Текст книги "Попала! Проверка на истинность (СИ)"

Автор книги: Мария Минц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

Глава 18

– Очень вдохновляющее напутствие, ничего не скажешь, – проворчала я. Альварес и ухом не повёл, а вот Иштван едва слышно хмыкнул. То ли одобрительно, то ли мои слова его просто повеселили.

Он придержал передо мной дверь, чтобы я не отставала от Альвареса, и я попала в ещё один холл. Он был не таким просторным, как тот, что встречал посетителей главного здания Академии, и выглядел более мрачным. Такое ощущение возникало из-за тёмных панелей, которыми были обшиты стены, и узких стрельчатых окон. Они производили странное впечатление, будто поглощая скудный утренний свет, а не пропуская его.

Из холла вели три тёмных коридора, в глубине которых мерцал приглушённый свет. Из коридоров неслось невнятное бормотание, и я догадалась, что там, скорее всего, располагаются учебные аудитории.

Прямо напротив входа висел огромный портрет самого Альвареса в белоснежном костюме и лазурной мантии, поддерживаемой на широкой груди массивной золотой цепью. Под ней неизвестный художник тщательно выписал многочисленные медали, отчего командор, горделиво выпятивший грудь, напомнил мне пышную новогоднюю ёлку.

Рядом с ним были изображены два маленьких ребёнка, мальчик и девочка, отчаянно похожих друг на друга. На всех троих с любовью взирала хрупкая темноволосая молодая женщина, сложившая руки на выступающем под пастельно-бежевым платьем животе.

Ощущение новогоднего утренника усилилось, и я совершенно неуместно зафыркала от смеха, отчаянно прижимая кулак ко рту. Альварес резко обернулся ко мне и смерил уничтожающим взглядом; я изобразила приступ кашля, чтобы скрыть предательские смешки.

– Похоже, Василиса-тар слегка простыла, – прозвучал рядом спокойный голос Иштвана, и его обладатель выступил вперёд, загородив меня. Я с благодарностью посмотрела на него и глубоко задышала, успокаиваясь.

– Ага… насморк проклятый, – просипела я, утирая выступившие слёзы. Смех всё ещё сдавливал горло, только он уже всё больше и больше походил на нервный.

Я не могла ничего с собой поделать. Кто-то в стрессовой ситуации впадает в ступор, кого-то клонит в сон. Я же начинаю хохотать, причём, чем напряжённее ситуация, тем смешнее мне кажется всё вокруг. Однажды я чуть не завалила экзамен по мировой экономике, где был ужасно строгий препод, а я вдруг начала нервно хихикать, вытащив сложный билет.

– Насморк, значит, – хмуро протянул Альварес, пристально глядя на меня, – что ж, это ваши проблемы. На поблажку из-за него можете не рассчитывать.

Он провёл нас черед холл, завернул в один из коридоров. Я увидела несколько дверей, украшенных латунными цифрами, от одного до восьми. Бормотание стало отчётливее.

– Здесь находятся учебные аудитории, – сухо пояснил командор Альварес, – в данный момент у моих студентов идёт лекция по Призыву и работе с магическими существами, но, уверен, магистр Караш не будет возражать против нашего визита.

Он вновь неодобрительно взглянул на меня, как бы намекая, что именно из-за такой никчёмной растяпы, как я, мы вынуждены отвлекать кого-то от важной лекции. Мне это совсем не понравилось.

– Командор Альварес, – вкрадчиво осведомилась я, – а зачем вообще отвлекать студентов? Вы же можете лично устроить мне испытание, разве нет?

– Хороший вопрос, Василиса-тар, – подхватил Иштван, и я зарделась, – неужели вам так не хватает зрителей, Альварес, что вы решили устроить публичный спектакль?

Надо отдать должное Рейнольду – собой он владел мастерски. Его глаза только гневно сверкнули, но голос не отразил никаких эмоций.

– Я считаю, студентам будет полезно познакомиться со своей будущей одногруппницей заранее, – ничего не выражающим тоном ответил он и толкнул ближайшую к нему дверь. Бормотание тут же смолкло.

– Прошу прощения за неожиданное вторжение, магистр Караш, – отчеканил он, – но ввиду вынужденных обстоятельств я прерываю ваше занятие. Мне нужны студенты и ваша аудитория на некоторое время.

