Текст книги "Семь рыцарей для принцессы (СИ)"

Автор книги: Мария Дубинина

Соавторы: Сора Наумова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)

– Это еще кто?

Герман вопрос проигнорировал, обратившись к Стефании:

– Тебя вообще одну оставлять нельзя, так что ли? Устроила целый спектакль. Идем отсюда, – он потянул ее прочь, но, увы, избежать конфликта простейшим образом не удалось. Он ощутил, как его буквально толкнуло в спину прицельным выстрелом возмущения.

– Я тебя спросил, ты. Назовись.

“Инквизитор”, – подумалось Герману. Он не так много знал представителей этой братии, но слышал, что некоторая самоуверенность им присуща, как будущим блюстителям магических законов. Впрочем, сейчас ничто не могло оправдать подобного хамства. Герман обернулся, не выпуская руки Стефании:

– Меня зовут Герман, – опасно тихо ответил он, подпуская во взгляд ту, привычную для других, мрачность. – И не советую к ней лезть. На самом деле, очень не советую.

– А то что? Ты хоть знаешь, с кем разговариваешь? Я Кирос, сын…

– Да плевать я хотел, – выражение, более приличествующее Рене, само сорвалось с языка. – Обидишь ее и будешь иметь дело со мной.

– И со мной.

Все трое, включая Стефанию, одновременно вздрогнули. Из-за спины Кироса вышла госпожа Кишман и мило улыбнулась:

– Расскажете мне, что случилось? Не хотелось бы портить праздник, мой муж так старался, так старался, – и она выдала очередную доброжелательную улыбку, от которой свело живот. – Ну? Кто начнет?

Урок 25. Играя в сыщиков, не стоит забывать, что преступник – настоящий

Вмешательство Алины Кишман оказалось как нельзя кстати, хотя Стефания и предпочла бы, чтобы на ее месте был кто-нибудь другой. Нежно-бежевое платье с пышной длинной юбкой и кружевным лифом удивительно шло ей, как и яркая помада на пухлых губках, и перламутровый жемчуг на тонкой шее. Алина улыбалась и наверняка была уверена в своей неотразимости, теперь все парни смотрели на нее, как на сошедшую с небес богиню. Стефания дернулась и почувствовала, как Герман сильнее сжал пальцы, почти до боли. Он тоже не мог не отметить красоту Кишман и теперь сравнивает их мысленно. Унизительное положение, хуже и не придумаешь. Стефания перестала вырываться и понадеялась, что, увлекшись дурацкой перебранкой, Герман забудет о ней, ведь ей вовсе не нужна его защита! О чем он вообще думал, вмешиваясь?

– Ну? Кто начнет?

Госпожа Кишман строго посмотрела на Кироса, а после перевела взгляд на Германа. И Стефания снова с неожиданной ревностью отметила, как изменилось ее лицо. Неужели этот парень кажется всем настолько привлекательным?

Товарищ Кироса что-то шепнул ему на ухо, и тот мигом подобрался, расправил плечи, видимо, полагая, что так будет выглядеть приятнее.

– Госпожа Кишман, вопрос совершенно не стоит вашего драгоценного внимания, – запел он совсем другим голоском. – Я сделал комплимент даме, а ее кавалер почувствовал себя задетым. Но заверяю вас, повода для беспокойства нет.

Он послал Алине чарующую улыбку, от которой у Стефании едва в животе не забурчало. Только круглые дуры ведутся на такое вранье. Впрочем, Стефания при всем своем отношении давно не считала Кишман дурой.

Кишман улыбнулась в ответ и отвернулась. К Герману.

– Следите за своей дамой внимательнее, Герман. Такая красавица того стоит.

