Текст книги "Дорога в бесконечность"
Автор книги: Мария Совицкая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)
Под шампанское она уничтожила в одиночку солидный ужин. Несколько раз выходила в специальное помещение покурить. Наконец, сидя за столиком, подобрала роскошные, шоколадного цвета волосы, заколов их красной заколкой-гребнем. При этом открылись еще лучше ее шикарные формы в вырезе платья.
Опустошив наполовину третью бутылку шампанского, девушка расплатилась по счету и, опираясь на сидение, с трудом поднялась. В книжечке-счете она оставила немалые чаевые. Честно говоря, посетительница придиралась не из-за ресторана и обслуживания в нем, а по причине своего недовольства. Она не собиралась приезжать в этот город. Обстоятельства заставили.
Так как она бегом побежала из «Танго над небом», игнорируя прощание швейцара, не заметила и посетителей, заходящих в этот же зал – красивого мужчину и молоденькую девушку. Первый вез ее на инвалидной коляске. Девушка была достойна кисти художника в своем белом длинном платье, с высокой прической и бриллиантами в ушах. Эту пару здесь все знали, но молоденькая официантка в очередной раз засмотрелась на них. Такой известный, красивый, богатый, и, очевидно, нормальный мужик – и дочка такой внешности, как Белоснежка, но с бесполезными ногами.
Загадочная посетительница, не заметив их, налетела на коляску. Девочка, сидевшая в ней, вскрикнула и схватила отца за руку. Брюнетка, вся в своих мыслях, собиралась покинуть ресторан, и даже грязно выругалась в адрес девочки... Но Олег Шацкий схватил ее за руку.
– Да пошел ты! – закричала незнакомка. – А ну, пусти!
Она уже была пьяна. И ей казалось: какая разница, что она задела безногую разряженную девчонку. Именно об этом она и рассказала незнакомому человеку.
– Ты сейчас извинишься, – прошептал Шацкий, схватив ее за шею. – Так, чтобы моя дочь тебя простила. Ее зовут Лиза. Она никому не сделала плохого. Мы приехали в наш любимый ресторан, а тут ходят такие имбецилки, как ты. Ей-Богу, обычно сюда таких не пускают. Не извинишься – твое право. Но, завтра ты поймешь, каким холодным бывает в городе море по утрам. Или – какие здесь крепкие, сильные и злые мужчины.
Она, девушка, которая не знала этого южного приморского города, испугалась. Даже не его слов. А именно – той угрозы, которая отходила от конкретного мужчины. Он был подобен волку, защищавшему свое потомство. А ведь она ничем не обидела инвалидку, кроме... Ах, да. Обидела.
– Прости меня, пожалуйста, – преодолевая злость, склонилась она к креслу. – Я просто сегодня больна. Я не хотела тебя обидеть.
В ответ, Лиза, которая была хорошо воспитана, только кивнула. Да, периодически на ее пути попадались люди, которые могли попытаться обидеть, ранить. В таких случаях отец бросался на ее защиту... А Лизе так хотелось дать отпор самой!
– Кого только не встретишь в городе, – удивился Шацкий. К нему уже неслись охранник, администратор и официантка – с приветствиями и извинениями.
Шацких здесь встречали радушно – всем сотрудникам были знакомы приятные манеры Лизы и щедрые чаевые ее отца. А незнакомка, вызвав такси, отправилась к себе в номер гостиницы. К сожалению, пятизвездочное заведение было переполнено, и она выбрала отель ниже рангом. Это заведение – отель «Мама Луна» – было красивым и идеально чистым. Но, посетительница, с чувством брезгливости войдя в номер, вздрогнула. У нее была брезгливость к России– не важно, север или юг. Проверив на предмет чистоты кровать, она не нашла, к чему придраться. Легла на живот, открыла ноутбук.
– Это ты, безумная старуха, заставила меня приехать сюда, – проговорила Анита Вейлеске. – Ты разбазаришь состояние нашей семьи кому ни попадя. А я вынуждена его спасать...
