Текст книги "Обладать Кори (ЛП)"

Автор книги: Марис Блэк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

– Я не уверен, что понимаю правила. Как это все будет происходить?

Она смеется.

– Не обязательно должно быть по правилам, Бен. Это секс. Пусть все будет естественно.

Я выдаю какой-то хриплый звук, который предполагался быть смешком.

– Ну это же твоя фантазия, а не моя. Все это не слишком естественно для меня.

– Бен, ты обычно такой… агрессивный. Ты всегда главный и делаешь со мной много всего потрясающего в постели. Я это люблю в тебе. На самом деле, ты единственный, благодаря кому я набралась мужества попросить об этом, – она смотрит в сторону. – И я на полном серьезе думала, ты будешь более открыт к такому.

– Я тоже так думал, – признаюсь я. – Не знаю, что со мной. Ты права, это мечта наяву. Групповой секс… Да кто не дрочил на эту фантазию хотя бы раз? Но кто-нибудь рассказывал, как это будет ощущаться? Да никто. Порно-ролики, эротические романы, истории тех, кто попробовал… Нигде не упоминается о неловкости.

– Ну, я вообще не чувствую неловкости, – говорит Кристина. – Просто хочу вас обоих.

– Я чувствую, – тихо отзывается Кори из своего угла. – Я чувствую эту неловкость, Бен. Так что ты не один.

Он медленно приближается к нам, где мы все еще стоим лицом друг к другу, и я держу руки у нее на плечах.

– Правда?

Понимание, что он ощущает то же самое, что и я, наполняет облегчением и странным чувством товарищества.

Он кивает, встает позади Кристины, и, сняв с нее пальто, бросает его на ближайший стул. Затем медленно приподнимает свои невероятно сильные загорелые руки и обхватывает ее грудь сквозь топ пижамы. Приоткрыв рот, она закрывает глаза. Ясно видно, насколько она возбуждена от его прикосновений. Кори не отводит от меня взгляд, будто оценивая мою реакцию.

Мой член до сих пор был не особенно заинтересован, но от вида его рук на ней, как он дразнит соски сквозь шелк, он встал в полную силу.

Кори перемещает одну руку к ее челюсти и откидывает ее голову назад, открывая горло и предлагая его мне.

– Оставь метку, – его голос грубый от страсти, взгляд голубых глаз властный.

Я прижимаюсь ртом к чувствительному местечку в ямке на ключицей и кусаю, ощущая, как меня наполняет темная сила и что я касаюсь ее так впервые. Она громко стонет и дрожит, когда я всасываю кожу, заставляя приливать кровь к поверхности; я такое не делал со времен старших классов. Скорее чувствую, нежели вижу, как Кори делает то же самое с другой стороны, что делает мой член тверже камня. Мы с ним партнеры в этой порочной игре.

Кристина вскрикивает от боли или экстаза, а может, от того и другого, и извивается в наших объятиях. Я отступаю, чувствуя, как прилившая к паху кровь, опустошила мозг и рассудок. Кори тоже отодвигается, и мы обмениваемся многозначительными взглядами. Его взгляд тяжелый и полный желания. И у меня внезапно возникла настойчивая потребность посмотреть на его штаны: так же ли он завелся, как и я, – но я этого не делаю. Да и не нужно. По его лицу я вижу, что это так.

– Считай это нашим заверением, – полушепотом говорит он Кристине, которая выглядит так, словно у нее отказали колени. Ведет ее в маленькую ванную, включает свет и показывает ей ее саму в зеркале, поворачивая голову сначала вправо, затем влево. Продолговатые кроваво-красные пятна портят совершенство ее алебастровой кожи; мое более яркое и расположено чуть выше, чем Кори. – Эти метки означат, что мы оба тебя трахнем. Одновременно. И каждый раз, когда ты будешь их ощущать, видеть или думать, – будешь помнить о том, что мы собираемся сделать.

Ее глаза округляются, и она кладет руку на горло.

– А теперь уходи, – хрипло говорит он. – И не звони никому из нас. Когда будем готовы, мы сами тебя найдем.

Кивнув, она выходит из ванной на подкашивающихся ногах, останавливается надеть пальто и уходит. Ни я, ни Кори не делаем и шага, чтобы помочь ей. А когда закрывает за собой дверь, она даже не оглядывается.

