Текст книги "Мой долгожданный (СИ)"

Автор книги: Марина Зимняя

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

10

Все изменилось. Раньше я не могла дождаться понедельника, а теперь ждала с нетерпением субботу. Мы встречаемся больше месяца. Он фактически переехал ко мне.

На моем холодильнике красуются магниты. На них я вместе с Ангелиной лечу с горки. В жизни не подумала бы, что в таком возрасте смогу учудить что-нибудь подобное. Правда, я попалась на глаза одному ученику из лицея. Даниил тоже был там со своей девушкой. Хороший парень, учится не плохо, воспитанный. Он смотрел на меня очень удивленно, в итоге подошел и поздоровался.

– Здравствуйте, Ирина Анатольевна! Это ваша дочка? – спросил меня он, взглядом указывая на Гелю, обнимающую меня за ногу. – Похожа на вас!

– Здравствуй, Даник…

– Племянница, – ответил за меня Леша и отвел в сторону. От него не ускользнуло то, как на мое лицо наползла тень.

Почему всякий раз обязательно должна случиться ситуация, напоминающая мне о моей проблеме? Наверное, это мое наказание…

Неделю назад мне позвонила мама и сообщила, что у папы случился инсульт. Леша порывался отвезти меня до родителей.

– Ир. Какие-то четыреста километров. Всего несколько часов в дороге. Я вернусь этим же днем.

– Нет. Не надо. Дорога неважная… Гололед. Я уже купила билет на автобус. Не оставляй Валентину Степановну. Она будет волноваться. Да и я тоже.

– Не понимаю… О чем тут волноваться?

Но все-таки он сдался. Поэтому отвез меня только на вокзал.

Я почему-то не хотела знакомить его со своими. Не знаю почему. Просто не хотела и все.

Состояние папы было средней тяжести. Он лежал в неврологии в республиканской больнице. Мама наняла ему сиделку, поскольку у него был левосторонний паралич. Прилично нарушилась речь. Тяжело было на него смотреть. Хотя он бодрился. Врач никаких прогнозов не давал, говорил, что, вероятнее всего, ничего в его случае уже сделать нельзя. У него все-таки возраст. Папе семьдесят шесть.

– Ваше счастье, что жив остался. Ребята на скорой молодцы, привезли вовремя, – сказал доктор на прощание нам и зашел в ординаторскую.

– Счастье ли – послышалось от мамы. – Ира! Что мне теперь с ним делать? Я не могу за ним ухаживать! Дочка, я вешу пятьдесят килограмм, он – сто двадцать. Как я буду его двигать, переворачивать? Он и раньше был вредным, а сейчас так и подавно. Жизни спокойной мне не даст.

Опять моей маме кто-то не давал жизни…

– Мама, он не полностью парализован. Он не лежачий. Доктор же сказал, что со временем он сможет передвигаться в кресле.

– И что? Думаешь, мне легче от этого стало?

Мамины причитания в формате «бедная я, бедная», не прекращались до позднего вечера. Наконец она смогла взять себя в руки и успокоиться. И раз уж мне предстояло еще побыть пару дней в ее компании, я с дуру взяла и поделилась с ней последними событиями из своей жизни. Думала, отвлеку ее немного. Слишком она зациклилась на своей проблеме. Лучше бы я молчала. Дура! Какая же я дура!

– У тебя совсем мозгов нет? Ира, ты думаешь, куда ты лезешь? С чего это этот мужик воспылал к тебе любовью. Он просто понимает, что ни сегодня – завтра с его матерью что-нибудь случится, и ему нужно будет повесить на кого-нибудь ребенка. Он, кстати, не умнее тебя, раз взял на себя опеку над племянницей! Я так понимаю, у нее есть мать! Вот пусть она ей и занимается! Удобно устроилась…

– Мам. Мне хорошо с ними. В меня эта девочка жизнь вдохнула. И то, что он не совсем бескорыстно начал за мной ухаживать, я то же понимаю. Но мне все равно. Мне сейчас хорошо как никогда. Рано или поздно это закончится. Поэтому я хочу жить здесь и сейчас.

