Текст книги "Я твой кислород (СИ)"

Автор книги: Маришка Путилина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 46 страниц)

Кемаль шел с правой стороны от меня, а Азер поравнялся, не удержавшись спросив:

– На самом деле я настолько пал в твоих глазах? Могу с готовностью разубедить.

– Не стоит бросать слова на ветер, Азер, – удостоила я коротким взглядом, продолжая идти. – Имели дело – знаем.

– Ты не выслушала.

– Ты не предоставил возможности выслушать. Когда мой родственник пропадает, а на молотке я нахожу кровь – перестаешь строить иллюзии.

Вот и поговорили. Я зашла в помещение и крикнула собравшимся девушкам:

– Дамы, прошу освободить помещение ненадолго. Пожалуйста, – добавила я. Они послушались меня, а сестры Куртулуш поспешили вслед за ними, но я остановила. – А вас я попрошу остаться, леди.

Нас оставили наедине, братья стояли в напряженной позе, а Азер не спешил начинать, злобно покосившись на Кемаля. Протянув руку, я попросила Кемаля:

– Дай пистолет и выйди наружу.

– Еще чего, – хмыкнул он, но заметил, что я не шучу. – Ямач и так меня прибьет, если узнает, что я позволил ему зайти в Чукур.

– Не ты позволил, а я и хочу тебе напомнить, что я кровная внучка Идриса Кочовалы и считай, что именно от его имени я приказала тебе. Выполняй, Кемаль, – с нажимом произнесла я, сжав зубы.

Покачав головой, он достал пистолет и передал мне, удостоив Азера многозначительным взглядом, вышел из помещения, оставляя дверь открытой и вставая чуть ли не на пороге. Йылмаз и Акиф остались стоять по бокам от меня. Сняв пистолет с предохранителя, я не поднимая головы, кивнула Азеру на дальний стол:

– Садись и говори что хотел, пока я не передумала.

– И в правду выстрелишь? – я резко подняла голову, вздернув упрямо подбородок. Не научился ты еще определять мое состояние, Барон.

– Перед тобой стоит Кочовалы, а они как правило, когда берут пистолет, то готовы выстрелить. Пошевеливайся, – сжав губы в тугую полоску, я проследила, как он подошел к столу и отодвинув стул присел, дав знак сестрам сесть напротив.

У него есть три младших сестры в которых он души не чает, а по своему печальному опыту могу предполагать, что с ними может случится, что угодно только из-за того, чем занимается их брат. Я потеряла двоюродную сестру, брата, которые были намного родней Акына и знаю, что делаю, когда разрешаю ему войти на кухню, оставаясь с ними наедине.

– Как вы? – первое, что спросил он, беспокоясь.

Сейхан же взяла роль на себя, сложив руки на груди и ответила братцу:

– Благодаря Карадже и ее семье в порядке. Спустя полгода наконец-то не слышим свиста пуль пролетающих рядом с головой, – моя девочка.

– Прости, конечно, сестренка, но смею тебе напомнить, что именно Ямач Кочовалы заставил убить Мурата – твоего мужа. Также Салих Кочовалы убил Саваша – твоего брата.

По тонкому льду, ходишь, Азерчик. Опасный блеск стал заметен в глазах прежде скромной, кроткой Сейхан. Она выросла, Азер и теперь ты просто так ей ничего не предъявишь.

– Верно, я не забыла, поэтому не утруждайся лишний раз об этом напоминать. Только вот ты на моем месте никогда не окажешься. Я потеряла брата не благодаря семье, Кочовалы и готова поклясться тебе в этом.

– О чем ты? – не понял он, а другие сестры склонили головы, не решаясь отвечать братцу, как их острая на язычок сестра. Ну в последнее время стала таковой.

– Ты потерял брата, Азер, а на Мурата тебе было наплевать. Ты никогда не сможешь понять, каково это потерять любимого человека, который заставляет твое сердце биться учащенно и ты чуть ли не с детства мечтаешь выйти замуж за него. Что с тобой будет, если Карадже пришлют черный конверт? Прежде чем ответить, просто послушай, что никто из них не умирал легкой смертью. Никто из Кочовалы. Что если вместо Акшин Караджу накачали наркотиками, например, через несколько дней? Могущественный, стремящийся Азер Куртулуш стал бы бегать в ее поисках?

