Текст книги "Обладать Кори (ЛП)"

Автор книги: Марис Блэк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

Со смесью тревоги и нетерпения я подхожу к Амбросио и протягиваю его договор и квитанцию на подпись. Прежде чем сделать это, он медлит, беспокойно поглядывая вокруг, и я начинаю бояться, что он передумает. В голове рисуется неприятный образ, как он приказывает своим людям пристрелить меня и Майка и, запихнув Кори в свой до неприличия дорогой внедорожник, снова сажает его потом в камеру сенсорной депривации. Я вздрагиваю, когда по лицу Амбросио становится заметно, что он тоже рассматривает подобный сценарий, и прямо сейчас все мы балансируем на тонком канате между благополучным исходом и катастрофой.

Наконец он возвращает мне бумаги, где красуется его подпись – такая же высокомерная, как и он сам. Мало что давало мне столько облегчения. Внимательно изучив документы, я отдаю Амбросио его копию. На них стоят три наши имени, и поражен, как наша гадкая история уместилась на небольшом листе бумаги.

Когда внедорожник Амбросио с ревом уезжает, я тяжело оседаю на диван. Резкое понижение стресса сделало мое тело вялым и превратило мозг в кашу. Довольно долго я тупо пялюсь в потолок, слыша голоса Кори и Майка, но не в состоянии понять, о чем они говорят. Облегчение – это все, на чем я сейчас могу сосредоточиться.

Я не подхожу к Кори. Не утешаю его и даже просто не заговариваю с ним. Он тоже не подходит ко мне. Видимо, пытаясь сблизить нас друг с другом, я вырыл огромную яму.

Глава 21

Дом блистает изяществом, от пола и до потолка украшенным золотом и серебром в честь празднования Нового года. На каждой поверхности мерцают искусственные свечи. На столах стоят хрустальные бокалы, вино и закуски всех видов и вкусов.

Подготовка к вечеринке была бурной, включавшей в себя двухчасовую поездку в Атланту за смокингами, черной икрой и шампанским «Кристалл», что в Блэквуде и окрестностях никак не купить.

Окруженный женщинами, Кори стоит в углу и постукивает по бедру в такт звучащей рэп-песне – одной из его плей-листа для вечеринок. В своем крутом темно-синем смокинге от Армани и с его непослушными черными волосами, завивающимися на лбу и затылке, он напоминает мне какого-то плутоватого принца. Я не удивился, когда он отказался от бабочки и вместо нее расстегнул воротник рубашки. Даже моя гордость за дом, который мне вместе украсили, – все меркнет в его тени.

Он одновременно и самая яркая часть моей жизни, и самая темная.

Сейчас, когда дом полон гостей я начинаю беспокоиться о шуме. Перепрыгнув через небольшие декоративные ворота, которые я временно установил у подножия лестницы, я поднимаюсь на гораздо тихий второй этаж.

Толкнув дверь в одну из спален, проскальзываю внутрь. Если не считать света от розового сказочного ночника, тут темно, но я отчетливо вижу прекрасную маленькую девочку, спящую на кровати с балдахином в центре комнаты.

– Она еще не проснулась, – сидя в кресле-качалке рядом с кроватью, говорит дочь одной из дневных медсестер. – Такая милая малышка. Мне не терпится поиграть с ней, когда она проснется.

– Надеюсь, тебе тут не сильно скучно, ведь вечеринка идет внизу.

– Не-а, у меня с собой электронная книга, – она поднимает свой телефон и улыбается. – Да и вечеринки не особо люблю.

Когда я подхожу к кровати, грудь стягивает от чувства, к которому я еще не привык. Карамельного оттенка кудряшки Тайлиа веером лежат на подушке, а ресницы подрагивают, словно она видит какой-то сон. Трудно поверить, что буквально несколько дней назад она чуть не умерла. Вспоминая это, я чувствую благоговение – как иногда причудливо сплетаются судьбы разных людей.

Моя семья.

Мой скептицизм, притворяясь логикой, спорит со мной.

Так нелепо.

Он утверждает, что едва знаю двух людей, составляющих мою новую семью, которая и образовалась совсем недавно. Но мое сердце знает правду. Я связан с этими незнакомцами куда более прочными узами, чем с любыми другими людьми, которых знал всю жизнь.

