сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)
— Сам убирайся, придурок, сын придурка, — говорит назгул. — Неча было твоему вонючему предку кольцо в Андуине топить! А вот щас как шарахну твоего хомячка моргульским клинком!
Генка на всякий случай отступает за ствол дуба. К ней сзади подбирается еще один назгул.
Арагорн пытается еще раз отпугнуть назгула зажигалкой, но из нее вырывается лишь призрачная искра.
— Вот тебе, ископаемое, — говорит Генка, бросая в назгула желудем.
Арагорн пронзительно свистит в милицейский свисток.
— Помощь! — визжит она не менее пронзительно — Помощь! Гилдор, куда ты подевался, сукин сын!
— Я здесь, — раздается торжественный голос, и на поляну въезжает еще один всадник — лошадиная голова на палочке у него белая и плащ, понятное дело, белый, кое-где припачканный пятнами травяной зелени. Гилдору от силы лет пятнадцать, и он страдает подростковым фурункулезом. Природное Генкино уважение к эльфий-скому племени стремительно испаряется.
— Бегите, — ломающимся голосом говорит Гилдор, — я их задержу! Возьми моего коня, о друг эльфов. Он вынесет тебя на тот берег!
— Это он тебе, Геночка, — медовым голосом произносит Дюша.
— Да вы… вы что? — возмущается Генка.
— Не бойся, о друг эльфов, — успокаивает Гилдор, — мой конь только с виду страшен. На деле им легко управлять. Я подтяну стремена, чтобы тебе удобнее было ехать.
Сидя верхом на палочке, Гилдор достает Генке едва до плеча.
— Садись, Геночка, садись… Спасай надежду Средиземья…
— Не бойся за нас, — подхватывает Арагорн, — ты им потребен, не мы. И погоня будет за тобой, не за нами…
Гилдор выхватывает из-за плеча деревянный меч и начинает размахивать им в воздухе. Меч задевает за ветви дуба, сверху сыплется древесная труха. Назгулы слегка подаются назад.
— Ну же, — с натугой хрипит Гилдор, — я их не смогу так держать долго.
Генка с пылающими от стыда ушами подбегает к Гилдору и выдергивает из-под него палку с лошадиной головой. При относительно тесном контакте обнаруживается, что Гилдор примерно такой же Гилдор, как Арагорн — Арагорн. Девица, да еще и страшненькая… да что они тут, думает Генка, всех мужиков истребили в запале, что ли?
Она, чувствуя себя полной идиоткой, зажимает лошадиную палку между коленками и, подпрыгивая, бежит к воде. Назгулы с воем несутся за ней, путаясь в плащах и цепляясь за выбоины игрушечными лошадками. Генка оборачивается, раздраженно отбрасывает коня в сторону и припускает изо всех сил. У нее хорошие спортивные задатки и длинные ноги.
— Эй! — кричат обиженные назгулы, — так не по правилам!
— В пень правила! — кричит Генка на бегу, — я Средиземье спасаю!
Она с размаху прыгает в воду и оттуда показывает назгулам средний палец.
— Ах ты, кролик тухлый, — вопит предводитель назгулов," -ну, я тебя!
Из— за кустов на том берегу ручья выезжает отряд эльфов. Все на белых лошадях (той же породы, что у Гилдора), в белых и зеленых плащах, на распущенных волосах обручи из цветной фольги. Эльфы размахивают деревянными мечами и нестройно призывают Элберет.
Черные всадники неохотно пятятся.
— Валите отсюда, — кричат эльфы, — а то наваляем!
— Ах вы, бессмертные выродки, — кричит предводитель, разворачивая коня и углубляясь в лес, то есть в ближайшие кустики.
— От бессмертного слышу! Пойдем, о друг эльфов. — Один из эльфов, придерживая несуществующие поводья, обращается к Генке, — и вы идите, его верные спутники! Ибо вас ждет торжественный пир по случаю успешного завершения первого этапа вышей миссии, ну а потом совет…
— У Элронда? — спрашивает Генка, отряхивая джинсы.
— У Элронда. Все как положено.
Элронд, думает Генка, наверное, тоже баба. У них все бабы. Просто улитка на склоне какая-то, а не властелин колец.
— А Гэндальф где? — интересуется Генка.
— Эй! — кричит эльф, не оборачиваясь, — где Гэндальф?
— А черт его знает! — вопят из-за холма. — Шевелитесь, жрать охота!
— То есть прошу пожаловать на пир, — говорит Гилдор, перебравшись через ручей и подбирая свою игрушечную лошадку, — и тебя, верный спутник верного, и тебя, о Арагорн Телконтар…
— А где Арвен? — тут же спрашивает Арагорн.
— Ждет тебя, о Дунадан, — Гилдор вздергивает подбородок, указывая куда-то вперед.