Я заметила, как пальто на его спине натянулось из-за того, как он напряг спину. Азер наклонил голову, приоткрывая рот, не решаясь что-либо ответить. Именно, Азер. Никто лучше нас не узнает, кроме как близкие. Перед тобой уже не маленькая девочка, которая разговаривает лишь по приказу. Сейхан уже взрослая женщина, испытавшая слишком большое в жизни потрясение, но не ты.

– Они и вам мозги промыли, – все-таки хрипло ответил Азер, поднимая голову и теперь по его лицу ничего нельзя было прочитать.

– Сейхан, думай, что говоришь, – не вытерпел Акиф, а я же вздернула брови в удивлении, посвистывая обратила внимания на него и он заткнулся, когда я повернула дуло пистолета в его сторону. Не стоит вмешиваться.

– Я знаю о чем говорю. Узнай правду изначально, Азер, а потом нападай на невинных людей. Чего вообще ты ждал от нашего разговора?

– Вы не должны жить у посторонних людей, когда у вас есть собственный дом, – пояснил своего появление Азер.

– Ах да – дом, в котором нас чуть вместе с матерью не грохнули, а братьев и сестер похитили. Если начинаешь говорить, то заканчивай продолжение, не стыдясь своего положения, – осадила она ловко братца, а я же скривила губы в улыбке, не скрывая ухмылки. Моя школа.

– Я не хочу находиться в том доме, куда приходит дочь того из-за которого начался этот кошмар, – подала голос Перихан, а я сложила губы в трубочку, удивляясь появившейся внезапно смелости в этой девчонке.

– Сестры, вы неправы, – попытался влезть Йылмаз.

– Заткнись! – прокричали они втроем и тот сглотнул нервно.

Азер же не знал, что попадет в такую ситуацию. Толи еще будет, когда ты узнаешь всю правду. Пока не время. Вели, как назло сквозь землю провалился. Без него я не могу ничего предпринимать.

– Как оказалась Эфсун в нашем разговоре? – спросил спокойно Азер, но я знала, как у него горит душа. Его сестры были для него всем, а такое услышать сродни пытке. – Она мой партнер.

– Чего и следовало ожидать, – методично стала кивать Сейхан, – бизнес для тебя на первом месте, а мы давно уже спустились на одну, а может и больше строчек. Знаешь, ты больше не приходи. Госпожа Султан обещала нам найти здесь дом, ведь в Адану мы не можем спокойно уехать, имея фамилию Куртулуш знаменитого на всю Турцию наркобарона. В Чукуре нам обеспечат безопасность, то есть то, чего нам не смог дать старший брат.

– Я не спрашивал вашего мнения. Могу просто забрать вас отсюда и все. Я знаю, что для вас лучше, – включил свою отвратительную сторону, Азер.

– Прости, но мне недавно захотелось жить, поэтому не хочу забивать место на кладбище, – продолжала Сейхан.

– Когда ты стала такой…

– Лучше не продолжай, Азер, – уже не выдержала я, подключаясь к разговору. – Вы все пока что на эмоциях и ни к чему хорошему сейчас не придете, припираясь. Сейхан уже взрослая девушка, чтобы решать, где ей стоит жить, а госпожа Фадик отвечает за еще юных дочерей. Остановись, пока не наломал дров. Как девочки будут готовы к разговору, то я сама лично позвоню тебе и организую встречу, если конечно к тому времени ты останешься живым с такими партнерами, которых имеешь. Вам лучше не испытывать судьбу и покинуть Чукур, пока не поздно.

Азер лишь на секунду сжал ладонь в кулак, показывая свою слабость, но встал со стула и направился к выходу, смотря куда угодно, но только не на меня, но остановился, когда проходил мимо, чтобы прошептать:

– Ты сама все разрушила, но даже не представляешь на что способен я. Привыкла ранить словами, словно стреляя пулями? Но я намного страшнее, малышка. Скоро ты поймешь, что не стоило все это начинать.