С этими словами она открыла сохраненную в компьютере фотографию улыбчивого брюнета. Он был старше на десять лет и даже не подозревал о ее существовании.
– Ты и здесь неплохо живешь, – продолжила она. – И я сделаю все, чтобы старая идиотка была довольна, но ничего не потеряю при этом!
Глава 12
– Ну, с Богом, – проговорил Саша, вступая на порог родного дома. Двухнедельное отсутствие дало его нервам значительную передышку, но он все равно опасался отца. Как пройдет их встреча? Какие слова скажет отец своим детям? Алле и Вике было проще – они уже провели с ним три дня с тех пор, как он выписался из больницы. Сестра получила свою порцию извинений и утверждала, что отец может стать другим. Что же, семья была готова помочь в этом Дмитрию.
Он встречал их в коридоре. Похудевший, лицо усталое. Протянув руки к сыну, Дмитрий встал на колени.
– Сын, прости меня, – проникновенно сказал он, глядя Саше в глаза. – Я вел себя, как последняя скотина! Поверь, я все исправлю. Мне нужно подлечиться – это ведь из-за бешеных скачков давления я вел себя так...
– Встань, отец, – Саша сделал шаг назад. Ему очень хотелось поверить папе... Но, он не чувствовал душевного порыва, радости. – Выздоравливай, конечно. Если ты не будешь больше так поступать с нами, я найду силы тебя простить.
Дмитрий понял, что Саша, который раньше искал его любви, внимания, перерос все это. Стал независимым. Раньше он был неуверенным в себе, эмоциональным мальчишкой, а сейчас от него веяло такой самодостаточностью, верой в себя, что Дмитрий не поверил своим глазам. И это – за такое короткое время! Он, кстати, чувствовал, что жена и дочь знали, где находился Саша, но ему они упорно ничего не говорили. Что же это за место, где Саша получил такую подпитку энергии, уверенность в себе?!
Казалось бы, надо радоваться. Сын стал взрослым... Возможно, таким, каким он хотел его видеть. Но, Дмитрий лишался той энергии, которую давал Саша, когда реагировал слезами и истериками на его придирки и упреки. Этот Саша, новый, явно такой реакции не даст. Хотелось, конечно, это проверить. Но сейчас был совсем не тот момент. Его неожиданный приступ помог, хотя бы на время, вернуть жену и детей. Отказаться от них окончательно Дмитрию не представлялось возможным. Ничего, скоро жена расслабится, и тогда все встанет на круги своя: Вика, которая смотрит на него с обожанием, и подчиненные ему, запуганные дети. Держать Вику в подчинении ему также могли помочь деньги, которые он снял с их общего счета. Это была немалая сумма, отложенная для платежей банку по валютной ипотеке. Курс доллара рос – пока медленно, и это тревожило Вику. Вчера, в пятницу, она хотела бежать в банк и просить рефинансирования, однако, муж удержал ее, притворившись, что ему опять плохо. Это был расчетливый шаг: так истек последний день, когда банк переводил своих валютных клиентов в рубли. Далее, по предсказаниям умных людей от государства, могло случиться падение рубля и, соответственно, рост доллара и евро. Банки России готовились нажиться, получая огромную прибыль от валютных переплат. Государство вряд ли станет помогать валютным ипотечникам, как до этого забило большой болт на дольщиков, вкладчиков и прочих. Что-то подсказывало Дмитрию, что со всем этим Вика должна будет разбираться сама.
Саша, извинившись, пошел в гостиную – ответить на внезапный телефонный звонок. Вика и Алла прошли на кухню, чтобы разогреть обед. Дмитрий задержался в коридоре: ему хотелось услышать, о чем говорит сын. Парень общался с кем-то на очень дружеской, непринужденной ноте, благодарил за все и на прощание отметил, что они увидятся в училище. Какой-то друг из студенческой среды. Сейчас Дмитрий вспомнил, как сын пытался поделиться с ним, рассказать о своей учебе и друзьях. Ремарка о том, что плебеи из мореходного училища ему не интересны, прекратили такие Сашины попытки.