Она увидела в толпе своего мужа, беседующего с Вальтером Гроттом, и радостно помахала ему рукой. Савелий помахал в ответ, а Гротт скривился и отвернулся. Стефания тоже поспешила отвести взгляд, потому что внутри разлилось странное непривычное чувство, от которого ныло в груди и жгло глаза. Она покосилась на Кишман и поняла, что чувствует зависть. Она была такой красивой, милой, успешной и… влюбленной. Наверное, Стефании тоже бы хотелось узнать, как это, быть в кого-то влюбленной.

– Вы правы, госпожа Кишман, – Герман кивнул, почему-то подыгрывая Киросу и его дружкам. Только взглядами с ним схлестнулся, и Стефания поняла, что встреться они еще где, проблем не избежать. – Простите мою несдержанность.

Еще и извинился перед этими хамами! Стефания стиснула его пальцы в ответ, показывая свое неодобрение, вот только выступать не стала. Быть может, потом, наедине.

– Почему ты им подыграл? – спросила она, когда парень отвел ее в сторону. – Ты ведь мог…

– Не мог, – оборвал ее Герман и по-другому перехватил руку. – Ты же подаришь мне танец в награду за свое спасение?

И потянул в центр зала, причем в его словах не было вопросительных интонаций, просто перед фактом поставил и все. А Стефания, сама не зная почему, позволила вывести себя на свободное место и обнять. Он словно гипнотизировал, и она была не в силах сопротивляться, к тому же руки у него такие теплые, что от прикосновения даже сквозь пиджак почти жгло кожу.

– Ты нахал, – Стефания решительно подняла голову, как-то неправильно было не смотреть в лицо своему партнеру по танцу. Положила ладонь ему на плечо – танцевать, так танцевать.

– Монстр.

– Что? – не поняла Стефания. Лицо Германа было спокойно и капельку безэмоционально, как и обычно, только в глазах что-то блеснуло. Невероятно красивых карих глазах, таких же теплых, как шоколад, который он заказал ей в кафе.

– Я монстр, а не нахал. Разве не слышала об этом еще?

– Ты невыносим просто, – фыркнула она, ловя себя на запоздалой мысли, что начинает флиртовать. Улыбка сразу сползла с лица, Стефания напряглась, но Герман просто не позволил встать столбом, увлекая в ритм танца. Сильный, упрямый, настойчивый. Она никогда не смотрела на его с этой стороны, просто воспринимала как что-то раздражающее.

– Ты можешь хотя бы немного расслабиться и побыть собой? – в голосе Германа ей послышалась то ли мольба, то ли упрек.

– А ты? Ты – деревенский парень. Где научился так танцевать?

Герман шагнул на встречу и оттолкнул, покружив ее под рукой. В глазах зарябили яркие краски, захватило дух. Когда-то Стефания любила танцевать, но уже совсем успела забыть это чувство легкости, полета, доверия. Глаза защипало от невыплаканных слез.

– Просто я талантливый, – Герман смутился, вновь кладя ладонь ей на талию. – Только и всего.

Стефания сморгнула слезы, не желая, чтобы он их видел, но Герман и не смотрел на ее лицо. Его рассеянный взгляд словно искал кого-то в толпе.

– Герман?

– А?

– Почему ты за меня заступился?

– Потому что тебе нужна помощь. Я не знаю, что у тебя произошло, и если ты не захочешь говорить, я не смогу тебя заставить. Но избежать неприятностей пока еще вполне возможно.

Стефания нахмурилась. В рыцаря поиграть хочет?

– А если мне не нужна твоя помощь? Вообще ничья помощь.

– Это ты так думаешь, – он легко пожал плечами, все так же смотря куда-то сквозь нее. Сразу захотелось его ударить или хотя бы наступить на ногу, пусть и тяжелые форменные ботинки пришлось сменить на высокие сапоги из тонкой черной кожи. Но небольшие каблуки у них имелись. Пришлось ограничиться фырканьем.

– Пф! Мне виднее, нужна мне помощь или нет, – из чистого упрямства ответила она, но тело, сопротивляясь доводам разума, не дало ей сделать и шага прочь. Левая рука все так же покоилась на его плече, а правая – в его горячей ладони. Стефания зажмурилась, но отстраненное смуглое лицо будто отпечаталось на внутренней стороне век, от него не удавалось избавиться. Словно наваждение. Надо было уйти сразу.