Парни дали ему пройти и в последний раз посмотрели на сестер, прежде чем развернутся и пойти за старшим братом следом. Не я отобрала у тебя семью, Азер, а ты сам, но посторонние люди настолько застелили глаза, что ты теперь даже если захочешь, не увидишь истину. Я уложусь в эту неделю и уеду, тогда наконец-то я освобожусь нас обоих от этих разрушающий нас обоих чувств. Когда любят бывают ссоры, недопонимания, но в настоящей любви больше хорошего, чем плохого. Нужно закончить эту болезненную любовь, которая и не начиналась толком, а мне уже достаточно. Я не показала виду, но когда сестры обвиняли его, я чувствовала его боль и ненавидела себя за это.

Поставив пистолет на предохранитель, я протянула его Кемалю, который поспешил проводить наших гостей и пошла утешить девочек, которые расклеились. Они встали и мы все вместе обнялись, встав в кружок. Послышались всхлипы и я даже не могла разобрать, кто плакал, скорее всего все, судя по звуку. Семья Куртулуш всегда была олицетворением примерной семьи, где каждый готов был пожертвовать за своих родных, которые любили и ценили друг друга в отличие от семьи Кочовалы, а с моей помощью она развалилась. Я не хотела, но Азера не остановить…Когда человек нарочно роет себе яму и идет туда, где заранее проиграет его уже не остановить. Поскорее бы Юджель пришел в себя и все решится. Клянусь, не буду медлить после этого. Закончу раз и навсегда.

Глава 39

На следующий день нас вместе с Сейхан везла на учебу Дамла, которая вчера где-то пропадала. Она посмотрела через зеркало на Сейхан, боясь озвучить, но я смогла убедить, что ей можно доверить.

– Помнишь, господина Кемаля, которому ты между ног выстрелила? – после моего кивка, Дамла продолжила. – Он работает на Бюлента, который имеет приличную долю бизнеса в Стамбуле и на днях именно его заведение твои дяди и отец разгромили.

– И? Дамла не томи, наверняка есть еще что-то, раз ты начала.

– Он стал приставать к девочкам на фабрике, ну я и устроилась к ним, как в первый день Бюлент появился и тут же стал ко мне приставать.

Опа, а это вполне рисково с его стороны. Если дядя Джумали узнает, то даже боюсь представить в каком виде полиция найдет этого товарища.

– Дядю Джумали не боишься? Он конечно руку не поднимет, но его угрозы тоже действенны и одного представления хватает, что потом не хочется пытаться повторять.

Я не шутила. Если дядя Ямач сошел с ума только сейчас, то Джумали родился именно таким и жизнь его ничему не научила. Вот бы на Акынчика его натравить, может, испугается и отступит.

– Не говори так, зная меня, – ответила Дамла. – Пока что не скажу, но я очень волнуюсь за них. Нужно с этим что-то делать. Приехали.

Дамла припарковалась недалеко от входа в институт, а я нагнулась, чтобы ободряюще сжать плечо невестки:

– Удачи – в браке с моим дядей она пригодится, – она намахнулась, но я со смехом отклонилась, находя выход. – Лучше расскажи дяде Ямачу или моему отцу, тогда они наконец-то наведаются к ним и решат то, что давно требовалось разрешить. Мы ушли.

На занятиях я постоянно обновляла новости, ведь не могла поверить в то, что видела. Весь интернет взорвался вестью о том, что компания принадлежавшая Байкалу развалилась с треском и в таком состоянии ее точно теперь никто не купит. Акции понизились, многомиллионные договора разорвались из-за некачественной работы служащих, а инвесторы отказались иметь дело с госпожой Эфсун. Смотря на экран телефона я вспомнила вчерашний ужин. Госпожа Фадик с бабушкой сдружились и в нашем меню появились новинки, приготовленные руками матери Азера, но я во время трапезы задумалась, откинувшись на спинку стула и вертя вилку перед глазами. Мама как-то ненормально на меня смотрела, хотя сама в последнее время не отличалась трезвостью ума.

– Что-то не так, дочка? – спросила бабушка, тревожась, а я и бровью не повела, не отвлекаясь от такого важного занятия.

– Просто задумалась. Ба, по сути наша семья главенствует в Чукуре, верно? Мы держим лицо, не можем позволить себе многого, у нас присутствуют обычаи и нормы, нарушать которые нельзя.

