Текст книги "Без тормозов (СИ)"
Автор книги: Марисса Вольф
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)
Глава 5
Ева
– С какой еще, к черту помолвкой⁈ – я даже повышаю голос. Я шокирована неимоверно. Я вообще-то еще только заканчиваю школу.
Луиза всем видом умоляет меня быть тише.
– Я сегодня подслушала, как ваша мама обсуждала с миссис Рочестер вашу с Эндрю помолвку. Простите… – тихо судорожно выдыхает Лу.
– Тебе не за что извиняться, – отвечаю я горничной. И вздыхаю.
Вот только помолвки мне не хватало. Не понимаю, зачем она нужна нашим семьям.
Мы с Энди знаем друг друга с незапамятных времен. Еще с тех пор, когда сосали одинаковые брендовые соски. Но между нами никогда не было ни симпатии, ни очень близких дружеских отношений. Так, скорее просто теплое общение.
– Спасибо, Лу! – шепчу и оставляю горничную за собой. Одна иду по длинному, до блеска начищенному коридору и расслабляю напряженно задеревенелые плечи. Машинально поправляю волосинку, легонько щекочущую мою шею, и с сожалением думаю о том, что вместо всего этого мероприятия сейчас я могла бы спокойно общаться с Джесс. А теперь, кто его знает, когда у нас обеих выдастся время для разговора. К счастью, у моей нью-йоркской подружки график менее напряженный, чем у меня, но она больше занята по вечерам, посещая с мамой какие-то выставки и показы. В то время, как у меня, это единственно свободное время.
Спускаюсь по лестнице, ослепительно улыбаясь – ведь внизу в приоткрытые двери уже видно Рочестеров. Держусь за поручень так, чтобы издалека это выглядело легким касанием. На деле же, я едва не вцепилась в красивого кованного помощника – на таких каблуках не мудрено свалиться с нашей широкой мраморной лестницы.
Наконец я достигаю твердой поверхности и уже особо не напрягаясь двигаюсь по такому же идеально белому мраморному полу к парадной столовой, где кроме Рочестеров и членов своей семьи замечаю фотографов. Ну, конечно же, о чем речь⁈ Это ведь официальное мероприятие, объединяющее два богатых рода, поэтому его нельзя не запечатлеть…
– Добрый вечер! – улыбаюсь, как только переступаю порог. – Как вы замечательно выглядите, миссис Рочестер! – поворачиваю голову в сторону мамы Энди. И ведь не вру ни разу.
Женщина, возраста моей матери, выглядит также молодо, как и моя родительница – то есть, как еще одна моя старшая сестра.
– Евочка, – расплывается в ответной улыбке миссис Рочестер, а я снова чуть сморщиваю нос, когда коверкают моя имя, – девочка моя, ты еще больше похорошела! – трогает мужа за рукав. – Милый, как нашему Энди повезло! – она прижимает руку к сердцу, всем своим видом изображая любящую маму, тронутую красотой избранницы ее сына. Помещение тут же озаряется несколькими вспышками – это нанятые высококлассные фотографы спешат запечатлеть такой «семейный» момент, момент полнейшей идиллии.
Обмен любезностями продолжается, в разговор вступают мои родители, говорят дружеской семье несколько похвал об Эндрю.
Я смотрю на друга и читаю в его глазах то же самое, что ощущаю в своем сердце – легкое раздражение от того, что ему, похоже, сегодняшним вечером тоже испортили планы, и хорошо припрятанный смех от комичности всей этой ситуации.
Но когда Рочестер-старший смотрит на младшего, Эндрю подбирается и делает шаг ко мне. Становится на одно колено и вытаскивает из кармана бархатную коробочку.
– Ева, выходи за меня, – говорит и протягивает мне изумительной красоты колечко с таким бриллиантом, который точно перевесит меня однажды.
Щелкают фотоаппараты.