Мама и Алла постарались еще утром, приготовив то, что любит Саша: лазанью с курицей и тушеные кабачки. Дмитрий ощутил укол ревности: раньше главными в семейном столе были его интересы. Ничего, роль главного мужчины в семье он сыну уступать не собирался.
– Как все красиво... и наверняка, вкусно, – обрадовался Саша. Скинутые во время болезни килограммы позволял ему хорошо поесть.
К сожалению, насладиться едой всей семьей не получилось. Дмитрию позвонил начальник и объявил, что один из риэлторов заболел, и может сорваться сделка по продаже коттеджного поселка на другом конце города. Фирма теряла деньги. Дмитрий знал, что это значит: крупная премия в случае удачной сделки, и санкции вплоть до увольнения, если ничего не получится.
Он тут же объяснил все семье.
– Я очень извиняюсь, – говорил он. – Если не поеду, главный с меня шкуру сдерет! Там ждет очень важный клиент. Сделка вместе с дорогой займет часа три... К ужину точно буду!
Члены семьи выразили понимание. Дмитрий побежал в спальню – переодеть дорогой костюм, уместный при общении с вип-клиентами. Уже покидая дом, мужчина увидел, как болтают, шутят и пересмеиваются его жена и дети. Они прекрасно себя чувствовали без него.
После обеда мама и дочь мыли посуду, а Саша нашел для себя в доме мужскую работу: он обнаружил, что плохо закрывается дверь встроенного в стену шкафа в коридоре. Вооружившись чемоданчиком с инструментами, парень принялся за дело.
Звук дверного звонка прервал его работу. Странно... они никого не ждали. Отец так быстро, через полчаса после отъезда, вернуться не мог. Папа, наверное, не закрыл калитку, когда спешил к клиенту – вот незнакомый визитер и прошел спокойно на территорию дома. Может быть, пришел кто-то из его друзей, решив навестить.
Открыв дверь, Саша увидел на крыльце стройную белокурую женщину в длинном синем платье и джинсовой куртке. Она была молодой, наверное, чуть за тридцать... Но, синие круги под глазами и исхудавшее бледное лицо делали ее старше.
– Здравствуйте, – с интересом глядя на нее, проговорил Саша. – Вы к маме?
Незнакомка задрожала, будто в лихорадке, потом, отодвинув парня, прошла в коридор.
– Где он?! – ее глаза загорелись нездоровым блеском. – Я знаю, что здесь...
Саша, ничего не понимая, схватил ее за руку, чтобы не пустить дальше. Исходивший от посетительницы гнев пугал его. Неожиданно, она издала сдавленный вдох и положила руку на шею, будто ей не хватало воздуха. Побледнев еще больше, женщина закрыла глаза и стала падать. Саша, обладавший отличной реакцией, подхватил ее и отнес на диван.
– Мама, Алла, идите сюда! – закричал он. – Тут у нас большая неожиданность...
* * * *
Антон Арсеньевич Калинин переживал так, что щемило сердце.
Уже прошло очень много лет с тех пор, как была признана умершей его жена. Он тогда подал в суд, чтобы получить свидетельство о смерти, не по своей воле. Просто Дима рвался поступать в военную академию, а конкурс туда был огромный... По своим знаниям, сын бы не прошел. Признать умершей Наталью Георгиевну Калинину было необходимо, чтобы он сам имел статус отца-одиночки. Дети одиноких родителей были одними из категорий льготников, кому было дано право на внеочередное зачисление в академию. Так он дал сбыться мечте сына, и прервал все свои надежды на то, что жена, возможно, вернется.
Личная жизнь у Антона Арсеньевича так и не сложилась: он посвящал себя воспитанию сына, а потом у Димы появились дети, один за другим, и дед помогал их растить. Работал. Были редкие встречи с женщинами, но сердце ни к кому так и не легло. Он всю жизнь любил Наталью, несмотря на то, что женщиной она была своеобразной, сложной... Да что там таить? Ужасной.
Наверное, это можно было назвать больной любовью.