– Музыка стихла.

Она вскинула голову, только сейчас поняв, насколько танец увлек ее, танец и глупые фантазии. Герман чуть поклонился, как того требовал этикет, и повторил с мягкой, но какой-то рассеянной улыбкой:

– Музыка стихла, Стефания, – он назвал ее по имени, не в первый раз, но сердце заколотилось в груди. Это все неправильно. – Позволь откланяться. И, – Герман улыбнулся более открыто, – эта форма действительно тебе идет.

Он ведь не лгал, сказал то, что думал, но почему-то захотелось плакать. Стефания отпустила его и даже не обернулась, когда он обошел ее скрылся в толпе. Правда, надолго терпения не хватило.

– Хозяйка? – Ситри, конечно, все это время не спускала с нее глаз. Не просто ей приходится, странно, что раньше Стефании это не приходило в голову.

– Все нормально.

– Но вы… у тебя слезы? – Ситри нахмурилась и сжала кулаки. Верная, заботливая Ситри, которая даже на празднике не сменила привычной одежды и прически, будто этот день для нее не отличался от остальных. – Если это он, я вышибу ему мозги, какими бы ценными для вас они не были.

– Да на что мне его мозги!.. – в отчаянии выкрикнула Стефания. Почему именно сейчас она начала понимать, как дурно вела себя все это время с людьми, которые к ней не безразличны? – Я должна с ним поговорить! Где он? Ты видела, куда он пошел? Я скажу ему… – тут она не смогла ничего придумать, но это и не важно. – Я все ему скажу, все! Ты мне веришь, Ситри?

Подруга кивнула. Она всегда понимала, всегда верила – грубая и сильная снаружи, и такая мягкая и нежная внутри. И этого тоже Стефания раньше не замечала.

– Вниз пошел, – тихо ответила Ситри. – За Бертом.

Стефания подпрыгнула, чмокнула подругу в щеку и поспешила за Германом.

Ночью в саду перед административным корпусом распускались диковинные маленькие цветочки с нежно-розовыми лепестками и сильным сладким запахом. Возможно, именно поэтому Герман растерялся, едва покинул здание. Внезапная тишина оглушала, все звуки – шум музыки, гул голосов, паутина эмоций – остались внутри, в банкетном зале на втором этаже, там же, где сверкали драгоценными камнями глаза Стефании. Под их взглядом он чувствовал себя беззащитным. А тут хорошо, спокойно.

Нет, совершенно не спокойно.

Только что в фойе ему встретился Ролан. После недавнего инцидента они больше не пересекались, и Герман понадеялся, что тот от него, наконец, отстал. Однако даже на празднике избежать конфликта не удалось.

– Отойди, я спешу.

Ролан не сдвинулся с места, встав точно на его пути. От него исходили волны сдерживаемой злости. Герман устало потер висок:

– Ну что опять? Неужели тебе еще не надоело?

Он бросил взгляд за его плечо, на приоткрытую дверь. Альберт вышел на улицу, нужно было догнать его как можно скорее.

– Ненавижу тебя, – сообщил Ролан неожиданно спокойно. Он не собирался нападать, за ближайшим углом его не ждала кучка сообщников. Он был один, и это смущало Германа. – И с удовольствием погляжу, как ты будешь захлебываться слезами.

– О чем ты? – Герману не понравилась уверенность в его голосе и в его чувствах.

Ролан усмехнулся и отошел в сторону, отвесив издевательский поклон. При этом Германа окатило такой волной ненависти, что закололо в груди.

Дверь скрипнула, напоминая о себе, Ролан скрылся в темноте пустых коридоров, и Герман с тяжелым сердцем вышел на улицу.

