантик делать?
– Не надо.
Демон попытался сесть, хватаясь за дверной косяк. Я подставила плечо. Демон был тяжелый. Медленно и с перерывами, мы наконец, поднялись. Демон замер, тяжело дыша и подпирая стенку.
– Ты говорил, что на демоне заживает все, как на собаке…
– Крис изобретателен.
– Да, я заметила.
Демон поморщился. То ли от боли. То ли от того, что совсем неправильно меня понял.
– Оля…
– Да?
– Поцелуй меня, пожалуйста…
– Зачем?
– Пожалуйста…
Ну…ладно…
Я посмотрела на бледное, осунувшееся лицо демона, полузакрытые глаза, капелька крови запеклась в уголке губ. Я промочила палец виски, стерла кровь, сделала небольшой глоток из бутылки и неуверенно коснулась его губ. Сухих, прохладных, неподвижных. Демон не шевелился, точно остолбенел, только чуть приоткрыл губы мне навстречу. Я прикоснулась к ним снова, и его губы слились с моими, робко, почти испуганно, медленно-медленно отвечая на поцелуй.
– Почему ты не ушла, Оля?
– Не знаю, – честно ответила я, отодвигаясь.
– Обещаю, ты не пожалеешь. Я буду стараться…Я люблю тебя.
Он взял меня за руки, переплел пальцы, и я увидела, что рубин снова краснеет на прежнем месте.
– Сегодня наша первая ночь. Прости, но я не много не в форме. И без подарка.
Я сделал большой глоток, допивая остатки.
– А невеста будет такой пьяной, а я не смогу этим воспользоваться, – произнес демон, кривя губы в болезненной усмешке.
– С меня на сегодня подарков хватит. Крис… – я судорожно вздохнула. – уже порадовал меня подарком.
Лицо Раша помрачнело.
– И что он тебе подарил?
– Голову Роберта, – ответила я и всхлипнула, отбрасывая в сторону бесполезную пустую бутылку.
Демон потянул меня к себе, и я оказалась в его горячих и тесных объятиях.
– Я отомщу Крису. Слышишь? Я обязательно отомщу за Роберта. За тебя. За нас. Верь мне, Оля. Ты мне веришь?
Он взял меня за плечи, чуть отстраняя, перехватывая подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза.
– Я люблю тебя, Оля. Всегда любил.
– Всегда? Ты преувеличиваешь, демон.
– Тот, кто действительно любит, всегда немножко преувеличивает, разве нет, малышка?
– Нет. Любить – значит не преувеличивать, а преуменьшать недостатки.
– Оля, у тебя нет недостатков. Веришь?
– Нет.
– Поцелуешь еще?
– Нет.
– А это уже тянет на недостаток. Но я с ним справлюсь.
Демон неожиданно бодро притянул меня к себе и поцеловал. Губы его стали горячими и настойчивыми, ищущими и затягивающими.
– Малышка моя… – устало прошептал демон, отстраняясь. – Я должен многое тебе объяснить. И я надеюсь, ты сумеешь меня понять. Наверное, я должен был рассказать тебе все сразу. Но, Оля, ты с такой настойчивостью меня отталкивала, а я так безумно тебя ревновал. Этот твой Сержик, Роберт…Крис…
– Роберта больше нет…На его месте должна была оказаться я?
– Нет, конечно, Оля…Твое место здесь, рядом со мной.
– Ты говорил, что все мои близкие умирают вместо меня…
– Я был зол…Давай я тебе все объясню, только завтра. Завтра, Оля, мы попробуем все начать сначала…А сейчас иди спать, малышка…
Демон нежно коснулся щеки кончиками пальцев.
– Я очень тебя люблю. Любил. И буду любить.
Я посмотрела на демона растерянно. Демон все так же стоял облокотившись о дверной косяк, перемотанный атласной скатертью, запрокинув голову, прикрыв глаза и тяжело дыша.
– Иди спать, Оля. Все вопросы завтра.
