Текст книги "Василиски и другие неприятности (СИ)"

Автор книги: Мария Шорох

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

Дерево стало 'грядкой'. Оно постепенно дряхлело и разрушалась, уже не способное подняться, но сквозь него росли маленькие побеги. Те три пучка корней, что я увидела, это будущие деревья, что формируются в старом стволе.

Удар в висок был более чем неожиданным, как и темнота, что пришла вслед за ним.

***

Очнулась я в темном помещении, лишь из узкого продолговатого окна, длинной с один кирпич, расположенного под самым потолком, лился свет. Точно не ночь, но определить время суток я не могла.

Я лежала на каменном полу, который был присыпан отнюдь не свежей соломой. Никаких иных удобств не наблюдалось.

Шероховатые кирпичные стены удручали своим шоколадным цветом. Единственным ещё более тёмным пятном в этом каменном мешке, три на три метра, была тяжелая кованная дверь, покрытая острыми шипами с моей стороны.

Очень хотелось забиться в угол и тихо скулить на одной ноте. Только в углу сидеть было так же некомфортно, как и в любом другом месте этой кельи.

Я воспользовалась своей силой, но прощупав всю солому, смогла сделать один неутешительный вывод – живого здесь ничего нет. Я могу лишь ускорить разложение и остаться сидеть в луже гнили.

К счастью, я пробыла одна недолго, ровно столько, чтобы свыкнуться с мыслью, что меня похитили, но не успеть впасть в отчаяние.

Громко, со скрежетом провернулся ключ в замке, и дверь открылась. В помещение зашли трое нагов в хламидах изумрудного цвета с чёрными закорючками, нанесёнными по всей поверхности ткани. Чёрные отвороты на рукавах, на высоком воротнике-стойке и чёрные пояса, с прицепленными на них короткими ножами.

Не церемонясь, меня схватили за волосы и потащили на выход. Я вскрикнула от боли, но не сопротивлялась, хотя понимала, что ничего хорошего меня не ждёт. Только вот короткие ножи, прицепленные к поясам, давили во мне даже мысль к активному сопротивлению.

Так страшно мне никогда не было. Я мысленно проклинала своё желание приключений и каких-то свершений, как у Кати. Лучше бы я сидела дома у моих василисков, нежилась в их заботе и радовалась жизни. Пусть намекают на что хотят, пока нам хорошо вместе – нужно просто ловить удовольствие. Что будет потом – посмотрим. А сейчас, стоит признать, мне с ними хорошо так, как никогда и ни с кем не было. Хотя, чем дальше мы шли, тем меньше я верила в то, что что-то ещё будет хорошо.

Единственное, на что я надеялась, так это на маячок, на одном из моих браслетов. И костерила себя мысленно за то, что так и не попросила Катю дать мне новый телепорт домой взамен потерянного.

Жаль, что раньше вечера меня никто искать не будет.

Шли мы не долго. Меня уже не держали за волосы, хотя, как я понимаю, так нагам было удобнее, каждый из них был сантиметров на сорок выше меня, и вести меня за ручку им было несподручно. Один шел впереди, а двое шагали за моей спиной, видимо, чтобы я никуда не сбежала. Хотя куда мне бежать? Я даже не знаю, где я!

Вышли мы в большой овальный зал, по середине которого овалом, в несколько рядов, выстроились такие же одетые в хламиды прямоходящие ящеры, и толи молились, толи шептались. Гул от их шипящих и свистящих голосов заполнял собой всё пространство, у меня моментально разболелась голова.

При приближении нашей процессии жрецы, я так их охарактеризовала для себя, расступались.

На трёхногом табурете, с дыркой посередине и чашей под ней, в самом центре толпы, сидела женская особь, явно, в трансовом состоянии, может быть под каким-то дурманом, и похоже, откладывала яйцо.

Меня усадили в каменное кресло напротив неё и привязали к подлокотникам ремнями за запястья.

Жрецы продолжали свой шипящий речитатив. От монотонного гула у меня всё внутри вибрировало. В тот момент, когда яйцо почти целиком вышло из наги, один из жрецов, стоящий справа от меня шагнул к девушке и одним движением перерезал ей горло. Страшно представить, как заточено их оружие, если оно так легко разрезало чешую.

