Текст книги "Василиски и другие неприятности (СИ)"

Автор книги: Мария Шорох

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

– Это необходимость! Если тебе это так важно, можешь написать ей письмо. Но ни ты ни дети не отправитесь к ней, пока проблема не будет устранена. – муж прижал меня к себе. – Мы не знаем с какой стороны может появиться угроза, и если с тобой что-то случиться… – он не смог договорить, но руки, обнимавшие меня, немного подрагивали, выдавая степень волнения любимого. – Я столько ужасов передумал пока искал твою сестру.

– Хорошо. К ней я не отправлюсь, но письмо ты передашь ей лично в руки.

– Да, родная.

Я не могу отправиться к сестре. Но что мешает мне помочь ей на расстоянии?

Сид и Гор

Весь день мы угробили на составление карты храмов возрождения. Подняли архивы лет за двести. По сути, мы нарушили несколько десятков внутренних правил нашего подразделения, о невмешательстве в политику других государств. Но так как дело касалось не только Мари, но и нашего посла, любая поверка спустит всё на тормозах. Главное, чтобы служба внутренней безопасности и наша начальница по совместительству за нас не взялась. Мы года три назад отказали госпоже Айнари ар Полоз, стать четвёртым и пятым супругами, и она немного на нас обиделась. Но уж слишком она любит причинять боль. У старшего её мужа весь хвост в шрамах, у второго и третьего иногда видны красные полосы на запястьях. Может их всё и устраивает, но нам такие игры не по нраву.

Составив отчёт о нахождении тела посла и прикрепив к нему результаты вскрытия, мы передали его секретарю шефа и вернулись домой к ужину.

Детки дремали в люльках, которые отец сконструировал ещё для нас, когда мы были маленькими, Мари без энтузиазма ковырялась в тарелке, настороженно глядя то на нас, то на родителей, и лишь малышам доставались взгляды полные любви.

Мама описывала результаты проб крови малышей, которые, с подачи Сида, мы взяли, пока мы несли детей по подземному туннелю. Но из нагромождений слов, что они произносили, я сам улавливал лишь общий смысл, и тут же озвучивал его для нашей малышки.

Как же зверски обидно, что она шарахается от каждой попытки сблизиться с ней. Я вспоминал доверчивые прикосновения, что она дарила, когда мы гуляли в саду её родителей, и ночь, что наступила так быстро и принесла столько радости нам троим. А теперь она смотрит на меня, как на чужого и опасного мужчину, и понимание её отношения меня медленно и мучительно отравляет.

Хочется обнять её прижать к себе, но я знаю, что сейчас она элементарно не примет подобного жеста.

Ночью мы обошли всю родню. Все свободные мужчины нашей семьи, по линии отца, и часть женатых, и это не считая тех, кого собрал дядя Иск, согласились помочь нам уничтожить возродителей. Действовать будем в три смены. Восемь часов передвигаемся по точкам, где могут находится храмы, столько же на охрану дома, и восемь часов на отдых.

Вернувшись под утро, мы заглянули к нашей девочке.

Она свернулась на уголке кровати, пождав колени и обняв себя руками за плечи. Малыши не спали, а увидев нас, стали проситься на ручки. Сид подхватил детей и отошел к двери, а я укрыл нашу девочку и забрал у брата светленького мальчишку, чуть пожурив сына за шумную встречу.

Мария

Из сна меня выдернул умопомрачительный запах. Мысль "кофе!" была удивительно яркой и вкусной. А ещё почему-то ассоциировалась с ярким солнцем и поцелуями. Детей в кроватях не было, я подскочила из положения лёжа, чтобы бежать и искать их. В дверях стояли близнецы, у одного на руках были малыши, а у второго поднос.

– Доброе утро. – выдохнула я, когда первая волна волна паники отступила.

– Светлого дня, малышка. – лица мужчин светились радостью, и я по инерции ответила им улыбкой.

