Текст книги "Таверна "Зелёная фея" (СИ)"
Автор книги: Мария Доброхотова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)
– Как же это всё некстати, как же всё плохо выходит, – простонал он в ладони и тут почувствовал, как тёплая узкая ладонь легла ему на плечо.
– Всё очень хорошо выходит. С тобой же Виара. А Виара приносит удачу, ты не знал?
Глава 3
Первые шаги
– Я думаю, что это не такая уж плохая идея.
Виара по-прежнему сидела на пыльной барной стойке, наблюдая, как Робб мечется по залу заброшенной таверны, словно загнанный в угол медведь.
– Твоё мнение очень важно для меня, – не скрывая сарказма, ответил тот.
– Нет, я серьёзно, – Виара вскочила на ноги и прошлась по барной стойке, широко раскинув руки для равновесия. – Ты сделал что-то плохое, и теперь хочешь скрыться. Никто не будет тебя искать в тёплой таверне. Твои враги будут ждать тебя в пещере в лесу, в горах где-нибудь или, на худой конец, в домике на дереве.
– В домике на дереве?
– Да. Мне почему-то кажется, что это лучшее место, чтобы прятаться.
– Что? А, хотя не важно. Я не делал ничего плохого.
– Тогда почему же ты прячешься?
Робб задумался. Подставить главаря разбойников, заставить его понести большие убытки, подвести несколько человек под его нож – это плохой поступок? Должен ли он ответить перед людьми и Великой Матерью, если были объективные причины так поступить?
– Потому что не все со мной согласны. Некоторые думают, что я плохой человек.
“Редкое дерьмо, если быть точнее”.
– А я вот так не считаю, – Виара легко спрыгнула со стойки и подошла к Роббу. Она была ему едва ли по грудь и выглядела лет на семнадцать. Интересно, сколько ей на самом деле? По эльфам никогда точно не скажешь. – Я считаю, что из тебя выйдет отличный хозяин таверны.
– Ты что, знаток питейных заведений?
– Можешь считать, что так.
И всё-таки что-то в её идее было. Что-то невероятно соблазнительное, манящее обещанием тепла. Призрак дома, большого, ярко освещенного, где безопасно и вкусно. От картины, вставшей перед внутренним взором, у Робба засосало под ложечкой. Всё его существо стремилось к такому будущему, но Великая Матерь раз за разом бросала его в изгнание, в грязные делишки и дурные компании. Возможно, всё для того, чтобы однажды сделать ему поистине королевский подарок?
– Возможно, мы можем здесь задержаться ненадолго… – нерешительно начал он, боясь спугнуть удачу.
– Ура! Я нарисую табличку, что таверна открыта! – Виара тут же бросилась внутрь зала.
– Подожди, подожди, у нас же нет ничего: ни еды, ни даже воды. Что мы предложим гостям?
– Точно, – она замерла на полпути, уронила руки вдоль тела. – А где же мы всё это возьмём? Ты опять пойдёшь в лес?
– Нет, на лес в таком случае полагаться не стоит. Нам нужно осмотреть как следует дом и участок, а ещё купить продукты. И заделать дыру в стене, это же никуда не годится. Собирайся, мы отправляемся в деревню.
Про собирайся Робб сказал для красного словца. Что им было собирать, двум бродяжкам без дома и племени? Оправили одежду, заперли на засов дверь, вылезли через отверстие в стене и пошли по дороге в сторону деревни.
Ритерстуд оказался и правда довольно большим. Первый дома, низенькие и хлипкие, стали попадаться уже спустя пятнадцать минут бодрого шага, потом две наезженные колеи сменились широкой дорогой, всё ещё грунтовой, но уже хорошо утоптанной. Дома стали крепче и опрятнее, поднялись, выпрямились, некоторые даже заимели надстройки. Улицу, по которой шли Робб с Виарой, пересекала вторая, не такая широкая, но столь же оживлённая. Да, людей здесь хватало. Даже несмотря на то, что большинство мужчин ушли работать, жителей на улицах оказалось больше, чем Робб привык. Дети бегали друг за другом, и присматривающая за ними старушка криком велела им держаться на виду. Старик поправлял забор, поминутно останавливаясь и потирая скрюченную спину. По дороге шли две женщины с вёдрами, прицепленными к коромыслу. Коромысло было простое, прямое, с вырезом под плечо. Женщины громко разговаривали, и когда они проходили мимо, Робб услышал, что речь шла о коровах.
