Текст книги "Поверь мне (СИ)"

Автор книги: Мария Власова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)

– Это не похоже на тебя, ты бы не стал так себя вести просто так, – говорит он через какое-то время уверенно.

– Почему же? – насмехаюсь с него.

– Тебе не нужна волчица, ты вообще пытаешься никого не подпускать к себе. Так от чего же решил завести себе пару сейчас? Да еще с… моей Дашей.

– Ты хотел сказать с моей? – улыбаюсь, смотря как хмурится мелкий этот.

– Она не…

Брат запинается и крепко сжимает зубы, смотря на меня из под нахмуренных бровей. Если тогда возле дома Петровых, запах был его, тогда понятно от чего я его не почувствовал. Скорее всего не чувствует моего запаха на толстушке, как остальные, так что доказать ему что-то будет тяжело.

– Ю-ра…

Он кривится от того, как я выговариваю его имя. Подхожу и склоняюсь над ним, ложу руку на голову.

– Тебе понравится знать, что она говорила о тебе?

Кудрявый замирает и во все глаза смотрит на меня. Какой же он упрямый, а я глупый. Глупый от того, что пытаюсь показать ему то, что он так упрямо отрицает. Пытаюсь заставить понять то, что только все усложнит. Не дурак ли?

– Хотя нет, это она о каком-то котенке по имени Юра говорила, не о тебе.

Кудрявый срывается, бросает меня в сторону, мы катимся по полю. Деремся, но не серьёзно, не по-настоящему. Все заканчивается так же резко как началось.

– Брат, я тебя точно, когда-нибудь убью, – говорит кудрявый запыхавшись с улыбкой.

– У тебя силы не хватит, – отвечаю с улыбкой.

Мы просидели несколько часов, болтали ни о чем конкретном. Рассказал ему как два моих лоботряса создали мне проблем, кудрявый долго смеялся. Только о сестре Вани больше не говорили, как будто эта тема теперь у нас табу. Может я бы и сказал ему правду, всю правду, если бы были другие обстоятельства, но сейчас не могу. Что-то сдерживает меня, но это даже не зверь.

Вернулись мы ночью, нас уже поджидали. Точнее Ринат сразу отозвал своего внука на разговор, судя по всему личный. Ноги сами по себе понесли меня на кухню и там сразу заметил несколько тревожных признаков – парней под дверью не было. Они от чего-то выбили дверь в кухню, превратились и рычат друг на друга не понятно от чего. Одна команда, подселённая волей, и этот балаган прекращается. Ну как прекращается, мои то утихомирились, а вот комнатная собачка Дашки нет. Только после странной фразы «хозяйки» отходит назад, опасливо косясь не меня, то на нее. Не понимаю, что происходит, пока не подхожу к столу, на котором расселась эта толстуха. Юбка поднята выше коленей, упираюсь руками об мраморную столешницу. Запах, осень сладкий запах ударяет в ноздри. Опять эти двое сходят с ума из-за нее, сейчас все сбегутся на этот запах, и никто не поверит в то, что она действительно моя. Вот же дура, напилась до такой степени, что стала похожей на похотливую суку! Это от чего же такая реакция, точнее от кого? Под руками крошится мрамор, выбрасываю его, не обращая внимания на вопль Марго. Зверь ерзает внутри, он хочет ее, даже пьяную почти в стельку. Скриплю зубами, в который, раз не понимая зачем вообще притащил ее сюда? От нее одни проблемы!

Вижу в ее глазах страх, но только мгновение. Злость, ярость, в мутных глазах, а затем улыбка. Она хоть замечает, что наклоняется ко мне для поцелуя? Или ее просто тошнит? Плевать, притяжение просто неизмеримое, но длится оно только долгое мгновение. Дальше Даша замечает кого-то за моей спиной и отводит виновато взгляд в пол.

Оборачиваюсь, конечно же это тот «Ю-ра»! Братец пока не понимает, что происходит, но делает шаг в комнату и приходится остановить его рыком. Нельзя, просто нельзя что бы остальные об этом узнали, по крайней мере пока я ее отсюда не заберу.

– Надоели, – вздыхает эта пьяная зараза и отвлекает от гляделок с братом.

