Текст книги "Человек с глазами (СИ)"

Автор книги: Мария Рубан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

Чудовище протянуло к больному пересеченные трещинами глянцевые уродливые конечности с торчащими ото всюду когтями. Они угрожающе нависли над кроватью, и Родион с ужасом наблюдал, как зеленый пар выползает из глубоких щелей в теле, собирается капельками на крюкообразных черных отростках, а затем маленькие шарики ядовитой жидкости срываются и исчезают в толще ватного одеяла, оставляя дырки в ткани.

– Нет! Уйди! – не выдержал напряжения он и выскочил из постели.

– Родион! – Алеся бросилась к нему, но не успела подхватить, обессиленное тело молодого человека упало на пол. Она била его по щекам, кричала, трясла, но Родион не приходил в себя. Страх исчерпал все ресурсы и запасы организма, он так устал безостановочно бояться, что мозг отключил реальность и включил сны.

Алеся с трудом уложила больного в кровать и укрыла одеялом. Убедившись еще раз что, он спит, она повернулась к толпившемся в комнате непрошенным гостям.

– Пошли прочь! – махала она руками, прогоняя нечисть, – Я кому сказала?! Убирайтесь!

Присутствующие игнорировали ее, оставаясь на своих местах, они продолжали капать слюнями, рычать, ворчать, стонать, хрипеть и бормотать.

– Посмотрим кто кого, – прошипела Алеся и вышла из комнаты. Она знала, Родион поправиться только тогда, когда твари, питающиеся его страхами, покинут дом. А для этого он должен перестать дрожать от ужаса. Парень попал в замкнутый круг, он боялся тех, кто осаждал его спальню и кормил их своими отрицательными эмоциями.

С той самой секунды, как Родион потерял сознание, он двое суток не открывал глаза. Сновидения стали спасением от ужаса, ему совершенно не хотелось возвращаться в комнату, набитую изголодавшимися чудовищами. Но когда сон устал водить больного по волшебными мирам, он выплюнул его обратно в реальность. Родион приподнял веки, сквозь ускользающую дрёму он увидел своих злопыхателей, его красочные добрые видения перерождались в настоящие кошмары. Температура больного быстро поползла вверх, перевалив за тридцать девять градусов. Родиону казалось, что внутри все органы расплавились и сам он в скором времени превратиться в мокрое пятно на простыне.

Два дня и две ночи, без передышки, Алеся прогоняла чудовищ, как могла. Окропляла уродливых тварей святой водой. Читала молитвы, так громко, что соседи застучали по батарее, требуя прекратить квартирные богослужения. Обратилась к старым знахарским заговорам из книги своей прабабки. Жгла сухие травы, едкий дым которых вызывал першение в горле и раздирающий кашель. Использовала ароматерапию, расставив лампадки с маслами по периметру комнаты. Стащила все зеркала в доме к постели Родиона и выстроила из них хлипкую стену вокруг кровати, наивно пологая, что они испугаются своих отражений и уйдут. И даже пылесос включила, в надежде, что громкое неприятное жужжание приведет их в ужас, и они как стая кошек бросятся в рассыпную.

За два часа до пробуждения Родиона Алеся окуривала спальню палочками благовония. Пряный дымок пачули, сандалового дерева и бергамота расшевелил чудовищ, застывших в разных позах с той самой секунды, как их жертва потеряла сознание. Непрошенные гости ожили зачихали и захрипели, вместе больным, покинувшем чертоги сна.

Алеся повернулась к кровати и увидела огромные глаза, выглядывающие из-под трясущегося одеяла. Нечисть с голодным рычанием и злобным бормотанием, забрызгивая все вокруг вонючими слюнями и слизью, медленно потянулась к больному.