– А….ты…
Демон открыл глаза и улыбнулся.
– Доживу, обещаю.
В тот день я натаскала себе из озера воды, натопила баню, долго споласкивала волосы ромашкой, расчесывала, сушила у печки. Даже стащила у отца лезвия и тщательно побрила подмышки и ноги. Я легла спать раньше всех. Свернулась под одеялом и ждала, когда уснут взрослые. Летом Сашка устраивался спать в лодке на берегу. Я выскользнула из кровати, тихонько подкралась к двери. По небу плыли розовые облака. Солнце чуть коснулось горизонта, но не исчезло совсем, и вдоль кромки леса желтели его робкие отсветы. Белые ночи – не для сна. Я сбросила длинную ночнушку на ступени, развязала косу и, поежившись то ли от ночной прохлады, то ли от смятения, направилась к лодке.
Сашка не спал. Задумчиво покусывал травинку и смотрел в небо.
Я коснулась ступнями ледяной воды, встала над ним, опустила вниз руки, которыми сама себя обнимала, отбросила назад волосы и с вызовом посмотрела на парня.
– Я не ребенок! Я знаю, что тебе нужно! И вот…я пришла…
Глаза Сашки медленно округлились. Он смотрел на меня, точно на привидение. На ту девчонку в короткой юбке он смотрел совсем-совсем не так…Сашка сел, торопливо стянул с себя футболку и бросил мне.
– Не глупи! Оденься!
Футболка упала в воду у моих ног. Я развернулась и побежала прочь. Злые слезы потекли по щекам.
– Оля, подожди! Оля! Малышка, куда ты!
Я поскользнулась. Упала в мокрую траву. Сашка подхватил меня за плечи. Прижал к себе. Он был очень теплый. Его кожа пахла хвоей. Сердце громко стучало. В такт моему. Я обняла его, мои руки скользнули по его обнаженной спине. Я подняла заплаканные глаза. Сашкины зрачки расширились, потемнели. Его дыхание сбилось. Рот приоткрылся. Мои губы потянулись к нему.
– Оля…Ты сама не знаешь, что делаешь. Ты даже не представляешь, о чем просишь…
Он стремительно нагнулся. Поцеловал страстно, торопливо и тут же оттолкнул меня, отвернулся, сжимая кулаки и тяжело дыша.
– Оля, иди спать.
– Я…тебе не нравлюсь? – спросила я с трудом сдерживая настырные слезы.
– Очень нравишься…
– Ты любишь…ее?
– Малышка, какая же ты глупенькая!
– Перестань так меня называть! Я – не ребенок! Я люблю тебя и хочу быть с тобой. Если я тебе нравлюсь, почему мы не можем…быть вместе?
Сашка обернулся, жадно окинул мою фигуру голодным взглядом. Шагнул, крепко обнял, уткнувшись подбородком в затылок.
– Я тоже тебя люблю, Оля. Всегда любил и буду любить.
– Тогда зачем она тебе?
– Все вопросы завтра, Оля. Иди спать…
Я открыла глаза. За окном в розовом тумане светлело небо. Я села на кровати. Посмотрела на мольберт. Лазурные волны. Скала. Я схватила карандаш, голова чуть запрокинута назад. Руки в карманах. На щеке тонкий шрам. Ветер слегка растрепал короткие темные волосы. Нос горбинкой, тонкие губы чуть приоткрыты. Сощуренные на солнце глаза смотрят на меня. Взгляд внимательный и напряженный, чужой и такой знакомый одновременно.
Я отошла в сторону. С картины, на которой я рисовала Сашку, на меня смотрел демон – Раш. И я вдруг поняла почему лицо взрослого Сашки ускользало от меня. Я вдруг поняла, что такое знакомое мелькало во взгляде демона.
Развернувшись, я стремительно выбежала из комнаты, босиком, обмотавшись в покрывало, я слетела по лестнице в зал, где продолжали умирать остатки красных цветов.