Кажется, просто не говорить на эту тему, больше не получится. Поворачиваюсь что бы проверить как она и получаю по лицу кулаком. Серьёзно, эта толстая зараза меня ударила! Кулаком! Меня в жизни женщина не била! Да еще так резко и не понятно за что. Что-то я совсем теряю нить ее мысленного процесса, в ней совсем отсутствует логика.

– Достал, – с невинным видом пояснило это чучело, и я просто слетел с катушек.

Как будто кто-то нажал переключатель, заставив наорать на эту сумасшедшую! Дальше вообще началось что-то невнятное, толстуха со стола свалилась, начала нести какую-то ерунду, а где-то там на заднем плане обо всем догадался кудрявый этот. Вот как-то странно меня только и заботило в тот момент, что эта дура под юбку только колготы надела. Серьёзно, я только и думал о том, что эта зараза теперь точно простудится, просто потому что не догадалась засунуть свою толстую задницу в джинсы. О чем она вообще думала, собираясь в горы в летней юбке? А я, о чем думал, она же как ребенок, честное слово! Вот правильно с собой взял, а то не понятно, что бы было потом с ней?

– Даша, – вздыхаю тяжело.

Кажется, начинаю понимать откуда у меня такие странные мысли касательно заботы о ней. Это связывание, только оно может так действовать. Может заставить чувствовать потребность защищать и оберегать ее, даже если ненавижу. По тему проходят мурашки, мне кажется я теперь точно ему проиграю. Не знаю сколько ещё смогу смериться с ним. Не знаю, как объяснить все это брату, но он сам все решает. Его решение и несколько шагов в сторону моей толстушки заставляют насторожиться зверя. Но вот взгляд, такой много говорящий, которым они обмениваются, говорит, что эта их любовь, или что у них там было совсем не в прошлом. Она прикусывает губу до крови и отводит взгляд от кудрявого – это говорит мне намного больше чем слова. Так же, как и то, что братец делает почти так же, толь сжимает руки в кулаки.

Я теряю контроль, вот он был, и уже нет. Все происходит быстро, Даша закрывает лицо руками, ее комнатная собачка улавливает запах ее крови с прокушенной губы, и бросается на нее. Мы со зверем сливаемся в едино, и впервые меня это не заботит. Гнилая волчица разбивает мебель своим тельцем, а я уже поворачиваюсь что бы отбросить превратившегося кудрявого, но не успеваю. Реакция срабатывает быстрее, чем я понимаю кто пытается меня ударить. Честно, ее смелость, подогретая алкоголем уже в печенках, сидит. Отправляю ее к волчице, как раз перед тем, как брат сбивает меня со стола и просто вминает в ближайшую стенку. Даша кричит так жутко, что моё сознание заглушается почти полностью и зверь выбывает братом стену насквозь. Кирилл и Дима добавляются в нашу кучу, и мы летим с каменного уступа вниз. Зверь плевать кого рвать когтями, кого ранить, он хочет только одного – убивать.

Приземляемся сбив несколько деревьев и почти сразу расходимся в разные стороны. Громкое рычание осыпало снег с ближайших деревьев. Кирилл и Дима почти сразу отходят, знают, что со мной им ничего не светит. Но вот с Юрой все по-другому, глупый малец не понимает, что я не могу себя контролировать. Или возможно ему тоже снесло крышу от ревности, как и мне?

Его зверь в половину меня меньше, чёрная шерсть встала дыбом, глаза красные с вертикальными зрачками. Мне кажется мы оба понимаем кто проиграет в этой схватке и просто оттягиваем неизбежное. Кудрявый срывается с места первым, сносит меня и несколько деревьев на своем пути. Казалось бы, мелкий и подвижный, ему нет места в грубой лобовой атаке, но у брата удивительный талант с помощью своей небольшой силы ронять противника, убрав его точку опоры. Чем ты больше – тем громче падаешь. Вот и со мной он проделывает то же самое, мы катаемся по склону и падаем в ещё один обрыв. Эта драка продолжается долго, настолько что все решает один удар.