– Верно. К чему этот разговор, Караджа? – я смогла ее заинтересовать. Склонив голову немного в бок, я продолжила.

– То, что мы не смотря на наш статус остаемся теми, кто мы есть. Помним, откуда наш род и чего стоило нашим родным добиться куска хлеба. Мы не брезгуем работой и помогаем другим. Посмотри, – я указала ей на вилку, – мы едим только одним прибором, без ножа. Почему? Потому что мы из народа и нам так проще употреблять пищу, не хотим выделяться, ведь это не принято. Но вот не все готовы так поступать. Есть люди у которых статус стоит на первом месте, они могут побрезговать с тобой общаться только из-за имени, откуда ты, – мой взор упал на дядю Ямача, который так и застыл, как и я с вилкой в руке, задумавшись. – Это не правильно. Человека красит человечность, а не твоя родословная, власть и деньги. Мы дети улицы и именно она учит намного лучше всех институтов и люди здесь намного душевнее, чем целый зал интеллигентов в театре.

– Ты хочешь бросить институт? – не уловила мысли моя мать, но была та, которая поняла о чем я хотела сказать.

– Ты права, Караджа, – согласилась со мной, госпожа Фадик в глазах которой я нашла поддержку.

Мы вчера подумали лишь об одной особе – Эфсун. Именно она побрезгует выпить, например, чашечку чая на наших улицах, стены которых не очень чисты. Я была зла на дядю, наверное, поэтому и сказала. Азер прав, мы не заслужили этого, но дядя с готовностью бежит к Эфсун и проводит ночь, лежа на ее коленях. Мне обидно. Очень. Все имеют право на счастье, но только не я.

Когда за нами приехал Кемаль, то мне позвонила Эфсун, но я сбросила вызов, не желая разговаривать. Пусть еще больше побесится. Но моим планам не суждено было сбыться, стоило нам въехать в Чукур, как мне пришло сообщение:

«Я еду позади вас, так что лучше тебе выйти. Пока не поздно…»

Ух, как страшно. А у кошечки начинают лезть коготки, жаль Азер ей не подпилил. Я попросила Кемаля отвезти Сейхан домой, а я сама дойду, соврала ему, что нужно зайти в дом Дуйгу, а по дороге ее встречу. С трудом, но он согласился. Когда он уехал, я встала на краю тротуара, озираясь и держа руку рядом с пистолетом, мало ли. В это время здесь безлюдно, поэтому я решила испытать удачу и вышла на середу дороги, наконец-то приметив серебристую спортивную машину. Бесится, раз едет с такой скоростью, но Эфсун тоже меня заметила и видимо, решила задавить меня, а я лишь с готовностью расставила руки в сторону. Попробуй. Ты как никто другой знаешь, что в этом случае получишь гнев Кочовалы (Ямача в том числе), а также поддержку Азера потеряешь. Да, я чертовски удачливо влилась в это дело и пользуюсь своим положением. Машина с визгом остановилась в нескольких сантиметрах от меня, а я лишь цокнула, пнув машину слегка. Какая все-таки ты трусиха, Эфсун по природе. Гены Байкала точно обошли тебя.

Эфсун раскрыла дверь нараспашку и налетела на меня, достав пистолет, приставляя к моему лбу. Точно, не в него. Байкал был более устойчив к подобным ситуациям.

– Скажи хоть одну причину по которой я не должна нажать на курок, – заорала она как резанная, а я улыбнулась играючи.

– Причин полно, а главная из них – ты не сделаешь этого. Знаешь почему? Мы с тобой разные в этом вся и суть, – не приятно впивался метал в лоб, но что поделать, мы люди привыкшие. – Ты берешь в руки ствол, показывая какая ты крутая, но максимум что ты сделаешь – ранишь. Как моего дядю. Столько раз у тебя появлялась возможность его убить, но твоя ранимая, аристократичная натура не позволяет этого сделать. Тебе даже ягненка жалко, не то что человека.

Хватка ослабла, но палец с курка она до сих пор не убрала. Наивная.

– Как будто ты сможешь, – сомневалась Эфсун.

Секунда и я достаю пистолет, прислонив к ее виску, снимая с предохранителя. Все – шутки кончились и перед тобой именно та Караджа у которой ты отняла родных.