Кровь потекла по груди, стекая к животу и попадая в чашу с яйцом. Несколько брызг с ножа долетели до меня.

Нага уронила голову на грудь, и как будто уснула.

Мой желудок скрутило жесточайшим спазмом и меня тут же вырвало желчью на пол, благо, привязали меня лишь за руки, и я смогла наклониться.

Когда жрец с ножом повернулся ко мне, я заорала и попыталась пнуть его, скользя ступнями по склизкому полу. Как бы я не пыталась держать себя раньше в руках, сейчас стало понятно, что всё, конец, меня будут убивать, и дай бог, если быстро.

Мерзкий ящер улыбнулся находясь в недосягаемости моих ног, а в этот момент, двое других, стоящих по бокам от меня резанули по путам и потащили к чаше, которую первый наг взял в руки и перенес на чёрно-белый алтарь, стоящий за спиной мёртвой наги.

Теперь я увидела, что алтарь и чаша являются продолжением друг друга. Чёрные и белые полосы сплетались на них, но цвета не смешивались, а создавали рисунок, который начинал двигаться, стоило начать отводить от него взгляд.

Я брыкалась, кусалась и царапалась, стараясь вырваться. Но твари держали меня крепко. В итоге меня скрутили, двое меня удерживали, а ещё двое вытянули мои руки вперёд, над яйцом.

Старший наг, с каким-то садистским удовольствием, написанным на морде, распорол кожу на запястьях, по линиям сосудов. Было очень больно. Я кровь на анализы всегда боялась сдавать, а эта боль просто выворачивала на изнанку и загоняла в обморок.

Кровь полилась очень быстро, окрашивая яйцо, розовое, от предыдущей порции крови его родительницы, в красный цвет.

Вставшие вокруг нас наги, с новыми силами затянули свою песню. Главный гад, достал какую-то бутылку и из неё подлил ещё чей-то крови на яйцо, смешивая её с той, что уже была.

У меня кружилась голова, кровь лилась уже не так быстро и толчками, а не как в момент, когда мне только вскрыли вены. Нагам теперь приходилось поддерживать меня, чтобы я не упала, а не удерживать от побега.

Последнее, что увидела, это как скорлупа начала трескаться, и я провалилась в спасительную темноту, где больше не было боли и сковывающего душу ужаса.

***

Трое жрецов древнего культа наблюдали за только что родившимися детьми. Радости их не было предела. Боги смогли воплотиться благодаря их стараниям.

Многие братья уже давно перестали верить, потеряв на алтаре родных и любимых женщин, но теперь в их мир пришли свет и тьма, равновесие восстановлено.

Осталась одна проблема. Эта нервная девица, что стала матерью богов, не должна настроить их против нагов в целом и жрецов в частности. И, к сожалению, повод у неё есть. Наги давно перестали церемониться с материалом для ритуалов, ведь тысячи провалов, до этого дня, и ни одного достойного результата. Так есть ли смысл расшаркиваться перед каждой бесхвостой?

А теперь нужно заставить её забыть. Но не зря культ богов исчисляет свою историю тысячами лет. В их архивах найдётся не один ритуал и заклинание для очищения памяти матери богов. Эта бесхвостая самка должна выполнить свою миссию.

***

Проснулась я от щебета птиц. Странная усталость и вялость укутала меня, как будто я очнулась после долгой болезни. Я лежала в просторной кровати, на белых простынях, укрытая тонкой нежной тканью, под полупрозрачным абрикосовым балдахином.

Немного поднявшись, опираясь на подушки, я увидела широкие проёмы и арку, выходящую в сад. С моего ракурса были видны цветущие кусты и деревья.

Запястья болели, подняв руку я увидела белые продольные полосы, какие бывают у тех, кто пытался покончить с собой. Я хотела убить себя? И, упс, кто это – Я?

Я силилась вспомнить, что-нибудь о себе, хотя бы имя, но голова отзывалась лишь тупой болью в висках. И на время я отложила попытки дознаться у себя, кто же я такая.