– Она все еще спит? – внезапно спрашивает из-за моего плеча Кори, напугав меня своим внезапным появлением и тут же успокоив.

На его теле я чувствую запах своего геля для душа и восхищаюсь, как он сочетается с химией его тела и создает уникальный знакомый аромат. Это поражает и заставляет меня хотеть оказаться в его объятиях, кожа к коже. Но с нашей последней ночи – как раз перед историей с Амбросио, который все испортил – он даже не прикоснулся ко мне.

– Она так мирно спит, – прошептал я. – И я так счастлив, что мы можем создать ей безопасные условия. В мире столько нуждающихся в помощи детей, слава Богу, мы можем помочь хотя бы ей.

– Ты лучше всех умеешь создавать людям безопасные условия, – сказал Кори и улыбнулся. Но это не та очаровательная улыбка с ямочками, которую я хорошо знаю. Она печальная, и я начинаю грустить из-за нас обоих.

– Ты не могла бы выйти на минутку, Стефани? – прошу я нашу маленькую сиделку. Она поспешно выходит и закрывает за собой дверь.

Не в состоянии противиться своим инстинктам, я разворачиваюсь и, обняв его за талию, прижимаюсь лицом к его шее. Полной грудь вдыхаю его запах и дрожащими губами провожу по горлу. Но такой близости мне все равно мало. Я хочу, чтобы он взял мое тело, хочу взять его и стать с ним единым целым.

Отняв себя у меня, Кори отодвигается и, помявшись секунду, делает шаг по направлению к двери.

– Твои гости… Они будут гадать, куда ты подевался.

Разочарование бьет по мне чугунным молотом, но я не хочу, чтобы он это заметил.

– Ну и пусть гадают. У меня для тебя кое-что есть, прежде чем мы вернемся на вечеринку.

Открываясь ему сейчас, я сильно рискую, потому что все эти дни он был совсем не расположен к чувствам. Меня не покидает ощущение, что он мной больше не увлечен, потому что съеживается всякий раз, когда я прикасаюсь к нему, и от этого мне пусто и отчаянно внутри.

Если он меня не хочет, так тому и быть. Заставить его я не могу. Но даже если он и вправду меня не хочет, у меня есть для него кое-что напоследок.

После того как я попросил сиделку вернуться к Тайлиа, Кори молча идет за мной вниз, через ворота и в мою спальню. Пару раз нам на пути встречаются медсестры, которые явно выпили слишком много и не прочь поболтать, но мы легко сбегаем от них.

За запертой дверью спальни у нас есть неприкосновенное пространство, которого я жаждал несколько дней. Кори настороженно поглядывает на меня, наверное, думает, я сейчас начну его соблазнять, но привел я его сюда совсем не для этого. У меня для него есть куда более важное.

В шкафу под стопкой сложенных боксеров у меня была спрятана плоская коробка, обернутая голубой бумагой с белым замысловатым бантом.

Но Кори начинает отказываться, когда видит ее.

– Ты и так сделал мне много подарков на Рождество, Бен. Купил мне целый гардероб, подумать только! Я не могу принять еще один подарок. Все, что я со своей стороны могу себе позволить, – это идиотский галстук, который ты терпеть не можешь.

– Это не так, Кори. Мне он очень нравится. И потом, Рождество было во основном связано с Тайлиа. И да, я хотел, чтобы у тебя была одежда. Ты приехал в город с чертовой крохотной сумкой! – я сажусь рядом с ним на кровать, но сохраняю расстояние. – Ты почувствуешь себя лучше, имея эти подарки, если я скажу тебе, что мне надоело видеть тебя в трех видах одежды. Серьезно, это отвратительно. Ты такой уродец, что меня чуть ли не тошнит каждый раз, когда я тебя вижу. Так что считай покупку тебе одежды актом самообороны.

– Иди ты, знаешь, куда, Бен, – смеется Кори, и напряжение немного спало. – Если считаешь меня уродцем, боюсь представить, как ты ведешь себя рядом с тем, кого считаешь сексуальным.