– Родион! – бросилась к нему Алеся. – Слава Богу, ты проснулся! Я так боялась, что ты впал в летаргический сон. Приходили врачи, сказали, что будить тебя бесполезно, нужно ждать, когда сам проснешься, – она делилась переживаниями и пересказывала события последних двух дней, только вместо тоненького девичьего голоса перепуганный парень слышал жуткие звуки, издаваемые чудовищами, уродами и тварями. – Прошу тебя, услышь! Родион, только ты можешь избавить нас от них. Перестань бояться! Эти монстры пришли к тебе! Они твои! Я не могу их прогнать, это должен сделать ты! Родион! – Алеся смотрела на перекошенное от страха лицо и в отчаянии, дала ему пощёчину. В этом шлепке парень видел не руку девушки, а безобразную трехпалую клешню одного из чудовищ. Родион ещё больше съёжился, глаза наполнились влагой, по щекам потекли крупные солёные капли.

– Прости! Прости, меня! – она потянулась к нему, чтобы обнять.

– Уйди, тварь! – оттолкнул он Алесю.

Воительницу, изобретательно изгоняющую чудовищ, вытеснила принцесса, она не сдержала эмоций, проявила слабость, как последняя трусиха удрала в соседнюю комнату, упала на диван и заплакала. Однако не слова Родиона стали причиной слез, а страх. Алеся испугалась, что недуг любимого никогда не пройдёт. Через пару минут воительница снова вырвалась наружу и отправила изнеженную натуру Алеси подальше в дебри сознания. Девушка вернулась к больному, и чтобы не травмировать надорванную психику Родиона больше не приближалась к кровати. Что еще применить в лечении она не знала, поэтому Алеся присела рядом с монстрами и ждала, когда появиться подсказка, как вырвать Родиона из непрекращающегося кошмара. "Интересно, какой он меня видит?" – спрашивала себя девушка, коротая время в компании рычащих, стонущих и бормочущих гостей.

Алеся в его глазах во многом уступала чудищу с трещинами и когтями по всему телу, но выглядела не менее отвратительно: бесформенная субстанция, покрытая язвами, шрамами и нарывами с торчащими во все стороны многочисленными копытами, клешнями, руками, лапами, щупальцами, и другими неизвестными природе конечностями.

Прошли сутки. Родиона по-прежнему трясло, он почти не ел, мало пил, высокая температура медленно поджаривала его. Таблетки и лекарства, из аптеки напротив дома, не помогали, чтобы сбить жар больного, тело которого работало, как обогреватель, необходимо было что-то посерьезней. Алеся вызвала скорую, все надежды, она возлагала на врача.

В комнату вошел синий старик с раздутым лицом, покрытым волнообразными наростами между которых ползали черви. Бугристый урод подошел к постели с огромным шприцом и не успел он всадить иглу в горячую кожу Родиона, как парень снова отключился и не приходя в сознание перешел из обморока в сон.

– Его надо срочно отправить в больницу.

– Нет, это не поможет, будет только хуже, – запротестовала Алеся, – сделайте укол.

– Вы понимаете, что он может умереть? Посмотрите, он истощен.

– Если через два дня лучше не станет, я положу его в больницу.

– Два дня убьют его, – настаивал врач.

– Болезнь Родиона началась, как обычная простуда, но переросла в нечто большее...

– Это называется осложнения, – перебил он.

– Нет, вы не понимаете, – Алеся не знала, как объяснить, что осложнения здесь ни при чем, врач не видел истинную причину страданий больного. Мужчина, одетый в синий медицинский костюм, стоял в комнате, переполненной чудовищами и даже не подозревал об их присутствии, так же, как не подозревал, что в глазах Родиона он бормочущий бугристый урод, который напугал его до обморока. – Страх истинная причина болезни, – робко пояснила Алеся.

– Страх? Вы смеетесь? – скривил лицо врач.

– Прошу вас дайте два дня. Если лучше не станет, мы перевезем его больницу.

– В конце концов это ваш выбор, подпишите отказ, – врач особо не колебался. Он протянул бумажку, не спросив даже кем приходится девушка, и как только она поставила размашистую закорючку, взял чемодан с красным крестом и ушел.

