Текст книги "Я твой кислород (СИ)"
Автор книги: Маришка Путилина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 46 страниц)
– Всмысле первую? Мы тебе кролики чтоль? Ладно, назову собаку в твою честь, так сойдет?
В итоге, когда Ямач меня отвозил обратно, я вычищала из волос торт, который мне скинули на голову с балкона, когда я вышла из подъезда. А Ямач все же смог это заснять и перекинуть мне на телефон, чтобы я показала Дамле. Улыбки до сих пор не сходили с наших лиц, как у дураков, честное слово.
– Вот, как я пройду мимо охраны в таком виде? – возмущалась я. – Ты успел принять ванную, а на меня напали, когда я уже считала, что прощена. Вроде престарелые… Ай, – меня ущипнули за нос. – Лаадно, уже бальзаковского возраста мужчины, а как дети.
– Договоришься и на том самом вручении про которое мы говорили я включу фотографии из твоего детства, – пообещал он мне, а я реально испугалась, что он не шутит.
– Ты не сделаешь этого! Нет! Тогда я переметнусь в лагерь дяди Салиха и папы, вот тогда тебе не сдобровать!
– Все, мир, – мы пожали мизинцы, прекращая уже это сумасшедствие. – Возвращаясь к нашим баранам. Ты точно заметила этот цветок на его руке?
– Скорее всего не только я, но и господин Вели, которого ты видел с утра. Почему спрашиваешь? Это так важно?
Вот так, Азер, я разрушу все твои мечты связанные со мной. Нечего пытаться уничтожать мою семью с каждым разом и надеяться, что я прощу. Ты не понял, что лимит давно исчерпан и тебе наступит конец, если хоть я еще кого-то потеряю. Таким образом, я принимаю сторону дяди, которого ты так ненавидишь и вечно соревнуешься в остроумии. Всегда буду вставать на его сторону, потому что он моя родная кровь, мой защитник и герой, а не ты.
– Раз он упомянул про личную жизнь, то у него скорее всего полно девушек, которым он морочит голову. Цветы для него не знак внимания, а богатства. Будь осторожна.
– Он не посмеет, дядя. Никто больше не посмеет отнять наши жизни. Но и ты выполнишь мое обещание. Как-то некрасиво оставить его без ответа, ведь господин так потрудился: поднял трубочку, нашел номер, вспомнил математику, когда пересчитывал количество цветов и денюжки за них. Нужно отплатить, мы же воспитанные люди.
– Ох, не то ты просишь, Караджа. Давай я пораскину мозгами, как это можно сделать безопаснее для тебя или же передай мне, а я исполню.
– Мы так не договаривались, – я настаивала на своем.
– Хорошо, подумаю. Интересно, кому не повезло так? Мужику голову снесло от любви и это мне на руку. Смотри, если он появится перед тобой и меня не будет рядом, то сразу же звони. Я бы посоветовал тебе перейти на домашнее обучение, но ты и так недавно вошла в колею.
– И за понимание спасибо. Я хотела спросить тебя о другом. Что тебя объединяет с той гостьей, которую я привезла? Эфсун, кажется? Я беспокоюсь о ее состоянии, все-таки на ее жизнь покушались.
– Караджа, запретная тема. Все, наши разговоры на сегодня закончены, а то ты начинаешь переходить границы.
Музыка заполнила салон, ясно давая понять, что меня больше слушать ненамерены. Когда-нибудь я узнаю, дядя. Узнаю, но не знаю, что сделаю с информацией. Ты с ней чувствуешь себя иначе, как будто забываешь о своих муках, а мне и этого достаточно. Ничего нового, как все было запутано в наших с ним жизнях, так и до сих пор мы в подобном дерьме. Мы выползем, а вот остальные посмотрим, смогут ли вообще поднять руку после поражения.
Глава 26
В очередной раз дядя не смог переступить даже крыльцо дома, оставив меня и вернувшись в машину, поехал в неизвестном мне направление. Дома уже сидела Дамла и удивилась моему приподнятому настроению, а также заметила состояние моих волос.
– Караджа? Ты чего маску новую придумала для волос? Что за вид и откуда ты?
