Текст книги "«Титаник» плывет"

Автор книги: Марина Юденич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

Мартин и Долли взгрустнули по старому другу, но быстро развеялись, закатившись на пару недель в Биарриц.

Скандал в роскошном «Hotel du Palais», сопровождаемый битьем наполеоновских ваз, окончательно вернул звездной паре вкус к жизни.

К тому же за пятнадцать лет их триумфального сотрудничества сотни подражателей научились писать «под Алена Луковски».

Мартин без особого труда отобрал троих.

Все пошло своим чередом.

Долли наконец собралась встать с пола.

Осторожно – в голове по-прежнему гулко ухало, да и в желудке пока не было покоя – поднялась на ноги. Сделала несколько неуверенных шагов. Без неприятностей, разумеется, не обошлось. По дороге в спальню зацепила громоздким кринолином тяжелую позолоченную вешалку для халатов.

С трудом удержалась на ногах.

Вешалка обрушилась на розовый мрамор со страшным грохотом – его-то и услышала притаившаяся внизу прислуга.

Сначала – грохот, потом – долгое витиеватое ругательство.

Секундой позже зазвонил телефон.

– Жива, алкоголичка?

– Пошел к дьяволу! Клянусь, Марти, когда-нибудь я откручу твоим доносчикам яйца.

– Не обольщайся, дорогая, столько яиц не под силу открутить даже тебе. Вчерашнее шоу в «Fagade» [45]45
  Шикарная дискотека в Лос-Анджелесе.


[Закрыть] наблюдало слишком много народа. Говорят, ты пыталась поиметь ди-джея прямо на пульте.

– Неужели? И что же, интересно знать, помешало мне сделать это?

Про «Facade» Долли не помнила ничего.

Хотя начиналось все в высшей степени респектабельно. Роскошный банкет в «Beverly Hilton». Разряженная – в пух и прах – публика. Натянутые улыбки, ревнивые взгляды, обмен колкими любезностями и любезными колкостями. Потом, как водится, лед начал таять – к тому времени До-До уже изрядно набралась.

Потом, видимо, был «Facade».

Ну и черт с ним!

Подробности она узнает уже очень скоро – из газет.

Долли отшвырнула трубку.

Рухнула на кровать.

И заплакала.

5 апреля 2002 года

11 часов 03 минуты

Зрелище было комичным.

В разных концах огромного кабинета, обставленного классическим «Chippendale» [46]46
  Стиль английской мебели середины XVIII века.


[Закрыть], два респектабельных господина говорили по телефону. Вернее – по телефонам. Каждый – по двум одновременно, к тому же – на двух языках.

Энтони Джулиан занял позицию у окна – со своими собеседниками он общался соответственно по-французски и по-гречески.

Сергей Потапов – у противоположной стены, в глубоком, как раковина, кожаном кресле – перемежал русскую и английскую речь.

Стоило ли удивляться тому обстоятельству, что в кабинете было довольно шумно?

– Мне кажется, Полли, они неплохо обходятся без нас.

– Осталось пять дней.

– Я помню. И что?

– Ничего, просто интересно, что будет твориться непосредственно перед отплытием? Смогут они говорить сразу по трем телефонам?

– Тогда уж – по шести.

– Почему именно по шести?

– Арифметическая прогрессия. Если каждый день будет прибавляться по телефону – в момент отплытия им придется говорить одновременно по шести.

– Потянут?

– Слабо.

Энтони Джулиан, придержав одну из трубок плечом, освободил руку. Исключительно для того, чтобы энергично погрозить кулаком. Жест, без сомнения, адресован был Стиву.

– А вы говорите, слабо. Он умудрился вас услышать. Еще и вас.

– Цезарь. Гай Юлий. Слышишь, Энтони, с кем я тебя сравнил?

Джулиан изобразил на лице умиление.

– Слышит.

– А я – нет. О чем толкуете? И почему на пороге? Потапов закончил переговоры первым.

– Не хотим вам мешать. Ты уверен, что не собираешься поговорить с кем-нибудь еще?

– Совсем не уверен. Но разговор с вами, друзья мои, важнее прочих.

Лукавый чертенок, не таясь, резвился в глазах отставного полковника Мура.

– Похоже, мы теперь в цене. А, Полли? Самое время просить прибавки к жалованью.