Я молчу и смотрю то на колечко, то на Энди. Друг напряженный до нельзя, замер в крайне неудобной позе, но на его лице так же, как и на моем, не видно ни одной лишней эмоции – что сказать, дети, выросшие в слишком влиятельных и известных семьях…
– Да, – тихо отвечаю я, даже не взглянув на родителей. Я знаю, что если они допустили всё это, значит, им действительно важна наша помолвка.
Я протягиваю палец. Снова щелкают камеры. Они продолжают делать это всё время, пока Энди надевает мне помолвочное колечко. Поднимается с колен и сразу же заключает меня в свои объятия.
– Извини, – шепчет и тут же целует меня в губы.
Со стороны наши лобызания напоминают трогательный невинный поцелуй, но внутри меня невесомое прикосновение губ друга вызывает только внутренний протест. Протест, который, впрочем, я так никогда и не решусь ни высказать, ни показать родителям и окружающим. Хочется вытереть губы, сбросить тянущее вниз кольцо и торопливо убежать в свою комнату.
Вместо этого я стою на месте и даже не так сильно отклоняюсь от Энди, едва друг заканчивает «точку», скрепляющую нашу помолвку.
Приклеенная лживая улыбка на моем лице выражает сейчас полнейшую безмятежность и… любовь? Нет, скорее какие-то умиленные чувства. Любовь я никогда в своей жизни не чувствовала. Да и вряд ли когда-то почувствую – бросаю короткий взгляд на друга и подавляю в себе рвущийся наружу судорожный вздох. Нет, Энди я никогда не смогу полюбить…
И не только Энди, я вообще никого никогда не смогу полюбить…
Впрочем, никогда не говори никогда, маленькая врушка Ева…
От чувства, что обманываю друга и весь мир, кажется, я никогда не смогу отмыться…
* * *
Мы становимся все вместе. Обнимаемся. Ну просто одна идеальная и дружная новоиспеченная семья.
Скулы сводит фальшивить, но я всё же продолжаю делать вид, что безумно рада событию, о котором узнала всего полчаса назад. Но кого это по сути волнует, правда?
На профессиональных фотографиях будет отображаться замечательная атмосфера любви и неземного счастья. А уж то, что тут нет ни первого, ни второго так это никому не важно…
Наконец-то мы отлипаем друг от друга и усаживаемся за стол. У меня бурчит живот, но, к счастью, этого за оживленными разговорами совершенно не слышно.
– Задаешься вопросом – зачем им всё это нужно? – поворачивает ко мне голову Энди, сидящий рядом. – И – почему сейчас? – продолжает так же тихо.
Я поднимаю на него глаза. Нет, это, в принципе, не то, что меня сейчас интересует. Я прикидываю успею ли я хоть пять минут пообщаться с Джесс, которая написала, что ждет с нетерпением нашего общения. Но Энди об этом знать не обязательно. Да, впрочем, уверена, что ему и не интересно.
Но, несмотря на это, я киваю.
– Твой отец заручился поддержкой всего штата, – переходит на полный шепот друг. – И теперь он точно выиграет эти выборы, – подмигивает и иронично продолжает. – Так что, моя будущая женушка, вскоре мы с тобой станем чаще мелькать на первых полосах газет.
– И то, что сейчас прессу не читают – тебя не смущает, Энди? – я не удерживаюсь от шпильки.
Если честно, я и понятия не имела, что мой отец решил пойти в политику. Всю свою жизнь он спорил с дедом по этому поводу. Дед-политик мечтал, что сын пошел по его стопам и продолжил работать на благо американского общества. А мой отец не собирался этого делать. Поэтому они постоянно ругались и одно время даже совсем не общались.
Впрочем, далеко от политики мой отец всё равно не ушел – он работал политтехнологом, выводящим на мировую арену тех или иных претендентов. «Творец королей», как окрестила его пресса.
Там, где он появлялся, выборы выигрывал обязательно тот, на кого отец в тот момент работал. Именно с работой папы связаны постоянные переезды нашей семьи. Но теперь, кажется, эти переезды на время прекратятся…
– Те, кто имеет влияние на этот мир, читают, – выдергивает меня Энди из мыслей, отвечая на мой вопрос. – И ты это не хуже меня знаешь, Ева, – склоняет голову к моему плечу, и тут же меня ослепляют несколько вспышек.