Мы впятером расположились на кровати. Малышам создали тихо светящиеся шарики, которые плавали над ними по кругу, и те внимательно следили за ними, а мне вручили поднос с завтраком. И большой чашкой горячего ароматного чуть подслащенного кофе. Аппетит немного портили две пары жадных глаз, что следили за каждым моим движением. Они ненадолго отвлеклись, когда дети уснули на то, чтобы переложить их в кроватки. Но потом вернулись и продолжили наблюдение. В какой-то момент я не выдержала и спросила:

– Вы тоже кофе хотите?

– Нет, Мари, просто ты такая очаровательная со сна, что невозможно оторвать от тебя взгляд. – это заявление меня смутило, я подумала, что ещё не умывалась, не причесывалась и вообще со сна у меня наверняка помятый вид.

– И хочется попробовать вкус кофе с твоих губ. – окончательно вогнал меня в краску второй василиск.

– Себе налейте и пробуйте. – буркнула я в чашку.

– Мари, сегодня приедет несколько наших родственников, мы хотели тебя предупредить, чтобы ты не пугалась, возможно, некоторые прибудут в виде змеев, и, пожалуйста, одна по коридору постарайся не ходить. – у меня отобрали пустой поднос, с грязной посудой. Неуловимой движений пальцами, и он исчез.

– Не все они женаты, а ты слишком большое искушение для честной игры. – мужчины переместились ближе ко мне. И пусть они сидели у меня в ногах, но личное пространство уже нарушали.

– Хотя, если ты согласишься, что мы представим тебя нашей невестой, то посягательств на тебя будет в пример меньше. – мужчины лежали по бокам от моих ног и подпирали руками подбородки, гипнотизирую меня взглядом изумрудных глаз.

– Я подумаю.

– Подумай. Прибывать они начнут к ужину, за час до него мы хотим знать твоё решение. – они почти одновременно тяжело выдохнули и покинули комнату.

Я напряженно размышляла, а кофе медленно остывал в чашке.

Я умылась и переоделась в домашнее платье, одно из тех, что мне презентовала хозяйка дома. Все они были легкими, свободными, длинной чуть ниже колена, с короткими рукавами, сочных цветов. Сегодня я остановила свой выбор на розовом, с двухслойной запашной юбкой, меня расстраивал квадратный вырез, что оставлял мало пространства для фантазии, но таким или даже более откровенным он был на всех нарядах, что не оставляло мне особого выбора. Одевалось оно не самым тривиальным образом, внутренний слой завязывался на тонкую тесёмку, а сверху крупные пуговицы начинались по центру груди и уходили к правому боку. Почти халат, но более-менее приличный.

Не мешало бы подстричь ногти. Только вчера я заметила, что они обломаны, местами не ровно, как будто я по стенам лазила. А лезть к детям с таким безобразием не стоит. Но у меня ничего подходящего не было. Детские ногтевые гильотинки, которые мне выдала Сайна, просто не по размеру моим пальцам.

Её дома не оказалось, как и отца моих странных похитителей. На кухонном столе лежала записка, состоящая из завитков и загогулин. Хотя, возможно, кто-то просто развлекался во время еды рисованием. Заходить в комнату в отсутствии хозяев я не посмела. Я бы не удивилась какому-нибудь сюрпризу для нежданных посетителей.

И пришлось мне топать в комнату рыжих клонов.

У меня мелькнула мысль взять детей и рвануть из дома, пока никто за мной не следит. Только куда бежать?

Комнаты в этом доме не запирались, поэтому я беспрепятственно вошла в ту, куда меня впервые доставили. Мужчины, укрытые по пояс простынями, спали. Один раскинулся в форме звезды, лежа на спине, другой вытянулся, обняв руками подушку и уткнувшись в неё лицом. Они выглядели такими беззащитными и милыми, в этот момент. Я на цыпочках проскользнула в их ванну, разумно предположив, что ножницы должны быть там, наверное.

Мини бассейн порадовал своими размерами и вызвал маленький укол зависти. У нас с малышами была обычная не очень глубокая ванна, хотя куда нам больше? У меня времени нет на долгие купания, а дети плавают в пробковых люльках с сеточками в центре.

За размышлениями я просмотрела все полочки и ящички в купальне, но ничего подходящего не нашла. Уже поворачивалась к выходу, когда меня обхватили за талию и прошипели на ухо:

– И что ты здесь ищешь?