– Раш…Ты здесь? Демон! Где ты!
На столе лежал смятый лист бумаги.
«Оля, я буду вечером. Не скучай, малышка…Люблю тебя, твой С»
Я прижала бумагу к груди и села на пол.
«Нет возможного и невозможного тоже нет. Есть только то, что ты действительно хочешь.» – говорил отец.
Да, я хочу, чтобы Сашка был со мной. Всегда этого хотела. Только он и только его. Но…
Я поднялась и бегом бросилась в библиотеку. На столе лежала вчерашняя книга, открытая на недочитанной странице.
Обращенные
Достаточно яркая транслирующая энергетическая сфера имеет возможность стать независимой ипостасью демона, если Великая темная сущность позволит сфере сохранить собственный разум. Такие демоны называются обращенными и относятся ко 2 демоническому кругу.
Обращённые демоны способны пресекать грани в избранных уровнях нижнего диапазона и условно преобразовывать реальность, при условии регулярности необходимой энергетической подпитки».
– Вот как, значит гибель Ами и Люди, а также других – это всего лишь необходимая подпитка, чтобы, щелкая пальцами, доставать из шкафа бутылку. Сашка, он ведь не когда не стал бы или…
«Любовь – это когда ради того, кого любишь, готов на все…» вспомнились мне слова демона.
Я закурила и продолжила читать.
«Обращенный демон может стать истинным, если сольет собственную сферу с магически одаренной сферой при соблюдении нескольких условий. Магически одаренная сфера должна дать согласие на слияние, слияние должно произойти на двух уровнях – материальном (сексуальное взаимодействие) и нематериальном (демонический брак – вечно или контракт – временно). Вариант с ритуальным убийством дает схожий результат, но не гарантирует 100 % слияния.»
Я швырнула сигарету в камин. Пытаясь осознать прочитанное. Значит, Сашка не просто увлекался книжками про демонов. Перед тем, как исчезнуть, он пропадал в лаборатории отца. Они исследовали грани или что-то типа, вызывали духов, контактировали с чем-то или кем-то. Допустим, Сашка сам или с помощью взрослых установил контакт с…Как ее там темной сущностью и тогда выходит, что он не умер и хоронили мы пустой закрытый гроб, а может и не пустой…Может быть, он взял с собой топорик и как вампир в кино прорубил себе путь наружу. Неважно. Он стал обращенным демоном, способным условно преобразовывать реальность.
И чтобы стать истинным, ему нужна была магически одаренная сфера.
Ему нужна была я.
«Сестренка, если бы у меня появилась возможность изменять этот мир, ты бы помогла бы мне? – часто спрашивал меня Люди»
Что он все время искал, перемещаясь по кромке граней? Почему Роберт говорил, что они меня использовали?
Они тоже мечтали стать демонами и им тоже нужна была магически одаренная сфера? И, когда они отгоняли от меня настырных ухажеров, они оберегали меня или стерегли мою девственность?
– Демон! Раш! Сашка…Майя!
Передо мной возникла Квадрадама с опухшим лицом и покрасневшими глазами.
– Майя, знаешь где хозяин?
– Откуда ж мне знать, они не докладывают. Круг, наверное, созвали. Вчерась хозяина исполосовали черти эти. Он один против двадцати держался. Всех искромсал, но и сам едва не того, не развоплотился. Поэтому сегодня суд, давно пора этого ледышку на оттепель отправить. Совсем страх потерял, отмороженный!
Я промолчала.
– Вы это, не против, если я цветы из зала соберу на венок? – спросила Квадрадама.
– В смысле?
– Ну, чтобы украсить могилку. Мы там вчера на заднем дворе закопали Роберта, вернее голову, то есть…
– Не против. Я помогу.
Мертвые цветы – мертвым.
