Текст книги "Стерва для демона (СИ)"

Автор книги: Мария Железнова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

Брат

В машине у Роберта кондиционер не работал. Было жарко. Вид у него был неважный. Лицо припухшее и посиневшее. На губе пластырь. Наконец, он, тяжело вздохнув, выпустил меня из объятий, слегка отодвинулся, но руки мои не отпускал.

– НЕ смотри на меня так, Олененок! Из-за тебя побили, между прочим, ребята Сережика! Ну да ладно, его любовь к тебе так вообще оказалась смертельна!

– Я его не убивала!

– Если не ты, то кто?

– Неважно! Несчастный случай!

Роберт подозрительно посмотрел на меня, но промолчал.

– Послушай, Роберт, мне нужна твоя помощь!

– Знаешь, Оля, когда меня били я думал только об одном!

– Даст Серёжек денег или не даст?

– Я думал, что, если увижу тебя еще раз, то обниму вот так. – Он снова полез обниматься. – И больше никуда не отпущу. Знаешь, я ведь тебя давно уже люблю. Просто понял это не сразу.

– Да…ты всегда притормаживал…Слушай, Роберт, мне сейчас не до любви немножко. Точнее, совсем не до любви. Я правильно понимаю, что полиция не сомневается в моей виновности?

– Сомневается, но сама понимаешь, в данных обстоятельствах ты – главная подозреваемая, но…

– Супер, то есть, кошмарненько. Я еду в Москву. И лучше, если я туда доеду на машине, не хочу светить свой паспорт, покупая билет. У тебя Роберт два варианта – везешь меня сам или меня везет твоя машина. В Москве получишь свою долю, она несколько меньше, сам понимаешь, Сережик приревновал и пожадничал, но все-таки мы в плюсе и год не прошел даром.

– Оля, – Роберт снова меня обнял, его губы слегка касались шеи. Оля, я поеду с тобой. Оля, я думал о нас. Ты, конечно, главная подозреваемая, но есть еще я…и у меня тоже есть мотив…Мы поедем в Москву, если ты так решила, но если нас поймают, я всю вину возьму на себя. Я хочу быть с тобой, столько, сколько получится. А там, будешь ли ты ждать меня, неважно.

– Роберт…

Я была в ауте. Полном и окончательном. Это же Роберт!

Любовь и Роберт? В чем подвох?

Мы ехали уже 4 часа. Роберт обиженно молчал. Интересно, а чего, собственно, он ожидал? Что я кинусь ему на шею со словами любви и благодарности?

Два года назад именно так бы я и поступила. Возможно.

Но сейчас…Мне легче поделиться с ним деньгами.

– Роберт…Я…

– Лучше ничего не говори…

– Не буду. Я думаю, что на ночь нам надо остановиться где-нибудь в небольшой гостинце, поужинать, поговорить.

– Нам есть, о чем говорить?

– Конечно, мы же друзья.

– Только друзья.

– Пока только друзья, – ободряюще проговорила я.

Роберт тут же засиял, как только что помытый баклажан (в смысле его синюшная морда озарилась самой искренней радостью), а я прикусила язык. Хотя… сколько раз он мне давал надежду, а потом кидал. А я его любила. Почти. И я не очень-то верю в его чувства. Это ж Роберт!

– Олененок, ты будешь моим самым любимым другом!

– Как скажешь, крыстотулька! Нам нужна неприметная гостинице где-нибудь в стороне от трассы. И Номер с двумя спальнями.

– А как же ужин и разговоры!

– Обязательно, а потом спать, я устала!

Баклажан потускнел. Я зевнула.

Когда мы парковались у гостиницы в небольшом городке, чуть в стороне от трассы, было уже темно. День выдался насыщенный, хотелось спать. Есть хотелось тоже. Но спать все-таки больше, поэтому, упав в мягкое кресло в холле, я задремала, пока Роберт оформлял номер. Проснулась я от поцелуя и вздрогнула. На долю секунды подумала, что открою глаза, а передо мной Раш.

– Олененок, поднимайся! Я заказал ужин! – радостно сообщил мне Роберт.

Лифта в гостинице не было. Три этажа всего, но лестничные пролеты шли один за два. Хотя бы на этот раз я топаю не на каблуках, а в кедах. Когда до конца оставалось всего только пол лестницы, Роберт подхватил меня и, слегка прихрамывая, но все же доставил на самый верх и распахнул дверь.

