Текст книги "Без тормозов (СИ)"

Автор книги: Марисса Вольф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

Глава 19

Billie Eilish – What was I made for?

Ева

Пробуждение было тяжелым. Будто кто-то огромный сдавил мои бедные виски и одновременно пытается оторвать мне голову, попутно насыпав в горло и глаза песка.

Пить хочется невыносимо.

Мой взгляд понемногу фокусируется на стакане воды, стоящем рядом на столике. Подтягиваю его к себе и случайно цепляю какую-то таблетку.

Решаю, что хуже мне от этого не будет – хотели бы убить, уже бы убили – и залпом выпиваю приятную жидкость.

Через пару минут мне становится ощутимо легче и я еще немного мутными глазами обвожу незнакомую обстановку.

Понятия не имею, где я очутилась. Рядом, прикрывшись подушкой, сопит какой-то парень.

Мхм… да, Ева. С совершеннолетием тебя… Хорошо погуляла.

Мысль о вчерашнем Дне рождения простреливает голову похлеще вчерашнего алкоголя. Перед лицом стоит отец со своей беременной мадам.

Я резко поднимаюсь с кровати. Пошатнувшись, едва не заваливаюсь обратно.

Понимаю – резких движений мне пока нельзя.

Поправляю задравшийся подол платья, в котором я спала, и обуваюсь. Моя обувь аккуратно стоит внизу.

Меня немного подташнивает. И как бороться с этим всем – я понятия не имею. Но тем не менее напяливаю на себя туфли и, тихо прикрыв за собой двери, выхожу сначала из комнаты, а потом из дома.

В голове пустота. Вчерашний вечер стерт подчистую. Просто с момента, как я пила на брудершафт с луной – полный провал.

Телефона, чтобы вызвать такси, у меня нет – и где оставила его я прекрасно помню. Но от этого не легче.

Звонить из чужого дома я тоже не буду.

Так и иду по дорожке куда-то вперед.

Прислушиваюсь к себе. Ничего необычного, кроме тошноты и головной боли. Внизу живота ничего не тянет.

Я – девочка большая. Хорошо понимаю, что это может значить. И отсутствие болезненных ощущений меня радует. Но всё же я решаю, что к гинекологу мне стоит сходить.

Как бы это сделать, чтобы не узнала мама?

Морщусь, вспоминая мою бедную мамулю. Вот зачем? Зачем отец так поступает с нами?

Знает же, что мы его любим. Так зачем он рушит нашу семью?

Ощущаю дискомфорт на правой пятке – так и есть. Натерла мозоль. Вот вам и известный бренд… Никогда такие больше не куплю!

Сбрасываю обувь и несу ее за каблуки.

Мне ничуть не совестно. Должно ли?

Я босая, в мятом дорогущем платье. На голове явно воронье гнездо, а не прическа. А еще наверное растерся макияж.

Я сегодня в первый раз не ночевала дома.

И – вишенка на торте – первый день, как мне исполнилось восемнадцать.

Здравствуй, взрослая жизнь…

* * *

Запретив себе всякое осуждение касательно того, где и с кем я проснулась, я выбрасываю все посторонние мысли. Оставляю только одну – насчет неверного папы.

Весь мой мир сейчас рушится. Я словно маленькая девочка на крошечном обломке скалы, пытаюсь удержаться за одинокое покрученное дерево, чтобы не слететь в глубокую пропасть, которая разверзлась прямо у меня под ногами.

Папа всегда был для меня примером. Папа был самым близким человеком во всей моей жизни. Только с ним я могла открыться – конечно, насколько позволяют приличия в нашем обществе. Только с ним я могла быть собой.

Маме до меня никогда дела не было. Уверена – нет и сейчас.

Вот только отчего-то мне всё равно становится больно. Так, будто это мне изменил мой муж. Да что там изменил – у них уже скоро ребенок будет!

Мой новый родственник? Брат или сестра?

Я мотаю головой. Не хочу думать об этом.

Не хочу и не буду.

Наконец-то я выхожу на какую-то большую улицу. Мимо меня проезжает какое-то такси, которое я останавливаю. Молчаливый водитель никак не комментирует мой внешний вид, но в его глазах мелькает плохо прикрытая жадность, едва он слышит конечную точку нашего маршрута.

