Текст книги "Раз попаданка, два попаданка...(СИ)"

Автор книги: Мария Пасюта

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)

========== Часть 16 ==========

Комментарий к Часть 16

Использован текст песни Иллет “Ветер поднебесья”

Финрод с младшими братьями во главе довольно большого отряда отправился осмотреть окрестности места, где Миримон нашел Ксюшу и Майрона. Волк ушел с ними.

С того разговора, Ородрет больше не упоминал о гостях, словно бы забыл о них, но меня мучило беспокойство. Решив навестить Ксюшу, я уже почти дошла до их комнаты, как вдруг услышала голос Ородрета:

– Глаз с них не спускать!

Метнувшись по коридору, я едва не сбила какого-то эльфа, как оказалось, одного из стражей.

– Эруанна, что ты тут делаешь?

– Это ты что делаешь? – воскликнула я, увидев, как из комнаты вывели закованных Ксюшу и Майрона с кляпами во рту.

– То, что должен, – отозвался брат Фелагунда. – Пара, которую привез твой волк – шпионы Моргота.

– С чего ты взял? – я немного растерялась.

– Как вы с Финндарато могли не узнать Морготова прихвостня? Должно быть они зачаровали вас!

– Но… ты хотя бы выслушал их? – попыталась убедить его, уже осознавая тщетность попыток. Ородрет ни за что не поверит, что Майрон изменился, он видит в нем только врага, того, из-за кого погибла его жена. Хорошо хоть не убил на месте.

– Мне незачем слушать лживые речи Гортхаура и его девки! – отрезал он, игнорируя сдавленный рык майа. Взгляд Майрона пылал такой яростью, что оставалось только удивиться тому, что Ородрет тут же не обратился в пепел.

– Не говори так о ней! – крикнула я.

Во взгляде Ородрета мелькнула тень сочувствия.

– Я понимаю, тебе сложно поверить, что твоя подруга… переметнулась на сторону Тьмы.

– Что ты с ними сделаешь? – При мысли, что в отсутствие Финрода Ородрет, как его наместник, обладает всей полнотой власти, внутри все сжалось от страха за Ксюшу.

– Отправлю в темницу, где им самое место. До возвращения брата они будут под стражей, я расскажу Финдарато правду и он решит их участь.

– Но как вы их схватили? – я попыталась зайти с другой стороны.

– Они не сопротивлялись, – отмахнулся Ородрет.

– Но разве это не означает, что ты можешь ошибаться на их счет?

– Не ожидал, что ты столь рьяно бросишься защищать Гортхаура! – теперь его голос был холодным и злым. Отвернувшись от меня, он резко бросил: – В темницу их.

Поймав потерянный и испуганный взгляд подруги, я решительно зашагала следом.

По мере спуска к темницам становилось все холоднее. Лестница вывела нас в небольшое помещение с несколькими зарешеченными нишами. В одну из таких и завели Ксюшу и Майрона, и я шагнула за ними. Полы были устланы соломой, со стен спускались цепи, по виду довольно тонкие, их и пристегнули к оковам на руках заключенных.

– Эруанна, – на мое плечо опустилась рука Ородрета, – идем!

– Я… не могу. Я остаюсь с ними.

– Я-то думал, ты на нашей стороне, – скривившись, процедил он, одергивая руку и брезгливо вытирая ее о плащ. – Но раз тебе так угодно… Запереть дверь! Усилить стражу!

Ородрет ушел, за ним в ледяном молчании вышли и стражи, лишь лязгнула решетка, запершая нас в небольшой полутемной камере. Кинувшись к безучастно сидящей на соломе подруге, я развязала кляп и крепко обняла ее.

– Майрон, – тихо прошептала она. Поняв ее просьбу, я освободила рот и ему.

– Оковы зачарованы, – ответил он на мой невысказанный вопрос. – Из-за них она слабеет.

Да что же за день такой?! Зачем им в Нарготронде нужны были зачарованные оковы? Или это подозрительный братец Финрода расстарался? Ородрет, похоже, теперь и меня запишет в Морготовы шпионки, когда вернется Фелагунд – неизвестно, и что же мне делать? Почти задыхаясь от бессильной злости, я смотрела на склоненную голову подруги и две влажные дорожки на ее щеках. Вдруг в голове всплыл обрывок давнего разговора с Илуватаром по поводу случившегося в тронном зале Менегрота:«В гневе ты перестала контролировать себя и неосознанно воспользовалась силой. Поэтому учись управлять эмоциями.» Вот уж чего-чего, а гнева у меня сейчас хоть отбавляй!