Спустя две ночи, рано утром, Родион открыл глаза и увидел всех тех, кто на протяжении шести суток осаждал его комнату, не было только бесформенной субстанции с язвами и всевозможными конечностями. Но вскоре, она появилась. Дверь в спальню отворилась и тварь, держа поднос клешней и щупальцем, медленно вошла. Поставила куриный суп перед Родионом и села рядом с остальными чудовищами.

– Аааааааа! – больной скинул поднос с кровати и смотрел, как черная жидкая грязь вперемешку с осколками тарелки растекается по полу.

Страдания Родиона причиняли Алесе мучительную боль, вернуть его из бездны страха не получалось. Теперь больница казалась единственным правильным решением способным сохранить жизнь любимого, конечно, там не избавят от компании чудовищ, но по крайней мере его накормят через трубки капельницы. Она вызвала скорую помощь и включила любимую музыку Родиона, чтобы хоть как-то скрасить его последние минуты дома.

К приезду врача больной опустошил все припасы еды в холодильнике и в чудесном расположении духа, метался по квартире, составляя планы на будущую неделю, Родиону нужно было столько наверстать за пропущенных семь дней, что голова шла кругом. От счастья уголки губ Алеси совсем не опускались, будто их натянули повыше к ушам и пригвоздили. И несмотря на радость выздоровления любимого ее переполняла досада, почему она перепробовала столько разных средств и не догадалась включить музыку.

Мелодичные звуки поселили в сердце Родиона легкое веселье, постепенно оно перешло в восторг, ставший лекарством для зараженных страхом клеток. Парень улыбнулся чарующим радостным нотам и увидел рядом с сбой не бесформенную злобную субстанцию, а прекрасную горюющую Алесю. Первыми из комнаты больного сбежали бормочущие уроды, их бегство придало уверенности Родиону, и следом за ними поспешили убраться стонущие твари. Рычащие чудовища держались до последнего, питая надежду на ухудшение состояния больного, особенно сопротивлялся громадный молчун с когтями и трещинами по телу, но стоило Родиону рассмеяться над шуткой Алеси, как непрошенные гости тут же бросились за порог.

Врач, увидев энергичного веселого парня недоумевал зачем госпитализировать совершенно здорового человека, он дважды померил давление и температуру, дважды послушал дыхание, дважды посчитал пульс, дважды посмотрел горло и заключил, что пациент абсолютно здоров.

На следующий день, забыв об ужасах семи дней, Родион отправился в стеклодувную мастерскую.

13 глава

Через три дня наступил январь.

Первая неделя нового года принесла в сердце и голову Родиона долгожданное спокойствие. По субботам и воскресеньям он выходил на одиночные прогулки и неожиданно для себя обнаружил, что полюбил зиму. При чем полюбил не красивые снегопады, не пушистые деревья, облюбованные мягкими прилипчивыми снежинками, не белые пейзажи, ослепляющие чистотой, а лютые морозы и пронизывающие ветра.

Впервые Родион осознал свою любовь к холоду, когда закончился трескучий январь, и февраль, сбавив обороты, опустил температуру с минус двадцати пяти до минус восемнадцати. Легкое потепление пробудило в молодом человеке новые мысли, тревожные чувства, ненужные переживания. Родион быстро догадался, что сохранять спокойствие ему помогала стеклянная пыльца приспешников Мороза, порошок из ледяных горшочков сковывал не только улицы, дома и деревья, он замораживал его душу и сознание. Он словно сомнамбула одновременно бодрствовал и спал, чувствовал мир лишь наполовину, отчего жизнь казалась легкой и простой. Но с прибавлением семи градусов на столбике термометра возникла обеспокоенность, теперь мир виделся не мимо пробегающей картинкой, а игрой действия которой разворачиваются вокруг и вовлекают в круговорот событий. Только Родион совсем не хотел крутиться в воронке жизни, и чтобы получить свою дозу обморожения он начал гулять по ночам, когда градусы падают и улицы заполняются приспешниками Мороза.

Алеся не запрещала Родиону поздние променады, хотя не одобряла его бегство от самого себя с помощью заморозки. Однако вернуть любимого к его привычной жизни у нее не получалось, а смотреть как он мучается она не могла. Девушка надеялась, что проблему решит неизбежно приближающаяся весна. Теплые лучи растопят ледяной панцирь Родиона и ему придется разобраться в своих реальных и надуманных страданиях.