Герман тряхнул головой, отгоняя лишние мысли и чувства и попытался обнаружить Альберта. Он покинул зал незадолго до Германа, так что не мог уйти далеко. Проклятая сладость цветов сбивала с толку, уловить в ней знакомый привкус вишни никак не удавалось. Герман постоял еще немного, пытаясь расслабиться и забыть болезненно-острый привкус чужой ненависти. Наконец, ему это удалось настолько, что он смог с уверенностью сказать – у Берта был спутник, и спутник этот – Гаспар Дженаро.

– Началось, – самому себе сказал Герман и спустился по широким ступеням. Тихие шаги потонули во внезапно налетевшем порыве ветра, принесшего новую волну удушливого аромата. По мощеной дорожке прошелестели рано опавшие в этом сезоне листья. Герман поежился от странного холода, возникшего где-то внутри него, и решительно направился к парку.

В голове вертелась и никак не желала уходить досадная и несвоевременная мысль. Что, если все же стоило послушать Гротта и оставить разборки с тайными организациями тем, кто способен с этим справиться? А еще было жалко Стефанию, которую пришлось оставить одну совершенно без объяснений.

Вдруг ветер переменился, и душный запах цветов сменился насыщенной зимней свежестью, сквозь который пробивался аромат прибитой морозцем вишни. Такие ощущения вызывал тот, прежний Альберт, и Герману стало страшно.

– … невозможно, – донес ветерок до него отголосок разговора. Они были совсем рядом, за деревьями, загораживающими обзор, и Герман переместился ближе, стараясь не выдать своего присутствия. Луна скрылась за облаками, и стало почти совершенно темно. – Ты ничего не мог вспомнить! Они обещали, что проблем не будет!

Голос Альберта звучал иначе, чем обычно, но именно так, как помнилось Герману.

– Зря вы сделали это со мной. Моя семья так этого не оставит, и вы это знаете. Как только я выйду с ними на связь, от вас мокрого места не останется. Все еще считаете, что это невозможно, учитель Дженаро? – Герман готов был поклясться, что почти видит хитрую усмешку на его губах и превосходство в фиалковых глазах.

Что ответил Дженаро, узнать им не довелось.

– Герман! Герман, где ты? – Стефания шла по тропинке прямо к ним и не подозревала об опасности. Герман не мог выдать себя, но если ее не предупредить, она может подтолкнуть Дженаро к необдуманным действиям. Герман думал недолго, но все равно не успел. Раздался свист вспарывающей воздух стали, и где-то скрестились клинки.

– Герман! – вскрикнула Стефания и увидела его, выбегающего навстречу.

– Прочь! – крикнул он на ходу и бросился на помощь Берту. Девушка должна послушаться, ему некогда ее уговаривать, а защищать ее тем более, не тогда, когда жизнь единственного друга под угрозой. Он добрался до центра парка и увидел, как две гибкие фигуры выписывают почти танцевальные па под неверным лунным светом. Он даже не сразу понял, то есть кто – оба были вооружены шпагами и двигались почти синхронно, как отражения друг друга.

– Это Альберт, – озвучила очевидное Стефания, которая, разумеется, все сделала наперекор. – И… это что, учитель Дженаро?!

Шпаги скрестились с мелодичным звоном. Берт отпрыгнул в сторону, тонкая ткань белоснежной сорочки разошлась на груди и набухла от крови. Вишней больше не пахло, но зато воздух был наполнен удушающим ощущением страха загнанной в угол крысы. Казалось, будто случайно угодил руками в какую-то тошнотворную массу, сразу захотелось вымыться или на крайний случай вытереть их о салфетку. “Среди нас завелась крыса”, – сказал однажды Рене и даже не подозревал, что попал в точку.

Дженаро парировал выпад Альберта и вдруг совершенно не элегантно пнул ботинком по колену. Юноша охнул и тут же получил по лицу, да так, что из разбитого носа хлынула кровь.

– Убегает! – крикнула Стефания за секунду до того, как Гаспар развернулся и побежал прочь, в темную глубину парка. Девушка бросилась вдогонку.