В залитом солнцем Ритерстуде бурлила жизнь. Даже если не было видно людей, можно было слышать их крики, стук молотков и визг пил, где-то лаяла собака, издалека доносилось протяжнее мычание коров.
– Можно, я пойду с людьми познакомлюсь? – спросила Виара. – Они кажутся забавными.
Она буквально светилась, и в глазах её зажглись восторженные зелёные огоньки. Виара было сделала шаг в сторону, но Робб ловко поймал её под руку:
– Мы здесь не за этим, помнишь? Нам нужно найти деньги. Уважаемый! – он окликнул проходящего мимо старика. – Не подскажешь, не нужна ли в деревне кому помощь? Дорого не возьму.
Старик осмотрел его с ног до головы.
– Ты мужик, вроде, крепкий, да только рожа у тебя разбойничья. Иди, куда шёл, и не нарывайся на неприятности.
Робб ничего не ответил, но на лицо его будто легла тень.
– Не расстраивайся, – Виара погладила его по руке. – Это все лишь первая попытка. Со второй тебе обязательно повезёт.
Но им не повезло ни со второй, ни с третьей попытки, ни даже с четвертой. Никто не хотел давать им работу. Кого-то смущала сила и мрачность Робба, кого-то – длинные уши Виары. Как бы то ни было, они прошли улицу до конца, и ни у кого не нашлось для них даже самого захудалого дела.
– Ничего, – Виара продолжала улыбаться, но голос её звучал уже не так уверенно, – в деревне еще две улицы.
– Вы кого-то ищете?
Робб обернулся. У калитки одного из крайних домов стояла женщина. Она упёрла одну руку в бок, а второй закрывала глаза от солнца. Сложно было сказать, сколько ей лет, но она была высокой и широкой в талии и бедрах, но не полной, а крепко сбитой, что было заметно, даже несмотря на объемную юбку.
– На самом деле, мы ищем работу. Я многое могу делать.
– Не сомневаюсь, – ответила женщина таким тоном, что у Робба внутри потеплело. – А у меня как раз есть дело, до которого никак руки не доходят.
Робб и Виара переглянулись, не веря своим ушам. Неужели после стольких попыток им наконец-то улыбнулась удача?
– И что мы должны делать?
– Победить оранжевых левобрюхов. Никакого покоя от них, разорят меня, вот увидите. Много я вам не заплачу, уж не обессудьте, – она распахнула калитку, приглашая внутрь, – но постараюсь не обидеть. Меня Космина звать.
– Я Робб Кроу.
– Ничего себе! – воскликнула Виара вместо того, чтобы представиться.
У Космины было действительно большое хозяйство. За домом, насколько хватало глаз, тянулись бесконечные гряды с овощами и травами. Правее, у забора, расположились теплицы, слева – скотный двор с выходом в прогон.
– Сколько всего!
– Конечно, ведь это мой главный источник дохода, – не скрывая самодовольства, сказала Космина. Она встала рядом с Виарой и с видом доброй хозяйки осмотрела своим владения. – Я поставляю продукты в город, для гостиниц барона Лосса. Из моих овощей получаются особенно вкусные рагу!
– Ну, а где же те чудовища, которые вам угрожают? – спросил Робб, вытаскивая нож, который он прихватил с кухни.
– О, это вам не понадобится, – со смехом сказала Космина и поспешила рассказать, какая помощь ей нужна.
– Да вы издеваетесь! – воскликнул он, когда услышал задание. Ему проще было бы сразиться с каким-нибудь гигантским пауком и полчищем огромных слизней, но то, чем ему предстояло заниматься, вгоняло его в настоящую тоску.
Перед Роббом и Виарой простиралось поле, на котором радостно шевелили листочками на ветру картофельные кусты. И кусты эти столько же радостно жевали ярко-оранжевые личинки. Они были крупными, мясистыми, и даже отсюда можно было разглядеть пятнышки на их левых бочках, отчего их и прозвали левобрюхами. И всё бы ничего, вот только конца картофельному полю видно не было.