Не видя смысла врать, ответила честно:

– Ищу чем укоротить ногти? – я подняла ладонь на уровень своего лица и подвигала, чуть согнутыми пальцами.

– Ты знаешь, что лазить по чужим вещам не хорошо?

– И это мне говорит не человек, похитивший меня из чужого дома?

– Мы тебя спасали! – мужчина развернул меня к себе лицом. В его глазах я не нашла ни злости, ни негодования, лишь грусть.

– Это ваши слова. – я упрямо поджала губы, и немного наклонила голову вперёд, не желая смотреть в лживые глаза моего похитителя.

Он рыкнул что-то нечленораздельное мне в макушку и лишь прижал к себе. Я думала попытаться отстраниться, но внутри не обнаружила сильного протеста его действиям.

– Когда же ты всё вспомнишь? – почти не слышный шёпот.

– Вот когда вспомню, тогда и обнимай, если я позволю. – я всё-таки отстранилась, уперев руки в стальную грудь.

– Нельзя вмешиваться, – как бы передразнил он кого-то, – К нагам. – рыкнул мужчина, на секунду выпустив меня из объятий, чтобы в следующее мгновение схватить за плечо и голову, выпустить из пальцев рыжеватую дымку и поймать в плен мои губы.

Я вспомнила. Как он уже целовал меня, чтобы оставить гореть в одиночестве. Как жалил поцелуями шею, как сводил с ума, усаживая на свои колени.

Рукой он массировал мой затылок и гладил спину. А я уже сама держалась за крепкие плечи, боясь, что, вмиг, ослабевшие ноги меня подведут.

Вспышки воспоминаний прекратились. А удовольствие и жар его ласки остались. В животе разгоралось пламя. Его рука скользнула на грудь, и я не сдержала тихого стона.

– Ты меня убиваешь, малышка. – от прозвучавшего, с трудом сдерживаемого желания, у меня приоткрылся рот, для ответа, чем он воспользовался, углубляя поцелуй, играя с моим языком.

Движение горячей руки по бедру должно было отрезвить, но оно лишь подстегнуло моё желание, кружа голову и распаляя сильнее прежнего. Треск разорванного белья усилил эффект. Грудь, до этого частично спрятанная за тканью платья, сейчас находилась над квадратным вырезом и плавилась от прикосновений горячих губ.

Я сидела на тумбе, с которой он скинул какие-то флаконы. Чуть грубоватые пальцы скользили по преддверию моей пещерки и понемногу проникают внутрь, подготавливая меня к большему, в то время как он внимательно смотрит мне в глаза.

И тут меня накрыла вторая волна воспоминаний.

Темная комната, массаж в четыре руки, моя страсть и беспомощность. Нежность, от которой хочется плакать.

Меня выгнуло дугой, и если бы не рука моего любовника, я бы упала.

– Мы только начали, сладкая. – он облизнул пальцы, которые только что дарили мне наслаждение. Тягучий, как мёд, поцелуй. И он резко вошел в меня. Наш слаженный стон отразился от стен.

Я прикрыла глаза, стараясь чуть отрешиться, погружаясь в удовольствие. Его рука на моём затылке.

– Смотри на меня, я хочу видеть твои глаза. – властный тон заставляет повиноваться.

Я вижу его вертикальные пульсирующие зрачки, они затягивают меня в вихрь страсти. В изумрудных глазах бушует шторм.

Стоит моргнуть, как я вспоминаю те же мощные толчки, когда он до упора входит в меня, широко раздвинув мои ноги. Память подбрасывает картину того, как второй брат ласкает мою грудь.

Я продолжаю смотреть ему в глаза, но уже с трудом различаю где настоящее и прошлое, и жар собравшийся в низу живота взрывается как гейзер, окутывая меня потоком радости, слабости и удовольствия.

Чуть позже, когда он отнёс меня в бассейн, обессиленную и утомлённую, в голове проносится вялая ироничная мысль: "Сходила за ножницами".

– Как ты, Мари? – "очень своевременный вопрос", хотелось съязвить в ответ. – Ты что-нибудь вспомнила? Я слабый маг в сфере разума, но часть памяти, что связана со мной, должна была пробудиться.