Из— за кустов выходит еще одна девица, на сей раз в платье, на голове сеточка, острое бледное лицо обильно напудрено, но в общем-то можно разглядеть, что ей далеко за тридцать. Арагорн подходит к ней, долго-долго смотрит в глаза, склоняет гордую голову…
— Это у них какие-то лесбийские игры, — шепчет Генка уголком рта.
— Вовсе нет, — пылко возражает Дюша, который только-только начал получать от игры хоть • какое-то удовольствие, — это кросс-половой отыгрыш.
Арвен играет с душой — в зеленое бархатное платье с разрезом, рукавами-буф и шлейфом вложено столько причудливой фантазии, что Генке делается даже как-то неловко…
Теперь видно, что за холмом расположился целый лагерь -тенты на шестах, флажки, скатерти, расстеленные прямо на траве. В ручье охлаждаются бутылки с пепси-колой и минералкой. Какой-то эльф сосредоточенно нарезает бутерброды.
— Прошу, — говорит Арвен, поводя широким рукавом.
— А и правда жрать хочется, — соглашается Генка.
— Для хоббита это совершенно естественно, мой мохноногий друг. Добро пожаловать в Имладрис.
Генка только-только успела плюхнуться у ближайшей тарелки с бутербродами, как к ней подбежал маленький эльф в съехавшем на одно ухо венке из одуванчиков.
— Государь Элронд зовет, — пищит он.
— А подождать государю слабо? — ворчит Генка.
— Так нельзя, — укоряет маленький эльф, — вы должны немедленно вскочить и идти.
— А по книге нам дали доесть.
— Так то по книге!
Дюша вновь, выражая готовность, поднимается с травы и проницательно идет к единственной брезентовой палатке, украшенной резными листьями серебряной фольги.
Маленький эльф бежит за ним, спотыкаясь о кочки.
Генка хватает ближайший бутерброд и, поминутно откусывая от него, тоже неохотно тащится следом. Невдалеке Арагорн о чем-то беседует с Арвен.
Маленький эльф отдергивает полог и сует голову внутрь.
— Хоббиты пришли, — сообщает он.
— Пусть подождут на пороге, -раздается приглушенный голос.
Эльф высовывает голову и оборачивается к ним.
— Государь велел подождать на пороге, — переводит он. Полог чуть откидывается, но Генка различает лишь смутный силуэт у задней стенки палатки.
— Так, значит, вы — хоббиты, — говорит эльфийский владыка из тьмы, — в тяжкое время попали вы в Имладрис. Ибо тьма сгущается, и тени удлинились.
— Воистину как бы да, — говорит Дюша, лихорадочно соображая, где он недавно слышал про удлинившиеся тени.
— Смертельной опасности вы подвергались, доставляя сюда это кольцо, и выполнили свою задачу с честью, о Фродо!
— Фродо — вот он, — поясняет Дюша, кивая в сторону Генки, — то есть она. Ну, то есть вот это Фродо, а я — Сэм!
— В общем, — доносится из тьмы, — разницы нет.
Генка щурит глаза, вглядываясь — Элронд почти невидим, лишь лицо смутно белеет в полумраке. На голове у него отблескивает венец, а на пальце вроде как можно разглядеть кольцо с бледным камнем.
— Разве Сэм не дошел с Фродо до конца, до огненной пропасти?
— Кстати, — говорит Генка, — насчет огненной пропасти. Где она находится территориально?
— Мне то хорошо ведомо, — говорит Элронд, — вы же узнаете в свое время. Ибо много препятствий надлежит вам преодолеть с вашими верными спутниками, пока не…
— А! — радуется Дюша, — свободные народы свободного мира! А где они, кстати? Где Гэндальф?
— С Гэндальфом временные трудности. То есть я хотел сказать, он присоединится к вам позже.
— А Леголас и Гимли? Боромир, в конце концов?
— Эй, — возглашает Элронд, — кто тут у нас низший эльф?
— Я здесь, государь, — маленький зеленый эльф раздвигает Генку и Дюшу и просовывает голову в палатку.
— Где у нас Леголас и Гимли?
— А они на вокзал поехали. Питерских эльфов встречать, — поясняет низший эльф.
— А! — спохватывается Элронд, — у нас ожидается делегация дружественных эльфов из Лихолесья. В связи с напряженной международной обстановкой в Средиземье. Ну и ладненько, там и встретитесь. Арагорн проведет вас. Рассматривайте это как начало вашего многотрудного пути, о хоббиты! Я все сказал! Желаю вам удачи в борьбе против мирового зла, о мои маленькие герои!
Он делает какое-то движение рукой, и перед носом у Генки разворачивается пестрый полог, закрывая вход в палатку.