– Ладно, признаюсь. Ты можешь нацепить на себя бермуды с золотистыми шлепками и все равно будешь самым сексуальным во всем городе. Я просто хочу, чтобы тебя окружали красивые вещи, вот и все. Давай открывай коробку.

Нерешительно улыбаясь, Кори надрывает бумагу. Отбросив упаковку, открывает коробку и меняется в лице. Он молчит так долго, что я начинаю нервничать, что все сделал не так.

Достав подарок из коробки, он держит его перед собой. Это подтверждение перехода имущественных прав на него, оформленное в дорогую золоченую рамку.

– Наверное, стоило отдать тебе его на Рождество, но я подумал, что на Новый год все же уместнее, поскольку тот символизирует новую жизнь.

Из глаз Кори текут слезы, капая на рамку, и он пытается их вытереть. Забрав у него рамку и отложив ее в сторону, я крепко его обнимаю. Его тело дрожит от всхлипов, а я просто держу его, пока из него выплескиваются эмоции. Мы сидим так довольно долго, в нашем маленьком мирке, и звуки веселья до нас едва доносятся.

Когда он наконец успокаивается и начинает говорить, его голос дрожит:

– Мне было так стыдно, что я втянул тебя в такие неприятности… Которые стоили тебе так много денег… У меня ничего нет, кроме обязательство перед тобой, Бен. Я словно облезлый бродячий пес у тебя на пороге…

– Перестань. Ты не стоил мне ровным счетом ничего. Я был так долго несчастен, что уже позабыл, как оно бывает. Потом появился ты и все изменил. А деньги, они – ничто. Они все равно были нажиты нечестным путем и хотя бы сослужили неплохую службу. Этот ублюдок Амбросио плохой парень, не ты. Он заставил тебя поверить, что ты почти недочеловек. И что он – как и любой другой – может владеть тобой против твоей воли. Это же бессмыслица! Я просто рад, что мне повезло иметь достаточно денег, чтобы от него избавиться, – мягко положив руку ему на подбородок, я вглядываюсь в его влажные глаза. – Я не купил тебя, Кори. Ты – единственный, кто может обладать собой. Вот что имеет в виду этот подарок. Я просто хотел убедиться, что ты и сам это понимаешь.

Кори подавил еще один всхлип.

– Я не знаю, что сказать…

Так много эмоций я не ожидал, впрочем, я и не загадывал наперед. Знаю только, что хотел, чтобы Кори вернул себе назад свою жизнь.

Нежно и с осторожностью я целую его в губы, пытаясь вложить в поцелуй все свое желание.

– Я хочу тебя, Кори. Ты нужен мне. Но ты мне не принадлежишь, – когда я встаю, чтобы вернуться на вечеринку, то замечаю, его глаза еще слишком красные и влажные, чтобы появляться на публике, поэтому оставляю его тут. – Присоединяйся ко мне внизу, когда будешь готов, ладно?

Уже у двери я чувствую, как он хватает меня за руку. Кори молча тянет меня назад и запирает дверь.

Он сильно целует меня, случайно стукнув головой о дверь, и мы со смехом приближаемся к кровати. Наши губы ни на секунду не отрываются друг от друга, пока мы возимся с пуговицами рубашек и кушаками, которые так долго завязывали, готовясь к вечеринке. Он почти уничтожает мою бабочку, срывая ее с меня, и в итоге она так и остается косо висеть у меня на шее, когда рубашка оказывается на полу.

Когда вся остальная одежда так же валяется на полу, мы прижимаемся друг к другу, усиливая контакт. Я стискиваю Кори в объятиях так сильно, что удивительно, как он еще может дышать, но жалобам тут места нет. Наши поцелуи становятся глубже и ритмичнее, а мой член такой болезненно твердый, что я начинаю сомневаться, успеем ли мы сделать хоть что-нибудь, прежде чем он взорвется фейерверком.

Тяжело дыша, Кори останавливается.

– Уверен, что не устал от всех этих драм, что я принес в твою жизнь?

– Ни капли. Я буду сражаться до смерти за тебя с кем угодно и, надеюсь, уже это доказал. Разве ты не видишь, как сильно я в тебя влюблен? Так. Чертовски. Сильно. Что мне сделать, чтобы ты мне поверил?

Кори ложится на кровать, пододвигается к подушкам и тянет меня на себя.

