Текст книги "Я подарю тебе крылья (СИ)"

Автор книги: Мария Морозова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

Я вздохнула. Вот так всегда бывает после того, как он гостит у родителей. Они обожают внука и постоянно балуют его, а хитрый ребенок этим бессовестно пользуется. И не то, чтобы я была против. Но совсем недавно у Адарриана проснулась магия, и без контроля это грозило превратить наш замок в груду развалин. Несмотря на все мои опасения, он был чистокровным драконом, похожим на Рана как две капли воды, и силой тоже пошел в него.

– Дар, – села я напротив сына. – Ты же хочешь стать таким же большим и сильным драконом, как твой отец?

– Конечно, хочу, – закивал ребенок.

– Тогда для этого тебе нужно учиться. Да, пусть это не всегда легко и интересно, но помни, зачем ты это делаешь. Когда овладеешь своей магией, то сможешь менять ипостась.

– И буду летать с папой? – загорелись восторгом синие глаза.

– Будешь, – улыбнулась я. – Но тебе нужно как следует постараться.

– Тогда я буду стараться, – воскликнул Дар.

– Вот и хорошо, – я ласково взъерошила смоляные пряди. – А теперь иди, тебя учитель ждет.

Работой с маленьким драконом удалось заманить в замок одного из самых талантливых преподавателей контроля детской магии. Хороший друг моих родителей, он мог найти подход к любому ребенку, и теперь спасал наш дом от стихийных всплесков нашего маленького дракона.

Подхватив кота, сын убежал, а я подошла к окну и выглянула наружу, вдыхая нежнейший аромат, долетавший даже сюда. За десять лет нашими стараниями вокруг замка раскинулся великолепный сад, но эрдении все равно оставались моими любимыми цветами.

– Воспитываешь? – вкрадчиво мурлыкнул бархатистый баритон за спиной, и меня обняли горячие руки.

– Воспитываю, – блаженно закрыла я глаза, подставляя шею ласковым губам мужа. – А ты уже всех преступников поймал?

Несколько лет назад Ран поддался на уговоры Его величества и согласился поработать со службой безопасности Аллинора. И теперь лорд Рэммиран эльт Аграэрр консультировал ее оперативников и обучал перспективных новичков. Как я и думала когда-то, из него действительно вышел великолепный преподаватель. Строгий, но справедливый, мудрый, знающий, он пользовался искренним уважением коллег и любовью своих стажеров. Поначалу, конечно, люди были шокированы и даже напуганы тем, что в нашем мире появился настоящий дракон. Но постепенно привыкли и приняли его за своего. Так что Рану не нужно было таиться, и он спокойно занимался тем, что ему действительно нравилось. А я тоже нашла себе дело по душе, работая над изготовлением сложных и редких зелий для больниц и тех же безопасников.

А в Аллиноре последние годы все было тихо и спокойно. После поражения Грэнда король устроил чистку в министерствах и ведомствах, и еще несколько его сообщников были найдены и преданы суду. Кстати, Рикхард был в их числе. С гибелью Грэнда его клятвы потеряли силу и не успели навредить моему бывшему жениху. Он был осужден на десять лет и сейчас отбывает наказание в особом военном гарнизоне на границе. Кто знает, может быть это станет началом его нового пути.

– Зло не дремлет, – фыркнул муж, вырывая меня из рассеянных мыслей, – но я очень соскучился по любимой жене.

– Прямо с утра соскучился? – я развернулась в его объятиях и провела ладонями по груди.

– Прямо с утра, – подтвердил он и приник к моим губам.

Нежный чувственный поцелуй заставил сердце колотиться как сумасшедшее. Сколько бы лет ни прошло, а наши чувства с каждым днем только крепче. Мы понимали друг друга с полувзгляда, с полуслова, будто дышали друг другом, и даже день вдали от мужа становился невыносимым. Благо, что резко возросшая после снятия проклятья сила позволяла создать портал из любой точки Срединного мира. Рэммиран говорил, что мог бы даже открыть проход в Небесный, но мы не стремились встречаться с его сородичами, да и люди были пока не готовы к таким переменам. Поэтому не стали ломать устраивающий всех порядок. Кто знает, к чему это может привести. Может позже, когда наш сын вырастет, супруг покажет ему свою родину. Но сейчас наш дом здесь. Здесь мои родители, которые быстро приняли и искренне полюбили зятя, здесь Лея, сын которой стал лучшим другом нашего Дара. Я знаю, что рано или поздно мне придется с ними прощаться, но пока стараюсь не думать о грустном.