– Конечно, командор Альварес, – ответил низкий хрипловатый голос, – прошу.

Меня обдало холодом от волнения. Недавний смех и бурное веселье испарились, как по щелчку, и я задрожала от накатившего панического ужаса. Что сейчас будет? Зачем я вообще во всё это ввязалась?!

На негнущихся от страха ногах я побрела в аудиторию, повинуясь повелительному кивку Альвареса. Но чья-то твёрдая рука схватила меня за запястье, и где-то в районе солнечного сплетения закувыркались разноцветные бабочки.

– Ничего не бойтесь, – выдохнул мне в ухо Иштван, на миг подтянув к себе. Я чуть не растеклась благодарной лужицей, – помните, я рядом. Альварес ничего вам не сделает.

– Спасибо, Арделиан-тар, – едва слышно прошептала я и шагнула через порог.

***

Аудитория напомнила мне класс, где преподавал магистр ди Грегуар. Тот же полумрак, только чуть посветлее. Парты были расставлены вдоль стен в виде буквы П. Позади них стояли навытяжку студенты и во все глаза таращились на нас. Их было немного, человек десять, а перед ними возвышалась кафедра. На неё облокачивался высокий плечистый мужчина с короткими тёмными волосами, в сине-белом пиджаке с небрежно закатанными до локтей рукавами. Он внимательно смотрел на нас и чуть наклонил голову, увидев Иштвана.

– Ректор Арделиан, – коротко сказал он.

– Доброе утро, магистр Караш, – отозвался Иштван и обратился ко мне, – это магистр Эрнест Караш, он преподаёт вс, что связано с магическими зверями и существами.

– Очень приятно, – выдавила я, а командор Альварес, которому, видимо, не понравилось, что мы не обращаем на него внимания, рявкнул:

– У нас здесь не светский приём! Моравецки, выйди сюда.

Высокий парень с тёмно-русыми волосами, забранными в низкий хвост бросил короткое “слушаюсь” и вышел на середину аудитории. Скользнул по мне цепким взглядом серо-голубых глаз и застыл, глядя прямо перед собой и по-военному сложив руки за спиной.

– Это Роланд Моравецки, – бросил Альварес, – лучший ученик на курсе. Сейчас он продемонстрирует то, что от тебя потребуется. Моравецки, покажи нашей гостье триплекс Валенты.

– Слушаюсь, командор Альварес, – отчеканил Роланд, а я напряглась, почуяв неладное. Что ещё за триплекс Валенты?

От следующего вопроса Моравецки мне и вовсе захотелось немедленно взять ноги в руки и рвануть куда подальше.

– С чего прикажете начать? С Оживления, Боевого танца или Исцеления?

Глава 19

Альварес прищурился, будто прикидывая что-то, и велел:

– С Оживления. А вы, – метнул он на меня быстрый взгляд, – понаблюдайте.

Я послушно вжалась спиной в стену; Иштван встал рядом. В отличие от меня он казался спокойным: сложив руки на груди, он молча наблюдал за происходящим. Я искоса поглядывала на него; его лицо казалось непроницаемым, как маска. Однако само его присутствие успокаивало.

– Позвольте взять инвентарь, командор, – тем временем обратился Роланд к Альваресу. Тот небрежно кивнул головой, мол, разрешаю. Я напряглась ещё больше: инвентарь? Какой?

Молнией метнувшись туда-сюда из аудитории, Роланд, отдуваясь, приволок деревянную человеческую фигуру на шарнирах, похожую на ту, что продают в одном известном шведском магазине. Только эта была в полный человеческий рост и выглядела весьма внушительно.

Роланд опустился на колено напротив неё и приложил ладонь к полу. Под ним тотчас же возник медленно вращающийся круг, испещрённый непонятными иероглифами и светящийся жёлтым. Парень прикрыл глаза и пробормотал что-то себе под нос; потом поднялся, пошатываясь, и встряхнул руками, словно очищая их от пыли.

Я впилась глазами в фигуру. Сердце тревожно ёкнуло: что-то сейчас будет!

И точно. Фигура медленно, со скрипом, подняла руки – вернее, несколько деревяшек, скреплённым проволочками – и сделала шаг вперёд.