– Это не так важно. Бабушка, – заметила я ее и позвала к нам, присаживаясь на диван. – Я вам кое-что покажу. Только прошу, никому больше не показывайте, иначе дядя Джумали прибьет меня и Ямача в том числе.
– Джумали? – вскрикнула Дамла, а я поиграла бровями, повернувшись к ней.
– Я включаю.
Вот камера затряслась, когда Ямач побежал за Джумали, тот в свою очередь стал долбить в дверь зовя меня, но я не поддавалась и вот он повернулся и мы рассмотрели всю испачканную сладкую моську моего дяди, даже на бороду попало, смотрелось бы мило, но вот его обозленное лицо немного устрашало.
– Кто его так? – рядом я услышала мелодичный смех бабушки.
– Я. Бабушка он мне угрожал ремнем! Я спасалась, как могла, но когда я вышла из ванны он стал спокоен как удав, обнял меня и я подумала, что вот простил меня, но стоило мне выйти из дома, как с балкона полетели остатки торта, прямо попадая мне на голову. Заставила, значит, дядю Ямача отвезти меня увидеть дядю и еще помыться. Теперь мне ванна самой не повредит.
Про наш душераздирающий разговор в машине я предпочла умолчать. Слишком личное и такое не реальное. Навряд ли нам удастся когда-нибудь устроить и отпраздновать мой выпускной. Чукур всегда отрезвляет, стоит тебе замечтаться, так что не стоит.
– Джумали вроде не любит сладкое, – заметила бабушка, перестав смеяться, а Дамла покраснела.
– Я принесла его с собой. Дядя Ямач очень любит сладкое, – спасла я подругу и она в благодарность, сжала мою свободную ладонь. – Бабушка, у нас есть, что покушать? Я накормила их, но сама не успела поесть. Голодна, как волк. А вы чего не выкинули цветы? – вспомнила о еле забываемом элементе. – Как же вы ходите мимо них? Давайте я все в окно выброшу!
– Пускай стоят. Не каждый оценит омовение чаям, таким жестом, – вспомнила бабушка утренний инцидент. – Зато твоя мама вон, как в восторге от их вида. Фотографируется, подрезает ходит, нюхает. А в комнате у тебя действительно нужно разобрать – там настоящий пылесборник. Не понимаю, зачем столько медведей для взрослой девушки?
– О чем это вы? – Дамла, вот сейчас я тебе отомщу за все хорошее.
– Нужно сообщать свое местонахождение, тогда и будешь знать, – я показала ей язык, отвернувшись от бабушки.
– Караджа иди в ванную, пока волосы окончательно не склеились, – приказала бабушка. – А я пока накрою на стол вместе с Дамлой, как раз и расскажу о твоих подвигах.
– Ну, ба, – промычала я, когда меня подняли и подтолкнули в сторону лестницы.
– Я все сказала.
Как и всегда. Какая госпожа Чукура, когда мне чуть ли пятую точку не подтирают в этом доме? Стыдно-стыдно. Теряешь лицо, Караджа.
Удивительно, но я практически о нем не вспоминала сегодня и всему виной моя семья. Я скучала по таким моментам и если честно это самая длинная речь дяди Ямача, которую он произносил передо мной. Мне не верится, что он устроит мне все, что описал, но сам факт, что он подумал об этом – значит многое. Семья – это все, как говорил дедушка и я не хочу предавать его. Я не могу испытать чувства к тому, кто занимается наркотиками и имеет отношение к нашим мукам.
В комнате реально образовался детский мир, но я заглянув в шкаф убедилась, что тот мишка на прежнем месте. Его я оставлю, а остальные выброшу. Цветы в итоге завянут, а этот мишка ни в чем не виноват. Его же никто не увидит, а значит, не считается, что я приняла его подарки.
За обедом я в подробностях рассказала про встречу с дядей и бабушка по-настоящему порадовалась за меня. Она знала, что мне не хватало внимания, а дяди восполнили этот пробел, причем не во вред себе, что приятно. Обидно лишь за бабушку, которая не может даже прикоснуться к своему сыну, потому что дядя Ямач от нее шарахается. Что-то случилось и его перемкнуло, сто процентов в ту ночь и никто не знает, где он был. Голова вновь стала болеть и я сама виновата. Мало мне.