Поцелуй становился все сильнее и ярче. Я стянула с мужа камзол и рубашку, наслаждаясь ощущением твердых мышц, перекатывающихся под гладкой кожей. От такой чуткий, такой нежный, такой идеальный. И только мой. Единственный и любимый мужчина.

Сильные пальцы погладили мою шею и потянулись к шнуровке платья, но вдруг Ран оторвался от меня и задумчиво замер.

– Что такое? – насторожилась я.

– Да так. Подожди-ка, – он резко опустился на колени и уткнулся лицом мне в живот. Секунду постоял так, словно прислушиваясь к чему-то. Потом отстранился и посмотрел на меня такими счастливыми глазами, что я сразу все поняла. В конце концов, только дракон может так тонко заметить ауру другого дракона. Так и с Даром было. Тогда муж первый понял, что мы все-таки внесем свой вклад в увеличение драконьей популяции Срединного мира.

– О-о-о, – только и смогла сказать я.

– Моя Элира, моя любимая девочка, – прошептал муж, поднимаясь и бережно прижимая меня к себе.

А я просто приникла к любимому, чувствуя себя немного растерянной и совершенно счастливой. Как круто изменилась моя жизнь когда-то давно, но я никогда не устану благодарить судьбу за то, что она подарила мне моего дракона.

КОНЕЦ

Я подарю тебе надежду. Бонус к книге “Я подарю тебе крылья” .

Десять лет – это долгий срок. А десять лет в одном из самых опасных мест королевства способны изменить человека до неузнаваемости. Но хватило ли этого Рикхарду Анту, чтобы переосмыслить свою жизнь и измениться? Окажется ли он достоин того шанса, который подарит ему судьба?

Холодное бледное солнце медленно поднималось над пустынным плоскогорьем. Ночная тьма отступала, неохотно открывая иссеченные ветром скалы, бесформенные каменистые осыпи, редкие рощицы из невысоких кривых деревьев и колючих кустарников. Тоскливый и безжизненный ландшафт, чьи желтовато-серые тона не могло преобразить даже утреннее солнце. И только крик одинокого грифа-падальщика разрезал жидкий утренний сумрак, возвещая начало нового дня.

Эта северо-восточная провинция была самой малолюдной и суровой в Аллиноре. Высокая горная цепь, которая одновременно являлась границей королевства, делила плато на две неравные части и тянулась до самого горизонта. А у одного из ее отрогов, между неприступными скалами и глубоким ущельем, возвышалась крепость, такая же неприветливая, как и край, в котором была когда-то построена.

Но монументальные стены твердыни, сложенные из огромных гранитных блоков, были той преградой, что защищала королевство от набегов восточных кочевников. Их многочисленные кланы были очень воинственными, а желание прорваться на территорию Аллинора, где можно было поживиться неплохой добычей, обычно выливалось в кровавые стычки. Но последние несколько недель все было спокойно, и крепость жила по строго установленному распорядку.

Где-то в глубине цитадели, в холодных неуютных казармах зазвучал рог, командуя подъем. Тут же началась давно привычная скупая суета, ведь командиры могли строго наказать за малейшее промедление. Суровая дисциплина, царившая здесь, вынуждала действовать четко и быстро. Впрочем, снаружи это было совсем незаметно, и крепость казалась тихой и бестревожной.

Но не прошло и получаса, как что-то изменилось. Тихо скрипнула небольшая дверца, пробитая в толстых главных воротах. Она выпустила наружу одного из своих узников, готового начать новую жизнь за ее пределами.