Не успела я сползти с кровати, как в дверь постучали, и, не дожидаясь моего ответа, она тут же открылась. В мою комнату вошли две ящерицы-фурри. Зелёненькие, чешуйчатые, но симпатичные.

– Светлое утро, Госпожа.

– Светлое. – я закуталась в простынь, не понимая, что происходит и что делать дальше.

– Что вы хотите в первую очередь. Омовения или завтрак? – девушки подошли ближе и рассматривали меня через тонкий балдахин.

– Совместим? – неуверенно спросила я.

– Разумеется, госпожа, как пожелаете. Мы всё подготовим и зайдём за вами. – девушки поклонились и вышли за дверь.

Меня не отпускало ощущение неправильности происходящего.

***

Трое василиска стояли в ночи, на берегу бушующего океана.

Иск сжал в руке тоненький золотой браслет, один из тех, что Кайхен подарила сестре. Когда девочка ушла вчера гулять, никто ничего не заподозрил. Если раньше он отслеживал перемещения младшей родственницы, то с тех пор, как в её жизнь вошли близнецы, он успокоился, как оказалось зря.

Вечером они первыми поняли, что девчонка исчезла. Её след обрывался в лесу. Там же они нашли следы нагов. Старые и свежие. Кто-то давно заприметил удачную жертву.

Василиски тут же переместились по маяку и оказались под толщей воды, спасло их только то, что они приняли облик змеев.

Браслет, к которому Катя прикрепила поисковое заклинание, лежал на дне, но девушки, слава Змее, рядом не было. Они ещё несколько часов исследовали окружающую воду, но кроме рыб и иных морских обитателей никого не нашли.

– Она жива. – Гор исползал каждую впадину на дне и устал больше остальных, но не мог остановиться и ждать чьих-то результатов.

– Гор, никто не собирается прекращать поиски, и мы не занесём её в список мёртвых, пока не найдём хотя бы тело. – Иск хотел успокоить близнецов, но любые слова были бесполезны. Если бы пропала его Кати или дети, он не смог бы остановиться, пока не нашел бы их.

– Нужно ещё раз исследовать поляну в лесу. Может там остался след от переноса. Мы слишком понадеялись на маяк. – Сид был внешне спокойнее брата, держался хладнокровнее, и заставлял себя искать выход.

– Я пока подтяну остальную семью. Чем нас будет больше, тем больше шанс найти Марию.

Близнецы одновременно поморщились, но не стали спорить со старшим родичем, признавая его правоту.

Серебристая вспышка, и на берегу остался лишь смятый кусочек золота, начисто лишенный магии.

***

Огромная бледно-розовая мраморная ванна с чуть горячей водой и шапкой пены. Фрукты, чьё название я так и не вспомнила, нежный йогурт и горячий зелёный чай со сладким ароматом.

Потом тонизирующий массаж деревянными валиками с полусферами разной ширины и успокаивающее обёртывание полотенцами, пропитанными цветочными маслами.

Один раз глянув на чешуйчатые руки девушек, я совсем не захотела классического массажа, опасаясь за сохранность своей кожи.

Когда меня вернули в мою комнату, со мной осталась одна служанка, и я решилась заговорить с ней.

– Возможно, мой вопрос покажется тебе странным, но как меня зовут?

Девушка грохнулась на колени и испуганно запричитала:

– Никому не дозволено знать имени матери богов, моя госпожа.

– А у меня дети есть? – я, похоже, очень много забыла.

– Да, ваши божественные, возрождённые сыновья, день и ночь нашего мира, возлюбленные одной жены.

– А, где их отец?

– У ваших божественных сыновей нет отца. Их духи приняли вашу кровь и возродились.

– Он умер что ли? Или его реально не было? И как это мои дети возродились? – я всё больше даже не удивлялась, а кажется выпадала из понимания нашего разговора.

– Они умерли на заре времени и возродились с вашей помощью. И лишь благодаря вашей связи живут и растут.

– Капец-армагидец. Я могу их увидеть? – может я детей увижу, и что-нибудь в голове прояснится.

– Да, госпожа. Но вам нужно будет одеться.