Это был большой, прямо-таки огромный номер. С одной спальней.

Правда, в зале стоял вполне себе удобный диван, на который я плюхнулась и возвестила:

– Я сплю здесь!

– Не, ну с двумя спальнями здесь вообще нет номеров. Это самый большой двухкомнатный люкс! И ты можешь занять спальню! – Роберт указал на огромную кровать, укрытую красным покрывалом.

– Красный цвет вреден для моих нервов Роберт. Я все-таки перенесла стресс – мой жених умер во время брачной ночи, поэтому будь снисходителен! – Я зевнула, устроилась поудобней, собираясь подремать до ужина.

– Олененок…. – Роберт сел рядом, обнял. – Олененок, почему ты так холодна со мной?

– М-м-м… – зевая, промычала я.

– Олененок, знаешь, я не кому раньше не признавался в любви.

– М-м-м…Вообще-то, признавался.

– Кому?

– Мне, Роберт, мне. Где-то года два назад. Помнишь? После концерта, когда мы с тобой познакомились. Ты пригласил меня кататься на яхте, мы пили вино и закусывали икрой, а потом у тебя не хватило денег расплатиться. Я звонила Людви, и нам пришлось отдать всю выручку за вечер.

– Главное, уже тогда я понял, что люблю тебя.

– Ага, понял, когда я за тебя расплатилась. Но, когда жена депутата подарила тебе машину, ты тут же признался в любви ей.

– Олененок, не будет такой злопамятной. Или ты до сих пор ревнуешь?

В дверь постучали. Полная дама в пестром халате расставила на столике сырную тарелку, фрукты, два бокала и бутылку шампанского и, устало вздохнув, удалилась. Роберт разлил шампанское по бокалам.

– За…нас?

– За дружбу!

– За любовь!

Шампанское было сладким и теплым. Я вспомнила терпкий вкус шампанского на печальной веранде. Шампанское там было лучше, компания все-таки хуже. А потом с тоской оглядела стол, съела тонкий кусочек сыра, который оказался слишком соленым и попробовала персик, одна половина которого была немного подгнивший.

– Надеюсь, это не весь ужин, который ты заказал.

– Нет, еще должно быть две пиццы и два цезаря. Ты сама просила небольшую гостиницу, а в небольшой гостинце и выбор небольшой. Я знаю, что такая девушка, как ты, Оля, достойна большого…Я…

Роберт вдруг опустился передо мной на колени, взял мои ладони в свои и уткнулся лбом в колени.

Ой, опять.

– Слушай, Роберт, а в больнице тебя на сотрясение мозга проверяли? Что-то мне кажется голова твоя очень даже сильно пострадала.

Я аккуратно погладила его по светлым волосам. Он тут же откликнулся на ласку и принялся страстно целовать мои колени. Я затопала ногами, прекращая безобразие.

– Эй, а как же есть да пить и разговоры разговаривать. – Мой живот, который вспомнил про пиццу, жалобно заскулил. – И знаешь, Роберт, в моих планах на завтра – отъезд с утра пораньше, а сейчас уже почти одиннадцать. Поэтому давай не будем хулиганить и попробуем рассчитать дальнейший маршрут.

– Оля… – простонал Роберт, точно у него болел зуб. – Я…мы…

Я высвободила колени из его захвата и, скрестив ноги уселась на диване, взяв тарелку с остатками сыра и намереваясь его доесть.

– У нас не осталось водички?

Роберт разлил шампанское. Везет мне сегодня на любителей выпить. Может быть, он тоже заснет. Крепко. А с утра я рискну уехать без него. Или не рискну?

– Оля, я понимаю, у тебя есть причины не воспринимать меня серьезно, но вчера, когда ты с этим старым уродом поднималась наверх. Оля, у меня внутри все перевернулось. – Роберт яростно тряхнул головой, длинные волосы растрепались, окутали плечи. Он сжал кулаки, мускулы напряглись, карие глаза страстно сверкнули. Он выглядел таким искренним, таким влюблённым, страстным. Я на секунду опять почувствовала себя влюбленной в него семнадцатилетней девчонкой, готовой для него на любой риск, на любую авантюру. Попросит он отвлечь вот того влиятельного господина на пару часиков, а еще лучше попробовать достать из его кармана его кредитные карты и передать ему, Роберту, чтобы жена этого господина могла расплатиться этой картой за…что там хочет себе наш крысотулька? И ведь эту карту еще нужно вернуть на место.

