Текст книги "Музыкант и наследница"

Автор книги: Мария Чинихина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– Вы умны и проницательны, Эдвард, – сказала королева и жестом поманила Розу. Роза оставила тарелки и кастрюли на тележке и за три секунды оказалась рядом. Королева вышла из беседки и продолжила говорить:

– Я думаю, Эдвард, что ваш сын и его жена достойны стать хозяевами особняка в Ирвине, просите секретаря подготовить все бумаги, я сегодня же их подпишу. Скажите, они внимательно следят за моей внучкой и музыкантом, как я просила? Всегда знают, где они проводят время и с кем? Жизнь такова, дорогой Эдвард, что мы не можем знать, где Элизабетта встретит опасность. Неприятности случаются не только с внучками королевы, но и с девушками популярных музыкантов, и с молодыми журналистами.

У Эдварда похолодело в груди, Клаус рассказал утром, что Элизабетта отдала им с Энни ключи от квартиры, а сама уехала в неизвестном направлении с музыкантом и пока не звонила.

– Все под моим личным контролем, – тихо сказал он, разыскивая в кармане брюк записную книжку с номерами телефонов. Он собирался позвонить сыну и предупредить его, как только он получит пять минут свободы.

– Надеюсь на это. Вы знаете, что мое доверие к вам безгранично, как и то, что я не выношу предательства и обмана.

– Я вас понял, – сказал Эдвард и посторонился, чтобы она не заметила, как он покраснел от стыда. Особняком в Ирвине Клаус существенно улучшит материальное положение…

– Вот и отлично, – сказала королева и вышла из тени.

Солнечные лучи коснулись ладоней и согрели. Она жалела, что не может позволить себе надеть что-нибудь более открытое, чтобы стареющее тело прочувствовало теплоту лучей. По утвержденному регламенту личная портниха следила за гардеробом королевы, и она не имела права отступать от ее рекомендаций на сезон.

Роза пару раз переглянулась с мужем. Она была чувствительной женщиной и догадывалась, врет Эдвард или говорит правду. Также она стыдилась необычного статуса «служанка» и не желала, чтобы единственный сын повторил судьбу отца. По ее мнению, Клаус должен был вырасти более разборчивым по отношению к реальности и к выбору спутницы по жизни. Иногда Роза мечтала, чтобы сын обратил внимание на Элизабетту, и она бы стерпела его любовь к королевской внучке, но не к старающейся угодить всем Энни. Саму королеву она люто ненавидела. Эдвард испытывал к ней более нежные чувства, чем верность и преданность. Он мог искусно ввести в заблуждение насчет отношений с королевой друзей, сына, но Розу – никогда. В каждом жесте и слове она чувствовала равнодушие Эдварда по отношению к себе, его законной жене, и совершенно другим, более мягким и преданным тоном, муж говорил с соперницей их супружеской жизни.

– Комнату Маргариты подготовьте к утру, – приказ королевы оглушил Розу, и она очнулась от дум. – Утром Элизабетта прибудет в Золотой дворец и проведет с нами несколько дней. На пятницу я назначила официальный прием и заседание Большого Совета, моя внучка станет главной героиней. Вы отправили письмо в Страну Короля секретной почтой? Я просила вас об этом вчера?

Роза утвердительно кивнула. Ей очень многого не объясняли, как, например, Эдварду, но иногда доверяли секретные поручения. И если королева решилась написать заклятому врагу семьи, то это не было совпадением, или актом примирения, она что-то задумала, Эдвард знал обо всем, теперь это хотела знать и Роза.

Он забыл прикрыть окно шторой и яркое солнце ослепив, разбудило его. Настало очередное утро, как и предсказала Элизабетта. Анри пытался восстановить в памяти дела, которые запланировал на сегодня. Не получалось. Мозг слишком расслабился от внезапно нагрянувшей любви, и он чувствовал, что не сможет какое-то время думать ни о чем, кроме Элизабетты. Он оглянулся и стал наблюдать за ней, она как крепко и сладко спала, подложив правую руку на подушку, а вторую на его грудь. Длинные волосы закрывали лицо. Анри отвел рукой спутавшиеся пряди и всмотрелся в ее лицо. Впервые он заметил, насколько она юна, благородна, одинока, красива и с характером. Он ближе придвинулся к ней, крепче обнял и решил написать музыку, специально для нее. Его долг помочь разобраться в чувствах и сделать правильный выбор.