Я едва не дергаюсь, но всё же остаюсь на месте, мило улыбаясь другу.
Стараюсь не думать о том, что жизнь при свете вспышек прессы теперь будет преследовать меня неотступно… Впрочем, сейчас, как и всегда выбора-то у меня и нет особо…
* * *
Наконец-то этот сумасшедше долгий вечер заканчивается. Уходят, вынося дорогостоящую технику, фотографы, исчезают пиар-менеджеры, нанятые нашими семьями, прощаются Рочестеры…
Я уже предвкушаю, как отправлюсь к себе, сниму немного давящее живот платье и скину туфли. И всё же несмотря на такие несущие облегчение мысли я не сбрасываю маску радушия с лица – мило улыбаюсь миссис и мистеру Рочестерам, демонстративно поглаживая кольцо, радостно машу рукой Энди.
– Дорогой, ты был великолепен! – мама подходит к папе и сдувает невидимую пылинку с его пиджака. – Надеюсь, вы извините меня. Пойду прилягу. Я немного устала.
– Конечно, дорогая! – отвечает папа, чуть сжимая ее кисть. – Отдыхай. Спасибо за подготовку всего этого торжества.
Услышав это, я удерживаюсь от того, чтобы прямо сейчас не закатить глаза. Подготовка, как же… Наверняка всё это мероприятие, да еще и в сжатые сроки, подготовил специально нанятый первоклассный персонал.
Мама разворачивается и с энергией, которой бы хватило, чтобы зарядить как минимум одну Теслу, цокает к лестнице. Там она с грацией, достойной королевы, быстро поднимается по ступеням и исчезает из виду.
Я бросаю взгляд на папу и опускаюсь на стул. Если он не спешит в свой кабинет, чтобы работать, значит, что у меня есть немного времени, чтобы пообщаться с единственно близким мне человеком.
– Как ты, Ева? – отец подходит и присаживается рядом. Спрашивает не просто, чтобы спросить. Его действительно волнует, как я.
Я вздыхаю. Жаловаться на ужасно тесные, как оказалось, туфли или на само мероприятие я, естественно, не буду.
– Немного устала, – отвечаю тихо.
С папой можно не прятаться за панцирем вечной радости, а быть собой.
– А ты как? – задаю вопрос, заглядывая ему в глаза. Хочу услышать о политике от него.
Папа понимает это и откидывается на спинку стула:
– Я решил пойти в политику, – смотрит на меня, считывая все эмоции. Кивает, когда находит подтверждение тому, что я уже знаю это. – Энди сказал? – теперь уже киваю я. – Я особо не собирался… – начинает объяснять, я превращаюсь вслух. Не знаю, почему, но меня эта тема особо интересует – ведь именно из-за этого когда-то ругались дедушка и папа. – Но тут… – отец замолкает, явно подбирая слова, – в общем… так получилось.
У меня не получается удержать брови, мгновенно взмывшие вверх.
«Так получилось» – это явно не про моего отца. Он всю жизнь просчитывает все свои ходы и выверяет всё с точностью перфекциониста. Этому же учит и меня. А теперь «так получилось»…
Я растерянно смотрю на свои ногти.
– Ясно, – говорю. Хотя на самом деле ничего мне не ясно. – Что ж… рада помочь, – взглядом показываю на кольцо.
– Я тебе за это безмерно благодарен! – восклицает папа и немного поворачивается, чтобы… обнять? Но тут же останавливает свой порыв. – Расскажи мне, как тебе в новой школе, – просит.
На моем лице сразу же расцветает улыбка. Хоть кому-то в этом мире есть до меня дело – и это так приятно. Несмотря на то, что мама уже наверняка рассказала папе, как мне в этой школе, я хочу поведать ему о своих ощущениях и чувствах.
