Текст книги "Стерва для демона (СИ)"
Автор книги: Мария Железнова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)
Демон коснулся шеи холодным железом, спустился ниже…
– Ну, демон, давай уже, быстрее.
– Ты согласна?
– Да, я согласна!
– Хорошо. Я тоже! Зажмурь глаза! Не двигайся! Раз, я беру тебя за руку! Два! Три!
Безымянный палец правой руки обхватил тонкий ободок.
– Объявляю вас мужем и женой! – прогнусавил снеговичок и захихикал. – Жених может поцеловать невесту!
– С удовольствием!
Демон подхватил меня, потерявшую дар речи на руки, и мы снова оказались в спальне.
– Пусти, мы так не договаривались! – заорала я, дубася демона кулаками.
Демон отпустил меня, я отшатнулась в сторону, а он захохотал – весело, по-мальчишески как-то.
Я взбесилась, меня обуяла ярость, ненависть, обида и, как ни странно, облегчение. Умирать всегда не очень приятно, даже если ты в теории совсем не против это сделать. Но мне меньше всего хотелось признаваться в этом демону.
– Ты! Не подходи! Не смей меня трогать!
– Малышка, трогать тебя теперь моя обязанность и я готов к ней приступить прямо здесь и сейчас!
Демон сделал плавный шаг, почти поймав меня за руку, но я увернулась и швырнула в него диванной подушкой. Демон ее отбил и захохотал еще громче. Я старалась двигаться вдоль стены, не приближаясь к кровати.
– Ну, Оля, не дури! Я все равно тебя поймаю! Я открою тебе большой секрет! Это! То самое! Можно делать не только на кровати! Или ты забыла, как развлекалась с Крисом? Поэтому можешь держаться от кровати как можно дальше! Будет даже интересней.
– Интересней кому? Тебе? Я имею прекрасное представление о том, что это такое быть зажатой в углу каким-нибудь извращенцем, которого так и распирает осознание собственной могучести и крутости, если он издевается над тем, кто слабее.
– Я не издеваюсь – даже в мыслях не было! Я просто хочу свою жену!
– Зачем, зачем ты это сделал! Я не понимаю…
– Глупенькая моя, хочешь верь, хочешь нет, но я женился из самых лучших побуждений.
– Тебе нравиться надо мной издеваться, да? Ты убил моих братьев! Я не удивлюсь, если ты спал с моей матерью…А теперь эта дурацкая свадьба. Я не хочу и не буду! Оставь меня в покое!
Я ухватилось за кольцо. Тонкий золотой ободок и крупный, багровый, как капля крови, камень прочно держались на пальце.
– Не пытайся! Не снимешь! Мы провели ритуал на крови, так что нравится тебе или нет, я – твой муж и другого у тебя не будет! Хватит бегать, Оля! Игры закончены! Ты – моя жена!
– Нет…Нет! Нет! Никогда я не буду твоей, слышишь, демон чертов! Я лучше буду с Крисом и пусть он меня заморозит, чем с тобой…
– С Крисом. – очень тихо спросил демон, его шрам почернел и будто задымился. Секунда и он рядом, я вжата в угол между окном и стеной. Губы демона ищут мои. Я отворачиваюсь. Там, в тумане, упрямый можжевельник на скале. Губы демона скользят по щеке, касаются уха.
– Ты никогда не будешь с Крисом! Никогда! Понятно? Тебе понятно?
– Я никогда не буду с тобой. – тихо отвечаю я.
– Будешь! Прямо сейчас!
Он срывает красный плащ, разворачивает к себе спиной, хватает за волосы и толкает к кровати, я хватаю рукой тумбочку, пытаясь затормозить его, остановить. Сделать хоть что-то…
Тумбочка наклоняется, стопка изрисованной бумаги слетает на пол. Демон поднимает меня в воздух и с размаху швыряет на постель, а сам точно замирает, глядя на пол. Он наклоняется, поднимает один лист, другой. Молчит. Потом поднимает тот, где я рисовала Сашку голым.