– Ну, могу сказать, что это не первый наш секс. Кажется, твой брат тоже участвовал. На этом всё.

Я нашла в себе силы встать и вылезти из бассейна.

– Только это ничего не меняет. Я не помню ни тебя не твоего брата. А секс – это просто секс. Он ничего не значит. – я завернулась в полотенце, подхватила мятое платье и ушла к себе, оставив мужчину одного.

У меня дети могут в любой момент проснутся. А ножницы? Черт с ними. У хозяйки дома вечером попрошу.

День я провела с детьми. Мы кушали, играли в ку-ку, я играла, мылись, я пела песни, слова сами приходили в голову, кстати, ни одной колыбельной я не знала. Но… выкинуть из головы навязчивые мысли о мужчине не могла. За весь день ко мне пришли ещё несколько воспоминаний, и все были связаны с ним. Не все были понятны или несли положительное впечатление. Я не могла сказать, что нас связывало, кроме нескольких поцелуев и секса в темноте. Я не чувствовала ничего. Не знала, какие чувства испытывала, какие эмоции у меня вызывали их действия.

Прогулка со связанными глазами. Одевание меня в лесу, опять же в темноте. Камень засунутый в бельё. Отведённый взгляд и обещание что-то рассказать, мы были у нагов, кстати, в этот момент.

Как-то всё это неоднозначно выглядит. А в купе с их желанием назваться моими женихами, после появления у меня божественных детей, и вовсе подозрительно.

Голова уже взрывалась от обилия мыслей.

Если утром я решила, что стоит согласиться на их предложение, то после того, что между нами произошло, мое решение сменилось несколько раз.

Раньше я никого не выделяла, все для меня были незнакомцами, а теперь я знаю, что этот рыжий уже был в моей жизни. Но что нас действительно связывает? Кто он для меня? Какую роль играет его брат?

Укаченные дети уже лежали в своих кроватях, а я всё металась среди вороха мыслей и не знала, что делать.

Сид

Предыдущие день и ночь мы с братом провели очень продуктивно. Утро рядом с сыновьями и нашей малышкой было настоящим душевным отдыхом. Я не задумывался о детях, сам лишь недавно вышел из подросткового возраста. Я понимал, что когда-нибудь у меня будет семья, если повезёт, то как у отцов с нашей мамой, когда трое идеально уравновешивают сильные и слабые стороны друг друга. Но к отцовству оказался несколько не готов. И всё же ясный взгляд малышей вызывал во мне трепет и восторг. Они казались такими хрупкими, крохотными и славными. Сильные ладошки крепко хватали за пальцы. А когда эти крохи доверчиво ели из бутылочки или засыпали на руках под тихое шипение?

Щемящая нежность. Не могу иначе описать это чувство.

Почти тоже, но с налётом страсти я испытываю к их матери. Маша. Светлая, добрая, нежная и страстная. Чуть не утерянная любимая. Пока мы искали её, я успел вспомнить всех погибших потеряшек. Да, наш отдел чаще справлялся, и потерянные василиски возвращались домой. Но иногда происходило и обратное. Не знаю, как родители и возлюбленные воспринимали новость о потере. Я бы, наверное, сошел с ума.

Только она нас не помнит, и когда развеется магия непонятно. Ещё и вмешиваться родители запретили. Эта магия затрагивает больше чувства и эмоции, нежели память. Всё, что не связано с личностными отношениями сохранено, поэтому Мари не оказалась в положении ничего не знающего ребёнка, а просто забыла всех, кого когда-либо знала. И вернуть память не так сложно, но пока не рассеется заклинание, чей срок службы обычно не долог без регулярной подпитки из вне, эмоциональная память будет недоступна. Лишь факты и ничего больше.

Жаль было расставаться с ней и детьми, чтобы просто поспать, но за последние сутки мы отдыхали от силы пару часов, а вечер предстоит не простой.

Мне казалось, что я только закрыл глаза, а когда открыл, за окном уже наступил вечер. Гора в комнате не было.