* *
Он, будучи молодым фельдшером в деревне, не верил своему счастью, когда красавица Наташа, закончившая на отлично университет по специальности бухгалтера, ответила на его робкие ухаживания, и даже приняла его предложение пожениться! На самом деле, расчет был простой: родители Наташи жили в обветшавшем домике, а у Антона дом был свой, крепкий, хорошее хозяйство, удобства. Она негодовала, когда не смогла устроиться в городе... Но, если уж жить в деревне, то с комфортом. И с мужем, обожающим до собачьей преданности. Так образовалась новая ячейка общества – семья Арсеньевых.
Когда родился сын, Антон был вне себя от радости. А вот в душе Натальи боролись два чувства, совершенно разных – обожание и ненависть. Мальчик родился красивым, крепким, но сковал Наталью по рукам и ногам. Яркая жизнь больших городов, разные мужчины – все это теперь для нее потеряно.
Антон много работал, брал постоянно дежурства, чтобы семья не нуждалась. Свободное время он полностью посвящал семье, но воспитывала сына, в основном, Наталья. Так Дима и рос, подвергнутый перепадам настроения матери: то безудержная ласка, то гнев и замкнутость. А, когда мальчик стал постарше, и начал проявляться характер, все поняли, что он пошел в Наталью – самовлюбленный, вспыльчивый, себе на уме. Мать, испугавшись, что у мужчины такой характер может принести вред, разработала систему наказаний. Жалоба воспитателя в саду – по попе тонкой хворостинкой. Плохая оценка в школе – линейкой по пальцам. Украденные у соседа фрукты – ремнем. Когда муж робко заметил, что можно наказывать лишением сладкого, прогулки, а не телесно, она грубо ответила, что сама занимается воспитанием сына. И эти наказания по-прежнему перекликались с восхищением и лестью матери.
Когда Дмитрию было двенадцать лет, он совершил большой проступок: попытался поджечь дом соседского парня, с которым он что-то не поделил. Пожар был остановлен... В тот вечер отец дежурил, и мальчик был полностью в руках Натальи. А она, охваченная злостью и гневом на сына – без пяти минут преступника, горела желанием как следует наказать его.
Началось все со стояния в углу на коленях. Дима смотрел в стену, пока мать, меряя шагами комнату, в красках рисовала ему будущее – сначала в детской колонии, потом на зоне. Далее Наталья распалилась, и в ход пошел ремень. Велев сыну раздеться, она от души хлестала его по спине. Войдя в раж, Наталья оставляла кроваво-красные следы на всем его теле, пока мальчик не свалился на пол без сознания...
Тогда Наталья испугалась. Она пыталась привести сына в чувство, но ничего не получалось.
В ужасе от своего поступка, женщина собрала кое-какие вещи, деньги и скрылась в неизвестном направлении. Утром, вернувшись после дежурства, Антон Арсеньевич обнаружил окровавленного сына, стонущего, в жару...
* * *
Калинин-старший встряхнул головой, прогоняя от себя ужасные воспоминания. Ему было стыдно, что в глубине души он продолжал любить Наталью! Тогда, провалявшись неделю в больнице, Дима стал ожесточенным, злобным... причем, умело все это мог скрывать под обаянием и общительностью. Отца он вообще перестал уважать.
И вот теперь, спустя много лет, Наталья вернулась! Под другим именем, холеная, красивая. Богатая. В тот вечер, когда она появилась на пороге дома, Антон Арсеньевич думал, что он попал в ад.
Женщина объяснила, что жила почти все это время за границей. Она вышла замуж за богатого бизнесмена, у которого была собственность по всей стране. Недавно ее муж умер, оставив ей имя Инга Вейлеске, свою дочь Аниту от первого брака и половину всего имущества. Завод, производящий текстильные изделия, расположенный на окраине их города, также принадлежал ей. Женщина, не смущаясь его ужасом, предложила объявить о ней Дмитрию. Она хотела помочь сыну, дать ему деньги, акции. Свое внимание, наконец. Она сама была больна, и неизвестно, сколько ей осталось. Одного не услышал Калинин: извинений, сожалений о том, что она избила сына до полусмерти и оставила семью. Открестившись от Инги, Антон Арсеньевич заявил: пусть делает, что хочет, сама ищет Дмитрия, все это ему рассказывает... Он посредником между своим сложным сыном и еще более мутной бывшей женой быть не собирался.