В третью среду февраля молодой человек, как обычно вышел на позднюю прогулку. Он брел по тихим безлюдным улицам, смотрел себе под ноги, ни о чем не думал и ничего не замечал вокруг, брел пока на него не налетел старик в овечьем тулупе с поднятым воротником и растрепанными седыми волосами.

– Прости сынок, я не нарочно.

– Ничего страшного, – равнодушно ответил Родион, не отрывая глаз от замерзшей земли, присыпанной песком, и побрел дальше.

– Могу я составить тебе компанию? – поинтересовался старик.

– Нет.

– Прошу не отказывай пожилому человеку, – не сдавался незнакомец.

Родион остановился:

– Что вам нужно? – он поднял голову и увидел перед собой дряхлого деда.

– Немного внимания.

– Мне некогда.

– Да брось, что тебе стоит уделить десять минут. Тем более я знаю, что ты никуда не спешишь, ты ведь каждый вечер бродишь до часу ночи по улицам, а потом идешь домой.

– Вы что за мной следите?

Старик рассмеялся:

– Насмешил, тут и слежки никакой не надо. Все бездомные кошки и собаки знают, что ты выходишь гулять после одиннадцати. И перестань выкать!

– Хорошо. Чего ты хочешь?

– Любопытен я очень. Интересно стало чего ты бродишь каждую ночь? Потерял что?

– Нет. Просто гуляю.

– Кто ж так гуляет? Шатаешься по улицам, как призрак.

– Как хочу, так и гуляю. А ты что делаешь так поздно на улице? – спросил Родион.

– Радуюсь.

– Чему?

– Всему, что вижу.

– Прекрасно, вот и радуйся, а я пойду.

– Смотрю на тебя и думаю, такой молодой и такой глупый.

Родион сделал вид, что не услышал старика и побрел дальше.

– Стой! – повелительно закричал дед, но молодой человек проигнорировал брошенную вслед команду и продолжил неспешную прогулку. – Вот же упрямый! – рассердился незнакомец и в следующую секунду Родион растянулся на грязной земле.

– Ты в своем уме?! – злился парень.

– Не трогай! Я сам сниму! – старик подошел к Родиону, ослабил аркан на его плечах и освободил свою жертву.

– Что ты себе позволяешь?!

– А ты что позволяешь?! – свирепел дед. – Ходит сопли морозит, чтобы жить было легче, чтобы не думалось ни о чем! Выбрал жалкое существование, заточил себя в лед! Придурок!

– Откуда ты знаешь?!

– Ты что правда меня не помнишь?

– Нет, – растерялся Родион.

– Очень давно, еще до школы, дружил ты с Миколой, которого никто кроме тебя не видел. Микола как две капли воды походил на твоего покойного прадеда, ты с ним никогда не встречался, он умер задолго до твоего рождения, но его портрет в полный рост висел в гостиной. И звали твоего предка тоже Микола.

– Ты что мой невидимый друг? – удивился Родион.

– Ну для кого-то невидимый, а для тебя, как видишь очень даже видимый.

– И что тебе нужно?

– Хочу, чтобы ты перестал замораживать свою душу и сознание.

– Тебе какое дело?

– Ты же мой друг и никогда не переставал им быть, я должен помочь.

Родион смягчился, узнав правду о незнакомце, хотя не нашел в воспоминаниях дверь, за которой жил невидимый друг Микола.

– Пойдем, – позвал молодой человек с собой.

– Пошли, – радостно отозвался старик и бойко зашагал рядом с шаркающем парнем. – Так на чем я остановился?

– На том что я придурок, – напомнил Родион.