– Ни фига себе! – вырвалось у меня. Пусть я и не первый день жила в этом мире, но такого ещё не видела, – как он это сделал?

– Судя по всему, воспользовался алхимическим кругом. Заклинание сотворения Гомункулуса Третьего уровня, самого низшего, – задумчиво ответил Иштван, оценивающе глядя на деревянную фигуру. Теперь она бестолково топталась на месте, покачиваясь из стороны в сторону, а Роланд становился всё бледнее и бледнее, будто круг высасывал из него последние силы.

Я стояла ни жива, ни мертва. Вспомнились все эти передачи про экстрасенсов, над которыми я так часто хихикала. Интересно, какой фурор произвёл бы Роланд, приди он на такую программу?

На секунду я представила толпы людей с теми самыми экстрасенсами во главе, с воплями покидающими студию после демонстрации такого вот гомункулуса, и меня опять начал душить идиотский смех.

Роланд гневно посмотрел на меня, и я бестолково замахала руками, мол, пардон, чувак, я не над тобой смеюсь! Он нахмурился и смахнул испарину, выступившую на лбу. Это заметил Альварес.

– Довольно, – резко приказал он, – теперь – Боевой танец!

Роланд сделал шаг назад, очутившись у самой границы круга, и поднял обе руки, приняв такую стойку, будто приготовился к схватке. Его ладони засветились красным. Всё ещё покачиваясь, гомункулус угрожающе надвинулся на него, и они закружили друг напротив друга. С пальцев Роланда сорвалось два небольших ярко-алых шара и метнулись к его противнику. Тот отлетел и повалился навзничь, с двумя обугленными дырами в деревянной колоде, служившей ему грудью.

– Это ещё что такое? – шёпотом спросила я у Алдериана, чувствуя растущую внутри панику. Блин, блин, блин! Если Альварес заставляет своего студента показывать такие фокусы, что он от меня потребует?!

– Боевые пульсары, – вполголоса ответил Иштван, чуть наклонившись ко мне, – их изучают на первом курсе. Основа любого боевого заклинания.

От него веяло таким теплом, пахнущим корицей и сандалом, что мне неистово захотелось обнять его и уткнуться носом в его грудь. И чтобы он тоже обнял меня и сказал, что всё обойдётся.

– Алдериан-тар, – простонала я, наблюдая, как Роланд подходит к гомункулусу, – я же ничего такого не умею! Я опозорюсь, блин, перед всеми вами, а потом ещё вся Академия надо мной хохотать будет! Может, вы меня сразу выгоните, а? Или поручите какую-нибудь отработку? Я вам все полы в Академии зубной щёткой перемою, честно-честно!

Иштван удивлённо взглянул на меня, поднял бровь и… положил руку на плечо, притянув к себе. Я охнула от неожиданности и всё-таки уткнулась ему в бок, наплевав на все правила приличия.

– А как же поиски вашей мамы, Василиса? – серьёзно спросил он, – вы же совсем недавно так храбрились.

– Ы-ы-ы! – только и сумела выдавить я, ожесточённо утирая глаза, на которых выступили панические слёзы, и отчаянно борясь с нахлынувшим перед мамой чувством вины, – не забыла! Но я боюсь!

– Это понятное чувство, – мягко сказал Иштван, и я замерла, опьянённая нашей близостью. Его сердце гулко и ровно стучало совсем рядом, и я совсем расслабилась, убаюканная этим звуком.

– Василиса-тар, – вдруг услышала я строгий голос Алдериана и встрепенулась. Поспешно отпрянула от него и пристыжённо опустила глаза. Что я себе позволяю? Что на меня нашло? Он – ректор, дракон, да ещё и с мрачной историей! Надо помнить о границах…

– Я понимаю ваш страх, – терпеливо продолжил Иштван с таким видом, будто ничего не произошло, – но, увы, никаких отработок в моей Академии не предусмотрено. Вы уверены, что действительно хотите уйти и даже не попробовать себя?

В глубине его прозрачных глаз мелькнуло… беспокойство? Нет, не может быть. Наверняка просто показалось. Я призадумалась. В голове начало формироваться смутное подобие плана.