Я решила понянчится с Идрисом, пока Садиш что-то делала на кухне, а Дамла сидела напротив смотря телевизор. Бабушка спустилась же за чем-то в подвал, а мама так и не присоединилась к нам.
– Мужчина пошел в наступление? – прошептала Дамла, когда я игралась с лежачим на диване Идрисом, звеня погремушкой.
– Мужчина добился крайней степени злости и теперь в прошлом. Препятствий больше нет и вполне можно продолжить задуманное.
– А в «прошлом» он очутился до или после встречи о которой все шумят? – я показала один палец, выбирая первый вариант.
– Сейчас договоришься и бабушка узнает о твоих интересных похождениях. В следующий раз не используй духи, когда собираешься к дяде и не оставляй помаду на стакане, – поддела я и поймала летящую подушку, положив в итоге ее под Идриса, чтобы ему стало мягче. – Правда, мой сладкий? Идрис, слушай, я вот о чем подумала. Давай, когда ты вырастишь потреплешь отцу немного нервы и подадим твои документы в полицейскую академию? Уверена, после такой новости он поседеет, а мне очень уж интересно, подойдет ли ему седина.
– Ага, у Вартолу никогда не проявится седина, скорее тебя выдадим замуж, – поддела меня Дамла. – Тем более, когда мужчины этого дома слушались?
– У нас с Идрисом особая связь – тебе не понять. Если с Акыном не получилось, то мой красавчик все исправит. Верно? Ути, мой хороший. Съела бы тебя, но у меня большие планы связанные с тобой. Даю слово, вместе будем выбирать тебе невесту.
Мои сладкие речи прервал звук сообщения и я достав телефон из кармана увидела перед собой номер Йылмаза и несколько слов «У меня не получится. У Азера возникли дела». Да что б тебя, Йылмаз. Все-таки вашу фамилию нужно было переводить не, как спасение, а настоящее мощное крушение. Ничего придется самой. Именно так ему я и ответила, ставя телефон на беззвучный.
– Проблемы? – спросила Дамла, которая заметила во мне перемену.
– Все поправимо. Сейчас для меня главное племянник, а остальное решаемо, да мой красавчик? Слушай, Идрис, ты на меня пагубно влияешь. Вот спроси у своей мамы, сколько раз я отвешивала комплименты хоть какому-нибудь парню? Ни разу. Увидел бы тебя мой будущий муж, точно приревновал и разлучилнас до конца жизни, но его как видишь нет. Никому тебя не отдам.
– Придется, Караджа, – зашла Садиш, подходя к нам и присаживаясь к нам. – Но можешь вместе со мной покормить. С тобой он более спокойный.
– Душа моя, – обратилась я к этому сахарному мальчику, – намек понят. Пошли поедим, а потом продолжим воспитание.
– Это ты воспитанием называешь? – хмыкнула Дамла. – После такого он станет очень избалован.
– Кто знает, если дядю Джумали в свое время больше баловали, какой бы он был, – вставая, я бросила в нее обратно подушку, воспользовавшись замешательством. – У меня ребенок – не смей кидать.
Вечером же, я вновь под видом уборки пошла якобы для того, чтобы помочь подвинуть баки для мусора, а на самом деле собралась выкрасть тот самый пистолет. Мне удалось преодолеть крыльцо и я пошла по дорожке, как мне позвонил Йылмаз и я остановилась, принимая звонок.
– Так ты передумал? Смотри, если это так, то поторапливайся, потому что я вышла.
– Значит, зашла внутрь, – услышала я голос Барона и стала осматриваться, не поставил ли он за мной слежку. – Я не шучу, Королева. Еще один гребанный шаг, я захожу в эти ворота, говорю твоей семье, что забираю тебя и уже завтра ты получишь мою фамилию. Я выполню все до единого, ведь тебе знакомо мое влияние в Стамбуле. Ты говорила, что ты ищешь правду, а не идешь в руки неприятностям. Хочешь в тюрьму к своему отцу и любимому дяде? Не позволю. Развернешься прямо сейчас, зайдешь в дом и не смеешь и шага ступить в такой час. Я готов в любую секунду войти, как с переднего входа, так и запасного, через который ты постоянно сбегаешь. Выбирать тебе.