Оля поет, Оля танцует, Оля умеет быстро бегать. И Роберт говорит, что умеет любить?

– Да, у меня есть причины тебе не доверять……. но, с другой стороны, я без страха повернусь к тебе спиной и усну. А это в моем случае уже много. Только я очень хочу пиццу-у-у-у.

Роберт залпом выпил свой стакан. Я тоже. Пить хотелось, а воды не наблюдалось. Стало душно и смешно.

– Роберт, ты с распущенными волосами похож на водяного! Слушай, Роберт, иди сходи куда-то там и поторопи кого-нибудь, чтобы уже нам что-то дали нормальное поесть. А мне жарко! Я иду в ванну!

Роберт вздохнул, но спорить не стал, задумчиво посмотрев на меня, а потом на ванну, он послушно исчез за дверью. Я же направилась к комнате с удобствами, обнаружила там полотенце и даже махровый халат. Раздевшись, я закрылась в душевой кабине, повернула кран и зажмурилась в ожидании, но воды не было. Я еще раз повернула кран, дожав его до конца – ничего. Я сняла душ, потрясла, опять покрутила кран вверх – вниз, вправо – влево. Воды не было. Я разозлилась, вылезла из ванной, накинула халат и ринулась к телефону.

– Да… – сонно ответил ресепшен.

– В моем номере нет воды! Совсем нет! Никакой нет! Как это понимать? Сделайте что-нибудь немедленно! Мне нужен душ! Сейчас!

– Девушка….успокойтесь…сейчас к вам подойдут…какой номер… Вы только что заехали…понятно…сейчас к вам поднимется мастер и все решит…

Я вышла на балкон. Южное небо сверкало, как сундук с самоцветами. Воздух остыл. Ветер шалил и ласкал лоб, щеки. Я взяла телефон и снова попробовала дозвониться до Ами и Людви, но они снова не доступны. Я отправила еще одно сообщение. Может быть, не встретив меня, они решили отправиться меня спасать. Они уже в самолете? Они просто забыли телефон? Телефон сломался? Сломалась зарядка? Сообщение опять без ответа. Кривая грань! Где вы, братишки? Ничего, братишки, я доберусь до вас! Я доберусь до вас во чтобы то ни стало! Я отправила им обоим по грозному смайлику, но на душе было неспокойно.

В дверь постучали.

– Открыто! – крикнула я.

На пороге стояло нечто круглое непонятного пола в клетчатом халате и потертым сундучком в руках.

– Хде потоп?

– Потоп? У нас потоп наоборот!

– В смысле?

– В смысле воды нет – совсем! А уже поздно! И я, между прочим, хочу мыться!

– А…ясно…Да вы, девушка, не волнуйтеся! Сделаем!

И «сантехник» (да, это была она, задняя выпирающая часть сомнений не оставила) вразвалочку потопала в сторону ванной. Да, мой образ «сантехника» навеки утерял ареол романтики. Я взяла бутылку с остатками шампанского и вернулась на балкон. Допив, я расстелила полотенце и улеглась на пол балкона, продолжая смотреть в небо. Мы с Сашкой любила в августе залезть на крышу и вот так лежать, я каждый раз надеялась, что он меня обнимет и, увидев, срывающуюся с неба звезду, всегда загадывала поцелуй. Сашка все-таки поцеловал меня однажды. И это был прощальный поцелуй.

За дверью послышались шаги, и я услышала, как Роберт напевает что-то типа – «ночью, на берегу, я тебя увлеку…». Между тем, в ванне, к моей радости, послышался шум воды. Я села, поджала ноги, так, чтобы из комнаты меня не было видно. А Роберт осторожно открыл дверь, а одной руке у него была еще одна пузатая бутылка, в другой коробка с пиццей, в зубах – красная роза. Я тихонько наблюдала сквозь окно.

Роберт замер, прислушался, удовлетворенно посмотрел на дверь ванной, а там шумела вода, слышался плеск и шуршание.

– Детка, мне тоже жарко!

Роберт разделся очень быстро, оставив бутылку и коробку на столе, он, абсолютно голый с розой в зубах, двинулся к ванне.

– На берегу! На берегу! Я за собою тебя увлеку.

Я чуть подалась в комнату. Вот сейчас он откроет дверь.

– Детка, я захожу! Не бойся, я закрыл глаза, поэтому не стесняйся!

