Текст книги "Чужие-IV (Контакт)"

Автор книги: Марина Наумова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

– Сложно сказать. Жалко, что среди нас нет ни одного врача. Ну что ж, – интонацию, проскользнувшую в его голосе, можно было назвать пошлой, можете продолжать свой разговор. Я ушел.

– Ужасно! – прошептала Роса, глядя ему вслед. – Алан... Ты единственный мужчина, поэтому я обращаюсь к тебе. Я знаю, что здесь должно быть какое-то новое оружие, способное уничтожить эту тварь. Алан, тебя умоляет несчастная одинокая женщина: убей его!

Роса упала перед ним на колени.

"А это еще что за цирк?" – охнул про себя Мейер.

– А это еще что? – раздался голос Синтии. Девушка смотрела на него с порога. Алан не успел ничего ответить: Синтия закусила губу, и дверь захлопнулась.

– Что с тобой? Кто посмел обидеть мою девочку? – воинственно заворковала Цецилия.

– Мама! – Синтия обернулась к ней, показывая застывшее маской лицо. Как ты можешь? Хоть сейчас прекрати свои комедии. Или... я не знаю, что я сделаю!

И она уронила голову на руки, поддавшись нахлынувшим слезам.

47

– Ну и что мы теперь будем делать? Идти на поклон к Варковски и умолять его поискать такую деталь у себя? – Том нервно швырнул образец в ближайший угол.

– Не психуй! – шикнул на него Дэн. – Я уже сказал, что делать. Взрывать станцию.

– Прекрасно. Просто замечательно. Всю жизнь мечтал о такой смерти, Том развел руками и принялся расхаживать по комнате. – Я в полном восторге!

– Заткнись.

– Что?

– Заткнись, я сказал! – голос Дэна был усталым. – Или я ударю тебя. Поверь, мне не до шуток.

– А мне плевать! – закричал Том – и тут же звонкая пощечина заставила его замолчать.

– Ну что, пришел в себя? – после небольшой паузы спросил его Дэн. Тогда – пошли. Так или иначе, Бриджвуд, Вильямс и другие наши должны об этом знать.

До места они добрались удивительно быстро. Комната встретила их мертвым молчанием.

– Даффи! – крикнул Дэн, подбегая к двери шлюза: ему подумалось, что она может быть там вместе с братом. – Бриджвуд!

Ответом было молчание.

– Где вы?

– Их нет, – дрожащим голосом отозвался Том. Его заново начал пробирать страх, уже тупой – от усталости.

– Но где они? – Дэн обвел глазами комнату и остановил взгляд на Вильямсе. Его глаза были открыты, но непонимающий взгляд не предвещал ничего хорошего. Кровь уходила слишком быстро, а вместе с ней – и жизнь.

– Боюсь, что ему уже не помочь, – склонился над ним Том. – Даже переливание крови делать уже поздно.

– Ну что ж, – Дэн устало провел рукой по лбу. – Так ему будет даже легче...

– А мне? – взвился Том. – Ты думаешь, я хочу умирать?!

– Никто не хочет, – в голосе Дэна зазвучали металлические нотки. – И на Земле тоже никто не хочет. Мне надоело повторять, но выбора у нас нет.

– Я не пущу тебя!

– Делай, что хочешь. Я иду.

– Погоди... – Том закусил губу. Перспектива оставаться здесь с мертвецки пьяным Хоувером и умирающим Вильямсом пугала его еще больше.

Ну что ж, если смерть все равно неизбежна, можно ей и помочь... Том понял вдруг всю силу обреченности. Он мог делать что угодно: помогать, протестовать – финал все равно будет один.

– Ну что ж... Пошли.

48

"Убить... убить всех... они все виновны!"

Бриджвуд шел, размахивая скальпелем. Индикатор движения живых организмов пищал не переставая – но ему не было дела до показаний какого-то прибора.

– Месть... Только месть! – шептал он, делая широкие шаги.

Враги были рядом. Он уже слышал их голоса, которые не могли принадлежать звонкоголосому Дэну или чуть шепелявому Тому.

"Они свое получат!"

– Внимание, кто-то приближается к нам! – раздался самый знакомый и ненавистный из голосов.

Бриджвуд замер. Ну ничего, он все равно до них доберется!..

– Стойте тут, – Варковски вытащил пистолет и медленно пошел вперед.

Бриджвуд выглянул из-за угла: широкие плечи Энрико и выпирающий из-за поворота живот Ши, ненависть к которому у него вдруг зажглась с особой силой, были близки и соблазнительно доступны для удара... Вот так: полоснуть скальпелем по круглому брюху и всадить его между этими наглыми плечами...

Бриджвуд напрягся, как готовящийся к прыжку хищник, и рванулся вперед. Вскрикнул, хватаясь за живот, Ши; почти по самую рукоятку, выскальзывая из ладоней Бриджвуда, скальпель вошел между ребрами Энрико. Тут же грянул выстрел: у Варковски была хорошая реакция. Только чудом Бриджвуд успел пригнуться в последний момент, прячась за стонущего китайца.

Где-то далеко при звуке выстрела Сонный втянул голову в плечи: людские повадки совсем доконали его.

Варковски устремился на врага; то, что произошло потом, заняло всего несколько секунд. Повалился на колени раненый Ши, двое сцепились, а потом Эдвард встал, инстинктивно отряхивая руки. Бриджвуд остался лежать на полу, его голова была вывернута почти параллельно плечу.

Одного взгляда шефу безопасности оказалось достаточно, чтобы убедиться – Энрико помощь уже не понадобится.

Ши стонал, выкатившиеся, совсем еще недавно узкие глаза не выражали ни тени мысли – одну боль. Судя по цвету расползающегося по одежде пятна, из живота текла уже не только кровь...

На секунду Варковски задумался. Маньяк – сомнений в этом не оставалось, раны на трупах наверняка были нанесены этим самым скальпелем обезврежен. Но что тогда пищит? Эдвард поднес индикатор к глазам: ползущее по нему пятно было слишком велико для человека, так что нужно было срочно уходить. Вскользь он подумал, что можно было бы попытаться прихватить с собой Ши, но тут же возразил себе: а что бы это дало? Без врача и принадлежностей, необходимых для операции, бедняга все равно был обречен.

Уже на полпути к месту он подумал о том, что следовало бы избавить заведующего лабораторией от лишних мучений. Впрочем, патроны тоже представляли ценность слишком большую, чтобы тратить их на что попало.

49

Дэн покосился в сторону Тома, и отрешенное выражение лица последнего ему совсем не понравилось. Впрочем, разве следует ожидать энтузиазма от человека, которому предстоит значительно ускорить собственную смерть?

На Тома действительно нашли сейчас опустошение и полная покорность судьбе. Его и так часто упрекали в том, что он безволен; после неудачного протеста и пощечины он утратил и последние крупицы этого качества. Если бы Дэн вложил сейчас в его руки пистолет и потребовал застрелиться, Том подчинился бы не раздумывая.

"Как знать, – пряча глаза от бывшего приятеля, подумал Дэн, – может, так ему и лучше..."

Самого Дэна мучило другое: в ушах стоял детский заливистый смех Даффи, мелькали ее прямые пепельные пряди волос, и порой ему казалось, что она идет рядом, то ли чуть опережая, то ли крадется за ними, выглядывая из-за углов.

Писк индикатора сообщил, что они здесь не одни: быстро удаляясь, по табло проползло светлое пятнышко-человек.

"Наверное, убийца, – всколыхнулось что-то в сердце Дэна. – Ненавижу!"

Пятнышко остановилось. Если бы индикатор был способен показывать не только движущиеся предметы, он мог бы высветить короткую драму, разыгравшуюся в одном из коридоров: к все еще корчащемуся на полу Ши подошел Блейк. Вид Бриджвуда со сломанной шеей привел его в восторг.

– Что, братишка-монстр? – хихикнул он. – Оригинальничаешь? Ну-ну... Хорошая идея...

Взгляд его упал на грузное тело умирающего – это был неплохой объект для освоения новой методики. Блейк протянул к нему руки; вздулись шарами украшенные татуировкой мускулы – и еще через пару секунд маньяк довольно разглядывал свои широкие лопатообразные ладони...

После этого пятнышко на индикаторе Дэна поползло дальше.

Вокруг реактора было грязно. Дэн прекрасно понимал, что никакой копоти или чего-либо подобного возле него не должно быть, но стены покрывал заметный темно-серый, почти черный слой. Скорее всего, объяснение этому явлению крылось в том, что в последнее время от услуг роботов на станции отказались, а возиться с пылью возле реактора люди избегали.

"Неужели я действительно смогу это сделать? – поразился Дэн, глядя на поблескивающую впереди аппаратуру. – Так, сперва последовательно отключить автоматику, потом вручную выбить несколько стержней... Но неужели это сделаю я?.."

Происходящее казалось ему нереальным. Он не верил ни тому, что видел, ни в то, о чем думал. Мало ли что может сделать человек в бреду...

Смех Даффи раздался с маленькой лестницы, ведущей наверх, в реакторный зал. Она выглянула из-за двери, подмигнула и исчезла.

Дэн незаметно помахал ей рукой и шагнул к дублирующему пульту...

50

Дональд Крейг умирал. Засвидетельствовать это было некому, но он знал об этом и без врача.

Подошедшая к нему со стаканом воды Синтия поразилась новому, удивительно проникновенному взгляду, полному ласки и понимания.

– Садись, девочка... Мне нужно с тобой поговорить... Вообще-то мы с тобой очень мало говорили друг с другом.

– Да, папа... – голос Синтии дрогнул. Предчувствия редко посещали ее, но сейчас был как раз этот особый случай, когда сердце сжалось от ожидания чего-то равно печального и необычного.

Крейг слегка усмехнулся, но эта улыбка могла заменить многие слова.

– Мы ведь никогда не знали друг друга, моя девочка. Каюсь, я предпочитал видеть в тебе мной самим придуманный образ. Можно сказать, я жил не рядом с реальной дочерью, а рядом с мечтой, выдумкой, и очень сердился, когда ты вела себя не по придуманному мною плану. Но я подозреваю, что и меня ты не знала. Знала дела, знала свою выдумку, в которой, похоже, собрались только мои черные пятна. Так?

– Не надо, папа, – Синтия поморщилась. Ей было неуютно и грустно. Она думала, что должна и сама сказать отцу какую-то свою правду, и в то же время не могла ее найти: прав был отец, утверждая, что они совсем не знали друг друга.

– Я понял это слишком поздно, уже сейчас... Когда появился твой Алан. Наверное, потому, что его бы я придумывать не стал. Скорее, просто не смог бы... Но все это – чепуха. Я хочу, чтобы ты запомнила одно: я всегда любил тебя, и это реальность, от которой некуда деться. Единственная реальность в этом мире.

Глаза Крейга ушли с ее лица куда-то вверх. Он говорил еле шевеля губами.

Постепенно невысказанный подтекст дошел до Синтии и резанул неожиданной болью.

"Нет!.. Я не хочу прощаться... особенно теперь..."

– Нет! – прошептала она.

Крейг ее понял.

– Не беспокойся обо мне... У каждого есть свой срок. Я хочу, чтобы ты запомнила эти мои слова и еще некоторые. Никогда не верь первому впечатлению и вообще старайся не создавать себе чужих образов. Это приведет к таким заблуждениям, что бывают порой хуже настоящей подлости и лжи... Никогда не верь. Все, даже это существо – вовсе не такие, как мы о них думаем. Только понимание этого приходит часто слишком поздно, когда исправить ничего уже нельзя. Так давай познакомимся хотя бы сейчас...

– Прости, отец, – Синтия закусила губу и с трудом справилась с подступившими слезами. – После того, что ты сказал... Мы уже знакомы.

– Я знал... И постарайся успеть познакомиться так же с матерью: она, по сути, несчастная женщина. Те, кто умеет жить, не боятся смотреть жизни в глаза... Береги ее, ладно?

– Хорошо, папа...

– И не ссорься со своим другом. Скоро он тебе будет очень нужен...

– С ним? – Синтия встрепенулась, все накопившиеся в последнее время обиды всколыхнулись в ее душе. – Ну нет... Он просто мелкий и пустой человек. Между нами все кончено, па.

Губы Крейга снова дрогнули в улыбке.

– Ничего. У него есть все, чтобы стать нормальным человеком. А жизненные ценности – тебя ведь они беспокоят? – меняются чаще, чем можно подумать... Из него выйдет неплохой человек, во всяком случае, он не из тех, кто ставит на первое место только себя. Он еще все поймет – если уже не понял: гуляющая рядом смерть – хороший учитель... Так ты обещаешь мне?

Синтия шумно вздохнула. Жалость и проснувшаяся вдруг любовь к отцу, действительно непонятному, далекому, но ставшему сейчас близким, как когда-то в детстве, когда она еще ничего, считалось, не понимала, боролись в ней со всей мощной корой искусственных образов и неприятных воспоминаний.

Ответ дать она так и не успела: металлический голос ровно и спокойно принялся вещать о новой подоспевшей беде...

51

– Не знаю, что-то она слишком долго со стариком, – потер лоб рукой Паркинс. – Мне это не нравится... Он при смерти, во всяком случае, похоже на то. В такой ситуации многие начинают болтать лишнее. Я бы не хотел, чтобы девчонка попала в число ненужных свидетелей. Во всяком случае, ее разговоры о пацифистах...

– Были чистой выдумкой, – угодливо осклабился Варковски. – Проверено. За всеми членами семейств дирекции ведется особое наблюдение.

– М-да? – Паркинса эта новость не удивила, но покоробила. – И все же я не удивлюсь, если Крейг распустит язык... Последнее время у него стала прорываться такая, знаете, дешевая сентиментальность...

– Не беспокойтесь. Это можно проконтролировать, – Варковски, не убирая улыбки, шагнул к столу и нажал на неприметную кнопку.

– ...гуляющая рядом смерть – хороший учитель. Так ты обещаешь мне? раздался голос Крейга, чуть подпорченный помехами.

– Внимание, внимание! Авария реактора. Если поломка не будет устранена в течение пятнадцати минут, произойдет взрыв. Всем, за исключением ремонтной бригады, рекомендуется срочная эвакуация. Повторяю, исправление поломки возможно, но рекомендуется срочная эвакуация...

– Это еще что за черт?! – тупо уставился на динамик Паркинс.

– Что слышите... – развел руками Варковски. Когда в одной из них возник пистолет, директор просто не заметил.

Паркинсу стало страшно. Он попробовал собрать свои мысли, но это удавалось плохо...

Варковски кивнул на прощание – улыбка замерла на его лице неестественной маской: единственное свидетельство тому, что ему не были чужды до конца обычные человеческие эмоции, – и выскользнул из комнаты.

Из-за соседней перегородки, отделяющей кабинет, раздались почти одинаковые женские вопли; заглянувший туда застал бы странную картину: Цецилия обнималась с побледневшей секретаршей.

52

– Черт бы побрал этот компьютер! – рассердился Дэн. – Теперь они примчатся... Том, ты слышишь, может быть, нам придется драться...

Том ничего не ответил. Его глаза были совсем пустыми.

Сонный приладил к почти готовому передатчику еще одну деталь и прислушался.

Говорили рядом, и не исключено, что с ним.

Он огляделся, стараясь вычислить источник звука, и заметил маленький решетчатый кружочек на стене.

"Ага, – вильнул он хвостом, – передатчик... Только вряд ли я что-то пойму... да и стоит ли понимать?"

Передатчик повторял одну и ту же фразу на разные лады: Соня быстро запоминал повторяющиеся звуки, но смысл послания оставался таким же темным.

Отчаявшись что-либо разобрать, Соня вернулся к работе, но детали и инструменты теперь валились у него из рук: почему-то от незнакомых слов несло тревогой.

"Ну хорошо, – задумался он. – А если предположить, что разговаривают не со мной? О чем могут так оповещать всю станцию? Двуногие в основном держатся кучкой: так им легче убивать друг друга. Я почти не встречал одиночек... Значит, все что надо они могут сообщить друг другу и так. Отсюда следует, что слышимое мной передается скорее всего машиной, каким-то центром. Так как слова повторяются, сообщение это достаточно важное. Если бы я был на своем корабле или на станции, так могли бы сообщать только об аварии, и достаточно серьезной... Да сдохни я на месте, если это не их тревога!.."

От этой мысли по хитиновому телу прокатилась дрожь.

Только этого ему и не хватало!

Он не смог разобраться с тем кораблем, тем более был бессилен изменить что-либо здесь. Самая страшная из бед всегда та, о которой ты знаешь, но не можешь ее предотвратить.

"Но почему – не могу? – возмутился Сонный. – А ну-ка думай! О какой аварии могут сообщать? Или метеорит – но тогда я бы почувствовал столкновение: станцию наверняка тряхнуло бы. Или это разгерметизация – но я не чувствую перепада давления, хотя в отличие от двуногих должен был бы заметить его сразу. Что остается?

На корабле был ядерный реактор. Тут – та же схема. Значит, скорее всего несчастье произошло именно с ним. А если так, есть смысл разобраться..."

Почти в эту же секунду в комнату, которую только что покинул Варковски, влетел Алан. Бросив мимолетный взгляд на замершего с посеревшим лицом Паркинса, он выпалил:

– Где находится реактор?

Паркинс молча указал на схему.

– До взрыва остается двенадцать минут. Просьба срочно принять меры...

Алан рассматривал схему недолго: на это просто не было времени.

"Что могло стрястись с этим чертовым реактором?" – думал он на бегу.

Индикатор движения живых организмов пищал почти истерически.

Услышав издалека его шаги, Блейк шагнул в небольшой технический проход и принялся ждать, молча раскачиваясь на месте.

"Только бы моих знаний хватило... Только бы хватило..." – Алан бежал и задыхался от охватившего его жара.

Может быть, это уже действовал реактор.

Может, играли нервы.

Довольно облизываясь, Блейк приготовился к прыжку.

"Как медленно я иду..." – задыхаясь, думал Алан, прибавляя ходу. На самом деле он бежал, и каждый его шаг гулко отдавался по всему коридору.

"Куда он бежит? – посмотрел с потолка ему вслед Сонный. – Так, если я не ошибаюсь, к реактору... Может, мне остаться? Нет, сейчас не надо предрассудков: если реактор взорвется, погибнут все..."

Он сделал несколько прыжков, но вдруг его лапа попала на гладкое стекло лампы. Ступня соскользнула, хвост взметнулся в воздухе, по привычке стараясь вернуть равновесие, но именно это и навредило Соне.

Кувыркаясь на лету, Сонный всей своей тяжестью грохнулся на пол.

Блейк прыгнул, как только Алан оказался в поле его зрения. Как ни странно, сумасшедший промахнулся: скорость Алана была большей, чем он рассчитывал. Врезаясь в стену, Блейк на ходу прикинул, сколько прыжков понадобится на то, чтобы догнать этого тщедушного по его меркам человека. Раздавшийся за спиной грохот остановил его, давая возможность Алану выиграть пару метров и завернуть за угол, в сторону реакторного зала.

От падения Сонный на миг потерял сознание: от неожиданности он не успел убрать голову (впрочем, его всегда упрекали в плохой реакции). Блейк разобрать этого, естественно, не мог – нападение "конкурента" было еще свежо в его памяти, и первой же его мыслью было желание убраться, и побыстрее.

Пусть эта добыча ушла: людей на станции было еще достаточно.

"Всем хватит..."

53

В это время "идиллическая сценка" между Росой и Цецилией пришла к концу.

Словно осознав нелепость своего поведения, обе женщины отпрянули друг от друга. И в голубых глазах Цецилии, и в черных глазах Росы блеснула почти одинаковая злость.

Реактор был где-то далеко, несчастье – вокруг, объект, на котором можно отыграться, выплеснув – хоть и бесполезную сейчас – старую ненависть (разве беда не всех уравняла?), – был рядом, прямо напротив.

– Ах ты кукла! – зашипела Роса, выставляя вперед заостренные кроваво-красные ногти. – Ты помяла мне платье!

– Ты о чем-то вякаешь, тварь? – в точности так же прошипела в ответ Цецилия. "Как, эта мерзавка смеет поднять голос на меня?!"

– Рот прикрой! – Роса поправила длинные рукава, высвобождая сильные, неожиданно мускулистые руки.

– Это ты мне?

– А то кому же?

– Ах ты!..

– А ты?

Они быстро перешли на сплошные междометия.

Охватившая обеих женщин злость могла бы показаться кому-то странной, но безвыходность способна толкнуть и на более безрассудные поступки.

Медленно, не сводя друг с друга глаз, они принялись кружить по комнате.

Хотя маникюр Цецилии был скромнее, за счет длины сделавшихся вдруг узловатыми от напряжения пальцев ее руки смотрелись не менее угрожающе. Глаза смотрели в глаза, электризуя все вокруг себя невиданной ненавистью. Разве нужна была дополнительная причина для вражды?

Более нервная Цецилия не выдержала первой. Дико завопив, она бросилась на соперницу. Атака была для более сильной Росы неожиданной, и женщина не смогла устоять на ногах: обе повалились, опрокидывая на себя журнальный столик.

Кроваво-красные ногти впились, ломаясь, прорывая кожу, в белое плечо, розовые – в смуглую, но побледневшую щеку.

Угрозы и проклятия стали окончательно нечленораздельными, и прерываясь время от времени негромкими вскриками и стонами.

Изловчившись, Роса рванулась и впилась зубами в нежную руку жены директора. Цецилия вскрикнула, пальцы ее разжались, но вторая рука вцепилась во что-то твердое.

Вряд ли Цецилия задумывалась о том, что делает, она даже удивилась, откуда у нее взялись силы на этот трюк, – но столик поднялся в воздухе и всей своей массой опустился на соперницу. Его ножка задела Цецилию по уху, заставив вскрикнуть от боли, но захват противницы тут же разжался.

Пользуясь этим, Цецилия вывернулась из-под столика, который с грохотом сполз с поверженной секретарши на пол.

Роса не шевелилась. На ее виске отпечаталась вмятина.

"Она без сознания, – объясняла себе Цецилия, пятясь. – Она без сознания... она... без сознания..."

Меньше всего ей хотелось думать о том, что Роса уже мертва.

54

Варковски бежал. Спокойно, легко, без напряжения. Услышав его шаги, Дэн сунул Тому железный рычаг, невесть откуда появившийся под рукой. Том подчинился ему, как безвольная кукла.

Толкнув его к двери, Дэн встал по другую сторону и, как только голова с аккуратной черной стрижкой показалась в проеме, крикнул:

– Бей!

Том подчинился автоматически. Рычаг опускался медленно, но его веса хватило бы на то, чтобы скомпенсировать недостаточную силу удара.

Реакция Эдварда была мгновенной. К тому моменту, когда орудие должно было достичь его головы, он развернулся на широко расставленных и словно приклеившихся к земле ногах, выставляя для защиты руку. Том вскрикнул: ему показалось, что он наткнулся на стальной прут. Пальцы разжались, рычаг глухо шмякнулся на прорезиненное покрытие пола.

Эдварду понадобилось меньше секунды, чтобы узнать лицо противника. Собственно, это было уже не так важно.

Варковски ударил его, вложив в удар все силы: бить надо было наверняка, любая драка отняла бы слишком много времени. Том согнулся, и в тот же момент Дэниел прыгнул, подминая Варковски своим весом. Он нападал так, как может сделать это только человек, которому нечего уже больше терять; хватка сомкнувшихся на горле Эдварда рук была мертвой.

(Где-то рядом несуществующая Даффи принялась аплодировать.)

– Внимание, до взрыва остается девять минут. Просьба срочно принять меры...

Дэн засопел, прижимая коленями бока шефа безопасности.

Эдвард хрипел. Обычно безупречное, как у робота, лицо посинело, рот судорожно кривился, хватая воздух. Из последних сил Варковски попробовал встать, поднимая врага на себе, но повалился на бок и, оттолкнувшись ногой от стены, перевернулся на спину.

Дэн этого, похоже, не заметил. Он думал только о том, как бы усилить захват, чтобы оказавшаяся под руками шея лопнула. Только об этом, больше ни о чем...

55

– О, Дон! – Цецилия ворвалась в комнату и упала в кресло. – Ты себе не представляешь, как это...

– Тише! – строго посмотрела на нее Синтия.

Она сильно повзрослела за эти минуты: такое выражение не было свойственно лицу молодой девушки, ни разу не встречавшейся с серьезными жизненными проблемами.

– Ну что ты там еще... – отмахнулась от нее Цецилия.

"Роса без сознания..."

Каждый жест и взгляд выдавали ее необычайное возбуждение. Цецилия сидела как на иголках; Крейг при виде ее зажмурился и откинул голову на подушку. Боль удобно позволяла ему сосредоточиваться только на себе, забывая обо всем вокруг.

"Как она не вовремя!" – с неудовольствием посмотрела на мать Синтия. Все в ней протестовало этому вторжению, так нагло нарушившему, может быть, единственные в жизни минуты откровения.

– Послушай, мама, – тяжело и серьезно заговорила она. – Сейчас не время. Отцу плохо.

– А ты думаешь, мне хорошо? Бессердечный ребенок! – по привычке начала игру Цецилия, но тут же наткнулась на осуждающий взгляд дочери, в котором было столько нового и незнакомого, что она запнулась на полуслове и замолкла.

Растерянный вид Цецилии вызвал у Синтии подобие жалости.

"Ну что же ты творишь, мама?" – безмолвно спросила она, не сводя с нее глаз.

Перемена в дочери поразила Цецилию и продолжала удивлять все больше. Да может ли ее девочка смотреть так?

– Мне уйти, да? – испуганно прошептала она.

Синтия кивнула молча.

– Внимание, до взрыва остается семь минут. Просьба срочно принять меры...

"Ну а это еще зачем?" – тоскливо подумала Синтия, вставая и направляясь к встроенному в стену динамику. – Зачем я должна об этом знать, если исправить ничего нельзя?"

Маленький кружочек треснул под ударом, сыпанул искрами и замолк.

Цецилия тоже встала и пошатывающейся походкой побрела к двери.

Впервые она выглядела на свой возраст.

56

Варковски задыхался.

Вот перед его глазами мелькнула серая тень, вот ее скрыла волна глухой боли...

Он еще сопротивлялся, но сопротивление слабело с каждой секундой. В свою смерть он пока не верил, но надежда исподволь покидала его, уступая место обреченности.

Сколько времени длилась эта борьба? Он не знал. Скорее всего вечность. Значит, все давно пропало.

Алан влетел в помещение и лишь чудом не споткнулся об извивающиеся у входа ноги.

Реакторный зал показался ему огромным, хотя реально помещение было не только не больше, а даже меньше других – лишь особая атмосфера и таящееся где-то в глубине души уважение к "сердцу" станции заставляли подсознательно увеличивать ее размеры.

"Но как же во всем этом разобраться?" – замер Алан.

Задача выглядела непосильной.

– Внимание, до взрыва остается шесть минут. Просьба срочно принять меры...

Сдавленный стон привлек внимание Алана. Словно только сейчас он понял, что находится здесь не один.

Долго раздумывать Мейер не стал. Попавшийся под ноги рычаг только помог ускорить дело.

Дэн коротко вскрикнул и разжал руки. Рывком Алан стащил его с полумертвого Эдварда и присел.

Варковски продолжал хрипеть. Красиво встать на этот раз у него не хватило сил.

Алан встал так резко, словно подпрыгнул. Пока потенциальный помощник находится в таком состоянии, рассчитывать на него нечего.

Новый взгляд на реактор поверг его в уныние. Нет, разобраться самому в нем не удастся... правда, один участок явно асимметричен: не там ли и произошла поломка?..

Алан шагнул в сторону реактора (во всяком случае, в сторону того, что он принимал за реактор, реально находившийся в нижнем зале). Новый стон Варковски заставил его повернуться.

"Может все же попробовать ему помочь? Что нужно? Может, воды?"

Алан поискал глазами кран. Вода, к счастью, нашлась совсем рядом.

Индикатор пищал, пока не замолк, синее поле табло потускнело – Алан этого не замечал. Только вскользь отметил, что писк сменился мерным потрескиванием...

Трещал счетчик Гейгера.

Сонный преодолевал последний коридор. После падения с его вестибулярным аппаратом что-то произошло: передвигаться по потолку он больше не мог.

Ударившая в грудь горячая волна заставила его остановиться. Нет, это был не просто жар: пронзающий и колющий, он был ему пока незнаком.

Практически незнаком. Сонный вспомнил вдруг, что слышал описание такого ощущения от одного друга, погибшего после аварии... после аварии реактора!

Обжигала радиация.

Излучение было сильным и росло с каждой секундой.

Сонный попятился.

"Стоп. А реактор? Ведь если его не починить, произойдет взрыв!". Шаг вперед снова натолкнул его на горячее дыхание невидимой смерти.

"Нет, лучше взрыв! Это, по крайней мере, сразу. Лучше, чем медленно подыхать от лучевой болезни..."

Соня повернулся и бегом помчался подальше от этого страшного места...

Обрушившийся на голову Варковски поток холодной воды быстро привел его в чувство.

– Спасибо, – буркнул Эдвард бесцветно, подавая руку наклонившемуся над ним Алану.

В голове трещало. Горло продолжало болеть.

– До взрыва остается четыре минуты. Просьба...

– Заткнись, – прошептал Алан.

– Скорее. У нас мало времени.

Эдвард подошел к реактору и указал на вынутые стержни.

– Поставить их на место?

– Да. И – быстро...

Варковски покосился в сторону трещащего прибора и поежился. Впрочем, он пробыл тут уже слишком долго, чтобы придавать значения такой мелочи.

Минутой больше, минутой меньше...

57

Голос смолк. Паркинс подошел к стене и приложил к ней ухо.

Тишина. Только где-то в глубине комнаты продолжали звучать голоса.

Быстрой походкой из спальни Крейга вышла Цецилия.

– Ну, что с ним? – машинально спросил Паркинс.

Ответом ему был невидящий взгляд.

Еще секунду Кларенс продолжал прислушиваться, не раздастся ли новое: "До взрыва осталось четыре... три... две... одна минута...", но динамик молчал, и постепенно у директор начал немного успокаиваться.

Все складывалось не так уж плохо. Двух человек вполне достаточно, чтобы заделать дыру в "садке" и поймать существо. Значит, не все еще потеряно. Дальше: раз Цецилия не в себе – с Крейгом совсем скверно. С другой стороны, умерла и Марта, и если уговорить Цецилию на новый брак, а она женщина достаточно практичная, чтобы понять свою выгоду...

Мысль об этом поразила Паркинса. У Крейга было на восемь процентов меньше акций, чем у босса. У него, Паркинса – на девять.

Простая арифметическая задачка говорила о том, что если дело выгорит – контрольный пакет окажется у него.

"И она еще переживает, дура, – покосился в сторону поникшей женщины Паркинс. – А то еще ей может взбрести в голову купить себе молодого хахаля... Ей все же не двадцать... Тогда почему она так раскисла? Или наоборот, Крейгу лучше? Тогда я могу ее понять..."

После мысли о возможной блестящей перспективе думать о том, что это только мираж, оказалось невыносимо.

"Да хоть бы он сдох поскорее! – уже через несколько минут думал он. Или ему надо в этом помочь? А что, удобный момент... Монстр "все спишет"...

– Так вашему мужу лучше?

– Нет, – Цецилия всхлипнула. Она чувствовала себя в западне: в кабинете лежала Роса; назад, в спальню, путь был закрыт.

– Я вам очень сочувствую.

Паркинсу с трудом удалось скрыть свое ликование. Смущало его только одно: Цецилия не играла. Поверить в это было трудно, но это было так.

"Неужели эта курица действительно любила своего мужа? – удивился он. – Да быть не может! Она не из тех женщин, которые вообще способны испытывать глубокие чувства к кому-либо кроме себя... Тогда что же с ней? Уж не ссора ли с секретаршей на нее так повлияла?"

– Да, кстати, а что вы не поделили с Росой?

При этом невинном, казалось бы, вопросе лицо Цецилии вытянулось, и Паркинс понял, что попал в точку. "Уж не признался ли Крейг в своих мелких грешках?" – усмехнулся он про себя.

"Он знает все!" – зажмурилась Цецилия. Ей стало страшно: неужели ей придется отвечать?

Но почему? Это же был несчастный случай... Роса просто без сознания, она скоро встанет, и...