День пролетал в печальных хлопотах. А я все так и ходила в бессменном покрывале с брошью. В моем шкафу кроме белых платьев так ничего и не появилось. Демон. Раш. Сашка. Он хочет видеть меня в белом? Я мечтала быть его невестой, женой. И вот моя мечта сбылась…Мне хочется попробовать быть счастливой.
Акварель растекалась по листу. Лицо Сашки бледное, глаза светлые, серебристые, с чернотой по ободку зрачка. Шрам. Над морем плавает туман. Солнце скатывается за горизонт, румяня небо. Я отбрасываю кисть, вытираю о покрывало руки и распахиваю шкаф.
Белое длинное. Белое пышное. Белое короткое. Белое с разрезами. Белое с рюшками. Я выбираю белое до колена, с небольшим овальным вырезом, открытыми руками, без оборок, только аккуратный бант на широком поясе. Белые босоножки на невысоком каблуке и широкий белый ободок. К платью я приколола засохшую розу, которая должна была мне напоминать, что, не смотря на белое, у меня в душе все-таки траур.
Я спустилась в зал. Он снова стал черно-белым. Таким, каким я увидела его в первый день. Стол был накрыт на двоих. Демон еще не вернулся. Я прошла в библиотеку. Села в кресло. Внутри бурлило волнение, ожидание, сомнение. Мне хотелось посмотреть в его глаза. Он обещал объяснить. Он говорил, что любит.
– Дзинь-дзинь-дзинь…
Я вскочила на ноги.
– Дзинь-дзинь! – настойчиво.
Я замерла в нерешительности.
– Дзинь-дзинь-дзинь-дзинь!
Я бросилась к двери, опередив Майю, дернула ручку и распахнула ее.
На пороге, немного помятый и потрепанный, стоял Крис.
Майя бросилась ко мне, но тот махнул рукой и вместо Майи по полу разлетелись остекленевшие осколки.
– Скучала, вкусненькая? – спросил Крис, делая шаг мне навстречу.
Я посмотрела на рубин на безымянном пальце. Тот ярко сиял красным. Значит, с Рашем все в порядке. Он сейчас будет здесь. Он уже почти здесь. Он соберет Майю обратно. Он выгонит Криса. Он обнимет меня.
– Красивое колечко! Кстати, у меня такое же. Милое совпадение, не правда ли? – Крис улыбнулся очень ласково, сунул руку в карман, затем вытянул ее вперед и на его раскрытой ладони я увидела золотой ободок кольца и камень, но только в отличии от моего он был бледно-розовым.
– Нет…
– Что именно нет, сладенькая? Видишь ли, Раш себя неважно чувствует, поэтому он попросил заменить его в качестве твоего партнера на первую брачную ночь.
– Нет! Ты врешь! Убирайся отсюда!
– Зачем так грубо, сочненькая! Нам же было так хорошо вместе. Хочешь, мы будем танцевать до утра?
Шаг. Еще шаг. Мне холодно. Ледяная паутина бежит по рукам. Я до боли сжимаю брошку и отмерзаю. Разворачиваюсь и бегу.
– Шустренькая, куда же ты? Тебе так идет это белое платье. Но без него ты мне нравишься еще больше.
Ступеньки казались скользкими, а туфли неудобными. Второй этаж, еще один лестничный пролет, бальная зала. Рояль.
– Упс! Поймал!
Холодные пальцы сжали запястье и притянули меня к себе.
– Тепленькая. Не убегай! К тому же, у нас есть, что обсудить.
– Не обольщайся, отмороженный! – ответила я, пытаясь вырваться, но вместо этого меня только крепче обняли, сжав запястья и заломив руки за спину. Перехватив запястья одной рукой, другой он подцепил мой подбородок, вынуждая посмотреть в его бледно-голубые глаза.
– Я могу сохранить тебе жизнь, вкусненькая! Если ты скажешь мне «да».
– А если нет?