***
— По-моему, это какой-то идиотизм, — ворчит Генка, следуя за Арагорном, бодро топающим по платформе станции Воробьевы горы. За стеклянными стенами нестерпимо блестит река.
— Почему? Мне нравится. Забавно и даже трогательно как-то у них получается. Нет, я рад, что мы согласились, Геночка. Такой экспириенс!
— А ты Элронда разглядел? Почему он был скрыт во мраке? -Потому что тени удлинились? — неУверенно предполагает
Дюша.
— Скорее, потому что он — тоже баба, — говорит Генка, — популяция у этих эльфов такая, что ли? Сугубо женская?
— Прикинь, Генка, сколько у Толкиена активных женских ролей? Ну, Арвен, условно, ну еще Галадриэль, ну, Эовин. Которую, кстати, лично мы по игре и не увидим. А играть всем хочется. Женщины тоже люди. Меня другое немножко смущает. Почему они нам устроили игру по низшему разряду?
— Что значит — по низшему? А какой у них высший? С натуральным Ородруином?
— Нет, но все-таки странно. Те эльфы, в Эгладоре, были совсем не такие. У них и стража на дереве, и луки, и прикид серьезный, и по квэнья ботают. А эти на палочках скачут, пепси-колу пьют. Одна Арвен прикинута как надо, но у нее, по-моему, с головой не все в порядке.
— Еще бы, в ее то годы! Арагорн, — Генка вдруг напрягается, и Дюша чувствует, как ее плечо твердеет, — эй, Арагорн! Да остановись же ты, наконец! Кто это там?
— Назгулы! — взвизгивает Арагорн. В дальнем конце вестибюля медленно вырастают остроконечные черные капюшоны. Их зубчатые тени отражаются в блестящем настиле, точно в стоячей озерной воде. Немногочисленные пассажиры, ожидающие поезда на платформе, не обращают на назгулов никакого внимания.
— Арагорн, ты, это… отбивайся, первый меч Средиземья, — оживленно говорит Дюша, предвидя следующее замечательное приключение.
Арагорн, застыв на месте, хлопает рыжими ресницами.
— Это… откуда? — выговаривает Арагорн, обращаясь в пространство.
— Как — откуда? — говорит совершенно довольный Дюша, — из Минас-Моргула, а то!
— Но это не по… то есть…
— Дюша, — говорит Генка тихо, — надо драпать от этих Моргулисов.
— Ну да, ну да…
— Нет, я серьезно. Надо драпать.
— От назгулов не скроешься, — радостно сообщает Дюша.
— Но попробовать-то можно. Арагорн, раздери тебя Барлог, сюда! За колонну…
Дюша жизнерадостно, как щенок, запрыгивает за колонну и выглядывает оттуда, с любопытством озирая вестибюль. Назгулы плавно скользят по блестящему красноватому камню, их головы мерно поворачиваются из стороны в сторону.
— Поезд видишь?
— Но он же не в ту сторону, — блеет Арагорн. — Нам на Комсомольскую… питерские эльфы…
— Дура, — с чувством говорит Генка и прыгает в открывшуюся дверь. Одной рукой она вцепилась в Дюшу, другой — в упирающегося Арагорна. Назгулы, сориентировавшись, прыгают в ближайший вагон. Прежде чем поезд трогается, Генка, продолжая мертвой хваткой держать Арагорна и Дюшу, вываливается из поезда на платформу. Поезд трогается, за стеклом маячат черные остроконечные тени. Генка в ужасе видит, как черная рука пытается просунуться между створками двери.
— Что это б-было? — бормочет Арагорн, поправляя съехавшие очки.
— Назгулы, разумеется, — холодно говорит Генка, — ты что, настоящих назгулов не видела, идиотка? Это тебе не твои воши на палочках… Скорее, поезд подходит. А то они еще стоп-кран сорвут, с них станется.
Поезд выезжает на прозрачную платформу, раздувая Генкины черные кудри. Они запрыгивают в вагон и, отдуваясь, прислоняются к противоположной двери. За дверью видна искривившаяся река, купы деревьев, ступеньки, сходящиеся к воде…
Двери захлопываются. Река начинает двигаться, все быстрее набирает скорость. Над городом стоит торжествующий бледный день.
— Откуда они взялись? — удивляется Арагорн, перекрикивая стук колес. — Из какой-нибудь другой игры?
— Но ведь мы по-прежнему хоббиты, — рассудительно поясняет Дюша, — так что назгулы совершенно естественно…
Генке кажется, что это как раз неестественно, но она только говорит:
— Послушай, Арагорн, как тебя там, на вокзале будет много народу? Эльфийского, я имею в виду.
— Ну да, — мрачно говорит Арагорн, — все, кто еще остались.
— Что значит — остались? А прочих что, уже истребили?
— Не-а, просто на полевки уехали.