На этом они и расстались. На следующий день ему стало плохо на работе – заболело сердце. Пришлось вызывать Вику из города.
Сейчас Антон Арсеньевич чувствовал себя здоровым... Так, каким здоровым может быть человек в шестьдесят три года. Однако, его не покидало предчувствие беды и больших перемен. А ведь интуиция никогда его не обманывала...
Глава 13
– Нет, не может быть, – шептала Вика, закрыв глаза и сжимая руками виски. – Как же я жила с ним столько лет, ничего не зная?!
Когда Татьяна пришла в себя после обморока, увидела, что ее окружает вся первая семья Дмитрия, кроме его самого. Красивая рыжеволосая женщина – по-видимому, та самая Виктория – держала у ее носа ватку, издающую резкий запах.
– Кто вы? – спросила она Татьяну. – И кого искали? Может быть, ошиблись адресом?
Таня, измученная переживаниями предыдущих дней и бессонными ночами, выложила Вике и двум ее детям все, начиная со своего знакомства с Дмитрием. Она пришла не с пустыми руками, и в подтверждение своих слов показала свидетельство о рождении сына, а также их совместные фотографии с Дмитрием в телефоне. Рассказала о достаточно интимных фактах, которые, действительно, могла знать не разовая любовница, а женщина, разделившая с мужчиной быт. Слушая все это, взрослые дети Вики бледнели, переглядываясь между собой.
– Так вы ничего не знали, – сделала вывод Таня увидев реакцию Калининых. – Так же, как и я...
– Не знали! – со слезами на глазах выкрикнул Саша. – Он третировал мать, издевался над нами. Если бы мы узнали об этом, давно бы выгнали его к вам!
– Издевался? – наморщила лоб Татьяна. – Он что, бил детей?
Пряча глаза, Вика кивнула.
– Один раз. Аллу. Я хотела тогда его выгнать, но с ним случился приступ, и...
Татьяна ничего не знала о приступе. Тем не менее, жалости она не ощутила. В данный момент, единственным ее чувством по отношению к Калинину была ненависть. Столько лет обманывать ее!
– Он и ко мне применял некоторые... наказания, – ответила она. – Я воспитана в семье с религиозным укладом, там это применялось. Правда, сына он не трогал.
Две женщины, опустошенные и обманутые, сидели плечом к плечу на диване в гостиной. Одна жалела другую. Дмитрий катком прошелся по их жизни, оставляя за собой кучу потраченных лет, обиды, сломанные судьбы детей.
– Что будете делать? – подала голос Алла. – Папаша должен ответить за свои поступки.
Таня внимательно посмотрела на детей. Красивые, воспитанные, они держались очень дружно. А ведь это – сводные братья ее Ромы!
– Виктория, – она повернулась к их матери. – Мне очень жаль, что так получилось. Выходит, я все это время была разлучницей, уводила из семьи мужа и отца.
– Не считается! – возразила Вика. – Ты думала, что он холостой. Ничего, что на ты? Мы же в некотором роде... родственницы.
– А ваш мальчик? – спросил Саша. – Я бы хотел с ним познакомиться. Папа, конечно, тот еще... Но, вы же, как я понял, совсем одна с ним. Возможно, в будущем мы сможем помочь ему. И вообще, он наш братик!
Таня улыбнулась, почувствовав невольную симпатию к этой семье. Да, у Дмитрия хороший вкус. Он выбрал себе красивых, приличных женщин, которые воспитали ему хороших детей. Однако, нужно было наказать его. Как – непонятно...
– Я подам на развод, – заявила Вика. – Больше я этого неадеквата, хама и двоеженца терпеть не буду. Ты поступай, как знаешь. Если хочешь – забирай его себе!
– Ну уж нет, – Таня даже вздрогнула. – После всего, что я узнала, он мне тоже не нужен.