– Просто раньше мне не особо везло. И кажется невозможным, чтобы ты любил меня, как и…

Я осыпаю его губы быстрыми игривыми поцелуями.

– Ты любишь меня, Кори? Ты это хотел сказать? – прежде чем он успевает ответить, я грубо целую его, проникая языком и наслаждаясь, что его голод такой же сильный, как и мой.

Спустя мгновение он, задыхаясь, отстраняется и запускает руку в ящик тумбочки. Не говоря ни слова, он протягивает мне презерватив и флакон лубриканта, и надо быть полным идиотом, чтобы не понять, что именно он просит меня сделать.

Потом ложится обратно на подушки и, закинув руки за голову, предлагает мне свое роскошное тело в свое полное распоряжение. Свесив одну ногу с кровати, Кори другой притягивает меня ближе к себе. Выражение его лица сейчас просто невообразимо сексуально. Он сейчас так уверен в себе, скорее даже самоуверен, зная, что заполучил меня. Его настроение сильно не похоже на эмоциональные слезы, какие были несколько минут назад. Я ошеломлен этой внезапной переменой, но замечаю легкое беспокойство в его глазах, когда подползаю к нему ближе, и понимаю, что происходит что-то важное.

Для него важное.

Так же, как и в домике у бассейна, он делает вид, будто тут ничего особенного, и симулирует уверенность, от которой на самом деле далек.

Усевшись у него между ног, я кладу ладонь ему на грудь. Его сердце бьется быстро и сильно.

– В чем дело? Что случилось?

Кори сильно удивляет мой вопрос, но потом его взгляд теплеет, и он застенчиво улыбается, от чего у меня слабеют колени.

– Я, можно сказать, нервничаю. Я… хочу, чтобы ты стал моим первым, – он краснеет и пытается прикрыть лицо рукой. – Господи, я просто придурок. Если знать, что именно я делал, то меня можно назвать девственником с большой натяжкой.

Не уверен, что правильно его понял.

– Ты имеешь в виду, что не позволял никому…

Он мотает головой.

– Всегда думал, что если не стану это делать, то останусь немного чистым, понимаешь, о чем я? Это все, что у меня осталось и что я не потерял… кроме любви. Амбросио пытался настаивать, но даже когда он мучал меня, я ему не позволил. Клянусь, я бы убил его, и он это знал, – он издает смешок, а по щеке стекает одинокая слеза. – Звучит нелепо от такого, как я, да?

Я остолбенел, размышляя, существовало ли вообще дно в этом колодце эмоций, куда Кори продолжает меня погружать.

– Пожалуйста, не извиняйся за то, что романтик. Это одна из черт, что мне в тебе нравится больше всего. Как минимум, у тебя есть мужество чувствовать и признать это. Сам я годами был эмоциональным калекой. Сейчас так стыдно за себя, что позволил мелочным страхам помешать показать тебе и всем остальным, что я чувствую. Если кто и заслуживает счастливый конец, то это именно ты, а я прослежу, чтобы так оно и было.

– Будешь моим принцем? – его улыбка становится игривой, от чего у меня ниже пояса все снова пробуждается к жизни.

– Да, черт возьми, я твой принц, и не вздумай об этом забывать.

Он раздвигает ноги передо мной и смотрит на меня из-под ресниц с ленивой полуулыбкой.

Я беру тюбик со смазкой и наношу ее на его анус, который собираюсь лишить невинности, другой рукой скользя по его чудовищному члену и нежно посасывая головку. Медленно и соблазняюще я массирую его ствол рукой и губами, скользкими кончиками пальцев другой руки растягивая его и разогревая. Может, я еще новичок в опыте, в который он меня посвятил, но я чертовски уверен в своих действиях прямо сейчас.

Я поднимаю голову и замечаю, как он пристально наблюдает за мной со смесью похоти и настороженности во взгляде; я его впервые таким вижу. И уже не знаю, кто из нас больше нервничает: он или я. Всего несколько дней назад он взял меня, а сегодня мы поменялись ролями.

Поднимаюсь вверх по его телу, целуя его живот, грудь, шею, щеки и закрытые веки, после чего прижимаюсь к его губам.

– Ты готов?