Я вползла в комнату на четвереньках. Роберт торжественно открыл дверь и замер, вероятно с закрытыми глазами, потому как «сантехник» таращилась на него молча, не шевелясь, с каким-то напряженным интересом оглядывая его с ног до головы. Потом она перевела взгляд на меня, которая едва сдерживала смех и бесшумно сотрясалась на четвереньках.

– Детка! Ты такая мягкая и почему-то одетая… – прошептал Роберт, делая шаг, натыкаясь на «сантехника» и обнимая ее.

– Это…можно уже…мыться… – сказала «сантехник», отступая на шаг, освобождаясь из объятий и нажимая на кран, выключая воду. – Там просто стояк был завернут…Прошу! Вы и разделись уже, я смотрю…

«Сантехник» подхватила чемоданчик и с гордо поднятой головой прошаркала на выход. Роберт застыл с открытом ртом, прикрывая рукой интимное место. Роза краснела у его ног, а я, повалившись на пол, хохотала уже в голос.

– Ты! Ты! – прокричал он и, шагнув в ванну, с силой захлопнул за собой дверь. Послышался шум воды, сопровождаемый злыми восклицаниями. Через 10 мин Роберт вышел мокрый, спокойный, обернутый полотенцем.

– Шудешь? – спросила я жуя и подвигая ему остатки пиццы. Пицца была так себе – теста много, сыра мало, а мяса нет вообще, так, редкие свернувшиеся кусочки бледно-розовый ветчины, присыпанные перцем. Да, Ами и Людви меня разбаловали. Рестораны, где мы выступали, неплохо нас кормили, потому что Ами и Людви (ну, и я) последние три года пели только там, где хорошо кормят.

– Оля, я рад, что мой позор поднял твое настроение.

– Ага-ага, я рада, что твой позор опустил твое настроение. Во-всяком случае, ты хотя бы прикрылся, а то ходишь и всем свой срам демонстрируешь.

– Я же не знал, что там…эта мастер.

– Да, а кто же там по-твоему был?

– Ты…

– А зачем ты ко мне голый поперся, а?

– Ну, я думал…

– Вот чем интересно ты думал? Мы – друзья! Понимаешь? Друзья!

– Понимаю…друзья. Давай выпьем… за дружбу.

Шампанское, опять. Холодненькое, кисленькое, приятненькое после пиццы всухомятку. Пузырьки лопались и ударяли в голову.

– Пожалуй, теперь мне точно пора в ванну. Одной!

Я попыталась встать, но…

Роберт вдруг очутился рядом. Обнял. Поцеловал. Его язык как-то нагло и настойчиво захватил мой рот, а я несколько расслабилась и упустила момент, когда мы переместились в горизонтальное положение и…Я хотела возмутиться, но….

Темнота обрушилась сверху, а потом все вокруг засияло. Я даже не поняла, как и почему Роберт буквально застыл на полу с открытыми глазами.

– Роб, что с тобой?

Я бросилась к другу, но тот точно окаменел, хотя моя рука нащупала ритмичный пульс.

– Так, так, так! Похоже, наша вкусненькая девочка не скучает без Раша!

Я вскочила на ноги и огляделась, завязывая почему-то оказавшийся развязанным халат. Никого. Только воздух кругом точно пошел волнами и изнутри наполнился ярким золотистым сиянием.

– Да, уж! Развлекается, как может!

– Охо – хо! Давайте присоединимся к вечеринке!

И тут сияние померкло, и я увидела три высокие фигуры в серых, как асфальт после дождя, капюшонах. Там, где должны быть лица, темные, слегка мерцающие пятна.

– Э-э-э…а вы кто? – хрипло спросила я.

– Мы? А кто мы? Может быть, мы ангелы? Похожи?

– Не…очень, – честно ответила.

– Жаль, – ответил кто-то из троих, непонятно, кто именно.

– А…что вы здесь делаете? – спросила я, ну, чтобы хоть что-нибудь спросить.

– Мы пришли за тобой.

– Да….А зачем? В смысл, зачем вам ходить, время тратить…Вы…это…идите уже, отдыхайте. Я сама приду. Завтра. С утра пораньше. Вы адрес скажите, я запишу…да же запомню. Ок?

– Ха-ха, смешная девочка!