Я всё ещё была закутана в простыню, в которую меня завернули после обёртываний.

– М-да. Надо. – и мы отправились в маленькую комнату, которая пряталась за потайной дверью с необследованной мною стороны кровати.

А ещё нужно как-то вспомнить всё. А то с каждым ответом список вопросов возрастает.

Девушка помогла мне закутаться в двухслойное черно-белое сари, которое закреплялось всего двумя верёвочками на плече, но на удивление крепко держалось, и даже при быстрой ходьбе не спешило сбежать.

Пока мы шли, я ощущала себя в сказочном дворце. Стены цвета топлёного молока, мозаика на полу и потолках, широкие арки, шелковые и газовые занавеси, оттоманки и пуфы, фонтаны для питья и увлажнения воздуха и цветы, цветы… Их запах одурманивал, пьянил и поднимал настроение.

– Мы в детском крыле. – где-то через пятнадцать минут ходьбы, мы оказались в голубых коридорах. – Я дальше не могу идти, слугам запрещено подходить к божественным покоям.

– Кто ухаживает за малышами?

– Жрецы. – она немного замялась с ответом и мне это категорически не понравилось. – Никто кромкой вас и жрецов не имеет права видеть детей.

– Тогда жди меня здесь. Дальше я сама.

А в голове лишь крутилось: "Какие они, мои дети? Почему я не вижу никаких изменений в своём теле, что должны быть у рожавших женщин? Живот в порядке. Растяжек нет. Молока не наблюдается. Это точно мои дети?"

Но больше всего меня пугало то, что я могла дать огромное количество определений всему, что вижу, но не в состоянии ничего вспомнить о себе.

Я шла по голубому коридору, а в ушах практически звенело от оглушающей тишины. Вдруг, я услышала тонкий детский плач. Через несколько секунд к нему присоединился второй голосок. Невыносимый звук. И ты не понимаешь, нужно броситься к источнику плача или рвать когти в обратном направлении? Потому что их крик вбуравливается в мозг, дезориентирует и будит самые древние инстинкты.

Конечно, я не сбежала. Ну не смогла я уйти, зная, что там дети, мои дети. Не могу сказать, что мной двигала любовь, на тот момент я сама не знала, как к ним относиться. Я за себя не могу взять ответственность, потому что ничего не помню, а за двух маленьких детей тем более не возьму. Но я таки заставила себя дойти до двери, за которой раздавались крики. Я открыла дверь. В комнате никого кроме двух кричащих малышей не было. И где эти жрецы? Кто, вообще, детей одних, без присмотра оставляет?

Ни медля больше не секунды, я подошла к ближайшей кровати, в которой надрывался один из малышей.

Вы когда-нибудь видели ангелов? Почему-то мне в голову пришла именно эта мысль. Светлые медовые волосики, как пушок, обрамляли круглое личико, яркие синие глаза, не по-детски мудро смотрели на меня, носик пуговкой, и пухлые губки, которые он сморщивал во время крика. Чистый ангелок. Из одежды на нём были только трусики из намотанной на бедра ткани. Он тянул ко мне свои маленькие ручки и тихонько всхлипывал.

Я взяла его на руки и пошла ко второй кроватке, в которой надрывался братец. Второй малыш был почти полной копией первого, только его короткие волосики были темного-шоколадного цвета, а глазки вобрали в себя всю зелень окружающего мира, и взгляд уже сейчас был лукавым. Чую, все шалости будет начинать он. Малыш даже прекратил плакать, когда я подошла к нему с братцем на руках, но точно так же протянул руки. Пришлось взять и его.

Что делать дальше я не знала.

В комнате помимо кроватей стоял широкий стол с высокими бортами, комод, наверное, в нем хранились детские вещи, и два кресла-качалки.

Мы устроились в одном из кресел. Дети вроде были маленькими, но через пять минут у меня заболели плечи, на которых лежали их головки. И чтобы отвлечь себя я начала тихо петь. Не знаю, откуда пришли слова:

Я от боли своей устала

И тебя от нее спасу.

Я озера своей печали

В потемневших глазах несу.

