Текст книги "Fire (СИ)"

Автор книги: Мария Мироманова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

– Марья, – Павел откликается после первого гудка. Красивый какой у него голос. Низкий, объемный, с лёгкой такой сединой. И имя моё он произносит на свой лад, прокатив букву "р" и слегка сместив ударение. Я не первый раз слышу его голос по телефону, но в первый раз я была взбудоражена Ташкой и как-то не обратила внимания. А сейчас зацепило.

Я коротко рассказываю о визите к градоправителю и достигнутых договоренностях. Павла, так же как меня, удивляет поспешность, с которой госпожа Коль, приватизирует недвижимость. Но ему "есть с кем обсудить этот вопрос", что он, и намерен сделать сегодня же. Идею пригласить на пленэр художника. Павел одобряет, лишь весело интересуется:

– Хороший мальчик?

Меня забавляет двусмысленность вопроса, но я не нахожу причин поддерживать эту игру, я ведь собиралась строить деловые отношения, и отвечаю просто.

– Я видела его портфолио. Талантлив, эмоционален, дерзок.

– Отличная рекомендация. Действуй. Мне страшно любопытно, как бы ты охарактеризовала меня?

– Страшно или любопытно? Определись, – в конце концов, я ведь и мостов не собиралась жечь, сладенький.

– Хороший вопрос, – Павел не остается в долгу, ему, очевидно, хочется поиграть, – пожалуй, я ещё подумаю. Вечером перезвоню.

Он дает отбой, я улыбаюсь. Приятно, когда взаимопонимание достигается легко, без усилий. Подходит официантка, смуглая пышнотелая девушка с выдающимся носом. Выдающимся из под объемной челки, в самом прямом смысле. Я уже было собралась набрать номер Дэймона, но, заинтересованная содержимым её подноса, отложила телефон.

Два ароматных бокала кофе, взбитого со льдом, корзинка с несколькими видами хлеба, блюдо с тонко нарезанным, в отличие от внушительных ломтей хлеба, мясным рулетом и овощная тарелка. А ещё одна опускает в посуду со льдом графин свежевыжатого апельсинового сока. У стола тут же возникает Кирилл и, не отрываясь от телефона, сооружает себе сэндвич, я наливаю ему сок, а сама делаю большой глоток прохладного кофе.

– Привет, – слышу я в трубке радостный голос Дэймона, – рад тебя слышать, не ожидал даже, что позвонишь, – он смеется.

– Привет, может тебя это разочарует, но я по делу.

– Вот как? И чем же я, грешный могу быть полезен? – мальчик мой, ну, к примеру, могли бы погрешить вместе.

– Нужно нарисовать дом моей мечты.

– Легко. Моей.

– Это понятно, но нужно моей. Поэтому есть предложение приехать к месту вдохновения и начать мечтать о том же, о чем мечтаю я. Проще говоря, если нет особых планов на ближайшие дни, могу организовать вылет в Грецию на сегодня. Как?

– Это не шутка? Может я не так уж и грешен, раз боги ко мне так благосклонны, – Черт тебя дери, Дэймон, почему сразу "боги".

– А может наоборот, дьяволу ты пришелся по вкусу.

– Черт меня дери, Мария, а ведь наверное ты права, – хохочет. – "Еду! – с силой воскликнула Маргарита и ухватила Азазелло за руку, – еду, куда угодно!" – Дэймон цитирует Булгакова легко, словно знает роман наизусть.

– Надо понимать – это согласие?– как всё просто, мальчик, только не вздумай вообразить себе чего-нибудь. Едешь работать. – В таком случае, слушай задачу.

Я пересказываю парню легенду. Он просит прислать фотографии с раскопок. Подробно останавливается на масштабах, ракурсах и объектах на которые нужно обратить особое внимание. Кирилл кладет передо мной планшет с маршрутным листом, который я, после короткого совещания, пересылаю Дэймону. А заодно и всё что нашлось в планшете Кира касающееся предмета наших дел. А нашлось немало. Начиная с различных пересказов Легенды и множества фотографий и заканчивая историческим очерком и отчетом самой фрау Коль о ходе раскопок на этом объекте.

