Текст книги "Держи меня крепче (СИ)"

Автор книги: Мария Русланова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

Держи меня крепче
Мария Русланова

Глава 1

Аня

– Васнецова, подумай ещё раз. Подумай от чего отказываешься! Ребенок абсолютно здоровый, крепыш. Да многие мечтают о таком!

Сижу перед заведующей родильного отделения, не смея даже пошевелиться и посмотреть ей в глаза. Я отказываюсь от своего ребенка. Сейчас подпишу эту бумажку и все, можно продолжать жить как раньше. Только почему на душе так скверно, грызет все изнутри.

– Я все решила. Мне… Мне некуда его брать.

Слышу, как мерно постукивает карандаш по поверхности стола. Невольно морщусь от каждого удара, который метко бьет мне по самому темечку. На настенных часах в унисон тикают секундные стрелки. Кажется, что каждая секунда длится целую вечность. Одежда противно прилипла к телу от выступившего пота, хотя на улице только начало лета. Мысли в голове начинают путаться, сознание теряется в тумане.

– А родители? Умерли что ли? – сквозь это марево, которое плотно окутало меня, прорывается голос врача. Она все никак не сдается и предпринимает последние попытки образумить меня.

– Нет, что вы! Живы…

– А про ребенка то знают? Говорила им?

Склоняю голову еще ниже и молча трясу ей.

– Так ты скажи! Ну, поругают, конечно. А потом глядишь и растают, как карапуза то увидят. Ну, не выгонят же на улицу.

– Нет, не могу я, не понять вам, – голос надрывается, чувствую зареву сейчас. А реветь нельзя, нужно до конца эту пытку выдержать. А расплачусь и все, пиши пропало. Не смогу оставить.

– Охохоюшки хо-хо, вот так родят, а потом оставляют. Кукушки.

На этих словах меня передёргивает. Хочу возразить, а в голове противный такой голосок жужжит – а кто ты? Кукушка и есть.

– Сначала сами бы выросли, да окрепли, а потом рожали. Вон, дом малютки переполнен. И твоего туда отправим выходит.

На этих словах сердце на несколько мгновений замирает, а потом начинает бешено колотиться. В горле встает противный ком, который мешает сделать полноценный вдох. Но там он хоть будет в тепле, накормлен, о нем позаботятся. А что я ему дам? Мне самой то жить негде, еще целый год учиться нужно, чтобы получить диплом и устроиться на полноценную работу.

– Ну, раз решила, то вот пиши и подписывай. И иди куда глаза твои бесстыжие глядят.

Заведующая отделением протягивает мне листок бумаги и ручку. При этом чувствую, как недовольный взгляд буквально прожигает мне лоб. Стыдно ужасно, хочется объяснить, рассказать, что не я такая, что обстоятельства такие. Но вместо этого беру ручку и дрожащим подчерком вывожу слово за словом. Отказываюсь… Не имею… Подпись. Несколько строк и судьба ребенка решена. Все так сложно в этой жизни, а иногда вон как, и легче не бывает.

Протягиваю бумажку врачу. Она надевает очки, берет листок в руки и внимательно читает.

– Так Васнецова, сегодня все оформим, завтра его в дом малютки увезут. Ребенок здоровый, может повезет и быстро родители найдутся. Некоторые годами родить не могут, молятся каждый день, вымаливают чудо то. А некоторые, – на этих словах она окатывает меня презрительным взглядом, – как котятами раскидываются.