Мужчина не торопился уходить. Он бросил на землю небольшой мешок со скромными пожитками, прислонился спиной к каменной стене и глубоко вздохнул, словно пытаясь распробовать свою свободу на вкус. Прохладная и немного горькая, с отчетливыми оттенками сухой пыли и ржавого железа, она осела на губах и растворилась на языке, заставив мужчину тоскливо улыбнуться.

Целых десять лет, отмеренных вердиктом строгого суда, он провел здесь. Сейчас мало кто узнал бы в этом высоком поджаром мужчине холеного графа, которым он был когда-то. Короткие пепельные волосы уже давно не отливали золотом, которое так нравилось девушкам. Кожа на лице обветрилась и загорела, а кривоватый шрам на щеке, оставленный клинком одного из кочевников, делал мужчину похожим на разбойника с большой дороги.

Да, прошло десять лет. Десять лет с того момента, когда он поставил на кон все и проиграл. Как ни странно, его не казнили и даже не отправили на каторгу, а приговорили к служению на пользу королевства. Но первое время здесь смерть казалась ему наивысшим благом. Почти тюремные условия, жесточайшая дисциплина и наказания за малейшую провинность стали серьезным испытанием. Да и местный контингент, по большей части состоявший из преступников, делал заключение здесь еще опаснее. А крепость постоянно испытывала их на прочность, безжалостно отсеивая подлость, слабохарактерность, трусость. Она заставляла отыскивать последние крупицы верности и чести, которые могли сохраниться в этих темных душах, оставляя лишь самых достойных.

И мужчина справился. Он сумел выжить и приспособиться, привык к тяжелым нагрузкам и скудному питанию, не умер от истощения в холодном карцере, чудом избежал смертельных ранений. Но главная борьба происходила внутри.

Он потерял все. Остатки состояния, титул и даже ту эфемерную возможность шикарной жизни, которую мужчина сам себе придумал. И единственное, что ему осталось – это злость и ненависть. Сначала он ненавидел всех и все. Самого себя, свою бывшую невесту, колдуна, по милости которого оказался здесь, местных командиров. Но даже у этой ненависти был предел. Со временем что-то стало меняться в мужчине. Он видел здесь много плохого. Видел мошенников и убийц, дезертиров и воров. Видел тех, кто спокойно мог воткнуть нож в спину соседу или сам погибал от подобного удара. Не все могли справиться с собой и своими внутренними демонами, ломаясь под давлением обстоятельств. А мужчина ломаться не хотел. И это, в сочетании с жесткой муштрой и смертельно опасными схватками с безжалостным противником, заставляло его думать. Думать о своей жизни, о своих ошибках. И постепенно, не за месяц и даже не за год, вся его злость куда-то исчезла, схлынула, будто унесенная редкими здесь ливнями, оставив после себя лишь какую-то горькую обреченную пустоту.

Жалел ли он о том, что творил когда-то? Нет. Мужчина в принципе не видел смысла жалеть о том, что невозможно исправить. Но он, наконец, понял, что именно он совершил, какой чудовищно неправильной была его цель. Наверное, именно это осознание помогло не сгинуть в приграничье, вырваться из “безнадежных злодеев” в категорию обычных солдат и завоевать хоть подобие доверия командиров и уважения сослуживцев. И теперь, спустя десять долгих лет, Рикхард Ант честно вышел на свободу, снабженный небольшим мешочком монет, старым боевым мечом и рекомендациями от начальства.

Сейчас он смотрел вдаль и совершенно не представлял, что делать. За пределами крепости у него не осталось ничего: ни дома, ни цели, ни смысла. Да, перед ним открылась новая дорога. Но куда по ней можно прийти?

Отправляться просить прощения у Элиры? Вряд ли ей это нужно. Судя по слухам, долетавшим даже досюда, она вполне счастлива и довольна жизнью. Может и не помнит уже своего непутевого жениха. Так зачем же омрачать это благополучие таким нежданным визитом из прошлого?

Поэтому внутри созрело грустное понимание: ему или идти вперед в поисках новой жизни с чистого листа, или вниз головой в ближайшую пропасть.