Он не сомневался, что Элизабетта примет предложение бабушки со временем, когда поймет, что от нее почти ничего не зависит. Он знал, что не сможет давить на нее и не станет уговаривать остаться с ним. Она никогда не узнает, как он будет бороться со своим внутренним я, чтобы забыть то, что их связывает. Музыка станет спасительным мостиком. И пока в голове рождаются новые мелодии, он будет счастлив.

Элизабетта зашевелилась, перевернулась на другой бок и тихо засопела. Легкая простыня открыла белоснежную кожу спины. В книгах пишут, будто бы у королей все другое – и тело, и кровь, и руки, он начал верить авторам, особенно, когда касался рук Элизабетты, нежных и заботливых.

У нее было красивое тело и соответствующий положению темперамент. Она была немного сложна для понимания и тщательно, на протяжении трех лет знакомства скрывала себя настоящую, мастерски изображая девушку с характером.

С одной стороны, «внутреннее я» Элизабетты выдавало бесконечное – хочу, а с другой – она мирилась с любым мнением, стоило только направить в нужную сторону.

Анри ни минуты не сомневался в том, что побег из Золотого Дворца был не просто капризом, она задыхалась, находясь с детства в золотой клетке. Творческий потенциал вырывался наружу, а она сдерживалась, как того требовали приличия и Протокол. И только жизнь вне Золотого Дворца помогла реализовать талант по-настоящему. Элизабетта стала модным и узнаваемым обозревателем, привыкла работать в офисе по установленному графику. Все исполнители, создающие популярную музыку, мечтали о том, чтобы она черкнула о них пару строк в постоянной колонке, которую вела. Элизабетта чувствовала мелодию, эмоции, гармонию и умела находить совершенство даже в самом безнадежном материале. Она заставила миллионы меломанов прислушиваться к своему мнению и спорить с ней, заведя специальный почтовый адрес, на который читатели присылали письма с выводами и комментариями.

Раз в неделю, по субботам, Элизабетта вела двухчасовую передачу на популярной радиостанции, давая шанс молодым и перспективным музыкантам быть услышанными у массовой аудитории. Она лично отбирала композиции для эфира, не считаясь с мнением программного директора. Владелец радиостанции запретил мистеру Дику оказывать влияние на плей-лист в течение двух часов, так как программа Элизабетты имела высокий рейтинг и приносила дополнительный доход.

Анри и представить не мог, что его девушке придется уйти из журнала, закрыть радиопередачу и научиться играть в большую политику, позволяя лицемерному и тщеславному окружению удовлетворять личные амбиции, лишь бы им позволяли находиться в Золотом Дворце. Он осторожно выбрался из объятий Элизабетты, потянулся, затем склонился над ней и прикрыл одеялом до самой головы, решив, что выйдет на минутку, а затем разбудит. Он захотел удивить ее и сделать сюрприз.

Его сосед, потомственный пекарь, держал кофейню на другой стороне улицы. Когда Анри бывал в Городе и заходил к нему, мистер Орли угощал его булочками и свежим хлебом, а приветливая жена пекаря, миссис Летиция, подавала вкусный кофе, сваренный по старинному семейному рецепту. Анри бывал в разных странах на гастролях и ни в одной из них не смог найти такого вкусного и бодрящего напитка и таких нежных булочек.

Он обернулся, снова посмотрел на Элизабетту, не веря, что она здесь, с ним, наяву. Затем тихо, на кончиках пальцев, перебежал из спальни в гостиную через узкий коридор, обругав себя за безалаберность, потому что не смазал петли в прошлый раз. Дверь заскрипела мерзким противным звуком, но Элизабетта даже не шелохнулась, так крепко она спала.