Зайдя в купальню я ощутил пьянящий запах страсти и Мари. Не ревность, но жгучая обида разлилась в душе.

Кажется, брат задолжал мне несколько ответов. И может быть, пару десятков чешуек с хвоста.

Но первым делом я всё равно заскочил в комнату Марии. Тихо отворил дверь, вдруг дети спят. И застал чудесную картину. Малышка спала на кровати, поджав ноги и почти свернувшись клубком, а детки дремали рядом, утыкаясь ножками ей в живот и грудь.

Я хотел узнать её решение, но не стал будить, она столько сил тратит на сыновей, что каждая минута отдыха ценится на вес алмазов. Я тихо выскользнул в коридор и прикрыл дверь.

Брата я нашел в саду, на поляне для тренировок. Он работал с мечом и кинжалом, высекая искры из каменного голлема, чьё искусственное тело в несколько раз превышало плотность нашей чешуи. Моя механическая разработка, покрытая алмазным лаком.

– Ты спал сегодня? – я решил чуть размяться, достал из подпространства свои парные клинки и окликнул брата, привлекая к себе внимание.

– Не сложилось. – брат уже устал, но работал всё равно на износ, отрабатывая серии ударов и защиты.

– Я почувствовал в купальне. – щадить я его не хотел. – Как ты это провернул?

– Она сама пришла. – я нападал, используя кинжал для защиты.

– К тебе? – скользящим ударом он обозначил рану у меня на запястье.

– Нет. Искала какую-то мелочь. – он на секунду отвлёкся, и я оттолкнул его, когда мечи встретились крест-накрест.

– И ты ей помог? – чуть не пропустил удар его хвостом по ногам. Что-что, а оборачивается он на доли секунд быстрее.

– М-м-м. Мы несколько увлеклись. И я помог ей кое-что вспомнить. – Гор ещё был в силах удерживать, взвинченный мною темп боя.

– Удачно? – кинжал в этой форме почти не имеет смысла, слишком маленький, разве что бить по незащищённой шее или метнуть в глаз, но я продолжаю использовать, как защиту.

– Не совсем. Малышка вспомнила какие-то эпизоды, но всё равно ничего не чувствует. – клинки отскочили друг от друга, с яростным звоном.

– Не знаю, чего мне хочется больше. Ударить тебя по голове или вскрыть её и проверить на наличие мозга. Мать же ясно сказала, чтоб мы не лезли, пока само не пройдёт. – я обозначил удар в корпус и добивающий укол кинжала в шею.

– Да я уже понял, что поторопился. – он рвано дернул клинками воздух и отполз, показывая, что закончил бой.

– Прекращай копаться в себе. Да, ты в очередной раз совершил глупость. Но один из нас должен быть идиотом.

– Да пошел бы ты.

– На правду не обижаются. Иди поспи лучше. Через пару часов начнут прибывать группы, для согласования действий, и ты нужен мне адекватным.

Он вяло махнул рукой и не огрызаясь ушел.

Я же направился ко младшему отцу. Он должен был прибыть сегодня, и мне как никогда нужен его совет.

Мария

Вечер для меня наступил с пробуждением малышей. За время сна я успокоилась, разложила все свои впечатления по местам и решила, что постараюсь доверится рыжим братьям. Да, их поступки выглядят подозрительно, но остальных окружающих меня существ я тоже толком не знаю, и понятия не имею чего от них ожидать. И если я не буду доверять никому – то скоро свихнусь, не зная, что делать. Массаж, купание и мы отправились на первый этаж за едой для детей. Там встретили Сида.

– Добрый вечер. – он забрал у меня из рук темненького малыша.

– Добрый.

– Гулять уже поздно, но я хочу показать вам очаровательное место, где можно отдохнуть в любое время дня, не зависимо от времени года.

– Малышам нужно поесть. Да и я бы не отказалась.

Он временно передал мне сына, собрал корзину с едой, буквально за пару минут, подхватил, на этот раз, ангелочка, и повёл нас за собой.

Мы спустились в подвал, через который можно было попасть в тёплый грот, освещаемый со всех сторон разноцветными сияющими камнями. Проходя по подвальному этажу, попросил меня подхватить плед, чтобы можно было устроится с комфортом.