– Что с тобой делать? Бориса замучила. Приемный ребенок ей понадобился. Помалкивала бы, жили бы дальше. А теперь ты кто? Разведенка! Одинокая баба. Кому ты нужна? Тебе уже под сорок.

Может быть, мама и права, но я не она. Ей хорошо одной, а мне нет. Она любит только себя. Сомневаюсь, что она хоть когда-то любила отца. Он старше ее на четырнадцать лет. Папа, откровенно говоря, не красавиц. Все же я много взяла от него и почти ничего то мамы. Помню, как она сокрушалась, когда я была маленькой, что хотела бы, что бы ее ребенок был похож на нее. Маму прельстили папины погоны и должность, которую он в свое время занимал, и она увела его из семьи.

Дни, проведенные в родном городе, были очень непростыми для меня. Я взяла отпуск за свой счет только на несколько дней. На этот период, к счастью мамы, заменила сиделку и была с отцом. Тяжело было смотреть на то, как угасал близкий человек. Я люблю папу. Мне будет не просто, когда он уйдет. Только он любил меня всегда, несмотря на свой тяжелый характер. Только он мне желал добра. За исключением одного раза… И я все эти годы наблюдала, как он корил себя за это, узнавая об очередном срыве моей беременности.

Я оставила маме немного денег, посчитав своим долгом помочь ей финансово. Все-таки услуги сиделки стоили не дешево. Позвонила брату, он тоже не отказался помочь, перевел мне насчет приличную сумму. Я не рискнула отдавать ее матери полностью. Решила, буду переводить ей деньги постепенно. Паша согласился со мной, что так будет разумнее. Зная любовь моей мамы к совершенствованию своей внешности, не сложно догадаться, куда могут пойти эти деньги.

Я вернулась домой. Леша встретил меня с охапкой сиреневых тюльпанов.

– Это тебе за Восьмое марта, – сказал он, целуя меня в губы.

Ну и пусть! Ну и пусть, из-за ребенка. Я все равно хочу урвать этот кусочек счастья.

11

Очередной выходной мы проводили втроем. Водили Ангелину в кино на Чебурашку. Она влюбилась в этого персонажа с первого взгляда. И я обещала, что почитаю ей книгу. У меня как раз завалялась дома книжка о Чебурашке и Крокодиле Гене, которую забыл у меня Вадик, сынок Алины. На обратном пути мы заглянули в кафешку. Геля налопалась мороженого, а за тем потусили часок на детской игровой площадке. Девчушка, как энерджайзер, носилась без остановки с одной горки на другую, с батута на качели. Я только успевала крутить головой.

В машине она уснула. Леша позвонил маме и сказал, что мы возьмем ее на ночь к себе. Женщина не возражала.

А ночью у Ангелины поднялась температура, началась рвота. Я испугалась не на шутку и вызвала скорую. Фельдшер начал запугивать нас страшной инфекцией, которая покосила уже не мало народу, и поскольку в инфекционной больнице мест уже нет, предложил при ухудшении состояния вызвать доктора на дом. А на данный момент посоветовал обойтись жаропонижающим и противомикробной суспензией, за которой Леша тут же помчался в круглосуточную аптеку.

К утру ей стало лучше, температура спала, и рвота прекратилась. Мы немного выдохнули. Вот только везти ее до бабушки было нельзя. Наталье Степановне ни в коем случае нельзя сейчас болеть. Ее организм и так сильно ослаблен.

– Давай я возьму больничный? Она до завтра явно не поправится.

– Ир. Наверное, логичнее его взять мне. Наших проблем и так слишком много в твоей жизни.

– Не говори глупости. Что ты будешь с ней делать?