Откидываюсь на спинку заднего сидения и прикрываю глаза.

Мама бы мне плешь проела, если бы увидела, как растрепаная голова ее дочери покоится на старой потрепанной коже допотопного салона.

Мамы, к счастью, здесь нет. Да и я не выгляжу презентабельно. Под стать автомобилю.

Поджимаю губы, вспоминая из-за кого я превратилась… во что превратилась. И снова злость на папу поднимается в моей душе.

Больно… как же невыносимо больно… Вот только я должна быть сильной. Мне обязательно нужно показать маме, что я, не смотря ни на что, всегда готова поддержать ее и помочь. Даже если она будет отказываться от моей помощи.

Тяжело вздыхаю, понимая, что за шумиха теперь поднимется в прессе вокруг нашей семьи. Где это видано, чтобы сенатор штата изменял своей законной жене. Да еще и с кем? С молоденькой вертихвосткой.

Нам с мамой придется, наверное, уехать из города, пока здесь всё не уляжется. Может, мы вернемся в Нью-Йорк? Это было бы замечательно. Я бы хотела увидеть Джесс. Соскучилась очень.

Уверена, подруга поймет и поможет мне пережить этот ужас, творящийся в моей жизни.

Я конечно, не буду заниматься. Да и какая может быть школа, если под воротами нашей элитной гимназии будут дежурить папарацци?

– Приехали, – перебивает мои мысли водитель.

Распахиваю ресницы, понимая, что мы стоим у наших ворот. Из них показывается охранник.

– Он вам заплатит, – выползаю из машины и босая иду ко входу во двор.

Минуя охрану, быстро оказываюсь внутри и через пару минут поднимаюсь по мраморным ступенькам.

В холле меня ожидает моя родительница, которой, вероятно, уже сообщили, что я вернулась.

– Ева! – округляются глаза мамы, едва она видит в каком виде вернулась ее дочь. – Чем вы там с Энди занимались? – и дальше не дает мне вставить ни слова. – Когда он сказал мне, что ты останешься у него на ночь, я и подумать не могла, что ты придешь в таком, – презрительно кривится, пройдясь по мне взглядом, – в таком виде. Надеюсь, ты никому не попалась на глаза. Это же такой удар по репутации Ловато. Немедленно переодевайся. А потом обедать и в школу.

Запнувшись всего на секунду, я ловлю себя на мысли, что нахожусь уже на полпути к моей комнате. Я так привыкла во всем ее слушать, что делаю раньше, чем могу осмыслить свои поступки.

Давлю в себе вздох.

Ладно, от того, что я немного оттяну время, хуже точно не станет. Всё уже случилось.

– Мисс Ева, – моя горничная ошарашенно смотрит на меня, едва я появляюсь в своей комнате. Лу как раз убиралась, расставляя на моем столе подарки, которые, видимо, принесли сюда без моего ведома. – Что с вами? – переходит на шепот. – Вы… вы в порядке?

Хоть одна душа действительно беспокоится за меня, а не за то, что меня в таком виде увидят другие.

– Лу, помоги мне переодеться, – прошу я ее. – Хотя нет. Запиши меня, пожалуйста, к гинекологу. У меня всё в порядке, – дергаю головой, понимая, что подумала Луиза. – Только запиши так, чтобы мама об этом не узнала.

– Хорошо, – выдыхает Луиза и вытаскивает телефон из кармана своей формы.

– Я буду в ванной, – отправляюсь туда, желая как можно быстрее привести себя в порядок.

Носить в душе то, что лежит там со вчерашнего вечера, я больше не в силах. Ощущаю себя бомбой замедленного действия. Мне нужно как можно скорее поговорить с мамой.

– Я записала вас к своему доктору, – в ванной появляется Луиза. – Вот адрес и время, – протягивает мне листик с данными. – К вашему записать вас не могу – ваша мама сразу же об этом узнает, – оправдывается горничная.

– Хорошо, – говорю машинально. В этой ситуации мне в принципе любой врач подойдет. А уж тот, о котором пока не узнает моя родительница, будет приоритетней.