Едва она уходит, Кори прокашливается и резко садится на стул, поправив штаны. Все еще не гладя в его сторону, краем глаза я замечаю, как он смотрит в направлении моего паха и тут же отворачивается. Я подрываюсь сделать еще кофе, лишь скрыть доказательство своего возбуждения. После ухода Кристины стояк уже неуместен. К сожалению, кажется, что ему на это плевать.

– Еще кофе? – сдавленно выдаю я.

Чертовы предательские голосовые связки.

– Да, конечно, – он скрещивает руки на столе и кладет на них голову, пока я наливаю кофе.

– Ты устал? – я ставлю перед ним чашку кофе, и он берет ее и делает глоток.

– Устал? – он саркастически улыбается. Не знаю, что она означает, и боюсь спросить. – Нет, Бен, я не устал. Даже рядом не валялось. А ты?

Он откидывается на спинку стула, лениво расставив ноги в стороны. Его синяя униформа плотно сидит на его мускулистой груди, а кромки рукавов врезаются в бицепсы. Больничная форма явно не создавалась на мужчин с такими пропорциями.

Его рука опускается ему на бедро, и, проследив взглядом за этим движением, я обнаруживаю, что штаны не скрывают его все еще сильного возбуждения. И он даже не пытается спрятать эту выпуклость, от которой у меня пересохло во рту.

Господи, он что, не носит нижнее белье?

Подняв взгляд, я вижу, как он, прищурившись, спокойно смотрит на меня, и тут же понимаю: он поймал меня за подсматриванием. Это самый страшный кошмар для натурала, и я отворачиваюсь, сделав вид, что вожусь с кофейником, лишь бы избежать неловкости момента.

– Мне трудно заставить себя быть таким же открытым по поводу всего этого, как и ты, – говорю я. – Ты такой легкий в общении, а я… Ну, я пережевываю всех и выплевываю, как и говорят.

– Меня еще нет.

– Все впереди. Тебе трудно понять, каково это – быть таким необщительным, когда все вокруг настолько напуганы, что ходят как по струнке. С тобой же всем легко, потому что люди, всего лишь глядя на тебя, получают дозу долбанного эндорфина, – вылив свой недопитый кофе в раковину, я вешаю на шею стетоскоп. Черт, да все, что тебе нужно сделать, – это щелкнуть пальцами, и Кристина тут же меня бросит. Конечно, в этот момент мне немного по барабану.

Не шевелясь, Кори смотрит на меня. Его голубые глаза дырявят меня насквозь, и я чувствую, что выставил себя жутким мудаком.

– Извини, – говорю я. – Стоило попридержать своим чувства. Я лучше снова вернусь к имиджу крутого парня.

– Значит, говоришь, от одного взгляда на меня впрыскивается эндорфин? – размышляет Кори с улыбкой, будто не обратив внимания на мой срыв только что. – Значит, выходит, ты думаешь, я чертовски горяч?

– Да пошел ты, Кори! – рычу я и, продемонстрировав ему средний палец, выхожу. Сквозь двери я слышу, как он хохочет.

Глава 4

Остаток ночи прошел спокойно, и, пользуясь возможностью, я успеваю подремать раз или два между составление диаграмм показателей пациентов и встреч с их родными в ER. И это очень хорошо, потому что есть ощущение, в свете грядущего мне понадобится вся моя энергия и остроумие.

Где-то за полчаса до конца работы я иду в комнату отдыха фельдшеров. Сквозь маленькое окошко в двери вижу Кори, который, склонившись над столом, пишет что-то на клочке бумаги. В комнате видно мерцание экрана телевизора и двухъярусную кровать. Я даже не подозревал, насколько тут требуется ремонт, или как паршиво, что мы, врачи, не видим причин заходить сюда.

Я тихо стучу в дверь и вздрагиваю, когда он так быстро поднимает голову, что ударяется ею об старую настольную лампу.

– Извини, у меня нет твоего номера, – говорю я. – Голова в порядке?

Он отмахивается.

– Нормально. И у меня нет мобильного. Ты можешь звонить по телефону скорой, – он жестом показывает в сторону старого черного кнопочного телефона, его близнец стоит в моей ординаторской.