– Ха-ха, смешные мальчики! Время позднее, вам пора…

Я старалась говорить уверенно, смотреть прямо, но мне было страшно и холодно. Очень-очень холодно. Холод, точно тысяча змей, опутывал ноги и лез выше, забираясь под халат. Я передернула плечами, отгоняя холод. Не помогло. По телу, щекоча, побежали мурашки.

– О, мы не торопимся!

– Совсем даже нет.

– Мы готовы задержаться. До утра…

– До вечера…

Один из них (тот, что был в середине) сделал шаг вперед, скидывая капюшон.

– Навсегда, сладенькая. – сказал он, оказавшись очень близко, так близко, что мне захотелось отодвинуться, но я не могла пошевелиться, глядя в бледно-голубые, как рассветное небо глаза. Лицо красивое, белое, слегка шершавая, как подтаявший лед, кожа, широкие крылья носа раздуваются, с силой втягивая воздух.

– Это она, от нее пахнет моим братом… – прошептал он.

– От меня пахнет, да. Я еще не помылась. Можно, я пойду в ванну. – промямлила я, но с места сдвинуться не смогла. Что такое? Я бросила взгляд на Роберта, тот все так же смотрел в потолок. Жив ли он? Выглядит, как мертвый. И меня они сейчас того…

– Твой брат мог просто завести себе очередную игрушку. Это ничего не значит. – сказал один из тех, чьего лица я не видела.

– Демон ее пока не тронул. Она – девственница. – сказал другой с пятном вместо лица.

– Возможно, – сказал бледно-голубоглазый, – мы должны… убедиться. У наследницы на теле должен быть знак. Девочка, ты не против, если мы…

– Против! Помогите! – закричала я во все горло снова посмотрела на Роберта. Может проснется. Или «сантехник» услышит. Хоть кто-нибудь!

– Тебя немножко разденем, – продолжил «Снегурочка» и коснулся холодной рукой моей щеки. Щеку обожгло. Я закричала. Хотела оттолкнуть, руки не двигались. Хотела убежать, но ноги не слушались. Хотела закричать, но рот открывался беззвучно, как у рыбы на берегу.

– Не бойся, тебе понравится. Холод может быть приятным, знаешь ли. Просто к нему надо привыкнуть.

Он приблизил свое лицо к моему, почти касаясь губами щеки, его рука скользнула по шее вниз, вторая потянула пояс, а я стояла и смотрела, не в силах отвести взгляд от его глаз, которые мерцали, точно снежинки, утягивая меня вглубь огромного сугроба.

– Айс, демон!

– Уходим!

– Быстро!

Свет вспыхнул, погас. Темнота на мгновение проглотила комнату снова и откатилась, уступая место тусклому свету настенного светильника. Я дернулась, но не устояла, на еще не до конца отмерзших ногах и повалилась на Роберта, который охнул, но, ощутив меня на себе, снова решил продолжить незаконченное.

– Роберт, постой, Роберт! Тут такое…Роберт!

– Ты холодная совсем, детка…Я должен тебя согреть!

Дверь с оглушительным шумом разлетелась на мелкие щепки. На пороге стоял Раш. И он был в ярости.

За любопытство!

Роберт со свистом взлетел к потолку, затем его с силой швырнуло вниз. С глухим звуком он упал на пол рядом с диваном, а потом его выкинуло из комнаты, и он кубарем покатился по ступенькам. Я вскочила с дивана и бросилась туда, где была дверь. Роберт, скрючившись, лежал у подножия лестницы. Вздрогнув, он тихонько застонал. Значит, жив. Из полумрака появились две темные фигуры. Даже не фигуры, тени, сотканные из тумана.

– Убрать! – скомандовал Раш, указывая на Роберт.

– Роберт! – крикнула я и бросилась было к нему, но меня швырнула на диван все та же невидимая волна.

– Роберт? Забудь о нем! Его для тебя больше не существует. Его в принципе больше не существует. Если он еще не сломал себе шею, тем хуже для него. Я сломаю лично, но будет больнее.

– Не надо! Не надо, пожалуйста! Господин Демон, я очень вас прошу! Не трогайте Роберта! Он…он мой друг! Мы…

– Вы дружите, угу! Я заметил!

Раш подошел ко мне, резко дернул за руку, перекинул через плечо и через секунду я полетела на те самые красные простыни, а дверь спальни была с грохотом закрыта. Не зря мне не понравилась эта огромная красная кровать. Надо было бежать прочь из этой гостиницы! Ой, что сейчас будет! Демон смотрел на меня своими красными глазищами, а я…Мне было очень жалко себя. Роберта было тоже жалко, но чуть меньше.