– Да, – еле слышно отвечает он, вцепившись пальцами мне в затылок, когда я прижимаюсь к его входу.

– Не волнуйся, – шепчу я. – Я люблю тебя. И для меня это значит так же много, как и для тебя.

Я не жду его ответа и решительно толкаюсь в его тело, отвлекая поцелуями. Оказавшись внутри, не двигаться просто не могу. Романтика новоприобретенной любви и потеря невинности – вещи слишком разного порядка, но когда я смотрю на его изумительное тело и идеальное лицо, животная часть берет во мне верх. Такое впечатление, словно все в нем создано исключительно для того, чтобы я захотел его трахнуть. А вдобавок к этому от ощущения моего плотно сжатого члена в его тугой заднице я задыхаюсь от дикого желания кончить, хотя я только начал. Я еле заметно покачиваю бедрами, потирая изнутри его нежные ткани.

– Господи, Бен, – тяжело дыша, тихо говорит Кори. – Мне нужно… – опустив руку между нашими телами, он обхватывает свой член – это движение уникальное, принадлежащее только одному ему. Я с восхищением наблюдаю за его действиями, не переставая двигаться – поначалу медленно, но потом ускоряясь и ускоряясь, как и он сам. Наши движения идеальны, словно отражение в зеркале: когда он замедляется, замедляюсь и я. Закрыв глаза, Кори откинул голову назад, а я наклоняюсь и прижимаюсь зубами к его горлу, больше не в состоянии контролировать себя.

Голод его тела захватывает меня и заставляет яснее ощущать, что я нахожусь сейчас внутри него. А понимание, что я его первый, опьяняет и вырастает в намерение остаться его единственным. Мое тело и разум объединяются с одной-единственной целью – заявить на него непреложные права.

Наши с ним движения становятся хаотичными, и мы оба оказываемся в точке, где правят лишь инстинкты, а обещания взрыва парит где-то вне пределов досягаемости. Долго поддерживать такой уровень возбуждения невозможно, и каждое толчок стимулирует все больше, чем предыдущий. Его тело, его подрагивающие мышцы подо мной, гладкость его кожи, его мужественность, сладость черт лица в этот момент чистейшей похоти…

– Я могу трахать эту сладкую задницу целую вечность, – шепчу я ему на ухо. – Но мне нужно кончить. Ты меня убиваешь.

– Не выходи, – рычит он сквозь зубы. – Хочу почувствовать, как ты кончишь.

Моя эрекция увеличивается, и я врываюсь в него еще три изысканных по ощущениям раза, продлевая яростную кульминацию. После чего выхожу из его тела и, нагнувшись, беру его невероятно огромный член в рот, проглатывая каждую его каплю и не обращая внимания на боль в горле. Чувствую, как его сперма мощно фонтанирует, но поскольку его член глубоко у меня во рту, она там не задерживается и волшебным образом исчезает в горле.

После этого мы долго лежим в объятиях друг друга, нежась в послевкусии потрясающего секса. Внезапно до меня доходит, что у меня дома гости, а мы были тут очень плохими мальчиками.

– Что мы за хозяева? – вскочив с кровати, я пытаюсь быстро одеться, попутно поглядывая в зеркало ванной на свое отражение. – До этого мы выглядели так эффектно, а сейчас контраст ужасает. Смокинги помятые, на голове черт знает что, и я не знаю, как убрать с лица эту счастливую посткоитальную ухмылку.

Кори смеется.

– Ты действительно думаешь, что люди поймут? Это так очевидно?

– О, я думаю, очень даже… – глянув в его сторону, я останавливаюсь на полуслове. Он босиком, в расстегнутой рубашке и первоклассно сидящих темно-синих брюках. – Черт, а ты отлично выглядишь, – встав напротив него, я ныряю руками под рубашку. Провожу руками по мышцам живота, боков и спины, словно запоминаю очертания его тела, целуя его грудь и чувствуя, что хочу еще.

Мое дыхание становится неровным, и я отодвигаюсь, молча ругая свою повышенную чувствительность.

– Боже, я не могу думать, когда ты рядом и так выглядишь. Застегнись, ради бога.

На лице Кори написан чистый восторг, пока он заканчивает одеваться.