Быстро купаюсь. И, пока Луиза сушит мне волосы, пристально оглядываю себя в зеркале. Говорят, восемнадцать – это уже вполне ощутимо взрослый возраст. А я себя чувствую так же, как и вчера.

С одной поправкой только…

Моя жизнь разрушена до основания…

Не осталось ни камня на камне от семьи Ловато…

Вздыхаю, пока Лу помогает мне одеться.

– Мисс Ева, – тихо произносит горничная, – у вас точно всё в порядке? Может, я поищу психолога какого-то? Миссис Ловато об этом не узнает, – смотрит на меня, ожидая моего ответа.

Отрицательно машу головой.

Мне точно психолог не нужен. Разве только для мамы. Я не знаю, как она переживет эту новость.

– Всё хорошо, Лу, – говорю я, запихивая листочек, который она мне дала, в свою сумочку. – Поверь.

Теперь уже вздыхает Луиза. Но больше ничего мне не говорит.

Подхватываю сумочку, спускаясь в столовую.

Там с недовольным видом и бокалом вина меня за столом встречает мама. Проходится по мне цепким взглядом, словно проверяя, как я сейчас выгляжу.

Внешне – я в порядке, мама… А вот внутри… кто там видит, что внутри у меня апокалипсис и разруха?

Присаживаюсь и беру вилку.

– А где кольцо? – внимательный взгляд мамы выжигает дырку в моем пальце.

Отвожу глаза.

– У Эндрю, – вру ей в лицо. Я не хочу расстраивать ее еще больше, чем я сейчас это сделаю. Она сказала, что я ночевала у друга. Пусть будет там. На самом деле я понятия не имею, куда делся мой бриллиант. Я сама только сейчас это заметила. Это не то, что меня волнует. – Мам… – замолкаю, не зная, как преподнести ей горькую правду. Не так-то и сложно сказать кому-то, что твой любимый – в прошлом – папочка – полный козел. – Знаешь… а папа-то вчера так и не приехал… – незаметно сглатываю, а потом выпаливаю на одном дыхании: – Ему совершенно не до нас было… Он там… – прикусываю губу. Он там – что? Развлекался? Поглаживал беременный живот своей пассии? Шумно выдыхаю. – Он там другОЙ женщиной занят был.

Зажмуриваюсь.

Всё теперь назад пути нет.

Тишина.

Мама молчит. Я растерянно открываю глаза. И понимаю, что…

– Ты… ты знала? – ошеломленно шепчу. По ее лицу видно, что эта новость не была для нее новостью…

– Ева… – мама пытается сказать мне что-то.

Я перебиваю ее, останавливая жестом. Впервые в жизни я так веду себя по отношению к родителям. Но ведь и они впервые в жизни делают всё это.

– Ответь! Ты знала? – вопрошаю с надеждой, что всё же ошиблась.

Мама на миг поджимает губы, потом спохватывается – морщины же будут – и смотрит на меня, не мигая.

– Знала… – произношу беззвучно. Она знала о том, что отец там…

Она кивает.

Я бросаю вилку на стол. Она с грохотом ударяется о стакан с соком, разливая оранжевую жидкость.

– Ева, послушай, – спокойным тоном произносит моя мама. – У взрослых всё иногда не так… не так, как кажется. Всё гораздо сложнее.

– Что – сложнее, мама??? – я поднимаю на нее голос. Впервые. – Что сложнее? Любить свою семью и не изменять? Да? Ты ведь папу любишь! – замираю. – Неужели ты папу не любишь?

– Почему? – переспрашивает мама и делает небольшой глоток из своего бокала. Откидывается на спинку стула. – Люблю.

Я ошарашенно мотаю головой, отказываясь верить в то, что вижу.

Она спокойна. Ей наплевать.

– Так не любят! – я буквально кричу.

Мой мир теперь не просто рушится. Кажется, я уже вылетела через озоновую дыру в другую галактику, минуя палящее солнце.

– Много ты знаешь, как любят, – раздраженно отмахивается мама. Ну да. Я же маленькая, ничего не понимаю. – Можно, любить одного человека, а жить с другим, – спокойно договаривает она, допивая до дна свой напиток. – Как я или твой отец.