Описываю здание и двор, рассказываю об одноклассниках и Кайе, делюсь информацией об учителях и их предметах. Только о сероглазом парне я ничего не говорю.
Уверена, папа не одобрит моего увлечения противоположным полом. Скажет что-то вроде того, что сначала нужно закончить школу и Гарвард, а потом уже находить себе мужчину.
Тем более, что сейчас в глазах у всего мира у меня есть Энди. В общем, некуда спешить.
Впрочем, может он и прав… Вон сколько лет прожил с моей мамой. Папуля наверняка знает, что он говорит.
Нечего мне думать о сильной половине человечества. А особенно о ледяном арктическом взгляде красивых серых глаз…
Вот только почему-то их обладатель отказывается убираться из моей головы. Засел и ничем его оттуда не выбьешь…
Мы с папой общаемся еще минут двадцать (всё равно с Джесс созвониться уже не успею), а потом я отправляюсь готовиться ко сну.
Кольцо кладу на тумбочку около кровати. Это я теперь с ним и в школу ходить должна?
Глава 6
Райан
– Какая красавица! А кольцо-то какое! – восторженный возглас Вики прервал мои размышления об истории, предмете, который мне нужно было бы подтянуть в школе.
Хлопок какой-то макулатуры, упавшей на потертую поверхность деревянного стола, заставил меня поднять на девчонку глаза. Рядом, не отрывая взгляда от тарелки, усиленно жевал Джейк. Брат усиленно делал вид, что мы с ним на этой маленькой кухне, щедро залитой осенним солнцем, совершенно одни. Значит, снова поругался с Вики.
– Газету где взяла? – не разглядывая прессы, спросил я. Мы точно не выписывали ничего такого. Лишние траты мы себе позволить не могли. Тем более на такую чушь, как Chicago Today.
– Украла, – буркнул Джейк, ковыряясь в каше.
– Ничего я не украла! – взвилась, как пришпоренная лошадь на дыбы, Вики. – Я всего лишь почитать взяла. Позаимствовала у соседей. Всё равно они поздно встают. А я как раз успею ознакомиться с новостями нашего штата, – девчонка нагло уселась на стол рядом с нашими тарелками.
Вики была такой же бесцеремонной, как и мой брат Джейк. Вот уж и правда говорят два сапога – пара. Хотя, эти двое чаще собачились, чем были милыми друг с другом, но присутствию Вики с утра в нашем доме я уже давно не удивлялся.
Не глядя на девушку в коротких шортах, я встал из-за стола и, помыв тарелку в мойке, произнес:
– Спасибо, Вики, – девушка кивнула. – А это я верну соседям, – подхватил газету.
Уже выходя из кухни услышал, как брат опять ругается со своей то ли девушкой, то ли, как он периодически утверждал, «никем». Вики возмущалась тем, что наглец мог бы взять пример с младшего брата и поблагодарить сжалившуюся над ним женщину. Джейк рычал, что эта сжалившаяся женщина явно мечтала его убить, иначе не спалила бы кашу.
Я покачал головой и подхватил тяжелую сумку. Сегодня вечером у меня по расписанию был хоккей. Впрочем, я бы и без расписания болтался на льду. В свободное от работы время, конечно.
Забросив сумку в багажник моей видавшей виды раздолбанной тачки, я подошел к участку соседей. Только собрался бросить газету у них на пороге, как фотография на первой полосе привлекла мое внимание.
«Обручение года – Ева Ловато и Эндрю Рочестер» – гласила надпись.
Присмотревшись я увидел новенькую, припершуюся в нашу школу на последнем году обучения. Огромное кольцо явно перевешивало ее хрупкую фигуру.
Дальше разглядывать не стал, отбросил макулатуру так, словно она была ядовитой змеей, и вернулся к машине.
Раньше я никогда не обращал внимания ни на своих одноклассников, ни вообще на кого-то из других учеников этой элитной школы. Презрение – это то, как можно было охарактеризовать мое отношение ко всей этой богадельне. Но вчера я впервые почувствовал что-то иное. Вчера, увидев эту… мажорку я ощутил поднимавшуюся в душе ярость.