К слову я и сама пробегаю этот отчет глазами, пока мы заканчиваем трапезу. Не обнаруживаю абсолютно ничего заслуживающего внимания. Тогда откуда такое повышенное внимание к этому дому, да ещё и вкупе с нетерпением? Выходит эта тётка что-то скрывает.

Так. Стоп. Я не тороплюсь с выводами. Для начала нужно с ней познакомиться. Посмотреть своими глазами, что она из себя представляет. А вот потом буду делать выводы, исходя из того на что она всё-таки способна.

***

Иосиф встречает нас в гараже. Он не подает мне промасленной руки, а, хитро прищурившись, подставляет щёку для поцелуя. Черт возьми, не могу разочаровать, звонко чмокаю. Подходит Кирилл, Иосиф и ему подставляет щёку, парень смеется и похлопывает его по спине. Меня веселит эта сценка, и я, конечно, догадываюсь, что разыграна специально для меня.

– Хоть убей меня, – заявляет Кир, – не понимаю как в этой монстре, настроен климат-контроль. По-моему включается вне какой-либо логики. – и, безо всякой паузы, вопрошает – Скоро обед?

– Да уже, – отвечает Иосиф и ухмыляется, вытянувшемуся лицу Кира, – неужели не нашли где прилично перекусить? Идите, наверх, Эстер о вас позаботится.

– Даже и не собирался что-то искать в городе. Я мечтал о божественной стряпне Эстер ровно с тех пор, когда в последний раз обедал в этом доме. Диодоро здесь?

– Пошел навестить семью, – качает головой Иосиф – Думаю, вы увидите его на сегодняшнем мероприятии. Я хотел отговорить его, но, похоже, мне не удалось.

Его тон наводит меня на мысль о том, что кое-чего о Дидо я не знаю. И это кое-что известно всем присутствующим.

Задумавшись, я не заметила, как оказалась на знакомой террасе. Там никого. Вдоль стены сервировано что-то вроде фуршета. Закуски, напитки, салатницы с разнообразными овощами, пара фарфоровых супниц и даже несколько мармитов, подогреваемых в кованом камине. Стол сервирован более сдержано, чем утром. Утром эта терраса была наполнена домашним уютом, а сейчас всё просто и функционально. Зато не требует присутствия хозяйки. Кирилл, с огромной тарелкой в руках, уже одну за другой накладывает закуски. Я нахожу под крышкой одной из супниц холодный гаспачо, ароматный до головокружения. Недолго думая наполняю до краёв объемную кружку. Принюхиваясь к лакомству, устраиваюсь у парапета. Море. Чуждая и враждебная мне, но, тем не менее, грандиозная стихия. Не могу не восхищаться силой и красотой. И снова мысли возвращаются к вулкану. Подумать только, какая моща скрыта в этом подводном чудовище. Покорить её – выдающаяся задача, как раз по мне. Подходит Эстер и ставит на каменные перила корзинку с козьим сыром и черным пряным хлебом. Сама усаживается рядом. Дьявол! Эти кушанья просто созданы друг для друга!!!

– Как съездили? Успешно?

– Знаешь, Эстер, да. Во всяком случае, обнадеживающе. Вы знакомы с мэром?

– Немного. Его жена, Женевьева, Эрика, моя старшая сестра и Сапфеир мать Диодоро были лучшими подругами. Все три уже оставили нас и отошли в мир иной.

– Хм, выходит Дидо сирота.

– У него есть отчим и сводная сестра, но ты права, он сирота. Он потерял мать, когда ему ещё не было 16.

– А отец?

– Отец... Всё что я знаю, он был беспечным охламоном, но Сапфеир не настолько потеряла голову, что б связать с ним жизнь.

– А этот человек... отчим... он оказался достаточно серьезным и ответственным для неё. Пол упоминал, что у Дидо проблемы с ним?