– А мне говорили, что у вас проблемы.

– Тогда уж у нас, Сергей. У нас проблемы.

– Ясное дело. За тем и звали.

– За тем и пришли.

Шутки закончились. Разговор зашел о вещах в высшей степени серьезных.

– Неплохая работа, ребята. Но хотелось бы все же, чтобы вы довели ее до конца.

– Почему – мы? Габриэль Лавертен занимается Скотленд-Ярд по запросу швейцарцев. Не думаю, что им понадобится наша помощь.

– Но она до сих пор на свободе?

– Да. Полиция не слишком усердствует, полагая, что дама в любом случае не опоздает к отплытию.

– Вот именно! Они намерены устроить шоу на причале или – того хуже! – у нас на борту. При большом стечении народа, перед объективами камер. Sorry! Это не входит в наши планы. Никак не входит.

– Допускаю. Но каким образом мы можем повлиять на ситуацию, мистер Джулиан?

– Энтони, Полина! Эн-то-ни. А еще лучше – Тони.

– Ему будет намного приятнее, если вы станете называть его сэром Энтони, Полли.

– Наглая, беспардонная ложь! Никогда не цеплялся за титулы. Взгляни на мою визитку, поганец!

– Легко объяснимо. Все вместе они просто не помещаются. А вычеркнуть пару у тебя не поднимается рука. Но вы не ответили на вопрос, сэр Энтони. Прикажете оставить боевое дежурство и броситься на поиски старушки Габи?

– Даже не мечтай. Вы уже слетали в Париж.

– Вот-вот. Благодаря этому…

– Оставьте, Стив. Сэр Энтони не в духе. И потому, как говорится, каждое лыко… Впрочем, русские поговорки – ваш конек. Возвращаюсь к теме. Никто не спорит – сработано блестяще. Но, сдается мне, следует продолжить работу в этом направлении.

– То есть, Сергей?

– То есть вы блестяще вычислили предсказательницу, продолжайте в том же духе – рассчитайте, где она теперь. Лорд Джулиан прав: скандал в день отплытия нам ни к чему.

– А после можете поехать на бал.

– Что такое, Поленька?

– Это из «Золушки».

– Значит, придется поработать Золушкой.

– Нет проблем, сэр. Золушкой так Золушкой.

– Приятно слышать. У нас еще один фигурант?

– Да. Но его в любом случае придется допустить на борт.

– Это еще почему?

– Вынужден напомнить, что ты сам пригласил его, Энтони.

– Я пригласил – я и дам пинка под зад. Очень логично.

– Без объяснений?

– Почему же без объяснений?! У нас есть пленка.

– А он скажет, что хотел проверить, как работает служба безопасности.

– А я скажу, что приглашал его не для этого.

– Нелогично, сэр Энтони. Он должен сообщать читателям правду, не так ли? Вопросы безопасности волнуют всех – вот он и решился на рискованный эксперимент.

Репортер меняет профессию, была когда-то такая модная рубрика.

– Верите в то, что говорите, Полина?

– Разумеется, нет. Но он, вероятнее всего, будет защищаться именно в таком духе. Формально наши упреки повиснут в воздухе. И кроме того, что, если у мистера Эллиота есть сообщник…

– …который в случае его провала начнет действовать самостоятельно. Согласно резервному плану?

– Об этом я не подумал.

– Зато мы подумали. Нет, Тони, как ни крути – брать Эллиота можно только с поличным. Но, разумеется, глаз с него не спускать.

– Кстати, о наблюдении. Есть какие-то результаты?

– Нет, мистер Потапов. Он ведет себя совершенным пай-мальчиком.

– Что ж, наблюдайте дальше. Другого выхода, судя по всему, действительно нет.

– Не нравится мне этот Эллиот. Причем с каждой минутой – все больше.

– Как сказать. Меня в данной персоне очень устраивает – и даже радует! – одно обстоятельство.

– Что за обстоятельство, Стив?

– Он мужчина.

– В самом деле?! Не замечал за тобой этого раньше, старина.

– Меня беспокоят исключительно женщины, милорд. И в частности, три женщины, предсказанные вашим Нострадамусом. Одна как минимум уже обозначила свое присутствие. Если, не дай Бог, вместо мистера Эллиота появилась миссис Эллкот, я бы всерьез задумался о третьей. Честное слово, дружище!