– Честно сказать, не знаю. Я даже градусник правильно поставить ей не могу.

– Ну вот и поезжай на работу, я разберусь. На самом деле я и сама чувствую легкое недомогание. Так что мне тоже не помешает посидеть дома.

– Ир. Где ты была раньше – говорит Леша, притягивая меня к себе.

– Не целуй меня, – уворачиваюсь я от него. – Вдруг у меня тоже инфекция.

– Ну и что? Значит, будем болеть все вместе!

– Не думаю, что это хорошая идея. Боюсь, одного больного ребенка мне будет достаточно.

– Ой, что вы, что вы! Не все мужики при температуре тридцать семь впадают в кому и в детство.

– Давай не будем проверять, – говорю я. А он все равно легонько целует меня в нос, а потом в лоб.

– Ир, спасибо, – шепчет он мне, не выпуская из объятий.

* * *

К среде Гелечка почти полностью поправилась. Чудодейственная суспензия с банановым вкусом однозначно ее полечила, потому что в понедельник у нее уже не было температуры, а рвоты и подавно. Но слабость все равно не покидала ее. Она не была такой активной, как обычно. Аппетита не было. Ангелина лежала с Лучиком в обнимку у меня на диване и смотрела мультики. Мне же, наоборот, становилось только хуже. Температуры не было, но мутило страшно. Даже готовить было тяжело. На любой запах еды была одна реакция.

Нет, не может быть! И тут, как по заказу на телефоне всплыло оповещение. Приложение «Здоровье» подсказывало, что у меня задержка пятый день.

Последний выкидыш у меня случился в двадцать девять на шестнадцатой неделе. Мой не сменный доктор сказала, что вероятней всего это было в последний раз. И оказалась права. С того момента и по сей день беременность больше ни разу не наступала. Я не переживу больше этого. И Леше говорить не буду, а вдруг он захочет этого ребенка. Зачем я буду намерено его расстраивать?

Даже тест делать не буду. Я не хочу больше надеяться на чудо. В моем случае оно все равно не случится. Если сделаю тест, дам себе надежду.

– Ир. У тебя все нормально? Ты какая-то бледная?

Мы сидим на кухне. Я только что поставила перед ним тарелку с ужином.

– Все хорошо. Наверное, мне тоже досталось немного Гелиной инфекции.

– Почему не ешь?

– Не хочу.

– Ирка, не вздумай мне худеть, – насмешливым тоном говорит Леша.

В этот момент тошнота подкатила с такой слой, что я пулей сорвалась в туалет.

Он заглядывает в ванную.

– Ты ничего не хочешь мне сказать?

Я отрицательно помотала головой.

– Леш. Выйди, пожалуйста.

Я услышала, как через пару минут закрылась входная дверь. А минут через десять он вернулся с тремя упаковками тестов. И протянул их мне.

– Делай.

Я отмахнулась. – Не придумывай. Это не возможно.

– Почему невозможно? Я ни разу с тобой не предохранялся. Мне казалось, что и ты тоже. Или нет?

– Леш. Я бесплодна.

– Кто тебе такое сказал?

– Ты что, издеваешься надо мной? Я же сказала, что не могу быть беременна!

– Не можешь, но все признаки на лицо, – он снова вложил мне пачку в ладонь. – Делай, я сказал.

– Нет, не буду, – сказала я, сглотнув ком в горле, слезы застилали глаза.

– Да почему?

– А вдруг это правда!

Я сползла по стене вниз и разрыдалась.

Леша не понимал, что со мной происходит. А я не могла остановиться. Меня словно прорвало. Из комнаты прибежала Геля и бросилась меня обнимать.

– Ира! Ира! Не плачь! Что случилось? Ты ударилась?

Я не могла ничего ей ответить. А она изо всех сил обнимала меня за шею.

В конце концов ребенок разрыдался вместе со мной. Она гладила меня по голове и не переставала приговаривать: Ирочка, не плачь, все пройдет!