– Уверен, что не хочешь, чтобы я пошел туда с расстегнутой рубашкой? А то мне нравится твоя реакция.

– Да. Идея так себе. Уже представляю себе сотни возможных сценариев, и один другого нелепей. Думаю, ты и сам до конца не понимаешь, как потрясающе сегодня выглядишь и как это на меня влияет.

Схватив меня за лацканы, он притягивает меня к себе.

– Бен, ты себя-то в зеркале видел? Этот угольно-черный смокинг в сочетании с оттенками твоей идеальной кожи и возмутительно красивых зеленых глаз… Мне с тебя всю ночь не хочется слезать. И испытываю этот соблазн с каждым взглядом на тебя.

– Но сегодня ты вел себя так, будто совершенно не заинтересован. Да ты дни напролет ничего не хотел от меня. Я решил, что тебя ко мне больше не тянет.

Кори нежно меня целует.

– Все наоборот, – еще один поцелуй, от которого у меня перехватывает дыхание. – Я пытался отстраниться, чтобы уйти, потому что чувствовал себя недостойным.

– Ты сделаешь меня очень больно, если уйдешь. Не делай так, ладно?

Он прислоняется своим лбом к моему, и какое-то время мы не отводим взгляды друг от друга, пока наконец Кори не отодвигается и смеется.

– Ладно, ты победил. Теперь пошли к гостям, а то кто-нибудь вызовет спасательный отряд.

Выйдя из комнаты, мы идем в разные стороны, стараясь, чтобы наше отсутствие не выглядело излишне красноречивым.

Глава 22

Моя гостиная – словно неизведанная планета со всеми этими людьми. На самом деле, было пару моментов, когда я ощущал тут себя приглашенным гостем. Не так давно, это место вообще было похоже на темный морг, нежели на дом, но сейчас все изменилось. Улыбаясь про себя, я фантазирую о том, какой может быть наша новая жизнь.

– Отличная вечеринка, приятель, – ко мне подходит Опоссум, одетый в серый костюм с серебристым галстуком. – Мне давно было интересно, когда ты решишься сюда кого-нибудь пригласить.

– Спасибо, Опоссум. Честно говоря, я немного нервничал по поводу всех этих гостей и возможного бардака, но потом понял, что я становлюсь хуже твоей бабушки, за всю жизнь не снявшей чехлы с мебели.

– Ни фига себе, ты это помнишь? – он смеется и допивает шампанское. – Ну и женщина… Ты знаешь, что это она дала мне это прозвище?

– Нет, не знаю. Однажды меня спрашивал о нем Кори, но ответить мне было нечего.

– О, правда? – удивленно спрашивает он и взглядом окидывает комнату. – А где он? Не хочу рассказывать эту историю дважды.

Я замечаю его в противоположном конце гостиной, окруженного женщинами, как и всегда, впрочем. К бедняге вечно пристают. Он снял пиджак и закатал рукава рубашки, от чего стал выглядеть еще привлекательно. От него не отходит Элли, публично забронировав рядом с ним место лучшей подруги. И я удивлен, увидев с другой стороны стоящую рядом с ним Джули. Я рад, что после приключения в домике у бассейна, которое вполне можно было понять неправильно, она по-прежнему хорошо к нему относится.

Когда я тихо подхожу сзади нее, она оборачивается и обнимает меня.

– Бен, а ты где был? Ты должен нас развлекать, – она говорит немного невнятно.

Я пожимаю плечами.

– Кажется, все и сами неплохо справляются. Я из тех, кому нравится наблюдать из-за кулис.

Взглянув на меня, Кори подмигивает, и от воспоминаний, чем именно мы занимались в спальне наверху меньше часа назад я мгновенно ощущаю, как тянет в паху. А когда он осторожно переминается с ноги на ногу, я понимаю, что его мысли идут в том же направлении.

Во время образовавшейся паузы в беседе я наклоняюсь к нему и говорю на ухо:

– Тебя зовет Опоссум, чтобы рассказать, что означает его прозвище.

– Правда? – он искренне удивлен этой новостью. – Я думал, он скорее подскажет мне кратчайший путь вон из города.

Схватив его за рукав, я притягиваю его к себе.