– Занятно, Стив, – я тоже думала об этом.

– Действительно занятно, Полли. Хотя – повторяю – пока у нас только одна опасная женщина, можем считать это совпадением.

– А что говорит Алекс? Его не видно последнее время.

– Действительно, он куда-то пропал.

– Корпит над своим Нострадамусом. С каким-то лихорадочным усердием, должен заметить.

– С чего бы это?

– Вбил в голову, что должен расшифровать оставшуюся часть до начала круиза.

– Вот как?! А почему, собственно? Не объясняет?

– Туманно. Скорее – сам не знает. Я в общем-то привык к их чудачествам. Алекс носится с Нострадамусом. Чарльз с «Титаником». Забавная парочка. Но в свете того, о чем мы сейчас говорили… Не слишком забавно, а, друзья мои?

Несколько секунд все молчали. Что можно было сказать? Четыре дня оставалось до отплытия. Всего лишь четыре.

5 апреля 2002 года

11 часов 10 минут

Звонок застал Боба Эллиота за бритьем.

Ночь прошла отвратительно – первую половину его изводила бессонница, вторую – терзали кошмары. Забыться удалось только под утро. В половине одиннадцатого он проснулся совершенно разбитым. Тупая боль медленно ворочалась в голове. Тело было холодным и липким.

Чертыхаясь, Боб поплелся в ванную – в зеркале отразилось бледное, осунувшееся лицо, покрытое редкой бурой щетиной. Глаза запали, веки припухли, густые темные тени залегли вокруг.

Лицо тяжелобольного человека. Безнадежного, угрюмого неудачника. Возможно – горького пьяницы.

Вечером он действительно порядком набрался. Пустые бутылочки из-под виски, коньяка, водки, джина, текилы валялись повсюду. Потом, очевидно, наступила очередь шампанского, вина и сладких ликеров. Мини-бар был опустошен.

Попытка принять контрастный душ кончилась неудачей, струи ледяной воды, ударившие сверху, нисколько не взбодрили, напротив – Боба начала бить крупная дрожь, справиться с которой не помогли даже потоки очень горячей воды.

Он завернулся в толстый махровый халат, высушил волосы феном – дрожь не унималась. Бриться поэтому пришлось с превеликой осторожностью.

Резкий, неожиданный звонок застал его врасплох.

Рука дрогнула особенно сильно – порез оказался глубоким. Алая капля покатилась по щеке, густой слой белоснежной пены медленно насыщался розовым.

Боб прижал к лицу полотенце.

– Вам нужна срочная химчистка, мистер Эллиот? Ударение было сделано на слове «срочная».

В том, что ему требуются услуги химчистки, на том конце провода, похоже, не сомневались.

– Мне? С чего, собственно…

– Горничная сказала, что вы пролили на себя какой-то соус, сэр. В итальянском ресторане.

– Соус?.. А… Да-да. Действительно, я пролил соус.

– Хотите, чтобы вещи были готовы сегодня?

– Пожалуй. Это возможно?

– Да, конечно. Только… Вы вроде бы собирались уходить? Прямо сейчас, верно?

– Я?.. Ну да, собираюсь. Это проблема?

– Никаких проблем, сэр. Повесьте пакет с вещами на ручку двери. Снаружи, разумеется.

Через полчаса Роберт Эллиот появился в холле.

Порез на щеке был небрежно залеплен пластырем.

Из лифта Боб вышел вместе с большой группой постояльцев. Все они были по-утреннему энергичны, подвижны, спешили по делам; минута-другая – и он остался в одиночестве. Некоторое время бесцельно топтался возле стойки консьержа. Потом переместился к витрине ювелирного магазина. Потом заглянул в бар, но почему-то там не остался. В конце концов довольно неуверенно направился к выходу из отеля.

Человек, позвонивший утром, был искусен в вопросах конспирации, но весьма категоричен. Предложение покинуть номер звучало недвусмысленно и достаточно жестко.

Боб подчинился.

Однако понятия не имел, куда следует идти, как долго отсутствовать, чем все это время заниматься.

В душе царило смятение, мысли путались.

Молодого человека, который немедленно последовал за ним, легко поднявшись из низкого кресла, Боб, разумеется, не заметил. Внешность преследователя была самой заурядной, к тому же, в лучших традициях жанра, тот искусно отгораживался от мира свежим номером «Times».