– И бровью не поведу, – я схватила ее за волосы у самого основания другой рукой, но она по-прежнему не убирала пистолет, утяжелено дыша из-за нервов. – Ты находишься именно в том месте, где пистолет берут в руки лишь с лишь одной целью – убить. Так научил весь район мой дедушка, чью смерть ты оплатила, так же делала и моя тетя Недрет, которую убили люди твоего отца и ее сына, который еще был совсем маленький. Что теперь скажешь, дрянь? Сомневаешься?

– Это было единственное, что осталось в память от отца… – она опустила ствол, обессилено падая на капот машины, а я отпустила ее волосы, пистолет же не стала убирать.

– А у меня ничего не осталось после Акшин, я даже не могла попросить у нее прощения. Тысячу раз я могла нажать на этот курок, убив тебя и Азера, но меня научили поступать честно в отличие от вас. Что делал дядя в твоем доме целую ночь? Говори! – закричала я.

– Спал. Не знаю почему, но он засыпает только с помощью моих рук, – ей было неловко об этом говорить, она пыталась деть руки куда угодно. – Пришел ночью и умолял дать ему поспать, а я не смогла прогнать. Откуда узнала?

Опустив пистолет, я убрала его обратно за пояс брюк, одергивая красную куртку и садясь рядом с ней. Как же мне это надоело, кто бы знал.

– Счет не сравнялся, Эфсун, – не стала я отвечать на вопрос. – Бизнес никогда не будет равнозначен человеческой жизни. Ты разрушена. Знаю. Мечешься, когда думаешь о моем дяде, но даже не представляешь в какую западню тебя кинули. Последний раз говорю – уходи, иначе умрешь. Станешь еще одной невинной жертвой, а их поверь уже перевалило больше сотни, если считать все наше окружение, а не только тех, кто связан кровью.

– Ты тоже мечешься, – мы обе находились в подвешенном состоянии и говорили приглушенно, силы разом покинули наши тела. – Из-за Азера все твои переживания. Как тебе удалось лишить его семьи?

– С твоей помощью. Ты толкнула их сделать этот шаг. Стараешься не замечать, но Азер такими темпами скоро станет трупом. Даже собственная мать чувствует это. Стоит мне его успокоить, сделать шаг назад, как ты натравливаешь его еще больше, но видишь, что Кочовалы в итоге победят.

– Не я его травлю, а Ямач, – возразила она обессилено. – По поводу победы ты ошибаешься. После того, как ты уничтожила память об отце, пощады не жди. Я на полном серьезе, Караджа. Я не остановлюсь после этого. Ты поплатишься за все.

– Возможно, именно я этого и жду, – произнесла я и почувствовала некой облегчение. Да, мне стало легче, когда я озвучила свои мысли.

Эфсун удивилась и открыла рот, но я оттолкнулась и пошла дальше, засунув руки в карманы куртки, уходя прочь. Моя смерть лишь станет освобождением. Я всегда боролась за жизнь, но с каждым днем интерес к ней пропадает. Прежняя Караджа начинает иссыхать из-за душевных мучений. Нужно успеть, иначе не удастся спасти.

Бабушка сразу же поймала меня, приказав помочь девочкам на кухне, а потом уже разбираться с уроками. Лишь под вечер мне удалось взять в руки телефон и я новь попыталась дозвониться до Вели, но все без результатов. Где же ты?

К нам неожиданно зашла Ханде – мама Кахрамана, которого назвали в честь моего дяди сразу же после его смерти, а дал такое имя Ямач, так как именно тому, кто вставал во главе района удостаивалась честь называть новорожденного и прочитать молитву. Этот малыш для всех имел важное значение, хотя в таком возрасте не мог понять. Кемалю особенно, ведь дядя Кахраман был для него с самого детства примером.

– Караджа, добрый вечер. Мне срочно нужно сходить в магазин. Могу попросить тебя посидеть с ним?

– Без проблем, – я с готовностью взяла ребенка на руки, а Ханде положила красный мяч на стол.

– Спасибо. Я ненадолго.

Дети – моя слабость и об этом знает весь район. Посадив Кахрамана на правый бок, я взяла мячик и предупредила бабушку:

– Мы немного поиграем здесь неподалеку.