Брат ранен, не серьёзно, но двигаться не может. Нависаю над ним, прижав одной лапой к красному от нашей крови снегу и замахиваюсь другой что бы распороть ему глотку. Время как будто останавливается, и я с ужасом понимаю, только что чуть ли не сделал. Из-за какого-то связывания, из-за какой девчонки я чуть не убил брата, лучшего друга. От этой мысли перехватываю контроль и превращаюсь в человека.

Брат вырывается, пытается укусить и мне приходится снова прижать его к земле, но теперь обеими руками. Смотрю в его красные звериные глаза, пытаясь пробиться к человеческой половине. Слов не хватает, чтобы высказать все что чувствую. С одной стороны, злость на себя, на свое поведение, ярость от того что это случилось именно со мной и стыд. Жгучий стыд за то, что позволил себе потерять контроль, смешанный с виной.

– Прости, брат, – все что приходит в голову сказать, – ты проиграл.

Поднимаюсь на ноги, подбираю чистый снег и смываю им кровь с лица. На кудрявого стараюсь не смотреть, но замечаю, что он тоже превратился в человека и продолжает лежать на земле. Поворачиваюсь к нему, протягиваю руку что бы помочь подняться, но он отмахивается. Брат поднимается сам и почти сразу уходит, явно показывая грозным рыком, что не хочет, чтобы его останавливали или сопровождали.

В отличие от него возвращаюсь в особняк, где меня поджидают остальные оборотни. Думаю, они явно слышали большую часть наших разборок в доме. Путь к двери пригородил Ильнар и его два дружка.

– Так эта пышка не твоя? И что же это значит? Ты ее специально для нас привез? Как забавную игрушку? – слащаво выговаривает каждую глумливую фразу этот гад.

Я устал, сил особо нет, а мысли совсем не помогают здраво размышлять. Есть только желание хорошенько пройтись по его роже, но сейчас мне этого никто не простит, так что нельзя вводить смуту.

– Отойди, – говорю, пребывая в пограничном состоянии между безудержной яростью и полной апатией.

– А то что? – глумится дикий, не понимая, что я не в настроении.

– А то пожалеешь, что не умер во время перехода.

Верзила расправляет плечи, он больше меня у комплекции, но я все равно сильнее, благодаря опыту. Остальные только и ждут мордобоя, мы всегда так развлекаемся на новый год. Вот только я уже на развлекался, и все чего хочу – это умыться и завалится в чистую постель, чтобы поспать.

– Кай, – зовет Дима где-то в коридоре.

Теряю терпение и просто расталкиваю от чего-то хохочущих оборотней из своего пути. Внутри пахнет мясом, похоже Дима и Кирилл не тратили время попусту и охотились.

– Все хорошо? – от чего-то обеспокоено спрашивает наш романтик.

У меня нет сил даже ответить ему, так что просто знакомым до боли движением спутываю его волосы пятерней проходя мимо. Не хочу ничего слышать, не хочу знать зачем он меня искал. Плевать, на все плевать! Не хочу думать, хочу забыться. Захожу в свою комнату и сразу иду смывать с себя грязь и кровь. Переодеваюсь в такую же одежду, только она сразу промокает от влаги, вытираться полотенцем, когда твоя температура тела на пять градусов выше обычной не имеет смысла.

Дима ждет в спальне, нервно переступая с ноги на ногу. Хочет что-то сказать, но я не хочу слушать. Срываюсь и несусь по коридору в кабинет Михаила, по запаху нахожу нужный путь. Они все здесь, она здесь. Сидит в кресле и поспешно отводит взгляд, как только вхожу.