– Не надо так. Он просто привык всех оберегать. Конечно, можешь мне не верить, но он специально попросил меня, чтобы я тебя привел.

Когда мы идем через всю комнату, я держу руку на пояснице Кори. Это совершенно естественный жест, появившийся в результате нашей возрастающей близости, и если бы не взгляды нескольких человек, я бы не обратил внимания на него. Но вместо того, чтобы поспешно засунуть руки в карманы или начать целовать знакомых дам, или сделать что-то еще столь же убогое, я обнял его за талию и большим пальцем нырнул за пояс его брюк.

Кори смотрит на меня, округлив глаза от шока, но потом расплывается в широченной улыбке.

– Не уверен, но кажется, я тебе нравлюсь, док, – он скользит своими пальцами по моим, после чего накрывает мою руку своей ладонью. От такого простого жеста и ощущения единства у меня начинает кружиться голова.

– Еще не уверен? Ладно, тогда удвою усилия.

К моменту, как мы подошли к Опоссуму, он опрокинул в себя еще бокал шампанского. Боюсь, кое-кому придется вызывать такси до дома. На самом деле, тут оно много кому может понадобиться, вот только сомневаюсь, что в Блэквуде имеется больше пары машин. В следующий раз (я так полагаю, это будет День Святого Валентина) нужно будет организовать все получше и нанять водителей. Раньше я иронизировал по поводу этого праздника, который своими призывами к гиперпотреблению ничего, кроме депрессии не вызывает, но сейчас уже вижу розовые гирлянды над фрамугами и подносы с пирожными в форме сердечек.

Куда только не заводят изменения в личной жизни.

– Парни, вы сегодня просто превзошли сами себя, – говорит Опоссум уже слегка навеселе. – Обычно я не такой расслабленный, но сейчас это даже приятно. А ты должен гордиться таким количеством гостей. Что показывает, как много у тебя друзей.

– Ага, – с ухмылкой отвечаю я. – Хотя по большей части они, наверное, просто хотели взглянуть, что я сделал с домом.

Он усмехается.

– Не сомневаюсь, что несколько таких найдется.

– Я вот, например, тут ради бесплатной еды и выпивки, – заявляет Кори.

Словно только что его заметив, Опоссум протягивает ему руку.

– Рад тебя видеть, парень. Мне жаль из-за произошедшего с тем частным сыщиком… И извини за то, что сказал тебе. Ничего личного, сам понимаешь. И я вижу, что вам обоим не нужны мои советы. Хотя я и не думал, что вы их хотели.

– Ну разве что в течение минут десяти, – говорю я.

Опоссум кивает.

– Не сомневаюсь. Будь я азартным, поставил бы на то, что вы оба все уже уладили.

Кори удивленно таращится на него.

– С чего это вы так решили?

– Ведь ты еще жив, – отвечает Опоссум и делает эффектную паузу. – Тем утром, когда ты исчез и устроил переполох, я решил проехать мимо дома, чтобы все тут проверить. Когда увидел бронированный внедорожник, у меня в голове завопила сирена, а когда пробил номера, кровь застыла в жилах. Не хотелось бы конфликтовать с кем-то настолько могущественным, если ты понимаешь, о чем я. Особенно если учесть появление трупа после его отъезда из города.

– Что? – спрашиваем мы с Кори хором.

– Я про одного тощенького ублюдка, накаченного свинцом рядом с одним захолустным клубом. По пуле в каждой руке, шесть в голове и одна в паху – интересный штрих. Появились власти Атланты. Втихую увезли труп, но я и так знаю достаточно, чтобы не нуждаться в ответах на вопросы.

Кори смотрит в пол.

– Алистер… Несчастный придурок так и не понял, куда влез.

– Просто скажи мне, что мы не пороге войны с мафией, – допив остатки шампанского, Опоссум ставит свой бокал на столик у себя за спиной.

– Это все недоразумение, – уверяю я его. – Виновный понес наказание. А Кори с этим не имеет ничего общего. Теперь давай про твое прозвище. Мы тут умираем от желания знать.

– Я считаю, это ужасно, что до сих пор Бен не поинтересовался этим, – говорит Кори. – Какой из него тогда друг?

– Эй, я был ребенком, когда познакомился с ним. И был уверен, что у Опоссума такое имя с рождения. Вообще-то, я слышал и более странные имена.