Дети лежали у нас на руках и пили смесь нежирного молока и травяного настоя, а мы, когда малыши задремали, жевали бутерброды с голубой солёной рыбой и пили сладкий чай.

– Я ведь бывала здесь? – говорили мы тихо, чтоб не мешать детям спать.

– Да, мы однажды приводили тебя сюда, не так давно на самом деле. – он подал мне руку, предлагая пройтись.

Несколько десятков шагов прошли в молчании.

– Сейчас смотрю на эту красоту, так невероятно выглядит, а когда вспомнила, ничего не ощутила. – проходя вдоль кромки воды, я рассматривала вытекающую из стены воду и играющие бликами от воды грани камней.

– Ты вспомнишь. Гор немного поторопился. На тебе висит заклинание, которое воздействует на разум. Оно очень энергозатратное и со временем распадётся само, а тебе нужно лишь немного подождать. Гор и терпение понятия практически не совместимые, он хотел помочь, и на сколько смог помог. Теперь ты можешь быть уверена, что, действительно, знаешь нас, мы не проходимцы или похитители. Мы любим тебя и дождёмся твоего решения, когда ты всё вспомнишь. Но чтобы у нас было право защитить тебя, нам нужно твоё согласие на помолвку.

Он просто держал меня за руку, но в этом жесте было больше интимности, чем в том, что произошло сегодня с его братом. Мне отчаянно хотелось ему верить. Тихий, рокочущий голос убаюкивал, гипнотизировал, просил доверится.

– Я согласна. Объявляйте о чём нужно. Я вас не знаю, но тебе верю. Не обмани меня. Иначе, если что-то нас и связывало, я не прощу.

Его изумрудные глаза радостно расширились, а я сама шагнула ему на встречу, оставляя между нами расстояние достаточное для взгляда.

– Ты будешь моей? – легкое недоверие во взгляде.

– Да.

– Ты точно будешь моей?

– Да, буду. – он всё же притянул меня к себе и взял за руку.

– Точно?

– Да! – я улыбалась, мне было немного смешно от того, что он столько раз переспросил.

Я могла увернуться от поцелуя, но мне стало интересно, а какого это, когда всё происходит не под нажимом обстоятельств, а по собственному желанию. Нежные прикосновения закружили голову. Осторожно, как будто я могу сбежать, он взял моё лицо в ладони. Поцелуи длились, а я не могла ими напиться. Это было восхитительно, до покалывания в кончиках пальцев. Когда поцелуи стали глубже и настойчивее, я сдалась на волю мужчины. Потом он целовал нос, щёки, шею. А затем он чуть прикусил её основание у ключицы, и у меня подогнулись колени, я чуть не упала, но он вовремя подхватил меня, спускаясь поцелуями к оголённому плечу. И укусил меня. Я дёрнулась от мгновенной боли над ключицей, но это место тут же онемело. А Сид уже покрывал поцелуями лицо и вновь остановился на губах. Жар от онемевшей ключицы побежал по венам, пульс и дыхание участились. Я запустила руки под его рубашку, исследуя его пресс, пробежалась ногтями по нижним рёбрам. Платье моё, ранее завязанное на шее, сползло до бёдер. А грудь оказалась во власти мужских рук. Он чуть отстранился, в его взгляде было столько восторга, что я с трудом, но подавила вспыхнувшее смущение и сдержала желание прикрыться. Он осторожно убрал мои растрепавшиеся волосы с груди и откинул их на спину.

– Ты прекрасна.

Платье упало к моим ногам, а он продолжал целовать меня. Я уже задыхалась, когда он всё-таки снял с меня последнюю преграду и подхватил на руки, заставляя обнять себя ногами за бёдра.

А потом весь мир утратил для меня своё значение. Каждый раз, скользя и опускаясь ниже на его стволе, я взлетала всё выше и становилась легче. Глядя в его сумасшедшие глаза, я теряла себя, связь с миром. И когда оргазм накрыл моё сознание, зажмурив веки, я продолжала видеть его пульсирующий вертикальный зрачок, изумрудную радужку и сияние окружающих нас самоцветов.