Сам не мог объяснить, почему именно она – ведь богатых здесь много, да вся школа, – но эта… мисс «Совершенство» нехило зацепила. Не понимая, за что, но я уже люто ненавидел эту брюнетку, с которой не перекинулся ни одним единственным словом. Впрочем, она что-то там блеяла, пыталась о чем-то пообщаться. Но этим вызывала во мне еще больше неконтролируемуй злости.
Повел шеей, выгоняя непрошенную гостью из мыслей, завел авто и отправился к Нику.
* * *
– Привет, дружище! – Ник крепко пожал мою протянутую руку, когда я вышел из салона, чтобы открыть ему багажник. – Ты как?
– Нормально, – я пожал плечами. Друг явно спрашивал, как себя чувствует мое плечо, которому немного досталось на прошлой тренировке. – А ты? – подождал, пока Ник забросит свою сумку, и аккуратно сам закрыл свою рухлядь.
Мы уселись в машину, друг пока мне так и не ответил. Я завел авто и повернулся к Нику с вопросительным выражением на лице. Это было так не похоже на него – увиливать от ответов. Значит, в его жизни происходит что-то из ряда вон выходящее.
– Говори уже давай, – подначил друга, не трогаясь с места.
Тот пожевал губы и выдал:
– Родаки прилетают на этих выходных.
– И? – насмешливо поднялась моя бровь. Ник не из тех, кто будет прятаться от трудностей, а непродолжительная встреча с его родителями, которые прилетят из-за океана всего на несколько дней, точно не могла его взволновать. По крайней мере, не настолько, чтобы сейчас вести себя, как барышня на выданье.
– И не только родаки… – добавил друг и поспешно отвернулся к окну. В его речи проскользнул едва заметный акцент, который было слышно только тогда, когда он плохо держал себя в руках.
Я заглушил авто и положил ладони на руль.
– Рассказывай, – смотрел на дорогу прямо перед собой, чтобы еще больше не зацепить Ника. Наверняка, так ему признаться будет легче.
Парень тяжело вздохнул и наконец-то открылся:
– С ними прилетит Ника… с отцом… – выругался почти беззвучно.
По тому, как он произнес имя девушки, я понял, что Ника – это та самая зазноба, по которой мой друг сохнет не первый год. Он никогда об этом не рассказывал, но в разговорах иногда мелькало то, что его сердце занято. Только, насколько я знал, эта Ника до сих пор не отвечала взаимностью Нику.
– Ну если с отцом… – подколол я его, делая многозначительную паузу. – Может, познакомить хочет?
– Дурак ты, Райан, – буркнул Ник, снова отвернувшись к окну. – Наши родаки давно дружат. Еще до нашего рождения…
Я промолчал, ничего не ответил. Да и что тут скажешь? Друг не сильно-то распространялся насчет своей личной жизни. А я, в принципе, не лез, да и не собирался делать этого в будущем.
Вновь завел тачку и вырулил на дорогу.
Какое-то время мы ехали молча. Потом я взглянул на часы. Со всеми этими остановками я уже существенно опаздывал.
– Высади меня на повороте, – Ник правильно понял мое действие. Понял, что я уже не успеваю в школу.
Я ничего не ответил, просто продолжил движение. Пять минут мне ничего не решат, а ему пилить отсюда до своего универа будет довольно долго.
Кроме того, несмотря на дряхлый вид моей автомобильной старушки лишние несколько миль каждое утро она вполне переживет. А другу не приходится добираться на учебу на общественном транспорте.
С момента, как Ник продал свою машину прошло уже пару месяцев, и к таким передвижениям мы вполне привыкли. Не знаю, почему он не мог купить себе такую же рухлядь, как у меня, хоть на первое время – он не распространялся, а я не вопрошал.
– До вечера! – Ник пожал мне руку и выскочил из моей тачки.
Почти бегом отправился к дверям своего универа.