К глазам снова подступают слезы. Да сколько же это мучение будет длиться. Ну как объяснить ей, что я одна на всем белом свете, даже при живых родителях. Не до меня им сейчас, а с ребенком и подавно. И отцу ребенка не нужна. Помощи и поддержки ждать мне неоткуда. С горечью погружаюсь в свои переживания, как вдруг дверь в кабинет резко открывается. От неожиданности подскакиваю и ойкаю. С испугом таращусь на огромную фигуру, которая закрывает собой весь дверной проем. Вытерев глаза от слез, приглядываюсь и узнаю в нем акушера, который у меня роды принимал. На улице встретишь и не подумаешь, что он врач, да еще и акушер. С такой внешностью обычно бизнесом занимаются, причем не самым легальным. Или на боксерском ринге кулаками машут. А этот смотри ка, детям помогает на свет появляться. Сижу, сжавшись в комочек, и исподтишка пялюсь на него. Вспоминаю как спокойно и уверенно он действовал, когда роды у меня принимал. Но самое удивительное, что страх, который долгие месяцы не отпускал меня из своих цепких лап, вдруг исчез. Неожиданно для самой себя я почувствовала себя в безопасности и полностью доверилась своему угрюмому врачу. Наверное, никогда не смогу забыть момент, когда мне на грудь положили моего сынишку. Врачи же не знали, что я от ребенка отказываться буду. Сейчас от этого воспоминания все в груди жжет. Обняла его, прижала к себе, ведь тогда уже понимала, что скоро расстанемся. Хотелось, чтобы это мгновение длилось, а не летело с такой бешеной скоростью. Ручки маленькие держала и плакала. Потом его принесли мне в палату, и я никак не могла заставить себя пойти с признанием к заведующей. Все смотрела на него и целовала. Прикладывала к груди и вдыхала запах своего малыша. Но дело идет к выписке, дальше ждать уже некуда. Свинцовыми ногами заставила себя дойти до кабинета врача и призналась, что забирать ребенка не буду. Мне кажется часть меня медленно умирала, когда я произносила эти слова, нервно заламывая пальцы на руках.

Акушер закрывает дверь и медленно подходит к нам. Смотрю на него снизу-вверх. Где-то в глубине души возникает совершенно странное и иррациональное чувство. Словно вот он сейчас снова возьмет все в свои сильные руки и избавит меня от всех проблем. Но только это в сказках принцы спасают прекрасных принцесс. А в жизни эти принцы улепетывают при первой возникшей проблеме. Да и я на принцессу то не тяну, что уж там. А из этого громилы такой же принц, как из слона балерина. Больше тянет на огромного и грозного дракона. На родах и на осмотре особо и не разглядела его. Сейчас вижу, что он действительно большой, руки огромные. И как он такими детей держит? Сломает же все. Взрослый уже, больше тридцати – это точно. Лицо суровое, следы каких-либо эмоций полностью отсутствуют. Не выдержав его сканирующий взгляд, отпускаю глаза и впиваюсь в края стула. Кто ж сюда такие неудобные стулья поставил.

– Так, что у нас тут? Отказывается?

Молча киваю головой и еще сильнее сжимаю стул.

– Да, вот уже все подписала, – вздыхает заведующая отделением. – Такой малыш замечательный, не знаю уже как отговорить.

– Ну отказывается, так отказывается. Состояние удовлетворительное, может идти, – ко мне даже не обращается, как будто я тут пустое место.

Поворачивается к окну и как ни в чем не бывало берет какую-то папку и начинает изучать ее содержимое.

– Елена Захаровна, у нас на этой неделе все? На следующей неделе сколько родов запланировано?

Врач, Елена Захаровна, как оказалось, подходит к нему с папками, и они начинают их изучать.

Я чувствую себя странно. Обо мне вроде как совершенно забыли. Стоят обсуждают кому кесарево, кому вызывать роды нужно. Откашливаюсь и смотрю на них.

– Я пойду?

Оба поворачивают головы, акушер смотрит на меня с удивлением, как будто вообще не ожидал здесь увидеть.

– Иди, думали ты уже сбежала, сверкая пятками.

Они отворачиваются и снова начинают что-то обсуждать, совершенно потеряв ко мне какой-либо интерес. А я, пользуясь моментом, открываю дверь и выхожу из кабинета. Ну что ж, дело сделано. Нужно идти и жить дальше. Кто бы ещё сказал, как.