Тем временем Роланд рывком поднял с пола деревянную фигуру и громко сказал:

– Последняя деталь триплекса Валенты – Исцеление!

Командор Альварес милостиво кивнул и сделал неопределённый жест рукой. Моравецки прижал ладонь к дырам в колоде и произнёс несколько непонятных слов. Искалеченная деревянная поверхность под его рукой засветилась светло-голубым, и чёрные дыры начали медленно затягиваться.

Роланд тяжело, с присвистом, задышал, но руки не отнимал, пока дерево не восстановилось полностью, и гомункулус не приобрёл свой прежний вид.

– А это, как я понимаю, действие целительской магии клириков, – предположила я, не отводя глаз от деревянной фигуры. Алдериан кивнул:

– Совершенно верно. Схватываете на лету.

Роланд топнул ногой, и круг на полу исчез. Гомункулус безжизненно рухнул к его ногам.

– Молодец, Моравецки, – одобрительно сказал Альварес.

– Благодарю, командор, – прохрипел Роланд, направляясь к своему месту. Выглядел он не очень: бледное лицо, покрытое испариной, встрёпанные волосы и покрасневшие глаза, словно парень угодил в облако пепла. Я от души пожалела беднягу и вдруг подумала: не жалеет командор своих студентов-то, заставляет выкладываться на полную. А если и на других его занятиях такая же живодёрня? Ой, куда я вписываюсь…

Но выхода не было. Раз уж сделала шаг, надо идти до конца. Потом будет, что маме рассказать.

“Если выживешь”, – пропищал ехидный внутренний голос.

“А ну, цыц! – велела я ему, – будем надеяться на лучшее.”

И в самом деле, куда мне деваться?

– Ну, так что, Василиса-тар? – громогласно сказал командор Альварес, и в его голосе промелькнула насмешка, – готовы продемонстрировать свои умения?

У меня мигом отнялись ноги.

– Как? – пропищала я не своим голосом.

– Повторите всё, что сейчас увидели.

Глава 20

Мне показалось, что я ослышалась. Повторить все эти штуки? Как?! Это же всё равно, что велеть пятикласснику собрать адронный коллайдер! Имея на руках только ворох старых газет, две палки из леса и сломанный чайник…

– Командор Альварес, – прозвучал у моего уха голос Иштвана, – вы же отдаёте себе отчёт, что предлагаете Василисе заведомо невыполнимую задачу?

В груди разлилось тепло, и я почувствовала щемящую благодарность к Алдериану – за то, что вступился.

– Не вижу проблемы, Алдериан-тар, – сверкнул глазами командор и сухо добавил, – если она действительно такая талантливая, как вы её расписывали, справится со всем без проблем.

По рядам студентов пробежал шепоток, а у меня от смущения вспыхнули уши. Вот уже второй раз за последние пять минут мне упорно казалось, что слух меня подводит. Иштван? Хвалил? Меня?

– Как ректор Академии я рекомендую вам снизить требования, – Иштван всё ещё говорил спокойно, но после его слов температура в аудитории как будто упала на несколько градусов. Я поёжилась.

Вдруг между лопаток кольнуло, и меня окатило непонятное тревожное чувство – в довесок к панике. Кто-то пристально смотрел на меня, причём, не просто смотрел, а пялился в упор. Я украдкой взглянула на студентов, но все взгляды были как будто устремлены на Иштвана и Альвареса.

– Напоминаю вам, Алдериан, что это мой класс, и я здесь ставлю условия, – а вот голос командора звучал угрожающе. От этого сердце неприятно захолонуло, – пусть показывает, что может, а я решу её судьбу.

На скулах Иштвана заходили желваки, пусть лицо и осталось невозмутимым. Я испугалась, что они сейчас ещё и подерутся из-за меня, и поспешно вмешалась:

– Алдериан-тар, всё в порядке! Я… я пройду это испытание.

– Вот и хорошо, – самодовольно кивнул Альварес и отошёл в сторону, освобождая мне место, – прошу.

– Командор Альварес, – пропищала какая-то студентка, – позвольте задать вопрос!

Недовольно дёрнув плечом, Альварес повернулся к ней, а меня кто-то схватил за локоть. Я вздрогнула и невольно ойкнула, но тут же осеклась, поняв, что это Иштван.