Поняв, что женщинам нужно поговорить по душам, Алла и Саша попрощались и отправились на другой конец улицы, в гости к своим друзьям.
Они буквально опередили на несколько минут Дмитрия, который, довольный и счастливый, вернулся домой после удачной сделки. Зайдя в дом, он услышал голоса: один Вики, а второй... он не мог поверить своим ушам. Это был голос Тани.
Эта маленькая, забитая сучка каким-то образом узнала о его семье и заявилась сюда, решив рассказать все жене! Кровь ударила ее в голову. Мало он ее наказывал, хлестал ремнем, принижал, чтобы знала свое место? А она приготовила ему такое!
Не совсем понимая, что он делает, Дмитрий схватил с кухонного стола нож и вбежал в гостиную. В этот момент обе женщины стояли спиной к нему, причем, Вика вполне дружественно протягивала Татьяне руку.
– Сдохни, стерва, – прошептал Дмитрий и кинулся на Татьяну. Он напал со спины, неожиданно, и повалил ее на пол. Нож попал женщине в плечо. Она кричала, пыталась вырваться. Следующую рану она получила почти в шею, рядом с ключицей.
Вика, еле выйдя из шокового состояния, поняла, что Таню надо спасать. Схватив тяжелую табуретку, она обрушила ее со всей силы на голову Дмитрия. Тот, с удивлением обернувшись на нее, попытался встать, но свалился прямо на Таню, которая потеряла сознание.
Дрожащими руками Вика набрала номер человека, который так выручил их, когда произошел семейный скандал. И который, вполне возможно, мог быть ее братом.
– Игорь, это Вика. Пожалуйста, приезжай! У меня очень большие проблемы...
* * *
В первый раз скрытые камеры, которые Дмитрий установил в доме, сыграли свою роль против него. Игорь со своим помощником, приехавшие на место преступления, нашли их довольно легко. Как выяснилось, камеры были встроены в угол на потолке и слегка прикрыты антресолью.
– Они должны быть здесь, – прохрипела Татьяна, когда ее увозила машина скорой помощи. – Поищите... тогда не нужно будет ничего доказывать.
Эти ее слова были вызваны поведением Дмитрия. Он, когда пришел в себя, увидел представителей власти и стал кричать, что это Вика напала на Таню, а он пытался разнять женщин, за что и получил от жены удар по голове. А отпечатки его пальцев на ноже могут обнаружить, потому что он вырвал нож из ее руки.
Игорь, как сотрудник полиции, должен был выслушать все стороны и варианты событий, хотя он наверняка знал, что Вика не врет. Тем более, показания двоих против одного.
– Вот, Игорь Петрович! – воскликнул молоденький помощник, стоя на стремянке. – Нашел!
В участок полицейские забрали Вику и Дмитрия. Женщина позвонила детям и рассказала обо всем, попросив не волноваться. Она очень волновалась за Таню и ее сыночка, оставленного в другом городе на подругу.
Уголовное дело по заявлению Тани возбудили в тот же день. К счастью, ее жизни ничего не угрожало, но нужно было провести в хирургии какое-то время. Таня написала заявление, в котором доверила право защищать ее интересы Вике.
А сама Вика продолжала жить в состоянии ступора. Дети стремились поддержать ее, как могли... Она работала, общалась с Аллой и Сашей, тая в глубине души огромную боль. Каков же был ее ужас, когда она, собираясь платить по кредиту, обнаружила, что на счете нет денег!
– Они у меня, – нагловато улыбаясь, заявил Дмитрий, когда она пришла к нему в СИЗО. – Откажись от своих показаний, от представления Татьяны – и я верну деньги.
На такое Вика пойти не могла. Она искренне желала, чтобы Дмитрия посадили. Вскрыла все свои накопления, а еще денег одолжил Игорь. Что делать дальше? Платеж по ипотеке съедал в данный момент почти всю ее зарплату. Вика начинала искать еще одну работу. Саша, видя ее панику, стал отдавать все деньги, заработанные в порту, оставляя себе копейки на проезд и еду.