Глава 2

Дима

Когда увидел ее бледное лицо и зареванные глаза, то сначала даже испугался. Но профессиональный опыт и природное чутье быстро подсказали, что дело совсем не в состоянии здоровья. Тем более анализы я ее проверял, все необходимые процедуры и УЗИ ей сделали, все у нее было хорошо. Непроизвольно вспоминаю как проходили ее роды. Свалилась к нам, как снег на голову. Я уже домой собирался, как меня срочно в родильное отделение вызвали. На учете она не стояла, пришла, когда уже схватки скрутили. Во время родов была совсем одна – ни мужа, ни родственников, никакой поддержки. Мне, признаться, так даже больше нравится. Никто под ногами не крутится, не спрашивает каждые пять минут – ну когда уже? А партнерские роды я бы вообще отменил. Мало того, что за роженицей нужно постоянно смотреть, так еще и папаши покоя не дают. Все почему то думают, что больше меня в акушерстве разбираются. Иногда еле сдерживаюсь, чтобы не выставить очередного, совершенно ненужного, участника процесса за дверь. А с девчонкой мы хорошо сработались. Все, что я ей говорил, она беспрекословно выполняла. Да и молодой здоровый организм не подвел, родила быстро и без каких-либо проблем. Пацан родился крепкий, заголосил так, что полбольницы оглохло. Здоровый значит, легкие хорошие. Любая мамаша рада будет счастлива такого мальчонку родить, а эта, значит, оставить решила. Я, конечно, за время работы всякое уже повидал. Не она первая, кто сидит в этом кабинете и пишет отказную. Но первые года практики я пытался уговаривать, беседовал с ними по душам, искренне верил, что смогу до каждой достучаться. А с годами понял, что незачем все это. Если женщина решила, то ее никто не отговорит. Да и жизненные обстоятельства у всех разные, каждой же в душу не полезешь. Где-то в глубине души я даже понимаю таких, как они. Не представляю себя в роди отца семейства, терпеть в доме вечный ор и бардак. Мне хватает тех, с кем здесь приходится возиться. Да и в акушеры я пошел не из-за огромной любви к детям.

Вот только Елена Захаровна ещё не сдалась, и годы работы не сделали ее черствой. Сколько таких отказных ей уже пришлось прочитать, но все равно пытается каждую уговорить, образумить. И с этой девчонкой пыталась по душам поговорить, убедить не делать глупости. Да я и сам признаться, как увидел ее, сидящую на стуле с видом побитой собаки, дрогнул, и сердце мое очерствевшее екнуло. Не похожа она на гулящую и безответственную. Видать так обстоятельства жизни сложились. Соблазнил, залетела, бросил, родила, отказ от ребенка. Стандартная схема. В этой жизни ничего особо не меняется. Страшно видать стало, самой то сколько? На вид не больше двадцати.

Девчонка пишет отказную и вручает ее Елене Захаровне. Ну что ж дело сделано, никто ее здесь больше не держит. Встает со стула и неуверенными шагами подходит к двери. Напоследок гляжу на нее еще раз в полной уверенности, что больше мы с ней никогда не увидимся. Сам не понимаю почему, но хочется последний раз пробежаться взглядом по ее пухлым щечкам, красивым карим глазам, аккуратным губкам. Волосы собраны в гульку, но даже так вижу, что они длинные и очень красивые. Не могу не признать, что девушка очень хорошенькая. При других обстоятельствах я бы, наверное, даже попытался познакомиться. Но обстоятельства такие, какие они есть, к романтике не располагают. Она неуверенно прощается с нами и выпархивает из кабинета. Ну что ж, искренне надеюсь, что все у нее сложится хорошо. А мы тем временем садимся с Еленой Захаровной за дела наших рожениц. На следующей неделе еще несколько запланированных родов, и я всегда подхожу максимально ответственно к каждому случаю. Потом обсуждаем рабочие вопросы. Завтра Елену Захаровну в Министерство здравоохранения вызвали, нужно подготовиться. Уже заканчиваем просматривать документы, как слышим какой-то шум в коридоре.