– Малышка, мне нравится направление твоих мыслей. Но теперь ты моя жена, и единственным голым мужчиной в твоей жизни буду я. Привыкай. Жду тебя к ужину! Выбери любое и одень! Я хочу видеть тебя в белом!
Он открыл дверь шкафа, где висели на вешалках и лежали на полках, как снег, ослепительно белые свадебные платья.
– Я тебя видеть не хочу!
– Хочешь, просто ты этого еще не поняла.
Подарок
«В сущности, Добро и Зло придумал человек, руководствуясь собственным эгоизмом. Человек склонен к дуальности. День – ночь, мужское-женское, теплое-холодное. На самом деле, дуальность – фикция. Иллюзия. Игра человеческого разума, разделяющая мир на приятное и неприятное. Отталкиваясь от приятного для себя, человек противопоставляет и выделяет то, что доставляет ему дискомфорт. Таким образом, мир распадается на две части и теряет целостность, а человек проваливается в эту пропасть, которая становится все глубже по мере того, как человек взрослеет. Богатый-бедный, красивый– некрасивый, смелый– трусливый, молодой– старый. Так человек теряет сам себя».
Из книги проф. Девятоского
Я сидела на кровати, скрестив ноги, стряхивая пепел в кофейное блюдце и глядя на альбомный лист, с которого на меня смотрела высокомерная женщина с золотыми кудрями. Моя мать. Она не собиралась меня убивать. Она выдала меня замуж. Я посмотрела на кольцо. «Это не просто камень. Это наша с тобой кровь, ставшая теперь одним целым. Где бы ты не была. Куда бы ты не пошла. Чтобы ты не задумала. Я теперь найду тебя. Всегда и везде, Оля. Живой, поэтому без глупостей. Если тебе придет время умереть, я убью тебя сам», – сказал мне демон, оставляя дверь настежь открытой. – Прогулки по замку не возбраняются. За пределы лучше не выходить, чтобы меня не нервировать».
– Ишь, какой нервный!
Я подпалила портрет матери о сигаретный окурок. Бумага медленно тлела, скукоживалась. Лицо съедал огонь. Бросив его догорать на поднос с остатками ужина, я встала, потянулась. Подошла к окну и взглянула на мольберт, где был пришпилен изрисованный карандашом акварельный лист, под которым стояли открытые нетронутые краски. Все это богатство вместе с едой доставила мне Квадрадама. Смотрела она зло, но учтиво поклонилась, уходя, правда зубы оскалила так, что было страшно поцарапаться, даже находясь на значительном от нее расстоянии.
Скала. Можжевельник. Волна. Брызги разлетаются, как черемуха на ветру. На берегу стоит Сашка. Я прорисовала его обнаженные плечи, он в джинсах, без футболки. Джинсы чуть подвернуты, но морские брызги намочили их до самых колен. Я пытаюсь нарисовать его улыбку. Сашка любил море. Холодное северное море. Я думаю теплое ему бы тоже понравилось. Но улыбка не выходит. Глаза сощурены от яркого солнца, но выражение глаз ускользает. Я беру краски, прохожусь зеленью по волнам, добавляю голубизны. Снова хватаю карандаш, очерчиваю Сашкины скулы. Высокие, как у демона. Беру ластик, стираю. Швыряю карандаш на пол. Закуриваю.
И отправляюсь бродить по замку. Вернее, это был уже не замок, а скорее королевский дворец в стиле Людовика 15. Позолота и бархат, грудастые пастушки на картинах, много укромных закутков с атласными креслами и оттоманками. Я прошла просторную бальную залу с огромным зеркалом в тяжелой раме над камином, где потрескивали дрова. Круглая хрустальная люстра мерцала в полумраке, свечи на ней не горели, а электричество здесь – роскошь, присущая только моей комнате. По широкой лестнице я поднялась наверх и вышла на балкон. Внизу укутанное туманом дремало море.
Я посмотрела на море. Потом на кольцо на пальце, вспомнила, как Квадрадама мне зверски кланялась. И мою голову посетила гениальная мысль. А ведь я здесь хозяйка и могу приказывать. А где вообще мои подданные, фрейлины или крепостные? Слуги одним словом?