Несколькими минутами раньше он коротко поговорил с кем-то по мобильному телефону.

– Встречай друга.

– Как он?

– Без изменений.

– Контакты?

– Только химчистка. Он пролил соус на брюки.

– Понятно… И вдобавок порезался. Чертов неряха.

– Видишь его?

– Да. До связи.

.Потом Боб Эллиот бесцельно бродил в Hyde Park.

Молодой человек со свежим номером «Times» в кармане твидового пиджака следовал за ним неотступно и порядком устал. Однако мог с уверенностью заявить – все это время Боб Эллиот был один.

В половине пятого журналист вернулся в отель. Как выяснилось, совсем не ради традиционного five o'clock.

Поднявшись в номер, он немедленно заказал в room service бутылку «Red Label» и пил до глубокой ночи. В полном одиночестве, как и прежде. Судьбой его брюк, залитых итальянским соусом, никто отчего-то не заинтересовался.

И совершенно напрасно.

6 апреля 2002 года

13 часов 30 минут

– Who dares, wins! [47]47
  Кто рискует, побеждает! (англ.)


[Закрыть]

– Who dares, wins!

Это звучало как приветствие.

Наподобие давнего, советского еще, пионерского: «Будь готов! – Всегда готов!» Неожиданная ассоциация. Пионерское детство Полины Вронской, казалось, давно ею забыто. Однако легко объяснимая.

Они были немолоды и совершенно не похожи друг на друга – два джентльмена, приветствующие друг друга столь необычно. И тем не менее чем-то неуловимо напоминали озорных мальчишек из ее пионерского детства.

Стивен Мур – невысокий, подвижный американец, одетый с подчеркнутой, ковбойской небрежностью, и Джон Томсон – белокурый гигант, совершенный британец во всем – от безупречных ботинок до аккуратной, слегка напомаженной прически.

К тому же смысл загадочных слов был Полине известен.

– Вам доводилось слышать о SAS [48]48
  Special Air Services.


[Закрыть], Полли?

– Это авиакомпания?

– Куда более занимательная организация.

– В таком случае – нет. Не приходилось.

– Я так и думал. SAS – это специальное подразделение воздушных десантников доблестной армии ее величества, предназначенное исключительно для борьбы с терроризмом. Очень секретное.

– Не для вас, разумеется.

– Ошибаетесь, Полли. SAS и для меня тайна за семью печатями. Хотя один серьезный парень оттуда – мой старый приятель.

– Вроде мсье Клебера?

– О нет. Этот тип залетел намного выше. Мы с Клебером просто отставные шпионы.

– А он действующий?

– Формально – давно в отставке. Возглавляет частное охранное агентство «Saiadin Services».

– А на самом деле?

– На самом деле телефонов этой скромной организации не найти ни в одном справочнике. Клиентом ее не стать ни за какие деньги. Так-то, дорогая леди. И тем не менее сейчас мы отправимся именно туда.

– Зачем?

– Да просто так. Хочется, знаете ли, как в старые добрые времена гаркнуть: «Who dares, wins!» И в ответ услышать то же самое.

– Кто рискует, побеждает. Так, кажется?

– Совершенно верно.

– И что это такое?

– Девиз. Боевой клич британских командос.

– Выходит, ваш приятель все еще при исполнении?

– Тс-с, Полли! Вы доведете меня до монастыря.

– Подведете под монастырь.

– Какая разница! В монастыре или под монастырем я буду валяться с перерезанным горлом. Это свирепые ребята, можете мне поверить.

Вид у Джона Томсона был совсем не свирепым.

Он производил впечатление добродушного увальня. Аккуратиста и педанта. Впрочем, Полина ни секунды не сомневалась, что это всего лишь впечатление. На деле все обстоит иначе.

Охранное агентство «Saladin Services» занимало небольшой особняк в тихом зеленом Sloane Square.

Никакой вывески или просто таблички у входа. Плотные, но неброские жалюзи на окнах. Вежливые молодые люди в строгих костюмах предупредительны и даже любезны, но не оставляют гостей без присмотра.

Ни на секунду.

Передавая их, как эстафетную палочку, крепкие мальчики сменяют друг друга, сопровождая Стива с Полиной на третий этаж – в кабинет бригадного генерала Джона Томсона.

Отставного бригадного генерала.