– Я попробую избавить вас от оков, – обратилась я к майа.

– Только сначала на мне, – кивнул он и еле слышно добавил. – На всякий случай…

Вот блин! До его слов мысль о том, что что-то может пойти не так и я могу навредить им мою голову не посещала. Майрон криво усмехнулся, будто догадавшись о чем я подумала.

– Не тяни.

Дав выход злости и увидев знакомые по Дориату полупрозрачные щупальца тумана, я направила их на широкие браслеты, охватывающие запястья майа. Оковы оказались крепкими, они сопротивлялись, и я чувствовала, что туман тянет из меня все больше сил. Скрежет, с которым лопнули поддавшиеся браслеты, прозвучал музыкой. То, что в подземной темнице довольно прохладно, я почувствовала сразу, как спустилась, но сейчас, когда с каждым мгновением теряла силы, холод казался просто обжигающим. Усилием воли я обратила туман на оковы подруги, которая вскрикнула, стоило туману коснуться браслетов. Спустя несколько мучительных минут, услышав наконец заветный скрежет, я, как подкошенная, рухнула на пол.

***

Сознание вернулось резко, словно меня выдернули из забытья за шкирку. Надо мной склонился майа, подруга, сидя рядом, сжимала мою ладонь.

– С возвращением, – сквозь слезы улыбнулась Ксюша.

– Спасибо. Долго я была без сознания?

– Несколько минут, – отозвался Майрон.

– Что ты вытворяешь?! – Услышав полный ярости голос Ородрета, стоящего по другую сторону решетки, я вздрогнула. – Зачем ты освободила их?!

– Затем, что это правильно, – тихо отозвалась я. – Я понимаю, ты не поверишь мне, но Майрон не тот, кем ты его считаешь, он больше не служит Тьме!

– И ты, конечно, можешь это доказать? – Ледяной взгляд впился в меня. Я замялась и он жестко усмехнулся. – Так я и думал! – И добавил, обращаясь к стражникам: – Я пришлю подкрепление. Если кто-то из них приблизится к решетке – убить!

– Но Эруанна ведь на нашей стороне! Она спасла многих, и Владыка… – начал было командир стражи.

– Эруанна предпочла общество Гортхаура! – оборвал Ородрет, буравя того злым взглядом. – Приказ распространяется на всех в этой камере. Это ясно?

Молча кивнув, командир отвел глаза.

***

Ородрет больше не появлялся, зато на второй день нашего заточения к нам пришел неожиданный гость.

Должно быть, приказа никого не пускать к нам стражники не получали, потому как, перекинувшись несколькими тихими фразами с командиром стражи, он беспрепятственно подошел к нашей камере. Подойдя вплотную к решетке гость замер.

– Здравствуй, Эруанна, – тихо заговорил эльф.

– Здравствуй, – отозвалась я, не спеша подходить ближе – провоцировать стражей, получивших приказ убить любого, кто приблизится к решетке, желания не было. Интересно, кто он и зачем пришел?

– Я могу с тобой поговорить?

Я кивнула, но эльф молчал, и я добавила:

– Тебя ведь пропустили, значит, можешь.

– Я могу попросить тебя подойти? Не хотелось бы, чтобы наш разговор услышала половина Нарготронда, – в голосе послышалась усмешка.

Я оглянулась на сидящего у стены Майрона и Ксюшу, дремавшую на его плече.

– Надеюсь, это не уловка Артаресто, чтобы убить меня, – проворчала я, делая пару шагов к решетке.

– Артаресто угрожал тебе? – вскинулся эльф. Из-за низко надвинутого капюшона подбитого мехом плаща и царящего здесь полумрака мне никак не удавалось разглядеть его лица. Хотя по поводу плаща я ему даже завидовала, так как в темницах было довольно прохладно. Ксюша с Майроном согревались в объятиях друг друга, а я, не желая мешать им, говорила, что мне тепло, и мерзла почти постоянно.

– Нет, он просто отдал приказ убить любого из нас, кто приблизится к решетке, так что я даже удивлена, что до сих пор жива.