– Ненавижу тебя! – выкрикнула я на весь двор, привлекая внимание парней из охраны, но клала я на их беспокойство.
– От ненависти до любви один шаг, помни об этом. Целую тебя, – он чмокнул трубку, а я же закричала.
– Ааааа, – со всей силы кинула телефон, который отскочил от дерева, падая на плитку, а я же скатилась вниз, толи смеясь, толи плача. Ко мне тут же подбежали двое парней, поднимая и неся в сторону дома. Ненавижу, ненавижу тебя, Куртулуш. – Отпустите меня и принесите баки. Сейчас устроим настоящий костер.
Я сама отдернула их руки, в который раз открывая настежь входные двери и громко ступая по полу, я чуть ли не сшибла Дамлу, которая резко повернула. Да, как он смеет? Возомнил себя Королем? Я не твоя вещь, чтобы распоряжаться! Он знал, как я его ненавижу, но также и замечал, мое неравнодушие в его сторону, и следовательно сделал вывод, что я не смогу что-либо рассказать дядям, потому что боюсь за его жизнь. Чертов Ванга! Пускай идет и контролирует девушек Аданы.
Я хотела все за раз вынести медведей, но прикинув, сколько времени это займет – нашла выход лучше. Скинув поочередно в окно один за одним, я в итоге спустилась вниз, но меня остановила бабушка в дверях.
– Караджа, что ты творишь?
– Нужно избавиться от всего, что ему принадлежит. Я сожгу его плюшевое барахло, а ты если хочешь помочь, уничтожай цветы, иначе я эти шипы любому прохожему… – но я не закончила свой эффектный монолог, вспоминая, кто стоит передо мной. Бабушка не потерпит подобных выражений. – В общем, я обрисовала картину.
Один за одним я закидывала этих огромных медведей и когда никого не осталось, а огонь полыхал путем, то я собралась вынести все цветы.
– Дочка, стой! – остановила меня мама, но мою ярость не остановить. – Что с тобой не так?
– Уйди с моей дороги, пока я твою голову туда не засунула. Никто не смеет управлять нами, никто не смеет отнимать у нас любимых, а потом задаривать подарками расплачиваясь. Я в отличие от некоторых не продажная. Каково продавать дочь за цацки, мама? – вспомнила я тот инцидент, после которого решилась на отчаянный шаг. Я приподняла кофту и показала новый шрам, который видел только дядя Ямач. – Вот, что я получила в ответ. Я чуть не потеряла жизнь из-за твоей новой шубки и ожерелья. Равносильная цена? Как же ты обрадовалась, когда вернулся Акын, но он все уничтожил еще больше! Дядя узнал, что он встал на сторону того, кто собирался распространять наркотики в Чукуре, поэтому его уже который день и нет. Какова правда на вкус? Горькая, острая или какая, мама? – я отпустила низ кофты, поднимая на этот раз рукав. – Помнишь этот шрам? Нет, ты не помнишь. В очередной раз ты поругалась с отцом и сбежала, а на меня вылил всю злость, твой любимый сыночек! Акын сломал мне локоть и разукрасил все лицо, но лишь бабушка покрывала это все, чтобы никто не знал, какое животное живет в нашем доме. Бабушка стала мне матерью, а не ты! Именно из-за тебя, отца мы стали уродами! Посмотри, что со мной! Я не в порядке, мама. Моя жизнь не в порядке. Стоит мне вновь наладить ее, как кто-то начинает ломать, а на эту роль вновь претендует Акын. Спасибо за лучшие 20 лет моей жизни, мама.
Я оттолкнула ее, сняла ненавистные сапоги и сбив пару ваз с цветами прошла мимо взволнованной бабушки и Дамлы, но я игнорировала всех. Закрывшись в комнате, я опустилась на холодный пол, прикрывая глаза и откинув голову на закрытую дверь. Ты добился своего – достал наружу все те раны, который причинял даже не ты. Не на матери я должна вымещать злость, а на тебе.