– Точно. Согласен, прошлый год выдался не самым лучшим, ярких событий мало, зато неудач достаточно, но это не повод жить отстранено. Пойми бездумное существование ускоряет время, все становится блеклым, стремительным и теряет смысл. Тебе нужно снова научиться пропускать мир через себя. Переживать неприятные моменты конечно больно, но избегать жизнь еще больнее, ты поймешь это потом, когда уже будет поздно, когда ничего уже нельзя будет вернуть назад. Подумай, как уникальна жизнь, как высока ее цена, ведь каждому на Земле дается только один шанс, единственный и неповторимый, другого не будет, потом только смерть. Все что ты делаешь отражается на твоей жизни. Так зачем отказываться от эмоций, мыслей и чувств? Если ты сейчас не разморозишь душу и сознание, потом никогда этого не сделаешь, а к закату лет будешь жалеть, что потратил время, которого и так мало, в пустую.

Слова друга детства нашли путь в сердце и разум Родиона, он понимал все что говорит старик правильно, но менять замороженный уклад жизни ему не хотелось.

– Обещаю над этим подумать.

– Не надо думать, надо меняться! – рассердился Микола.

– Не могу же я вот так взять и поменять все в один момент.

– Можешь, я помогу. Теперь ты не будешь выходить по вечерам на холод, а если выйдешь я верну тебя обратно к Алесе...

– Ты и про Алесю знаешь?

– Не перебивай! – строго сказал старик. – В выходные поедем гулять за город.

– Я так понимаю отказы ты не принимаешь?

– Правильно понимаешь, а теперь пошли провожу тебя домой, хватит охлаждаться.

Родион не стал сопротивляться и отдал себя на перевоспитание Миколе, потому что хоть он и выглядел, как дряхлый дед, сила в его теле была не старческая, скорее богатырская, в этом парень убедился, когда попал в аркан друга детства.

Вечер четверга Рубан провел дома.

– Ты что не пойдешь сегодня гулять? – удивилась Алеся.

– Нет, – он наблюдал через окно гостиной, за Миколой, который сдержал обещание и караулил Родиона на лавочке у подъезда.

– С тобой все хорошо? Как ты себя чувствуешь? – испугалась она, решив, что отказ от прогулки связан с болезнью, перед глазами пронесли семь дней ужаса, когда на обычную простуду Родиона привалила целая орда чудовищ, тварей и уродов.

– Все хорошо, не волнуйся, просто сегодня не хочу никуда идти. Давай лучше посмотрим кино.

– Люблю тебя, – Алеся нежно поцеловала его в щеку.

В пятницу, утром, Родион ощутил первые трепыхания души и понял, как трудно будет сдержать обещание, данное Миколе. К обеду все вокруг стало находить отклик в его сердце. В безразличие, которое он так бережно хранил и наращивал, чтобы прикрываться им от остального мира, образовалась брешь размером с два кулака, и теперь сквозь дыру просачивались события и диалоги из пульсирующего мира, они отзывались в душе тупой болью и ничего не приносили кроме страданий. Он не хотел быть свидетелем чужих горестей и радостей, не хотел принимать участие в судьбах других, даже в своей жизни он не хотел принимать участие, чего уж говорить о посторонних людях. Молодой человек плюнул на все наставления друга детства и твердо решил, этим вечером снова выйти на промерзшие улицы к приспешникам Мороза за стеклянной жгучей пыльцой.

"А в конце марта уеду на крайний север" – размышлял Родион у окна, высматривая в темном дворе друга Миколу. Он хоть и принял твердое решение выйти погулять после одиннадцати, но все же угрозы старика не давали покоя, мало ли что этот здоровяк выкинет в следующий раз, если увидит, как Родион нарушает его запреты.

Не заметив овечьего тулупа, молодой человек оделся полегче и направился к двери.

– Ты гулять? – спросила Алеся.

– Да, пойду свежим воздухом подышу.

– Только поаккуратней там.

– Хорошо, – он поцеловал ее в щеку и вышел.

В предвкушении прогулки, которая через десять минут освободит его от не нужных эмоций и мыслей, атрофирует душу и усыпит сознание он чуть ли не в припрыжку проскакал по длинному коридору мимо квартир соседей и вышел на лестничную площадку.