– Это сложно. Иоанид действительно представляется мне достаточно надежным человеком. Но, не смотря на то, что я, в общем, ценю в мужчинах это качество, я не слишком расположена к Иоаниду. Наверное всё потому, что других замечательных качеств не вижу и ещё от того, что очень люблю Диодоро. – Эстер говорит это как-то... осторожно, затем задумывается, словно бы решая, стоит ли продолжать. Но через несколько секунд всё-таки продолжает – Слушай, малышка, я уверена, тебе достанет такта правильно распорядится тем, что я тебе сейчас расскажу. Иоанид и Сапфеир были супругами в меньшей мере, чем партнёрами. Их брак был обоюдовыгодной сделкой. У Иоанида было производство, а у Сапфеир деятельный ум и состояние. Они нашли друг друга. Это был довольно сложный период для греческой экономики. Тем не менее, сложности, через которые проходила вся страна не коснулись семьи Танасис. Я не помню ни одной забастовки на заводе Иоанида.

–Завод? Павел упоминал о ростерии.

– Да. Так и есть. Точнее, так и было, пока в бизнес не вошла амбициозная Сапфеир. Сейчас это нечто большее, чем просто обжарка кофе-зерен. К старым цехам добавился кондитерский и цех глубокой заморозки. По-моему они весьма доходны. Я не сильна в этом. Диодоро вырос в кофейне при заводе. Он знает о кофе всё.

– О таком наследнике бизнес-леди может только мечтать. Сапфеир, должно быть, была в восторге от того как сын увлечен её предприятиями?

– Боюсь, она вовсе не способна была на сильные чувства, в отличие от самого Дидо, которого природа наградила шоколадным сердцем. Ему всегда было мало того, на что способна была его мать. Как и его сводной сестре. У Иоанида есть дочь от первого брака, Евдокия. Воистину, Иоанид и Сапфеир были созданы друг для друга. Амбициозные, расчетливые и холодные, они дополняли друг друга и были заодно в собственной войне, которую вели против всего мира. Удивительно, а может напротив не удивительно, то как непохожи на родителей оказались Дидо и Ева. Дидо, вероятно, любит эту девочку с их первой встречи. Её невозможно не полюбить, она добра, внимательна и участлива. А, ведь, наш Диодоро ценит эти качества как никто другой. Однако, не ошибись, представив себе эдакую романтичную меланхоличную барышню. Она весьма жизнерадостна. И, к тому же, дьявольски хитрая авантюристка. И она необыкновенно хороша собой.

– А она отвечает ему взаимностью?

– Знаешь, эти двое стали спасением друг для друга в холодном мире их родителей. Это очень печально, ведь по закону они брат и сестра, а значит, не могут вступить в брак.

– Дидо предлагал Евдокии бежать с ним, и не раз, – неожиданно подает голос Кир. Я понятия не имела, что этот парень способен говорить о чем то подобном. Была уверена, что его мысли занимают только планы, сроки, даты и прочее тому подобное. Ничего не скажешь, удивил, дорогой. – Павел мог бы устроить их будущее. Но девушка отказывается. Я, не очень понимаю почему. Общественность не слишком то и осуждает этих несчастных. Другое дело Иоанид. И тут что-то не чисто. Казалось бы его позиции в этом бизнесе укрепятся, устрой он этот брак. Диодоро даже пытался уладить этот вопрос, испросив у него руки дочери. Дело закончилось скандалом. В результате Диодоро ушел из собственного дома. А Еву отправили учиться в Сорбону.

– Она изучает что-то вроде философии, литературы или изящных искусств?

– О! Кстати, нет. Это очень любопытно. Она исследует политическую географию с точки зрения истории открытий и передела мира.

– Действительно интересно, – проникаюсь уважением к незнакомой девушке.

– Невероятно, – восклицает Эстер, – я не знала. Я даже не знала, что она в Париже. И что, Диодоро ни разу её там не навещал? Ведь это же самый романтический город в мире. Никто не в силах противостоять чувствам в этом месте! Я знаю, мы с Иосифом много раз бывали там, и всякий раз одно и то же. Невозможно привыкнуть!

– А вот Мари сегодня объявила губернатору, что пришло время изменить это положение вещей, и предложила в качестве нового самого романтичного места в мире – Санторини! – милый, а ведь ты неспроста сейчас сменил тему. Похоже тебе известно кое-что, но я не тороплюсь. Узнаю в свое время.

– Что ты говоришь? – Эстер смотрит на меня с восхищением.

