Текст книги "Поляна страсти"
Автор книги: Марина Куликова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)
В один из дней Лизавета Карповна поручила Дарье купить у цветочника рецепт приготовления удобрений. Девушка собралась, втайне надеясь, что не застанет Аркадия дома. Впрочем, стоит ли заходить в дом? Ведь можно подождать и у ворот.
Однако опасения были напрасны – сына цветочника дома не оказалось. Нужный рецепт она получила довольно быстро и с чувством выполненного долга двинулась в обратный путь.
Внезапный дождь застал Дарью на середине пути, когда она проезжала по улицам одной из попутных деревушек. Сквозь шум дождя девушка неожиданно услышала:
– Ах, вы вся промокли! Переждите дождь у нас, на вас жалко смотреть!
Дарья обернулась на голос и увидела женщину в платке, выглядывающую из окна ближайшего дома. Не раздумывая, Дарья кивнула и развернула коня.
– Ужасная погода! То дождь, то солнце, – посетовала крестьянка, подводя Дарью к натопленной печи. – Муж-то мой с сыновьями в поле. Верно, укрылись под каким-нибудь деревом. Ну такой-то дождь долгим не будет.
Бросив внимательный взгляд на Дарью, промокшую до нитки, женщина покачала головой, кликнула свою дочку и попросила принести для гостьи сухое платье. Дарья начала возражать, но ее протесты услышаны не были. Спустя считанные минуты девушка уже сидела за столом в сухом платье, оказавшемся, правда, для нее несколько просторным, а ее промокшая одежда сушилась возле печи.
– Замерзли, верно? – с участием спросила хозяйка дома. – Давайте-ка выпьем моей домашней настойки? Вам понравится!
Сделав несколько глотков ароматного напитка, Дарья почувствовала, как по телу разлилось блаженное тепло.
– Благодарю вас за заботу, – с теплотой в голосе сказала она.
– Господь Бог учит нас помогать ближнему, – отозвалась женщина. – И неважно, богатый он или бедняк. А вы, кажется, не здешняя?
– Я живу в Поляне. Помогаю садовнику в поместье Наумовых.
Глаза крестьянки заблестели.
– Ах, какой же у них сын! – воскликнула она. – Приятный молодой человек!
Похоже, настойка развязала ей язык, и Дарья решила не упускать шанса узнать о Павле побольше, если, конечно, крестьянка что-то знает.
– Вы видели сына Наумовых?
– Да, в нашу деревню он частенько приезжает, а когда проезжает мимо, Катька моя то и дело на него заглядывается. Даже подзатыльники ее не пугают.
Молоденькая крестьянская дочка, мечтательно склонив русую головку, что-то шила в углу. Дарья почувствовала, как краска прилила к лицу, но задать вопрос все же рискнула:
– И чем же вызваны визиты Павла Ивановича в вашу деревеньку?
– Об этой причине здесь всем известно – молодая барыня Елена Ширшова, прекрасная дочь нашего помещика Николая Антоновича. Их усадьба расположена на самой окраине, в низине, потому сразу и не увидать.
От услышанного Дарья застыла на месте. Внутри все вздрогнуло.
– Раз в неделю Павел Иванович приезжает в дом Ширшовых на званый ужин, – продолжала хозяйка. – А иной раз вижу, как они прогуливаются вдвоем: Елена Николаевна в роскошном платье да с зонтиком в руках, он идет рядом, что-то говорит и смеется… Да, что ни говори, а из них получилась бы хорошая пара.
Возвращаясь домой под моросящим дождем, Дарья не переставала ругать себя: «Какая же я глупая! Ему, аристократу, предназначена в возлюбленные такая же, как он. И Елена Ширшова прекрасно подходит для этой роли. А я, наивная, размечталась, будто у него, кроме меня, больше и быть никого не может».
Жуткое одиночество снова навалилось на несчастную девушку тяжким грузом. Вот как бывает: за один короткий день переворачивается вся жизнь, превращая сладкое чувство любви в ядовитую горечь боли.
Так прошло лето. Как и прежде, Дарья время от времени навещала дом цветочника, учила Павла испанскому языку и при этом внимательно наблюдала за ним, пытаясь уловить малейшие изменения в его поведении, говорящие о возможной скорой свадьбе с Еленой Ширшовой.
Но Павел оставался прежним – таким же простым, жизнерадостным, внимательным и… нежным. Вскоре все мысли о сопернице исчезли, и Дарья снова прониклась доверием и искренней любовью к Павлу Наумову.