– Куда собрался? – спросил Микола, он сидел на подоконнике и ножичком вырезал фигурку медведя из небольшого бруска.

– Гулять, – ответил Родион.

– А кто разрешал?

– Я и с прашивать не буду, – Родион решительно направился к лестнице, но шустрый старик в один миг преградил путь.

– Уйди!

– Им скажи, – Микола достал из-за пазухи литровую банку и сунул в лицо настырному Родиону. Прямо перед своим носом молодой человек увидел громадные жирные тела, лоснящиеся, мягкие и невыносимо отвратные. Он с криком отшатнулся назад, потерял равновесие и упал на спину.

– Убери этих тварей! Идиот!

– Что отбили мои друзья охоту гулять? Проверенный способ, – рассмеялся дед. – Нашел с кем тягаться, дуралей! Я ведь знаю тебя, как облупленного, а уж по страхам твоим целую книгу написать могу. Так что, если сейчас же не воротишься к Алеське всю банку за шиворот высыплю.

– Да пошел ты! – психанул бледный Родион и еле переставляя ноги от пережитого ужаса ушел домой.

– Не злись, это на благо, – крикнул вдогонку Микола и снова рассмеялся. – Это ж надо так слизняков бояться!

Фобию слизней преподнесли Родиону в подарок на седьмой день рождения ребята постарше. Целую смену в детском лагере среди мальчишек ходили страшные истории о коварных ползучих тварях. Смакуя отвратительные подробности, они пересказывали друг другу ужасные "реальные" события, которые происходили со знакомыми их знакомых, и каждый, кто обладал необузданной фантазией и удивительной способностью "честно" врать добавлял еще немножко деталей от себя, так на свет появилась самая страшная история, которую услышал без двух дней семилетний Родион.

"В прошлом году, в последнюю смену в этом лагере умер мальчик Юра. Ему было десять. Петька, который учится со мной в одной школе, ходил с ним вместе на секцию фехтования. Он рассказывал, что Юрку все называли Д'Артаньяном, из-за того, что он хорошо владел саблей, – с серьезным лицом рассказывал шебутной Сашка. – Его шестой отряд жил в дальнем домике, сейчас он закрыт и туда больше никого не селят, а вожатые запрещают ходить к заброшенному корпусу из-за того, что случилось. В комнате, где жили мальчики стены до сих пор хранят запекшуюся кровь Юрки.

Ночью, когда весь лагерь спал, толстый жирный слизняк заполз в палату шестого отряда. Кровать Д'Артаньяна стояла рядом с входом, и мерзкая тварь залезла на его постель. Он так крепко спал с открытым ртом, что не почувствовал, как слизняк заполз в рот и спустился в желудок.

Утром Юрка почувствовал легкую боль в животе, постепенно она усиливалась. К вечеру ему стало совсем плохо, но он никому из вожатых не сказал об этом, наверно думал, что пройдет.

Наследующий день мальчики из шестого отряда кричали от ужаса, когда проснулись и увидели раздутого до размеров слона Юрку. Вожатые прибежали на их вопли и тоже закричали от страха. Мальчик смотрел на их перепуганные лица и плакал. И вдруг... – Сашка выдержал театральную паузу, – его кожа не выдержала и разорвалась на куски, кровавые ошметки повисли на стенах, забрызгали всех, кто был в палате, а из тела вывалились сотни громадных жирных слизней. Они вылупились из яиц, которые отложил первый слизняк, и пока росли в животе Юрки сожрали все его внутренности" – эта история произвела на маленького Родю невероятно сильное впечатление.

Через два дня в день рождения Родиона, когда вожатые объявили отбой и весь младший отряд сладко засопел, мальчик проснулся от чего-то холодного и влажного на щеках. Он дотронулся до лица и нащупал мягкое скользкое тело. Сбрасывая с себя слизней Родион вскочил с кровати, и побежал к выходу с таким громким надрывным криком, что перебудил не только свой отряд, но еще три соседних корпуса с ребятами постарше. Пережитый ужас с запахом мочи отпечатался в памяти Родиона на всю жизнь, никогда ему еще не было так стыдно.