Герман затормозил лишь на пару секунд, чтобы за протянутую руку помочь Берту подняться на ноги, и оба побежали следом за учителем и Стефанией. Действовать так, сломя голову, совершенно без плана или хотя бы чего-то, отдаленно его напоминающего, не входило в привычки Германа, но приходилось импровизировать. Берт азартно подключился к облаве, и Герману подумалось, что он явно чего-то не знает, только вот поговорить и все выяснить было некогда. Они промчались через весь парк, а Гаспар все не останавливался. Насаждения подошли вплотную к красно кирпичной стене казарменного здания для второго потока, это был конец. Дальше всю их компанию бы непременно заметили, и Гаспар сильно рисковал. Он что-то задумал.

– Стойте! – Герман остановился так резко, что воздух выбило из легких, Берт по инерции пробежал вперед, а Стефания яростно прорычала:

– Ты чего? Из-за тебя я его упустила! Он куда-то нырнул… – девушка замолчала и попятилась назад. – Герман, что это? Что происходит?

Она, пригибаясь к земле, как кошка, отступила еще немного назад. Тень здания нависала над ними, было тихо, лишь ветер шуршал листвой. Дженаро будто испарился. Однако Германа не оставляло чувство, что сейчас что-то должно произойти, по коже гуляла нервная дрожь, на лбу выступил пот. Совсем рядом видна была освещенная фонарями площадка перед входом в общежитие, там же наверняка были и люди. Позвать на помощь? Но им никто не поверит, а Гротт…

Стефания взяла его за руку и взволнованно сжала. Она тоже чувствовала эту странную дрожь, как будто в ожидании грозы. И вдруг воздух замерцал, сворачиваясь в искрящуюся магией воронку, магические потоки были настолько яркими и плотными, что видны невооруженным взглядом. Такая чудовищная концентрация энергии заставила волосы на коже подняться дыбом, Герман интуитивно задвинул девушку за спину.

– Это что? – почти с восторгом спросил Альберт и протянул руку. Воронка расширилась и завращалась с дикой скоростью, от нее расходились воздушные волны, от которой с земли поднималась пыль и заслезились глаза. Герман уже знал ответ на этот вопрос, но Дженаро его опередил. Выскочив ниоткуда, он оказался точно перед воронкой, ничуть ее не опасаясь. Его волосы поднялись в воздух, и сам он, казалось, едва держался на ногах, но ночь оставалось все так же спокойно и тиха. От этого противоречия кровь стыла в жилах.

Учитель кинул на них затравленный взгляд. Портал за его спиной расширился до такого размера, что сквозь его стало видно синее небо другого мира. Берт стоял слишком близко, Герман просто не успевал ничего сделать.

– Берт! – вместо него вскрикнула Стефания, рванулась вперед, протягивая руку, но юноша уже летел в гигантскую воронку вместе с Дженаро. Короткая ослепительная вспышка, и она начала стремительно сужаться.

Герман не находил в себе сил двинуться с места.

– Там Берт! Берт! – Стефания схватила его за руку. – Твой друг!

Герман точно очнулся. Оттолкнув девушку с пути, он прыгнул, успевая нырнуть в воронку портала прежде, чем тот беззвучно схлопнулся за его спиной.

На сей раз тошнота была едва ощутимой, только казалось, будто чем-то приложили по затылку, а потом дышать стало нечем. Герман попытался пошевелиться, но ему что-то мешало, забивалось в нос и в рот, сдавливало грудь. Он ненадолго поддался панике, за барахтался в этом странном нечто, загребая руками и ногами, воздуха не хватало. А еще было холодно.

Рывок за воротник рубашки вздернул его вверх, в легкие хлынул кислород, и Герман жадно задышал и затряс головой, с которой посыпалось что-то белое и ледяное на ощупь.

– Снег? – удивился он и взял горсть в руку, сжал. Ладонь скоро закололо от холода. Тело под мокрой рубашкой тоже.