– Господин Демон…

– Раш, называй меня Раш.

– Господин Раш…

– Просто Раш…

– Просто Раш, пожалуйста, не трогайте Роберта! Зачем он вам? Его и так уже побили.

– Не трогать? – спросил Демон и усмехнулся. Он медленно обошел кровать, не сводя с меня красного взгляда и остановился в изножье. Затем он ухватил меня за ногу, притянул к себе и, зло скаля зубы, развязал один кед, швырнул его в угол. Затем второй. Я лежала и не шевелилась, обхватив себя руками. Потом он опустился сверху, опершись руками по обе стороны от моих плеч. Взяв меня за правое запястье, он завел мою правую руку за голову. Затем тоже проделал с левой.

– Не трогай Роберта, говоришь? А тебя?

Он коснулся языком верхней губы.

– Тебя трогать можно? – выдохнул он вопрос и провел языком по нижней губе.

– А…тебе нужно мое разрешение? – спросила я и мой собственный голос показался мне жалобным цыплячьим писком.

– Хм…

Губы демона скользнули к шее, потом медленно двинулись вверх, взяли в плен мою нижнюю губу, слегка оттянули, а потом накрыли губы целиком и очень бережно, удивительно нежно, поцеловали.

– Хм… – повторил Демон, оставив в покое мои губы и задыхающуюся и растерянную меня. Руки мои тоже оказались свободны. Демон чуть отодвинулся в сторону и растянулся во все свои два метра, не отрывая взгляда от моего лица. Глаза его снова стали серыми. Меня это успокоило. Немного.

– Знаешь, пожалуй, я мог бы сжалиться над Робертом. – сказал Демон и замолк, все также меня гипнотизируя. Я молчала, перевернувшись на бок и тоже на него посмотрела. Я старалась смотреть в глаза, твердо выдерживая взгляд. Так, как учил меня Сашка. ««Победители тоже боятся, – говорил он, но об этом никто никогда не знает. Если твой страх почувствуют другие – ты никогда не победишь». И я училась побеждать. Но у меня лучше получалось достойно проигрывать.

– И это зависит от тебя, – продолжил демон, не дождавшись моего ответа.

– Хм… – на этот раз хмыкнула я и отодвинулась подальше, почти на самый край. Как бы мне не нравилась эта красная кровать, у нее был один большой плюс – она позволяла простор для маневров…в разных смыслах этого слова.

– Этот Роберт…он тебе дорог?

– Скажем так, он мне не безразличен.

– Я сохраню ему жизнь, если ты, – он провел пальцем по краю выреза, – будешь ласкова со мной. А если ты будешь очень ласкова, – он обвел пальцем мои губы, – я даже прослежу, чтобы он не остался калекой.

– Я… – начала я, не зная, что ответь.

– Кстати, ты убежала именно к…Роберту?

– Нет. Я убежала, потому что меня ждут в Праге мои братья.

– У тебя нет братьев. Из кровных родственников у тебя в живых осталась только мать.

– Нет, моя мать умерла! Для меня! – я так разнервничалась, что даже села на кровати, сжав кулаки. – А братья у меня есть! И они мне, как родные! И я ехала к ним, а Роберт согласился меня подвезти…до Москвы.

– Допустим. Хочешь, ты прямо сейчас окажешься в Праге? Мне достаточно щелкнуть пальцами – и ты там.

– Правда?

– Правда. Но…

– Но?

– Роберт умрет. Ведь он ничего не значит для тебя? Ты ведь ехала к…скажем так, братьям.

– Я не говорила, что он для меня ничего не значит. Я сказала, что он мне не безразличен.

– А разве это не одно и тоже? Люди часто говорят, что им не безразлично, к примеру, перенаселение земного шара. И что? Да, ничего – продолжают размножаться, как кролики. Так что? В Прагу? Сейчас? Ну?

– И ты…меня отпустишь? В чем подвох?

– Ну, мы демоны иногда бываем добрыми, если нам приносят кого-нибудь в жертву. Меня в качестве жертвы устраивает Роберт, как принесенный в жертву, он и его душа будут навечно привязаны к Грани. Хотя я готов рассмотреть в качестве жертвы твое тело. Оно мне интересней больше серой душонки твоего побитого блондина.