Конечно, подростки понесли наказание за жестокий розыгрыш, но каникулы мальчика в лагере закончились. Чтобы другие ребята не издевались и не подшучивали над запуганным до полусмерти ребенком, родители забрали маленького Родю домой.

– Ты что уже нагулялся? – удивилась Алеся быстрому возвращению любимого с прогулки.

– Да, – сухо бросил парень и спрятался за дверью спальни.

– Что с тобой? У тебя все хорошо? – она робко последовала за ним. – Я волнуюсь.

– Прости, что-то я не в настроении сегодня. Сам не знаю, чего хочу. Лягу пораньше, наверно просто не выспался, – Родион не хотел рассказывать Алесе об истинных причинах озлобленности. Он до сих пор стыдился своего седьмого дня рождения и никакие оправдания того, что он был ребенком и воспринимал мир таким, как о нем рассказывали сверстники и ребята постарше не принимал. С тех пор фобия перед слизняками крепко вросла в сознание Родиона, и уже ни что не могло ее выкорчевать из пострадавшей психики.

– Хорошо, я тоже скоро лягу, только посуду домою.

На следующий день Родион проснулся задолго до того, как Алеся открыла глаза. Он тихо собрался и вышел из дома. У подъезда ждал Микола. На автобусе они доехали до железнодорожного вокзала. В семь утра сели в электричку, а в десять сошли на платформе тысяча сто пятьдесят третий километр. Через двадцать минут друзья вышли за нестройные ряды трухлявых перекошенных домиков и оказались на равнине, покрытой черствой коркой снега, искрящейся под яркими лучами солнца. В глубь поля вела протоптанная узкая дорожка, закованная с двух сторон в высокие, до бедра, сугробы. Тропинка позволяла пройти только одному человеку, поэтому чтобы не потерять друга из виду Микола пропустил Родиона вперед и последовал за ним. Через двести метров неспешного хода дорожка пошла вверх и вывела путников на макушку холма, где возвышенность накрывала огромная лупа, установленная на высоких стойках. Она собирала солнечные лучи в одну точку, и под ней образовалась большая проталина.

– Вставай! – указал Микола Родиону на широкое черное пятно земли.

– Ты что поджарить меня решил? – испугался Родион.

– Вставай! – настаивал старик.

Молодой человек, влез в пучок лучей, а через пятнадцать минут попытался покинуть солнечную печь. Стены ледяного царства выстроенные вокруг его души быстро истончались. Мир вторгался в уединенную бесчувственную и бездумную жизнь Родиона, теперь вместо парочки размороженных мыслей и тройки оттаявших эмоций накануне, на него посыпались килограммы чувств с тоннами оттенков. Разум закованный в лед вскрылся, как река по весне, и мысли бурным потоком понесли льдины, растапливая и разламывая их.

– Куда пошел! – Микола достал из-за пазухи огромный ухват, таким в древности вынимали горшки с печи, и затолкал Родиона обратно в точку сплетения всех лучей. – Только попробуй выйти я быстро слизняков из баночки достану.

Каждые пятнадцати минут старик подталкивал молодого человека в сторону запада. Под жарким лучами Родион расквасился и потерял связь с реальностью, ему казалось будто длинная тонкая игла проходит сквозь него и накладывает аккуратные стежки, где-то по центру его сущности, сшивая между собой разум и душу.

Микола несколько раз пытался вызвать разморенного парня на разговор, но Родион не выходил на контакт, лишь поддавался легким тычкам ухвата в поясницу, смещаясь в самую горячую точку под лупой.

Родион простоял в солнечном свете четыре часа. После первых шестидесяти минут воспринимать мир всеми фибрами души стало гораздо легче, он даже почувствовал легкую радость. Спустя два часа мысли молодого человека предложили столько интересных идей и тем, что он ощутил невероятный воодушевляющий подъем, захотелось непременно что-нибудь сотворить. Когда ушла последняя минута третьего часа Родион проникся к вселенной новой светлой любовью и почувствовал необходимость принять участие в ее заботах, проблемах, радостях и горестях. Исход четвертого часа ознаменовался восстанием из глубоких луж, прежде массивных ледников, того самого Родиона, который считал, что жизнь – это счастливый выигрыш в бесконечную лотерею бытия и растрачивать ее понапрасну преступление.