Я пожимаю плечами и замечаю, что он, скомкав только что написанное, бросил это в мусорную корзину рядом со столом. Я выразительно смотрю в ту сторону, но спрашивать не хочу. В конце концов, меня это не касается.

– Я писал тебе записку, – тихо говорит он. – Чтобы по пути домой оставить у сестер.

Я хмурюсь.

– Разве мы не договорились жить в одном доме?

– Ну да… Но я не совсем уверен. Ты меня толком не знаешь. Не хочу проблем между нами, Бен.

– Интуиция мне подсказывает, все будет хорошо. И считай, что тебе повезло, когда я предложил тебе жить со мной. Я не часто… думаю о ком-то, кроме себя, – я жду в молчании, и тут меня осеняет неуютная мысль. – Боже, ты же, наверное, просто не хочешь? А я ставлю тебя в неловкое положение, заставляя тебя делать то, чего ты не хочешь? Ты ведь и меня толком не знаешь.

– Нет, – он решительно качает головой. – Точно нет. Я действительно ценю твое предложение. Просто… ты не все обо мне знаешь, и это может тебе не понравиться. И я не хочу, чтобы ты меня возненавидел. Это мой шанс начать новую жизнь, не хочу его испортить.

Боль в его глазах искренняя, и у меня в горле образовался комок. Не люблю смотреть на людскую боль.

– Слушай… – я подхожу ближе и опираюсь бедром о стол. – Мне не нравится, что ты живешь в том мотеле, ладно? Давай остановимся на этом. Живи в домике у бассейна и, если хочешь, сделай вид, что меня поблизости вообще нет. Я не стану лезть в твои дела, пока там нет ничего противозаконного или ты не испортишь имущество. То есть если ты станешь толкать наркоту у меня на заднем дворе, или же я в шкафу найду хлороформ и пакетик с белым порошком, тогда у нас появятся проблемы. А так – все в порядке.

– Ну, у меня не сильно выйдет притворяться, что тебя нет поблизости, потому что мы разделим твою девушку, так ведь? – его улыбка вернулась, и я успокоился.

– Давай по машинам. И поезжай за мной.

Он расплывается в широкой слащавой улыбке.

– У меня нет машины, Бен. Как ты относишься к ревущим мотоциклам?

***

Припарковав свой потрепанный Харлей у меня в гараже, Кори идет на экскурсию по моему дому. Мы заехали забрать вещи из его мотеля – грязную сумку из наводящей тоску маленькой комнатки. Я не могу себе представить, как человеку может хватать так мало вещей для жизни.

– Давай начнем с главного дома, – говорю я. – А твой домик оставим напоследок.

Мы возвращаемся на улицу, потому что я хочу провести его через главные кованые ворота. Как по мне, это единственно правильный способ впервые осматривать довоенный [имеется в виду до Гражданской войны 1861-65гг. В США – прим. перев.] особняк.

Пока мы шли по кирпичной дорожке, он был сплошной сгусток энергии: без конца говорил и засыпал вопросами.

– Ты действительно тут живешь? И все это твое? Мне всегда было интересно, как один из таких белых особняков с колоннами выглядит изнутри. Это ведь на самом деле старинный, да?

Его энтузиазм восхищает и смешит.

– Да, на самом деле. В стиле греческого Возрождения. Он принадлежал местному банкиру, и одно время был самым роскошным в городе. Может, и сейчас так, но разве мне судить? Я не могу быть непредвзятым. Когда я купил его три года назад, он был в ужасном состоянии, но я все восстановил.

– Он напоминает мне «Унесенные ветром».

– Ну ты не жди тут рабов и дочерей плантаторов.

– Вау! – выдыхает он, когда мы входим в фойе из черного и белого мрамора. У него отвисает челюсть, пока он глазами пробегает по изгибу главной деревянной лестницы до старинной хрустальной люстры, украшающей двухэтажное фойе. Кухня восхищает его нержавеющей сталью, шкафчиками цвета ванили и стеклянными дверями. – Это место совершенно старомодное, но при этом и современное. Мне очень нравятся высокие потолки и те прямоугольные окошки над дверями…

– Фрамуги, – помогаю я. – Они были очень распространены в домах этой эпохи.