– Закрыто уже, ты куда идёшь? Здесь тебе проходной двор что ли?

– А ну пустите! Мне срочно! Важное дело! Руки уберите!

Дверь распахивается и в нее влетает наша сегодняшний кукушка. Вид растрёпанный, глаза горят, вся взбудораженная. Ну чего ещё, что забыла то…

– Я передумала. Я… Я забираю его.

Елена Захаровна смотрит на нее, выпучив глазища

– Что? Ты совсем обнаглела, Васнецова? Ребенок что по – твоему, игрушка? Хочу – заберу, не захочу – оставлю?

– Я все осознала, – размазывает по своему лицу слезы, щеки красные, нос распух. – Отдайте мне его, ну пожалуйста. Вы ведь ещё не отвезли его в дом малютки

Делу ещё ход не дали, завтра все оформим. А тут такой вот сюрприз значит.

– Васнецова, ты куда с ним пойдешь то? Сама же сказала, что некуда идти с ребенком, – Елена Захаровна упирается руками в бока и грозно смотрит на нашу недокукушку.

– К родителям поеду.

– Точно? Ох, уволюсь я, все силы вот такие соплячки забирают.

Смотрит на меня с немым вопросом. А я что? Я роды принял, с роженицей все хорошо, ребенок жив, здоров. Меня дальше судьба этих двоих не касается. Жму плечами, мол сами решайте.

– Ладно, Васнецова, сейчас принесу. Только ты у меня смотри! Это ведь не игрушка тебе – хочу играю, а хочу отдам. Тут ответственность. Ты понимаешь?

– Понимаю, – кивает головой

– Жди. Ох, ну и молодежь пошла, все у вас так просто.

Елена Захаровна выходит, продолжая так же бубнить под нос. Слышу, как стук ее каблуков замирает в конце коридора. Вместе ждём ее возвращения. Девчонка замерла около двери, по-моему, даже не дышит. Все на дверь с нетерпением посматривает. Молча наблюдаю за ней и снова рассматриваю ее личико. Хорошенькая, носик курносенький, глаза карие и смышлёные. Видно, что девочка хорошая, порядочная. Обидно, но чаще всего именно такие и попадают в не самые лучшие жизненные ситуации. Потому что доверчивые, на мир смотрят с широко раскрытыми глазами и не верят, что их обмануть могут. Проходят долгие десять минут прежде чем в кабинет заходит Елена Захаровна. В руках свёрток. Несколько секунд неуверенно смотрит на девчонку, а потом вздохнув, и видимо приняв окончательное решение, вручает его ей.

– Держи Васнецова. Пеленки то хоть есть запасные?

Качает головой. Ну да, откуда у нее пеленки, если ребенка планировала на нас оставить.

Елена Захаровна обреченно вздыхает и снова выходит из кабинета. Возвращается с небольшим пакетом.

– На вот, на первое время. Тут пеленки, пара распашонок, ну и другое по мелочи. Некоторые оставляют, мы тут на всякий случай храним.

Вижу, что неудобно, но берет. Да уж, жизнь иногда в такую позу поставит, что не до гордости становится. А когда дело касается своего ребенка, то женщина на все готова.

– Мы его покормили, на несколько часов хватит. Как проснется к груди приложи. И почаще прикладывай, чтоб молоко было. На искусственное молоко денег у тебя видимо и нету. И к родителям езжай. Не прогонят. Помогут, как пить дать. Ну давай Васнецова, с Богом.

Девчонка смотрит на нас, нежно прижимает к себе свой свёрток и быстрым шагом выходит.

Ну, что ж. Хорошо, что хорошо кончается. Или только начинается.