О нынешнем положении мистера Томсона можно было только догадываться. Впрочем, почтение, с которым произносили его имя подчиненные, и большой кабинет, обставленный с изысканным аскетизмом, говорили сами за себя.

Знакомясь, он протянул Полине визитную карточку.

На белом прямоугольнике – только имя, набранное строгим шрифтом. Номер телефона Томсон вписал от руки.

«Интересно, сколько их у него?» Мысль промелькнула в сознании бледной, едва различимой тенью.

Пустая мысль.

Ибо телефонных номеров, адресов, имен, фамилий… и много еще всякой всячины, необходимой человеку его профессии, у генерала Томсона было предостаточно.

– Я не прошу тебя, Джо, задействовать агентуру SAS…

– Об этом не может быть и речи, Стив.

– Понимаю. Но пойми и ты, дама собирается отравить около тысячи человек. И – черт возьми! – это не самые последние люди в мире. В мире, Джо! Самые богатые и влиятельные на этой планете, в том числе – особы королевской крови, о звездах первой величины я даже не вспоминаю. Угробить их, всех разом, и даже некоторую часть такой публики, это ли не терроризм, Джон?! «Титаник», между прочим, плывет под британским флагом.

– Ты спекулируешь на патриотических чувствах, Стивен Мур. Это не по-джентльменски.

– Ну разумеется. Как истинный джентльмен, ты не можешь противостоять даме и потому позволишь извести несколько сотен ни в чем не повинных людей. Очень благородно!

– Вынужден огорчить тебя, старик, ты теряешь форму.

– Вот как?

– Прежде ты виртуозно водил собеседника за нос.

– Я не пытаюсь водить вас за нос, генерал. Мне до него попросту не дотянуться.

– И никогда не обижался на старых друзей.

– Это потому, что они были друзьями.

– Мы и теперь друзья, Стив.

– Рад это слышать.

– Раз так, почему бы тебе не сказать прямо: «Джо, я хочу избежать скандала. А он обязательно произойдет, когда ищейки Скотленд-Ярда набросятся на леди прямо у трапа. А они обязательно набросятся именно там или – того хуже! – уже на палубе моего расчудесного „Титаника“. И по-своему будут правы. К чему продираться сквозь бурелом, если наверняка известно, что лиса попадет в капкан? А я, старина Джо, должен сделать все. возможное,..»

– Можешь не продолжать, Джо, – я хочу избежать скандала. И… спасибо за науку, генерал.

– Итак, ты хочешь найти ее первым, Стив?

– Да. И прошу помощи. Что скажешь?

– Скажу: почему бы нет? К тому же «Титаник» действительно плывет под британским флагом.

– А ты действительно не изменился, Джо.

– Тогда – к делу. Есть полезная информация?

– Только аналитическая. Это по части госпожи Вронской.

– Очень по-американски! Янки вечно норовят взвалить на русских самую трудную работу. Результаты потом делят пополам. «Второй фронт», если мне не изменяет память, вы открыли только в сорок пятом?

– Мы открыли. Мы, Джо. Извини, что напоминаю, но тогда мы были союзниками. А вот «холодную войну» потом развязал ваш Черчилль.

– Кстати, знаете, почему он так и не стал герцогом Мальборо?

– Очередь, надо думать, не дошла. На ваших наследственных премудростях вообще можно помешаться.

– Потому, что был Уинстоном, умник! [49]49
  Игра слов: «Marlboro» и «Winston» – конкурирующие марки сигарет.


[Закрыть] Но мы отвлеклись.

– Порадуете нас, Полли?

– Боюсь, не слишком. Единственное, что я могу предугадать с определенной долей вероятности, – ее нынешнее место пребывания.

– Не так мало на самом деле. И где же она, по-вашему?

– Думаю, что Габриэль Лавертен сейчас в Лондоне.

– Аргументы?

– В Швейцарии оставаться опасно. Хотя концы надежно упрятаны в воду. В прямом и переносном смысле. Она не знает, конечно, и, полагаю, не допускает мысли о том, что груз, привязанный к ногам бедной баронессы, случайно соскользнул – и тело всплыло. Мы делаем все возможное, чтобы информация не просочилась в прессу. И – тьфу, тьфу, тьфу! – пока это удается.

– Мои поздравления.