– Обычно этим занимаются мои помощники, но сейчас праздничная неделя середины лета, и я отпустила их помочь семьям. Так что, храбрый воин, придётся на этот раз тебе и твоей подруге посражаться с этими страшными чудовищами, – и она хлопнула Робба по плечу.
Странное дело, если мгновение назад он был готов отказаться от этого бессмысленного занятия, за которое им заплатят, конечно, сущие копейки, то теперь он как будто был готов помочь несчастной женщине.
– Не расстраивайся, – сказала Виара. – Пусть небольшие, но мы всё же получим деньги.
И они вдвоём ступили в картофельное море. Солнце медленно взбиралось к своему зениту и палило сверху, как проклятое. Виара прикрыла волосы платком с шеи, Робб снял рубашку и замотал ею голову. Его плечи и спину, покрытые бесчисленными рубцами и шрамами, тут же начало припекать. Он наклонялся, снимал жирную извивающуюся гусеницу с листа и отправлял в баночку, чтобы снова наклониться и найти ещё одну, а за ней ещё и ещё. Вскоре перед глазами у него рябило от ярко-зелёного листа, оранжевых телец и чёрных точек на них, тошнило от запаха, который выделяли, защищаясь, левобрюхи, но Робб заставлял себя переходить от куста к кусту, от ряда к ряду. И откуда только у Виары брались силы ещё и болтать без умолку?
– Ты знал, что у гусениц только шесть настоящих ног? Остальные – это ножки-обманки с крючочками на концах, которыми они цепляются за листочки. Однажды мы наткнулись на орахис полироху, гигантскую гусеницу, и смогли увидеть, что и зубов у них как таковых нет, – кто такие “мы”, Виара вспомнить не смогла. – У них есть похожий орган, но двигают гусеницы челюстями влево-вправо, как бы смалывают пищу. Первым, кто встретил живых полирох, не повезло, и они пожевали несчастным ноги. О, а ты знал, что гусеницы едят всё время? Постоянно, пока не начнут превращаться во взрослое насекомое?
– Откуда ты, Бурунд тебя подери, всё это знаешь? – спросил Робб, вытирая тыльной стороной пот со лба. Ему было не тяжело, но ужасно жарко. По спине стекали теплые капли, и пояс штанов стал по краю тёмным от влаги.
– Без понятия, – пожала плечами Виара. – Это просто всё есть в моей голове. Например, я знаю, что гусеницами называют только те личинки, которые станут бабочками. А для остальных насекомых они так и остаются просто личинками. Им, должно быть, немного обидно, как думаешь?
Кончилось поле только тогда, когда на деревню стали спускаться мягкие сиреневые сумерки. Небо на востоке окрасилось в сливово-синий, а на закате всё ещё полыхало пожарами. Неторопливо, словно дородная кумушка, выплыла полная луна, а под ней появился Алдуин – самая яркая звезда созвездия Дракона. Стало не жарко, а по-летнему тепло. Сильно запахли белые цветы, что росли вдоль забора, и от их запаха стало томно и тоскливо на душе, как если бы они будили самые потаённые, самые нежные воспоминания. Замычали коровы, возвращаясь домой с пастбища, и Космина пошла их встречать. Робб распрямился, глядя ей вслед.
– Последний! – Виара осторожно взяла личинку и опустила её в банку. – Назову тебя Лохматик, – заявила она, рассматривая тварь сквозь стеклянную стенку.
– Слава Матери, – прокряхтел Робб, распрямляя натруженную спину. – Правду говорят, однообразная работа, что жернова – размелет даже самого стойкого. Лучше бы я уж с каким монстром сразился. Я бы даже разрешил ему укусить себя один раз, только бы никогда больше не собирать этих жуков.
– А мне понравилось, – заявила Виара, направляясь в компании Робба к дому женщины. Она гордо несла обе баночки с добычей. – Это была несложная работа. Правда, кушать очень хочется.
Из сарая появилась Космина. Оказалось, что у неё толстая светлая коса, которая днём пряталась под платком. Эту косу она перебросила через плечо прямо на выдающуюся грудь.