Глава 3

Аня

Вылетаю на улицу со своим драгоценным свертком и останавливаюсь. Растерянно оглядываюсь, пытаясь понять, куда же мне теперь идти. В общежитие? Кто меня туда с ребенком пустит. Может поздно вечером удастся проскользнуть, но шансы совсем маленькие. Медленно бреду к скамейке, практически не видя ничего вокруг. Слезы застилают глаза, а обида острыми шипами дерет горло. Не могу удержаться от горестных всхлипов. Наверное, именно сейчас я в полной мере осознаю всю несправедливость произошедшего со мной. Я ведь всегда была правильной девочкой, хорошо училась в школе, помогала дома по хозяйству, никогда не ленилась. Своими силами поступила в ВУЗ на бюджетное отделение, правда не с первого раза, но все-таки добилась своего. Трудно передать словами свою гордость, с которой я сообщила семье новость. В восторг, признаться, никто не пришел.

Отчим вообще никогда не поддерживал мою идею с образованием. Все время говорил, чтобы я побыстрее замуж выходила, да шла в швейную мастерскую работать, там всегда рабочие руки нужны. А что мое образование? Какой толк от него, чтобы потом найти работу тоже связи нужны. А в мастерской я уж на хлеб с маслицем всегда заработаю. Когда я первый год провалила экзамены, то выбора у меня не осталось, пошла-таки туда работать. И надо сказать профессию освоила очень хорошо, руки то у меня мастеровые, этим я в отца пошла. Сосед меня все замуж сватал. Парень хороший, простой, работал на стройке и звезд с неба не хватал. Мама и отчим уговаривали согласиться, мол партия то неплохая. Но я тянула как могла. Сказала, что если не поступлю в следующем году, то тогда и поговорим. Отчим бурчал, и все пугал, что уведут парня, пока я тут из себя строю и носом ворочу. А я только и надеялась, что он на другую посмотрит и забудет про меня.

А после работы корпела над учебниками, готовилась, иногда ночами не спала. И добилась-таки своего. Собрала в одну сумку свои вещи, и, поцеловав всех на прощание, отправилась покорять большой город. Казалось, что моя мечта становится реальностью и я смогу выбиться в люди, получить достойную профессию. Я не собиралась упускать свой шанс, который буквально выгрызла у судьбы. Училась усердно, ни одной лекции не пропускала, зубрила, сдавала, старалась как могла. И все шло просто замечательно, пока на третьем курсе не познакомилась с Андреем. Он учился на курс старше меня и был знаменитостью в нашем ВУЗе.

Красивый, богатый, ездил на дорогой машине. И ведь знала я, что девушек менял как перчатки, почти каждый месяц, а не устояла. Как тут устоишь, когда такой парень тебе подарки делает, на красивой машине на свидания возит, говорит, что ты особенная и самая лучшая. Вот и развесила я свои уши, и совсем голову потеряла. А он мне показал, что такое красивая жизнь. И если скажу, что она мне не понравилась, то, конечно, совру. Еще как понравилась. Я рада была забыть и не вспоминать свой родительский дом, где ничего кроме бедности и серости я не видела. А эта, новая жизнь была совсем другой. Она была красивой и полной самых радужных надежд. Но кто меня может осудить? Я, не привыкшая к деньгам, да дорогим подаркам, просто ослепла от восторга. Кто может порицать молодую девушку, что ей хочется красиво одеться, ездить на дорогой машине рядом таким парнем.

Но в одно утро наступил конец моей персональной сказке. Проснулась с тошнотой и еле добежала до унитаза. Сначала подумала, что съела что-то не то, даже какое-то лекарство пила. Но когда это повторилось и на следующее утро, и потом на следующее… Закрались подозрения, от которых спина покрылась холодным потом. Побежала в аптеку, и вот передо мной три теста на беременность. На каждом две полосочки. Долго сидела на своей кровати с пустой головой и нежеланием принять действительность. Плакала, обдумывала все. Но потом успокоилась. Андрей мой может и не обрадуется, но в беде точно не оставит. На следующее утро выловила его около входа в университет и, набравшись смелости, сразу все ему рассказала. А потом смотрела на него взглядом побитой собаки, которая молит своих хозяев не бросать ее. Андрей спокойно меня выслушал, даже бровью не повел. Посмотрел на часы, и сказал мне с ленцой в голосе:

– Детка, разве это проблема? Стоило бы из-за чего тут сопли разводить. Сейчас перекину тебе деньги на карту. Если не хватит, напиши – я еще закину.