– Ваш козырь – духовная магия, – шепнул он, наклонившись к моему уху и пристально следя за Альваресом, – попробуйте связаться с духом Тивадая Паппа. Он когда-то жил на месте этого корпуса, и у него… скажем так, не самое хорошее отношение к командору. Уверен, он будет только рад вам помочь.

Услышав это, я чуток воспрянула духом. Пусть и не зная лично, но уже всеми силами была солидарна с Паппом. Что-то мне подсказывало, что много, у кого на командор зуб. А то и целый десяток.

– Спасибо, – с искренней благодарностью выдохнула я, – попробую последовать вашему совету, Арделиан-тар.

Иштван легонько сжал мою руку.

– У вас всё получится, Василиса. Я в этом уверен, как никогда.

И разжал пальцы. С гулко колотящимся сердцем я вышла на середину аудитории и замерла, чтобы немного успокоиться. Ага. Иштвану легко говорить, он вообще дракон и всё такое, а что могу сделать я? У меня и колдовать-то получилось всего один раз – тогда, с близнецами…

При воспоминании о том случае по позвоночнику скользнул морозный холод, но я клещами вцепилась в него.

Вспомни, Василиса, строго велела я самой себе, что ты тогда такого делала? Я тогда тоже была на нервах, может, поэтому и получилось?

Тем временем в аудитории установилась гробовая тишина. Ощущение пристального взгляда не уходило, и это напрягало ещё больше. Я нашла глазами Иштвана, он ободряюще улыбнулся мне, и я с благодарностью улыбнулась в ответ.

Сто процентов, улыбка вышла натянутой и кривой. К гадалке не ходи, уверена, что так и было.

– Что же вы, Василиса-тар, – вкрадчиво сказал Альварес, – мы ждём!

Я резко выдохнула. Подняла руки и затрясла ими, как будто стряхивая с себя воду. При этом напустила на себя как можно более таинственный вид и певуче забормотала под нос то, что могло бы сойти за заклинание. Эх, ну почему я никогда толком не смотрела ни одной передачи про экстрасенсов? Сейчас бы очень пригодилось повторить все те обряды, которые они там проделывали.

– Ду дид дан… мейк мейд мейд… Тивадай Папп, Тивадай Папп, Тивадай Папп…

Надеюсь, никто тут английский и не учит и не поймёт, что я просто проговариваю неправильные глаголы, добавляя к ним имя духа, про которого мне сказал Иштван..

Видимо, никто. Все вытаращились на меня так, будто впервые увидели, а Альварес озадаченно спросил:

– Что это за заклинание? Впервые слышу.

– Кэн куд куд! – повысила я голос и зашагала вперёд, двигаясь вокруг деревянной фигуры, с которой совсем недавно экспериментировал Роланд, – форгет форгот… Тивадай Папп…

Ничего не происходило. Таблица неправильных глаголов – вернее, мои познания в ней – стремительно подходили к концу.

Кто-то кашлянул, и я чуть не взвизгнула и потеряла нить.

– Форгет… фор… Тивадай Папп!

Время тянулось, превратившись в кисель. Я всё глубже опрокидывалась в давящее чувство стыда, предвкушая неминуемый позор. Где этот чёртов Папп? Может, он уже давно улетел отсюда, а я тут распинаюсь?

– Тивадай Папп, – прошипела я, а про себя добавила: «не знаю, где ты там болтаешься, но если сейчас же не явишься, я тебе твои призрачные уши оборву!»

– Да что ты говоришь! – вдруг прозвучал у меня в голове голос, и все слова тут же застряли на языке. Голос звучал необычно: словно кто-то шелестел бумагой, при этом нашёптывая.

«Э-э… Тивадай Папп», – недоверчиво переспросила я.

– Ну, а кто же ещё! Ты меня разбудила своими песнями и плясками, пришлось явиться! Чего тебе от меня надо, пигалица?

«Иштван сказал, вы можете помочь», – поспешно заговорила я, решив не обижаться на “пигалицу”. Сейчас духа злить ни в коем случае нельзя У меня возникло странное чувство нереальности: я впервые общалась вот так вот запросто с бесплотным призраком. Которого ещё и не видела! И у меня получилось его вызвать? Офигеть!