– То есть? – мои глаза выпадают из орбит. – То есть – как ты? Кого же ты любишь, если живешь с папой⁈

– Ну… – мама делает манерное выражение лица, которое должно дать мне понять, что я лезу не в свои дела.

– Погоди… – я прищуриваюсь. – Только не говори, что это… – кривлюсь с отвращением, – твой фитнес-тренер… Ты с ним проводишь столько же времени, сколько и отец на своей работе.

Мама ничего не говорит.

Да мне и не надо.

Я по лицу читаю ее ответ.

Резко вскакиваю из-за стола, подхватывая сумку.

– Куда ты?

– К Энди, – бросаю через плечо, выбегая из столовой.

Вру. На самом деле я еще не знаю, куда я иду.

Куда угодно, только подальше отсюда.

Я всегда думала, что у меня нормальная семья. Да, со своими странностями. Но у кого их не бывает? Но в целом у нас всё же лучше чем… чем у кого?

В голове вспышкой всплывают какие-то незнакомые лица. Смеющиеся парень с девушкой и я с ними за столом. Я не помню, что мы делали или о чем мы говорили. Ничего не помню, если честно. Но та приятная атмосфера запала мне в душу. Отпечаталась в сердце.

Мне с ними было так… душевно, что ли?

Так по семейному…

Боль полосует по сердцу, распарывая мое нутро. О семье мне больно думать.

Прыгаю в машину и захлопываю дверцу, прежде чем мама как-то меня остановит. Но она, видимо, и не думает идти за мной. Ждавший меня в авто водитель сразу же стартует с места.

Прячу лицо в ладонях, уже не сдерживая слезы.

Глава 20

Devil Eyes – Luke Muzzic

Райан

Прислонившись спиной к стене, я наблюдаю, как паркуется черная машина представительского класса. Вышколенный водитель в строгом костюме выскакивает из авто и быстро открывает заднюю пассажирскую дверь.

Я не ошибся. Почему-то был уверен, что это приехала новенькая.

Сквозь приоткрытую дверь я вижу, как Ева поднимает голову и окидывает местность непонимающим взглядом. Она явно не осознает, где она очутилась. Она что, не собиралась сегодня ехать в школу?

Новенькая на мгновение замирает, словно решая, идти или нет. А затем ее взгляд стекленеет, на лицо словно надевают каменную маску.

Ева подхватывает с сидения сумку и с достоинством выходит из авто.

Я отталкиваюсь от стены и медленным шагом направляюсь к ней. Ноги буквально волоку, ожидая пока она пройдет охрану.

Не то, чтобы я особо горел желанием узнать о ее самочувствие – хоть Джек мне сегодня утром весь мозг вынес по этой теме – но всё же подойти мне сейчас нужно.

Краем глаза наблюдаю, как мимо меня проносится Кайя. Та самая, которая для новенькой «не подруга». Блондинка застывает у охраны с этой стороны и тоже ждет, пока Ловато соизволит очутиться во дворе школы.

Как только мажорка минует охрану, к ней подскакивает ее «не подруга» и начинает что-то щебетать. Я с интересом смотрю на Еву, выражение лица которой ни на мгновение не меняется. Кайя явно разговаривает сейчас с каким-то железным манекеном, занявшим тело новенькой.

Девушки продолжают медленное движение в сторону входа в школу. Блондинка что-то толкует бесчувственной Ловато. Та, похоже, не слушает вовсе. Вообще. Даже не кивает.

Я вижу все это, остановившись у дерева. Подходить пока, думаю, не стоит. Не лучшее время. Впрочем, когда мои одноклассницы проходят мимо меня, я делаю попытку привлечь внимание Ловато.

– О, Райан! Привет! – смущается Кайя, заливаясь краской.

– Ева, можно тебя на минуту? – спрашиваю у новенькой, параллельно кивая блондинке.

Та чуть сознание не теряет от избытка чувств. Не ожидала, что я умею говорить спокойно? Или что я могу подойти первым, да еще и к Ловато?

Новенькая останавливается. Смотрит словно сквозь меня стеклянным взглядом. Не говорит не слова.

– Кайя, отойди, пожалуйста, на минуту, – обращаюсь к блондинке, но продолжаю гипнотизировать Ловато.