– Это все просто невероятно. А там гостиная? Ты мог бы там закатывать чертовы балы-маскарады.

– Я многое оставил, как было, чтобы сохранить тот дух, но, насколько это возможно, не жертвуя современным комфортом.

– У вас тут действительно комфортно, док, точно говорю. Господи, у меня от этого места перехватило дыхание. Я раньше бывал в особняках, но не таких старинных. В новых нет такой индивидуальности.

– Пойдем покажу главную спальню. На первом этаже были две небольшие спальни, но я убрал стену и объединил их в одну. Там же установил большую душевую кабину. Вообще я люблю старые вещи, но не могу отказать себе в комфорте ради них. Старая сантехника была просто дерьмо, терпеть не могу ванны на ножках. Кое-кто в городе был готов мне голову оторвать за то, что я сделал с этим домом, но… он мой, и, черт возьми, я сделаю с ним все, что захочу.

Кори прыгает на мою кровать, как ребенок в мебельном магазине, что довольно забавно, потому что он выглядит совсем не как ребенок.

– Классная кровать, – он ложится на спину. – Черт, да тут все классное. Ты только взгляни на эту красоту вдоль потолка. А ты тут не в детские игры играл, когда все обустраивал, да? Я сам бы никогда не смог сделать ничего подобного. Ты весь – тот, кем бы я хотел бы быть.

Игнорируя его комплимент, я продолжаю:

– Этот дом был выставлен на аукцион за долги. Если заметил, с финансами тут у большинства не очень. И так как мало кто мог себе его позволить, он достался мне, и довольно задешево. Когда тебе достается дом за бесценок, вполне можно вложиться в его ремонт, – объяснять, почему я могу себе позволить такую недвижимость, и скрывать свой реальный капитал стало уже многолетней привычкой. – Второй этаж я тебе покажу в другой раз. Там три спальни с ванными и одна гостиная. Сам я там редко появляюсь. Со временем все тебе покажу, но сейчас мне не терпится пойти в домик у бассейна.

Мы выходим к бассейну через стеклянные двери в гостиной, и я включаю освещение и включаю автоматическое снятие покрытия для бассейна. Он узкий и прямоугольный и выложен плиткой синих, зеленых и желтых оттенков. Когда показалась вода, над поверхностью появился теплый туман.

– Бассейн раньше был жутко скучным, а теперь это в стиле старого Голливуда. Закрыть его полностью на зиму – это преступление.

– Не думал, что мог быть настолько впечатлен твоим домом, Бен. У меня такое чувство, будто я умер и попал в рай, особенно если сравнить с той комнаткой с покрытыми плесенью стенами в мотеле.

– Прибереги похвалы, пока я не показал тебе твой домик. Может, тебе не понравится.

Фасад домика у бассейна полностью стеклянный, а золотистое свечение ламп по краю карниза дарит ощущение волшебства даже серым ранним утром. Я открываю дверь, включаю свет и наблюдаю, как глаза Кори становятся большими, как блюдца. Конечно, я знал, что ему понравится.

– Это просто идеальный коттедж, – шумно выдыхая, произносит он, пробегая рукой по зачехленному дивану.

В углу под бумажными фонариками стоит небольшой обеденный стол из стекла, сервированный на двоих посверкивающим хрусталем и фарфором. Остальные стены из натурального мореного дерева, украшенные несколькими картинами с абстрактной живописью. Кори заглядывает в небольшие, но хорошо оборудованные кухню и ванную.

– Тебя меня отсюда и силой не утащить обратно в мотель, док. Предупреждаю заранее.

Со смехом я показываю в сторону техники.

– Телевизор и стерео-система. Только убедись, что выключены внешние колонки, если, конечно, не планируешь вечеринку у бассейна. И перепроверь дважды при просмотре порно.

– Сейчас для этого слишком прохладно, – смеется он. – Я про вечеринку, не про порно.

– Не обязательно. Бассейн нагревается, и есть гидромассажная ванна.

– Ну еще бы, конечно, есть, – вздыхает он.

– Не хочу, чтобы ты думал, будто я хвастаюсь, Кори. Я никому раньше это не показывал, но… сейчас я просто хочу, чтобы тебе понравилось. Чувствую себя чуток идиотом сейчас.