— А ты, значит, нет. Не взяли тебя, да? Ладно, и то хорошо, назгулы в толпе не нападают.
— Назгулы точно из другой игры, — оживленно говорит Арагорн, — накладки-то всякие бывают. Вот прикинь, как-то на хишке берут меня в плен. Ну, сижу я в плену, сижу, потом достало сидеть, и я кончаю жизнь самоубийством.
— А по-моему, ты вполне жива, — замечает Генка.
— Так по игре же. Ну, и пошла в Мандос. Да вы чего, это обитель загробная… А покойники у нас жили на самом краю территории, за Андуином, ну за Яхромой то есть. И вот иду я по тропке, лес вокруг, солнце садится, от земли туман поднимается, ну, жутко мне стало, мало ли кто в лесу ходит… Сморю — мужик идет, катит велосипед, сам с рюкзаком, ну цивил какой-то, кто его знает, что за человек, значит, я с тропки схожу и решаю в кустах укрыться предусмотрительно. Мужик, видно, что-то все-таки заметил, стоит, велосипед поставил, оглядывается, и тут из за поворота выходит, блин…
— Блин?
— Балин! Государь Мории. С топором, в шлеме, с бородой и два меча на поясе. А за Балином вышла и дружина его: шесть витязей — и все в аналогичных прикидах. Мужик и челюсть-то подобрать не успел, как Балин отставляет его велосипед с тропы и вся компания проходит мимо в полном молчании. А тут, с криком «пропустите покойницу», из кустов вылезаю я… В орочьей куртке, что характерно. Мужик как меня увидел, велосипед бросил и как кинется бежать… В направлении, откуда Балин с дружиной пришел. А там как раз эльфы лагерем стояли… [ Эта история, видимо, реальна, выложена на том же сайте и принадлежит некоей Митрилиан. Вообще таких историй на толкиенистских сайтах более чем достаточно, из чего можно заключить, что подобные казусы происходили сплошь и рядом. Лично я не очень беспокоюсь за психическое здоровье жителей окрестных деревень, поскольку, полагаю, выезжающие из лесу воины Чингисхана или Белоснежка с семью гномами уже ничего к их обычному состоянию не добавляют. Хотя вот недавно какой-то тип из МАИ рассказывал в передаче как бы про науку про искривления хронологического поля. Мол, там, где они есть, местные жители видят странные картины прошлого — на-пример, людей в средневековых доспехах. Я думаю, они просто какие-то боев-ки видят, сейчас эльфов и витязей в лесах больше, чем грибников. А этот чудак из МАИ поверил… ]
— Ну и что?
— А то, что всякое случается.
Генка пожимает стройными плечами.
Поезд ныряет в тоннель. За темной дверью вьются какие-то загадочные трубки, проносятся призрачные огни. Дюша думает — а если поезд вынырнет не здесь и не сейчас? Немножко в другом мире, где все вроде так же, но на самом деле чуточку иначе? Система-то сложная, топология запутанная, вот случится какой-то схлоп пространства-времени и — нате вам!
У Генки свои заботы.
— Тугрик твой, Дюша, кажется, тоже был Гилдор, да? — спрашивает она. — Преображающийся эльф?
— Вообще-то да, — соглашается Дюша.
— И эта мелкая на Воробьевых, на белой лошади на палочке — тоже Гилдор была. Два, значит, Гилдора. Из них один недоделанный. И назгулов два отряда. Одни просто паноптикум какой-то, а другие — ничего, серьезные назгулы. Это почему, а, Арагорн?
— Я ж говорю, — печалится Арагорн, — накладка вышла.
— Из-за этой накладки эти назгулы нас чуть среди бела дня не замели!
— А в чем, по-вашему, состоит хоббитское предназначение? — Арагорн постепенно приходит в себя, — уходить от назгулов! А мое — защищать вас, маленьких и слабых…
— Хорошо же ты нас защитила!
— Я был не подготовлен, — сухо говорит Арагорн.
— Будто настоящего Арагорна назгулы каждый раз телеграммой извещали…
Станции на миг замирают перед ними — пустые, полные народа, обложенные белой кафельной плиткой, гладким кровавиком, нежнейшим мрамором, похожим на пласты нутряного жира. Генка тревожно меряет взглядом каждую очередную платформу. Лишь когда двери снова захлопываются, она немного расслабляется.
— Ты чего? — беспокоится Дюша.
— Да так… кстати, где у нас Ородруин, а, Эльфийский прихвостень?
— Еще понятия не имею, — вертит головой Арагорн, — это только мастер знает!
— А! — удовлетворенно говорит Генка, — мастер! А ты сам его хорошо знаешь, о потомок эмигрантов с Заокраинного запада?
— Кто ж его знает? — удивляется Арагорн, — мастер — он такой…