Расплескались озера эти -

Как сладка и прохладна боль…

Мысль о том, что ты есть на свете,

Согревает меня собой.

Может встреч и разлук не будет,

Только в вечной своей дали

Вновь меня на рассвете будят

В серой дымке глаза твои…

Все ошибки они прощают,

Будто силы дают: живи…

И от горестей защищают

И слезинку сотрут: не реви!

Сколько слов для тебя осталось,

Сколько ласки твоей: приснись…

Окунувшись в мою усталость,

Наболевших висков коснись…

Я тебе бесконечно рада

Молчаливому, – и во сне

Будет каждая ночь отрадой

И великой наградой мне…

Ведь в безоблачный день и в ночной тиши

Я плыву на ладонях твоей души.

Между мной и тобою незримо дрожит паутинка…

Я себе повторяю в который раз,

Что не надо ни слез, ни прощальных фраз,

Лишь в кромешной тиши можно слышать свою половинку…

(Наталья Кучер)

Пока я тихо напевала, малыши уснули. Я осторожно, боясь потревожить их сон, переложила их в кроватки. Темный бесёнок, как я окрестила его про себя, приоткрыл глазки, когда я уложила на прохладную простыню, но в итоге закрыл их и окончательно уснул. Я отыскала в комоде две плотные простынки и укрыла малышей. Мне показалось, что ручки у них немного замерзли.

Тихо прикрыв дверь я вышла из комнаты и стала дожидаться "нянек". У меня жутко чесались руки, узнать насколько крепкие у них зубы, и можно ли их выбить ударом моего кулака.

Наконец в коридоре показались двое в чёрных балахонах с капюшонами, натянутыми так глубоко, что лиц не видно. Нужны мне их лица.

– И где вы шляетесь? Мои дети криком надрываются, лежат голыми и наверняка голодными, а вас где-то носит.

– Госпожа, простите. Но на храм напали. Нам нужно срочно перевести вас и детей в безопасное место. – голос показался мне знакомым, но раз они меня знают, то это не удивительно.

– Насколько опасно?

– Здесь василиски. – и сказано это было таким тоном, как будто эти существа заразны чем-то смертельным.

– Если б я понимала о чём вы. – пробормотала я себе под нос.

В комнате первым делом я достала тонкие пледы, которые увидела, когда брала простыни, и поочередно закрутила в них детей. Малыши немного поругались, ведь мы потревожили их сон, но жрецы быстро их успокоили. Бесёнка я взяла на руки, ангелочек остался у жреца, а второй балахонистый повел нас на выход, но в противоположную сторону от той, с которой и я, и они пришли в детское крыло.

Дойдя до тупиковой стены, после нескольких поворотов, он надавил на кирпич, и в полу отошла плита, демонстрируя зев прохода и ступени ведущие вниз.

Над головой впереди идущего зажегся рыжий огонёк, и мы поторопились скрыться. Со стороны детских покоев раздался шум торопливых шагов нескольких пар ног.

Забег по туннелям дети переносили стоически, время от времени кряхтели и мявкали, но не плакали, видимо, нахождение на ручках играло свою роль, а под конец, когда у меня уже руки отваливались и меня с малышом подхватил на руки свободный жрец, темный малыш и вовсе рассмеялся.

Уже катаясь на жреце, одной рукой держа малыша, а другой держась за чужую шею, я поняла, что впереди идущий жрец не фуррь. Походка существа с хвостом качественно отличается от обычного двуногого, хоть тресни, но не сможет он бежать так прямо и почти не двигать корпусом.

Выдавать своё понимание я не стала, а лишь чуть крепче схватилась за шею.

Проход рано или поздно закончится, а что нас ждёт в конце? Кому нужны маленькие боги и я?

Если я правильно поняла, их жизни зависят от моей, значит время, чтоб найти выход у нас будет. И убивать нас сразу не станут. Почему-то мне верилось, что раз сразу не прикончили, жить будем. Главное понять цели похитителей.

То, что меня и детей обманом увели, стало мне понятно, хотя и было обидно, что я так легко повелась. Но голоса же до боли в висках знакомые. Ох, что же творится вокруг? Вспомнить бы.