– А…что ты собираешься делать со мной…с моим телом?

– Ну, как тебе сказать…

– Темные ритуалы? Потусторонние оргии? – прошептала я, медленно сползая с кровати. Однажды с Людви мы случайно увидели одно из отражений Грани. Жуткое отражение, кровавое, где гибли души и тела. Для таких ритуалов часто использовали девственниц, поэтому Людви, поняв, что, перемещаясь с ним по граням я нахожусь в потенциальной опасности, отменил на время наши путешествия. Братья иногда дают глупые советы. Интересно, демон знает, что я девственница? И знает ли он, что я чувствую соединение отражений? Людви всегда говорил, что чувствовать точку, где сходятся отражения – очень редкий дар.

– О, какие у тебя фантазии. Кто же тебе рассказал про темные оргии, малышка?

Я поморщилась при слове «малышка». А он усмехнулся и продолжил:

Нет, ма-лыш-ка, все несколько банальней. Я хочу тебя. Ни как демон, а как мужчина. А для темных ритуалов мне вполне подойдет Роберт – у него редкая группа крови и голубая аура.

– Голубая аура? В каком смысле?

– Не в том, как у твоих, хм, братьев. Аура светится голубым, если интеллект ее не затемняет. У маленьких детей, например, аура голубая.

– Хочешь сказать, что Роберт – недоразвитый дебил?

– Хм…Малышка, ты явно лучше соображаешь.

– А…если я… если мы…Потом ты меня сразу отпустишь?

– Нет, не сразу. Я вообще никогда тебя не отпущу.

– В смысле?

– В прямом. Никогда – это навсегда. Иначе будет несправедливо

– А моя душа?

– Можешь оставить ее себе.

– Спасибо…

– Пожалуйста!

Я задумчиво посмотрела на Демона. Он весело улыбнулся мне, поднял вверх руку, щелкнул пальцами, выбрасывая искры. Я помню, так делал эльф Добби в фильме Гарри Поттер.

– Ну что, Прага? Или ты хочешь остаться со мной? – он сделал паузу и шепотом продолжил. – Навсегда?

– Не хочу, – ответила я, вздыхая.

– Прага?

– Нет.

– Так да или нет? Остаешься или уезжаешь?

– Остаюсь… – еле слышно прошептала я и сжала кулаки, ногти впились в ладонь с такой силой, что на глазах выступили слезы. Или это были слезы отчаяния? Впрочем, неважно. Я ухватилась за спинку кровати, так как ноги вдруг стали ватными. Хотелось лечь снова, но только не на кровать, а на тот диванчик в соседней комнатке. И желательно, чтобы демон куда-нибудь исчез.

А демон перевернулся на спину, потянулся и опять уставился на меня. Глаза горели предвкушением, в них не было красноты, но, точно глянцевая пудра, вспыхивали золотистые блестки интереса.

– Серьезно? Остаешься? Отлично, приступим к процессу немедленно. Раздевайся!

– Э-э-э…что?

– Раздевайся! Ну! Чего стоим, кого ждем? Твое тело? Душа Роберта? Все-таки…Прага?

Я вздохнула. На мне был халат, который я бы охарактеризовала, как «невезучий». За последние полчаса на его снятие покушалось уже несколько потусторонних личностей.

– Можно сначала спросить? – решилась я на вопрос.

– А что это за существа такие в серых капюшонах, от которых мороз по коже пробирает?

– Ты их видела? Почему сразу не сказала? Где и когда?

– Здесь и видела. Только что тоже пытались меня раздеть.

Раш резко сел на кровати, достал телефон и что-то стал быстро писать. Лицо его при этом потемнело, а шрам выступил ярче.

– Так…они – кто?

Раш отбросил телефон на тумбочку, усмехнулся и ответил:

– Поверь, тебе лучше этого не знать. И, если они вышли на твой след, лучше не убегать от меня больше. Давай, не отвлекайся! Раздевайся!

В ночной тишине за окном вдруг заиграла музыка. Нечто танцевальное, энергичное, страстно-восточное нарушило хрупкую тишину летней ночи. Свет фар ворвался в комнату, проехался по стене. Я невольно оглянулась за скользящим по комнате пятном света и увидела, как на столе блеснуло длинное лезвие ножа. Я узнала нож Роберта, который сама ему и подарила когда-то. В голове родилась шальная мысль. Музыка тем временем не затихала. Я крутанулась в такт, взмахнула ногой (растяжка балетная), изогнулась назад, выпрямилась, слегка обнажая плечо. Улыбнулась.