– Так и есть, – улыбаюсь я, – это идея Павла, а я, после прибытия на остров, стала главной её фанаткой.

– И главным её движителем, – говорит Кирилл, затем смотрит на часы и добавляет – у нас чуть более часа на сборы. Мари, успеешь?

– Ну, может, немного опоздаю, – томно потягиваясь отвечаю я. Я не привыкла торопиться, мальчик. Мне это ни к чему.

***

Этим вечером я особенно скрупулёзно продумала какое впечатление хочу произвести на местную аристократию. На этом пати ожидаются почти все члены городского совета. Мэр, я уверена, будет ждать моего появления. Я решила создать эффектный, но прохладный образ, а-ля «визит Снежной королевы на летний бал».

Я выбрала тяжелый струящийся шелк. Цвет – такой объемный и глубокий шоколадный, что у любителей сладенького слюнки должны потечь. Драпирую его в греческом стиле. Затем слегка поправляю цвет волос, что б тон в тон совпадали с платьем, и укладываю спокойными локонами. Кожу приходится осветлить, ради придания благородной бледности образу. Но, кажется, этого не достаточно. Надеваю на голову обруч, усыпанный замысловатыми голубыми снежинками. Сегодня будут сапфиры и бриллианты, взамен любимым аметистам. Такой же обруч украшает предплечье. Но мне всё-ещё мало. Покрываю подол платья бриллиантово-сапфирным инеем. Вплетаю в кожаные сандалии серебро и горный хрусталь. Вот, пожалуй, как-то так.

Смотрю в зеркало. Вижу себя сидящую на высоком табурете у мольберта в глубине своего будуара. Я откладываю кисти и палитру некоторое время рассматриваю что получилось, затем одобрительно прикрываю глаза.

– Серьги, ожерелье? – спрашиваю вслух.

Отрицательно качаю головой и отворачиваюсь к мольберту. Через секунду спохватываюсь, быстро нахожу в груде мехов, покрывающих ложе, горностаевую муфту на цепочке усыпанной горным хрусталем и сапфирами всё того же морозно-синего оттенка. Какая милая вещичка! И ожерелье и сумочка – два в одном, да ещё и дополнительный мазок к образу. НО...

– Не слишком ли будет дерзко появиться в мехах? Разве там не "зеленые" собираются?

Киваю. С наслаждением окунаю лицо в ласковый мех. Затем, отложив вещь в сторону, хлопаю в ладоши. В ту же секунду в руках появляется трость с набалдашником в виде танцующего Джокера. Слоновая кость, эбеновое дерево, платина, горный хрусталь и бриллиантовые бубенцы на шутовском колпаке. Ну что ж, будет повод выступить в аукционе. Довольная собой выхожу из комнаты. Во внутреннем дворике меня встречает Кирилл. Он великолепен, смокинг сидит на нем безупречно. Эстер поправляет бриллиантовую заколку на галстуке. Увидев меня он почтительно склоняет голову, но я успеваю увидеть улыбку на его лице. Эстер умиленно складывает руки.

– Какая красавица!

– Мы отправляемся на вертолете, – сообщает Кир. Я удивленно смотрю на Эстер.

– Меньше проблем с парковкой, – подмигивает она, и добавляет – тебе очень идёт этот цвет.

Кирилл подходит и подает мне руку. Так чопорно, чёрт возьми, мальчик, я таю.

– За штурвалом смотришься как агент 007, – удостаивает Эстер комплиментом Кирилла, когда мы оказываемся внутри кабины.

Кир уверено щелкает тумблерами, подает штурвал на себя и отрывает машину от земли. О! Вечеринка! Это я люблю.

Лучший способ повысить мастерство – играть с боле сильным и противника м и

Кирилл держит вертолёт преимущественно над морем, но береговая полоса остается в зоне видимости. Шум винта не располагает к болтовне, и я не отрываясь, смотрю на пологие пустынные в это время суток пляжи. В отдалении видны невысокие строения. Ярким пятном выделяется взлетно-посадочная полоса аэропорта. Когда сегодня днём мы пересекали Санторини на автомобиле, мне приходилось временами напоминать себе, что я нахожусь на острове. Полет же на вертолете поздним вечером не оставляет места для сомнения в том, что этот лоскут суши окружен морем.