– Ну что, справились? – весело спросила она, но по виду было заметно, что Космина тоже устала за долгий трудовой день.
– Вот, принимай работу, – несмотря на протестующий писк, Робб отобрал у Виары банки с личинками.
Космина взяла их из больших рук Робба и, к разочарованию Виары, не скрывая отвращения, закрыла крышками и отставила в сторону.
– Как я и говорила, денег много заплатить вам не смогу, зато могу предложить ужин. Поедите со мной?
– С удовольствием, – отозвался Робб быстрее, чем было бы прилично.
В доме Космины обстановка была такой же простой, но аккуратной, как и сама хозяйка. В коридорчике пахло сеном и молоком, а в доме – только что приготовленной едой. Над невысокой печкой сушились пучки трав, на горячей плите стояла пара котелков и старенький, однако начищенный до блеска чайник. Робб проследовал за Косминой в единственную комнату, отодвинув штору в проёме и пригнув голову, чтобы не стукнуться лбом о притолоку. Здесь стоял небольшой круглый стол, в вазе на нём – простые луговые цветы. Стульев оказалось всего два, так что хозяйка пододвинула стол ближе к кровати, укрытой вышитым покрывалом. На цветастой скатерти стояла сковорода с картофелем, миска тушеных овощей, из маленького чёрного котелка валил ароматный пар – там оказалось мелко порубленное мясо в подливе. В запотевшем графине сиял янтарём медовый напиток.
– Я не планировала сегодня гостей, поэтому приготовила, что было, – Космина всплеснула руками и виновато улыбнулась.
– Во имя великого леса! – воскликнула Виара. – Какие ароматные свежие овощи! Это что, лучок?
Она успела ухватить зелёные перья лука и засунуть их в рот, прежде чем Космина успела сделать ей замечание.
– После жуков нужно помыть руки!
– Слушаюсь, слушаюсь, – Виара с недовольным лицом поплелась к умывальнику, а Робб как встал, так и стоял столбом. Он уже и забыл, что это такое – стол, покрытый скатертью, простая, но горячая и вкусная еда, спокойный тёплый вечер, когда не нужно заталкивать жилистое мясо в глотку и тут же, едва прожевав, мчаться куда-то, потому что главарь приказал. Забыл, как это – ужинать в удовольствие, а не давиться под грустными глазами сестры, которой сам же по сути сломал жизнь и бросил под ноги мерзавцу.
– И вам тоже нужно помыть руки, Робб, – мягко напомнила Космина, касаясь его спины. Он уже успел натянуть рубаху, только тепло её ладони всё равно прошило его, как удар молнии. Робб нахмурился, смутился, скинул её руку. Но кивнул. Когда его руки были чисты, как помыслы Виары, они втроём уселись за стол.
– О, как же всё вкусно! Спасибо, госпожа Космина. Это самый ароматный укроп, что я ела в своей жизни.
Робб усмехнулся. Даром, что Виара нахваливала стряпню хозяйки, ела она практически одни овощи. Чуть-чуть рагу и много свежей зелени, и казалось, что эльфийка получает настоящее удовольствие от лука и петрушки. Робб же не отказался ни от тушеных овощей, ни от мяса, ни от толстого ломтя восхитительного свежего хлеба.
– Откуда вы приехали? – спросила Космина, когда первый голод был утолён. – И где живёте? Я никогда вас здесь не видела.
– Мы живём в старой таверне. Хотим восстановить её, чтобы она была снова открыта для путников. Исправник дал понять, что всех пугает пустой дом на перекрёстке.
– Это точно, – Космина широко улыбнулась. Она лёгким движением разлила медовую воду по чашкам. – Он стал выглядеть таким зловещим после того, как пропала Рябая Марго и её семья. Да и путники стали заходить в деревню без дела, порой шуметь и безобразничать.
– Ну вот, если у нас всё получится, больше не будут они вас донимать. Да и деньги нам нужны, собственно, для того, чтобы сделать хотя бы самый простой запас продуктов.
– А что же, вы прибыли к нам совсем без средств?
– Я залезла в дыру в стене! – заявила Виара, расправляясь с огурцами, как с семечками. – А Робб туда ввалился, как мешок с брюквой. Я даже подумала, что это медведь.