– Но, несмотря на затворничество, жизнь Сюзанны де Грувель – открытая книга. О том, что она отправилась на острова вместе с подругой – мадам Лавертен, – писали даже газеты. Представьте, что произойдет, если Габи вдруг попадется кому-то на глаза в Женеве или Монтрё? Париж, по понятным причинам, тоже исключается. Логично было бы забраться в какую-нибудь глушь и там, в тишине и покое, дождаться заветного дня.

– Ей ведь нужно еще каким-то образом изменить внешность.

– Это самое простое из того, что ей предстоит. Видели фотографию баронессы?

– Взглянул перед вашим приходом.

– И что увидели?

– Почтенную леди.

– Классическую почтенную леди, не правда ли?

– Пожалуй.

– В том-то все и дело. Образ-штамп. Достаточно нескольких обязательных или просто ярких штрихов. Седого, в голубизну, перманента, например. Заметной шляпки, в которой однажды уже отметилась баронесса. Фамильной драгоценности, хорошо известной в узких кругах. И дело сделано! Никто не заметит подмены.

– Но на «Титанике» плывет тот самый узкий круг, который вы помянули. Что, если там окажутся люди, знакомые не только с драгоценностями баронессы, но и с ней самой?

– Во-первых, имена пассажиров давно всем известны. У Габриэль было достаточно времени для того, чтобы досконально разобраться с этим вопросом. Думаю, сейчас она точно знает, кого и чего следует опасаться. И эта опасность не кажется ей серьезной. Ну и, во-вторых, последние пятнадцать лет баронесса, как известно, избегала людей своего круга. За редкими исключениями. Ее, конечно, не забывают светские хроникеры. Поминают, что называется, всуе.

– Без фотографий? Не слишком похоже на светскую хронику.

– С фотографиями, разумеется. На всех баронессе де Грувель не больше тридцати. Эффектная красавица. Счастливая и совершенно беззаботная. Одета, правда, не совсем по моде. Но если не приглядываться…

– Понятно. И достаточно убедительно. Вернемся к месту ее пребывания. Тихое, Богом забытое местечко вы, как я понял, исключаете. Почему?

– Это на самом деле было бы логично, но у мадам Лавертен своя логика. Довольно необычная. Ей вряд ли удастся усидеть в укромном местечке. Пассивное ожидание для Габи – пытка, равная смерти, если не сама смерть. Не думаю, что в теперешнем состоянии она способна выдержать такое. Нет! Габи затаилась где-то рядом и наблюдает. Свой спектакль она играет в одиночку, выступая одновременно и драматургом, и режиссером. Ей же предстоит исполнить главную роль. С листа, без репетиций и прогонов. И значит, необходимо как минимум изучить будущих партнеров, приглядеться к ним, выяснить, как они ведут себя в разных ситуациях. Что любят, чем увлекаются, чего боятся.

– Пожалуй, я готов согласиться. Но вывод в таком случае очевиден. Она – в вашем замечательном «Hilton». Огромный отель, в котором всегда полно народа. Лучшего места не найти.

– Я думала так же до вчерашнего вечера.

– Что произошло вчера?

– Ничего из ряда вон выходящего. Я заезжала в «Hilton» по делам и случайно заметила рядом еще один отель. На фоне громадной башни он кажется совсем маленьким.

– «The Dorchester»!

Стивен Мур и Джон Томсон заговорили – а вернее, закричали – хором.

Полина слегка улыбнулась. Едва заметно. Кончиками губ.

– Ну, разумеется. Теперь я знаю, что этот ваш «The Dorchester» ужасно знаменит. Но в тот момент – честное слово! – зашла из простого любопытства. И разглядела, надо думать, совсем немногое. В мраморном зале как раз подавали чай. Меня туда не пустили. Fully booked, ma'am. Sorry [50]50
  Все места заняты, мэм. Извините (англ.).


[Закрыть]. Коротко и ясно.

– Еще бы! Five o'clock в «Promenade»! Места бронируют за несколько дней.

– Охотно верю. Пришлось довольствоваться коротким обзором. Но и этого было достаточно. Знаете, о чем я тогда подумала, Стив?

– Кажется, догадываюсь. Вы вспомнили квартиру в шестнадцатом округе Парижа.

– Верно. Людовик XVI. Марокканские подушки на диванах. Это совершенно в ее стиле, понимаете меня?