С парковкой проблем у нас и впрямь не возникло. Кирилл опустил машину на специально оборудованной крыше небольшого отеля. Лишь один транспорт стоит на площадке, помимо нашего. И, судя по упорам, сегодня он с места не трогался. Сверху открылся вид на место действия предстоящего мероприятия.

Любопытные декорации. На песке построен круглый помост значительный размеров, не меньше полусотни метров в диаметре. Намек на китайский круглый стол о трех уровнях я угадываю не без труда. В основном благодаря тому, что верхний уровень "сервирован" музыкантами, обряженными в китайские цветные пижамы. Кажется это маленький симфонический оркестр. Почетное место, правда, занимает громоздкий национальный струнный инструмент. Средний уровень ярко освящен и предназначен, очевидно, для праздничной программы и танцев. Нижний уставлен сервированными столиками. Сверху заметно, что он очень-очень медленно вращается. На шестах вокруг помоста водружен традиционный китайский бумажный дракон. Сама по себе идея мне понравилась, но воплощение так себе. Я бы справилась лучше.

Гостей, я замечаю, собралось уже довольно много. Большая часть пёстрых столиков занята. Несколько пар даже пытаются танцевать, но нужно обладать определенной сноровкой, что б танцевать под эту музыку, да ещё и в паре. Мелодии, сыгранные в пентатонике мало подходят для привычных танцевальных движений. Может организаторы и хотели, если не пресечь, то свести к минимуму танцы? На мой взгляд слишком замысловатый способ, можно придумать попроще.

Кирилл делает приглашающий жест. Руки теперь он мне не подает. Держит дистанцию. Что ж, одобряю, дорогой. Свита играет короля.

Богатый трехэтажный особняк оборудован даже лифтом. На нём мы и спускаемся в просторный холл. Классический интерьер, с позволения сказать "украшен", китайскими фонариками. Ими же отмечена красная ковровая дорожка, ведущая к помосту. Нас встречают девушки в таких же, расписанных драконами, пижамах, что и у музыкантов. Кирилл показывает приглашения, и нас провожают в направлении столиков.

Декор на мой вкус нелепо-вычурный. Я стараюсь сделать скидку на китайский лейб-мотив, но собственно выбор тематики кажется мне сомнительным. Ничего не могу с собой поделать. Я считаю, во всем должен быть смысл. Насколько он хорош и уместен, это уже второй вопрос. Благотворительный вечер посвящен сбору средств на мероприятия по сохранению редких видов птиц, журавлей в частности. Ну, скажем, не совсем очевидная ассоциация – Китай. Японский журавлик, оригами, даже быстрей приходит на ум. По-моему даже тот журавль, который в Китае водится, называется японским. Загадка, какими такими лукавыми путями выстраивали организаторы логическую цепочку "журавль-Китай"? У меня, навскидку, возникает пара идей, способных подтолкнуть фантазию в нужном направлении. А бумажный дракон и круглый стол, к слову, не слишком поддерживают основную идею.

Вопреки ожиданиям на столиках нет китайского фарфора, азиатских палочек. Только скатерти, расписанные в стиле китайской живописи, бамбуком, цветами и (ура!) птицами. Со своего места я оглядываю гостей. Пока мы спускались и усаживались людей ещё прибавилось. Теперь почти все места заняты. Я замечаю в руках некоторых гостей буклеты с яркими фотографиями журавля – виновника торжества. Указываю на них Кириллу, тот пожимает плечами, пододвигает мне свой планшет, а сам встает и уходит. Как я понимаю, через минуту у меня будет буклет. На экране планшета план рассадки гостей, черт его знает, как Кириллка добывает такие материалы, но, как всегда, весьма кстати. Первым делом нахожу себя, затем Персакиса и ещё несколько знакомых фамилий. Запоминаю их спутников...

– Принцесса, позволь тебя поприветствовать. Ты сегодня ещё великолепнее, чем обычно, – раздается у меня за спиной.