Космина рассмеялась. Кажется, она приняла слова юной эльфийки за удачную шутку и как будто не заметил, как Робб пнул под столом подругу по ноге.
– Какая славная из вас парочка получилась, – сказала Космина. – Извините за моё любопытство, но вы… вместе?
– Да! – выкрикнула Виара.
– Нет! – одновременно с ней пробасил Робб.
Космина переводила растерянный взгляд с одного гостя на другого.
– Кажется, мой вопрос был неуместным, простите. Вы и сами ещё не решили, кто вы друг другу, верно?
– Да! – Виара опять была самой первой и самой громкой.
– Нет, – Робб устало потёр лоб. – Просто это маленькое существо не очень понимает, что значит быть вместе, – с нажимом проговорил он.
– Всё я прекрасно понимаю, – надула губки та. – Мы ночуем в одном доме, делали завтрак и даже ходили работать бок о бок. Мы последние два дня всё время вместе!
– Целых два дня, – многозначительно протянула Космина, пряча улыбку. Она встала и принялась собирать со стола, и гостям следовало бы понять, что ужин окончен и пора бы собираться по домам, тем более за окном стало совсем темно, и темнота эты была густой и живой, как бывает только летом. Вот только Роббу не хотелось ничего понимать, он бы так и сидел за столом и вдыхал запах уютного жилища, в котором всё так славно было улажено женской рукой. Он видел, что надо бы подмазать печь, и заменить доску на полу, потому что она мерзко скрипела, стоило на неё ступить, и под стол нужно клинышек подогнать, чтобы не шатался, но он ни за что бы не решился предложить свою помощь.
– А можно я возьму пучок лука? Он такой у вас замечательный! – спросила Виара со свойственной ей непосредственностью, и Робб со всей ясностью понял, что они уходят.
– Бери, конечно, – прокричала с кухни Космина. – Всё равно к утру извянет.
Бок о бок с Виарой Робб шагнул в пахучую летнюю ночь и набрал полную грудь воздуха. Он давным-давно перестал мечтать о нормальной жизни, и вот погляди же, как поворачивается история. На одно короткое мгновение Робб подумал, а что если у него действительно есть шанс? Что если… Но он тут же прогнал предательские мысли прочь. От них он становился мягким, а это непозволительная роскошь.
– Ещё раз спасибо вам за помощь, – Космина улыбнулась, и в темноте сверкнули её крупные белые зубы. – Надеюсь, у вас все получится.
– Конечно, получится. Виара же приносит удачу, – с непробиваемой жизнерадостностью заявила эльфийка.
– И тебе спасибо за тёплый приём и вкусный ужин, хозяйка, – ответил Робб и неожиданно для себя добавил: – Ежели будешь по перёкрёстку проходить, заходи в гости.
– Обязательно зайду, – отозвалась Космина, и ему почудилось в голосе её особенное тепло.
Позже, когда Робб укладывался спать прямо на полу, сложив под голову сапоги, к нему подошла Виара, лёгкая, как тень и непривычно тихая. Она встала над ним, не решаясь заговорить.
– Ну, чего тебе? – недовольно проворчал Робб. Он вернулся было мыслями в тёплый дом Космины, и его раздражало, что ему помешали.
– Можно я с тобой лягу? Там, в углу, очень неудобно.
– Я же как мешок с брюквой.
– В таком случае, ты очень мягкий мешок с брюквой, – тон, однако, у Виары был почти извиняющимся. Чудеса. – Ну, пожалуйста.
Она опустилась на четвереньки и подползла совсем близко. Робб вздохнул, поёрзал, устраиваясь удобнее, если это вообще было возможно.
– Ложись, что ж с тобой делать.
– Ура!
Виара тут же пристроила остроухую голову ему ниже груди, почти на животе, свернулась калачиком и затихла. Роб лежал, закинув руки за голову, и смотрел в тёмный потолок, стараясь не удивляться тому, какие резкие и забавные фортели выдаёт его многострадальная жизнь. Он думал, что Виара почти сразу уснула, но она спустя десять минут она снова заговорила.
– За стойкой.
– Что?
– Я бы сидела за стойкой, дрожала от холода и голода. И боялась выйти. Если бы ты не ввалился в ту дыру, не думаю, что протянула бы долго. Получается, ты мой священный хранитель.