– Мой демон, я разденусь. Но хочешь ли ты, чтобы я торопилась?

Я очень-очень медленно потянула край халата вверх и замерла, когда халат оказался чуть выше колена, сделала взмах ногой вверх, выгнулась вперед точно кошка и медленно отступила назад.

– Мой демон?

– Продолжай… – хрипло ответил Раш, глаза его сияли, как две серебряные пуговицы, мышцы напряглись, лицо совсем побледнело.

Я улыбнулась (злорадно – про себя, соблазнительно для него). Музыка за окном плавно затихала, но для меня это было неважно, я поймала внутренний ритм и кружилась, изгибалась, каждый раз делая шаг назад. Достигнув дверного проема, я прогнулась и упала на пол, практически обнажившись наполовину. Демон охнул и перекатился к краю кровати, устремив на меня свой серебристый немигающий взор.

– С-стой… – прохрипел он.

Но я лишь снова улыбнулась в ответ, перекатилась по полу, приподнялась на коленях, практически вставая в мостик и ухватила рукоять желанного ножа (дорого, между прочим, охотничьего, швейцарского). Когда-то у меня был охотничий нож, доставшийся мне от отца, с которым я бы не побоялась ходить одна в темном переулке. Этот нож (трофейный, немецкий, доставшийся отцу от деда) спас мне честь (и, возможно, жизнь), но…я испугалась (человека убить не так-то просто) и бросила его в реку. Страсть к ножам сохранилась, но я не могла покупать их себе, а вдруг опять…убью кого-нибудь. Я их дарила друзьям и братьям, конечно.

Но вот нож снова в моей руке. Я спрятала его за спину, оставаясь полулежать на полу.

– Иди же ко мне… – позвала я демона.

Демон не заставил себя ждать и через секунду оказался рядом. Совсем рядом. Невыносимо рядом. Безумно, жарко, пугающе рядом. Не понимая, что происходит, чувствуя, как все тело заныло и задрожало, боясь, что он вот сейчас коснется и повторится тот жаркий утренний кошмар, я выхватила нож и со всей силы, умудрившись отклониться назад, ударила туда, где у людей находится сердце.

– Твою мать…! – заорал демон, одним стремительным движением выворачивая мне руку и отбирая нож, другим вздергивая меня наверх и отбрасывая на диван. Его черная футболка набухла от крови и он стянул ее через голову и бросил на пол. Из раны сочилась кровь, стекая на кубики живота, пачкая джинсы, капая на пол…Глаза демона тоже раскраснелись, лицо посерело. Снова.

– Что ж, поиграли и хватит!

Он шагнул, схватил меня за руку снова, резко встряхнул, как куклу, и поцеловал зло, почти больно.

Поцелуй закончился быстро. Демон отстранился, схватил остатки шампанского, вылил их на кровоточащую, но уже не так активно рану (что у демонов и сердца нет?) и швырнул бутылку в окно. Стекла за звоном осыпались на пол.

Я закусила губу и уставилась в пол, чувствуя, как пылают щеки, как холодеют сжатые в кулаки пальцы, немеют скрещенные на груди руки. На демона смотреть совсем не хотелось – я проиграла, проиграла полностью. Игра в гляделки с хищником потеряла смысл. Чтобы, интересно, сказал по этому поводу Сашка? Роберт, чтоб его, он не заслуживает этого! Может быть, ну этого Роберта голубой аурой? Я вспомнила, каким бесшабашно веселым мог быть Роберт, как мы с ним до утра танцевали на берегу моря. Как он играл на гитаре, а я пела. Как совсем недавно он на коленях объяснялся мне в любви. Как я почти любила его, когда-то…Все, кого я любила, умерли…

– Руки! Вниз! – скомандовал Демон.

– Обойдешься! – резко ответила я, бросив на демона злой взгляд и тут же снова уставилась в пол. Я успела заметить, как глаза демона пылали красным, а мне вдруг стало очень стыдно.

– О, да ты я смотрю, колючая, малышка моя! Я научу тебя расслабляться и получать от этого удовольствие. Я уже здесь. Мы приступим прямо сейчас, не переживай.

И тут же руки демона легли мне на плечи, нежно прошлись по спине вниз и, ухватившись за пояс халата, стали медленно развязывать его.