А потом шепнула мне на ухо: Ир. Я давно хочу тебя спросить. А можно я буду называть тебя мамой?

И на меня накатила новая волна рыданий.

– Я не знаю… – единственное, что я могла прошептать девочке. Геля смотрела на меня такими глазками. А я просто не знала, что ей ответить. – Гелечка, у тебя ведь есть мама!

– Ну и что. Пусть у меня будет две мамы.

Я посмотрела на Лешу, а он сел с нами рядом и притянул обеих к себе. Так мы и просидели около получаса. Пока окончательно не успокоились обе.

– Ир. Давай поговорим. Тебе же явно есть, что мне рассказать.

12

– Получается, в твоей жизни было только два мужчины. Тот ублюдок и муж. Правильно я понимаю?

– Ты сейчас хочешь сказать про резус-конфликт?

– Да, именно про него. Я не большой спец в таких вопросах, но у моего близкого друга и его жены была подобная ситуация. Так что я наслышан.

– Да, у Бори был положительный. Если бы я не прервала первую беременность, один ребенок был бы у меня наверняка. После каждого выкидыша мне кололи иммуноглобулин. А толку?

– Ты его любила?

– Мужа?

– Ну да. Бориса, который положительный?

– Не знаю. Скорее всего, нет. Привязана к нему была, это да. А любви, наверное, в наших отношениях не было. Может, поэтому мы и разошлись так безболезненно.

– А почему не попробовала, найти мужчину, который бы тебе подошел?

– Надеюсь, ты сейчас шутишь! Как ты вообще себе это представляешь? Посмотри на меня! Я, по-твоему, похожа на женщину, которая может выбирать?

– Неужели за тринадцать лет вашего привычного брака тебе ни разу не захотелось попробовать чего-то нового. Я сейчас даже не о цели забеременеть от кого-то другого. Просто взять и гульнуть за спиной у своего профессора.

– За кого ты меня принимаешь?

– О-о-о… Ира. Я уже понял, что здесь все сложно. Кто вбил тебе в голову, что ты не можешь выбирать? Откуда такая не любовь к себе? Открой глаза, выбирайся уже из своего панциря. Нельзя так к себе относиться! Ну… Чего ты молчишь?

– А что мне тебе сказать?

– Ир. Я тоже отрицательный… Давай попробуем его сохранить?

Какой теперь сон.

– Ты куда?

– Я сейчас вернусь.

– Неужто, ты не выплакала всю жидкость?

Леша улыбается во все тридцать два, когда я показываю ему полосатый тест.

– Ир. Выходи за меня замуж!

– Ты что, дурак?

– Нормальный такой ответ! Примерно это я от тебя и ожидал услышать. Исправляюсь… Ирина, я люблю тебя! Выходи за меня замуж. Чего ты так на меня смотришь? На колено тоже вставать обязательно, – улыбается он. – У меня сейчас нет кольца. Так что коленопреклонение будет завтра.

– Есть кольцо. Есть!

– Геля, ты почему не спишь – спрашиваю я девочку, которая застыла в дверном проеме моей спальни.

– Я водички захотела.

– Пойдем, я тебя уложу.

Я укладываю Гелечку обратно на диван.

– Вы правда поженитесь?

– Ангелина. Взрослых подслушивать не хорошо.

– Я не подслушивала.

– Все, давай баиньки.

– А пить?

Приношу ей воду. Пришлось посидеть с ней немного. Ведь опять подскочит. Кольца свои пластиковые искать начнет. Дожидаюсь, пока ребенок засопит, возвращаюсь обратно в спальню.

Леша лежит на кровати, рассматривает тест полоску и улыбается.

– Ты вообще в курсе, во что я его опускала?

– В курсе.

– И тебя совсем это не напрягает?

– Не а! Своего ребенка я могу даже поцеловать, – смеется он, а я выхватываю у него тест.