– Есть большая разница между гордостью и бахвальством, Бен. Не могу себе представить, что когда-либо заставлял другого чувствовать себя неполноценным, потому что обладает меньшим, нежели ты. И честное слово, это самое классное, что когда-либо для меня делали. Я серьезно. У тебя доброе сердце.

Он кладет ладонь мне на грудь как раз над бьющимся сердцем, и я заставляю себя не увернуться и не дать ему понять, что я испытываю неловкость. Хотя это абсурдно, учитывая, что нам предстоит с Кристиной.

– Ну и когда мы будем вершить действо? – спрашиваю я и попутно задумываюсь, почему я адресую этот вопрос ему, а не своей девушке.

– Сегодня перед работой. Нам нужно покончить с этим, прежде чем мы оба спятим.

– Я впечатлен, что ты кажешься невозмутимым.

– Боже, с чего ты вообще взял? Мне бы не испортить все к чертям. Хотя я уверен, причин может быть немало.

– Я не знаю, – пожимаю плечами я. – Может, просто ты лучше знаешь, как хладнокровно себя вести во всем этом, нежели я.

– Доктор Лед не может быть хладнокровным? Как-то с трудом верится.

Я смеюсь.

– Доктор Лед? Это ты только что придумал, или так меня зовут на работе?

– Ты вообще работаешь в той больнице? Или ходишь в шорах и берушах? Действительно не знаешь, что тебя там так зовут?

– Я там, чтобы спасти жизни и помочь людям выздороветь, Кори. А на идиотские сплетни не обращаю внимания.

Я не стал говорить ему, как на самом деле меня заставляет чувствовать знание, что обо мне так говорят, или что внутри во мне совсем нет того льда. Или что я работаю в ночную смену, потому что после всех увиденных смертей плохо сплю по ночам.

– Знаешь, они поклоняются тебе, как богу, – он наклоняет голову в сторону и слегка подается вперед, чтобы посмотреть мне в глаза. – Ты их герой.

– Поспи, – тихо говорю я и нажимаю на кнопку рядом с входной дверью, наблюдая, как опускаются белые шторы на окнах и стеклянной стене. – Если тут слишком светло для дневного сна, скажи. Диван тут раскладывается. Но он не их тех дешевок, так что на нем на самом деле удобно. Но если ты предпочитаешь кровать, я куплю.

Прежде чем он успевает что-нибудь сказать, я ухожу. Это был долгий день, и я с удовольствием задергиваю шторы и голым ложусь в постель Уже засыпая и кутаясь в прохладные простыни, я ловлю себя на надежде, что в домике и в самом деле не будет слишком светло. Может, стоило дать Кори поспать в главном доме.

Глава 5

Когда после трех часов дня я направляюсь к домику, там, раскрыв все шторы, отжимается Кори. Я стучу в дверь, и подскочив от неожиданности, он встает открыть мне дверь.

– Не мог уснуть, – говорит он, одетый только в старые темно-синие спортивные штаны; на загорелой коже поблескивает пот.

– Это из-за слишком прозрачных занавесок?

– Нет-нет, – уверяет он меня. – Я просто чуток взвинчен. Все нормально. У меня давно не было возможности ходить в спортзал, так что чувствую, как становлюсь вялым, – он похлопал по своим шести кубикам пресса, от чего я закатил глаза.

– Ну да, я вижу. Не представляю себе, как с таким желе ты вообще можешь смотреться в зеркало.

Он смеется и хватает синее полотенце для рук, что раньше висело в ванной.

– Нет ничего лучше, чем хорошенько пропотеть, – он энергично растирается полотенцем, от чего кожа розовеет. – Мне надо по-быстрому в душ. Дай мне пять минут, и я буду готов.

Как и сказал, он выходит из ванной через пять минут с синим полотенцем на талии. Влажные пряди темных волос спадают на лицо, на коже блестят капельки воды. Если я задержусь взглядом на его торсе хотя бы еще на немного, у меня будут серьезные проблемы с самооценкой. И меньше чем через час я предстану рядом с этим чудищем, а Кристина будет нас сравнивать. Она не раз говорила, что у меня самое горячее тело из всех, кого видела, но я уверен, взглянув на Кори, она про меня и думать забудет.