– Потрясающе! Завтра еще на одну прогулку съездим, – поделился планами Микола, глядя на сияющего парня.

– Зачем? Ты ведь итак воскресил меня. Я бесконечно благодарен.

– Надо закрепить результат.

И хотя Родион считал, что не нуждается в дополнительных лечебных прогулках, он все же не стал перечить другу детства, тем более, что Микола имел привычку угрожать слизнями.

Когда Алеся открыла дверь, она увидела того самого человека, которого полюбила с первой прогулки после театра теней, почти два года назад. Девушка не смогла сдержать приступа нежности, она набросилась на Родиона и утопила в горячей любви.

В полдень воскресенья невидимый друг Микола привел Рубан в снежный городок с катками, горками, трасами для лыжников и сноубордистов, ледяными крепостями для любителей снежных побоищ, парком скульптур из снега и льда, где рядом с изысканной статуей мастера каждый мог вылепить свою фигуру. Этот зимний гектар земли каждый час производил столько радости, счастья и веселья, что ничего в городе не могло сравниться с ним по накалу позитивных эмоций.

– И что мы тут делаем? – удивился Родион.

– Будешь веселиться, – ответил Микола и толкнул его за красную линию, где начиналось поле снежной битвы, окруженное тремя ледяными крепостями, между которыми были вырыты окопы, вразброс стояли короткие полуразрушенные стенки, лабиринты, переходы и квадратные домики. В этом бою каждый был сам за себя. Незнакомые друг другу люди, от школьников до пенсионеров, с счастливым остервенением кидались снежками и смеялись, радуясь каждому удачно пущенному снаряду и каждому неудачно прилетевшему по голове или туловищу снежку. Свеженький еще не запятнанный, и сухой Родион вызвал бурю эмоций среди игравших, и десятки белых круглых шариков устремились в новую мишень. Парень еле успел спрятаться за первым попавшимся домиком. Он быстро включился в игру и громко смеясь с удовольствием обстреливал всех участников битвы.

Через два часа ожесточенного боя, Родион, еле переставляя ноги с трудом покинул поле игры, которая не прерывалась ни на секунду: одни бойцы уходили, другие приходили.

– Ну как? – спросил Микола.

– Устал, – запыхавшись ответил молодой человек.

– Весло?

– Очень.

– Радостно?

– Очень.

– Может на горки?

– В другой раз, нет сил веселиться, – улыбнулся Родион.

– Тогда я пошел.

– Давай, удачи. И спасибо тебе...

Микола улыбнулся, обнял друга детства и направился в глубь снежного городка, а Родион довольный собой и жизнью зашагал к выходу. С тех пор каждую секунду молодой человек проживал осознано и вовлечено, даже когда занимался скучными рутинными делами. И хотя, хандра и меланхолия не раз заключали его в плен, по разным поводам и обстоятельствам, он всегда находил силы, чтобы вернуться в мир и не заморозить свою душу и разум, несмотря на то, что убедился в бессмысленности жизни. Родион понял все, что человек делает важного на этой Земле сводится к двум ключевым моментам: рождается и умирает, все остальное не имеет значения. Конечно, это большая удача родиться, ведь неизвестно, что могло бы пойти не так до и после момента зачатия. Но именно эта яйцеклетка оказалась оплодотворенной, именно этот сперматозоид был шустрее других, именно в этот раз женщина решила рожать, именно этот плод сохранился, избежав выкидышей и патологий, и через девять месяцев родился человек, родился, чтобы умереть. А пока смерть ищет встречи с ним, вынашивая его последний день, человеку приходится искать смысл жизни, которого в общем-то нет, но каждый находит свой, а кто-то и до последнего дня не находит. Впрочем, для вселенной это не трагедия, а для одной отдельной личности – катастрофа.

14 глава