В кухне, где Дарья помогала Марфе готовить запасы на зиму, только и говорили что о грядущем приеме, который Наумовы устраивают по случаю сбора богатого урожая. Точная дата была еще неизвестна, но ожидалось, что состоится празднество в конце сентября. Едва ли не каждый день появлялись все новые и новые вести о предстоящем событии. Говорили о том, что костюмы хозяев уже шьются, и о том, какие блюда будут приготовлены к праздничному столу.
И хотя Дарья не имела к предстоящему приему никакого отношения, атмосфера приготовлений захватила и ее. Однажды речь зашла о гостях, и кто-то из прислуги произнес: «Соседи наверняка будут».
– Соседи? – живо откликнулась Дарья.
– Ширшовы, – ответили ей.
«Верно, Павел и Елена будут вместе танцевать», – подумала девушка, чувствуя, как от одной этой мысли у нее сжимается сердце.
Безусловно, ревность – довольно неприятное чувство. И сколько же боли оно доставляет, когда соперница имеет явное преимущество.
– Что вы думаете о предстоящем бале, Павел Иванович? – поинтересовалась Дарья, когда настало время очередного урока испанского языка.
– Бал мало волнует меня.
– Почему же? Вы не любите танцевать?
В ответ Павел лишь улыбнулся.
– Но вы же не можете пропустить бал, Павел Иванович.
– А этого и не будет, Дарья, – безо всяких эмоций ответил он.
Девушка опустила глаза и мечтательно выдохнула:
– Как бы и мне хотелось попасть на праздник!
– Почему бы и нет?! – воодушевился Павел. – Отличная идея!
– Нет, это невозможно! – Дарья рассмеялась. – Ваша матушка сразу узнает меня… Она не позволит мне присутствовать в высшем обществе, к которому я не отношусь.
– Так ведь на балу все будут в карнавальных масках?
Дарья покачала головой. Идея Павла казалась ей безумной.
– А приглашение, Павел Иванович? Неужели вы сделаете так, что Екатерина Андреевна, ваша матушка, вдруг расчувствуется и напишет: «Приглашаю вас, Дарья Пенья, на бал по случаю урожайного года!»
Барин расхохотался:
– Послушай, я знаю, как это можно устроить!
– А костюм? И как я приду одна, ведь это вызовет подозрение и недовольство? Нет, то, что вы задумали, Павел Иванович, невозможно осуществить.
– Ты передумала?
– Нет, но…
– Значит, доверься мне, Дарья.
Взгляд его серых глаз был серьезен, он не шутил.
– Павел Иванович, почему вы делаете это для меня?
– Я еще ничего не делаю! – отшутился барин и предложил вернуться к испанской грамматике.
Минуты складывались в часы, часы – в дни, и времени до бала оставалось все меньше и меньше. Никаких особых иллюзий о приглашении на это грандиозное событие Дарья не питала, но однажды вечером, вернувшись в свою избу, обнаружила в прихожей большую коробку. У девушки захватило дух, когда она открыла коробку и обнаружила внутри великолепное платье из золотистого атласа, расшитую бисером карнавальную маску и прекрасные туфли из белой кожи. А в отдельной коробочке Дарья нашла длинные серебряные серьги в виде клинышка, изящное колье и кольцо с изумрудом.
К чудесному подарку прилагалась записка:
«Дорогая Дарья!
Примите все эти вещи, вы наденете их на праздник. Чуть позже вы получите и приглашение на бал.
Павел»
Это просто настоящее чудо! Радости Дарьи не было пределов, ведь она попадет на настоящий светский праздник, будет танцевать с Павлом, отведает великолепные блюда, окажется в самом центре светского общества!
С этого мгновения все ее мысли занимал предстоящий бал. Дни девушка проводила на кухне, а по вечерам, уединившись в своей избушке, примеряла бальный наряд и пробовала танцевать, воображая перед собой партнера.
Как Павел и обещал, несколько дней спустя Дарья получила от него приглашение на бал вместе с запиской:
«Дорогая Дарья!
Тебе придется отправиться на праздник под чужим именем. Запомни его хорошенько: Наталья Юрьевна Кропотова. Теперь ты – кузина Ширшовой Елены Николаевны, одной из дам, приглашенных на бал. Ты должна была приехать с семьей Ширшовых, но опоздала, потому что твой экипаж сломался по пути в Поляну. Когда экипаж починили, ты, понимая, что времени нет, решаешься отправиться прямиком на бал. Вот такая история.
Ты должна хорошенько запомнить ее всю до мельчайших подробностей и рассказать Екатерине Андреевне, ежели она спросит, почему ты приехала одна. Особенно постарайся запомнить имена, указанные в письме.
Жду дня бала и надеюсь встретить тебя там, милая Дарья.