– Леш. На самом деле веселого здесь мало. У меня возраст, аборт и четыре выкидыша в анамнезе. То, что и эта беременность не сорвется, довольно маловероятно. И то, что ты хочешь ребенка – это замечательно. Боюсь только, что я вряд ли смогу тебе его подарить.

– Давай без предположений. Для начала нам нужно к хорошему врачу. Завтра я этим займусь.

– У меня хороший доктор.

– Да ладно?

– Я серьезно, Леш. У нее очередь километровая.

– Не знаю. Мне она заочно не внушает доверия.

– Зачем ты так? Ты думаешь, я не пыталась наблюдаться у других? Мне все как один тыкали в первое прерывание.

– Ладно. Если хочешь, пойдем к ней. Но я пойду с тобой.

– Этого еще не хватало!

– А ты думала? Пойду, конечно. Прямо сейчас напишу Филипенко, что беру день без содержания.

– Леша, положи телефон. Час ночи. Утром напишешь. Давай спать.

– А ты сможешь?

– Нет.

– И я не смогу.

* * *

Конечно же, я не спала этой ночью. Мои ощущения не передать словами. Мне и страшно, и волнительно, и безумно радостно от того, что во мне зародилась жизнь тогда, когда я уже и надеяться перестала. Но вместе с этим и грустно, потому что если исход этой беременности будет таким же, как и раньше, я этого не переживу.

Боря относился к новостям о моей очередной беременности иначе. Реакция Леши меня очень удивила. Ни разу Боря не проявил каких-либо радостных эмоций, связанных с моим положением. Особенно после первой неудачи. Однажды он вообще сказал мне, что в цивилизованных странах до двенадцати недель беременность и беременностью еще не считается. И если она срывается, значит, это к лучшему. Значит, эмбрион имеет патологии развития и лучше его не сохранять. Здесь бы я всегда готова была с ним поспорить, но спорить я в те моменты была не в состоянии.

Последняя беременность продлилась до шестнадцати недель. И утрата этого малыша стала, пожалуй, самой болезненной для меня. Возможно, потому, что врач не оставила мне больше надежды. А теперь, спустя восемь лет, я снова ношу ребенка, пусть совсем крошечного, совсем горошинку. Но слова Леши посеяли в моей душе надежду. А вдруг все же Бог сжалится надо мной? Вдруг на этот раз все пойдет иначе.

Поэтому с утра пораньше я позвонила своему врачу. Она прекрасно знает мою историю. К тому же я ежегодно прохожу у нее плановые осмотры. Так что Татьяна Васильевна согласилась принять меня сегодня же.

Мы отвезли Гелю до бабушки. И, честно говоря, я была уверена, что Алексей просто завезет меня в клинику, а потом поедет на работу. Однако он намылился со мной.

– Ты что, правда пойдешь со мной?

– А ты думала, я шутил?

– Леш. Мне неудобно. Давай я тебе потом все расскажу.

– Нет. Я уже отпросился.

Я на самом деле думала, что он шутил. Мой бывший муж никогда не сопровождал меня к гинекологу. Мне так было проще. Да и он никогда не выказывал особого желания.

– Как ты себе это представляешь?

– Очень просто. Зайду с тобой и послушаю, что скажет врач.

Меня окатило очередной волной жара. Я совсем не ожидала, что события начнут развиваться в таком ключе.

– Леша, мне не удобно. Я не смогу при тебе.

– Что не можешь? – непонимающе смотрит он на меня.

В голове крутятся ругательства, но вслух их произносить я не решаюсь.

– Неужели ты не понимаешь, что это все личное?

– Да, мое и твое. Наше личное. Ира, если доктор позволит, то в ближайшем будущем я освежу твою память и напомню тебе, как мы сделали этого ребенка. Хотя, пожалуй, на ближайшие месяцы мы подберем альтернативные варианты. Я не собираюсь заглядывать через плечо врача. Я прекрасно представляю процесс осмотра женщины на гинекологическом кресле. Я просто посижу за ширмой и послушаю, что будет говорить доктор. Успокойся, пожалуйста. Я буду вести себя максимально незаметно.