– Знаешь, я тоже сохраню тебе жизнь, но вот будешь ли ты получать от нее удовольствие…
– От жизни с тобой я все равно не буду получать удовольствие…
– Ты плохо представляешь, что такое удовольствие и совсем не имеешь представление о его противоположности…Не торопись с ответом, аппетитненькая. Сейчас я тебе продемонстрирую разницу.
Меня трясло от холода, но когда Крис коснулся губ, нежно провел по ним языком, потом нырнув внутрь и кончиком языка коснувшись моего, мне стало жарко. Я попыталась вырваться. К н и г о ед . нет
– Не дергайся, – выдохнул он в губы. – Стой спокойно и наслаждайся…
Обхватив меня за талию, он приподнял и посадил на рояль, раздвигая ноги, приподнимая платье. Тело его слушалось и подчинялось. А я разозлилась, и вместе со злостью снова накатил холод.
– Отпусти меня. Убери от меня руки. Я никогда не буду твоей добровольно. Понял меня или у тебя вместо мозгов сосулька?
– Хм, – пробормотал Крис, целуя шею, плечи и от холодных поцелуев кожа начинала гореть, как от солнечных ожогов. – Хм, я ведь хотел быть с тобой ласковым. Что ж, таких невоспитанных вкусненьких девочек придется наказать. Ничего не поделаешь!
Запястья оплели холодные жгуты. Ноги обледенели. Крис сделал шаг назад. Усмехнулся. Платье осколками осыпалось на пол. Брошь с засохшим цветком вздрогнула на полу. И мне стало еще холоднее.
– Красивая брошка, но бесполезная. Она тебя не защищает больше. Согласись?
Холодный порыв ветра заставил меня съежиться. Снежный вихрь закружил, осыпая липкими снежинками, прикосновение которых жалило, как крапивные листья.
– Я думаю трусики перед купанием тоже надо снять, голенькая моя.
Крис взмахнул рукой, отгоняя вихрь. Он подошел ко мне. Погладил пальцем обледеневшую щеку.
– Может, все-таки да?
– Нет..т..т
Руки Криса обхватили груди, потянули за соски, сжимая их до боли. Кожу щипало. Руки скользнули ниже. Сжали ягодицы. Рванули ажурную ткань трусиков, заползли внутрь.
– Ты очень – очень сладкая…
И вдруг он дернул меня за волосы, опрокидывая на пол и, точно куклу, поволок по полу. Через зал. Вниз по лестнице. Опять вниз. Направо.
Вспыхнул яркий свет. Мы оказались в большой ванной комнате, с большой ванной посередине.
– Любишь купаться, вкусненькая?
Швырнув меня ботик ванной, так что голова свешивалась вниз, а лоб почти касался дна, Крис обошел меня вокруг, включил кран. Вода, шипя и пузырясь, полилась из крана.
– Знаешь, в Англии любили наказывать холодной водой строптивых женщин. А ты у нас строптивая, да?
Он опустился сзади на колени.
– Такая нежная кожа. Что будет, если погрузить ее в холодную воду? Она покраснеет, а потом посинеет. На ней появятся ранки, она вздуется. Тебе будет больно, очень больно. Сердце почти остановится – ты будешь умирать. Но не умрешь. Я обещаю. Ты будешь умирать долго. Медленно. Твое сердце будет биться, пока я этого хочу.
Вода касается лба.
– Может быть, ты передумала? Может быть, скажешь мне «да»?
Ледяной жгут оплетает шею, приподнимая голову, так что лоб поднимается из воды, но вода касается кончика носа.
– Не…дождешься…
– Упряменькая…Я же могу быть ласковым. Просто скажи «да»…
Крис переворачивает меня. Мой затылок в воде, а голова Криса между ног, его холодный язык касается бугорка. Я вздрагиваю и пытаюсь отодвинуть. Мне противно, точно меня коснулась лягушка.
– Нет! Нет! Нет!
– Ты сама этого захотела!