Зверь и собственное сердце грохочет внутри. На ее лице швы и синяки, свежие, еще пахнут кровью и перекисью. Марго что-то спрашивает, я что-то отвечаю. Это все так не заметно на фоне этого жуткого запаха, непроизвольно подхожу к камину, но путь мне преграждает дикая волчица в моей байке. Зову ее, не знаю зачем, но зову. Впервые замечаю, что мне нравится звать ее просто по имени. Вот только ее реакция говорит, что мой необдуманный поступок оставил следы не только на ее теле. Она боится, запах ее страха почти невыносим так же как запах крови. В ушах бешено стучит ее сердце, непроизвольно снова начинаю считать дуры. Так легче не думать о том, как дрожит еще недавно смелая толстушка, как до бела сжимает собственные плечи, пытаясь то ли успокоится, то ли заставить себя разрыдаться от боли. Пульс перескакивает за сто тридцать – это уже паника, не просто ужас, а паническая реакция. Возникает довольно сильное желание схватить ее за плечи и затрясти, чтобы привести в себя. Она не должна так легко ломаться. Должна быть сильной для того что бы я перестал чувствовать вину за то, что вовлек ее во все это. Как же мне хочется, что бы она на самом деле была какой-то стервой, которую и ранить невозможно, а не слабой плаксой. Этот мир не для нее, она слишком слаба и беззащитна. В груди щемит от желания защитить, от оборотней, от всего мира, но главное от себя и своего зверя… Это связывание пробудило во мне желание защищать, а не владеть. Можно сказать, это его суть, зверь хочет владеть, я хочу оберегать. Но делаю ли я это на самом деле? Во мне играет мимолетное желание защитить и почти постоянная ненависть.

Выставляю всех за дверь, прекрасно зная, что нам лучше не оставаться наедине. Разговор не клеятся с самого начала, она все ещё пьяна, только на этот раз ее напоили что бы заглушить истерику. Что-то не так, ее поведение слишком истеричное. Только когда заставляю ее подняться на кресле и посмотреть себе в глаза, понимаю, что изменилось. В ее взгляде так и читается бессильная злоба, на то что никто не может изменить.

– Они тебе рассказали, – догадываюсь и не удерживаюсь от облегченного вздоха.

Все снова идет не туда, ее вид и эта обреченность во взгляде бесят. Все в ней просто бесит, самое ее существование бесит! Мы ссоримся, как обычно, не следя за словами. Мне просто крышу сносит от злости, так что несу всякий бред, о том, что рад от нее избавится, зачем-то захотел припугнуть с помощью Ильнара в роли покровителя и весь подобный бред. Мне просто до сумасшествия хотелось ее испугать, сделать ей больно, в плане эмоций. Вот только я не рассчитывал, что смогу вернуть ее в состояние взбешенной стервы так быстро, заставив бросаться в себя чем попало. Мы оба злые, вот только на моей стороне сила и минимализм в деталях интерьера кабинета. После словесной перепалки и развала всей мебели в кабинете, она удивляет меня.

– Ты прав, – шепчет она серьёзно, так что я забываю о своей злости.

Только сейчас замечаю, что она выглядит слабой, скорее той, что вытерпела многое и не сломалась, только нагнулась, чтобы приспособится. Если подумать, она вид из тех ребят, что предпочитают не решать все кардинально, то что скажут, то и делает. Вот только со мной все не так, ей как будто тоже сносит крышу рядом со мной. Ирония, последовавшая ха этой фразой, не удивила, только взбесила, потому что она была права. Я и правда втянул ее в эти разборки, вот только есть один факт, с которым я не согласен.

– ЭТО ТВОЯ ВИНА! – кричим мы друг на друга со злостью.

Как так получилось, как так закрутилось? Запах ее крови повсюду, она с сумасшедшей улыбкой пачкает ею мою щеку. По телу идут мурашки, мы слишком близко.

– Кай, – зовет она с той же улыбкой, заставляя понять, что хочу ее больше, чем убить.

– Заткнись, – пытаюсь убрать туман с головы, но получается плохо.

– Скажи, чего ты сейчас хочешь больше: поцеловать меня или ударить?

Она не угадала, ибо мне хочется куда больше, чем поцелуя, и сделать ей куда больнее чем может быть от удара. Но я наклоняюсь, принимая эти ироничные слова как призыв к действию. Правда она все портит, играя для меня роль уверенной в себе стервы. Мы оба знаем, что она не такая, но продолжаем игнорировать этот факт. Наша очередная перепалка закончилась поцелуем, пускай только в наказание для болтливой толстушки. Не знаю, что на меня нашло, сто процентов все дело в связывании. По-другому от чего мне так хотелось снова поцеловать ее? Она же страшная, бесит меня до чертиков. Но от чего хотелось почувствовать, что ее слова не имеют значения, они все лгут, как и мои. Останавливаю себя только силой воли, хотя зверю этого безумно мало и мне кажется тоже.