Женщина ругала себя, что сын из-за ситуации пошел на такие жертвы. Работа нашлась – частные уроки на дому для ребят, которые по разным причинам не могли посещать музыкальную школу, но интересовались музыкой.
Ко дню, назначенному для судебного заседания, Татьяну выписали из больницы. В городской суд приехали обе женщины Дмитрия, а также его отец. Вика узнавала не всех людей, присутствующих в судебном заседании.
Она, как в тумане, что-то говорила, слушала судью, секретаря заседания, следователя, Игоря, адвоката Дмитрия, прокурора, Таню. Она, как представитель потерпевшей, пыталась доказать, что преступление являлось покушением на убийство, а она всего лишь пресекла это. Игорь, как участковый, а также прокурор и следователь подтверждали ее слова. Сам Дмитрий молчал. Он сидел в наручниках, запертый в клетке, и лишь ехидно улыбался, поглядывая на Таню и Вику. А вот адвокат обвиняемого, опытный пожилой юрист, сводил все к умышленному причинению вреда средней тяжести здоровью.
Обеих женщин трясло, когда в зале судебного заседания выворачивали наружу все, что касалось их жизни. Фактическое двоеженство Дмитрия. Наличие детей от них обеих. А его адвокат даже развод Вики с мужем и последующую роспись преподнес так, будто мужчина хотел уйти к Татьяне, но оставался в семье из-за своей совестливости и чести. Ну, как такой человек мог убить женщину, которую любил?!
Конечно, Вике было тяжело тягаться с опытным адвокатом, который скостил срок, а то и вовсе избавил от него многих преступников. Поэтому, она довольно спокойно прослушала зачитанный приговор суда:
– Пять лет лишения свободы в колонии общего режима. Потерпевшая имеет право в частном порядке обратиться в суд с гражданским иском о возмещении морального и материального вреда.
Кстати, колония находилась всего в семидесяти километрах от города. Никто не собирался приезжать туда, чтобы отвозить передачи... кроме отца, который, несмотря ни на что, любил единственного сына и винил себя, что все так сложилось.
Когда заседание подошло к концу, Вика бегом покинула здание суда. Она не видела, как красивая немолодая женщина, поправив пышно уложенные, с шоколадным отливом темные волосы, куда-то звонила.
– Алло! Ты знаешь, как сделать, чтобы получить досрочное освобождение?
Стоя на крыльце здания, Вика попросила у молоденького охранника суда сигарету и зажигалку. Она не курила со времен студенчества, но сейчас ей было необходимо успокоиться.
– Вика, пять лет – это тоже срок, – услышала она голос Тани. Женщина обняла ее, желая утешить. – Да, наказание он получил небольшое. Но, поверь: я слышала, там всякое бывает! Можно даже подговорить какого-нибудь жадного до денег заключенного. Поверь, еще не потерян шанс наказать его по полной!
Следом за Таней подошел Игорь. Приобняв обеих женщин, он присоединился к ним.
– Девочки! Помимо уголовной ответственности, есть гражданская. Обе подавайте на алименты! Официальной зарплаты у него, можно сказать, нет. Так что, взыщут с собственности – дома, купленного для тебя, Таня, а также проверят все счета, отнимут дорогую машину. Бейте со всех сторон! Могу познакомить с юристом, она опытна в семейных и имущественных делах. Кстати, ради такого дела я сам ей заплачу.
В этот день Вика вернулась домой в расстроенных чувствах. Конечно, ее не удовлетворило слишком легкое наказание, присужденное Дмитрию! Еще не давал покоя кредит, а также переживания за детей. Алла стала совсем редко появляться дома, оценки в училище с хороших перешли в удовлетворительные.
– Мама, ты дома? – услышала она из спальни голос Саши. – Спускайся. Нужно кое-что обсудить!
То, что предложил Саша, она приняла не сразу. Его руководство, узнав о сложной ситуации с кредитом, предложило парню работу на постоянной основе, на торговом судне, везущем товар на север страны. Для этого требовалось заключение нового договора... и уход в рейд на несколько месяцев. Так как Саше недавно исполнилось только семнадцать лет, требовалось разрешение от Вики.