На спинке кресла, у окна, висели джинсы. Анри взял их и потряс воздухе, чтобы разгладились, затем надел их. Из шкафа достал чистую футболку и толстовку с капюшоном.

На кухне он помыл грязные бокалы, выбросил ресторанные тарелки в мусорный пакет и протер стол чистым полотенцем, снятым с ручки кухонной плиты. Пакет с мусором взял с собой и выбросил в ближайший контейнер.

День обещал быть солнечным и теплым. Немного пекло в спину, но толстовку Анри снимать не решился, не любил, когда посторонние начинали подходить, задавать вопросы и хвалить музыку Группы, потому что случайно встретили их лидера, на ходу вспомнив: «я – слышал его песню в еженедельном хит-параде!» Он натянул капюшон толстовки на лоб, чтобы скрыть лицо и, оглядываясь по сторонам, перебежал дорогу. Машин почти не было, у большего числа горожан сегодня выходной и проснутся они часа через два, а на улицах появятся не раньше полудня.

Он толкнул стеклянную дверь пекарни мистера Орли, услышав знакомую трель колокольчика над входом, снял капюшон и подошел к барной стойке. Сосед вытирал бокалы полотенцем, прятал их в стойку и поглядывал на экран телевизора. Показывали утренние новости. В кадре мелькало изображение королевы, которая обещала посетить недавно открывшийся приют для одарённых детей, а в понедельник – Городской медицинский центр с новейшим оборудованием.

Анри осмотрелся, в пекарне было пусто. Первый посетитель если и появится, то не раньше восьми. В утренние часы на всех предприятиях общественного питания Города действовало специальное меню, и некоторые жители этого района предпочитали использовать эту привилегию даже в выходной день. Заметив соседа, мистер Орли оторвал взгляд от телевизора и поприветствовал друга.

– Мистер Анри! – воскликнул он. – Рад видеть вас. Примите благодарность за билеты на вчерашний концерт, жена и дочь остались довольны. Как вы? Мы видели вас на сцене, а лично, – пекарь задумался, – даже не вспомню…

– Месяцев шесть назад, – напомнил Анри и присел на высокую табуретку. – У меня ничего не изменилось, живу в привычном ритме, мистер Орли. Не поверите, но эту ночь удалось провести в собственной квартире. Утром, на восходе солнца, я проснулся и вспомнил, что миссис Летиция варит лучший кофе в Городе, а вы печете самые вкусные булки.

В новостях перешли к следующему сюжету, и пекарь убрал звук, чтобы лучше слышать гостя.

– Вы, как всегда мне льстите, мой друг, – сказал он, подвесил над стойкой последний бокал и бросил полотенце в контейнер для грязного белья. – Летиция уже поставила в печь первый противень и, возможно, я смогу порадовать вас свежей выпечкой. Подождете пару минут, я потороплю жену?

– Конечно, – сказал Анри, улыбнулся и достал бумажник из кармана толстовки.

Он всегда платил за кофе и булочки больше их стоимости, так как уважал соседа и понимал, сколько трудов стоит поддерживать на уровне семейное дело в течение. Чтобы не ставить мистера Орли в неловкое положение, Анри давал купюру большого номинала, и заходил утром, чтобы у соседа не нашлось сдачи.

Пекарь открыл дверь кухни и в зале запахло свежеиспеченным хлебом.

– Заказ на двоих…, – предупредил он соседа.

Мистер Орли улыбнулся и дверь с шумом захлопнулась. Он радовался тому, что Анри нашел время навестить его. Он считал молодого друга обаятельным и милым человеком. Не смотря на богатство и популярность, Анри не держал себя высокомерно, находил время посидеть за столиком у третьего окна и обсудить новости в стране в отличие от других знаменитых людей, заходящих в кофейню. Некоторые из них забирали пакет с выпечкой и уходили с недовольным выражением лица, не сказав ни слова.

Анри ждал мистера Орли у барной стойки. Он наклонился вперед и заметил край газеты под полотенцем, которую оставил сосед-пекарь. Он осторожно вытащил газету из-под полотенца и развернул на столешнице.

Первую полосу самого читаемого в Городе «желтого» издания занимали вызывающего содержания заголовки, в одном углу он увидел свою фотографию, в другом нечеткий снимок Элизабетты. И знак амура между ними. Анри раскрыл газету на нужном развороте и увидел серию фотографий, сделанных в самых неожиданных местах. Журналистам удалось сфотографировать, как он целовал Элизабетту в Городском парке у пруда, как держал ее за ладонь в ресторане, как обнимал в фойе театра, как держал под руку в продуктовом магазине, и обнимал у сцены перед концертом! Чуть ниже он увидел фотографии из машины Фелла, он и вспомнить не мог, куда друг подвозил их. Их застали и в библиотеке, среди полок с книгами.

Заголовок вверху разворота опечалил и расстроил его – известный музыкант и леди Х, фото-роман. Ниже шла ссылка на дату выхода нового номера, где читателя ожидали более пикантные фотографии.

– Умеют же испортить настроение, – тихо пробормотал Анри.

Из кухни вернулся мистер Орли с двумя стаканами кофе и пакетом с горячими булочками.

– А, – воскликнул он, заметив газету на столешнице. – Проходу не дают? Вчера заходили двое, на ночь глядя, недовольные и спорили друг с другом. Сын слышал.

– Вы правы, мистер Орли, и не поверите, я утратил способность вычислять их.

– Так у вас на самом деле девушка появилась? – воскликнул пекарь, забрал газету и выбросил в урну, отметив, что сосед выбрал довольно симпатичную и милую девушку. – И кто она? Уж мне-то можете рассказать все, я ни разу не подвел вас.

– Внучка королевы, – не подумав, сказал Анри, а после того, как пекарь непроизвольно удивился, произнес, – шутка… Мою девушку зовут Элизабетта, она пишет статьи для музыкального журнала и ведет передачу на радио. Столько сил потратили на создание фото-романа, а коллегу третий год признать не могут.

– И то верно, – сказал мистер Орли и протянул через стойку пакет с булочками и два стакана кофе.

Анри открыл бумажник, рассчитался обычным способом и поблагодарил соседа. Пекарь положил купюру не в кассу, а в коробку, спрятанную на другом конце барной стойки, и выглянул в окно. Анри перебегал дорогу, пока мигал зеленый свет, затем его силуэт скрыло высокое дерево.

Толкнув дверь подъезда, Анри через ступеньку поднялся на пятый этаж, едва не пролив кофе из стаканов. Он спешил. Элизабетта могла проснуться, а ему хотелось удивить ее. Она лежала в том же положении. Анри оставил кофе и пакет с булочками на столе, открыл штору и впустил в комнату яркий солнечный свет. Он подошел к кровати, наклонился и поцеловал сначала лоб, а когда дошел до губ, Элизабетта, не открывая глаз, потянула его за капюшон толстовки.

– Который час? – спросила она. – Петер, статья…. Плей – лист и вопросы… Я совсем расслабилась, меня же уволят…

– Половина восьмого, – успокоил ее Анри. – Ты говорила, что в редакции тебя ждут к десяти. Или я все напутал? Обещаю лично доставить к проходной. Эй, просыпайся, – он встал и снял толстовку, бросил ее на пол. – Я принес завтрак, мой сосед – лучший в Городе пекарь, а его жена варит вкусный кофе. Один глоток, и ты взбодришься.

Элизабетта, натянув одеяло до плеч, облокотилась на спинку кровати и взяла поданный Анри стакан. Кофе дымился. Она сняла крышку и сделала глоток. Затем попробовала булку на вкус и с восхищением в голосе сказала:

– Ты прав. Вкуснее кофе я не пробовала, а булочки!.. Ароматные и свежие…

Анри наблюдал, как она доедает корочку и запивает кофе, забыв, что у него в руке свой стакан и булочка. Как же грациозно она отламывала кусочек и ела, медленно и пережевывая. Закончив с первой булочкой, она попросила добавки. Анри отдал ей пакет, и угощением мистера Орли распоряжалась Элизабетта. Задумав как следует повеселиться, она бросила в Анри куски последней булочки. Он успел увернуться, затем склонился над ней и обнял. Она вырывалась, продолжая играть и смеяться, пока он не успокоил ее поцелуем. То субботнее утро осталось в его памяти, как самое счастливое и беззаботное.

Гроза пришла намного раньше, чем ожидалось…

Петер не вызывал ее, как и она не спешила идти к нему в кабинет с готовой статьёй. Впервые Элизабетта не знала, как подать собранный материал читателю. Исполнитель, по ее мнению, был абсолютно бездарен, и она не слышала в его песнях привычные для уха гармонии и ритмы в инструментальной части и эмоциональность в вокальной. Она несколько раз прослушала пластинку, пытаясь уловить хотя бы в одной песне оригинальный мотив, от этого можно было бы оттолкнуться и написать первый абзац. К ее сожалению, она не смогла ничего найти или расслышать чудо. Все двенадцать треков были абсолютно одинаковыми, со стандартной лексикой, даже ритм повторялся, а легкие проигрыши между куплетом и припевом только портили впечатление, казалось, что их вставили в последний момент, чтобы придать записи товарный звук.

Несколько раз она начинала писать анти рекомендацию, затем вытаскивала из машинки лист, мяла его и выбрасывала в корзину для бумаг. К полудню урна заполнилась черновиками, и она присматривалась к пустой корзине соседа по кабинке.

Элизабетту раздражало, что она не может написать правду, и что Туртан будет красоваться на обложке их журнала. Петер назвал его новой звездой современности и не попросил, а приказал написать хвалебную статью. Она собиралась с мыслями неделю, подбирая слова, и тут же решала, что мысль банальна и глупа. В четверг она позвонила Петеру и рассказала о трудностях, призналась, что не знает, как описать новую звезду современности. Петер заверил, что у все получится.

– Только ты можешь написать статью о любой звезде музыки и расширить потенциальную аудиторию, – сказал он и продлил срок сдачи статьи до верстки, до которой оставалось менее двух часов, а у нее имелось только пять готовых фотографий в полный рост симпатичного белозубого Туртана с русыми прилизанными к макушке волосами, ярким взглядом небесно-голубых глаз, накачанного, одетого в полу-расстёгнутую белую рубашку, и одно слово в первом абзаце – имя новой звезды современности.

– Кто же твой спонсор, дорогой, – прошептала Элизабетта и приставила край карандаша к губе, изучая внешность новой суперзвезды в стиле диско. – Если он сумел Петера уговорить поместить тебя на обложку.

– Твоя суперзвезда приходится сыном Паркенсону, финансовому магнату, в журналистских кругах ходят слухи, что сама королева доверяет личные средства этому Паркенсону, – услышала Элизабетта знакомый женский голос и обернулась.

На край стола присела молодая девушка в очках с темно-коричневыми волосами, уложенными в пучок на затылке. Жасмин – коллега, ставшая лучшей подругой. Они всегда советовались, если возникали трудности. Жасмин работала в редакции фотокорреспондентом, разбиралась в моде и стиле, была знакома со многими знаменитыми людьми, любила шумные компании и вечеринки. Унылый и пассивный стиль жизни не признавала и положительно влияла на Элизабетту, помогая справиться с жизненными проблемами. Жасмин не раз выручала качественными снимками, а Элизабетта подругу – оригинальным текстом. Сейчас снимки были не нужны, новый певец прислал с пластинкой сделанные на лучшей студии Города фотографии.

– Что, вообще никаких мыслей? – спросила Жасмин и улыбнулась.

Элизабетта уставилась в белый лист, чувствуя пустоту в мыслях. Она покачала головой, выглянула из-за перегородки и увидела широкое пространство длинной комнаты, разделенной на четыре отдела с личной кабинкой для каждого сотрудника. Секции отвечали за подготовку материала к определенным рубрикам. По субботам выходили сотрудники, которые не успевали закончить материал к вёрстке. У соседа по кабинке разрывался на столе телефон. Элизабетту раздражал посторонний и отвлекающий шум, когда она не могла сосредоточиться. Она завидовала Петеру, который занимал отдельный кабинет. Рабочий процесс редакции шефа мало интересовал. Он спрашивал результат.

– Да, – протянула Жасмин. – Про такого если и писать, то о внешности, а не о творчестве.

Элизабетта взяла со стола пластинку и повертела ее в руках.

– Здесь указано, что все песни юный Туртан написал сам, и даже выступил в роли продюсера. Может это и есть новый талант в современной музыке? Петер уверен в этом, а я не слышу ни оригинальных мелодий, ни выдающегося вокала. Слушай, а может у меня чутье пропало?

– Да нет, – ответила Жасмин. – Я была на концерте этого Туртана, ни голоса, ни слуха, если бы не живая группа за спиной, все было бы просто ужасно и провально. Я сделала акцент в репортаже на отсутствие музыкального вкуса у вышеназванного исполнителя, ты бы видела лицо Петера, когда он читал мою статью. Он велел мне все переписать, и я написала о ярких шариках и падающих с потолка конфетти. Во второй части раздула сахарную вату и заменила неугодный начальству текст дополнительными снимками с концерта, которые мне так же, как и тебе, прислали профессионалы-фотографы новой звезды.

– И ты, в самом деле, все переписала?

– Пришлось, Петер совсем с катушек съехал, только это между нами, – Жасмин склонилась над Элизабеттой и сказала вполголоса. – Туртан не единственный заказной артист. Говорят, у нас большие проблемы с финансами, вот и выкручиваемся за счет сахарных мальчиков. Думаю, это временные трудности. Наши читатели предпочитает новаторство и стиль в музыке, Туртану и всем подобным никогда не подкупить настоящих меломанов внешностью. Тиражи упадут, и спонсоры Петера переметнутся в другое издание.

– Слушай, а ты не думала, что «финансовые трудности» спровоцированы Паркинсоном старшим?

Жасмин пожала плечами и жестом продемонстрировала новое кольцо и модные серьги, купленные на квартальную премию в прошлую пятницу. Ей нравилось «украшать» себя, привлекать внимание и любезничать. Она была добродушна, не завистлива и любопытна, любила работу и отрицала одиночество. Элизабетта похвалила покупку подруги и взяла любимый карандаш со стола. Она метила им в очередной звонящий телефон.

– Попробую еще что-нибудь придумать, – сказала она довольная тем, что попала в цель. – Пожелай мне удачи.

– У тебя все получится, – Жасмин приложила руку к груди. – Кстати, кафе новое открыли на первом этаже, пообедаем?

– Если напишу статью, и она устроит Петера, то давай сходим. Ты не представляешь, какие я сегодня булочки ела…

– Ты? Завтракала выпечкой?

– Ну да, – сказала обиженно Элизабетта и напечатала внезапно пришедшее на ум слово о Туртане. – Никогда не думала, что мне понравятся булочки, такие нежные и воздушные, зайди как-нибудь в кофейню на Проспекте. Не пожалеешь.

– Ладно, будет съемка поблизости, зайду. – Жасмин спрыгнула со стола и разгладила прямую черную юбку. В редакции она отдавала предпочтение офисному стилю, а на съемки одевалась более удобно и комфортно и приучала к такому разделению Элизабетту, которую внешний вид мало волновал. – Я пойду, а в половину второго загляну.

– Давай, – сказала Элизабетта и махнула рукой. У нее появились мысли о пластинке Туртана, и она хотела, чтобы Жасмин оставила ее на время в одиночестве. Подруга улыбнулась на прощанье и ушла. Теперь у Элизабетты зазвонил телефон. Головы присутствующих в редакции сотрудников повернулись в ее сторону. Она быстро схватила трубку и сказала:

– Слушаю.

– Мисс Элизабетта?

Она узнала голос Эдварда.

– Да, ты попал по адресу, если честно, то не понимаю, к чему эти условности Эдди? Говори, что случилось с бабушкой на этот раз, потому что без повода ты мне не звонишь.