Набрав единственного, кого я хотела услышать, я обрадовалась хоть чуть-чуть, что он не проигнорировал:
– Дядя, когда это закончится?
– Розочка? – дядя Джумали удивился моему звонку. – Кто посмел тебя обидеть? Ты действительно плачешь?
– Я сама себя обидела. Почему тебя не было рядом, когда Акын избивал меня в детстве? Почему-то я всех помню, кроме тебя? Дядя, прошлое сводит меня с ума, шрамы которые я вижу, не так видны, как когда-то у Акшин, но я их чувствую и ненавижу себя больше. То, что была так слаба, что не смогла его остановить, то что не хватило каких-то пару секунд и Акшин осталась бы… – я стала задыхаться.
– Спокойно, моя хорошая. Я не умею подбирать красивых фраз, но сделаю все, чтобы тебя успокоить. Подожди секунду, хорошо?
– Хорошо, – я стала массировать правое колено, которое почему-то вновь заболело и я вновь вспомнила, кто нанес мне удар по нему. Предатель. Уничтожил жизнь того, кого не станет достоин никогда.
В дверь постучались и дядя Джумали вновь со мной заговорил.
– Открой дверь, Дамле, розочка. Просто делай, что прошу.
– Мне станет легче, дядя? Разве Дамла способна стереть эти шрамы, которые вошли намного глубже?
– Открой и узнаешь. Сделай это, дядина принцесса, – уверял он меня.
Немного отодвинувшись, я не выпуская телефона из рук и не поднимаясь, повернула замок, немного подняв руку и когда Дамла смогла войти, то закрыла вновь, а меня приподняли и посадили на колени, прижимая к груди и поглаживая по голове, шептали слова утешения.
– Дамла все сделала, как я просил?
– Да, – прошептала она, не переставая поглаживать меня по голове.
– Принцесса, не смей плакать. Меня рядом нет, но представь, что это я держу тебя на коленях, успокаиваю, что руки Дамлы – мои руки. Я готов вырвать свое сердце, услышав твои рыдания, вырвать ноги этому гребанному Эльфу за все его деяния о которых я не подозревал. Мы слишком все напортачили, когда упускали ваше воспитание, заботясь лишь о Чукуре и личных нуждах. Твоя мама и отец не исключение. С Селимом у меня тоже состоит разговор, – он вновь не сдержался и заматерился.
– Не стоит с ними разговаривать, дядя. Мне уже двадцать лет и ничего не изменишь. Воспоминания не сотрутся, шрамы навечно останутся на моем теле, а мне не нужно, чтобы они исполняли роль примерных родителей. Я не могу этого выносить, дядя, – прежней веселой Караджи, которую он видел днем не было. – Я могла бы могла уже быть мертва ты ведь знаешь…
– Караджа, не смей говорить об этом! – умолял он, а мне очень важно озвучить это.
– Дослушай, пожалуйста. Когда пришел черный конверт и Сена пропала, тогда-то я и почувствовала мерзкий запах смерти, который меня не покидал все это время и лишь когда господин Вели меня спас, тогда-то я и смогла почувствовать иные запахи. Вы так о ней беспокоились, но я верила в вас, знала, что вы найдете, но Сена умерла. Мы с ней были близки, не как Акшин с ней, но все же. Она смогла поставить нас на ноги, когда мы все были сломлены и у нас отняли дом. Следующий черный конверт не удивил меня, уже тогда я знала, что настал черед именно Акшин, поэтому ходила за ней, словно ангел-хранитель и лишь один раз она попросила оставить ее наедине на могиле Сены, чтобы она смогла с ней поговорить и я не могла ничего поделать. Сена ее родная душа. Вернувшись в машину, я услышала отчаянный крик «Караджа» тогда я так испугалась за нее, мне было наплевать на себя, только бы она осталась жить. Я опоздала. После ее смерти я уже ждала черный конверт со своим именем. Мне хотелось посмотреть в глаза смерти, посмотреть в глаза убийце и плюнуть ему в лицо, но он не пришел. Я хочу увидеть хотя бы этот конверт, дядя. Хочу узнать, как меня хотели уничтожить. Хочу… – мой голос охрип от рыданий и я стала кашлять.