Павел»
Дарья грустно усмехнулась. Павел просил запомнить имя Елены Ширшовой, но если бы он только знал, что девушка запомнила его уже давным-давно!
Она спрятала письмо и приглашение в деревянную шкатулку. Оставалось дожидаться бала, предвкушая удовольствие и ни о чем не волнуясь.
Наступил долгожданный вечер. Дарья облачилась в свой бальный наряд, пригладила волосы и скрыла лицо маской. Взглянув в зеркало, осталась довольна отражением.
Начали прибывать первые экипажи, Дарья наблюдала за ними, устроившись у окна. Экипажей становилось все больше и больше, а из них выходили люди в прекрасных нарядах, один богаче другого.
Сидя у окна, Дарья восхищалась невероятным зрелищем: красивые кони, богато украшенные кареты, блистательно одетые люди.
Скоро экипажи и появляющиеся из их чрева гости заполонили всю лужайку перед домом, тогда-то и настал черед Дарьи выходить. Сердце ее бешено стучало, руки дрожали. Больше всего она боялась, что при выходе из домика ее заметят и разоблачат – тогда прощай, мечта!
Дарья тихонько выскользнула наружу и юркнула в ближайшие заросли кустарника.
– Неужели мне выпала честь встретить в здешних краях лесную фею? – послышалось вдруг совсем рядом.
От неожиданности Дарья негромко вскрикнула. Обернувшись, она увидела высокого худощавого человека в костюме Петра I. И хотя лицо его скрывала маска, Дарья без труда узнала в нем Павла Наумова.
– Вы напугали меня, Павел Иванович! – сердито заявила девушка, но, что скрывать, неожиданное появление молодого барина ее очень обрадовало и успокоило.
– Прости меня, – улыбнулся он. – Однако я жду тебя здесь добрых полчаса.
С этими словами Павел подхватил девушку под руку, и они направились к лужайке, где уже собралось немало гостей.
– Дарья, я оставлю тебя здесь. Постарайся смешаться с толпой и вместе со всеми войди в дом, хорошо? Приглашение с собой?
Девушка кивнула.
– Встретимся на празднике, – шепнул он, покидая ее. – Ничего не бойся.
Скоро девушка очутилась среди множества незнакомых людей, которые увлеченно рассматривали дом и общались друг с другом. Похоже, в этой аристократической толпе Дарью приняли за свою. Она заметно приободрилась и словно невзначай увязалась за пожилой парой в костюмах времен Ивана Грозного: судя по их разговору, они направлялись в дом, а сад и конюшню собирались осмотреть позже.
Поднявшись по ступенькам крыльца, гости отдали приглашения лакею и вошли в дом. Убранство гостиной по-настоящему восхитило Дарью: тысячи свеч озаряли просторный зал, украшенный великолепными картинами и высокими вазами с цветами. Роскошные наряды гостей добавляли блеска праздничной атмосфере бала.
Дарья с интересом разглядывала окружающих. Никогда раньше она не видела столько богатых костюмов из бархата, шелка, парчи и атласа всевозможных цветов и оттенков. Многие дамы были усыпаны драгоценностями: бриллиантами, рубинами и изумрудами, таинственно сверкающими при свечах.
Невысокая широкая лестница в конце зала была покрыта темно-красным ковром, а ее резные перила украшены яркими осенними листьями, пышными астрами и георгинами. На самой верхней ступеньке все семейство Наумовых в роскошных нарядах и с масками в руках встречало прибывших гостей.
Увлекаемая людским потоком, Дарья поднялась наверх. Она держалась несколько отчужденно, и Екатерина Андреевна обратилась к ней:
– Барышня, вы прибыли одна?
– Нет, Екатерина Андреевна… – не растерявшись, сказала Дарья, после чего представилась и поведала барыне историю о злоключениях на дороге, якобы случившихся с нею по пути на бал.
– Ах да, припоминаю, сын говорил мне о желании Елены Николаевны взять на праздник кузину, – с доброжелательной улыбкой приветствовала хозяйка гостью. – Наталья Юрьевна, порядочной молодой барышне не пристало находиться в одиночестве в приличном обществе, поэтому желаю вам как можно скорее найти Ширшовых и присоединиться к ним.
– Разумеется, Екатерина Андреевна, – ответила Дарья, едва сдерживая смех.
Она прошла в зал, по своему убранству весьма напоминающий гостиную. На стенах красовались портреты Наумовых, а вокруг были расставлены мягкие кресла и обитые бархатной тканью стулья. В одном конце зала расположились музыканты, напротив же стоял длинный широкий стол с всевозможными яствами, в приготовлении которых принимала участие и Дарья. Разнообразие блюд из мяса, птицы, овощей, фруктов и ягод лишний раз подтверждало, что год и в самом деле выдался урожайным. Не поскупились хозяева и на напитки: квас, пиво и вино лились рекой.