Пока я размышлял о пугающем совершенстве его тела, он прошел мимо меня в считанных сантиметрах и берет сложенную на диване одежду. Я забыл, что тут нет спальни, или, если точнее, я сейчас стою в ней, поэтому, когда он поворачивается ко мне спиной и роняет полотенце, я чуть не давлюсь собственной слюной.

– Извини, Бен, – спокойно говорит он, глядя на меня через плечо и натягивая трусы. – Надеюсь, ты не из стеснительных.

Я стараюсь, чтобы мой голос прозвучал как можно небрежней.

– Не-а… Но любом случае стоило бы как-то привыкнуть. Сегодня у Кристины мы будем оба голые, так ведь?

– Именно, – отвечает он. – Не против, если я чуток суну нос не в свои дела?

– Валяй.

– У тебя тут гораздо приятнее и просторнее. А еще просто офигенный душ в спальне, в которой я, готов признаться, просто мечтал бы поспать. Так почему ты не приглашаешь Кристину сюда на наш маленький вечер любви?

– Вечер любви… – я смеюсь над выбором его слов. – Не знаю, думаю, для меня важно, чтобы мое пространство осталось моим.

– Но вот он я, в твоем пространстве, – он надевает зеленые штаны своей формы и завязывает их.

– Ну, это другое. Ты же не женщина.

Его руки резко замирают на полпути, и он растерянно смотрит на меня.

– Ты о чем сейчас?

– У женщин есть определенные ожидания, особенно если у тебя есть деньги, и ты считаешься завидной партией. Ну ты понимаешь, что я имею в виду? Боюсь, что если я приглашу ее сюда, в течение недели в моей ванной появится ее розовая зубная щетка, потом миллион пар туфель в шкафу, ее любимые продукты в моем холодильнике, после чего она захочет сменить дизайн спальни на пастельные тона и цветочки… Следующим шагом ты узнаешь о моей свадьбе.

– Ничего себе, – бормочет он себе под нос и надевает через голову верх своей медицинской формы. – Когда ты так говоришь, это звучит пугающе. Дай угадаю: быть женатым ты не согласен.

– Да нет, согласен… – мы об смеемся от удачного выбора слов. – Ну то есть теоретически я бы хотел однажды жениться. Наверное, пока просто не встретил подходящую женщину. А так мне нравится идея встретить свою вторую половинку и создать семью, а не стареть в одиночестве.

– Хм-м-м… – Кори размышляет, но ничего не говорит.

– Я порушил твои радужные мечты своим мрачным взглядом на отношения?

– Нет, док. Мои мечты по-прежнему целы. Просто когда я познакомился с тобой и Кристиной, решил, что вы собрались жит вместе или что-то типа того. Я так решил, судя по тому, что она говорила. Возможно, тебе стоит ей что-то сказать, потому что, кажется, она заблуждается.

– Сомневаюсь. Я никогда…

– Она называет тебя своим женихом.

– Ого. Это для меня новость. До того раза с тобой я ни разу не оставался ночевать у Кристины, да и то – только потому что мы выпили. Мог бы вести машину, уехал домой.

– Ну а теперь посмотри на меня, – с улыбкой сказал он. – Я уже успел поспать у нее дома, в твоем домике у бассейна, в мотеле, в трейлере у одной цыпочки. Я настоящий бродяга, а?

– Вообще-то, как по мне, звучит круто. Иногда думаю, что я слишком надолго застрял на одном месте. Не знаю, как к этому отнеслась бы моя мама. Она всегда была любящей и заботливой. И знаю, ей бы не понравилось, что я так много времени провожу в одиночестве.

– Ну, теперь можешь сказать ей, что у тебя появился сосед. Так что теперь ты не один.

Я печально улыбаюсь, понимая, что у меня нет способа сказать это маме. Как и любую другую новость, если уж на то пошло.

– Ее нет, – говорю я ему. – Она умерла, когда я учился в университете, так что мне только и остается, что представить, как бы она отреагировала, понимаешь?

– Ох, прости, старик. Я не знал.

– Ну откуда тебе было знать?