Но даже когда мы закончили, и Сид помог мне встать, жар не отпускал. С каждой секундой мне становилось труднее дышать, тело горело.

– Что со мной?

Ноги не держали, но уже не от удовольствия, а от слабости. Мужчина подхватил меня на руки и понес к воде.

– Это защита, ты немного меняешься. Потерпи родная. Скоро станет легче. – он опустился в воду со мной на руках.

В озере, на самом деле, кожа стала остывать, и на меня накатила усталость и сонливость. Сид осторожно придерживал мою голову над водой, чтобы я не нахлебалась воды. Ещё несколько минут, и он понес меня на берег. Меня немного потряхивало и в этот раз от холода.

Сид

Я усадил любимую на одеяло, где сидели дети, завернул в свою рубашку и быстро сбегал за пледом. Если честно, надежды на её быстрое согласие не было, и я не был готов к такому развитию событий. Но и упустить этот шанс было выше моих сил. Уверен, когда она придёт в себя и восстановит память, мне придётся не сладко.

А пока я промокнул её влажную кожу своей одеждой и укутал в тёплый плед. Как бы я не хотел забрать её в комнату, согреть и успокоить, в первую очередь нужно отнести наверх детей и передать бабушке. А ещё пора бы озаботиться своим домом. Не удивлюсь, если через год, а то и меньше у меня появится братик или сестрёнка, и мама настойчиво попросит нас удалиться.

Дети лишь сладко причмокнули во сне, когда я подхватил их на руки. И не проснулись очутившись в люльках в гостиной, где за ними согласился присмотреть дед. Так странно называть отца дедом.

Через несколько минут, я уже оказался у входа в грот, а там происходило нечто странное.

Мох возле Марии, лежавшей на одеяле, шевелился от заполонивших его змей, из расщелины в стене лезли всё новые и новые, а главное ядовитые, создания.

Я попытался пройти к ней, но охрана Матери Змеи встала частоколом передо мной. А сама прародительница уже вылезала из воды.

– Пропуссстите. Ко мне. – прозвучала команда от кромки воды.

Змеи, поднявшись на хвостах, как парадный караул, выстроили мне тропинку к озеру.

– Приветствую тебя, Мать! – я встал на колени перед огромной змеёй.

– Эх. Какой генофонд заграбасстал. Но молодец. Девушка замечательная. Так и быть, я дам ей ссвою защиту. Но расскажи-ка мне, что за дети появилиссь в васшем доме? – любопытство страшная женская сила, особенно, когда направлена на тебя.

– Наги считают, что это возрождённые боги, великая. Но они точно связаны по крови с Марией. – никогда не считал себя трусом, но страх перед богиней, не давал разогнуться и посмотреть на неё и её реакцию на мои слова. А та проявилась не незамедлительно.

– И почему никто не доложил о них? Вы, что, сзабыли, что я жду их уже давно? – ярость богини, пусть и давшей жизнь нашему роду, подавляла и обещала всевозможные кары.

– Я не знаю, почему вам не сообщили.

– Без меня они будут расзвиватьсся, как обычные дети, с огромной ссилой и непониманием ответсственноссти, что возложена на них. – чуть успокоилась и старалась рассуждать спокойнее богиня, почти не обращая на меня внимание.

– А, возможно обсудить этот вопрос со мной? – в тихом голосе, прозвучавшем с той стороны, где лежала Мари, прозвучала сталь. – Это мои малыши. И если кто-то хочет отнять у моих детей детство или маму, я этому кому-то хвост на чешую разберу, и скажу, что так и было.

– Ссмелая, но глупая. – прошипела богиня, выползая на берег по направлению к моей невесте. Я дернулся в их сторону, но змеиный конвой был начеку и меня не пустили. – Значит они дороги тебе?

– Они мои дети. Нет никого дороже.

– А, как же твой жених? Если я пожелаю забрать его, как гарант твоего примерного поведения и правильного восспитания моих мужчин? – змеи повинуясь движению её хвоста оплели моё тело.