Я же силой увел взгляд от высшего учебного заведения, глуша в себе легкое раздражение и небольшую грусть от того, что мне такая радость, как учиться где-то после школы, в жизни не светит. Денег на то, чтобы получить какую-то специальность, у меня не было. Я знал, что пойду по стопам брата, и самое лучшее, что меня ждет – это должность старшего механика в какой-нибудь ремонтной мастерской.
Но… впрочем, что хоть эта возможность у меня теоретически была – ведь в автомобилях я разбирался неплохо. Поэтому жизнь работника сферы быстрого питания мне, надеюсь, Вселенной не уготована.
Я немного увеличил скорость, лавируя между спешащими на работу людьми. Не лихачил сейчас – ведь подбитый бочок какого-то дорогущего мерса мне был не по карману, но ехал немного быстрее нормы.
Эта медленная езда напрягала меня так же, как необходимость тащиться в элитную гимназию. И если в случае с авто я готов был подождать до вечера, чтобы после хоккея немного погонять на загородной трассе, то в случае школы сил ждать уже не было никаких.
Ежедневно видеть перед собой напыщенные морды расфуфыренных «сливок общества» мне, откровенно, претило.
Я припарковался на парковке, кинув под стекло липовый талончик. Такими бумажками меня снабжал мой знакомый, шарящий во всех этих хакерских штучках. Леон должен был мне за отремонтированную тачку, а отдавал не деньгами, а тем, что мне было гораздо важнее. Ведь парковка в центре города стоила немерянных бабок. Которых у меня, естественно, не водилось.
Резонный вопрос – почему мне не могли выделить парковочное место где-то на огромной площадке у школы – разбивался о понимание того, что таким отбросам, как я, не место возле элитных рафинированных «цветочков», которые, открывая рот, зачастую воняли как мусорки в самых отдаленных районах. В переносном смысле, конечно. В прямом – они обливались духами самых известных торговых марок.
Впрочем, это меня не особо парило. Пусть обливаются, только держатся от меня где-то подальше. В идеале – за пару миль, было бы отлично.
Именно это я и старался делать – внешне игнорируя все их попытки сконтактировать со мной в том или ином случае (позаигрывать или подраться). Внутренне же я их просто презирал. Как био-мусор. Одетый в модные тряпки.
Презирал всех до одной. Эту одну я просто ненавидел.
* * *
Я открываю входные двери в школу в момент, когда раздается звонок на первый урок. Спешу на третий этаж, где сейчас начинается углубленная физика.
Неимоверно рад, что сейчас почти не увижу никого из своих одноклассников – поскольку этот предмет практически никто из этих тупиц себе не выбрал.
Я же физику просто обожаю. Хоть и прекрасно понимаю, что учу ее больше для себя, поскольку универ или хотя бы колледж мне точно не по карману.
– Доброе утро! Извините за опоздание, – вхожу в класс, здороваясь с учителем.
Сухенький старичок Мак Каллистер кивает, показывая, чтобы я немного поспешил.
Я мгновенно оказываюсь за своей партой и замираю, почувствовав приторный запах, забивающий мне нос. Эту туалетную воду я уже ощущал. Вчера, когда, также опаздывая, поднимался по лестнице.
Крепко сцепляю зубы, чтобы не выругаться. Этого мне только не хватало. Эта вонь будет отвлекать меня весь урок.
И ведь никуда отсюда не деться. Не знаю, как я это переживу, учитывая то, что сегодня у меня физика идет сдвоенным уроком, который длится как одна университетская пара.
Один из любимых предметов сегодня настолько противен, что я едва готов высидеть до конца и не сбежать. Раздражает меня сейчас всё – начиная от тихого шелеста переворачиваемых где-то сзади страниц, заканчивая негромким жужжанием телефонного виброзвонка.
– Извините, мне надо выйти, – раздается за моей спиной голос новенькой.
И тут же она проходит по ряду мимо моей парты.
Отворачиваюсь, закрывая нос, но успеваю заметить то самое пафосно-огромное бриллиантовое кольцо на тонком девичьем пальце.