Мы не дошли до конца туннеля, когда впереди идущий остановился.

– Полог пройден. Можем уходить.

– Держись крепче и закрой глаза. – приказал несущий меня, – А, то тошнить будет.

Я послушалась. Золотистая вспышка пробилась через зажмуренные веки, и я ощутила, как запах сырой земли сменили ароматы леса. Вокруг меня была комната похожая на светлый грот. Но именно комната, с широким окном, занавешенным золотистыми шторами и зелёным полом.

Две широкие кровати дополняли образ жилого помещения. Меня осторожно поставили на пол.

– Ну вот мы и дома, – двое одинаковых мужчин, ни разу не похожие на ящериц, сбросили капюшоны.

– Малышка мы так за тебя волновались. – один из них сделал шаг в мою сторону, приподнимая руки для объятий, но я не торопилась нырять в них.

– А, вы, собственно, кто? – я крепко прижала к себе малыша и даже сделала пол шага назад. – И отдайте уже моего сына.

– Малышка, ты себя плохо чувствуешь? – ещё шаг в мою сторону, который мне откровенно не нравиться.

– Гор, успокойся. – отдернул его клон. – Присмотрись внимательнее. У неё до сих пор витают остатки заклинания над головой. Ей так грубо память закрыли, что она не то что нас, она и родителей своих не помнит. Да и себя скорее всего.

– А дети то откуда? – уже полностью переключил своё внимание на собеседника рыжий мужчина.

– Дети, насколько тебе должно быть известно, за два дня не появляются. А позавчера наша невеста уходила отсюда даже не беременной. – меня начал раздражать их разговор.

– Как ты можешь быть уверен? Я вижу чёткую кровную связь между ней и детьми. – все вокруг что-то видят, одна я себя слепой ощущаю.

– Молодые люди, а нечего что я здесь стою, и слушаю о себе в третьем лице?

– Ой, маленькая, садись на кровать, можешь малышей положить, устраивайся, а мы тебя снабдим всем, что нужно. – он помог удобно устроить темненького ребёнка и сесть мне, – Десять минут, мы все вопросы решим и займёмся вашим комфортом. Помнишь, как тебя зовут?

– Нет. – призналась я, теряя пыл.

– О чём я и говорю. – он победно улыбнулся, и мужчины покинули комнату.

– И что нам делать, детки? Мама у вас бестолковая, но, кажется, нас здесь знают. Ну, по крайней мере меня. А вы со мной прицепом. – я ласково погладила макушки двух внимательно слушающих меня лапушек.

Иск

Это были самые длинные два дня за последние несколько лет. Не найдя ни одного чёткого пути к девушке, мы собрались всей семьей, подключив всех родичей со стороны моей матери, в том числе рыжих близнецов, моих четвероюродных племянников, и стали искать её по отпечатку ауры в пространстве. Полсотни василисков, двадцать часов медитации с объединенным сознанием, и мы нашли точку в которой след обрывался. Но это уже была реальная зацепка. Храм культа возрождения богов.

В общедоступных хрониках пишут, что боги уничтожили друг друга, но на самом деле их сила вошла в резонанс и поставила их перед выбором: уничтожить мир или их оболочки. Боги сделали свой выбор, и мир уцелел. Но уничтожение физического воплощения – не смерть для бога. Нужно было лишь создать подходящие условия.

Василиски узнав, что требуется для ритуала отказались. Наших женщин слишком мало, чтобы мы могли позволить их убить. Даже ради гипотетической возможности возрождения создателей. К тому же, когда провалилась вторая попытка, а василиска была мертва мы бросили все силы на защиту своих женщин. Наги не отступали, и как только у них появлялась готовая разрешится от беременности двойней нага, пропадала одна из наших девушек.

Чаще нам удавалось её найти и вернуть домой, уничтожив очередную горстку безумцев, но бывало и так, что мы не успевали.

Условия для возрождения богов были, как и все предсказания туманны и имели множество трактовок. Один из текстов, самый полный из тех, что я читал звучал так:

"В преддверии рождения двоих мать, носящая должна принять кровь матери отдающей. Когда дети одним целым выйдут на свет, жрецам должно перерубить нити, питающие жизнь. А третья мать, не связанная ни с одним богом, отдаст две жизни за две и свяжет детей с собой.