– Эй! – Я хлопнула в ладоши.
– Чего ты кричиш…шш, сумашедшшшшая блошшдинка! – прошипело нечто, медленно материализующееся передо мной в воздухе. Сначала я увидела длинный раздвоенный язык, потом два черных, знакомых мне по Cнеговичку глаза, а затем вниз пополз длинный – длинный зеленый хвост.
Получалась этака смесь гадюки и удава.
– Ты… в смысле как это…
– В шшмысле, кто, ты хотела сказать, да? Давай, блонди, тренируй мозг. На что я стал похож?
– На змею, причем ядовитую и упитанную.
– Кхе, кхе, о чем ты интересно думаешь, если я превращаюсь в такого длинного, гладкого, большшшого…ого-го-го, я извиняюсь, змея, а, крошшка моя?
– Не о том, о чем ты подумал, бес мелкопакостный!
– А о чем ты подумала, я подумал?
– Я подумала, что у ящериц нет мозгов, в принципе!
– Я – не ящерица. Я– змей!
– В следующий раз будешь ершиком для унитаза!
– Фи-и, фантазия блондинки примитивна! О, женщины, как говорил Шопенгауэр, вы так духовно близоруки!
– Но у нас очень длинные руки! – ответила я, хватая змея за язык. На мое счастье он оказался совсем не ядовитым.
– Ой, о, ой! Пусти, хозяйка, я больше не буду! – застонал змей.
Я отпустила.
– Коренным недошшшатком женского характера является нешшшсправедливость!
– Да…мое подсознание шутит злые шутки. Знаешь, мой отец очень любил 3 ШШШ – Шопенгауэра, коего ты цитируешь, Шопена и шампанское. Правда, в связи с переездом на природу, он Шампанское поменял на Шуберта. У нас были пластинки Рихтера. А хорошее шампанское в местном ларьке не водилось, и папа перешел на самогон.
– Полшшшен сравнением! Промежуточный род между мужчиной и ребенком, да еще и блондинка, да еще и немного дружна с логикой.
– Я все слышу! Но плохо вижу! Почему в зале темно! И где Квадрадама?
– Кто?
– Майя! Майя!
– Здеся я. Чего надо? В смысле, какого этого…кричим…будим людей…которые работают, а не только целый день на кровати валяются и бумагу пачкают.
– Я устала целый день валяться и утомилась пачкать бумагу. Я хочу развлечений. Хочу бал, танцы, чтобы было светло и весело. Где мой двор?
– Двор? Задний что ли? Куда мусор сваливаем. Внизу…
– У тебя ум задний. Двор – в смысле дамы там, кавалеры, фрейлины.
– Кхе, кхе…фрейлины, тоже мне каралевна. Да господин твой из-за тебя, между прочим, со всеми разругался, а ты фраайлен захотела.
Квадрадама сплюнула под ноги, опомнилась и растерла плевок тапкой по паркету.
– То есть из слуг у меня только вы?
– Ну типа того…
– Окей. А деньги у меня есть?
– Зачем?
– На шопинг.
– Сколько надо?
– Много.
– Я…поищу. Все?
– А интернет здесь есть?
– Интер. что?
– Она хочет подключиться к файфаю.
Квадрадама почесала затылок.
– На кой…этот самый…опять чего удумала, а? А меня потом хозяин развоплотит.
– Мне нужны интернет-магазины. Ну не провалюсь же я в ноутбук.
– Куда?
– Это шутка блондинки. – пояснил Змей.
Следующие полчаса я занималась тем, что перечисляла с банковской карты Раша значительные средства на счета детских домов и фондам помощи бездомным. Каждый раз, когда телефон в руках у Квадрадамы пикал, сообщая о списании средств, я чувствовала мрачное удовлетворение. Наконец, энтузиазм иссяк, и я затребовала утех иного рода.
– Мне нужен большой белый рояль!