Атмосфера стала мрачней, чем я хотел. Нужно ее оживить, но знать бы, как. Прежде чем я успел что-нибудь придумать, Кори решает добавить мрачности до максимума.

– Моя бабушка тоже умерла. Она меня вырастила, но, когда ее не стало, мне было пятнадцать. Я остался совсем один и жил на улице.

Черт, я думал, это у меня печальная история, но у него куда хуже. Хотя, конечно, это не соревнование. Никто не захочет выйти победителем из этого разговора.

– Мне очень жаль, Кори. Кажется, мы оба лишились надежных тылов.

– Давай пойдем, – его тон резко меняется, и, хлопнув один раз в ладоши, он направляется к двери. – У нас еще впереди вечер любви.

Он в большем предвкушении, чем я, и не мне его винить. Терять ему нечего. Да ни один парень бы не упустил шанс – тем более будучи новичком в городе и свободным от отношений – без каких-либо обязательство засадить удачно подвернувшейся киске.

Но это отличается от моей точки зрения, потому что я-то не чужак. Несмотря на то, что между мной с Кристиной все не особо серьезно, и я всерьез рассматриваю вариант расстаться с ней, все же по ощущением это немного похоже на подстрекательство к измене. Может, даже не немного.

***

Кристина ждет нас, одетая только в красную дорогую коротенькую ночную рубашку, что я ей купил, и те красные туфли с рождественской вечеринки. С тех пор я сказал ей, что эти туфли вызывают у меня мгновенную эрекцию, она только их и носит. Нет-нет, я не жалуюсь. Честно говоря, мне дважды начхать на эту рубашку. Я купил ее в паре к туфлям, и чтобы она надевала их всякий раз, когда я приезжаю.

Ее кружевной наряд не оставляет места для воображения. Поскольку это первый раз, когда Кори видит ее тело, я не могу удержаться и не попытаться понять его реакцию, но он отлично прячет свои эмоции.

– Привет, – говорит она и искрящимися озорством глазами сквозь опущенные ресницы смотрит то на Кори, то на меня.

И прежде чем я вхожу в дверь, она обнимает меня за шею и прижимается своими мягкими губами к моим.

Я скользнул по ее губам кончиком языка.

– М-м-м… Вишневый блеск для губ.

– Нравится? – спрашивает она.

– Не знаю. Дай-ка еще попробую, – посасывая и смакую ее нижнюю губу, я провожу по ней зубами и языком и затем отстраняюсь. – Нравится.

До этого момента я был под завязку забит беспокойством, но ей неплохо удается вымести любые негативные мысли из моей головы. И к такому приветствию я вполне смог бы привыкнуть.

Я плавно провожу рукой по прикрытой кружевом заднице и сжимаю ее. Она по-женски округлая, и у меня в штанах шевельнулся член. Я представляю ее стоящей передо мной на четвереньках, с высоко задранной задницей и вбирающей в себя его, сантиметр за сантиметром.

Прервав поцелуй, она тяжело дышит, а губы раскраснелись и припухли. А я с удивлением обнаруживаю, что моя хватка на ее заднице слишком грубая, и мгновенно опускаю руку. Видимо, я все же немного нервничаю.

Кори рядом со мной увлеченно-насмешливо наблюдает за нами.

– Почему бы вам двоим не снять номер?

– Привет, Кори, – шепотом говорит она и внезапно смущается.

Он смотрит на нее, как оценивающий взглядом свою добычу тигр, а я в недоумении от собственной реакции на эту сцену. И нахожу ее невероятно сексуальной.

– Собираешься нас впустить? – спрашивает он, и его выражение лица и интонация настолько опасные, что я едва узнаю парня, с которым провел последние сорок восемь часов.

– Ой, прости, – с придыханием хихикает она и делает шаг в сторону, чтобы впустить нас.

В комнате на каждой поверхность мерцают свечи и ароматные палочки с экзотическим ароматом, что делает атмосферу похожей на Марокко.

Я делаю глубокий успокаивающий вдох.

– Вкусно пахнет, Крис. А свечи – удачный штрих.

– Рада, что тебе нравится. А то знаешь, я волновалась, что это будет чересчур.

Кори грубо отталкивает нас и усаживается, развалившись, на диване, занимая бóльшую его часть.