И сольются три красные реки, и примут тела дух богов, а тела их будут приближены к образу создателя'

Когда мы нашли два, брошенных в яму для отходов, тела на заднем дворе храма, одно из которых принадлежало нашей представительнице посольства в островном государстве нагов, многие из мужчин потеряли остатки человечности.

Служители храма были вырезаны за десять минут. Я лично взломал сознание одного из старших жрецов и передал информацию Сиду и Гору. С ними отправилась половина отряда, отвлекать на себя внимание охраны. Оставшиеся помогли мне разрушить храм до основания.

Сид и Гор

– Мам. У нас новость. Отдаёт безумием, но мы, правда, не шутим. – младший сын ворвался в комнату, как солнечный ветер.

– У нас в комнате невеста и двое, вроде, её детей. – его копия, чуть более спокойным и деловым тоном, старался сбивчиво объяснить ситуацию.

Родители, молодая василисочка с золотым хвостом и волосами цвета меди, чуть старше двухсот лет и её супруг, чей цвет чешуи она приняла много лет назад, с золотистой средней длинны шевелюрой, отдыхали после долгого рабочего дня, сидя на пуфах в гостиной, наслаждаясь сбором из летних трав и ягод.

– И нам нужны пеленки, одежда, твоё фирменное заклинание очистки от пищевых отходов, кровать для двух малышей… – продолжал их старший, пусть всего на несколько минут, сын.

– Стоп! Ещё раз и помедленнее. Кто у вас в комнате?

– Мам, давай все вопросы потом. У нас в спальне любимая женщина и двое её детей. И нам нужна твоя помощь, если ты, конечно, помнишь, как ухаживать за новорожденными. – Гор хитро посмотрел на маму, подначивая её принять нужное решение.

– Разумеется, помню. Что за дикость. Я вас, обормотов вырастила, всех твоих ящеров выхаживаю, неужели двух детей не обеспечу всем необходимым? – она выскользнула из комнаты, мазнув по ногам своих мальчишек хвостом.

Отец, до этого момента лишь хитро поглядывающий на свою семью, поднялся и отвесил по лёгкому подзатыльнику сыновьям.

– И когда вы собирались сообщить, что я стал дедом?

– Да, мы как-то не уверенны в отцовстве. – слабо оправдывался Гор.

– Если это ваша женщина, то дети в любом случае ваши, не зависимо от того, чья кровь в них течет. Или я вас плохо воспитал?

– Отец! – Сид постарался поддержать брата. – Мы её позавчера потеряли, её наги около дома Иска украли, а хватились Марию только к вечеру. И позавчера утром у неё детей не было. И даже намёка на беременность не было. Поэтому, мы оказались немного не готовы. Но мы не отказываемся от них троих.

– Просто, нам нужно время, чтобы это принять. Ещё пара минут. Ну, может пара стаканов твоей настойки на хвое, и мы с радостью примем в нашу семью двух малышей. – Гор шутя уводил отца в сторону кабинета главы семьи. Запить такие потрясающие новости не будет лишним. Как и сбросить напряжение, что не отпускало их всё это время.

До этого момента, они не посвящали родителей в свою проблему, только младший отец был в курсе и сейчас помогал дяде Иску чистить один из храмов от нагской заразы.

Мария

Несколько минут мы пробыли в тишине, а потом в комнату вошла Сайна, мать моих похитителей, и всё закрутилось.

Во-первых, она определила нас в гостевую комнату, где скоро организовала детские кровати, стол для пеленания, стопку детских ползунков и рубашечек с зашитыми рукавами.

Во-вторых, загрузила меня знанием что с детьми делать можно, а что нельзя, и успела она это за время, пока кормила малышей. В-третьих, уложила детей спать за пять минут, отправив меня погулять в коридор. Она сделала ещё огромное количество дел, о которых я и не думала. Где и чем кормить, как купать, где и как гулять…

И всё было так легко, если знать с какой стороны подойти. У меня подобных знаний не было, и это очень сильно меня напрягало. Как можно заиметь детей и не готовиться к этому? А по отсутствию хоть каких-либо знаний, я делала вывод, что и не готовилась к их появлению.