– Думаю, что да.

– Простите, что прерываю такую увлекательную беседу, но, если я правильно понял, все, что вам сейчас требуется, – это технический исполнитель. Всего лишь технический исполнитель, которому предстоит собрать…

– Информацию обо всех пожилых одиноких дамах, которые живут в «The Dorchester» четыре дня. Максимум. А минимум – один. Она могла поселиться там вчера. Или позавчера. Или три дня тому назад. В любом случае подходящих персон должно быть не так уж много. К тому же следует иметь в виду, что наша дама скорее всего изъясняется с заметным французским акцентом.

– Это все, сэр?

– Нет, парень! Это не все. Плохо, что ты сам не в состоянии сообразить, что еще надлежит сделать незамедлительно, как только появится нужная информация.

– Простите, сэр?

– Позвонить в Скотленд-Ярд, дубина!

– Дудки! Достаточно и того, что мне придется заняться их работой.

– Побойтесь Бога, генерал! Основная работа досталась Полли.

– Это правда. Послушайте, миссис Вронская…

– Мисс. Но вы можете называть меня Полиной. Или Полли, как Стив.

– Благодарю. Не забудьте в таком случае, что меня зовут Джон. А теперь скажите, Полли, вам нравится Лондон?

– Странный вопрос. Лондон, по-моему, принадлежит к числу городов, которые не могут не нравиться.

– Допустим. Спрошу по-другому: вы хотели бы здесь остаться?

– Интересно, в каком качестве?

– В том же, что и сейчас. Блестящая – согласен! – но все же авантюра с «Титаником» закончится. Рано или поздно. Так или иначе. Я предлагаю вам долгосрочный контракт. Четыре… или, пожалуй, пять тысяч фунтов для начала вас устроят?

– В месяц?

– В неделю, разумеется.

– Вы совсем не знаете меня…

Пришла пора усмехнуться генералу Томсону.

Стивен тоже не сдержал улыбки. Легкой. Едва уловимой. Полина, впрочем, заметила обе. Но нисколько не обиделась.

Предложение Джона Томсона тем не менее осталось без ответа.

7 апреля 2002 года

09 часов 40 минут

В порту Саутгемптона всегда многолюдно. Удивляться тут нечему. Морские ворота Великобритании, обращенные на юг, – вот что такое Саутгемптон.

Огромный порт принимает огромные лайнеры. Это тоже логично. Сюда доставляют нефть для Фоли [51]51
  Крупнейший нефтехимический комплекс Великобритании.


[Закрыть] и тонны грузов для Большого Лондона. Мегаполис прожорлив – порт работает без устали, не зная ни отдыха, ни сна.

Впрочем, Саутгемптон многолик.

Чумазая физиономия трудяги соседствует с породистым ликом аристократа.

Здесь стартуют международные регаты из числа наиболее престижных. Отсюда уходили в «Tall Ships» – легендарную «гонку века» – знаменитые парусники.

Роскошные круизные лайнеры швартуются у причалов Саутгемптона, и – Бог ты мой! – какие только люди не ступали на эту мостовую!

Земные звезды – сиянием своей славы, мерцанием драгоценностей, фейерверком биографий, – они бросали вызов звездам небесным. И порой затмевали их. Правда, ненадолго.

Было воскресенье, но это обстоятельство никак не сказывалось на здешнем распорядке. Море не знает выходных – работа в порту кипела.

И все же одно столпотворение обращало на себя внимание. Сотни зевак стекались сюда несколько дней кряду, с той самой поры, когда гигантский лайнер пришел из Белфаста и встал у причала № 44.

Здесь же постоянно дежурили операторы крупнейших телекомпаний, изрядное количество фоторепортеров, увешанных сложной дорогой аппаратурой. Любителей, вооруженных примитивными «мыльницами», было, впрочем, ничуть не меньше. А скромные VHS, похоже, всерьез собирались составить конкуренцию последним разработкам цифровых Betacam.

Этим утром упрямое ожидание обернулось наконец удачей: «Титаник» распахнул свои трюмы – началась стремительная погрузка продовольствия, припасов, багажа. Тут было что поснимать и на что поглазеть. Зеваки напирали друг на друга, толкались, ссорились, но тут же мирились, сообща смакуя подробности увиденного.