– Если вы оба заткнетесь, я расскажу, – усмехнувшись, перебивает нас Опоссум. – Так вот, моя бабушка была прачкой. Я помогал ей со стиркой, но однажды устал и заснул на траве рядом с корзиной белья, а она меня не разбудила. Несколько раз услышав, как она рассказывала об этом, я вот что придумал: когда не хотел что-то делать, делал вид, что заснул – как опоссум, притворяющийся мертвым в случае опасности. С тех пор она и стала называть меня Опоссумом.

Я таращусь на него, раскрыв рот. Кори стоит ровно с таким же выражением лица.

– Ого, как прозаично. Я-то надеялся, мы услышим что-нибудь про атаку гризли, про убийства, или про поломанные кости… Ну, что-нибудь захватывающее. Тебе нужно приукрасить историю, прежде чем еще раз рассказывать.

– Поцелуй меня в задницу, белый мальчик. Куда запропастилось это шампанское? Уже почти полночь.

Когда Опоссум идет искать выпивку, я смотрю на часы. Точно, до нового года осталось три минуты. Схватив Кори за руку, я тащу его через гостиную, выключаю музыку и нахожу шотландскую песню «Auld Lang Syne». А давно заброшенная караоке-система превращается в способ связи.

Кори находит нам по бокалу шампанского, пока я включаю микрофон, подхожу к камину и пытаюсь привлечь всеобщее внимание.

– Эй, ребята, прошу прощения… но уже почти полночь, и прежде чем настанет этот важный момент, я хочу сказать пару слов.

– У-у-у, раздевайся давай! – кричит Джули под дружный смех и улюлюканье.

Заметив ее в толпе, я поддаюсь желанию ответить ей должным образом.

– Так, ладно, кто-нибудь, проследите, чтобы она больше не подходила к выпивке. Ей уже достаточно.

В ответ раздается еще больше хохота, и становится понятно, что тогда большинству наших гостей тоже нужно закрыть доступ к выпивке. Хотя все замечательно. Все веселятся, и, насколько я знаю, никого не стошнило на мои ковры.

К Джули подходит Элли и обнимает ее за плечи.

– Я позабочусь о ней, Бен, – она не совсем в состоянии позаботиться о ком бы то ни было, но от замечаний я, пожалуй, воздержусь.

– Спасибо, Элли. Теперь вернемся все-таки к заявленной паре слов… Я не большой профи по части произнесения речей, но – поехали, – протянув мне бокал, Кори встает рядом со мной и делает глоток шампанского. – Я люблю этот город и жителей. Очень. И не думаю, что говорил вам это достаточно часто. Я имел честь заботиться о вас и членах ваших семей, и ценю вашу веру в меня. Недавно мне дали понять, что я недружелюбный, холодный и…

– Асоциальный, – кричит Джули, а Элли громко на нее шикает. Кори хихикает, повернувшись спиной к толпе, чтобы не привлекать к себе внимание.

– Спасибо за подсказку, Джули, – улыбнувшись, я поднимаю вверх большой палец. – В любом случае, я хотел бы извиниться за асоциальное поведение. Вы должны знать, что это все из-за моей неуверенности. Эта вечеринка – мой первый шаг к сближению, к желанию быть частью общества. И этот шаг – первый из многих. Спасибо вам огромное, что пришли.

Все аплодируют и свистят, а я даже не хочу сопротивляться и признать, что мне это нравится. Кто ж знал, что от всей души произносить дрянные речи – это настолько ценится?

– Обратный отсчет! – кричит Кори. Я передаю ему микрофон, и он смеется. – Ой… Восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, два, один! С Новым годом!

Я включаю заготовленную песню. Все кричат, свистят, поздравляют друг друга. Пары целуются.

Повернувшись к Кори, я забираю бокал из его рук и ставлю его на каминную полку. Он выглядит смущенно, когда я подаюсь вперед и мягко его целую, на секунду нырнув языком в его рот, чтобы попробовать вкус шампанского.

– С Новым годом, – шепчу я.

– Док, хочу отдать тебе должное. Твой каминг-аут всем каминг-аутам каминг-аут. Зрители, музыка и так далее.