Квадрадама нахмурилась, исчезла, но минут через 10 появилась вместе с роялем. Вернее, на рояле. Я захлопала в ладоши. Не то, чтобы мне было очень весело. Скорее, для поднятия собственного духа.
Руки коснулись клавиш, упругих и податливых. Ноктюрн…
– А вы танцуйте!
– Ага, яблочком в присядку, едрить твою налево!
– Как умеете!
– Тьфу! – Майя сплюнула, растерла и скрестила руки на груди. Рельефные мышцы вздулись.
Хм, я подумала, что такая рельефность может позировать.
– Ладно, свободны! А то мешаете тут.
На какой-то момент я провалилась в музыку, закрыв глаза и убегая за нотами, растекаясь. Свечи догорали, шипя и коптя. Я пришла в себя в полумраке. Демона ещё не было. Ну, и слава богу. Закрыв рояль, я двинулась к лестнице. Моя комната на втором этаже. Интересно, есть ли здесь библиотека. Я решила спуститься на первый и проверить. Зал с красными цветами так же краснел в полумраке, дальше коридор, выход наружу. А…
– Ну и куда мы чешшшем, глупенькая Барби! Тебешшш, сказали – не убежишшшшшшь…
– А вы не подскажите, как пройти в библиотеку?
– Зачем тебе туда, белобрысая?
– Чтобы ты потом в больницу пополз, хвостатый!
Нет, надо что-то делать с собственным подсознанием – раздражает.
– Ну, ладно, чего ты бесишься! Поползли – покажу!
Змей пополз по воздуху, кокетливо виляя кончиком изумрудного хвоста. Довольно быстро пополз, что удивительно. Мясистое переливчатое тело волнами пролетело чрез красный зал, задевая розы, уныло свесившее со стены засыхающее головки. Не люблю мертвые цветы. Гнилая красота.
Змей скользнул влево, ткнулся лбом в стену. На стенах вспыхнули свечи. Неярко, но антуражно. В конце коридора распахнулась дверь. Я шагнула в темное пространство. Бумс – справа затрещал камин. Чирк – на столе передо мной засветился фонарь со свечкой внутри.
– А здесь есть нормальные лампы?
– ампы ампы…пы…пы… – ответило мне лишь эхо. И для меня большой загадкой оставалось, как при таком освещении здесь так быстро работал Wi-Fi.
Взяв фонарь, я пошла вдоль стеллажей, разглядывая гладкие кожаные корешки книг. Увы, неподписанных. Мне нужно было что-нибудь о демонах в целом и о демонических браках в частности…Я шла, шла, шла, пока мне прямо на голову не упала книга. Я охнула, потирая затылок.
– Лешшшит брюнетка на больничной койке с сотрясением мозга и думает:
– Вот была бы я блондинкой, не валялась бы здесь! Так шшшто не притворяйся, Барби – пустая башшшшка не болит!
– У змеюка….чтоб тебе своим хвостом подавиться!
«Демонология. Классификация. Иерархия. Традиции. Обряды. Быт» – прочитала я название злополучной книги. Что ж, Змеюка, а от тебя все-таки есть польза. Устроившись в кресле у камина, я открыла книгу.
Истинные демоны – порождение темной сущности, которая вечна, существует вне граней, вне времени и пространства, она меняет оболочки, поглощая человеческие души. Истинные демоны неотделимы от темной сущности, но могут быть поглощены ее, если сущность захочет сменить ипостась. Подходящей ипостасью для истинного демона может быть только транслирующая энергетическая сфера, но в то же время с определенным углом преломления. Изначально такими сферами были сферы магически одаренных детей, отвергнутых своими родителями.
Первые Истинные выбирали привязки к сферам магически одаренных, проклятых или отвергнутых своими матерями. Чтобы полностью обладать такой сферой, они лишали их всех кармических и родственных или тонких энергетических связей с внешней реальностью, чтобы достичь нужный угол преломления отражений и подчинения.
Зеркальные ведьмы заоблачной долины обменяли сферы своих детей в обмен на Ключ Всех Времен (подробней см. «Ведьма на поводке» и «Ведьма в маске»).