– Кхм… – раздается сбоку. – Ев, все в порядке? – спрашивает подругу.

Та молча кивает. И Кайя наконец-то удаляется.

– Ты забыла, – протягиваю ей ее кольцо, которое уже раз двадцать успела обсмотреть девушка моего брата. Вики его «детально оценила».

– Хм… – вот и все, что произносит Ева Ловато.

Протягивает тонкую ручку и аккуратно, буквально невесомо, подхватывает свой бриллиант, чтобы тут же… не глядя, закинуть его в свою сумку.

Потом новенькая поворачивается и просто уходит в школу.

Не говоря ни слова.

Ни одного гребаного «спасибо» не вылетело из ее королевского рта, которым она вчера без умолку трещала на моей кухне.

Я стою совсем обалдевший, пока меня из раздумий не вырывает звонок, доносящийся со школы.

* * *

На уроках Ловато тоже отсутствует. Но не в плане своего физического нахождения здесь – тело сидит за партой, а вот душа, похоже, куда-то улетела. Это замечают даже учителя. Вначале они пытаются к ней «достучаться», но потом один за одним оставляют свои попытки.

Не нужно быть сверхумным, чтобы понять, что у девчонки что-то случилось. Вряд ли это нормальная практика даже у мажоров так напиваться посреди проезжей части.

Меня, в принципе, это вообще не должно волновать. Я передал кольцо. Всё. С меня хватит.

Теперь Вики с Джеком мне не вынесут мозг, что я поступил не по-человечески. Я сделал, что они просили. А дальше – умываю руки.

Возвращаюсь мыслями к урокам. Чтобы вырваться из нищеты мне нужно учиться.

И я учусь.

А после учебы – еду к Джеку в автомастерскую.

– Ты передал? – кряхтит из-под авто мой братец.

– Ага, – отвечаю односложно и ныряю под другую машину.

У меня всего пара часов есть перед хоккеем. Некогда их тратить на тупую мажорку. Ныряю в работу с головой – тут интересная головоломка. Нужно понять отчего с явной периодичностью возникает проблема.

Ровно через пару часов я вылезаю из-под автомобиля, по быстрому принимаю душ и собираюсь отчалить.

– Ева сегодня придет к нам в гости? – второе предложение, которым меня удостаивает брат за сегодня.

– Нет, конечно, – застегиваю куртку. – Что ей тут делать?

Подхватываю свои манатки и, не слушая брата, которые воспевает дифирамбы великолепной Лавато, быстро иду к машине.

К счастью, хоть на хоккее мне этой темой никто не выносит мозг. Я могу отлично оторваться, гоняя по всей Арене наперегонки с Тейлором и Джеком.

Потом ребята отправляются в нашу излюбленную кафешку, а я снова еду на гонки. Сегодня обещали немного поднять гонорары. Грех упускать такую возможность.

Я и не упускаю.

В конце дня я вымотан настолько, что сил хватает только на то, чтобы доползти до подушки. Которую я тут же с психом сбрасываю с кровати. Вся моя чертова постель пропахлась мажоркой.

Аррр! Да что ж это такое!

Когда она уже уберется из моей жизни⁈

* * *

Следующее утро не задается прямо с первого глотка кофе – я разливаю на себя горячий напиток, случайно переворачиваю стяпню Вики и в пух и прах ругаюсь с Джеком.

– Да пошли вы оба! – психую и, подхватив ключи, выметаюсь из дома.

Быстро запрыгиваю в машину и стартую, чтобы подхватить Ника. По дороге меня подрезает какая-то мажористая тачка. Я от души ругаюсь.

Осталось капот разбить для полного счастья – и я сегодня соберу фулл хаус.

– Да забей ты! – пытается меня образумить Ник.

Я сцепляю зубы.

– Лучше иди по добру по здорову, – стараюсь звучать не слишком грозно. Друг явно меня сейчас не понимает.

Ник, сдаваясь, поднимает руки.

– Понял-понял, – поспешно открывает дверцу и сразу же выпрыгивает из автомобиля. – Я сегодня сам доберусь на трешу.

Я его не слушаю. Включаю музыку погромче и мчусь в свое злачное заведение. Я уже опаздываю. Главное – чтобы впустили.