– Пока я здесь – никто стрелять не будет. Так ты не одна в камере?

– А что, не видно? – раздраженно хмыкнула я, не понимая, к чему эта бессмысленная беседа. Эльф молчал и я добавила: – Со мной моя подруга и ее спутник, Майрон.

– Майрон? Довольно необычное имя… где-то я его уже слышал, – задумчиво проговорил мой загадочный собеседник. – Вы поссорились с Артаресто?

– Нет, мы не ссорились. Он даже слушать не стал, – вздохнула я.

– Почему?

Может, его послал Ородрет? Но зачем? Почему сам не пришел?

– Из-за Майрона, – я решила все же объяснить все эльфу. Вдруг брат Финрода решил все-таки выслушать меня, но самому прийти гордость не позволила, и он послал того, кому доверяет? – Он раньше служил Морготу.

– Морготу? – Эльф напрягся, вцепившись в один из прутьев решетки так, что даже костяшки побелели.

– Он изменился! – поспешно воскликнула я. – Он спас мою подругу, при этом сам едва не погиб! Я помогала Артафиндэ исцелить его!

– У Артафиндэ слишком доброе сердце, – кажется, мой собеседник усмехнулся. – Так всегда было, и видимо, ни ужасы войны, ни плен этого изменить не смогли. Так что же натворил этот Майрон, что Артаресто так невзлюбил его?

– Он возглавлял нападение на Минас-Тирит…

– Ну, конечно! – воскликнул эльф, в его руках словно по-волшебству оказался клинок. – Как же я сразу не вспомнил это имя? Гортхаур!

– Пожалуйста, выслушай, – почти взмолилась я. Бросив быстрый взгляд на Майрона и Ксюшу, я заметила, что подруга проснулась и теперь они оба напряженно прислушиваются к разговору. – Он правда изменился, взгляни, разве ты сам не видишь?

Поколебавшись, он все же вложил меч в ножны.

– Он может говорить?

– Могу, – раздался совсем рядом тихий голос майа. Надо же, а я и не заметила, как они с Ксюшей подошли.

– Ты не закован? – удивился эльф.

– Уже нет. Эруанна освободила нас.

– И несмотря на это ты остаешься в камере?

– Во первых, я не оставлю Лаурэль. Во-вторых, не хочу обманывать доверие Владыки Нарготронда. – Усмехнувшись, Майрон добавил: – К тому же не горю желанием быть утыканным стрелами, да и бежать мне некуда.

– Как странно, – проговорил наш загадочный собеседник. – Я был уверен, что никогда не забуду твой голос, но теперь едва узнал его…

Не знаю, кто из нас удивился сильнее: Майрон или я.

– Кто ты? – выдохнула я.

Эльф молча откинул капюшон и повернулся так, чтобы тусклый свет на мгновение осветил его лицо. Не сдержавшись, я ахнула. Густые темные волосы были непривычно короткими. Они обрамляли суровое лицо, едва прикрывая уши, но меня поразило не это, а его глаза, точнее, их отсутствие. Я сразу поняла, кто наш гость. Когда читала о нем в книге, то думала, что глаза ему выкололи, но никаких шрамов не было. Казалось, что веки эльфа срослись, и без чар тут явно не обошлось. Ксюша испуганно прикрыла рот рукой, Майрон же, похоже, тоже узнал эльфа.

– Я – Гельмир. Извини, что так и не поблагодарил тебя за спасение, – медленно проговорил эльф, обращаясь ко мне.

– Гельмир? Но как ты пришел? И как брат отпустил тебя сюда?

– Эруанна, я давно не ребенок, чтобы спрашивать разрешение у кого бы то ни было, – усмехнулся эльф. – А пришел… я уже привык, к тому же, когда я потерял зрение, остальные чувства обострились. Как видишь, своими глазами убедиться, что Гортхаур изменился я не могу, но… я верю тебе. Брат поддерживает Артаресто, думая что ты переметнулась на сторону Моргота, но я не поверил, потому и пришел.

– Тебе очень больно? – не сдержалась сердобольная Ксюша.

– Кто ты? – Чуть склонив голову, будто прислушиваясь, Гельмир повернулся к ней.

– Лаурэль, – отозвалась она.

– Лаурэль, – медленно повторил эльф. – Нет, мне уже не больно. Ты и есть загадочная спутница Гортхаура?