Робб глубоко вздохнул, и голова Виары приподнялась у него на животе.
– Не гожусь я на роль священного хранителя.
– И всё же ты им стал. Поэтому я прошу тебя: не бросай меня, пожалуйста!
Робб помолчал. Он хотел бы сказать, что загубил уже порядком жизней, в том числе и жизнь любимого человека, что там, где он проходит, остаются одни страдания и беды. Но не успел: Виара уснула, на этот раз по-настоящему.
Глава 4
Ярмарочный день
Шестой день недели называли дарнем не просто так. В этот день ничего никому не дарили, наоборот, традиционно устраивались ярмарки, открывались рынки и приезжали торговцы. Рабочее время на полях и в мастерских сдвигался на вторую половину дня, и никому бы в голову не пришло упрекнуть человека за то, что в дарень он отсутствовал до обеда на своём месте. Да и упрекать его было бы некому, потому что все были в одном месте: на центральной площади, на ярмарке.
Робб это прекрасно знал, поэтому с самого утра взял три агорта серебром, которые накануне им заплатила Космина, и в компании Виары направился обратно в деревню. День обещал быть пригожим, солнце, даром что только поднялось над горизонтом, уже касалось горячей ладонью его лица, и в свете его всё окружающее казалось особо ярким и чётким, будто вырезанным из бумаги. Виара шагала рядом. Волосы её, несколько дней не знавшие воды, облепили голову, отчего уши казались еще больше, и пушок на них золотился, словно Виару окутывало свечение. К тому времени, как показались первые треугольники крыш, проснулись сверчки и наполнили воздух громким непрестанным стрёкотом.
Рынок только начинал работу. Он разворачивался на главной – и единственной – площади Илибурга, подобно яркому платку. Обычно прогулки по ярмаркам раздражали его и казались бессмысленными, но сегодня всё было по-другому. В тот день у него была цель, которая приблизила бы открытие таверны.
Стоило Роббу задуматься, как Виара исчезла. Вот только вышагивала рядом, раз – и нет её. Он обернулся несколько раз, чувствуя себя псом, ищущим собственный хвост, а потом крикнул:
– Виара! Ты где?
До его слуха донёсся хохот, а за ним – глумливые выкрики. Слов Робб не разобрал, но мерзкий холод дурного предчувствия скользнул вдоль позвоночника. Он огляделся, отыскал глазами группу людей, стоявших плотным полукругом. Подошёл ближе. Еще совсем мальчишки, лет тринадцати – пятнадцати, смеются, поглядывая друг на друга в поисках одобрения, а перед ними Виара. Она прижимала к груди маленькое зелёное яблоко и с непонимающим видом переводила взгляд с одного мальчишку на другого.
– А давайте стащим с неё сапоги! – предложил один из мальчишек с грязными чёрными вихрами на голове.
– А давай я тебе понаподдам! – прорычал Робб ему из-за спины. – И посмотрим, как далеко ты полетишь.
Мальчишки разом обернулись. Некоторые сразу бросились врассыпную, но самые взрослые остались. Они сложили руки на груди и кривили губы в усмешках, которые должны были сойти за самоуверенные.
– Ты чего это, угрожаешь нам? – самому рослому на вид казалось лет семнадцать, на нём была добротная одежда и лихо заломленная на затылок кепка.
– Поддерживаю веселье, – недобро улыбнулся Робб.
– Мы чужаков не любим. Вали отсюда, – сказал второй.
– Ты, я посмотрю, совсем глупый? Когда видишь такого человека, как я, ты должен замолчать и убежать, чтобы только пыль стояла!
– Только тронь нас, и я отцу расскажу! – снова вступил в спор первый парень, в кепке.
– Расскажи-расскажи, чтоб он отходил тебя, как следует. А я добавлю. Виара! – Робб протянул к ней руку, давая понять, что хочет, чтобы она подошла. – Мы уходим.
Эльфийка скользнула к нему под мышку и опасливо оглянулась назад. Никто из задир даже шага к ней не сделал, только глазели на высокого мужчину рядом с ней.