– Только не долго, а то уже начинает темнеть, – попросила бабушка, а я охотно согласилась.

Народ собирался около домов, чтобы посидеть с соседями, но мне эта улочка показалось узкой и слишком опасной для игр с ребенком. Одному Богу известно, сколько раз на этой улице, рядом с кофейней и в ней устраивалась перестрелка. Свернув на соседнюю улицу, где практически никого не наблюдалось, я поставила Кахрамана на землю и кинула мяч, который он поймал.

– А теперь давай мне, малыш. Кинешь, тете Карадже? – вытянув руки, спросила я, а малыш тут же бросил мне, радуясь, что я не смогла поймать.

– Ах так, ну я тебе сейчас покажу. Только найду мяч и поймешь с кем связался. Подожди секунду, – попросила я трехлетнего Кахрамана.

Обернувшись, я стала искать мячик и увидела в трех метрах от нас, поэтому встала с корточек и мигом дошла до него, но подняв услышала крик и резко повернулась. Кричал Кахраман, а какой-то мужчина взял его и побежал. Бросив мяч, я достала пистолет и побежала следом, доставая рацию, которую совсем недавно раздала чукуровцам.

– Внимание всем, перекройте все входы в Чукур, чтобы не одна живая душа не вышла из района. Кахрамана похитили. Живо двое-трое бегите по сигналу.

Я ускорилась, но мужчина резко повернул на другую улицу, пробираясь по задам и мимолетно повернул голову ко мне. Ибрагим. Удар под дых. Именно он работал на Азера и его лицо я детально успела изучить.

– Стой, – я стрельнула в воздух, но его это не остановило. У него преимущество – ребенок.

Адреналин закипел в моей крови и я не видела ничего, кроме очертания мужской фигуры впереди себя. Кахраман заплакал, а я прибавила скорость и перед мужчиной выстроились два мальчишки из моей команды, забирая ребенка, а я подбежала и с разбегу толкнула его на землю, падая сверху. Мужчина резко развернулся с целью скинуть меня, но я приподнялась, но не для того, чтобы дать ему пространство, а направить пистолет:

– Три секунды, чтобы сказать, кто тебя заказал. Раз. Два. Не играй со мной я выстрелю, – сквозь зубы прорычала я.

– Гори в…

Не медля, я нажала на курок, а потом еще раз и еще раз, вставая так, чтобы ребенок не видел, но Мерт догадался увести его к матери. Ко мне прибежал Каан, который оступился, когда увидел лежащего мужика с продырявленной башкой, а я стою над ним, не убирая пистолет.

– Караджа, у нас проблемы.

Не удивительно, ведь в Чукур беда не приходит одна. Смирив убитую гниду ненавидящем взглядом, повернулась к Каану, спрашивая:

– Что на этот раз?

– Азер похитил девушек и прямо сейчас твоя семья ведет с ним переговоры около кафе.

– Да твою же **** – закричала я, ржа с этой всей ситуации.

Вот до чего мы докатились, значит, Азер? Невинных девушек посмели тронуть? Мое тело пробрала дрожь, а пистолет в моей руке затрясся, я склонила голову набок. Правда страшна. Остановись. Не иди.

– Караджа, дай мне пистолет. Они сами все решат, – пытался успокоить меня Каан, осторожно подходя ко мне с поднятыми руками.

Решат, конечно, а я сиди и жди, пока все женщины и дети моего района помрут. Не иди. Правда страшна. В висках вновь запищало и я схватилась за ухо, щипая себя.

– Возьми его и следуй за мной, – приказала я Каану. – Пока они будут разбираться, я получу свой черный конверт.

Опустился до самого дна, похитив женщин. Упал в моих глазах окончательно. Тебе не понять преданность моего народа, Куртулуш. Мы за своих отдадим жизни, а ты не способен всего лишь довериться. Я шла по улицам Чукура, позади меня шел Каан, а мимо проходящие люди шугались меня, но вот моя команда присоединилась идя за моей спиной, защищая и обороняя. Да, мы потеряли собственную семью, но семьи моего народа до единого должны остаться в живых в память моему дедушки. Женщин и детей запрещено втягивать в разборки, причинять вред и это прописано во всех понятиях, которые существуют. Вот показалась толпа, я выхожу на сцену со стороны Кочовалы, как следовало и как будет всегда.