– Его зовут Майрон! – Ксюша сквозь слезы смотрела на Гельмира.– Но как это случилось с тобой?

– Могло быть и хуже. – Гельмир пожал плечами. – Орки хотели просто вырвать.

– Моргот приказал ослепить его за многочисленные попытки сбежать, последняя из которых едва не стала успешной, – мрачно отозвался майа. – Я пытался переубедить, но он и слушать не желал. Правда, тогда я делал это не из беспокойства о пленнике, а из соображений его полезности. Мы тогда крепко поругались. – Майрон помолчал и добавил, уже обращаясь к Гельмиру: – Мне жаль.

– Чем дольше я слушаю вас, тем больше верю, – усмехнулся Гельмир. – Говорили, что Моргот тогда наказал тебя?

Майрон скривился, но промолчал. Неужели это правда?

– Неужели ничего не исправить? – поникла Ксюша.

Признаться, я и сама раздумывала над тем же, но учитывая то, что буквально накануне освобождала ее и майа от оков, опасалась, что не смогу ничего сделать и не хотела напрасно обнадеживать эльфа.

– Сомневаюсь, что это возможно, – пожал плечами эльф.

– Ай… эм-м, а ты как думаешь? – Кажется, подруга верила, что я могу все. Конечно приятно, когда в тебя так верят, но…

– Я думаю, решать должен Гельмир, – отозвалась я и продолжила, обращаясь к эльфу: – Можно попытаться вернуть тебе зрение, но я не знаю, что из этого получится.

Тот напрягся, было видно, что в нем идет борьба надежды и страха, наконец он произнес:

– Я согласен, хуже все равно не будет.

Мне бы его уверенность! Меня, к примеру, немало беспокоила реакция стражи.

– Поможешь? – спросила я Ксюшу.

– Ну-у… попробую, – неуверенно отозвалась она.

Пара минут ушла на то, чтоб напомнить подруге слова и мы запели.

Робко на вкус подбираю слова

Капель дождя средь звенящего леса.

Губ напряженных дрожит тетива.

Я ветер поднебесья и ветер моя песня.

Хрупкое горло, поющий тростник

Ввысь из-под пальцев трепещущих хлынет

Серое небо, пронзающий крик

Я ветер над равниной и ветер мое имя.

Сердце морское, вечный прибой,

Мера мелодии, слов и звучанья.

Соткан из соли и пены морской

Я ветер над волнами и ветер мое знамя.

И летящие гривы коней, и ночного пламени пляс,

И смех обнаженных мечей, и далекий клекот орла,

И задумчивый лед облаков поднебесья,

И каждое слово, и каждая песня,

И все, что будет, и все, что было,

Я ветер мои крылья.

Песня рожденная в первой ночи,

Песня рожденная первым рассветом,

Жизнь моя, песнь моя вечно звучит.

Пой, лишь в беззвучьи смерть.

Ветер мое сердце…

Под конец песни Гельмир схватился за голову и со стоном упал. Один из стражников бросился к нему, остальные схватились за луки, а Майрон выступил вперед, заслоняя нас. К счастью, Гельмир быстро поднялся и, повернувшись к стражникам, немного охрипшим голосом произнес:

– Не стреляйте, друзья, я в порядке!

Ярко зажглись светильники, несколько эльфов, в их числе и командир стражи, приблизились к Гельмиру и вдруг замерли.

– Гельмир, твои глаза… – растерянно проговорил командир.

– Да, Айменал, я снова вижу, – в голосе Гельмира смешались радость и недоверие.

– Так они пели, чтобы исцелить тебя?

– Да. Прошу вас, уберите оружие, я хочу поблагодарить тех, кто вернул мне способность видеть.

Растерянные стражи убрали оружие и молча отошли. Майрон, поняв, что стрелять пока никто не будет, отодвинулся, и мы с Ксюшей увидели Гельмира. Его глаза цвета небесной лазури смотрели на нас с благодарностью:

– Не знаю как благодарить вас, – улыбнулся он. – Я ваш должник.