– Ты куда делась? Мне тебя на поводке держать что ли? – Робб хмурил широкие брови, надеясь, что он выглядит строгим, а не пугающим.
– Я яблоко захотела, – она показалась на раскрытых ладошках мелкое кривое яблочко, тёмно-зелёное и наверняка кислое. – И поспорила, что я выдержку три щелбана.
– Виара, – Робб остановился, развернул её за плечи. – Хорошие девочки не позволяют мальчишкам бить себя по лбу.
– Правда? – она задумалась. – А что делают хорошие девочки?
Робб пожал плечами.
– Они раздают щелбаны сами, – улыбнулся он. Робб не привык общаться с такими нежными, почти невесомыми девушками, какой была Виара. Ему казалось, сожми её покрепче, так переломишь пополам, и потому не знал, как к ней подступиться. Стоит ли учить её стоять за себя или не трогать нежный цветок, не портить его своим тлетворным влиянием? Робб так до конца и не решил, забывая, что отныне влиял на неё каждым своим поступком, каждым взглядом и словом.
Рынок понемного оживал. Прибывали новые телеги, продавцы раскладывали товары на столах, те, что состоятельнее, натягивали тенты. Появились первые покупатели, которые, как и Робб, надеялись ухватить самое свежее, а может, и выбить скидку повкуснее под шумок. Виара глазела по сторонам, будто впервые была в деревне в ярмарочный день. Она то и дело вгрызалась в яблоко и неизменно кривилась, но признаться в том, что получила по лбу зазря, не решалась.
– Кислое же, брось, – говорил Робб.
– Нет, оно вкусное, – отвечала Виара и снова впивалась маленькими жемчужными зубками в зелёный бок.
– Послушай, мне нужна твоя помощь, – он встал перед ней на одно колено, так, чтобы она могла хорошо рассмотреть его лицо. – Как видишь, рожей я не очень вышел, люди меня побаиваются и разговаривать со мной не любят. А это рынок, тут нужно торговаться.
– Что такое торговаться?
– Просить самую маленькую цену за самый лучший товар. Можно спорить, порой громко и жестко, но важно чувствовать, когда нужно остановиться. Ты сможешь?
– Не знаю, я никогда не торговалась, – Виара задумчиво посмотрела на своё несчастное яблоко. – Но для тебя я попробую!
И она попробовала. Сначала получалось не очень хорошо, Виара смущалась, а продавцы смотрели на её нелепо торчащие уши и отказывались сбивать цену, а некоторые просто отворачивались. Робб было плюнул на эту бесполезную идею:
– Ладно, брось. Зря я тебя попросил, – но Виара упрямо тряхнула головой.
– Хочу попробовать ещё раз! Только купи мне шляпу.
Со шляпой дело пошло веселее. Виара завязала волосы так, что они прикрыли уши, натянула головной убор пониже и стала походить на очень худенькую, но все-таки женщину.
– Эта репа стоит сто серебряных виро за мешок, – говорил торговец.
– Сто виро? Да моя матушка меня этим мешком и отходит, если я столько заплачу! Посмотри, репа вся мягкая, – возмущалась Виара, упирая руки в бока, совсем как это делала Космея.
– Да какая мягкая?! – торговец хватал репу, протягивал вперёд. – Жёсткая, как сердце красавицы!
Виара ткнула пальцем в корнеплод.
– Нет, мягкая, как живот старухи. Пятьдесят серебра, не больше!
– Помилуй, красавица! Это же грабёж. Девяносто!
– Жене своей про грабёж расскажешь. Шестьдесят!
– Восемьдесят, и ни виро меньше!
– Семьдесят и пучок петрушки!
– Семьдесят пять и головку лука.
– По рукам! – радостно взвизгивала Виара и хватала заветный мешочек. – И луковицу не забудь.
– Держи, держи. Разорите меня совсем, – торговец горестно качал головой, а через пару секунд переключался уже на следующего покупателя.
Виара с восторгом ребёнка, обнаружившего новую, ранее неизведанную игру, вживалась в роль. Она то хмурилась, то делала оленьи глаза, кричала и шептала, упирала руки в бока и нервно теребила рукав – одним словом, пробовала, экспериментировала и искала своё собственное звучание. Виара получала искреннее удовольствие от препираний с торговцами, и многие отвечали тем же. Некоторые споры можно было смотреть, как маленькое театральное представление.