– Не хочу, – безучастно отозвался Тивадай, – если я буду всем помогать, никакого покоя не будет. Я уже давно помер, хоть теперь оставьте в покое.

У меня немедленно опустились руки. Вот же ж призрачная зараза!

“Ну, пожалуйста, – взмолилась я, – мне очень-очень важно пройти это испытание. Мне маму надо найти!”

– Тебе – маму, ещё кому-то – папу, а потом что? Будете ко мне обращаться, чтобы я вам собак бродячих искать? Всё, я пошёл, больше не буди меня.

Не знаю, как можно шелест бумаги сделать капризным, но у Тивадая получилось. От негодования у меня перехватило горло и страшно захотелось отыскать этого поганца и от души дать ему по лбу. У меня только-только появилась надежда, а он её рушит!

“Если вы мне не поможете, – в отчаянии выкрикнула я мысленно, – командор Альварес сделает так, чтобы я вылетела из Академии! А мне нельзя! Я должна тут остаться!”

– Постой-ка, – впервые в шелесте призрака прозвучала заинтересованность, – командор Альварес? Ты не ошиблась?

“Как тут ошибиться, если он стоит прямо передо мной, – угрюмо проворчала я, – да ещё и смотрит, не отрываясь”.

– Так с этого же сразу надо было начинать, пигалица! – вдруг возопил призрак, и меня окатило волной его эмоций: что-то среднее между злорадством и ликованием, – а ну, говори, что надо делать. Сейчас я тут устрою!

Глава 21

Эти его слова мне очень не понравились. Устроит – что это ещё значит?

– Василиса-тар! – вдруг недовольно окликнул меня Альварес, и я вздрогнула, – если вы ничего не можете, так сразу и скажите. На выступление циркачей мы можем и в другом месте посмотреть.

Щёки вспыхнули от его слов. Внутри поднялась жуткая обида. Хорош командор, нечего сказать! Я тут стараюсь, второй раз в жизни пытаюсь магичить, а он меня понукает, как упрямую лошадь! Ну, ладно, сейчас я ему покажу!

«Можешь делать всё, что захочешь!» – мысленно прошипела я Тивадаю.

– Отлично! – обрадовался он. Я его по-прежнему не видела, но была уверена, что в этот момент он потёр свои призрачные руки, – говори, что надо!

«Триплекс Вальенты…» – начала я, и он тут же меня оборвал:

– Ни слова больше, пигалица! Просто подыгрывай мне и смотри!

Подыгрывать? Ладно!

Я набрала воздуха в грудь и продолжила вдохновенно импровизировать. Метнулась к деревянной фигуре и обняла её, как родную.

– О-о-о, – протянула, покачиваясь с ней взад-вперёд, – я чувствую, чувствую!

Краем глаза я увидела, как командор непонимающе нахмурился, а студенты зашептались с утроенной силой. Метнула взгляд на Иштвана: тот стоял, с задумчивым видом прижал согнутый палец к губам, но в его глазах прыгали огоньки плохо сдерживаемого веселья.

– Может, хватит этого бездарного представления?! – рявкнул Альварес, делая шаг ко мне, – Все уже поняли, на что вы способ…

Фигура под моими руками вздрогнула и резко подняла голову. Я тут же разжала объятия и отпрыгнула, не забывая трясти руками и бормотать всякую бессвязную белиберду. Альварес застыл на месте. На его лице отразилось невероятное изумление.

– Что за… – начал он, и тут фигура сорвалась с места. Она вихрем пролетела по аудитории, низко наклонившись к полу. Переполошившись, студенты закричали и резко повскакали со своих мест… на парты. Помещение тут же наполнилось треском и лязгом, а в воздухе появились голубые шары, ринувшиеся к фигуре: несколько студентов в панике начали швырять в неё заклинаниями.

Она даже не почесалась. Описав круг, она подскочила ко мне и замерла напротив, раскинув руки. Поняв, что это, похоже, приглашение ко второй детали триплекса, я прекратила пляски и быстро прижала раскрытые ладони к деревянной груди. Выкрикнула первое, что пришло в голову:

– Уи а зе чемпионс!

Ну а что, хорошую песню всегда не грех процитировать.