– Чукур – посторонись, – закричали Дуйгу с Кааном, – мать Чукура идет. Разошлись мать вашу!

Все разом обернулись, расступаясь и образовывая коридор в конце которого я увидела удивленного отца и дядю Джумали, а Ямач как будто был рад увидеть. Я обошла их и переложив пистолет в левую руку быстрым шагом дошла Азера, который не ожидал меня видеть и со всей силы залепила звучную пощечину, он аж согнулся пополам, держась за щеку. Дедушкин удар.

– У нас не принято воровать женщин. Воровать детей. Во всех группировках это выучили уже как библию, но тебя нужно всему учить. Ты не Кахрамана хотел похитить, а Идриса Кочовалы, второго в роду и ты знаешь, что за него я готова выстрелить в твою проклятую башку без промедлений, – шок отразился на его лице, когда он выпрямился, двинув челюстью.

– Караджа, пошла в дом! – приказал отец.

– Не указывай здесь мне, – обернулась я к нему и закричала, закипая не на шутку. – Разбираетесь? По клубам ходите? Вы до чего докатились Кочовалы? Несколько минут назад пытались похитить маленького ребенка – Кахрамана, которому мы дали имя дяди! Каан, неси сюда!

Я обвела свою семью презрительным взглядом, вздернув подбородок. Обернувшись к Азеру, я протянула руку вниз и почувствовав волосы, схватила уже убитого мужика за голову и сильнее сжав бросила к ногам Азера, со словами:

– Узнаешь? Ибрагим работал на тебя, но не знал, как выглядит Идрис, поэтому чуть не похитил другого ребенка, но в этом районе нет чужих детей, а есть чужие люди, которые плюют на наши устои и смеют трогать наших сестер Я так поступлю с каждым, кто встанет на моем пути. Где, черт возьми мои сестры, Куртулуш? – заорала я, подходя к нему и вставая напротив, глаза в глаза. – Хоть одна живая душа Чукура бросила неодобрительный взгляд в сторону твоих сестер? Посмела назвать сестрой врага и сделать им что-нибудь? Так какого лешего ты забрал мою семью, ублюдок?

Я показала ему, что не слаба, как Эфсун, возвращая в тот день, когда он застрелил Фатиха. С детства любой житель района готов взять в руки пистолет, защищая себя, семью и свой народ. Я не исключение. Убила и буду убивать тех, кто посмеет тронуть невинных детей.

– Твоих сестер? – переспросил Йылмаз, но похолодел и опустил глаза, когда я посмотрела на него.

– Да, моих сестер. Каждый, кто рождается, живет в этом месте имеющем название Чукур считается моим родственником, братом, сестрой, отцом, племянником и это связь намного крепче кровной. Тебе этого никогда не понять, Азер, – я указала пальцем на флаг висящий над моей головой. – Ты погряз в яме, но руку теперь тебе никто не протянет. Я уничтожу все, что тебе принадлежит. Верни девушек. Они ни в чем не виноваты. Только представь, какого будет услышать госпоже Фадик и сестрам, что их брат взял в заложники невинных девушек и позволяет их насиловать.

– Не смей! – прорычал он, а я рассмеялась, вновь дотронувшись до виска пот по нему так и струился.

– Посмею, еще как. Я порву всех за Идриса, каждого и за этих девочек. Тема изнасилования, не всем известна, кажется. Вспомни тот ужас, Куртулуш. Вспомни животное, Азерчик. Вспомни того морального урода прямо сейчас!

– Караджа, – Джеласун приобнял меня за плечи, уводя в сторону и я услышала звук затвора пистолетов.

Не получится, господа. Вывернувшись из рук Джеласуна, обошла народ и встала между двумя пистолетами, сама приставляя их к вискам. Прямо сейчас я стою между своей семьей и мужчиной, которого любила, между дядей Ямачем и Азером. Вот этот барьер я никогда не смогу переступить, поэтому лучше решить все прямо здесь и сейчас. Я прикрыла глаза, учащенно задышав, сдерживая гнев.