Увлеклась, чёрт возьми. На самом то деле, я почувствовала лёгкий сквозняк, исходящий от приближающейся ко мне персоны, и, подсознательно поняла, кто это. А вот сознательно... Глубоко вздохнув, беру сигареты и оборачиваюсь. Но тут же теряю самообладание и кладу портсигар на стол несколько энергичней, чем следовало. Из-за плеча Мерезина выглядывает миниатюрная азиатка. Нет, эта пара определенно украшает мое существование в этом мире. Сам Мерз одет в белоснежную холщевую косоворотку и широкие штаны. На его спутнице очаровательный халат нежного оттенка цветущей сакуры. Не меньше 20 метров полупрозрачного шёлка подпоясаны богато расшитым широким поясом. Рукава одеяния стекают почти до самого пола.

– Позвольте представить вам мою спутницу, Шу Мейфенг, – произносит Мерз и склоняется к моей руке.

– Можно я буду звать вас Шу? – обращаюсь я к "девушке". – Ваш наряд, Шу, очень красивый. Самый красивый из всех, что я сегодня видела. – Шу кротко кланяется, "не решаясь" поднять на меня глаза. – К чему этот маскарад? – спрашиваю я на этот раз у Мерезина. Шу вошел в роль и с ним диалога, подозреваю, не получиться.

– У нас план, – с достоинством отвечает тот, – ты поймешь. Потом.

И они чинно удаляются в направлении своего стола. Буквально через пару шагов ранжир демонов меняется. Шу выходит на первый план, расправляет плечи и высокомерно поднимает подбородок. Мерз окидывает публику довольным взглядом, убеждаясь что все замечают насколько привлекательна его спутница. Я опускаю глаза в планшет. Оказывается, господин Мерезин, русский аристократ, гуманист, издатель (так вот к чему этот своеобразный наряд "а-ля Лев Толстой") со спутницей размещаются за одним столиком с профессором Гейдельбергского университета доктором Аннегрет Коль и Бароном Яном Ван дер Классеном. Совсем рядом.

Я вновь оглядываюсь на Мерезина. Он уже подошел к своему столику и галантно усаживает Шу. Затем легко и чертовски изящно кланяется госпоже Коль, обходит стол и подаёт руку её спутнику. Пожилой тучный барон неловко привстает, роняя трость. Мерезин молниеносно подхватывает её. Тут я замечаю, как смотрит на него профессор. Разумеется, я не удивлена. Я и не сомневалась, что демоны планируют соблазнить уважаемого археолога, но почему Шу явился в образе юной азиатки? Они что-то знают о её ориентации, чего не знаю я? Приглядываюсь повнимательней. Я видела её на фотографиях, но не отдавала себе отчета в том насколько это крупная женщина. Около двух метров ростом, загорелая и широкоплечая, но, надо отдать ей должное, стройная и очень красивая. Всё это не удивительно, принимая во внимание образ жизни. Лицо вытянутое, солидный прямой нос, большой рот. Короткая стрижка, ветреная укладка. На ней надето черное платье-комбинация, в руках яркий шарф с графическим принтом. А ведь... Но тут я вновь замечаю как она смотрит на Мерезина. Нет, эта самка явно восхищена самцом. Уж в этом такие как я не ошибаются. Полагаю, всё у Мерзавчика получится, а мне совершенно незачем ломать голову над его шарадами. И я возвращаюсь к изучению гостей. Вскоре подходит Кирилл, кладет передо мной буклет.

– Знакомые? – лаконично спрашивает он.

– Представляешь, да! Мы с этим господином посещаем один и тот же загородный клуб. У него собственное издательство. Высокая полиграфия, знаешь ли, атласы, путеводители, альбомы искусств и тому подобное.

– Здорово. Кстати, твой художник уже в Греции. Через пару часов приземлится на Санторини. Иосиф его встретит.

Оркестр оканчивает очередную композицию, и сквозь редкие хлопки прорывается голос ведущей. "Добрый вечер. Рады вас приветствовать... бла-бла-бла". Я в пол уха слушаю, а сама бегло просматриваю буклет. Фотографии журавлей, в большинстве своем удачные. Под каждой латинское название, места обитания и зимовки, численность. Последняя страница довольно скомкано повествует о том, что сделал некий благотворительный фонд для сохранения и преумножения популяции этих птиц, и что ещё планирует предпринять, будь у него много денег.