– Вы злой, жестокий человек! Этим вечером я, видно, останусь голодной, – Виара подалась вперёд, приложив руки к груди.
– Великая Матерь мне свидетель, если без утки вам ужин не ужин, то вы изрядно беситесь от жиру, – торговец не оставался в долгу.
– Эта утка не стоит пятисот виро. Посмотрите, она уже грустная, – Виара обличительно ткнула несчастную тушку.
– Не надо клеветать на мою утку! – взвился торговец. – Она грустная, потому что вы хотите за неё дать всего триста виро. Не для того она траву щипала и лучшее зерно клевала.
– Я не дам пятьсот серебра за недельную тушу.
– Недельную?! – торговец схватился за сердце и с драматическим видом осмотрел собравшуюся толпу. – Да она с утра ещё бегала от селезня!
– Триста пятьдесят виро только за то, что она таки убежала.
– Четыреста пятьдесят! Со слезами отрываю, пусть Матерь смотрит в моё сердце!
– Не взывай к Матери! Она ужаснётся твоей жадности. Триста семьдесят! – Виара стукнула ладошкой по прилавку.
– Ты режешь меня без ножа. Четыреста пятьдесят!
– Четыреста!
– Четыреста пятьдесят, красавица, не могу больше сбросить, честное слово, – и он схватил себя за ворот рубахи и потрепал его, доказывая свою правоту.
– Четыреста сорок, и я забираю эту невинную утку прямо сейчас!
Торговец сморщился, покачал головой из стороны в сторону, а потом махнул рукой:
– Ох ты ж, забирай!
Монеты со звоном упали на деревянную доску, торговец с самым довольным лицом протянул мешок, горловина которого обхватывала задние лапы утки.
– Бери, бери, красавица, – на лице его отразилось странное сочетание расстройства и крайнего удовольствия от славного спора. – Повезло твоему мужу, пусть Матерь смотрит в моё сердце.
Робб стоял поодаль, скрестив руки на груди, и на роль мужа ничуть не претендовал. Виара отвалилась от прилавка с довольным видом, словно не торговалась сейчас, а пробовала самые вкусные блюда.
– Это было весело. Утка, уточка моя, – она погладила добычу по круглому боку, а потом спросила: – А зачем нам, собственно, утка?
Робб ещё не видел, чтобы Виара ела мясо. Она увлеклась игрой и была готова торговаться у любого прилавка, к которому её подводили, но Робб не терял головы, продолжал подсчитывать остаток монет и планировать покупки так, чтобы можно было накормить первых посетителей таверны. Он весело хохотнул:
– Пригодится!
А потом умолк, будто подавился словами. Виара проследила за его взглядом и увидела, как из толпы шагнула Космина. В тот день на ней было простое платье с передником, подпоясанное широким вышитым поясом, и ни скромный вырез под горло, ни платочек не могли скрыть красивой высокой груди. Длинные волосы Космина забрала наверх, открыв крепкую шею, усыпанную родинками. Она улыбалась торговцам, те предлагали ей овощи и рыбу, выбирали куски получше, пожирнее, и Космина благодарила их, отправляя покупки в корзину.
– Вы тоже тут. Доброе утро, – звучный голос её легко перекрыл шум толпы. – Делаете покупки для таверны?
– Доброе утро, – радостно отозвалась Виара прежде, чем Робб успел что-то сказать. – Я сегодня торгуюсь.
– Неужели? И как, у тебя получается?
– Мне кажется, что да. Это веселее, чем может показаться. Торговцам тоже нравится, я это вижу, хотя они и строят сердитые лица.
– А вам, Робб, нравится у нас на ярмарке? – спросила Космина, улыбнувшись и чуть склонив голову на бок. Она держалась легко и уверенно, как это умеют женщины, которые знают, что нравятся окружающим, и наслаждаются собой и миром. Робб же растерялся, слова прыснули из его головы, как крысы при виде дворника, и ему пришлось сделать усилие, чтобы перестать думать об изгибе шеи Космины и выдать что-то связное и приличное. И всё равно он не успел. Рядом раздался горестный крик:
