Текст книги "Семь рыцарей для принцессы (СИ)"
Автор книги: Мария Дубинина
Соавторы: Сора Наумова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)
Урок 12. Все можно оправдать необходимостью, правда, девушки этого не всегда понимают
Доводы Германа показались Стефании настолько убедительными, что она тут же решила им не доверять. Что ей руководило – упрямство или здравый смысл, она не задумывалась, а потому выскочила из комнаты следом за парнем и отправилась искать учителя Эрно.
– Стефания Дидрик? – в голосе, который вызывал у нее благоговейные мурашки, не слышалось и капли удивления. Стефания догадалась, что ее ждали.
Уверенность мгновенно улетучилась, и Стефания помялась у двери, прежде чем войти. В кабинете помимо Эрно присутствовали учителя Кишман и Гротт, и если первый излучал показное добродушие, второй был хмур как небо в сезон дождей.
– Задерживаетесь, юная леди, – укорил ее Савелий.
– Вы меня ждали? – Стефания изобразила удивление, но лишь для того, чтобы скрыть нахлынувшее раздражение. Герман оказался прав настолько, что стало противно и обидно. Как он смел быть таким… проницательным? Слово “умный” она не позволила произнести себе даже мысленно, не заслужил пока.
– Учитель Эрно сказал нам, что вы придете, но не уточнил, что придется ждать так долго.
– Ну извините, – процедила Стефания. Ах, как ее бесила эта кучка лощеных педагогов! Думают, что все о ней знают, смотрят как на очередную капризную студенточку. Особенно Кишман, он ей не нравился, и плевать, что с его попустительства их с Ситри зачислили после официального окончания приема документов.
Эрно, наблюдавший все это время молча, не выдержал:
– Не тяните время. Вы пришли поговорить о големах, так начинайте. Как вы уже поняли, инцидент произошел лишь в вашей команде, – куратор прищурился, внимательно изучая Стефанию, и до нее не сразу дошло, что это проверка. Ну уж нет, ее так просто не возьмешь.
– Если вы в курсе, почему не вмешались? Вы ведь могли нам помочь. Вы могли спасти Свена! – кажется, еще минуту назад она собиралась сказать совершенно другое, да и парня если и было жаль, то лишь отчасти. Его судьба волновала мало, в отличие от своей собственной, и учитель почти сразу озвучил ее настоящие мысли.
– Здесь военное училище, – отрезал Дамиан, – а не детский сад. На войне никто не будет следить за соблюдением правил. Для вас для всех случившееся должно послужить хорошим уроком, и если желаете стать солдатом, ведите себя соответствующе. А нет – до инициации еще есть время, чтобы забрать документы.
Стефания замерла с открытым ртом.
– Ну, что же вы, учитель Эрно, так давите на девушку, – промурлыкал Кишман. Дамиан дернулся, обжигая того гневным взглядом, не иначе желал испепелить и прах смыть в самом грязном общественном туалете – мужском. – Она всего лишь студентка, к тому же смотрите, какая хорошенькая. Она напугана, а вы…
– Я не напугана! – возразила Стефания. Хотела продолжить, но ее оборвал Гротт, все это время хранивший скорбное молчание:
– Курсант Дидрик, – от его голоса у нее мурашки по спине поползли. – По поводу случившегося инцидента проводится внутреннее расследование. Если это спланированная акция, виновный будет наказан в соответствии с межмировыми законами и внутренними правилами училища. И вы должны понимать, что для удачного ведения этого дела, от вас требуется помалкивать. Не стоит распространяться об этом и тем более вмешиваться в ход расследования. Вы меня поняли?
– Поняла.
– Кхем, – грозно покосился в ее сторону Дамиан, и Стефания невольно выпрямилась:
– Так точно!
– Свободны, курсант Дидрик, – смилостивился бывший вояка.
– И дружков своих предупредите, – крикнул ей вслед Савелий, а Стефания, оказавшись за дверью раздраженно выдохнула:
– Клоуны.
И словно в подтверждение ее слов из-за двери послышался хмурый голос Гротта:
– Ну и цирк вы здесь устроили. Ладно Сава, у него со студенческой скамьи ветер свищет, но вы?!
– Девушка здесь не при чем. Уверен, что и остальные студенты тоже всего лишь жертвы, – Дамиан проигнорировал выпад Вальтера, и Стефания снова мысленно зааплодировала.
– Думаете, КРАС?
Стефания с трудом поборола низкий порыв припасть к двери ухом, но пока в этом не было необходимости. Впрочем, после этого вопроса учителя сбавили громкость.
– … твои бредни, – Кишман подрастерял изрядную долю своего благодушия. – Если я узнаю, что ты…
– Перестаньте оба! – внезапно рявкнул Гротт, и Стефания едва не отшатнулась от двери. – Нельзя игнорировать угрозу просто потому, что так удобнее. Сава, не будь идиотом, тебе это не идет.
Дальше сложно было разобрать хоть что-то, и Стефания с досадой подумала, что преподаватели ведут себя хуже, чем мальчишки из ее комнаты. У тех хотя бы разговоры конструктивнее.
– Хватит, – перебил всех Эрно. – Я понял. Сам разберусь.
Стефания сообразила, что пора уходить, если не хочет попасть кому-нибудь из них на глаза. Завернув за угол коридора, она услышала, как громко хлопнула дверь.
Стефания выбежала из административного корпуса и только на свежем воздухе поняла, какой важной информацией теперь обладает. С ней она может доказать, что ее недооценивают. Если никто из учителей не желает говорить правду, Стефания найдет ее сама, а для этого нужны союзники. Как ни прискорбно это признавать, но Герман и его банда подходили на эту роль лучше всего.
Она как обычно вошла без стука, даже не притормозила перед дверью, хотя звуки, доносившиеся изнутри, должны были бы ее насторожить.
– Сиди смирно или я тебе руку оторву, – ласково уговаривала Ситри, так же ласково заламывая Герману локоть за спину. Парень нагнулся вперед и терпел издевательства над собой со смиренным видом. Пиджак лежал рядом на соседнем стуле, рубашка расстегнута и спущена с одного плеча. Берт подскочил и выдавил Ситри на ладонь мазь из тюбика, и девица смачно размазала прозрачный гель по смуглой коже. Герман слабо дернулся, закусил губу и тут увидел Стефанию.
И заявил без капли стыда:
– Где ты была?
Стефания прикрыла глаза, явственно представляя, как впивается пальцами в его каштановые кудри. И головой о колено…
– Хо… Стефания, нельзя исчезать, никого не предупредив, – укорила ее Ситри и по простецки вытерла руки о штаны. – Мы волновались.
– Да? – она стиснула кулаки и ядовито процедила. – А мне кажется, вы прекрасно проводили время без меня. М?
Герман выпрямился, накинул рубашку на плечи и принялся неторопливо, обстоятельно застегивать на все пуговицы.
– Повторю вопрос. Куда ты ходила?
Нет, головой о колено – не выход. Лицом о шкаф, только так. И неоднократно.
– Не твое дело. Ты мне не… – она вдруг запнулась, так внезапно, что сама испугалась, – не муж.
– Посмотри на себя, – парировал Герман, справившись с рубашкой и накидывая китель. – Ты что-то натворила. Что?
Он тебе нужен, уговаривала себя Стефания. Его мозги, если быть точной, они лучшее, что есть в этом самодовольном задаваке. Так что лицом о шкаф не пойдет – ценный ресурс может быть поврежден. Его бы пяткой секиры да в солнечное сплетение…
– Не твое дело, я же сказала, – через силу оставаясь спокойной, ответила она. – Не буду отвлекать.
Круто развернулась, хотела гордо удалиться, но ее остановил Берт.
– Ну ты чего в самом деле? У Германа плечо разнылось после ранения на практике, вот Ситри и поделилась каким-то своим чудодейственным снадобьем, – с умильной улыбкой объяснил он.
– Да, – авторитетно подтвердила Ситри.
Стефания ожгла предательницу гневным взглядом, стряхнула руку Альберта и все-таки выскочила в коридор. Не так гордо, как собиралась. Сердце бешено колотилось, но от чего, она понять не могла. С ней вообще в последнее время происходили странные вещи, с момента, как она вошла в ворота УВМД. Но у них же не было иного выбора! Или это училище или…
– Ты хотела со мной поговорить?
Стефания вздрогнула и с искренним удивлением обернулась на голос.
– Ты?
Герман скрестил руки на груди и тряхнул головой, будто торопил с ответом. Только что ногой не притоптывал. Стефания нацепила на лицо деловое выражение. Проигрывать, так с музыкой.
– Хотела. Мне нужна была помощь, но я поняла, что искала ее не в том месте. И не у того человека.
– Ты такая глупая, – вдруг заявил Герман.
– Глу… глупая?
Стефания открыла рот, чтобы возмутиться, но на ум не пришло ни одного подходящего ругательства. Герман поднес ладонь к лицу и вздохнул:
– Глупая-глупая. Как поймешь, в чем ошибаешься, мы вернемся к этому разговору.
Стефания проводила взглядом его прямую спину и все-таки не выдержала:
– Болван! Терпеть тебя не могу! Выскочка, деревенщина!
Герман на ходу махнул рукой в воздухе – то ли согласился, то ли посмеялся над ней.
– Ненавижу! – выкрикнула Стефания напоследок, но дверь в их общую комнату уже закрылась. – Ненавижу…
Она пнула стенку тяжелым армейским ботинком, представляя на ее месте зад одного самодовольного дерзкого мальчишки.
Поведение Стефании ставило Германа в тупик. Ее чувства и ее слова настолько разнились порой, что голова начинала трещать. Как эмпат он замечал такое за многими представительницами прекрасного пола, но случай со Стефанией – особенный. Совсем недавнего она на весь коридор кричала о ненависти, а чувствовала отчаяние и горечь. Нестыковка. Ее эмоции все сильнее били по чувствительным сенсорам, и только в своей комнате Герман был в относительной безопасности. И тогда, когда рядом оказывался Берт, свой яркой энергетикой легко перебивающий все остальное. Вальтер Гротт советовал периодически “чистить” блокатор и даже был настолько любезен, чтобы предложить свою помощь. Поначалу Герман решил с ним не связываться без лишней необходимости, но с такими соседями эта необходимость грозила вот-вот наступить.
– Эй, чего мух ловишь? – громко перебил его мысли Рене и хлопнул по плечу. – Слышал, к тебе того ботаника приставили? Как там его…
– Марк Хатти.
– Да, точно, – рыжий гаденько хихикнул. – Он маньяк-извращенец, ты берегись. Так с честью раньше времени расстанешься.
И откровенно заржал на весь коридор. Шуточки его были плоскими и даже немного обидными. То есть могли бы быть обидными, если бы Герман имел обыкновение обижаться на всякий вздор. Однако вместо глупых препирательств он продолжил путь в учебный класс, где скоро должно было начаться занятие по основам медмагии.
К некоторому его удивлению, класс оказался довольно небольшим светлым помещением, стерильно чистым и белым, как обычно бывают больницы, и, судя по количеству парт, весь поток сюда просто не поместится. Похоже, их поделили на группы.
– Не стой на проходе, – мимо протиснулась Стефания, весьма ощутимо ткнув локтем под ребра. Подруги сели в самый центр, и Герман ощутил исходящую от Стефании обиду. На него? Но разве не она сама виновата?
– Ты что-нибудь понимаешь? – спросил он у Альберта, но тот все равно не понял вопроса и, пожав плечами, прошел к облюбованной парте.
С сигналом о начале занятия открылась дверь и в кабинет неуверенно заглянула лохматая русоволосая голова:
– Можно? – Марк оглядел курсантов, робко поморгал и просочился внутрь. Его встретила гробовая тишина. – Ну… Я ваш учитель на сегодня. А может… может, и навсегда.
Тишина стала какой-то тяжелой. А потом Рене резко откинулся на спинку стула и выдал без стеснения:
– Разводной ключ мне в…
Дзюн с задней парты с суровым лицом огрела его по голове планшеткой.
– Ай! За что?!
Марк стушевался, нашел глазами Германа. На губах заиграла смущенная улыбка, которой Герман совсем не обрадовался.
– Декан просил провести сегодня занятие по традиционной медицине, – он странной подпрыгивающей походкой прошел к доске и развел руками. – Меня зовут… в общем, можете называть меня – стажер Марк. И мы сегодня…
– Стажер Марк, – одна из девушек, с которой Герману не приходилось близко пересекаться, нагло встряла, – а у вас подружка есть?
По бледной коже медмага разлилась краска:
– Что… К чему этот…
И стоило только проявить слабину, как смущающие вопросы и откровенные подтрунивая полетели со всех сторон. Урок был окончательно и бесповоротно сорван. Герман отвернулся к окну, гадая, какой идиот догадался поставить преподавателем их ровесника? Это… это даже не смешно. Очередная шутка Кишмана или деталь загадочного плана Гротта?
Альберт узнал о новом статусе Германа первым, потом пришлось рассказать остальным, но лишь Берт был в курсе подозрений по поводу Вальтера. Учитель Гротт был тем человеком, который предложил стажеру Марку “ценный образец” для исследований. Рене тоже мог о чем-то догадываться, все-таки он больше притворялся болваном, чем был им. Герман так глубоко ушел в себя, что Альберту пришлось сильно толкнуть его, чтобы привлечь внимание.
– Надо ему помочь, – горячо зашептал тот. – Это же просто ужасно.
Марк как раз пытался взять дисциплину под контроль, но его буквально подняли на смех. Все-таки люди – жестокие существа.
И Берт поднял руку:
– Простите, стажер Марк, – он тепло улыбнулся, разливая вокруг присущую ему навязчиво-благожелательную атмосферу. – Какая будет тема занятия?
Берт старался изо всех сил, может, даже не осознавая этого. Сначала успокоились ближайшие к их столу курсанты, перестали смеяться и дразниться. Берт стиснул в пальцах ручку. Герман почувствовал на лице ласкающие прикосновения теплого ветерка. От запаха вишни во рту скапливалась слюна.
– Перестань, – велел он, попытался отобрать у друга ручку, но Берт его будто не услышал, слишком сконцентрировался на управлении толпой.
– Что здесь происходит? Стажер Марк? Объяснитесь немедленно, почему ваш первый урок похож на курятник?
Герман вздрогнул, решил на секунду, что это Вальтер Гротт, но мужчина в белом форменном халате был на него вовсе не похож. Высокий, пожалуй, даже выше Альберта, широкий в плечах, крепкий. Внешность воина, но глаза умные, взгляд цепкий, анализирующий. Герман бы назвал его взглядом хирурга, только что-то в нем еще немного смущало. Жилистые руки, выглядывающие из-под закатанных рукавов, выдавали силу, однако кисти ухоженные, пальцы длинные, про такие говорят – музыкальные. Точно хирург или другой практикующий медик. Все это Герман подметил про себя в течение нескольких секунд, что незнакомец стоял в дверном проеме. Уже только после всего этого обратил внимание на такие детали, как угольно-черные, зачесанные назад волосы и резкие черты лица с массивным подбородком. Впрочем, женщинам такой тип мужчин обычно казался привлекательным.
– Я, – затравленный взгляд Марка забегал по кабинету, – знакомился с ребятами.
– И поэтому они ржали на весь этаж, как сытые полковые лошади?
– Мастер Гош…
– Стыдно, стажер Марк, – названный мастером Гошем взял со стола тетрадку, свернул в рулон и наотмашь врезал ему по затылку. Дернулся даже Герман, что уж говорить про беднягу Марка.
– Мастер Гош!
Герман опомнился и постарался прощупать этого медика. Защиты на первый взгляд никакой, но Гош, будто что-то почувствовал, обернулся и оглядел замерших студентов:
– Так. Второй поток. Наслышан-наслышан, – он сунул Марку в руки тетрадку. – Чтобы ни одного лишнего звука, стажер. Или будет, как в прошлый раз.
Рука Марка метнулась куда-то за спину, но парень заставил себя вытянуться по струнке:
– Есть, мастер Гош! – правда, вместо ладони козырнул тетрадкой, но, к счастью, Гош оплошности не заметил. Проходя мимо Германа, он задержал на нем взгляд, ненадолго, но достаточно, чтобы это не сошло за случайность.
– Жуууть, – простонал Берт, роняя голову на сложенные руки. – Он такой страшный!
В этом Герман был с ним согласен, но, разумеется, ничего не сказал. Марк решился-таки начать занятие, голос его постепенно окреп, юный медмаг перестал суетливо дергаться и постоянно озираться на дверь. Студенты тоже пришли в норму, только негромко перешептывались и хихикали в кулачки. Но стоило лишь озвучить тему практической части, как все понеслось по новой.
– Декан остался разочарован уровнем общемедицинской подготовки, так что мы сейчас разобьемся по парам и быстренько закрепим основы. Начнем с искусственного дыхания. Очень часто среди боевых групп не оказывается медмага или хотя бы простого врача, так что это вы все обязаны уметь.
Герман не дрогнул, зато Берт рядом судорожно сглотнул. Заглянул в конспект друга и побледнел.
– Приподнимите подбородок пострадавшего, в смысле вашего партнера, одной рукой и запрокиньте его голову назад, – продолжал инструктировать Марк, не обращая внимание на оживление класса. – Зажмите нос партнеру, сделайте глубокий вдох и обхватите ртом его рот. Сделайте два сильных выдоха. С кого начнем? Вы, идите-ка сюда.
Рене вальяжно прошествовал к выдвинутой на середину кушетке и подмигнул ближайшей девушке. И пока он раздавал авансы, Марк вызвал его партнера.
– Я не буду с ним целоваться! – после секундной паузы, спровоцированной не иначе как шоком, выпалил рыжий. Альберт виновато улыбнулся и вытянулся на кушетке во весь свой рост. Даже зажмурился от усердия и губы трубочкой вытянул. Под дружный хохот Рене натянул на глаза очки и, втянув от всей души побольше воздуха, припал ко рту юноши. Берт только ногой конвульсивно дернул.
– Отлично! – похвалил отдувающихся и фыркающих ребят Марк. – Давайте следующие.
Вуди вышел к кушетке и затравленно заозирался. Марк придирчиво окинул учеников близоруким взглядом:
– И вы, пожалуйста. И не бойтесь, это вам же на пользу.
Стефания поднялась, и Вуди вдруг всплеснул руками и заголосил:
– Ой! Может, не надо, а? Может, не надо?
Но девушка уже подошла и легла на кушетку. Герман чуть приподнял брови, удивляясь ее покорности. Вот Стефания устроилась и замерла. Вуди склонился над ней…
– Нет! – он вновь отпрянул и запричитал визгливо. – Я не могу так! Она… она на меня смотрит. Пусть она глаза закроет! Закройте ей кто-нибудь глаза!
Марк перевел взгляд с него на нее и обратно:
– Ну вы что, в самом деле. Это же не сложно.
Стефания резко села, сгребла Вуди за воротник и прошипела:
– А ну живо перестал верещать и взялся за дело.
Вуди мигом побледнел, схватился за грудь и захрипел. Пришлось срочно искать ему замену. Герман почти не удивился, когда вызвали его.
Стефания и правда глядела очень и очень нехорошо, будто обещая отомстить за унижение где-нибудь в темном коридоре. И она могла. Особенно ему.
Герман вдохнул и наклонился. Девушка продолжила смотреть ему в глаза, и он только сейчас разглядел, какие они голубые. Почти как зимнее небо.
– Спасать будешь или нет? – одними губами прошептала она, и Герман осторожно припал к ним. Сделал все по инструкции, внимательно и вдумчиво. В конце концов, это же не настоящий поцелуй, просто практикум, за который начислят баллы. Не обращая внимания больше ни на что, он вернулся на свое место.
После окончания занятия, девушки ушли первыми, а вот Герман специально задержался. Поймал за локоть Рене и оттащил в сторону.
– Повезло тебе, – сразу захныкал рыжий. – С девчонкой целовался, а я с твоим красавчиком. Ну почему мне Дзюн не досталась…
Герман поморщился:
– Не будь идиотом, это просто урок.
– Побольше бы таких уроков, я бы…
– Ты сделал, что я просил?
Рене посерьезнел и, наклонившись, тихо ответил:
– Да. Только дело тут темное, скажу тебе.
Мимо прошла пара курсантов, и Герман вынуждено предложил:
– Приходи вечером. Тогда и расскажешь.
Урок 13. Распутывать интриги почти то же самое, что плести их, только наоборот
По Герману никто бы и ни за что не догадался, что он зол. Но он был чертовски зол, практически в ярости.
Это было несложно проследить по его конспектам – в таком настроении он писал особенно аккуратно и убористо и с очень сильным нажимом. Берт сразу заметил, потому как списывать стало ну совершенно неудобно.
– Что случилось-то? – капризно протянул он, и Герман прикрыл глаза. Что ж, расспросов все равно не избежать, после занятия с Марком только ленивый бы не мусолил их со Стефанией “поцелуй”. Еще бы, такая пара – чудовище без родословной и недотрога с секирой. Будто созданы друг для друга.
– Ничего.
Берт разразился целым цунами из жалости и любопытства, редкостная смесь.
– Хочешь, я с ней поговорю? Надо же вас мирить как-то.
Под взглядом учителя он смолк и пригнулся к парте, будто это могло его спасти. Учитель, даром что женщина, внушала почтение даже таким отчаянным любителям поболтать на уроках, как Рене, который, кстати, занимался тем, что опять строил кому-то глазки. Герман уловил отголосок ответной заинтересованности и благосклонности, похоже, сегодня соблазнителю, наконец, улыбнулась удача.
До конца занятия Альберт вел себя тихо, а после сигнала сцапал Германа за рукав и так посмотрел, что дрогнуло бы и сердце Стефании. Хорошо, что и для него у Германа нашлось подходящее задание.
Разделавшись с невольными подельниками, Герман, наконец, почувствовал себя свободным. Необходимость целый день вертеться в толпе и, фигурально выражаясь, хлебать отвратительное месиво из не самых порой приятных эмоций отпала. Можно просто посидеть где-нибудь в тишине и подумать, как быть дальше. Герман отделился от общего потока и обошел здание вокруг. С задней стороны прятался вход в библиотеку, точнее, в целый библиотечный комплекс, укомплектованный в одну из дальних частей учебного корпуса “Д”. Само собой такая странная удаленность нисколько не смутила Германа, и он еще в первые несколько дней пребывания в училище отыскал нужную дорожку.
На первый взгляд – обычная библиотека, в ближайшем от родной деревни городе была такая, Герман брал там рыцарские баллады и заучивал наизусть. Маме говорил, что тренирует память, но на самом деле просто их очень любил. Тут тоже стояла конторка с чуть скрипящим стулом библиотекаря, стопка формуляров и вечно не пишущая ручка. Справа дверь в читальный зал, мрачноватый, с рядами столов и стульев и воздухом, пропитанным книжной пылью. Днем в читальном зале обретались в основном старшекурсники с первого потока и медмаги со второго, хотя у последних была и своя библиотека, поменьше, в медицинском крыле. А еще дальше, за следующей дверью, скрывалось то, с чем Герман пока при всей своей смекалке справиться не мог.
– Со… – он не обнаружил библиотекаря ни на рабочем месте, ни там, где тот любил сидеть, наплевав на приличия. Хотел позвать, но знакомый красный наряд обнаружился у дальней стены на фоне окна. И библиотекарь был не один.
Холод достиг Германа в считанные секунды. Его источник что-то яростно доказывала своему молчаливому собеседнику, тыкая пальцем почти в самую его грудь. Герман привалился к косяку, не пытаясь прислушаться, но с любопытством впитывая отголоски эмоций. Вот Стефания разразилась гневной волной, ей в ответ полилось прохладное, отдающее весенней свежестью спокойствие. Стефания прицельно выстрелила ядовито-острым чувством превосходства. В ответ все то же спокойствие. Герман восхищенно покачал головой – вот это выдержка.
Девушка гордо выпрямилась, вскинула голову и, не прощаясь, строевым шагом направилась прочь. Проходя мимо Германа, она даже не удостоила его взглядом, только обожгла ледяной яростью.
– Что случилось? – Герман подошел к окну и кивнул на хлопнувшую дверь.
– Кто поймет настроение женщины, тот постигнет всю мудрость мира, – философски ответил библиотекарь и пожал узкими плечиками.
Герман с ним был совершенно согласен.
– Мне нужна твоя помощь, Сорамару, – сказал он. – Эта девушка – моя соседка и однокурсница, и она может влезть в большие неприятности.
Сорамару меланхолично накрутил хвост гладких черных волос на палец, опустил ресницы:
– Помощь врагу лишь добавляет воину благородства в глазах друзей, – туманно выдал он и опустил руку. Хвост рассыпался по красному шелку. – Что ты хочешь знать?
В читальный зал зашла группа старшекурсников. Сорамару отвлекся, церемонно поклонившись им. Хитрый остроносый профиль потонул под тяжестью длинной гладкой челки.
Герман ответил на порядок тише:
– Что она у тебя спрашивала и почему ты ей отказал?
Удивительное дело, но всегда безупречно вежливый и, по мнению других, совершенно безэмоциональный, Герман быстро нашел со странным библиотекарем общий язык и даже почти подружился. От него всегда приятно пахло свежей листвой и ночными фиалками.
– Идем, – Сорамару загадочно улыбнулся и потянул его за собой в следующую дверь.
Несколько широких ступенек вели в ярко освещенный магическим светом зальчик. Герман с восторженным трепетом окинул взглядом открытые кабинки с блестящими стеклянными панелями, сейчас потухшими и мерцающими красными и зелеными огоньками. Хранилище цифровых данных, центр подключения к межмировой информационной сети – вершина прогресса артефактной магии. Доступ – только после инициации.
– Она рвалась сюда, – библиотекарь неопределенно махнул широким рукавом. – Я объяснил правила.
Герман снова удивился:
– А я?
– Най* Герман имеет право, – Сорамару хитро улыбнулся и склонил голову. – Сильному подчиняется слабый, а умному – целый мир.
Он не льстил, говорил что думал, именно поэтому обычно был так немногословен – предпочитал недоговаривать, а не лгать. Герману такая тактика поведения импонировала.
– Так что же она хотела узнать? Она сказала?
Сорамару схватился за его пиджак, приподнялся на носочках, дотягиваясь до лица, и шепнул одно слово:
– КРАС.
То ли от самого библиотекаря, то ли от произнесенного им таинственного слова, но Герман поежился. Перешагивая через себя, взял Сорамару за запястье, удерживая:
– И что это значит? Что это такое?
Узкая прохладная кисть легко выскользнула из захвата.
– Кто знает, о чем плачет ива над быстрой водой. Даже ветру неведомо то, а он везде дует.
Прошелестело шелковое платье, и библиотекарь бесшумно покинул информационное хранилище.
Герман сделал вывод, что и он ничего полезного не узнает, даже имея расположение Сорамару, по крайней мере, до тех пор, пока не станет магом. А до этого еще предстояло дожить. Учитывая последние события, эта фраза могла иметь вовсе даже не фигуральное значение.
Уходя, он оставил на подоконнике традиционный “подарок” – сегодня пришлось обойтись куском яблочного пирога, других сладостей в столовой в ближайшие дни не сыщешь. Библиотекарь благосклонно кивнул, спрятал кисти в широких рукавах и повернулся к следующим посетителям.
После окончания учебного дня Герман убедился, что соседки ушли куда-то по своим делам, и позвал Рене. Втроем они устроились в их с Бертом комнате.
– Начнем собрание, – объявил Герман и сел на выдвинутый в центр стул. Роль лидера сама липла к нему, хотя он о ней не мечтал. Просто ни на кого из его товарищей такую миссию не взвалишь – один самого себя не помнит, другой успешно притворяется легкомысленным идиотом. Настолько успешно, что сам почти в это поверил. Герман вздохнул, “отключил” блокатор и кивнул Рене:
– Давай. Ты первый.