– Мы должны были исправить то, что сделал Майрон, служа Морготу, – застенчиво улыбнулась Ксюша. Видно было, что и ей песенные чары дались нелегко, она устало прислонилась к заботливо поддерживающему ее Майрону. Должно быть, благодаря помощи Ксюши мне было легче, по крайней мере сознание я не потеряла, но все равно чувствовала страшную усталость и холод. Сползла по стенке и, обхватив себя руками, пыталась хоть немного согреться. Увидев это, Ксюша бросилась ко мне, майа шагнул было за ней, но его остановил оклик Гельмира.

– Эм-м… Майрон! Вот, возьми, так они скорее согреются. – Эльф протягивал свой плащ. – Я должен поговорить с братом и Артаресто, но я еще приду.

Майа укрыл нас плащом и не знаю как Ксюша, а я заснула почти мгновенно.

========== Часть 17 ==========

Чтобы не тревожить спящую подругу, проснувшаяся Ксюша перебралась ближе к Майрону. Какое-то время она молчала, потом, не выдержав, тихо спросила:

– Как думаешь, они поверят?

– Не могу осуждать их за недоверие, – отозвался майа. – Я принес им слишком много горя.

– Но неужели никак нельзя убедить их, что ты и в самом деле изменился?

– Есть один способ, но я очень не хотел бы прибегать к нему…

– Какой?

Майрон вздохнул. Отступать-то все равно некуда, эта девушка стала слишком дорога ему и он не хотел возвращаться к прежнему своему существованию.

– Осанвэ. Открыться им и пустить в свой разум.

– И они поверят?

– По осанвэ невозможно солгать или что-то утаить, чтобы тот, кому ты открываешься этого не почувствовал.

– А почему тогда ты не хочешь?

– Какая ты любопытная, – усмехнулся майа, привлекая ее к себе и целуя в макушку. – Видишь ли, я очень давно не открывался никому, да и раньше лишь Валар и Мелькору.

Он помрачнел, и Ксюша крепче обняла его, словно пытаясь утешить. Немного помолчав, Майрон продолжил:

– К Мелькору меня привели глупость и влюбленность, к тому же, я думал обрести в его лице наставника…

– Ты был влюблен в… него? – распахнула глаза Ксюша. Увидев, как вытянулось его лицо, она поспешно добавила: – Прости, это я не подумав.

– Ничего, я наслышан, что обо мне ходили подобные слухи, но не думал, что они дошли и до тебя.

– В нашем мире тоже были те, кто думал так и даже сочиняли об этом истории, – смущенно ответила девушка.

– Нет, мужеложцем я не был. – Майрон даже поморщился. – Ее звали Ломилотэ, она была одной из немногих майэ Манвэ, принявших сторону Моргота. Именно она убедила меня в том, что Мелькор не враг нам, что он хочет лишь навести в Арде порядок. Я был просто ослеплен тем, что принял за любовь, поэтому поверил ей безоговорочно и пришел к нему. Он принял меня с радостью, что очень польстило, и какое-то время я провел в его крепости как почетный гость. Днем я выслушивал его речи, казавшиеся мне исполненными мудрости, а ночи были посвящены ей…

Мелькор тогда был очень силен, Валар мало что могли противопоставить ему и некоторое время я считал его чуть ли не героем, в одиночку выступившим против всех. Когда наконец он, в качестве подтверждения моей верности ему и его делу, попросил открыться, я сделал это без колебаний… Даже не знаю, как описать то, что случилось – он словно вывернул меня наизнанку, огнем выжигая все, что было ему неугодно, смеясь над моими мучениями, а потом отшвырнул, как сломанную игрушку, оставив мне лишь пустоту и ненависть. А она стояла рядом с ним и наслаждалась этим, – оказалось, она любила лишь власть, что он дал ей, а я был одним из многих, кого она завлекла, втираясь в доверие и используя чары. Будучи одним из сильнейших майар, я стал всего лишь марионеткой в ее игре. Так на многие века перестал существовать Майрон, превратившись в Гортхаура. Я стал его Военачальником, Тюремщиком и Палачом в одном лице и не было никого, кто служил бы ему преданнее!

– А что стало с ней?

– Не знаю, в последний раз я видел ее очень давно.

– Какой она была? – тихо спросила девушка.

– Она была столь же красива, сколь порочна. Пока она играла со мной в любовь выглядела как прекрасная дева, после я увидел облик, который она приняла, чтобы служить ему. Глаза у нее стали алыми, ногти на руках превратились в когти, а еще у нее выросли крылья.

– Крылья? Как у птицы? – удивилась Ксюша.