– Сид нравится мне, но дети это самое дорогое, что у меня есть. – и как бы меня не пугал гнев богини, я понимал Мари и поддерживал её решение. Хотя сам не смог бы выделить её или детей. Они все уже были запечатлены в моём сердце.

– И любого другого так же легко отдасшь?

– Да.

– Отлично. Значит нет в твоём сердце любви. А если я напротив, навсегда ссвяжу ваши ссудьбы и только в полной семье разрешу воспитывать моих маленьких мужчин?

– Я соглашусь. – она ответила не раздумывая, принимая любые условия, лишь бы не потерять малышей.

– Да будет так. Может этим богам не помешает немного человечности. Сследущий, кому ты дашь ссвоё ссоглассие, ссразу сстанет твоим ссупругом, равным в правах с этим. Даю время на выбор будущего мужа. Но не затягивай, иначе накажу. А это мой дар. Протяни руку. – богиня зависла над с трудом стоящей девушкой и царапнула клыком, зеленоватым, от источаемого яда, протянутую руку.

Как уходили змеи, я не смотрел. Как только меня отпустили я рванул к любимой. Её тело, ещё не отошедшее от моего яда, не выдерживало подарка богини. Царапина на ладони вспенилась, а саму девушку била крупная дрожь. Маленькая, хрупкая, нежная. Слишком много на неё свалилось сегодня.

Но какая же она смелая. Защищать наших малышей на любых условиях, это дорогого стоит. Жаль, что богиня не оставила малышке выбора. Но может я смогу уговорить её, что всё не так плохо, как кажется.

Не теряя времени, я подхватил, потерявшую сознание, Мари и рванул в лабораторию.

Хвостом я чуял, что богиня не станет убивать мою любимую, раз приняла решение, что воспитывать детей будет моя малышка, но исключить возможность очередной жесткой проверки, по типу выживет-не выживет не мог.

Стол для образцов, длинной почти два метра, был пуст, в отличие от кушетки, заваленной мамиными образцами.

Я уложил любимую, завёрнутую в плед, на бок, подложил под голову сложенное в четыре слоя полотенце и накрыл ещё одним одеялом.

Не смотря на то, что она была без сознания первым делом я ввёл ей недавно созданный мной препарат. Он тормозил процессы возбуждения нервных волокон и в целом давал хороший седативный эффект. Чтоб в бессознательном состоянии она не навредила себе. Побочным его эффектом было повышение температуры, но это было нам сейчас только на руку. С каждой минутой температура её тела становилась ниже. И если для василисков это не страшно, вплоть до слияния с температурой окружающей среды, то как это отразится на человеке или дриаде я не знал.

Вторым средством я снимал болевые симптомы и возможные аллергические реакции и погружал малышку в искусственный сон. Но это лучше, чем, испытывая все прелести отравления и перестройки иммунной системы, она сейчас металась бы между сном и явью.

А вокруг Марии разворачивались крылья магии. Моя сила скользила по её телу и обволакивала собой, согревая. Магия Матери искрилась под кожей, изменяя, подгоняя под одной Змее известные рамки тело моей женщины.

Мария

Просыпалась я, как будто выныривала из глубокого слоя воды. Слабость и сильнейший голод, вот что я ощутила, открыв глаза. Я вспомнила себя, а также немало узнала, благодаря божественному подарку.

Например, детки, под которые мимикрировали боги, неплохо общались между собой мысленно, а для своего роста использовали мою силу, что мешало мне самостоятельно избавиться от наведённых чар. Да, сознание у них детское, в божественном понимании. То есть последствия ещё не просчитывают, и тянут силы из ближайшего открытого источника, капризничают, оказавшись в беспомощных телах. Но по сути намного более развиты нежели я могла представить.

В голове был страшный кавардак.

Все события, что произошли после моего участия в ритуале, выстраивались в новые связи с прошлым, давая мне увидеть более полную картину.

А ещё эта слабость, мешающая подняться и рассмотреть что-то кроме потолка. Но самым неприятным было всё что произошло с моими рыжиками. Не узнала, ничего не ощутила, лишь голоса показались знакомыми, да ещё наговорила гадостей Гору и поддалась на провокацию Сида.