Он берет меня за руку и ведет по направлению к входу. А у меня сердце заходится в дикой скачке. С чего такое поведение? Помнится, первое время он совершенно не обращал на меня внимание. А сейчас что случилось? Надеюсь, про люблю и про поженимся было сказано на эмоциях.

Да, Леша вел себя совершенно «незаметно». Он задавал врачу миллион вопросов. Она аж опешила по началу. Но разъясняла ему все довольно терпеливо, снисходительно улыбаясь. Разумеется, из-за ширмы он тоже высунулся, когда доктор включила сердцебиение плода. И все бы ничего, но процедура проводилась трансвагинально. Благо я додумалась прикрыться одноразовой простынею. Но ему до этого совершенно не было дела. И при враче я не решилась сказать ему что-либо против. На самом деле, я же не дева невинная, взрослая тетка. К чему эти истерики? Но все равно мне было не комфортно. Не привыкла я к такому.

Нам поставили пять недель. Татьяна Васильевна выписала кучу направлений на анализы. И ему, в том числе. Он отреагировал на это совершенно спокойно. И глядя на него в тот момент, я поняла, что теперь каждый мой шаг и каждое мое действие будет контролироваться.

Когда мы выходили из кабинета, получив от доктора напутствие вместе со списком анализов и необходимых препаратов, она задержала меня на минутку. Леша уже успел выйти в коридор.

– Ирочка, все будет хорошо. Не думай о плохом, – сказала она с улыбкой. Подошла и обняла меня. Да, мы много лет знакомы, и она неплохо меня знает, но такого действия я от нее не ожидала. – Наберись терпения и береги себя. Думаю, твой мужчина окружит тебя заботой и вниманием. Но в любом случае знай, что при малейшем подозрении и недомогании ты можешь в любое время позвонить мне. Ира, хоть днем, хоть ночью. Поняла меня? Ну, ну, плакать она еще надумала. Мы его выносим. Все будет хорошо.

Как же тут не плакать. Сразу пришли в голову мысли о маме. Как бы мне хотелось услышать что-нибудь подобное от нее, а не от посторонней женщины. А моя мама поддержала бы меня иначе, сказала бы что-нибудь вроде: Смотри, не вздумай сильно поправляться, ты потом не скинешь вес. Ты же вся в отца.

– Что случилось? Что она тебе сказала?

Леша собрался зайти обратно в кабинет. Кое-как его остановила.

– Ничего плохого. Все нормально. Это гормоны. Леш! Все хорошо. Правда.

– Точно?

– Да!

– Ладно. На следующий прием тебе в среду. Давай завтра займемся анализами. А сейчас по аптекам и в ювелирку.

– По аптекам понятно. В ювелирку зачем?

– Кольца купим.

Я начинаю истерично посмеиваться.

– Ну, тогда и платье, давай поедем выберем!

– Давай. Я только за.

– Леша. Прекрати! Ты себя слышишь? Каких то пару месяцев назад ты меня в упор не замечал, а теперь замуж зовёшь. С чего бы это? Из-за ребенка? Леш. Так еще не факт, что этот ребенок будет! Неужели ты думаешь, я не понимаю, почему ты со мной!

– И почему же?

– Да потому что тебе со мной удобно!

– Я думаю, это тоже говорят твои гормоны.

Леша совершенно спокойно заводит машину и начинает выезжать с парковки.

– Классику или заморочимся? Можем заказать. У меня есть знакомый ювелир.

– Отвези меня домой. Я хочу спать. Всю ночь не спала.

Леша молча паркует машину около нашего подъезда. Я выхожу.

– Ир. Список дай. В аптеку съезжу.