– Я не знаю... – сомневалась она. – Так далеко от дома, в море. Я боюсь за тебя!
– Это – хорошая зарплата, – он написал ей сумму на столовой салфетке. – Кормить будут, одежда форменная. Я увижу моря, другие места. Самое главное, мама: я буду на своем месте, в самом сердце торгового судна! Всю зарплату буду отправлять тебе! Насчет учебы не волнуйся: возьму академический отпуск. В училище знают о наших проблемах, и относятся с пониманием. Какое-то время я буду в рейде, ну, а потом... дай Бог, заработаю денег и вернусь. Будем платить за дом и заживем по-старому!
Вика, обнимая сына, такого ответственного и повзрослевшего, не могла сказать, что по-старому не будет. Как не крути, а основой их благосостояния был Дмитрий. Она, конечно, тоже подала на алименты... Но, насколько улучшат ситуацию те копейки?
– Я хочу увидеть Север, – прошептал ей на ухо Саша. То же море, но в других широтах. Я всегда мечтал об этом. Мать, неужели ты лишишь меня мечты?!
Это подвело Вику к тому, что она дала письменное разрешение на рейд Саши. Утром она уехала на работу, вечером побежала по частным урокам. Вернувшись домой, женщина не обнаружила дома младшую дочь. Они созванивались днем, и Алла обещала ждать маму за ужином. Еда была свежеприготовленной – тушеная картошка и последняя курица из морозилки, зажаренная с кабачками. Но вот самой Аллы дома не было.
Нервничая, Вика зашла в интернет. Дочь не отвечала на звонки... Возможно, она оставила сообщение в соцсетях.
То, что Вика увидела на странице передовой российской новостной ленты, заставило ее схватиться за сердце. Казалось, что вся ее жизнь – дети, учеба, работа – была сейчас на грани разрушения. Государство в очередной раз кидало своих граждан.
Буквально за сутки курс доллара вырос почти в два раза.
Часть 2.
Глава 14
Холодный и мокрый декабрьский снег шел уже целый день. Он покрывал хлопьями дома, машины и пробегающих по улице людей. Казалось бы, на улице плюсовая температура... Но, из-за влажности воздуха, было такое ощущение, что на улице очень холодно. И люди, оскальзываясь на замерзших лужах, запахивали куртки и пальто.
Из здания суда, сгорбившись, выходила Вика Калинина. Одетая в потертые джинсы и утепленную жилетку, с собранными на шее волнистыми волосами, она казалась моложе своих лет. Но глаза ее выражали такую тоску, что становилось понятно: ситуация для нее оказалась безысходной.
«Обратить взыскание на предмет залога. Реализовать данное жилое помещение в счет уплаты долга банку. Дом выставить на торги. Остальную сумму долга реализовать в счет зарплаты и иных доходов должника».
В руке у нее было три листа, на которых излагалось решение суда. Все. Она и дети могли остаться без крыши над головой в течение нескольких месяцев... И суду было все равно, что для уплаты кредита она продала свою добрачную комнату, полученную от государства. В то время она, молоденькая дура, любила Дмитрия и не сохранила даже договора купли-продажи, а уж тем более – выписки о переводе суммы денег. Теперь она теряла все, и оставалась бомжом со своими детьми.
Антон Арсеньевич до своей смерти помогал Вике, как мог, делясь деньгами от своей небольшой зарплаты сельского фельдшера. Однажды он даже заявил, что в своем завещании запишет дом в деревне на Аллу, соответственно, Вика сможет распоряжаться имуществом до ее совершеннолетия. И никакой банк не сможет отнять по суду жилье несовершеннолетней, чтобы покрыть бесконечно растущий валютный долг. Свекор умер неожиданно от сердечного приступа, не успев оставить вообще никакого завещания. Значит, и эта слабая надежда на спасение была потеряна. При отсутствии завещания наследником первой очереди становился Дмитрий.