– Я бы выпил сладкого чаю, Кристина.

– Ох, до чего же я ужасная хозяйка, – скованно качнув бедрами, проговорила она. – К сожалению, я не приготовила чай. Если ты действительно хочешь, я сделаю, просто это займет немного времени.

– Мы никуда не торопимся, – говорит он, даже не взглянув в нашу сторону. После чего берет пульт и находит повторный показ сериала «Мыслить как преступник», откидываясь на спинку, будто находится в своей мужской берлоге, а не дома у женщины, с которой мы собираемся переспать.

Кристина хмурится, и я ей, извиняясь, улыбаюсь. Но это не мешает мне одобрить его выбор.

– Э-э… чай звучит неплохо.

Я присоединяюсь к Кори на диване, в то время как Кристина спешит сделать чай. Понимаю, что он только утвердил над ней свое доминирующее положение, и это хорошо. Я тоже вполне могу в это играть. Это куда лучше, нежели дать ей возможность всем управлять. Кроме того, он прекрасно показал себя как мастера пикапа, поэтому кто я такой, чтобы оспаривать его методы?

– Обожаю этот сериал, – говорит он. – Эти умники круто разбираются со всей этой хренью.

– Ну или просто тут крутые сценаристы. Интересно, как они работают с сюжетом, задом наперед? Мне кажется, легче сначала написать концовку, а уже потом расписать подсказки к ней.

Кори смотрит на меня мгновение, а потом улыбается.

– Ну спасибо, Бен. Ты только что испортил для меня весь эффект от сериала.

Мы молчим, наблюдая, как следственная бригада творит чудеса. Думаю, нас обоих можно отнести к команде людей, кто решает вопросы жизни и смерти.

Во время рекламной паузы Кори удивляет меня, сняв с себя рубашку.

– Она не будет возражать, если я буду чувствовать себя комфортно, как думаешь?

Вопрос, конечно, риторический, когда он уже по пояс голый.

– М-м, нет… Предполагаю, мы здесь как раз для этого. И она еще в дверях чувствовала себя вполне комфортно.

– Ага, она отлично выглядит, старик. И эта рубашечка… А какие у нее сиськи… Уверен, ты им уделил немало внимания. Впрочем, я не удивлен. Ты мог бы поиметь, кого угодно.

Я чувствую, как краснею.

– Спасибо, но…

– Раздевайся, Бен.

Это тот же властный тон, каким он говорил с Кристиной.

Сняв обувь и носки, он встает и развязывает свои штаны, дает им упасть на пол, после чего снова садится. Хорошо, что трусы оставил. Я застываю на месте, и приходится делать усилие не смотреть в его сторону. Трудно сосредоточиться на происходящем на экране, когда он сидит рядом в одном белье.

Когда так прошло около минуты, он пихает меня локтем.

– Давай, мужик. Ты уже видел меня во всей красе. Так что твой черед.

Сняв сначала ботинки и носки, я через голову стягиваю рубашку. Кори присвистывает, чем смущает меня, но по его игривой улыбке я понимаю, что он просто хочет, чтобы я расслабился.

– Классное тело, док. Давай посмотрим на все остальное. И не стесняйся.

Я и представить себе не мог, что буду чувствовать себя в штанах настолько голым, но в двух шагах от Кори с его мужественной красотой, щедро сдобренной тестостероном, я ощущаю себя обнаженным во всех смыслах. Что я вообще делаю? Раздеваюсь по указанию мужика? И в этот момент я понимаю, что у меня почти встал – а в поле зрения нет ни одной женщины – и он это сейчас увидит.

Вот дерьмо.

– Помочь? – угрожающе предлагает он, и я вскакиваю с дивана.

– Ни хрена, – я быстро стягиваю штаны, будто это меня никак не беспокоит. – Но тебе стоит перестать тренироваться, чтобы дать шанс среднестатистическому парню хоть на какую-нибудь конкуренцию.

Я стою перед ним в одних лишь трусах и с очевидным стояком. Это вообще нормально? Его взгляд скользит по моему телу, неприкрыто оценивая. Внутри становится покалывающе горячо, и мне хочется съежиться и спрятаться куда-нибудь, где темно и безопасно, подальше от его проницательных голубых глаз.