– Караджа, остановись! – услышала я отчаянный крик отца.

– Именно так, господа и никак иначе, – оскалившись, заявила я. – Либо вы сейчас стреляете, либо убираете пистолеты ко всем чертям. Стреляйте или испугались?! Стреляйте и решим вопрос именно здесь и сейчас. Сравняем счеты. Нажмете разом. Уверяю, каждый после этого получит облегчение, если единственное, что важно вам – месть, – стволы стали опускать, но я отобрала их, поочередно смотря на тех людей, которые мне были дороги одинаково, не смотря на свои поступки. – Слабаки. Слушайте сюда и наматывайте себе на ус – это убивает, – вытянула я пистолеты, – причиняет боль не только вам, но и тем, кого вы любите. Они настоящие, а не те в которые вы игрались в детство! Не заводите вашу мать семьи, не влюбляйтесь, если готовы умереть за одну ничтожную секунду. Один выстрел и годы мучений в сердцах у людей, вы это понимаете?

Наступила тишина, Чукур услышал меня. Дал высказаться. Пропитался моими криками. Я не слышала что говорю, ведь вместо разума, кричало мое сердце, сердце Чукура и тех, кто погиб из-за него.

– Да, я не имею права высказываться, воевать потому что я женщина, но по какому такому праву я обязана страдать? Объясните? – я обвела взглядом всю толпу и скорчив удивление, продолжила: – Не можете ответить? Тяжелее открыть рот, чем нажать на курок? Я не могу себя защищать, а терять родных могу? Почему? Где прописан этот чертов сценарий? Чего молчишь, Чукур?

– Розочка… – дядя Джумали был потрясен моим состоянием.

– Не смейте меня так называть, пока мои права не уравняются. Я в бешенстве, я на грани, Азееееер, – повернулась я уже корпусом к нему, но он ничего не мог сказать, понимая, что сам довел меня до крайней точки. – В чем провинились эти женщины? Сначала похитил меня, а потом их. Ты вообще сын Фадик? Будь я твоей матерью, то больше не посмела посмотреть в твои глаза. Запомни, если этих девушек изнасилуют, нанесут увечья, то я проживу эту боль вместе с ними и тебе известна причина.

Тишина затянулась, дядя забрал у меня свой пистолет, а пистолет Азера я ему кинула, не желая даже прикасаться к его рукам. Мое нутро кричало мне, что вот он шанс избавится от проблем, возьми пистолет и все закончится, но нет. Я сильная и смогу нанести больший удар. Невинные не пострадают.

Следующие действия удивили даже меня. Акиф оттолкнул Азера, проходя вперед и остановился, чтобы бросить:

– Прости брат, но я выбираю сторону Караджи. Если бы не она, то моей сестры сейчас бы не было в живых и я не желаю находится с тем, кто поощряет похищение таких же юных, беззащитных, как и наши сестры. Их без проблем приняла семья тех, кого мы считали врагами, но доказательств я до сих пор не увидел. Прости, но я не стану вставать на сторону животного.

Азер схватил его за локоть, останавливая и сквозь зубы, произнес:

– Акиф, ты на эмоциях. Успокойся и доверься мне.

– Тебе или той безмозглой дуре? Или же тому извращенцу? Брат, ты упал в моих глазах. Прежний Азер работал в одиночку и не давал водить себя за нос, хотя эта маленькая девочка не смотря не на что по-прежнему борется со своим гневом, – указал он на меня и вырвав руку, подошел и встал по правую сторону от меня.

Прозвучал одинокий хлопок в толпе и я знаю, кому он принадлежал – Ямачу. Ко мне наклонилась Дуйгу, чтобы шепотом спросить:

– Как думаешь, тот длинный решится на отважный шаг и отступит от своего Хозяина?

– Заканчивай уже, Дуйгу.

Тут такая напряженная обстановка, а она никак от Йылмаза не может отвязаться. Акиф стоящий рядом, тоже ждал такого шага от младшего брата. Мужику мозги в желе превратили и он идет на верную смерть, забыв про здравый рассудок и братьев за собой еще тянет.

– А где остальные? – вспомнила я количество детей Фадик.

– Уехали в Адану еще утром, – ответил Акиф.