Только что толпа восхищалась надменной грацией вороного ахалтекинского жеребца, заботливо укрытого драгоценной попоной. Два крепких араба с трудом удерживали его на поводу – конь храпел, высоко закидывал голову, возмущенно взбрыкивал. Принцу Ахмаду из династии аль-Сауди он обошелся в шесть миллионов долларов. Однако это было не столь уж важно. Члену семьи, добывающей четверть мировой нефти, шестизначные цифры были нипочём. Просто его высочество души не чаял в скакуне и не желал с ним расставаться. К тому же на «Титанике» был прекрасный манеж для верховой езды.

Восторг зевак недолговечен.

Он вспыхивает ярко, как ослепительный бенгальский огонь, но так же стремительно угасает.

Норовистое животное еще гарцевало у всех на виду, но интерес к нему иссяк.

Люди заприметили новую игрушку. И не могли оторвать от нее глаз. Маленькое, приземистое чудо отдаленно напоминало автомобиль. С тем же успехом оно могло сойти за миниатюрный космический корабль.

Скульптурное изображение или деталь авангардного интерьера – параноидальный плод дизайнерских забав.

Автомобильное начало можно было заподозрить при известной доле фантазии.

Память при этом услужливо нашептывала: «Формула-1».

И никак иначе.

В толпе, однако, оказались люди бывалые. Профессиональные зеваки порой обладают энциклопедическими знаниями. И в чем-то даже превосходят подлинных энциклопедистов.

Те черпают информацию из книг.

Эти предпочитают собственные наблюдения.

Сразу несколько голосов уверенно произнесли:

– «Lotus»!

Секундой позже последовали дополнения.

Вопросы.

И уточнения.

Словом, развернулась дискуссия.

– Точно, «Lotus». «GT-1».

– Движок у него турбо?

– Турбо, восьмицилиндровый.

– Кто, интересно, катается на таком красавчике?

– Одна грязная шлюха в Голливуде. Сука высшего класса!

– Не трепись, если не знаешь. У До-До – вишневая «Bizzarini».

Спор был жарким, но коротким – истина так и не успела родиться.

Черный «Lotus» исчез во чреве «Титаника», овеянный тайной.

Причал всколыхнулся навстречу новой диковинке.

8 апреля 2002 года

02 часа 10 минут

В глазах у Алекса Гэмпла рябило.

Впрочем, это было еще не самое страшное. Рябь в голове. Вот что донимало его всерьез. Странное, необъяснимое смятение накатило несколько дней назад – в первых числах апреля. Без видимых причин. Оно возрастало, в итоге обернувшись тревогой.

Невнятные, обрывочные мысли стаей испуганных птиц метались в сознании. Связать их воедино Алекс не мог.

сколько ни пытался. Обратиться к кому-либо за помощью – тоже.

Как передать словами то, что не поддается осмыслению?

С наваждением он сражался в одиночку.

Впрочем, некоторые путеводные нити обнаружились сразу. К примеру, он совершенно точно знал, с чем именно связан испуганный трепет души.

Нострадамус.

Загадочная, таинственная личность. Почти миф. Феномен, объяснение которому не найдено и поныне.

Разумеется, Алекс трепетал и прежде, всякий раз, когда случалось прикоснуться к тайнам зашифрованных посланий, и уж тем более – разглядеть что-то новое в сплошном тумане мистических грез провидца. Однако ничего подобного сейчас не происходило.

Последнее время Алекс часто думал о том, что провидение сыграло с ним довольно жестокую шутку.

Фантастическая удача поначалу подарила ему крылья, и он вознесся до небес. Неизвестные катрены вынырнули, казалось, из самой Леты, мрачной реки забвения, и стали для Алекса настоящей золотой рыбкой. Впрочем, золотой рыбкой оказался скорее Энтони Джулиан, который не просто разрешил ему работать с бесценным манускриптом, но согласился к тому же оплачивать эту работу. Весьма щедро, надо заметить.

Что же это было, если не подарок судьбы?

Счастливая волна не просто подбросила Алекса вверх – она унесла его далеко вперед. Тайна первого катрена была раскрыта.

Второй – не без участия лорда Джулиана – был истолкован довольно правдоподобно.

Но позже – стремительный вал, как полагается, вырвался на простор, успокоился, улегся, растворился в огромной массе воды. Везение кончилось, эйфория прошла.