– Как у летучей мыши, – хмыкнул Майрон. – Она была вампиром, эльфы прозвали ее Тхурингвэтиль.

– Тут существуют вампиры? – испуганно охнула девушка.

– Можно сказать, я был одним из них, – майа криво усмехнулся, глядя на ее потрясенное лицо. – Одно из обличий, которое я принимал – огромная летучая мышь-вампир. Правда, я, в отличие от нее, никогда не любил летать, да и вкусу крови предпочитал вино.

Майрон немного помолчал, рассеянно перебирая волосы Ксюши, после чего продолжил рассказ:

– Я никогда не сожалел ни о чем из того, что совершил, верил в то, что эльфы, люди и гномы достойны лишь рабства и смерти. Их жизни, как и жизнь Гельмира, я ценил лишь за пользу, которую они могли принести, трудясь в рудниках и кузнях Ангбанда. По приказу Моргота я захватил эльфийскую твердыню Минас-Тирит и обосновался там. Однажды ко мне привели отряд орков, пытавшийся пройти через мои земли без доклада. Я понял, что никакие это не орки, но сразу лишить их личин не вышло: их предводитель оказался сильным чародеем. Мы вступили в песенный поединок, и его отчаянная смелость невольно восхитила меня.

Я победил, хотя, к моему удивлению, это было нелегко, отчасти мне помогла удача и, конечно же, нечестный ход. Он пел о Надежде и Благословенном Валиноре, тем самым выдав себя. Поняв, что передо мной нолдо, я напомнил ему о резне в Альквалондэ, большинство из них это бы не проняло, но этот оказался не таким. Он упал, словно пораженный стрелой в сердце, и пали чары, но тот хрупкий призрачный мир, что соткал он своим пением, разлетевшись на осколки, ранил меня. Во мне проснулась совесть.

Я не хотел смерти этого странного эльфа, но должен был узнать кто он и откуда. Бросив его вместе с отрядом в темницу, я пытался вызнать их цели путем чар и уговоров, но не вышло. Из-за сорванного горла нолдо почти не мог говорить, а от осанвэ закрылся.

Это был неправильный эльф, он не боялся меня, но и не ненавидел, просто потому, что не умел ненавидеть и не желал проклинать. Неожиданно я понял, как мне не хватало собеседника, а он слушал и слушал… Посмеивался, что совсем я без собеседников одичал, раз с ним откровенничаю, правда, за свой смех расплачивался приступами удушающего кашля, да еще и зачарованные оковы вытягивали его силы. Пришлось расковать его и немного полечить: он был нужен мне живым. Я подумывал оставить его своим пленником или даже отпустить, но сначала должен был узнать кто он и какова его цель. Время поджимало, я попробовал расспросить других в его отряде, но и они молчали, предпочитая умереть, чем предать его. В итоге решил припугнуть их, натравив Драуглуина, предводителя волколаков. Приходя к ним ночью, он убивал одного, а днем ко мне снова приводили их предводителя. Он все так же молчал, я видел в его взгляде боль, но ненависти не было!

Я даже пытался его спровоцировать – будто случайно оставлял на столе кинжал и поворачивался к нему спиной. Кто бы упустил такой шанс? Но я так и не получил предательского удара в спину, хотя почти надеялся на него. Даже по отношению ко мне, Врагу, он не мог поступить подло!

А потом… я узнал, что он, разорвав цепи, сцепился с Драуглуином в рукопашном бою. Он копил силы для безумной и безнадежной попытки спасти своих спутников и смертного, которого в тот день я выбрал жертвой!

Я долго думал, что он умер, возможно, убив волка, пока не увидел обоих здесь. Тот, кто был моим странным пленником, оказался Владыкой Нарготронда, а Драуглуин теперь его друг.

– Финрод Фелагунд и Миримон?

– Да.

– А что потом?