Истинные демоны образовывают Первый демонический Круг, распределяющий и контролирующий энергетическую безопасность единой темной сущности.
Истинные демоны антропоморфны, имеют способность пересекать грани в нижнем энергетическом диапазоне и преобразовывать окружающее пространство в зависимости от магической мощности поглощенных ипостасей.
Да, вот теперь я себя действительно почувствовала блондинкой.
Транслирующая сфера, Магически одаренная сфера. Вспомнилось стихотворение дяди Миши.
А наши души – это сферы,
Сменяющие ипостась
Им дела нет до нашей веры,
Они не знают страх и страсть.
И не иссякнет божья искра,
По кругу вечному кружась,
Я могу жить, взрослеть, влюбиться
И снова вечно умирать.
Надо было слушать папу. Он, распив с дядей Мишей самогонку, любил говорить что-то типа:
– Мир, Олька, не совсем такой, каким его видят большинство обычных людей! Я тоже был слеп! Слепой котенок, женившейся на ведьме! Да-да, Олька, твоя мать – ведьма, будь она проклята! Она не просто изменила мне, нет! Она продала тебя демонам, когда ты еще даже не родилась на свет! Тебя, мою яркую девочку! Ты же когда поешь – просто светишься, звездочка моя! Ты – чистейший свет и поглоти меня тьма, если я позволю этим демонам добраться до тебя!
И вот теперь очень медленно до меня дошел весь смыл этих слов. Я – для демона что-то вроде еды, вкусного блюда, которое моя мать – ведьма приготовила еще 20 лет назад. А скормила совсем не давно. Интересно, а что она получила взамен? Вечную молодость? Вечную жизнь? Деньги? Я думала, отец спьяну болтает всякие глупости, а он, оказывается…
– Дзинь, дзиннь, тринк, тринк, иу, иу…
Зазвенело в коридоре нечто, похожее на дверной звонок, заставляя меня сморщиться, как от зубной боли, потому что мне словно уши насквозь просверлили.
– Эй, слуги! Откройте дверь уже кто-нибудь!
– Чего звонишь, стучать надо себе по котелку! Топай давай, расписывать сам себе на заднице будешь! Нечего мне эти писюльки в нос тыкать! Хозяином меня тут не пужай, у меня для пужания свой хозяин обретается! – услышал я, как возмущается и хлопает дверью Майя, затем ее шаги пошаркали в моем направлении, пока, наконец, я не увидела ее сонную физиономию в дверном проеме. Из-за плеча блестели черные любопытные глазки змеюки. В руках Майя держала большую пеструю подарочную коробку с красным бантом.
– Тебе тута передали. Подарок!
Я вскочила, выхватила коробку. К банту была пришпилена открытка – «Оленьке на свадьбу – я люблю тебя несмотря ни на что». Слова были напечатаны, но внутри вдруг стало как-то очень уютно. Может быть, мать не продавала меня…Может быть, ее заставили…Демоны умеют убеждать, кому как не мне это знать…Я дрожащими руками стала срывать упаковку.
– Барби, может хозяина подождать, а то мало чего тут носят…Мошш гадость какая. У демонов принято на свадьбу дарить трешшш всякий..
– Пусть открывает, не убьет, а то бы защита не пропустила, интересно ж как у нашей хозяйки с чувством юмора.
Бумага приятно шуршала, разорвав ее, я увидела на крышке ещё одну открытку.
«Пусть этот сюрприз сделают твою первую брачную ночь чуть прохладней. Помни меня, сладенькая.
Всегда твой, Крис»
Значит, это он. Шутник отмороженный. Энтузиазма поубавилось, но я все равно подняла крышку и….
Я не раз видела смерть. Люди рождаются на свет одинаково, а умирают по-разному, Но Отец, говорил, что смерти нет, что конец – это всегда начало. Я в немом ужасе смотрела в остекленевшие глаза Роберта, удивленные, как у обиженного ребенка. Смотрела вглубь коробки и не могла поверить, что…передо мной действительно отрубленная голова моего последнего друга.