Из невеселых дум мужчину вырвал натужный скрип тяжелых створок. Из ворот показалась вереница из нескольких телег. Обоз, доставивший в крепость продовольствие, направлялся в обратный путь.

Рикхард провожал его бездумным взглядом, как вдруг его громко окликнул чужой голос.

– Эй, парень, – крикнул пожилой возница с телеги, – садись. Подбросим до города.

Мужчина на секунду прикрыл глаза, а потом решительно вздохнул и запрыгнул на телегу. До города, так до города. Может быть это знак, который сейчас так ему необходим?

Долгая дорога и неспешная беседа помогли окончательно привести мысли в порядок и принять решение. Вручая сегодня утром документы, комендант крепости, с которым у Рикхарда сложились довольно неплохие отношения, посоветовал ему добраться до Хартолла – столицы этой провинции. Там в Управлении городской стражи служил старый друг коменданта, который мог взять мужчину на службу. Стабильный заработок, место в казарме и полное обеспечение – это все, что было сейчас нужно такому как он. Глупо было не воспользоваться удачным шансом.

И шанс себя вполне оправдал. Командир патруля, к которому явился Рикхард, долго и внимательно читал рекомендательное письмо, словно пытаясь прочесть что-то между строк. Потом так же долго рассматривал самого мужчину. Но в итоге позволил остаться. И Рикхард Ант стал нести службу в рядах патрульных Хартолла.

Десять лет вынужденной изоляции наложили свой отпечаток на мужчину. Ему пришлось заново привыкать к большому шумному городу, к обычным людям вокруг, к собственной свободе. Сослуживцы поначалу отнеслись немного настороженно к хмурому молчаливому мужчине со шрамом на щеке, но потом быстро привыкли. Его собранность и выдержка, которая за годы на границе словно въелась прямо в кровь, помогли зарекомендовать себя среди коллег. Но сближаться с кем-либо мужчина не стремился. Зачем пускать кого-то себе в душу? Вряд ли там осталось что-то хорошее, что можно было бы разделить с другими людьми. Он патрулировал улицы, выезжал на вызовы и задержания, принимал заявления горожан. А после работы возвращался в свою одинокую полупустую комнату и забывался тяжелым сном без сновидений. Так прошел остаток лета, прошла и осень. И наступила зима.

В очередное ночное дежурство мужчина вышел, как следует укутавшись в тёплый плащ. Зима здесь была хоть и малоснежной, но очень холодной. Прямые широкие улицы Хартолла, сплошь застроенные каменными домами в два-три этажа, хорошо продувались ветром. И, если легкомысленно отнестись к местной погоде, можно было надолго загреметь к целителям с воспалением легких. Поэтому Управление заботилось о своих стражах, и не скупилось на форменную одежду.

Район, по которому пролегал его сегодняшний маршрут, не был самым опасным. Здесь располагались мастерские, небольшие магазинчики, дома ремесленников и купцов средней руки. В холода на улицах было относительно спокойно и безлюдно, вот и сейчас Рикхард не ожидал от дежурства никаких сюрпризов. Но, проходя мимо одной из мастерских, он услышал слабый вскрик, явно принадлежащий женщине или ребенку. Сосредоточившись, он определил, откуда шел подозрительный звук, и осторожно двинулся в узкий темный проход между двумя зданиями, держа наготове меч и парализующую сеть – обязательный атрибут всех стражей.

Поворот открыл его глазам безобразную картину. Два амбала затащили на задворки здания какую-то девчонку. И сейчас один из них крепко держал пленницу, зажимая ей рот огромной лапищей, а второй воевал с крючками женской шубки.

– Давай быстрее, – послышался грубый хриплый возглас, – эта зараза кусается. Да и холодно тут стоять.

– Ничего, – мерзко хихикнул второй, – сейчас девица нас согреет, и не по одному разу. А будет кусаться, мы ей зубки-то повыбиваем.

Вид беспомощной жертвы породил в груди Рикхарда глухую ярость. В голову непрошенным гостем пришло воспоминание о хрупкой светловолосой девушке в золотистом платье, прикованной цепями к стене. Мужчина выдохнул сквозь зубы, отгоняя мысли о прошлом, и решительно бросился на громил. Они не ожидали нападения, да и не были умелыми воинами. Поэтому понадобился лишь резкий толчок, удар – и через несколько секунд они уже лежали на земле, крепко связанные сетью. Быстро осмотрев их, патрульный вызвал подмогу по переговорному артефакту и повернулся к девушке.

– Вы в порядке? – задал он дежурный вопрос, пробежавшись взглядом по невысокой фигурке. На первый взгляд, никаких повреждений не видно. Кажется, она не пострадала, только испугалась сильно.

– В п-порядке, – всхлипнула девушка, отбивая зубами крупную дробь. Дрожащими пальцами она попыталась застегнуть порванную шубу, и всхлипнула еще громче, когда у нее ничего не вышло.

Рикхард тяжело вздохнул и, сняв свой плащ, укутал в него дрожащую девушку.

– Рикхард, что тут у тебя? – послышался сзади хриплый голос Джада, его сослуживца.

Рикхард развернулся и уже было хотел ввести Джада в курс дела, но тот понятливо хмыкнул, увидев пострадавшую.

– Все здесь ясно, – укоризненно покачал головой тот. – И чего их носит ночами по всяким закоулкам?

Девушка еще раз всхлипнула и виновато опустила голову.

– Я домой бежала, решила дорогу сократить, а тут они…

– Да уж, и чему тебя только родители учили? Неужели не понятно, что можно стать легкой добычей для таких вот мерзавцев? Не поверю, что не было денег на наемный экипаж, – проворчал Джад. Отец двух дочерей шестнадцати и четырнадцати лет, он очень нервно относился к преступлениям подобного рода.

– Ладно, этих мы забираем. А девочку домой бы надо. Все равно сейчас от нее мало толку.

– Я доведу, – кивнул Рикхард и махнул рукой девушке: – Пойдемте. Где вы живете?

– На улице Текстильщиков, – пробормотала она.

Рикхард убедился, что несостоявшаяся жертва твердо стоит на ногах, и повел ее домой.

– Вы Рикхард, да? – спросила она, крепко уцепившись за мужской локоть обеими руками. – А меня Рона зовут. Рона Хаггер. Я дочь господина Арнольда Хаггера, торговца тканями.

Рикхард только молча кивнул.

– Вот папа будет ругаться, – пробормотала она, вспомнив о родителях, – обещала вернуться пораньше, а мало того, что задержалась, так еще и в неприятности влипла. А ведь он сколько раз меня предупреждал.

– Думаю, вы сделаете правильные выводы из случившегося.

– Спасибо, – не унималась девчонка, – вы спасли меня. Если бы не вы….

Мужчина покосился на нее и, увидев в больших глазах неподдельное восхищение и благодарность, почему-то почувствовал себя как-то неуютно.

– Это моя работа, – ответил он равнодушно.

– И все равно. Я так вам благодарна.

Патрульный только пожал плечами. Вот еще не хватало, чтобы она нарисовала себе образ принца в сверкающих доспехах.

До улицы Текстильщиков добрались быстро. Его спутница указала небольшой двухэтажный домик, где жила с родителями. На громкий стук дверь сразу отворилась, и на крыльцо выбежал взволнованный мужчина.

– Рона? Где ты была так долго? – начал он, но осекся, увидев патрульного. – Господин офицер? Что случилось?

– Небольшая неприятность, – скупо ответил тот. – Ваша дочь нарвалась на нехорошую компанию, но, к счастью, все обошлось. Впредь ей стоит быть осторожнее и не гулять в одиночестве в такое время.

– Рона, девочка моя, – ахнула стоявшая в прихожей темноволосая женщина. – Как же так? Да не стойте вы там на холоде, заходите.

– Мне пора, – покачал головой Рикхард. – Завтра вам, госпожа Рона Хаггер, нужно будет прийти в Управление для дачи показаний. Всего доброго.

Он уже было развернулся и собрался уходить, но был настойчиво втянут в теплое нутро дома.

– Нет-нет, – запротестовала госпожа Хаггер, – как же мы вас так отпустим? Без чашки горячего отвара в такую погоду? Прошу вас, не отказывайтесь, всего на пять минут.

Рикхард обреченно вздохнул, н позволил отвести себя в небольшую, но очень уютную гостиную. Чувствую себя не в своей тарелке, осторожно опустился на край дивана, и огляделся суетящихся Хаггеров. Глава семьи что-то тихо бурчал себе под нос, неодобрительно глядя на дочь и обещая ей серьезный разговор, когда патрульный покинет их дом. А его супруга торопливо носилась из кухни в комнату с посудой и горячим заварником.

Присевшая напротив Рона, когда избавилась от шубы и толстого шарфа, оказалась совсем маленькой и хрупкой. Она была похожа на обоих родителей одновременно. На мать – большими карими глазами цвета теплого шоколада и немного вздернутым носиком, а на отца – буйной каштановой шевелюрой, сейчас заплетенной в две толстые косы.

– И совсем я не маленькая, – смущенно буркнула она под его снисходительным взглядом, – мне скоро будет двадцать.

– Ага, а ума только на десять, – проворчал отец семейства, – говорили тебе, не задерживайся у Авы. Так нет же. Тебе очень повезло, что господин офицер оказался там вовремя. Что, как маленькую нужно за руку водить?

Девочка только виновато вздохнула.

Госпожа Хаггер поставила перед Рикхардом большую тарелку бутербродов и кружку ароматного отвара и чуть ли не силой заставила его все съесть. И как бы мужчина не сопротивлялся, это оказалось очень кстати. Но, будучи сытым и согревшимся, Рик ощутил, как внутри благодарность смешивается с едкой горечью. Так странно было получать заботу от незнакомых людей. Так непривычно было видеть их искренние чувства. И так неприятно осознавать, что он совершенно лишний здесь, как деталь мозаики, случайно попавшая в другую коробку.

Нетрудно заметить, что супруги любят друг друга и свою единственную дочь. И живут они пусть и не очень богато, но зато дружно. У них дома удивительно уютно и умиротворенно, даже несмотря на ворчание господина Хаггера. Мягкий диван, приятные запахи с кухни, треск поленьев в разожженном камине. Не просто жилище, а настоящий Дом, оплот надежности, любви и заботы.

Рикхард отогревался и снаружи, и изнутри. И тогда из самых глубоких уголков души мужчины потихоньку начало вылезать позабытое много лет назад ощущение покоя. Ненавязчивое, теплое, как пуховое одеяло, в которое приятно укутаться с головой в зимнюю стужу. Как же давно он не испытывал ничего подобного. Но это ощущение не принадлежит ему, и никогда не будет принадлежать. Поэтому не стоило даже и привыкать.

Допив отвар, Рикхард решительно попрощался, забрал свой плащ и вышел на холодную пустую улицу. Его смена продолжалась.

Очередной рабочий день выдался на редкость ясным. Белый снег, что после ночного снегопада пушистым покрывалом укутывал тротуары и крыши домов, отражал солнечные лучи, искрился бриллиантовым блеском так сильно, что слепило глаза. Ярко-голубое небо без единого облачка казалось удивительно глубоким и бездонным. Большое окно дежурки покрылось замысловатыми морозными узорами. Но наледь на стекле не мешала солнечным зайчикам пробиваться в комнату и весело плясать по стенам.

День весь словно дышал ощущением какой-то странной радости и легкости. Быть может именно поэтому вызовов сегодня почти не было. И Рикхард Ант отчаянно скучал, сидя в жарко натопленной дежурке и перебирая старые протоколы.

Его безделье прервал робкий стук в дверь.

– Войдите, – коротко бросил он, оторвав взгляд от бумаг.

– Здравствуйте, Рикхард, – послышался знакомый женский голос. Рона Хаггер с какой-то корзиной в руках смущенно мялась на пороге.

– Добрый день, – немного растерянно ответил мужчина. – Если вы пришли давать показания, то это не ко мне, а в соседний кабинет. Там вы найдете следователя Найта, он ведет это дело.

– Нет-нет, – решительно покачала головой девушка, подходя ближе. – У господина следователя я уже была вчера. Я хотела и вас увидеть, но не застала. Мне сказали, что у вас был выходной.

– Да, – согласился Рикхард. – Это так.

– Поэтому я пришла сегодня, – улыбнулась Рона и поставила на стол свою корзину. – Вот, это вам.

Рикхад нахмурился, глядя на подношение. Нет, не то чтобы это можно было посчитать взяткой. Но и принимать от нее благодарность мужчина повода просто не видел. Он выполнил свою работу и выполнил ее хорошо. Преступники пойманы и скоро предстанут перед судом, девушка спасена и возвращена родителям. Так велит ему долг. И за это он получает жалование. И ничего большего Рикхард не заслужил.

– Не нужно, – поморщился он как от зубной боли и отвернулся, – я всего лишь делал то, что должен был.

– Не отказывайтесь, – умоляюще попросила девушка. – Это от чистого сердца. Мы с самой сами утром все приготовили.

Рикхард уже открыл рот, намереваясь решительно выпроводить девушку домой, но тут она сдернула с корзины салфетку. Ноздрей коснулся аромат только что испеченной сдобы, и Рик против воли дрогнул. Волной нахлынули далекие воспоминания. Этот запах напомнил ему о маме.

Красивая женщина с ласковой улыбкой, она всегда стремилась порадовать единственного сына чем-нибудь вкусным, хоть в их доме и не было много денег. Она любила печь булочки по утрам, а, когда маленький Рикхард просыпался, они вместе поднимались в старую мансарду и пили сладкий отвар, глядя на реку, что текла прямо возле поместья. Мама рассказывала интересные истории, пела красивые песни тихим мелодичным голосом, рисовала с ним детские неуклюжие рисунки. А потом ее не стало. И все закончилось. Отец, которого ее присутствие хоть как-то сдерживало, сразу ушел в продолжительный загул. А шестилетний мальчишка с голубыми глазами и солнечной улыбкой остался совсем один. И больше не было в его жизни ни сказок, ни песен, ни детства…

– Спасибо, – ответил он странно хриплым голосом, не отводя глаз от корзины.

– Оно еще горячее, – радостно сказала гостья, поняв, что больше ее никто не гонит. – Мы с мамой зачаровали согревающим кристаллом.

Сверток с мясом, свежий хлеб, большая бутыль горячего отвара и даже пучок свежей зелени, аккуратно упакованный и завернутый в салфетку. Было видно, что все это приготовлено не просто так, а с искренним желанием порадовать.

Рона вытащила из корзины тарелку с приборами и ловко накрыла на стол.

– Приятного аппетита, – пожелала она, присаживаясь на стул для посетителей.

– Спасибо, – еще раз повторил мужчина и, отбросив неловкость, принялся за еду. В столовой управления кормили хоть и сытно, но на редкость однообразно. Поэтому то, что принесла девушка, показалось настоящим даром богов.

– А приходите к нам сегодня в гости, – предложила она, умильно глядя на мужчину. – Мама с папой будут рады вас видеть.

– Простите, – он чуть не появился мягчайшей булочкой, – я сегодня дежурю до самой ночи.

– Жалко, – вздох девушки был полон неподдельного разочарования. – Но вы все равно как-нибудь приходите. Офицер Джад сказал, что вы здесь совсем один. Двери нашего дома всегда будут открыты для вас.

Рикхард мысленно помянул нехорошим словом излишне разговорчивого сослуживца. Наверняка он очень красочно расписал девочке судьбу одинокого холостяка. И на что он только надеется?

– Спасибо за приглашение, – неопределенно пробормотал он, – сейчас очень работы много.

Рик не лгал. Как человек, которому кроме службы было особенно нечем заняться, он брал себе самые длинные дежурства, иногда между сменами даже ночуя прямо в Управлении. Так что на визиты у него действительно не было времени. Да и не думал, что его еще будут звать.