Рыжий надулся от важности, да так что едва не свалился с верхней полки, которую прочно закрепил за собой с первого посещения. Лег на живот, проявляя чудеса гибкости, свесил вниз руки и начал:
– Задание ты мне дал не бей лежачего. Я сразу знакомых подключил, с другими знакомыми познакомился, в общем, добрался до человечка, который в инженерно-техническом отделе подвизается. И все чистенько так, концов не найти. Короче, провел он меня туда, а я уж не растерялся. Подхожу, значит…
– А если короче?
– Ге-е-е-ра! – рыжий дернул ногами от возмущения, и почти сразу ему ответили раздраженным стуком из соседнего блока.
Герман молча приподнял бровь, и Рене показал ему язык:
– Зануда. Такой рассказ испортил. Ну ладно, в общем, для обслуживания учебных големов была создана небольшая команда, дело это не сложное, но хлопотное и требует внимания. Начальник той команды уверяет, что на контрольном тестировании управляющий свиток везде насчитывался в единственном экземпляре и никаких неожиданностей не планировалось. Потом всю партию сдали под ответственность учителя Эрно и его помощников. Обратный путь големов был короче – их сразу направили к техномагам, а те поступили по инструкции и, хм, останки разместили на хранение в специальном изоляторе. Изолятор, как видно из названия, – Рене со значением подвигал бровями, – на то и изолятор, что защищен от внешнего магического влияния. Ну и доступ к нему, само собой, ограничен. И что же вы думаете? Приходят в изолятор, исследования проводить, а ячейки-то уже пустые.
– Големов украли?! – изумился Альберт, слушавший отчет Рене как ребенок интересную, но страшноватую сказку.
– Де нет же, не гони лошадей. Изолятор устроен так, что магия изнутри ячейки проникнуть не может, а что она там внутри бродить начнет, на это как-то не рассчитывали. Мне так намекнули, что самоуничтожились големы, причем именно те два, которые порченные были. Навроде, могла в них быть программа заложена, а там может и еще что посложнее. Такие вот пироги.
Герман удовлетворенно кивнул. Произошедшее вполне логично – попади останки поврежденных образцов в руки опытных магов, по остаточным магическим следам можно отследить мага, проводившего над ними манипуляции. Предусмотрительно и очень умно, поставить программу на самоуничтожение.
– Но ведь эту программу нужно было запустить. Если я ничего не путаю, – Герман был не уверен в своих предположениях, но что-то скреблось в мозгу, какая-то тревога.
Рене поднял вверх большой палец в жесте, смысл которого Герману пока знаком не был:
– Круто! Гера, я тебя обожаю. Такие программы иногда ставят на бытовых артефактах одноразового использования. Мне сестра рассказывала. И если все так, то среди нас завелась крыса.
– Кто? – Берт заинтересованно подался вперед.
– Предатель, – охотно пояснил рыжий. – Сначала хотел нас грохнуть, а потом явился в инженерно-техническое, чтобы следы замести.
Герман отвернулся к окну. Пока парни отвлеклись, он попытался увязать новые данные в свою теорию. Вроде ничего не выбивалось.
– Герман.
– А? – он обернулся к Берту. – Что?
Ожидал увидеть прежнее детское любопытство, но друг был непривычно серьезен:
– А что если убить хотели меня?
– Что за вздор? – возразил Герман, но голос едва не дрогнул. – Не говори ерунды.
– А это не ерунда, мистер Умник, – подключился сверху Рене. – Вокруг ведь тоже не идиоты, знаешь ли. Что с красавчиком что-то не так, я давно заметил. Ничего не хочешь нам рассказать?
Все пошло не по плану. Этого разговора пока не должно было произойти. Герман попытался придумать достойный, но не слишком информативный ответ, как вдруг со стороны Берта повело той самой опасной прохладой, что он источал однажды, во время стычки с Роланом и его дружками.
– Я потерял память. Совсем ничего не помню, ни имени, ни кто я, ни откуда. Воспоминания начинаются с ночлежки, где меня ждала незнакомая одежда и папка с документами на поступление. Я просто пришел по указанному адресу и отдал их в приемную комиссию. Декан поговорил со мной и самолично подписал приказ о зачислении. Он же отвел меня к Герману. Так что я могу оказаться кем угодно.