– Я даже не успел спуститься к темницам… На мосту к замку появилась эльфийская принцесса Лютиэн, дочь владыки Дориата Тингола и его супруги, майэ Мелиан, прекраснейшая из детей Илуватара. Я подумал, что если доставлю такую пленницу Мелькору, он будет доволен. Отправил за ней волков, но ни один не вернулся. Оказалось, с ней был Хуан, огромный охотничий пес из Валинора. Зная пророчество, что его убьет величайший из волков, приняв облик зверя, самонадеянно вышел сам. Казалось, что пес испугался, но принцесса взмахнула чем-то перед моим лицом, и я почувствовал растерянность и сонливость. Всего на мгновение, но этого хватило, чтоб Хуан успел схватить меня за горло. – Майрон непроизвольно потер шею. – Я пытался освободиться, меняя обличья, но пес держал крепко. Тогда Дориатская принцесса, грозя смертью, потребовала отдать ей власть над крепостью. Пришлось отступить. То, что стало с крепостью – ее рук дело.

Естественно, мое поражение привело Мелькора в ярость – пока я зализывал раны, принцесса пришла к нему со смертным из отряда моих пленников. Они украли из его короны Сильмарилл, да еще и скрылись, унесенные Орлами.

– Тебя наказали? – В глазах девушки были слезы, она уже тысячу раз пожалела, что завела этот разговор.

Не ответив, Майрон продолжил рассказ:

– Когда эльфы бросили вызов Мелькору, он отправил меня в битву, чтоб начисто разбить их, но там я встретился с твоей подругой. Она вела себя дерзко и бросила мне вызов. Второй раз мне предложили песенный поединок и я, помня о прошлой победе, легко согласился, тем более, что не воспринял эту маленькую нолдэ всерьез, хоть и чувствовал в ней силу. Кто бы мог подумать, что ее песня натворит столько дел! Войска были в смятении, те, кто пытался прорваться сквозь ветряную воронку погибли, а эльфы отступили.

А я словно снова стал майа Вала Аулэ, не желающим служить Тьме, поэтому вместо того, чтобы захватить ее, как только она потеряла сознание, я сбежал и скрывался в полуразрушенном замке, не желая снова испытывать на себе ярость Мелькора. А потом в моей жизни появилась ты, моя неправильная эльфийка. Правда, после оказалось, что темная сторона моей сущности отступила не до конца, и ты едва не пострадала.

– То есть ты…

– Да, в тот момент верх взял Гортхаур. Сперва я почувствовал незримое присутствие Моргота и его давящую волю, а потом темнота. Я смог преодолеть это лишь тогда, когда он отвернулся, да и то не до конца, будто Гортхаур просто затаился, словно слышал его в себе.

– А сейчас?

– Как ни странно, с того момента, как очнулся здесь, я чувствую себя так… Не знаю даже как объяснить. Словно никогда не было служения Мелькору, будто это было не со мной.

– Может быть, это из-за песни? – предположила Ксюша.

– Из-за песни?

– Айка пела, когда помогала лечить тебя. Если первый раз ее пение почти освободило тебя, может быть, со второго раза получилось?

– Хотелось бы в это верить, – улыбнулся Майрон. – Сила, которой обладаете ты и твоя подруга, впечатляет.

– Я тут случайно оказалась, а Айку сам Илуватар выбрал, чтобы победить Моргота, – смущенно отозвалась девушка. – Если бы не рубашка Фелагунда…

Майрон, не сдержавшись, расхохотался.

– Получается, я его вечный должник, ведь его рубашка привела тебя ко мне! – уже абсолютно серьезно добавил майа, припадая к губам Ксюши в жарком поцелуе. У нее перехватило дыхание, но Майрон быстро отстранился, прошептав:

– Кажется, твоя подруга проснулась.

***

С визита Гельмира прошло уже два дня, пока никаких изменений не было. Нас все так же охраняли, иногда к решетке подходил командир стражи и молча стоял, будто проверяя, не испарились ли мы. Чувствуя себя обезьянкой в клетке, я с трудом сдерживала раздражение.

Приблизившийся к нашей решетке с очередной проверкой командир стражи привычно замер, а потом вдруг тихо позвал:

– Эруанна, подойди!

Поднявшись, я приблизилась, и эльф быстро зашептал:

– Ни о чем не спрашивай, ждите Гельмира и будьте готовы! – После чего отошел, оставив меня в полнейшей растерянности. Это что сейчас было? К чему мы должны быть готовы?

– Что ему было нужно? – окликнула меня Ксюша, выводя из задумчивости.

– Не знаю, – отозвалась я. – Может быть Гельмир объяснит…

***

Следующие несколько часов я была как на иголках, мое волнение передалось и подруге, один только Майрон сохранял прямо-таки олимпийское спокойствие. Наконец мы услышали взволнованный голос Гельмира:

– Скорее, нельзя медлить!

– Да что случилось-то? – Я больше не могла терпеть бьющую по нервам неизвестность.

– Я потом все объясню, надо уходить! – Звякнули ключи и дверь нашей камеры распахнулась. – Поторопитесь, Айменал не сможет долго отвлекать стражу!

Гельмир повел нас в сторону, противоположную лестнице, по которой мы спускались сюда несколько дней назад. Подойдя к одной из стен, он на минуту остановился, и в ней вдруг появилась дверь. Тайный выход? Стоило нам войти, и дверь сразу закрылась.

– Скорее, скорее! – подгонял нас Гельмир, и мы почти бегом двигались по нескончаемому узкому коридору.

Похоже, что им не пользовались очень давно – полы покрывал толстый слой пыли, а со стен и потолка густо свисала паутина. Еще я заметила, что чем дальше, тем больше на нашем пути было лестниц, а это значит, что мы поднимались. Куда же ведет нас Гельмир? Зачем вообще этот побег?

Наконец коридор закончился. Снова отворив невидимую ранее дверь, Гельмир первым скользнул наружу.

Мы замерли. Оказалось, что подземный коридор вывел нас за пределы города. Гельмир свистнул, подражая голосу какой-то птицы, и через мгновение в ответ раздался такой же свист и лошадиное ржание. Из перелеска появились два всадника, их лица были скрыты капюшонами плащей. В поводу они вели еще четверых коней, в одном из которых я с радостью узнала Алкара.

– Вот плащи, накиньте, к ночи будет холодать, – заговорил один из эльфов.

– Эдрахиль? – неуверенно спросила я, боясь, что обозналась, ведь он всегда сопровождал Финрода.

Эльф откинул капюшон, и я действительно увидела Эдрахиля, вот только он был непривычно серьезен:

– Одевайтесь и по коням.

– Я не умею ездить верхом, – растерялась Ксюша, испуганно разглядывая приведенную для нее серую в яблоках лошадь.

– Садитесь вдвоем, – скомандовал Гельмир, а третий эльф молча бросил Майрону повод приплясывающего рыжего жеребца с белой отметиной на лбу. Майрон, прошептав что-то коню, погладил бархатную морду, после чего взлетел на его спину и легко поднял Ксюшу. Глядя, как Алкар ложится, а я вползаю на его спину, мои спутники, несмотря на серьезность и спешку, не смогли сдержать усмешек.

Как только все были готовы, кони сорвались с места. Серую лошадь тоже взяли, возглавляющий наш небольшой отряд Гельмир вел ее в поводу, а Эдрахиль и третий эльф, так и не снявший капюшона, скакали чуть позади нас. Темп нашей скачки заставил меня отбросить мысль о том, чтобы расспросить эльфов и вынудил буквально распластаться по спине Алкара, который мчался так, словно его копыта вообще не касались земли.

Мы углублялись все дальше в горы. В густых сумерках мы свернули в небольшой лесок, Гельмир остановил коня:

– Здесь переночуем, а с рассветом двинемся дальше.

Облегченно вздохнув, я сползла со спины Алкара и, пошатываясь, подошла к Ксюше, прислонившейся к Майрону. Да уж, наездницы с нас те еще! Эльфы тем временем расстелили на траве покрывало и разложили еду.

– Идемте, вам нужно поесть, – окликнул нас Эдрахиль.

Мне дважды повторять было не нужно, а вот невозмутимость Майрона, похоже, дала трещину, и он недоверчиво уставился на эльфа, будто тот предложил что-то непристойное, Ксюша неуверенно замерла рядом с ним.

– Майрон, тебе, как и Лаурэль нужно поесть, – вздохнув, заговорил Гельмир, похоже, догадавшийся о причине поведения майа. – Если бы мы сомневались в чем-то, то не стали бы устраивать вам побег, рискуя своими жизнями.

– Теперь, по крайней мере до возвращения Инголдо, мы все предатели и пособники Моргота, – усмехнулся Эдрахиль.

– Если нас найдут – убьют без зазрения совести, – впервые подал голос третий эльф. Он откинул капюшон, и я удивленно уставилась на Айменала, командира стражи, охранявшей нас. – Именно поэтому придется обойтись без костра.