За ужином мы не скучали. В общей столовой хозяева дома оборудовали напольные люльки для детей, которые раскачивались на пружинном механизме, и малыши в состоянии полудремы находились с нами и не капризничали.

Сайна и один из моих похитителей, которого звали Сид, уже успели взять кровь на анализ у малышей. Я, осмотрела деток сверху до низу, но так и не нашла следа.

Результаты мне озвучили во время десерта. Детки, по большинству показателей люди, с малой примесью крови нагов и василисков. А дальше пошли пояснения, больше похожие на около научную ругань, о двойном геномном наборе, одиночных хромосомах. В целом, переводя на доступный мне язык, брат-близнец Сида, Гор слишком близко придвинулся ко мне и тихо пояснил, наклонившись к самому уху, что искусственно создать таких детей нельзя, и если бы не вмешательство магии мира, ничего бы не получилось.

Ночью началось веселье. Для меня. Детки в течении дня спали раза четыре по паре часов, и периоды бодрствования ограничивались получасом. И спустив мне недостаточное количество уделённого им внимания в первой половине дня, ночью мне спуска не давали. Я по очереди носила их на руках и кормила, очищала и меняла намоченные пелёнки, оказывается какой-то магией я владела, мурлыкала мелодии, которые приходили в голову. В середине ночи, я подтащила их кроватки к своей постели, просунула руки, через решетки к ним, и положив ладони на маленькие ручки отрубилась.

Под утро мне приснилось, что меня, свернувшуюся клубочком на краю кровати, осторожно укрыли, а детей, начинающих покряхтывать, забрали, уговаривая не шуметь и дать маме поспать.

Катя

Мышь пропала, и первоочередной поиск по крови ничего не дал. Маяк, за которым отправился Иск, чуть не угробил его самого. А когда я наткнулась, на стыренные двойняшками с рабочего стола Иска бумаги и отчёты, я чуть не поседела. Ой не зря Змея не оплакивала своих мужчин. Смерть двух женщин и двух не рождённых детей, а если вспомнить о привязках душ к рождаемым малышам, то, возможно, четырёх. И всё ради двух зас…

Слава богу я родителям ничего не сообщила. Если бы мама узнала, что с Маруськой беда, не знаю, как это на ней отразилось бы. Да и папа в стороне не остался бы.

С бумагами я нагрянула к мужу в нашу спальню.

– Почему моя сестра всё ещё не дома? – спросила я потряхивая листками.

– Там безопаснее.

– Кому? Там только два неуравновешенных балбеса.

– Эти балбесы хорошие боевые маги. Их мать отличный биолог и знает, как обращаться с магически одарёнными детьми, кстати срочно ушла в отпуск. Старший отец иллюзионист каких поискать. К тому же к ним съезжаются родственники. Скоро прибудет и третий их родитель. Твоя сестра в безопасности. И я не дам тебе из-за родственных чувств ставить под удар себя и наших детей!

– Если «под удар», то не так там безопасно, как ты говоришь. Я хоть навестить её могу?

Когда Иск в таком состоянии – спорить бесполезно. За несколько лет, что мы живём вместе, я неплохо его изучила.

– Не стоит Кати. – он встал с кровати и обнял меня. – Она пока ничего не помнит.

– Совсем ничего? – я с ужасом посмотрела на супруга. – Но я же могу помочь. Ты знаешь, я хорошо работаю с сознанием.

– Нет. Кати, у твоей сестры всё нормально, насколько это возможно, после всего, что ей выпало. Как только будет можно, я сам отведу тебя и детей к Марии.

– Но я же могу сидеть здесь, зная, что ей там плохо. Тем более, если она ничего не помнит, то находится среди абсолютно чужих.

– Кати! Ты сейчас тоже ей чужая.

– А, когда она всё вспомнит? Иск, ты понимаешь, кем я буду выглядеть в её глазах? Это же предательство!