Оказалось я не совсем права. Журавль гнездится в одной единственной северо-восточной провинции Китая, правда два вида даурский и черный, но зато оба русские. Ещё на северо-востоке иногда встречается журавль красавка. При чём, гнездиться всё больше в Казахстане, Афганистане, Турции и России до Черного моря. Так почему же Китай, уважаемые?

На больших экранах справа и слева от ведущей появляется дама в массивном головном уборе, украшенном страусовыми перьями. Вот как? А я муфточку оставила. Кажется, это и есть хозяйка вечера. Не успеваю я свериться с планшетом, как её приглашают на сцену, подтверждая мое подозрение. Госпожа Лидиа Поликовски. Она раскланивается, почти слово в слово повторяет приветствие ведущей. Затем поочередно передает слово ещё нескольким выступающим. Среди них я угадываю членов городского собрания. Два господина, Теодор Леонидас и Жорж Маре, представители собственно благотворительного фонда, буквально наперебой восхваляют старания Лидии. Затем маленький косноязычный господинчик читает с листа, к счастью, не слишком длинную речь. Время от времени он отрывается от своей шпаргалки и умильно смотрит в зал, в ответ раздаются аплодисменты не особо исполненные энтузиазмом. Затем известный адвокат Филипп Адаму, тоже член городского собрания, и судя по его бойкой речи, должно быть довольно влиятельный. Этот, вероятно, способен переспорить кого угодно. Затем выступает элегантная леди в белоснежном брючном костюме, украшенном атласными лампасами. Она производит на меня впечатление уже тем, что речь её посвящена действительно прекрасным птицам, а не гипертрофированному превознесению достоинств хозяйки вечера, чем изобиловали речи предыдущих ораторов. И образ, выбранный ею для этого вечера, перекликается в моем воображении с образом журавля. Она лаконично, но, тем не менее, очень живописно описывает повадки журавлей, их брачные игры, и то, каким скучным станет наш мир без них. У меня дух захватывает. Она даже уделила несколько слов тому, какое место занимает журавль в фольклоре. Беру на заметку, Диана Коста, полагаю с тобой мы найдем общий язык, детка.

Каким бы незаметным не казалось движение помоста, прогресс рано или поздно становится очевидным. Выступающих теперь можно наблюдать только на мониторах, коих я насчитала – шесть.

У нашего столика возникает Диодоро. На нём яркая, вышитая драконами пижама, обслуги. Подмигнув, он почтительно протягивает винную карту.

– Хочешь сама выбрать или доверишься? – ты ещё спрашиваешь, паршивец.

– Смотря насколько велик выбор.

– Невелик. Конечно, если ты не предпочтешь коктейльчик.

– Не предпочту. Классическое игристое вино, пожалуйста. Сухое и лёгкое. Что посоветуешь?

– Есть Шампанское и Франчакорта. Но я бы посоветовал Каву.

– Отлично, неси Каву.

Дидо исчезает со сноровкой опытного официанта. А мое внимание привлекает то, что происходит на сцене. И очень вовремя. Ведущая заканчивает зачитывать правила проведения благотворительного аукциона, а наш столик оказывается в фокусе камеры. Отличный шанс представиться местной общественности. Я вскидываю над головой руку.

– О! – ведущая, кажется, немного растерянной, похоже, она не ожидала такого скорого отклика, – У нас, кажется, есть первое предложение! Поднимитесь, пожалуйста, к нам на сцену.

Оркестр заводит очередную нелепую мелодию, а я, не торопясь, и даже не пытаясь попасть в такт, лавирую между столиками, выбирая наиболее освещенные участки помоста. Краем глаза замечаю свое изображение на мониторах. Великолепно. Оператор предпочел меня уже намозолившей глаза ведущей. Кто бы сомневался, а мне всё равно приятно. Люблю быть в центре внимания, чёрт возьми.

Вращение едва ощутимо, и даже продуман неподвижный островок дающий возможность без затруднений перейти с уровня на уровень, однако я всё-таки застываю, как бы в нерешительности. Из-за ближайшего столика резво выскакивает довольно грузный господин и помогает мне преодолеть препятствие. Я знаю, кто он, очаровательно улыбаюсь и благодарно киваю. Мне пригодится повод заговорить с этим человеком.