Элизабетта пригнулась к столу, снизив тембр голоса на полтона. Эдвард пропустил мимо ушей вульгарную речь королевской внучки, пожелав, чтобы она быстрее вернулась на положенное место. Самостоятельная жизнь не шла на пользу – она стала безвкусно одеваться в мешковатую одежду, а речь?.. Королева столько времени посвятила воспитанию девочки…

– Завтра, в десять вы должны прибыть в Золотой Дворец. Королева считает, что вам необходимо вливаться в общественно-социальную и политическую жизнь. Предстоящую неделю вы будете жить в Золотом Дворце, ваша комната уже приготовлена…

– Эдвард, остановись, – Элизабетта повысила голос. – Какая общественно-полезная деятельность и политическая жизнь? Мне бабушка ничего не говорила. У меня работа, друзья… Анри, – про него она умолчала.

– Не беспокойтесь о работе, мисс Элизабетта. Через пару часов вас вызовет ваш шеф и отправит в длительный отпуск. Так что завтра ровно в десять за вами прибудет автомобиль. Не беспокойтесь, ваша бабушка пока не станет объявлять вас внучкой, чтобы не шокировать общественность. За предстоящую неделю вы должны будете привлечь как можно больше внимания, запланирована программа мероприятий… Королева хочет, чтобы вы сопровождали ее…

– Хорошо, Эдвард, я приеду утром, – Элизабетта вздохнула, повесила трубку и уставилась в глаза Туртана, который стал просто мелочью, а не проблемой. Она не думала об эмоциях и музыке, просто писала то, что приходило в голову, когда смотрела на его фотографию. Неделя! Без Анри! Можно поставить бабушке условие – без него она не приедет, не станет открывать больницы, разрезать ленточки, сопровождать на благотворительные мероприятия и учить Свод Законов.

Через час Элизабетту вызвал Петер, как и предсказывал Эдвард. Она вошла в кабинет шеф-редактора и вручила ему статью о Туртане. Петер стоял у окна. Читая статью, он позволил себе два раза улыбнуться. Элизабетта устроилась в кресле для посетителей и изучала внешность шеф-редактора. У него были до неприличия белые зубы, она решила, что искусственные. Челка аккуратно зачесана, и казалось, что приклеена. Он был одет в обычный костюм с галстуком и испытывал дискомфорт, но должность обязывала выглядеть представительно. Петер плохо видел, но очки не носил из принципа, предпочитая контактные линзы, которые округляли и без того выпуклые глаза. Элизабетте стало скучно. Звонок Эдварда не выходил из головы. Она заметила, что шеф сменил покрытие пола на ярко красный ковер, и принялась считать черные кружки, чтобы успокоиться.

– Неплохо, – сказал Петер. – Я знал, что могу доверить рассказ о Туртане тебе.

Элизабетта язвительно улыбнулась, а Петер положил статью в черную папку, которая лежала на заваленном бумагами столе.

У него был светлый просторный кабинет, и Элизабетта немного жалела, что она не шеф-редактор журнала. Здесь, за стеклянной перегородкой, было относительно тихо, и не беспокоили звонящие телефоны, смех и шум, которые часто мешали сосредоточиться. Окно Петер прикрыл светлыми жалюзи, лучи яркого солнца почти не проникали, но свет был в этом кабинете всегда.

– А теперь к делу, – сказал он. – Звонили представители известного тебе музыканта по имени Анри. Они задумали новый проект – публикацию неожиданных фотографий и сведений, не известных ранее поклонникам Группы, что меня заинтересовало. Они настаивали на том, чтобы я отпустил кого-то из сотрудников на пару недель на репетиционную базу, заверив, что для точного эффекта требуется непосредственное присутствие обозревателя на месте.

Прогноз Эдварда оправдался и по второму пункту. Элизабетта напряглась, вжавшись в подлокотники кресла, и боялась сменить положение. Петер неуверенными движениями вытащил из-под бумаг, сваленных на приставном столе, популярное «желтое» издание, открыл газету на на знакомом развороте и бросил на колени.

– Видимо наши коллеги вдохновили, – сказал он.