– Вот только не надо меня и сейчас бить, в прошлый раз хватило сотрясения, – язвит моя толстушка, слегка развеивая туман с головы.

Повсюду ее сладкий запах, она хоть понимает, что творит со мной? Хотя ей наверняка плевать на то, что она сотворила с моей жизнью и мне почему-то в этот момент тоже. Нагибаюсь что бы снова поцеловать, но она снова все портит своей очередной фразой.

– К тому же ты целуешься так себе. Юрка целуется лучше, – с насмешкой говорит эта толстуха намеренно выводит из себя.

Сравнивать меня и брата – не глупо ли? Мы совсем разные, это и ёжу понятно. Такое впечатление что она сама нарывается, ощупывает таким способом грани дозволенного поведения со мной. Даже не представляет с каким огнем играет, видела же как быстро сносит крышу от ревности, а все равно ведет себя так. Ненормальная, но я еще больше ненормальный. Потому что думаю, что она делает это специально, хочет заставить меня ревновать.

– Если бы я не знала какой ты самовлюбленный моральный урод, то решила, что ты и ПРАВДА ревнуешь меня к Юрочке.

У меня слегка дергается глаз от упоминания имени брата в таком ключе, или от того что кажется я угадал. Вот только не понимаю, зачем ей это нужно, выглядит так, как будто эта толстушка втрескалась в меня.

– Я? – смеюсь нервно, не нравятся собственные мысли.

Отпускаю ее отхожу к дивану, мне нужно присесть, а то от усталости и нервотрепки уже голова идет кругом. Она в меня влюбилась? Да ладно, что бы так не говорил Ваня, новость о том, что мы связаны ее совсем не изменила, только заставила вести себя ещё больше как стерву.

– Ты то унижаешь меня, то бьешь, то целуешь… Может тебе стоит уже определится: чего тебе от меня надо? Или хотя бы оставить меня в покое.

Если бы я только мог это сделать, если бы только мог оставить в покое.

– Ты слишком много о себе возомнила, Даша, – говорю устало.

– То есть теперь ты от меня отстанешь?

Я не ответил на ее фразу, но ей и не нужен был мой ответ, вздохнула с облегчением, что слегка взбесило. Сдерживаюсь что бы не сказать ей какую колкость и сделать что-то похуже, отворачиваюсь к камину и жду, когда толстушка уйдет. Но она не уходит, чего-то ждет, а затем начинает говорить какой-то бред, который почти сразу перестает им быть.

Ее слова говорят мне больше, чем нужно, например, то, что никакое связывание на нее не подействовало. Не то, что я об этом не знал, на Марго оно вообще не подействовало, но жена Михаила – человек, а Даша не совсем. Мне казалось, что те непонятные вещи что творятся с ней – результат связывания, но оказывается, что нет. Даже сейчас она хотела меня просто так, не из-за связывания.

– Интересно насколько сильно отличаются чувства, ведомые связыванием от тех что…

Даже ее резкая остановка на полуслове, и то имеет смысл только в одном случае. Смотрит мне в глаза с улыбкой, такой нежной, что щемит в груди. Только говорит свои слова не обо мне:

– Иногда мне кажется, что лучше бы его не существовало. Но эта мысль пугает меня больше чем мысль, что мир престанет существовать. Смотреть на него больно, а не смотреть еще больнее. Вопреки своим желанием млеть от его мимолетного взгляда и вздрагивать от звука его голоса. Если ты чувствуешь хоть что-то из этого, даже пускай из-за связывания… Скажи мне, как ты с этим миришься? Если же не чувствуешь, то нечего бояться, ваше связывание сплошная глупость, завязанная на гормонах.

Даша выходит в коридор, закрыв за собой дверь, а я остаюсь сидеть на диване неподвижно. Смотрю на то место, где она только что стояла, и не могу поверить в то, что услышал.

Это что получается: я третий лишний? Она любит его, он ее – все просто. Никому нет дела до того что меня связало с этой плаксой? Не понимаю, почему эти двое все еще не вместе, если их так тянет друг к другу? И почему этот факт меня так злит? Меня, не зверя. Почему мне не нравится мысль, что она чувствует что-то подобное к кудрявому? Но злит не так, как обычно, это злость из-за уязвленного самолюбия? Или скоро эта толстушка перейдет по прихоти связывания от категории «родственница» в категорию «возлюбленная»? Меня же только что тянуло в физическом плане, как к нормальной красивой девчонке. Но разве она красива? Разве нормальная? Единственное что точно не нормально, это наши отношения, теперь в конец запутавшиеся. Кажется, она права, ибо я уже не понимаю, чего хочу.

Глава семнадцатая. Кто я без тебя, кто ты без меня?

Глава семнадцатая. Кто я без тебя? Кто ты без меня?

– Ты так шутишь? – спрашивает с полу улыбкой брат под общий хохот.

– Нет, – говорю ему спокойно.

Хохот продолжается, пока Ильнар не подходит ко мне с улыбкой угрожая своим ростом. Играет со мной в гляделки, как будто я, по его мнению, букашка. Видел я таких, как он, почему-то большинство альф уверены в своей непобедимости.

– Слушай сюда, щенок…

Договорить он не успел, поскольку имел наглость, попытался положить на меня руку. Инстинкты дали о себе знать, так что уложил на пушистый ковер альфу я быстро, даже не превратившись. Альфа зарычал, когда я не жалел, дернул за руку, почти отрывая под громким вопль. Его стая бросилась защищать альфу, все кроме волчицы.

– Сидеть! – рявкнул на них и те чуть ли не сели.

– Что ты творишь? Бросают вызов альфе не так, глупый мальчишка, – снисходительно комментирует ситуацию дед кудрявого.

– Кай, отпусти Ильнара, его человеческая половина слишком слаба что бы дать тебе отпор.

Михаил спокойно подошел к нам и даже осмотрел злого альфу на предмет повреждений, когда я его все-таки опустил.

– Бросаться такими фразами среди оборотней, да ещё и одиночке – глупо, – оборачивается ко мне мужчина.

– Я не бросаюсь, за свои слова отвечаю. Если для того что бы освободить кудрявого надо дать по щам его деду – я это сделаю.

– Брат, – перебывает меня не решительно кудрявый, но я не обращаю внимания.

Заступаю его собой, никто его не тронет, хватит с меня терять близких. Засовываю руки в карманы джинса, делаю вид что расслаблен. Зверь ждет команды, напряженный до предела.

– Такие глупости говоришь, он же мой внук, куда он пойдет? – Ринат расслабленно садится на диван, закинув ногу на ногу.

Смотрю на притихшего кудрявого, он сжимает руки в кулаки. Что-то не так, он опасается его? Боится за родителей, да мать?

– То есть вы никогда его не отпустите? – уточняю, пытаясь скрыть свое недовольство поведением мужчины.

– Дед, – слегка умоляюще просит кудрявый.

– Ты мой единственный внук, младший, я тебя так просто не отпущу.

– Но как же мои братья и сестры?

– Всего лишь люди, очень хрупкие люди, – не понять, что это угроза, сложно.

– Дед!

– Младший, я отпущу тебя с миром только по двух причинам: либо ты станешь альфой и уйдешь со стаи поборов мою волю, либо я умру, когда такой же шалопай, как этот твой Кай, бросит мне вызов. Только скажу вам сразу, я все еще дам отпор любому в этой комнате, так что не стоит даже пытаться.

Брат опускает плечи, он смерился. Этот факт бесит ещё больше, так легко сдался.

– Я все же попробую, – упрямо делаю шаг к нему.

Мужчина поднимается на ноги с улыбкой, остальные опасливо расходятся в стороны.

– Тогда, я, пожалуй, закончу твою короткую жизнь раньше.

Мой зверь встрепенулся, как только звериная сущность Рината дала о себе знать. Кажется, даже воздух задрожал от напряжения. Страха не было, только решимость. Как только попытался сделать шаг вперед, в плечо вонзились когти, заставив вздрогнуть.

– Отец! – выдохнул Дима, который находился все это время за моей спиной.

Он свалился на пол и почти сразу закончился в конвульсиях. Поднялась суматоха, почему-то испугались все, даже стая Рината. Михаил сказал поднять сына и понести за собой куда-то, почему-то нес я, а остальные неслись следом. Конечно такая толпа не могла, не привлечь внимания, и жена Дмитрова догнала нас почти у самого подвала. Зачем я нес его туда, я понял слишком поздно, когда за мной захлопнулась двадцати сантиметровая титановая дверь. Свет в потолке загорелся и нехорошее чувство дежавю накрыло с головой.

Они что издеваются? Положил бедного паренька на кровать в углу, тот начал метаться по ней, а его руки начали зарастать шерстью. Выглядит не очень, но на Ена не похожий пока. Кричу, ругаюсь, бью в дверь, но никто не открывает. Я что ли так туп оказался, что остался с этим пареньком при смерти один?

– Присядь, парень, – слышу за спиной и вздрагиваю.

Ринат сидит в углу, похоже сюда он добрался по собственной воли, настолько расслаблен и безмятежен. Или просто так проще продолжить нас поединок?

– Сейчас не время, мальчик переходит. Когда все закончится, тогда и выясним кто прав, а кто нет.

Мы смотрим на мотающегося на кровати парня, и кажется чувствуем одно и тоже – страх. Как так получилось, что наши звери переживают за того, кто ещё и зверя своего не пробудил? Это странно, нет, даже абсурдно. Вот только даже сквозь толстые стены и двери слышен волчий скорбный вой.

– Они чувствуют его слабость и не защищенность, словно он их ребенок. От того и воют, от того и мы здесь. Зверь чувствует, что он бета, жаждет и надеется, что он выживет.

– Зачем?

– Что бы удовлетворять желание защищать, конечно. Когда нет волчиц, каждый ребенок бесценен.

– Правда? – не скрываю иронии.

– Кажется мой внук знает больше чем положено, – вздыхает Ринат, отворачиваясь в сторону.

Даже показалось что ему трудно говорить об этом, что слегка не вяжется с тем образом который создал у меня в голове брат.

– Каждый мой ребенок был бесценным, помню все их имена, но это не меняет факта: они всего лишь жертвы обстоятельств.

– Он тоже? – киваю на Диму.

– Бедный мальчик, единственный чистокровный за последние двадцать лет. Его родителей убили охотники, задавили машиной. Михаил взял его к себе, воспитал как сына и, пожалуй, слишком сильно к нему привязался. Нужно держать дистанцию с теми, кто находятся в твоей стае и в семье, иначе какой ты альфа.

– Чистокровный? – переспрашиваю.

– Да, род мальчика всегда соблюдал чистоту крови, брали в пару только волчиц. Держались подальше от людей, и всецело призирали их. Не смешно ли теперь, когда их отпрыска воспитывает обычная женщина, да ещё и настолько отвратительная характером.

– Я все слышу! – вдруг кричит голос из динамика на стене в углу.

Почти сразу увидели видеокамеру и небольшой настенный динамик.

– Жуткая женщина, – пробормотали мы с альфой одновременно.

– Слышу! – повторила Марго снова, не давая побыть в тишине.

– Вот и отлично, – пренебрежительно фыркнул Ринат.

Марго только что-то недовольно прохрипела, похоже в этот раз она уступила мужчине.

***

– Это любовь, – слышу и вздрагиваю всем телом.

– Кто тебе сказал? – поворачиваюсь к собеседнику.

– Это она, – повторяет Ваня нахмурившись.

– Столько решимости, что ты все не поймешь: не для тебя она, – вздыхаю спокойно.

– Кто бы говорил, – не удерживается от иронии этот оболтус, почти сразу получает за это по голове.

– Ваня, – предупреждаю его рыком, но на меня не обращают внимания.

– Что, правда глаза колит? Парни мне рассказали о том, что ты учудил. Что еще за слова о том, что мою сестру будут делить остальные? Ты что вообще с ума сошел?! – вот, как обычно, он, из огня да в пламя.

– Ты бы сначала с Дашей своей разобрался, не думаю, что альфа будет терпеть такое поведение и дальше. Куда ты на ночь глядя увел? Вся ее стая вас искала – не нашла.