«Каждый раз, когда кто-то из твоих близких умирает, знай – на его месте должна была оказаться ты!»
– А…а…а…А-а-а-а! – заорала вдруг Майя, вытаскивая голову Роберта, стискивая ее и прижимая к груди.
Голова зачавкала. На пол пролилась лужица крови. Я согнулась пополам. Ужин вместе со слезами рвался наружу.
– А-АА-А! – орала Майя. – Это все из-за тебя, стерва! Он был такой нежный, такой чуткий, такой молодой!
– Тшшшш! Тшшш, Майя – хозяйке плохо!
– Пусть плохо! Этой гадине должно быть плохо!
– Уйди лучше и голову забери! Давай его с бантиком упакуем, закопаем, холмик сделаем аккуратный и цветочки организуем! Я тебе бутылочку найду на поминки!
Змей хвостом подхватил коробку, обернулся вокруг Квадрадамы и вытолкал ее наружу. Квадрадама, продолжая обнимать голову, шаркала на выход, оставляя за собой шлейф красных капель. Я, упав в кресло, смотрела, как маленькая лужица краснеет на полу, постепенно окрашивая в красное белый край поздравительной открытки.
В пачке последняя сигарета.
В коробке отрубленная голова последнего друга.
– Выпей! Легшшше будет!
– Легше? Легшшше! Ха-ха-ха!
– Блонди, ик! Давай без истерик…к! Да, пацан был хорошшшшший, но не повезло чуваку, чтошшшшшшшш….
– Гадюка пьяная! Исчезни с глаз моих! Пока я не спалила твою шкуру!
Я оттолкнула стакан, вскочила на ноги и заметалась по комнате, сжимая руками виски, пока, наконец, снова, обессиленная не рухнула в кресло. Дрова в камине прогорали. Я плакала.
– Почему? – спросила я тишину. – Почему? Отец, если смерти нет, то это тогда что? Что? Что?
Ответа не последовало.
Но я его и не ждала.
Я сидела, вглядываясь в темноту, словно желая разглядеть то, что видел в ней мой отец, утверждавший, что умеет говорить с мёртвыми. Роберт, я бы хотела поговорить с тобой. Как жаль, что я была такой плохой ученицей.
– Роберт…
Где-то там, где в глубине коридора послышался шорох и невнятная возня. Я привстала в кресле, прислушиваясь. На столе все так же горел фонарик с вечной свечой. Я подхватила его и двинулась к двери. Я вышла в коридор. Там в самом конце кто-то или что-то было.
– Кто там? – негромко спросила я.
Шорох. Стон. И опять тишина.
Я подняла фонарь высоко над головой. У входа в обеденную залу кто-то неподвижно лежал. В первую секунду меня настигла мысль, что это вторая часть подарка, но лежащий опять слабо застонал. Я сделала еще шаг и различила черные волосы, черную рубашку.
– Раш?
В ответ слабый стон. И тут я почувствовала, как кольцо на безымянном пальце сжимается, чуть ли не до крови разрезая кожу. Я охнула, схватилась за палец и вдруг, сжав еще раз палец чуть сильней, ободок кольца стал расширяться, пока не стал настолько большим, что свободно слетел на пол. Рубиновая капля стал выцветать, становясь почти серой. Я подхватила кольцо и подошла к Рашу, присела на корточки.
– Раш! – потрясла я демона за плечо. Перевернула. Демон слабо застонал. Сквозь дырявую, как решето, ткань рубашки проступали бурые капли крови. Они набухали, без остановки стекая на пол. Тонкая струйка крови стекала изо рта. Глаза демона были закрыты. На лбу капельки пота.
– Демон…Демон, ты…чего… У тебя же быстрая регенерация…
Я поставила фонарь на пол. Порыв ветра распахнул полуоткрытую дверь. Запахло морем и свободой. Кольцо выскользнуло из ладони, упало на пол. Камень выцвел. Побелел. Это означает, что я свободна.
А демон…умрет?