Меня с размаху швыряет в ванну, которая в один миг наполняется ледяной водой с острыми, как бритвами,
ледяными осколками. Я ухожу под воду с головой. Осколки разрезают кожу, боль заполняет все тело, а в нос, легкие стекает ледяная волны. Легкие обжигает. Кожа горит. Я кричу, захлебываюсь. Перед глазами сгущается темнота.
Я прихожу в себя в пустой ванне. Тело бьет мелкая дрожь. По коже, изрезанной вдоль и поперек, бегут кровавые ручейки.
– Ну? Как тебе развлечение? Еще? Или все-таки «да»?
– Нет…
Меня за горло вздёргивает ледяной жгут, и я оказываюсь стоящей на коленях. По дну ванны стекают кровавые разводы…
Крис опирается о бортик ванной и наклоняет свое лицо к моему.
– Сладенькая моя, что ж ты такая упрямая. На что ты надеешься? Раш не придет. Его кольцо у меня, так что как бы я теперь твой муж. Ты все равно будешь моей – хочешь ты этого или нет. Сопротивляеться глупо.
– Я не хочу быть твоей. Ты мне противен.
Крис ударил. Из носа закапала кровь. Меня отбросило назад И ванна наполнилась снова. Вода бурлила и розовела. Время остановилось. Я словно проваливалась в прорубь, и розовый лед застывал над моей головой. И вдруг мне почудилось, что вода превращается в туман. Стало легче дышать. Я увидела горы. Зеленые, изумрудные, малахитовые горы с густыми шапками серого тумана. И в глубине этого тумана светилось зеркало. Оно дрожало. Боль накатывала, грозя погрузить меня в темноту. Из последних сил отгоняя боль, я потянулась к зеркалу и нырнула внутрь.
***
Я открыла глаза. Надо мной белый потолок. Справа белая стена. Тело болит. Шея тоже. В горле точно тонна песка. Яркий свет льется из большого окна. Глаза заслезились. Я отвернулась к стенке. Гладкой, белой покрашенной стенке.
– Слава богу, она очнулась! Доктор! Надо позвать доктора! Крис, детка, скорей!
При звуке этого голоса я вздрогнула. Певучий и мелодичный, он напоминал о чем-то неприятном. Услышав имя «Крис» мне почему-то захотелось спрятаться под кровать. Но я не пошевелилась – внутренний голос настойчиво советовал не двигаться и молчать.
– Оля, девочка моя, ты нас так напугала!
Моего плеча коснулись тонкие пальцы.
– Оля, ты слышишь меня?
Скрипнула дверь.
– Так, что тут у нас. Давайте, посмотрим. – Раздался хриплый незнакомый голос.
Я развернулась. Надо мной нависло холеное лицо очень красивой женщины в обрамлении золотистых кудряшек. Глаза у женщины, слово ледышки. Я вздрогнула. И перевела взгляд на стоящего надо мной пожилого мужчину в белом халате.
– Ага. Ну, и как мы себя чувствуем?
– Нормально, – ответила я каким-то чужим скрипучим голосом и глянула в сторону двери. Там, прислонившись к ней спиной стоял очень симпатичный светловолосый молодой человек, загорелый и подтянутый, в синих джинсах, синей футболке с веселым смайликом и участливо смотрел на меня холодными светло-голубыми глазами. Я вздрогнула, сжимаясь под одеялом, захотелось вскочить, спрятаться, убежать.
Доктор, будто что-то почувствовав, обернулся и обратился к нему:
– Молодой человек, не могли бы подождать за дверью?
– Это моя невеста, и я имею право…
– Я не его невеста. Я хочу, чтобы он ушел.
– Оля, ну зачем ты так? Крис этого не заслужил, он очень переживал за тебя.
Женщина попыталась приобнять меня за плечи. Я, выворачиваясь, отползла в угол.
– Это шок. Нормально для ее состояния. Пожалуйста, подождите за дверью, пока я провожу обследование. Это недолго.
Тот, кого назвали Крисом, кивнул и вышел.
– Вы тоже, мадам.