Я сначала не поняла для чего он мне деньги хочет перевести, а когда дошло до моей бестолковой головушки, то разрыдалась сразу. У меня тетка есть, она по молодости аборт сделала, а потом детей у нее не было. Вот этого я очень боялась. И сказала об этом Андрею. На что он посмотрел на меня с нескрываемым удивлением и спросил:

– Ты что, рожать собралась? Идиотка что ли?

В этот момент я почувствовала, как земля уплывает из-под моих ног. Реальное положение вещей сначала просто оглушило, но я все-таки упорно отвергала действительность и хваталась за последние проблески надежды, которые не желали гаснуть в моей душе.

– Ну, Андрей, ну да, так получилось. Мы, конечно, ещё не планировали…

– В смысле ещё? – Андрей прыснул со смеху и смотрел на меня как на полную идиотку. – Детка, я и не собирался с тобой детей планировать. Ну повстречались, время хорошо провели. Тебе же самой нравилось, хоть жизнь нормальную повидала. Я после университета в Лондон улетаю. Там магистратура и практика в банке. Ты мне с какого упала? Иди избавляйся, деньги даю, надо ещё дам. Не будь дурой. Короче, позвони как надумаешь. И не делай из этого трагедию.

Сказав эти ужасные слова, он потрепал меня по плечу, снисходительно улыбнулся и, развернувшись, спокойно пошел в университет. Он даже не посчитал эту новость хоть немного значимой для себя, тогда как весь мой мир рухнул в одночасье. Я стояла в оцепенении и все силилась сделать хоть шаг. Вокруг стоял шум и гомон, студенты маленькими группками проходили мимо, взрывы смеха раздавались со всех сторон. Еще вчера я была частью этой жизни, а сейчас этот мир словно стал совершенно чужим и незнакомым. Никогда не забуду тот момент, когда стояла на крыльце университета. Потому что именно тогда моя жизнь окончательно и бесповоротно разделилась на «До» и «После». И самое главное, что я полностью понимала, что никого не могу винить. Я поверила, что особенная для Андрея, хотя таких как я у него было, и видимо еще будет, не одна. Ему льстило, что я на него как пёс на хозяина всегда смотрю. Со мной ему и не требовалось много, чтобы впечатление произвести. Пара подарков, проехаться в крутой машине, и я, доверчивая дуреха, поверила, что он меня любит и я для него не как все остальные.

Сижу на лавочке, держу своего ребенка, и тихонько плачу. Время уже вечереет, идти мне совершенно некуда. Завтра к родителям поеду, в ноги брошусь. Не прогонят же меня. Но самое обидное, что учиться мне оставалось всего один год. До моей мечты оставалось всего ничего, кажется вот только руку протяни, но жизнь распорядилась по-другому. Ну что ж, пойду опять в мастерскую швей работать, как мой отчим и хотел. Видать это судьба моя, и как не старайся, а из этого замкнутого круга мне не выбраться. С горечью вспоминаю свое желание выбиться в люди, добиться чего-то большего. Всяк сверчок знай свой шесток. Швейная мастерская тоже неплохое место для работы, да еще, учитывая мое не самое завидное положение. Можно будет сына в люльку положить и с собой брать. Шумно там, конечно, но выбора нет. Приспособлюсь как-нибудь, не пропаду. Сегодня бы только где переночевать. Сижу, слезы не останавливаясь бегут по щекам. От безысходности, от обиды за то, что это со мной произошло, за несправедливость эту. И не замечаю, как напротив меня останавливается машина и открывается окно с пассажирского места.