– Снег, – авторитетно подтвердила Стефания. Ее лицо появилось прямо перед ним, нос к носу. – Ты в порядке? Я нашла тебя с головой в сугробе, ты, кажется, задыхался.

Она разрумянилась от свежего морозного воздуха, косы растрепались, а в глазах появился особенный блеск. Герман поднял голову к небу. Цвет почти такой же, как ее глаза.

– Где мы? – он поднялся и оглядел местность. – Где Альберт и Дженаро?

Стефания тоже выпрямилась:

– Полагаю, мы в Акойе, – и, опережая вопросы, пояснила. – Родители возили меня сюда на горячие источники.

Вокруг лежал ровный белый слой снега, а неподалеку высилась стена хвойного леса. Снега в той стороне было меньше, и Герман, решил переместиться туда. Стефания подчинилась и пошла за ним след в след. Складывалось ощущение, что ей вовсе не холодно, напротив, она держалась куда спокойнее, чем обычно. Герман заставил себя сосредоточиться на основной задаче.

Портал Дженаро был необычным, в училище их переносили самыми мобильными из имеющихся телепортов, и они были весьма внушительными конструкциями. Эта же воронка возникла прямо в воздухе. Возможно, разработка КРАС. Если так, то путь назначения – Акойя – прямо говорил об их причастности к разыгравшейся здесь недавно катастрофе. Из-за отключения телепортационных тоннелей магически фон здесь должен быть предельно разряжен, обычные маги стали бы почти бессильны, в теории. Зачем Дженаро направился именно сюда и сам ли он делал этот выбор?

– Слышишь? – Стефания тронула его за плечо, привлекая внимание. Они остановились, едва войдя в тень леса, снег под их шагами перестал скрипеть. Стали слышны другие звуки – треск старых сучьев, свист ветра в густых еловых кронах, шум их дыхания. Холод пробирал до костей, еще немного и скрывать от девушки болезненные судороги замерзающего тела станет невозможно. Герман стиснул зубы и покачал головой. Губы слушались едва-едва.

– Нет. Ты что-то услышала?

Стефания наклонила голову и прикрыла глаза. С минуту они оба напряженно прислушивались, пока Герман не догадался использовать свои способности. Уровень магического фона на них никак не влиял, и одновременно с ощущением близости Берта он услышал звон стали. Прозрачный морозный воздух скрадывал расстояние, но все равно это было где-то рядом.

Стефания забежала вперед и ткнула пальцем в цепочку следов.

– Они вывалились из портала здесь. Я их слышу, пошли скорее.

Она нетерпеливо протянула руку, и Герман с благодарностью за нее ухватился. В отличие от нее, он был обут в легкие туфли, которые в любой момент могли расклеиться от непривычных суровых условий. Герман вяз в мягком липком снегу, которого по мере продвижения становилось все меньше, но зато идти по нему стало все равно, что идти по зыбучему песку. Герман закусил побелевшую губу, и почувствовал на языке соленый привкус крови.

Звон клинков стал громче, ели расступились, и перед ними открылся каменистый берег, перетекающий в ярко-голубое идеально круглое озеро. От воды исходил теплый пар, облизывающий горбатый деревянный мостик, на котором ожесточенно сражались двое.

Герман сорвался на бег, спотыкаясь и скользя по влажным камням. При нем не было оружия, магией он пока пользоваться не умел, но Альберту требовалась его помощь. Белая ткань одежды пестрела красными пятнами, Берт взмахивал шпагой лениво и редко, больше обороняясь, чем нападая. Он устал.

В тот самый момент, когда Герман подбежал к самой кромке воды, чувствуя исходящее от нее невероятное тепло, Дженаро сделал резкий обманный выпад, острие его шпаги вошло Альберту в плечо. Юноша удивленно проследил за тем, как окровавленный клинок выходит из раны, и, взмахнув руками, рухнул через перила.