Наконец я оказываюсь рядом с ведущей, и она принимает инициативу самым избитым вопросом, который только можно было придумать.

– Представьтесь, пожалуйста.

– Добрый вечер, господа. – обращаюсь я к каждому из присутствующих, глядя прямо в камеру. Затем нахожу за одним из столиков белоснежный смокинг Дианы и добавляю, словно бы, лично ей, – Меня зовут Мария.

Вот так я одним ударом обрубаю зачатки надежды у каждого из мужчин и ревности (или зависти) у большинства женщин. Мне же нужно понравиться всем. Что касается Дианы, её реакция, я почему-то уверена, не разочарует.

– Вы хотите что-то предложить на аукцион? – взывает ведущая к моему вниманию. Я впервые за вечер, действительно проявляю интерес к её персоне. Натуральная блондинка, слегка за 30. Оранжевое платье не первой свежести щедро усыпано стразами, которые в свете софитов скрадывают изрядную потрепанность наряда. Вульгарный сценический макияж, гладкая прическа, подтверждающая, что цвет волос натуральный, но выставляющая напоказ неудачно оттопыренные уши.

– Вот эту вещичку, – я протягиваю трость. – Правда, я затрудняюсь назвать её цену. Может, кто-нибудь поможет нам сориентироваться?

– Конечно! Мы пригласили специалистов, сейчас они поднимутся на сцену и всё уладят, – она уверенно улыбается, но в глазах я вновь вижу растерянность. В сценарии нет ничего, что помогло бы заполнить предстоящую паузу, а фантазии не хватает.

Камера демонстрирует мой лот, над которым склонился пожилой господин с линзой в элегантной золотой оправе, которая сама по себе является произведением искусства. Блондинка отходит от меня и принимается что-то бормотать ему на ухо. Нашла выход из затруднения. Дезертировала. Я же окинув взглядом столики, замечаю заинтересовавшихся вещичкой дам, и готовых раскошелиться мужчин. Можно считать, что мне удался мой спонтанный гешефт.

– Это Цейлонский эбен. Или, попросту, черное дерево, – сообщаю я.

Позади меня к совещанию присоединился ещё один господин. Ведущая продолжает меня разочаровывать, даже не повернула головы на мою реплику. Несколько затягиваю паузу, строю удивлённую рожицу залу и киваю на блондинку, зал реагирует легким смехом. А я, так и не добившись внимания, продолжаю. Что мне остается?

– Фигурка изготовлена из платины с мармарошскими диамантами. В России их называют горным хрусталём, – продолжаю я хвастаться, надо же что-то делать с неловкостью момента – знаете, в Японии горный хрусталь считают замёрзшим дыханием дракона. Некоторые мифы утверждают, что небо состоит из горного хрусталя. Мистический инструмент, именуемый "Хрустальным шаром" делают именно из кристаллов горного хрусталя, – дорогуша, я, конечно, могу бесконечно рассказывать всякие сальности, только как бы тебе не пожалеть потом об этом.

Словно почувствовав моё недовольство, ведущая наконец возвращается к микрофону. И тут же "отблагодарила" меня за то, что я всё это время спасала положение бестактной вульгарностью:

– Мария нахваливает свой товар с искусностью завзятого продавца, – провозглашает она с фальшивой улыбкой. Дура, тебе моя искусность и не снилась.

– Вы мне льстите, просто мне самой эта вещь очень нравится. Вам бы лучше поскорей объявить цену, пока я не передумала, – замечаю я высокомерно и холодно, не поворачивая к ней головы. И величественно отхожу в сторону своего места, мне больше нечего делать на сцене. Когда я подхожу к краю вращающегося помоста, двое мужчин с разных сторон кидаются мне на помощь. Блондинка наиграно хохочет, что б всем стало ясно, что это я так пошутила, а затем объявляет цену. Над столами проносится восхищенный вздох, я же слегка огорчена. Цена оказалась немного выше, чем хотелось. Жест вышел слишком шикарным для той роли, в которой я тут выступаю.