Бросив тачку, где и обычно, я спешу на учебу. Мне нужно успеть до звонка. В противном случае мне придется куковать здесь до следующей перемены. Двери будут закрыты. Такие уж правила у этого лицея.

Влетаю в последний момент. Ураганом лечу на третий. Двери открываю с рывка и вваливаюсь на пару.

– Здравствуйте, простите, пробки, – выпаливаю скороговоркой. И не понимаю, отчего учитель на меня вообще никак не реагирует.

Смотрю туда, куда он смотрит – оказывается, на мажорку.

На миг замираю у двери.

Кажется, не только у меня сегодня день не задался. У нее, похоже, жизнь вообще не сложилась.

Вид у мажорки… кхм… мягко говоря… помятый… Мятая рубашка на выпуск, перекрученная юбка и полное отсутствие пиджака…

Я отмираю и в два шага оказываюсь у своей парты.

– Что ж… – следом за мной просыпается учитель. – Давайте… что ли… начинать… – делает такое лицо, что каждому понятные его мысли насчет Ловато.

Вот только вслух он ничего не говорит. Слишком дорожит своей работой.

– Ева, тебе надо хотя бы причесаться, – рядом с мажоркой шипит ее «не-подруга» Кайя. Ева никак не реагирует на ее слова – похоже, мисс Ловато сейчас в своем особом мире, в прострации – то есть. – Я сейчас тебе свою расческу найду, – шепотом продолжает Кайя.

Весь класс с интересом наблюдает, как блондинка вытряхивает содержимое своей сумочки на парту и начинает активно в нем рыться.

В дверь стучат.

– Здравствуйте, – в класс заглядывает директор. – Мне нужна мисс… ЛОВАТО⁈ – на последнем слове его интонация прыгает, говоря вопросом – «какого черта здесь происходит⁈»

Впрочем, его вполне можно понять. Расхристанная мажорка имеет весьма непрезентабельный вид. Не расчёсанные волосы торчат во все стороны, на лице остатки былого макияжа, одежда – словно ее месяц не стирали.

Мисс «Идеал» реагирует на директора так же, как и на всех остальных. То есть – никак.

– Кхм… – пытается достучаться до мажорки директор. – Мисс Ловато… Ева… пожалуйста, прошу вас пройти со мной, – по прежнему ноль реакции. – Ева! Мне звонит ваш… кхм… ваш папа…

Последнее слово, похоже, как-то действует на мажорку.

Она впервые за всё время урока поднимает голову и смотрит в сторону директора.

Молчит и смотрит.

– Ева, вам нужно… – мягко начинает директор.

– К черту! – вдруг выдает Ловато. – Вас и моего папу.

Брови мистера Саттера взлетают к потолку.

– Меня? – обиженно тянет он. – Но я-то что сделал? Я всего лишь сказал вам, что ваш папа…

Ева вскакивает со стула.

– ХВАТИТ! – орет громогласно. – Я СЛЫШАЛА, ЧТО ВЫ СКАЗАЛИ! – хлопает по парте так, что все принадлежности Авы разлетаются по всему классу.

Помада летит прямо под ноги директору. Тот подхватывает ярко-красный тюбик и багровеет.

– У нас это недопустимо! – произносит, едва сдерживая в себе злость. Если бы перед ним была не Ева Ловато, он бы явно уже высказал всё, что думает этой персоне.

– Да вы что⁈ – подает издевательский голос мажорка.

В миг оказывается возле мистера Саттера, выхватывает у него помаду, красит ярко-красным цветом губы:

– Так отчисли меня, директор! – насмешливо бросает ему в лицо. – Что слабо? Мистер Саттер? – оставляет у него на щеке смачный след алой помады и, оставляя руководителя лицея за своей спиной, идет к выходу из класса. В дверях, не поворачиваясь, поднимает средний палец. – Так и передай моему папаше! – цедит сквозь зубы.

И исчезает за дверью.

Класс офигел. Директор в шоке.

Я откидываюсь на спинку стула и усмехаюсь.

Кажется, я начинаю смотреть на мажорку по другому. Вау, а она, оказывается, умеет веселиться.