Элизабетта покраснела. Петер закашлял, прикрыв рот рукой. Затем открыл жалюзи, чтобы занять руки. Лучи солнца ослепили ее. У нее было довольно растерянное и печальное выражение лица, она отвлеклась от подсчета кружков на ковре и перевела взгляд на статью в газете.

– И что ты нашла в нем? – спросил Петер. – Рядом с тобой, ежедневно находятся такие… персоны, с положением в обществе и деньгами, не испорченные звездностью… и которым ты не безразлична…

Он сделал паузу.

–… Так, на чем я остановился?… Представитель Группы просил отпустить тебя. Отказать я не смог, слишком заинтересован предстоящим проектом. В понедельник на работу можешь не выходить, я уже подписал приказ о командировке. И с нетерпением буду ждать первый отчет, скажем в 16.00. Я поставил четкое условие – я им тебя, они мне эксклюзивные права на материалы проекта. Только представь, как взлетят продажи!

«Как же легко и непринужденно он говорил о чувствах минуту назад и как быстро забыл о них на время, ради продаж».

Элизабетта закрыла газету, сложила пополам и аккуратно пристроила на соседнем кресле. Петер продолжал свою длинную речь. Она не смела перебивать его, решив приберечь храбрость для последнего слова.

– Анри всегда держится в стороне от прессы, я отчетливо вижу, как фанаты Группы раскупают журнал с его фотографией на обложке!

– Я могу идти? – спросила Элизабетта и встала. Эдвард мог найти подход к любому человеку, даже такому, как шеф-редактор музыкального еженедельника.

– Да, иди, – велел Петер, вернулся в кресло и закинул ноги на стол. Черная папка с материалом на вёрстку упала на пол, а он не заметил этого. Лицо Петера сияло от радости, он подсчитывал в уме проценты от увеличения продаж нового номера. Элизабетта, вздохнув, вышла из кабинета шеф-редактора и закрыла дверь. Она ощущала себя двояко и неопределенно и знала, что сможет уговорить Анри дать разрешение сделать снимки Группы и опубликовать их. Разочарование в обмане от искусного лжеца Эдварда Петер просто не переживет, а его унылое настроение скажется на работе редакции, чего она допустить не могла. Элизабетта вздохнула, задержалась на пороге и прошептала, не оглядываясь назад:

– У него естественная улыбка, он не носит линз, он живой, а не офисная кукла.

И пожалела, что не сказала об этом Петеру в лицо, особенно про офисную куклу.

В половину второго в кабинку заглянула Жасмин. Элизабетта навела порядок на столе, выключила лампу дневного света и неуверенным шагом двинулась следом. По дороге подруга пересказывала новые сплетни о сотрудниках и много шутила. Элизабетта изображала улыбку на лице, не переставая думать о «командировке», и удивляясь, что многие события в редакции проходят мимо нее. О романе с Анри пока никто не знал, кроме Петера, который сам любил посплетничать, но об отношениях лучшей сотрудницы с музыкантом Группы молчал, будучи обеспокоенным, что разговоры в редакции на опасную тему опустят собственное самолюбие. На последнем корпоративном мероприятии он сообщил подчиненным, что мисс Элизабетта почти согласилась встречаться с ним.

В лифте, под болтовню Жасмин, она вспомнила, как полгода назад Анри пригласил ее на концерт группы Мона. Билеты поклонники раскупили в один миг, а Мон в знак признательности прислал другу два приглашения в специальную ложу. На закрытой вечеринке после выступления Элизабетта получила шанс познакомиться с именитыми персонами в музыкальной индустрии. Там же она увидела и Петера! Шеф не заметил ее. Она успевала прятаться за широкую спину Анри, как только он появлялся поблизости…

– Слушай, а как у тебя на личном фронте? – вопрос Жасмин немного удивил Элизабетту. Она очнулась от воспоминаний и заметила, что сидит напротив подруги, за столиком у окна и пытается есть салат из зеленых листьев. Она подавилась. Вот и пришла расплата за три счастливых года беззаботности и свободы. Элизабетта поняла намек Жасмин. Но все-таки осторожно спросила: