Текст книги "Тайна трех похищений"

Автор книги: Марина Елькина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

Глава III ОГРАБЛЕНИЕ

– Здрасьте, баба Шура!

– Здравствуй, Антоша! Садись-ка, поговорим. – Баба Шура подвинулась, освобождая Антону место на скамейке.

Тошка вздохнул и скинул с плеч рюкзак. Разговаривать со словоохотливой соседкой у него не было никакого желания.

Зато у бабы Шуры такое желание было. А что? Скучно ведь сидеть на скамейке одной. Лучше с Тошкой поболтать.

– Как в школе дела? – спросила баба Шура.

– Ничего, – коротко отозвался Антон.

– А в театре вашем что нового?

– Ничего.

– А я слыхала, что у вас выступление будет какое-то ответственное.

– Маша сказала?

– Ну, да. Говорит, на Новый год.

– Ага.

– Это хорошо.

Разговор не клеился. Тошка откровенно скучал и позевывал. Но баба Шура не теряла надежды его разговорить:

– Поди, у тебя и роль самая главная?

– Да, – Тошка небрежно пожал плечами и добавил: – Конечно, самая главная.

– Кого играть-то будешь?

Тошка поморщился:

– Зайца.

– Ну, все не волка, – кивнула баба Шура. – Я волков знаешь как боюсь! Когда я маленькой была, мы в деревне жили. Глухая такая деревушка была. Зимой волки совсем близко к домам подходили. Сидишь так вечером, а волки воют где-то неподалеку. Мороз по коже продирает от их воя. А зайчишки – совсем другое дело. Бывало, в лесу увидишь косого, сердце так и подскочит от радости. А он удирает! Заяц – хороший зверек…

Тошка с рассуждениями бабы Шуры согласиться не мог. По его представлениям, волк был все-таки интереснее зайца, как там ни крути.

Тошка тоскливо дергал туда-сюда замочек на кармане рюкзака. Ну этот разговор надолго!

Баба Шура любила поболтать о том о сем. Обычно ее собеседницами становились старушки из соседних подъездов и домов, но, когда старушек не было, для разговора годился кто угодно, даже Антон.

Баба Шура пустилась в воспоминания. Наверное, она думала, что молчание Тошки можно расценить как величайшее внимание, поэтому рассказывала истории из своего детства одну за другой.

– Школа у нас была за пять километров, в другой деревне. Каждый день туда с сестрами пешком ходили. Час, а то и больше.

– Час до школы? – изумился Антон.

Вот была охота! Тут пять минут до школьных дверей пройти и то каждый раз куда-нибудь свернуть хочется. А целый час топать пешком…

– И в снег, и в дождь, и в буран, – словно продолжая его мысли, рассказывала баба Шура. – При любой погоде. Сумку холщовую на плечо и шагай-валяй. Однажды чуть не заблудились. Это зимой было. Вьюга закружила так, что в двух шагах ничего не видать. С дороги сбились. Младшая сестренка плакала, идти не хотела. В сугроб, говорит, сяду и не пойду дальше.

– Так нельзя, – рассудительно заметил Тошка. – Уснуть можно и замерзнуть насмерть.

– Правильно. Насилу подняли ее, потащили за собой. Часа три плутали, пока вьюга не утихла…

Эту историю Антон выслушал с интересом, но дальше баба Шура пустилась в какие-то скучные наставления, и Тошка снова загрустил. Он ломал голову, как бы поскорее отделаться от говорливой старушки, но ничего не мог придумать.

К подъезду шел Сашка. Сначала Антон радостно встрепенулся: вот кто может избавить его от общества бабы Шуры, но тут же угрюмо сник. Он так и не помирился с Сашкой и первым восстанавливать мир не хотел. Он нарочно повернулся к Сашке спиной и сделал вид, что внимательно слушает бабу Шуру.

– Здрасьте, баба Шура, – вежливо кивнул Сашка. – Привет, Тоныч!

– Привет, – буркнул в ответ Тошка, давая понять, что он вовсе не намерен продолжать с ним беседу.

Но с Антоном сегодня жаждали поговорить буквально все, и Сашка не был исключением. Он плюхнулся на скамейку и бесцеремонно ткнул Антона в бок:

– Подвинься чуть-чуть.

– Чего тебе надо? – сердито спросил Тошка, но подвинулся.

– Ничего. Поболтать с тобой хочу.

– Я с бабой Шурой разговариваю.

Сашка не обиделся, только лукаво улыбнулся в ответ:

– Со мной все равно мириться придется.

– Почему?

– Потому что я теперь снова в вашем театре. Машка вчера роль притащила. На трех листах.

– А у меня на пяти, – небрежно заметил Антон, чтобы поддеть Сашку.

Но если Сашка не хотел скандалить, то расшевелить его на обиду было просто невозможно. Его ничуть не задело, что у Тошки роль намного больше.

– Она говорит, что больше играть некому, – как ни в чем не бывало продолжал Сашка.

– Некому? – пожал плечами Антон. – Просто ты поссорился только со мной, а не со всеми.

– А я и с тобой не ссорился, – заявил Сашка.

Это было уже слишком! Что же, выходит, он не помнит, что на днях обзывал и не пускал Тошку на перила?

– Да? – насмешливо поинтересовался Антон. – Память у тебя короткая. Мы с тобой всего два дня назад поссорились.

– Не помню, – ответил Сашка.

– А я помню! – запальчиво крикнул Тошка, и обида на Сашку с новой силой проснулась в его душе.

– Два дня назад, говоришь? – Сашка сделал вид, что изо всех сил напрягает память, но ссоры все-таки не припоминает.

– Да. На следующий день к тебе медсестра приходила.

– Медсестра? – переспросил Сашка.

– Тоже не помнишь?

– Почему? Медсестру помню.

– Она тебя на прививку вызывала?

– Не вызывала. Просто записала имя.

– Зачем? Для прививки?

– Наверное.

– А мы ей просто не открыли! Нам прививку делать не будут!

– Не радуйся. Я и твое имя продиктовал.

– Врешь!

– Зачем мне врать? Прививки – дело обязательное. Если прививку не сделаешь – заболеть можешь. Лучше спасибо скажи, что я о твоем здоровье побеспокоился.

– Спасибо?! – выкрикнул Антон и, приготовив к бою кулаки, вскочил со скамейки.

Но Сашка был не так-то прост. Он успел подпрыгнуть быстрее, чем Тошка, заскочил в подъезд и помахал ему рукой:

– Со мной теперь ссориться нельзя! Я Машке пожалуюсь, что ты прививку делать не хочешь! – И Сашка со злорадным смехом исчез в подъезде.

– Антоша! Антоша! – остановила воинственного Тошку баба Шура.

Антон вернулся к скамейке, чтобы забрать рюкзак.

– Ты чего это в драку полез, Антоша? – спросила баба Шура. – Из-за прививки?

– Из-за Санькиной вредности, – буркнул Тошка. – Мне домой пора.

– Постой-ка, Антоша, сядь, вот что скажу… Ты от прививок-то не отлынивай. Прививки, они здоровье человеку несут.

Тошка сердито слушал ее слова и думал о том, что рассуждать, конечно, легко, тем более что старушкам никаких прививок не делают.

– Здоровье надо беречь, – продолжала баба Шура. – Вот погляди-ка на меня. Что хорошего с палочкой-то ходить? Ноги не слушаются, спина болит.

Баба Шура чуть наклонилась вперед, дотронулась рукой до поясницы и застонала.

– Вы старенькая, – заметил Антон. – У всех стареньких ноги болят и спина.

– Не скажи, милый! Мой брат меня на пять годочков старше, а бегает без всякой палочки и на спину никогда не жалуется.

– Ну и что? Ему делали больше прививок? – насмешливо поинтересовался Тошка.

Но договорить не удалось. В этот момент в подъезде кто-то с грохотом полетел по лестнице вниз. Это был Сашка. Он выкатился на улицу в одном костюмчике. Его лицо застыло в маске крайнего, первобытного ужаса.

– Воры! – громко выдохнул он. – Воры! В нашей квартире!

Антон чувствовал, что Сашкин ужас вливается в него, что он не может от этого ужаса даже сдвинуться с места. Ему показалось, что ноги, руки и даже уши в этот миг онемели. Там, на пятом этаже, в Сашкиной квартире, были настоящие воры! Тошка и не вспомнил, как мечтал недавно о славе сыщика. Сейчас он хотел только одного – спрятаться куда-нибудь подальше.

Зато баба Шура, наоборот, развила бурную деятельность. Несмотря на свой ревматизм, она с быстротой молнии вскочила со скамейки и понеслась в подъезд.

На первом этаже она позвонила во все три квартиры. Открыла только тетя Тоня, Наташкина мама.

– Тоня! Звони в милицию! – скомандовала баба Шура. – В пятьдесят восьмой воры! Скорее! Мы их задержим! Чего стоите? – прикрикнула она на растерянных мальчишек. – Я наверх поднимусь, а вы внизу стойте! Никого не пускайте! Ясно? – И баба Шура грузно затопала по лестнице.

Она поднялась на пятый этаж и, остановившись напротив Сашкиной двери, зычно крикнула:

– А ну, хулиганье, ни с места!

– Что там? – послышался приглушенный голос.

Кто-то прильнул к «глазку»:

– Бабка какая-то.

– Надо сматываться.

– Подожди. Она, похоже, сумасшедшая. Пусть уйдет.

– Я покажу вам сумасшедшую! – пригрозила баба Шура. – Только шевельнитесь у меня!

– Выходим! – снова сказал первый голос.

– Нет. Зачем нам лишние свидетели? Потерпи две минуты. Она сейчас уйдет.

Но баба Шура, воинственно выставив вперед палку, из-за чего бандиты и посчитали ее сумасшедшей, замерла на середине площадки и приготовилась к решительным действиям.

До приезда милиции ни Антон, ни Сашка не проронили ни слова. Впрочем, милиция приехала очень быстро, не прошло и десяти минут.

– Пятьдесят восьмая квартира на пятом этаже? – спросил у мальчишек милиционер.

– Да, – пролепетал Тошка.

Милиционер кивнул и распорядился:

– Двое на крышу, двое со мной в квартиру, двое у подъезда.

– Группа захвата, – почему-то шепотом сообщил Антон Сашке. – Пойдем поглядим!

Но Сашка никак не прореагировал. Он по-прежнему был в шоке. Тошка махнул на него рукой и двинулся к подъезду.

– Сюда нельзя, – сурово остановил его милиционер, охранявший подъезд.

– Я здесь живу, – храбро заявил Тошка.

– Ну и что? Сейчас в подъезд нельзя. Подожди.

* * *

Маша переписывала роли. Она старалась писать как можно разборчивее, поэтому дело шло слишком медленно. Она выводила буквы, крепко нажимая на стержень ручки. Стержень вдавливался в бумагу, оставляя за собой четкий жирный след. Рука от сильного напряжения немела и переставала слушаться. Тогда Маша бросала ручку и несколько раз подряд сжимала и разжимала пальцы, как делают первоклашки для того, чтобы немножко отдохнуть.

Она слышала жуткий грохот в подъезде. Она поняла, что это бежит Сашка. Кто бы еще катился вниз с такой скоростью? Опять, наверное, за Тошкой гоняется. Снова что-то не поделили.

Выглянуть бы, посмотреть. Сейчас никак нельзя ссориться. Все ссоры придется отложить до Нового года.

Она даже привстала, чтобы устроить мальчишкам нагоняй, но шум в подъезде утих, и Маша тут же опустилась на стул, ни на секунду не прерывая своей работы.

Но работу все-таки пришлось прервать. Позвонила мама.

– Машенька! Сейчас дождь польет, а у нас белье на балконе. Сними, пожалуйста!

– Хорошо, мам. – Маша досадливо поморщилась: времени нет с бельем возиться.

– Только не забудь, – попросила мама. – Прямо сейчас сними. Хорошо?

– Да, мама. Прямо сейчас сниму.

Маша вышла на балкон и посмотрела на лиловатую тучу. Туча была еще далеко, и никакой дождь белью пока не грозил. Ох уж эта мама!

Порыв ветра резко надул наволочку и так же резко ее отпустил. Наволочка хлопнула, как детская бумажная хлопушка, даже натянутая веревка закачалась.

Маша вздохнула и принялась одну за другой отцеплять прищепки. Она сняла все белье с правой стороны, повернулась налево и испуганно вздрогнула. Прямо перед ней качались чьи-то ноги в белых кроссовках.

– Мама-а! – заорала Маша и зажмурилась от страха.

– Заткнись! – сердито посоветовал чей-то бас.

Маша открыла глаза, но человека уже не было. Она растерянно посмотрела наверх, потом перегнулась через перила. Вниз, по балконам, с кошачьей ловкостью спускались два парня. Спуск занял у них всего полминуты. Потом первый передвинул с бока на спину черную спортивную сумку, махнул рукой второму, и они, пригибаясь, побежали вдоль дома, под самыми окнами.

– Черт! – выругался кто-то сверху, и Маша задрала голову.

Это был милиционер в серой фуражке. Он тоже следил за убегавшими парнями.

– Эй, на крыше! – окликнул он. – Они уже внизу! По балконам спустились. Побежали направо! Двое с черной спортивной сумкой. Крикните нашим! Пусть попробуют догнать! Я сейчас собаку вызову! Спускайтесь, опросите свидетелей!

– Я свидетель! – звонко выкрикнула Маша.

Милиционер посмотрел на нее сверху вниз, с секунду помолчал, а потом приказал:

– Ты тоже спускайся.

Маша бросила оставшееся белье и помчалась вниз.

* * *

– Кто вызвал милицию? – спрашивал лейтенант.

– Я. – Баба Шура гордо выступила вперед.

– Хорошо. Ваша фамилия? Имя? Отчество? Это ваша квартира? Как обнаружили воров?

– Квартира не моя, а вот этого мальчика. – Баба Шура указала на Сашку. – Он их и обнаружил. Я только милицию вызвала.

– Как тебя зовут? – строго спросил Сашку милиционер.

В этот момент мрачную лиловую тучу прорезала – это в декабре-то! – белая молния. С промежутком в несколько секунд раздался мощный взрыв грома, и начался ливень.

– Давайте поднимемся в квартиру, – сказал лейтенант. – Свидетели и понятые за мной!

– Ой! У меня белье мокнет! – спохватилась Маша.

– Девочка! Ты еще не дала показания!

– Я сейчас! Мама ругаться будет!

Перескакивая через ступеньки, Маша помчалась домой. Спасать оставшееся на веревках белье было уже поздно.

Маша растерянно щупала простыни и полотенца, надеясь найти что-нибудь сухое, но напрасно. Ливень будто по новой выстирал их – хоть выжимай.

Что же делать? Снимать это вымокшее белье или уже оставить? Но дождь неизвестно когда кончится… Нет, лучше снять! Или оставить?

Мама будет сердиться. А чего сердиться? Маша же не виновата, что именно в этот момент на их балкон спустились воры.

Поразмыслив как следует и все-таки сняв белье, Маша поспешила на пятый этаж. Из-за двери слышался голос Сашкиного отца. Он диктовал оперативнику опись пропавших вещей.

– Ложки серебряные. Шесть штук… Золотое кольцо с двумя небольшими бриллиантами… Плеер «Сони» – сынишке покупал…

Это вездесущая баба Шура вызвала Сашкиных родителей с работы.

Маша приоткрыла дверь и тихо, чтобы не мешать, проскользнула в комнату. В квартире, кроме милиционеров и ограбленной семьи, были тетя Тоня, баба Шура и какая-то женщина, которая гуляла в скверике за домом и видела убегавших парней.

Сашку била крупная дрожь. Тетя Валя, Сашкина мама, прижимала к себе голову сына и что-то шептала ему, успокаивая.

Наконец опись была составлена. Милиционер обратился к Сашке:

– Ну, братец, оклемался немного? Давай-ка поговорим с тобой. Сможешь?

Сашка кивнул.

– Значит, ты вернулся после школы домой и обнаружил в квартире воров. Так?

Сашка снова кивнул.

– Ты, братец, не молчи, – попросил милиционер. – Ты тут самый главный свидетель. Давай-ка выкладывай все, как было. Только поподробнее, договорились?

Глава IV ФОТОРОБОТЫ

Сашка, очень довольный перепалкой с Антоном, поднимался на пятый этаж. Школьной сумкой он пересчитывал прутья лестничных перил, и перила наполняли подъезд глухим, сердитым гулом. Сашка поднимался все быстрее и быстрее, и гул становился все сердитее и сердитее.

От быстрого подъема Сашка взмок и расстегнул куртку. Между четвертым и пятым этажами он вытащил из кармана ключ.

Но дверь была открыта. Наверное, папа раньше пришел с работы. Или мама забежала пообедать.

Сашка толкнул дверь и по привычке с грохотом швырнул сумку на тумбочку в коридоре.

В комнате что-то звякнуло.

– Мам! Пап! – крикнул Сашка, но никто не отозвался.

Не разуваясь, Сашка шагнул к комнате, и в этот момент его взгляд упал на висевшее напротив зеркало. В нем отражался какой-то скуластый парень, напряженно прислушивающийся к каждому звуку.

Сашка на секунду замер, приоткрыв рот от неожиданности. Воры! Надо бежать!

Но секунды его растерянности было достаточно для того, чтобы скуластый парень повел зрачками и через зеркало встретился с Сашкой взглядом. В следующий миг отражение исчезло, и Сашка скорее почувствовал, чем услышал, что парень шагнул к нему.

Сашка дико вскрикнул, развернулся и дернул дверь на себя. Он уже шагнул за порог, когда почувствовал, что капюшон куртки за что-то зацепился. Заорав еще пронзительнее, он обернулся и боковым зрением заметил небольшой сверкающий топорик, которым скуластый парень тянул его за капюшон обратно в квартиру.

Сашка отчаянно, изо всех сил рванулся вперед, одним движением сбросил с себя расстегнутую куртку и с криком помчался вниз…

– Топорик? – удивленно переспросил у Сашки капитан.

– Ну не топорик, а такая штука… – Сашка неопределенно помахал руками. – Как в фильме про альпинистов.

Лейтенант несколькими штрихами нарисовал что-то в блокноте и подвинул рисунок к Сашке:

– Вот это?

– Да.

– Альпинистское снаряжение? – Милиционеры переглянулись.

– А что? Вполне возможно, – сказал лейтенант. – Как ловко они сегодня удрали! Это ж надо догадаться – с пятого этажа по балконам! Такого в моей практике еще не встречалось.

– В моей тоже, – кивнул капитан. – Значит, спортсмены-альпинисты?

– Ну, если так, то выловим их очень скоро: в нашем городишке альпинистов раз-два и обчелся.

– Да, но это могут быть «гастролеры», – возразил капитан.

Маша встрепенулась, услышав знакомое слово. От него сразу повеяло любимым театром.

– Гастролеры? – переспросила она у капитана. – Из театра?

– Из какого еще театра? – поморщился капитан. – Помолчи, пожалуйста, девочка.

Маша обиженно замолчала, а Сашкин папа поторопился полушепотом ей объяснить:

– «Гастролеры» – значит, заезжие, не наши.

– Гастролеры – это артисты на гастролях, – отозвалась Маша.

– Вот-вот, – подхватил лейтенант. – Еще какие артисты! Ну, ничего. Составим фоторобот и будем искать. Ты их запомнила? – обратился он к Маше.

– Кого? Воров?

– Ну да. В лицо запомнила?

– Как же я их могла в лицо запомнить, если видела только ноги. – Маша пренебрежительно пожала плечами.

– Ноги? Это плохо. По ногам фоторобот не составишь.

– Ну, а ты, Саня, лица запомнил?

– Я только одного видел. Того, что в зеркале.

– Ну, его-то запомнил?

Сашка вздрогнул. Пережитый страх окатил его новой морозной волной.

– Запомнил.

Как не запомнить! Это скуластое лицо и злые, широко расставленные глаза он не забудет, наверное, никогда.

– Отлично, – кивнул лейтенант. – А вы, гражданка?

– Я не уверена, – быстро ответила женщина, которая видела убегавших бандитов. – Вроде запомнила, но вдруг не точно?

– Ну, уж как запомнили, – развел руками лейтенант. – Тогда мы сейчас вместе с вами и с мальчиком проедем в отделение, попробуем составить портреты.

* * *

Фотороботы повесили на дверях всех четырех подъездов.

Тошка долго вглядывался в смазанные, затемненные ксероксом портреты. Он старался запомнить лица. Так, на всякий случай. Вдруг встретится кто-нибудь из этих воров.

Вот было бы здорово! Тогда бы Тошке, наверное, дали бы какую-нибудь медаль за поимку бандита. Или хотя бы почетную грамоту. Или ценный подарок. Или…

– Изучаешь? – поинтересовалась Маша. – Хочешь снова побыть сыщиком?

Антон напустил на себя вид полнейшего равнодушия:

– Ничего я не хочу. Просто интересно.

– Такие фотороботы неудачные сделали, – продолжала Маша. – Ничего не разберешь. Два черных пятна.

– Почему? Вот нос, вот рот…

– Давай-давай, сыщик, – насмешливо подбодрила Маша. – Ты бы лучше роль с таким рвением учил!

– Ну, сравнила! Роль и портреты преступников!

Маша оставила его в покое, и Тошка снова принялся молча изучать лица, продолжая предаваться несбыточным мечтам.

Если он выследит этих воров-альпинистов, то прославится на весь город! Что уж там говорить о школе! Он просто станет школьной знаменитостью! С ним будут здороваться старшеклассники, и учителя уже не посмеют ставить двойки за контрольные. Еще бы! Попробуй поставь двойку такой знаменитости, такому храбрецу, такому…

– Зря ты надеешься их выследить, – снова прервала его мечты Маша. – Милиционер сказал, что они «гастролеры», заезжие то есть, не наши. Как приехали, так и уехали.

– Ну чего ты выдумываешь? – отмахнулся от нее Тошка. – Не собираюсь я никого выслеживать, времени у меня на это нет. Скоро конец четверти. Опять по русскому двойка выходит.

– Ну да?

– Конечно. Учительница думает, что я совсем неграмотный, а я, между прочим, начал писать фантастический роман.

– Фантастический роман? Ты? – изумилась Маша.

– Ну, не начал еще, но собираюсь.

Зря он ей сказал про фантастический роман. Теперь вопросов не оберешься.

– А ты слышала, что Сашка в санаторий уезжает?

– В санаторий? Когда?

– Не знаю. Скоро. Дня через три или четыре. Его мама говорила моей маме, что у Сашки сильное нервное потрясение, что его нужно увезти в другую обстановку.

Маша растерялась. У нее сразу мелькнула только одна мысль – кто же тогда будет играть Колокольчика?

– Подожди! – воскликнула она. – Может, его увезут после Нового года? На каникулы?

– Нет, его мама сказала, что это нужно сделать срочно.

– Но ведь еще четверть не кончилась.

– Ну и что? Кажется, там, в санатории, можно продолжать учебу.

Тошка отвечал очень охотно. Как ловко удалось ему отвести разговор от своего фантастического романа. Теперь-то у Маши не будет времени думать о нем. Теперь у нее появились другие заботы и тревоги. А может, вообще теперь сорвется новогодний спектакль? Было бы неплохо.

– Придется кого-то искать на роль Колокольчика, – озабоченно сказала Маша.

– Кого же найдешь? – пожал плечами Тошка. – Разве что кого-нибудь из соседнего двора, но они с нами вечно ссорятся. Нет, они не согласятся. Маш, ну ты чего? Сильно расстроилась?

Маша, не отвечая, пошла в подъезд. Неужели придется отказаться от новогоднего спектакля? Ну, нет! Она так просто не отступает! Нужно срочно найти еще одного актера. Тошка прав, сделать это будет очень сложно, но отменить выступление будет еще сложнее, потому что на их театр надеются в проектном институте.

* * *

На следующий день вместо репетиции состоялся общий совет. Тошкины слова о скором отъезде Сашки подтвердились.

Никто Сашку не винил. Все понимали, как непросто было вырваться из лап вора-альпиниста, поэтому обсуждалось только одно: кто сыграет Колокольчика?

Толковых предложений не было.

– Может, просто убрать из спектакля его роль? – спросил Вадим.

Это могла решать только Маша, потому что переделка пьесы ложилась на нее, но она категорически помотала головой:

– Это невозможно. Для этого нужно по-новому написать пьесу. У нас нет времени.

– А может, найти для постановки что-нибудь другое? – предложила Люда.

– Думаешь, это очень легко? – возразила Маша. – Интересных новогодних пьес очень мало.

– А зачем нам их искать? – воскликнул Славка. – Давайте сами напишем!

– Ага, – кивнула Маша. – И поручим это Тошке, у которого двойки по русскому и начатый фантастический роман.

– Роман? Какой роман? Тошка, ты правда пишешь роман? – весело загомонили ребята.

– Ничего я не пишу! – насупился Антон.

Эх, Машка! Он ей по секрету, а она!.. Язык за зубами держать не умеет.

И он так выразительно взглянул на нее, что Маше стало стыдно. Она постаралась перекричать ребят:

– Да нет никакого романа! Я пошутила! Давайте вернемся к обсуждению! Нужно что-то решать! Другую пьесу искать мы не будем, тем более что к этой уже сделана половина декораций. Надо искать еще одного актера.

– А что, если попробовать моему братишке, Игорьку? – спросила Наташка.

– Игорек? Но он же маленький, в школу еще не ходит.

– На следующий год пойдет. Он читать умеет. Везде с книжкой ходит. Бабушка вчера даже ругалась: позвала его ужинать, а он остановился на полдороге, в полутемном коридоре, и читает.

– А что? – поддержал ее Вадик. – Игорек – хороший мальчишка.

– И память у него хорошая, лучше, чем у Тошки, – добавила Наташка.

– А я тут при чем? – обиженно взвился Антон. – Что, у меня самая плохая память?

– А разве самая хорошая? – осадила его Люда.

– Да уж получше, чем у тебя! – закричал Антон, забыв, что между ребятами существовал договор – на репетициях никаких ссор.

Впрочем, совет – это же еще не репетиция.

– Успокойтесь, – попросила Маша. – Значит, ты уверена, что Игорек выучит роль?

– Конечно, – кивнула Наташка. – Я вместе с ним учить буду. Я всегда с ним стихи учу. Он столько стихов наизусть знает!

– Тогда давайте попробуем, – решила Маша. – Если не получится – будем искать еще кого-нибудь, а если получится… Если получится, то Игорек получит на Новый год подарок от театра.

– Игорек получит, а остальные обойдутся, – проворчал Антон.

– Тон! – укоризненно покачала головой Маша. – Ты же не маленький! И потом, не ты выручаешь театр. Правильно?

– Всегда так. Я никого не выручаю. И подарки мне не нужны.

Но Тошкино ворчание уже никто не слушал. Выход был найден. Значит, спектакль состоится. Значит, нужно продолжать репетиции.

* * *

Ну и разобиделся Тошка на ребят! Никто не хочет оценить его заслуги! Все как должное воспринимают то, что он из спектакля в спектакль играет главные роли. А ему это надо? Он что, нанимался?

Нет, конечно, вслух Тошка всего этого высказывать не стал. Зачем? Он только подумал…

Как ни крути, а его авторитет среди ребят оставляет желать лучшего. Никто не хочет воспринимать Тошку всерьез. Все только посмеиваются над его памятью, над его романом.

Ну, ничего! Он заставит себя уважать! Он раскроет преступление! Сам! В одиночку! Вот тогда и посмотрим, что они скажут! Вот тогда пусть попробуют посмеяться!

У него с каждым часом все крепла и крепла решимость разыскать тех двоих, что были изображены на фотороботах. В конце концов, это не так уж сложно в маленьком городке. Хуже, конечно, если бандиты не местные, но тогда их и милиция не скоро найдет.

Тошкина фантазия услужливо рисовала перед ним самые невероятные картины захвата преступников, почести, что последуют за этим, гордость, которая охватит всех ребят во дворе.

Он так расхрабрился, что решил найти воров, даже если они откуда-то приехали. След должен вывести его как раз к тому месту, где они скрываются от розыска.

Он будет совсем один. С пистолетами в руках он заявится на охраняемую дачу ночью. Пустив в ход приемы карате, он вырубит всю охрану, никто и звука не успеет издать.

Это ничего, что он пока не знает ни одного приема. Супергерой должен действовать быстро. Приемы карате придут на выручку сами собой, без всяких тренировок. Они с рождения заложены в Тошкиной голове и включатся в минуту опасности. Так бывает.

А потом он крадучись пройдет по длинной, полутемной галерее-коридору. Он будет чутко прислушиваться к каждому шороху. Он будет держать наготове оружие. Уже не пистолеты, нет. Разоружив охрану, он возьмет в руки автомат.

Он почувствует за дверью опасность, как охотник чувствует волка. Он замрет на месте, медленно обернется и встретится с преступниками, вооруженными до зубов.

Завяжется перестрелка. А как же без нее? Бандиты сначала решат, что справиться с мальчишкой-сыщиком совсем нетрудно, но они очень ошибутся. Он не просто мальчишка, а Тошка-супергерой!

Он вовремя спрячется за колонну и начнет отстреливаться. Он уложит их всех на месте!

Нет! Так дело не пойдет! Он должен взять этих двух бандитов живыми. Да-да! Только живыми.

Тогда он отступит и начнет заманивать преступников в ловушку. Это будет очень сложно. Стрелять любой дурак умеет. А вот ловушку не все устроят. Для этого нужно иметь хитрость. С этим не каждый справится.

Но это ли неразрешимая задача для Тошки? Он даже хмыкнул. Да у него хитрости на десять человек хватит. Он изобретет самую хитроумную ловушку, он заманит туда бандитов и там их захлопнет, как в мышеловке…

– Тошка, хватит ворочаться! – сонно пробормотал Славка. – Спать не даешь.

Тошка замер на своей кровати. «Спать не даешь»! Эх, засоня! Тут такие грандиозные планы строятся, а Славке лишь бы спать! Ну, конечно, он же не супергерой! Куда ему!

И Антон начал придумывать еще один план. В этом плане он приходил к начальнику уголовного розыска в тот самый момент, когда милиция отчаялась найти воров-альпинистов. Он попросит у начальника поддержки с воздуха и отряд спецназовцев и гарантирует ему, что преступники будут пойманы. Всю операцию он берет на себя.

У Тошки даже защекотало под лопаткой, когда он представил себе вооруженный отряд в черных масках, отданный под его командование.

Эти бравые парни, широкоплечие и тренированные, будут беспрекословно подчиняться его приказам, а уж приказы он отдать сможет!

Он от начала до конца разработает сам всю операцию захвата, он расставит силы, он даст задание, и, конечно, основной удар, как командир, он примет на себя…

– Тошка! Ты сегодня будешь спать? Только и слышно, как скрипит твоя кровать! Я маме пожалуюсь!

Ну что это за отношение к будущему супергерою? Наступит время, и Славка очень пожалеет, что так обижал когда-то своего старшего брата.

Это когда Антона серьезно ранят во время операции. Он будет неподвижно лежать на кровати и мужественно переносить мучительную боль…

Тошка поморщился: нет, это уже слишком. Боль он не любит. Пусть это будет какая-нибудь не очень болезненная рана. Серьезная, но не болезненная. А разве так бывает?

Мысли начинали путаться, и Тошка не совсем понимал, мечтается это ему или уже снится…