Пытаюсь поменять тему, устал от этого, просто хочу отдохнуть. От того мы в моей комнате, Ваня сидит в кресле, я лижу на диване, пытаюсь не замечать, тех, кто в соседней комнате.

– Не меняй тему, то что у меня с моей Дашей, никак не относиться к сестре. Серьезно, что ли так поступишь?

– Удивительное явление – адекватный Ваня. Чего же ты на меня не бросаешься с кулаками? Чего не пытаешься набить морду за свою сестричку?

Глумлюсь и ухожу от ответа, на что самый вспыльчивый з моих парней только недовольно фыркает.

– Все с тобой понятно, – говорит он таинственную фразу.

– И что же тебе понятно?

– Не долго тебе осталось, – говорит с умным видом, на что я только улыбаюсь.

– В смысле?

– В прямом, та штука, связывание, оно скоро победит тебя.

Смеюсь с его глупостей, я уже почти победил его. В пыле ссоры ляпнул о том, что отказываюсь претендовать на нее, но разве это имеет значение? Может будет лучше если она достанется кому-то другому? Может тогда будет легче? В груди тихо, зверь знает, что я вру себе, распорю глотку любому, кто ее тронет. Кривлюсь и прикусываю язык до крови, чтобы хоть как-то утихомирить болью свои настоящие чувства. Не хочу сдаваться, просто не хочу!

– Ты все сказал? Тогда объясни мне одну вещь: ты как вообще свою альфу встретил?

– В игре познакомились, я тогда в одну игрушку заигрался, ЭХО называется. Слышал? Там мы познакомились в одной сессии, все закружилось быстро, никогда никого так сильно не любил. А потом она пропала, я звонил – она не брала трубку. В конечном итоге взял у сестры деньги и поехал к ней, так-то я узнал, что оборотень, как она. Вот только она уже к тому времени перешла, стала альфой стаи. Куда мне, не симпатичному, без особого образования и работы. Но главная проблема в том, что я не перешел. Хотя как оказалось, для нее скорее проблема в том, что я перешел.

Ваня закончил говорить, опустив лицо и помрачнев. Знал бы он что эта девка за фрукт, давно бежал бы от нее подальше. Совершенно ошалевшая от своей силы сука, помниться в прошлом году пыталась меня соблазнить, ей видите ли хотелось попробовать всех альф, прежде чем выбрать себе пару. Само такое поведение для волчицы – нонсенс, от того ее мягко говоря недолюбливают. Об этом я ему не рассказал, только слегка улыбнулся мысли о том, что мои парни выбирают себе плохих девчонок. Только бы у Вани все не закончилось так неоднозначно, как с Димой и его Ниной.

– Ты пожалеешь о своем выборе, – решаю сказать только.

– А ты о своем выборе жалеешь? – прищурился наш проблемный.

– О каком именно? Я ничего не выбирал.

– Ты противишься выбору, который сделали за тебя – это тоже в какой-то мере выбор.

– Ой, не мудри, – даю ему подзатыльника и поднимаюсь на ноги.

До самой двери иду спокойно и не быстро, но как только выхожу почти мчусь к соседней двери, раскрываю ее на распашку. Стоит на четвереньках перед кроватью, плачет громко. До боли сжимаю челюсть и поднимаю ее с пола, на ногах стоит плохо, за то вырывается резко. Оборачивается и прячет лицо за руками. Какая же она глупая плакса, вздыхаю, не давая ей просто залезть обратно на кровать.

– Ушли, – командую двум остальным, что бы оставили нас наедине.

Ну и где ее стервозность сейчас? Когда я, по ее мнению, не вижу, можно и поплакать из-за ужастиков? Тяжело вздыхаю, даже рот себе зажала что бы при мне не всхлипывать, Как будто я не вижу что у нее новая истерика! Почему я вообще выслушиваю этот концерт? Оно мне надо? Ее слезы просто бесят и сводят с ума от отчаянья.

Поворачивается, кажется вот-вот накричит на меня, но вместо этого икает и закрывает лицо руками. Вздыхаю снова и позволяю себе притянуть ее за шею и опереться лбом о ее лоб.