– Караджа, молю успокойся, девочка. Смотри, сколько мы пережили. Помнишь, когда все думали, что Садиш умерла, а на самом деле ее похитили, но мы спасли и теперь у тебя есть братик в котором ты души не чаешь? Вычеркни Акына, после всего случившегося, он не то что братом не может считаться, а мужчиной. Акын болен. Я мало уделял тебе времени, знаю, даже когда увидел Акшин, то больше общался с ней, потому что она память от Кахрамана, моего любимого брата. Ты совершенно другая, Караджа. Ты львица! Тот, кто убил Акшин и Сену не посмеет к тебе приблизится, потому что испугается. Дай мне решить некоторые дела и обещаю, что прикую себя рядом с тобой. Перестань плакать, моя львица и я назову дочку в твою честь.
– Простите, я не ослышалась? – не сдержалась Дамла, а я наконец-то засмеялась, потому что Дамла не знала о нашем разговоре. Мы втайне от нее спорили, назовет ли дядя Джумали дочку в мою честь, которую родит Дамла, а ее и не спросили.
– Дамла, не начинай! Караджа, я не шучу. Как только я переступлю порог дома, то ты сама станешь умолять меня отстать от тебя. Я буду везде с тобой: в институте, дома, на работе, только лишь в уборной ты сможешь спрятаться от меня.
Я теребила края кофты, шмыгнув, я уже спокойно продолжила:
– Дядя Ямач, как только привез сюда Сену постоянно говорил, что мы уедем отсюда, ты мне родишь двоих дочерей и сына, но в итоге мечты разрушены. Обещал, а в итоге ничего не выполнил. Я буду в порядке, а вот дядя уже нет. Ему досталось намного больше, а все из-за нас. Мы вернули наш дом, район, но здесь уже нет тех, кто создавал уют и делал желанным это место, чтобы возвращаться. Как жить дальше, дядя? Мне дальше в бронежилете рожать только из-за того, что у меня фамилия Кочовалы?
– Так, о каком ребенке речь? – прозвучали грозные нотки. – Чтобы иметь ребенка, нужен мужчина, а достойный еще не родился! – я заметила в темноте, как закатила глаза Дамла и цокнула. – Я не шучу, Караджа! У тебя есть маленький Идриска, думаю Салих не обидится, если ты его заменишь, а мы родим тебе маленькую Караджу. Я уговорю Дамлу, не беспокойся. Приставим к вам охрану, мы будем сидеть с детьми, пока ты на учебе, а остальное время делай с ними, что хочешь. Успокоилась? Смотри, если нет, то мне придется вновь рисковать, бежать к тебе, а если поймают, то я заставлю, чтобы тебя посадили рядом со мной с другой стороны решетки и ты будешь вынуждена петь мне тюркю.
– Мне уже лучше. Спасибо, что выслушал. На самом деле я зла на всех! Почему вы готовы постоянно сидеть в кабаках в мужской компании, а мне в двадцать лет в клуб запрещено выходить? Заметь, Меке и Джеласун чуть старше меня, а это уже пахнет неравноправием. Я верно говорю, Дамла?
– Не смей соглашаться с ней, Дамла! – грозился дядя. – Про возраст она решила вспомнить при этом сидя у Дамлы на коленях. Мала еще по клубам ходить.
– Дядя, а во сколько лет ты начал по ним ходить? – разговор поменял направление и я не успела понять как.
– Я другое дело. Я….
– Мужчина! Дядя на дворе 21 век, а ты до сих пор женщин за людей не считаешь. Во сколько мне можно будет, где-то в 30?
– Ты меня с ума сведешь, про клуб еще что-то говорит. Караджа, дай мне хотя бы спокойно вернутся домой, чтобы меня никто не преследовал, а потом спокойно сядем…
– В клубе, – закончила вновь за него, вынуждая еще больше злиться.
– Не перебивай. Дам для начала хороших люлей твоим родственникам, а дальше посмотрим. Не требуй большего. Представь какого мне, когда меня забрали в тюрьму ты только родилась, а когда вернулся ты уже взрослая девушка.