Но Рона почему-то привязалась к необщительному мужчине. Она стала часто заходить в Управление в гости к Рикхарду под предлогом очередного угощения от матери. То пирог принесёт, то целую курицу. Мужчина отнекивался и уговаривал ее прекратить, но девушка то и дело стучала в двери дежурки, с застенчивой улыбкой прижимая к себе корзину с едой. Поэтому он каждый раз обречённо вздыхал и принимал приношение. Сдержанно благодарил Рону и её мать, угощал коллег, которые добродушно посмеивались над мужчиной и его неожиданной поклонницей, а сам думал, как же все это прекратить. Нет, совсем не потому, что девушка ему не нравилась.

Поначалу чувствуя лишь досаду от её визитов, Рикхард со временем стал замечать, что с нетерпением ждёт, когда в дежурке раздастся робкий стук, предвещающий приход гостьи. Её забота, ее тихий смех и мягкая улыбка стали будить в нем давно забытое чувство нужности и заставляли улыбаться в ответ, хоть он и думал, что давно разучился это делать. Но вместе с тем мужчина понимал все неправильность происходящего. Рона создала себе образ благородного спасителя и защитника, не представляя даже, кем Рикхард был на самом деле. Бывший преступник, безродный, нищий как подвальная крыса. Он никак не мог дать девушке того, что она заслуживает. В его жизни не было ничего светлого и хорошего. Только бесконечная череда преступлений и их жертв, а после – маленькая холодная комната в казарме. И прошлое слишком сильно тяготило мужчину, не давая верить в то, что все когда-нибудь наладится. Ведь казалось, что стоит лишь чуть-чуть вторгнуться в чужой счастливый мир, и он снова все разрушит, сломав еще не одну жизнь.

И неожиданно его прошлое оказалось гораздо ближе, чем он думал. В тот день Рикхард шёл домой после дежурства. Ночная смена была удивительно насыщенной событиями. Две кражи, пьяный дебош и вооруженное нападение на одного из самых уважаемых горожан, заставили его крутиться как белку в колесе. Целое утро он оформлял сводки и протоколы, и сейчас думал лишь о том, как бы добраться до комнаты и завалиться спать. Рассеянно глядя себе под ноги, он быстро шел мимо магазинов и ателье и едва успел среагировать, когда натолкнулся на выскочившую оттуда хорошо одетую женщину.

– Ох, офицер, простите меня. Я задумалась и совершенно вас не заметила, – прощебетала она, поправляя шляпу.

А Рикхард просто стоял и молча смотрел на ту, ради которой однажды пошёл на преступление. Как все-таки тесен этот мир. Вот уж не подумал бы, что здесь, в этом городе, умудрится столкнуться с Лилой. Когда его схватили, она не ни разу даже не пришла навестить его в тюрьме. А ведь он так ждал ее поначалу, надеялся на что-то. А после суда бывший граф узнал, что женщина просто исчезла из квартиры, что он для неё снимал, прихватив все мало-мальски ценное. Отреклась, легко выбросила его из сердца и из собственной жизни. И вот сейчас она стояла напротив и внимательно рассматривала мужчину, смешно хмуря нос.

– Простите, а мы с вами не встречались раньше? – растерянно спросила она.

Забавно. Неужели он так сильно изменился? Хотя да. Действительно изменился. И того Рикхарда де Анта, который когда-то обещал своей Лиле золотые горы, больше не было.

– Нет, леди, – равнодушно ответил Рикхард. – Не встречались.

– Да, наверное, – протянула брюнетка, – просто вы так похожи на одного моего знакомого…

– Вы ошиблись.

– Лилана, – раздался вдруг резкий окрик, – сколько можно тебя ждать? Я же сказал, что мы торопимся.

Лила слегка скривилась, но тут же навесила на лицо милую улыбку и обернулась к немолодому обрюзгшему мужчине, который стоял у экипажа и недовольно смотрел на часы.

– Да, дорогой, я уже иду.

Дорогой? Муж или любовник? Впрочем, какая вообще разница? Они совершенно чужие друг другу люди.

– Прощайте, госпожа, – вежливо кивнул ей Рикхард и направился к себе.