Фигура мелко затряслась и… рассыпалась на части, обвалившись на пол грудой деревянных чушек и проволочек. В моей голове пронеслось ехидное хихиканье, а студенты в едином порыве издали потрясённый вздох.

Я взглянула на Альвареса и удовлетворённо заметила, что он стоит, застыв столбом, и гипнотизирует эту груду. Его глаза стали настолько огромными, что, кажется, вот-вот вылезут за пределы лица.

– Как…? – только и выдавил он. Я небрежно махнула рукой:

– Ничего хитрого, командор Альварес, чистая магия… ой!

Чушки зашевелились и шустро закружились по полу врассыпную. Спохватившись, я бестолково заболтала руками в воздухе, приговаривая уже совсем какую-то околесицу:

– Быр-мыр-лым! Быр-мыр-лым!

Все составные части фигуры прыгнули друг к другу, вновь собираясь обратно, и, не прошло и минуты, как она вновь стала прежним, величественно восстав с пола аки терминатор.

Выпрямившись, она не успокоился и двинулась в сторону Альвареса, почему-то задрав высоко руки и покачиваясь, как ростовая кукла.

К чести командора надо сказать, что он не испугался и не побежал. Хотя на его месте я бы сразу дала дёру, если бы увидела перед собой ожившего деревянного болвана, надвигающегося прямо на меня. Но Альварес вскинул ладони и, рявкнув верещащим от ужаса студентам: «Не двигаться с места!», сотворил перед собой широкий полупрозрачный щит, мерцающий светло-голубым.

– Утихомирь эту штуку, Василиса! – зарычал командор, – ты это устроила, теперь расхлёбывай!

Я метнула быстрый взгляд на Иштвана: он стоял с совершенно невозмутимым видом. Однако, встретившись со мной глазами, едва заметно одобрительно кивнул. Это воодушевило, и я хитро спросила, офигевая от собственного нахальства:

– Неужели вы боитесь какой-то деревянной фигурки, ваше благородие?

Взглядом, которым меня одарил Альварес, можно было прожечь дыру в полу. Он открыл рот, чтобы ещё что-то сказать, но щит вдруг сотрясся от удара: согнувшись пополам, фигура… боднул его, как вредная корова. Потом, отпрыгнув, вновь боднула и принялась наскакивать вновь и вновь, скрипя что-то.

Как назло, меня обуял нервный смех, и я изо всех сил принялась кусать себя за палец, чтобы успокоиться. Альварес прошипел проклятье и швырнул в фигуру ярко-огненным шаром; та ловко уклонилась от него, развернулась и… хлопнула себя деревянными ладонями чуть пониже спины, согнувшись и выпятив это место в сторону командора.

И тут меня прорвало. Я не выдержала и захохотала в голос. Это, кажется, воодушевило Тивадая, и он бойко заскакал по помещению, то становясь на четвереньки, то подпрыгивая и выпрямляясь в полный рост. Все затопил грохот и скрип его деревянных частей, а студенты нестройно выли то ли от ужаса, то ли от восторга, не рискуя слезать с парт.

– Алдериан! – проревел командор, швыряя всё новые и новые шары, которые не достигали цели, а лишь оставляли потеки копоти на светлых стенах, – чего ты стоишь столбом! Помогай!

– Я бы рад, – немедленно отозвался Иштван, и в его спокойном голосе я четко услышала ехидные нотки, – но это же ваш класс, и территория вашей ответственности. Я всего лишь сторонний наблюдатель.

Тивадай продолжал бесноваться. Альварес нашёл меня глазами и рявкнул:

– Василиса, прекращай всё это! Если тебе это удастся, даю слово командора, я приму тебя к себе в класс!

Его ярко-алые волосы вздыбились вокруг головы, как огненное облако. Такая перспектива нехило подстегнула меня, и я принялась изо всех сил взывать к Тивадаю в уме:

“Тивадай-тар! Пожалуйста, прекратите! Хватит!”

– Ты чего, пигалица! – немедленно отозвался его возмущённый голос в голове, – да я только начал! Не мешай мне веселиться! Отстань!

На пол тут же с грохотом упала парта, на которой, к счастью, никого не было. Я в панике уставилась на неё. Ну, и как мне теперь расхлёбывать всю эту кашу?!