– То есть, он выдаст тебя замуж в сорок лет, – закончила мысль Дамла, а я ужаснулась. Это же вся жизнь пролетит.
– Отличный возраст для замужества. Как раз ты закончишь учебу, построишь бизнес– масивнес, как его там, короче что душе требуется, откроешь свои заведения в которые мы вместе и будем ходить, чтобы отгонять всяких придурков от тебя, а там как раз не заметишь, как сорок лет исполнится, – на полном серьезе рассуждал он.
– Ну, все я обратилась не по адресу. Родители готовы от меня хоть сейчас избавится, вы до сорока лет не отцепитесь, все развлечение для меня станут старые анекдоты и кроссворды, так что я умываю руки и с завтрашнего дня на стороне бабушки. Она справедливая женщина!
– Караджа Кочовалы, – ох как же дядя умел передать все свое безумство всего лишь через трубку телефона, – ты сама набрала мой номер. Теперь не отвертишься. Всегда звони мне, когда почувствуешь, что не готова вытерпеть. Мы натворили ошибок, но я не позволю их нести на хрупких плечах. Ложись спать, позвони утром, как проснешься. Послушай, это важно.
Я понимаю, зачем он это попросил. Боится за меня. Но я не смогу наложить на себя руки, не так воспитана, чтобы отнимать сама у себя жизнь, когда дяди так отчаянно за нее борются. Я единственная внучка Кочовалы на сегодняшний день и не стоит забывать о тех, которые не выстояли рядом со мной. Не потому что были слабыми, а потому что враг слишком подготовился и учел многие штрихи, которых Кочовалы не заметили. Нужно находиться в тени, переживать эти порывы под крышей своего дома, а не показывать слабость врагам.
– Если не забуду, то позвоню. Спокойной ночи, дядя. Дамла передает тебе воздушный поцелуй.
– Эй, – возмутилась та о которой я говорила, но не стала меня скидывать со своих колен, но гладить по голове перестала. – Она врет.
– Она мысли прочитала, – подхватил дядя. Все-таки мы одна семья и это видно. – Спокойной ночи, девочки. Не раскисайте без меня.
Он отключился, а мы притихли, разглядывая экран телефона. На нем стояла фотография, когда мы гуляли вместе: я, Сена и Акшин. Перед моим день рождением. Нужно сменить, пока я не сделала себе хуже. Зайдя в галерею я наткнулась на фотографии, которые хранились в секретной папке. Сейхан фотографировала нас издалека, когда мы кушали вместе с Азером вату, а потом катал меня. Другие фото сделаны Йылмазом, когда мы стали спорить с Азером по поводу породы проходившей мимо собаки, а Йылмаз вовремя подскочил к нам и сделал несколько селфи. Странно, но я скучаю по семье Куртулуш. Фадик ничего не сделала мне, также как Сейхан и Йылмаз, остальные члены семьи. Также как и Акшин не сделала ничего Азеру, хотя я уверенна, что доза была из его партии…
– Ты не могла предполагать, что это произойдет Караджа. И он тоже. Не могу сказать тебе сотри память, забудь, потому что невозможно. Ты впервые это чувствуешь, но держись. Да, ты не можешь всего рассказать нам из-за страха, но можешь прийти и просто попросить посидеть с тобой рядом, подержать за руку, чтобы ты не потеряла реальность. Твоя семья сократилась, но смотри, великий грозный Джумали Кочовалы готов собственное сердце растоптать, но чтобы ты не плакала. Цени это, потому что не у каждого есть такая семья.
– Не сожалей о прошлом, – она вспоминала наверняка о отце, который пошел однажды против Кочовалы. Дамла выбрала Джумали и мне никогда ее за это не отблагодарить. – Мы поможем же друг другу? Именно ты призывала меня стать сильной, когда я дрожала, как осиновый лист от страха. Помогла провернуть дело с Акыном.
– Это был тяжелый день. Давай ложись спать. Тебе требуется сон.
Она помогла мне лечь на кровать и накрыла одеялом. Веки мгновенно слиплись и я стала засыпать. Иногда слезы действуют, как чудодейственное снотворное, но оставляют за собой израненную душу.