Женщина неохотно поднялась со стула и ушла.
– Доктор, – я ухватила мужчину за руку. – Доктор, помогите. Я должна отсюда бежать. Я не знаю, кто эти люди, но я боюсь их, понимаете? Они хотят меня убить!
– Деточка, я обязательно тебе помогу. Не волнуйся.
Мужчина ласково потрепал меня по плечу, нажимая какую-то кнопку на прикроватном пульте и пытаясь выдернуть свою руку из моего цепкого захвата.
– Доктор, вы не понимаете…Мне очень-очень страшно. Они…они…
Я села на колени и умоляюще посмотрела на доктора, не зная, как описать тот ужас, что черным вихрем клокотал у меня внутри.
– Я все понимаю. Скажи, ты помнишь сколько тебе лет?
– 20. Доктор, вы принимаете меня за сумасшедшую?
– Конечно, нет. Как тебя зовут?
– Ольга Девятовская. К чему эти глупые вопросы?
– Как зовут меня?
– Вас? Без понятия. Я вас вижу первый раз в жизни.
– Хм. Когда ты последний раз была в клинике, помнишь?
– Я никогда не была в клинике. Я никогда вас не видела.
– И палата эта тебе не знакома?
Я опустила ноги вниз. Что-то не так. Что-то совсем не так. Я попыталась встать. Ноги плохо слушались. На мне была длинная плотная хлопковая сорочка, скрывающая ноги до самых пяток. Запястья были перебинтованы.
– Хорошо, доктор. Помогите мне все вспомнить. Где я? Кто вы? И что со мной произошло.
Я посмотрела на доктора. Доктор вздохнул.
– Я – Анатолий Степанович. Ты попала в клинику впервые лет 7 назад. Когда твой отец погиб, мать долго тебя искала. Ты прожила одна в лесу почти год и совсем одичала. Она привезла тебя из России сюда. Год назад у нас с тобой наметились значительные улучшения, но…вы с женихом попали в шторм на яхте, тебя выбросило за борт. Ты чуть не погибла и снова оказалась у меня. Не волнуйся, Оля. Сейчас мы сделаем укольчик, и все пройдет. В палату вошла медсестра. Яркая испанка в голубом халате.
– Я хочу подойти к окну. – попросила я.
Сестра подошла и помогла встать. Я оперлась на ее руку. За окном голубело море. Строгая геометрия крыш. Пристань. Яхты. Внизу у моря, на веранде ресторана, зажглись цветные фонарики. Я знаю это место. Я была там раньше, но в голове какая-то вязкая снежная каша.
– Доктор, я, кажется, начинаю припоминать. Не надо уколов. И не надо пускать ко мне моего жениха, пока. Он меня…смущает.
– Не надо, так не надо. Я очень рад, Оля. Тогда тебе придется выпить это.
Он протянул мне пластиковый стакан с мутной жидкостью.
Я посмотрела на стакан. На доктора. Доктор выжидающе смотрел на меня. Внутрь заглянул молодой человек. Кажется, его зовут Крис.
– Все нормально? – спросил он, отперевшись рукой о дверной косяк. На запястье чернел кожаный шнурок. На шнурке болтался маленький серебряный ключик.
Доктор повернулся к нему и кивнул. Медсестра тоже радостно ему заулыбалась.
Когда доктор снова повернулся ко мне, я протянула ему пустой стакан.
– Умница.
– Я устала и хочу спать. – сказала я. – Не пускайте ко мне никого, пожалуйста!
Я накрылась простыней и зевнула. Медсестра скрылась за дверью. Доктор кивнул, поднялся и вышел, оставляя меня одну.
Я вытащила правую руку из-под простыни. На безымянном пальце ярко краснел большой рубин.
Дорогие читатели, продолжение истории в заключительной книге «зеркального цикла» – «Зеркальные лабиринты», сразу, как закончится выкладка книги «Ведьма в маске», где также можно будет встретить некоторых героев этой книги.