«Ну вот ты и в барском доме, Дарья! На празднике! И эти напыщенные аристократы считают тебя своей», – подумала девушка, удобно устроившись в кресле. Конечно, все это благодаря Павлу Наумову! В пестрой массе людей найти его было непросто.
Внезапно центр зала освободился, гости расселись: кто в кресла, кто на стулья. Заиграла музыка. Чета Наумовых открыла бал. Дарья не без интереса наблюдала за ними. Высокий и худощавый Иван Наумов, несмотря на годы и седину, двигался легко и грациозно. Екатерина Андреевна же, хоть и сохранила величественную осанку, все же отличалась некоторой скованностью. Вскоре к ним присоединились и другие пары, среди которых Дарья заметила и Павла. Он увлеченно вальсировал с высокой, стройной девушкой в красном бархатном платье, богато расшитом сверкающим бисером. В ушах, на шее и на пальцах девушки поблескивали драгоценные камни, длинные темные волосы роскошным каскадом струились вдоль спины. «Елена Ширшова, – разочарованно подумала Дарья. – Не зря молодая провинциальная барышня слыла красавицей! И Павел танцует с ней, ничего и никого вокруг не замечая!»
Дарья приуныла. Бал потерял для нее все очарование.
Танец закончился, Павел галантным поклоном поблагодарил партнершу за танец и направился в сторону Дарьи. Та же отвернулась и сделала вид, будто всецело поглощена изучением портретов на стене, при этом все же краем глаза наблюдала за приближением Павла.
– Не будет ли угодно прекрасной лесной фее потанцевать со мной? – послышалось за спиной через мгновение.
Едва сдерживая нахлынувшую радость, Дарья неторопливо поднялась и неспешно вложила свою ладонь в ладонь молодого человека. Минуя танцующих, они прошли в середину зала, и тогда девушка призналась, что не умеет танцевать.
– О, здесь нет ничего сложного, – ободряюще улыбнулся Павел. – Просто повторяй за мной.
Репетиции перед зеркалом накануне бала даром для Дарьи не прошли: она легко успевала за Павлом, а если у нее что-то и не выходило, то только поначалу.
– У нас хорошо получается! Трудно поверить, что ты раньше никогда не танцевала.
– Я всего лишь повторяю за вами.
– Не скромничай, здесь есть и твоя заслуга.
– Мне нравится, что вы не страдаете мужским самолюбием.
– О!
– Я бы хотела спросить вас: где вы взяли для меня это платье и украшения?
– Я купил эти вещи в лавке, – просто ответил Павел.
– Для меня?
– Не вижу в этом ничего предосудительного.
– Но… почему?
– Хотел, чтобы ты попала на праздник.
– А все это не исчезнет ровно в полночь?
– Не бойся, Золушка! Твой наряд настоящий! – рассмеялся Павел.
Когда танец закончился, молодой Наумов отвел девушку на место, тепло пожав на прощание руку. В тот вечер Дарья танцевала и с другими кавалерами, но ни с кем из них ей не было так хорошо и свободно, как с Павлом, который тоже кружил в танце то с одной дамой, то с другой. Краем глаза Дарья наблюдала за ним, веря в душе, что он таким образом отдает дань вежливости на правах принимающей стороны, но на месте всех своих партнерш представляет именно ее.
За всем этим весельем Дарья ни на минуту не забывала о намерении прогуляться по коридорам барского дома.
Медленно, стараясь не привлекать внимания, она вышла из зала и, убедившись, что гости всецело поглощены атмосферой веселья, направилась по коридору, в конце которого заметила арочный вход, прикрытый плотной завесой. Проскользнув за завесу, девушка оказалась в крохотной комнатушке. Справа располагалась еще одна арка, а за ней тянулся длинный коридор с рядами дверей по обе стороны. Предвкушая увлекательное приключение, Дарья двинулась по коридору, жадно рассматривая картины и с любопытством поглядывая на двери. Набравшись смелости и приоткрыв одну из них, она заглянула внутрь и увидела роскошную комнату, войти в которую все же не решилась. Тайна коридора манила девушку больше, и она продолжила путешествие, выйдя к широкой деревянной лестнице с ковровой дорожкой, слева от которой располагалась неприметная серая дверь. Сгорая от любопытства, Дарья открыла ее и оказалась в узеньком проходе, заканчивающимся крутой высокой лестницей, ведущей на чердак.
Непокрытый пол и голые стены придавали этому помещению довольно унылый вид. Было очевидно, что никто из обитателей дома сюда давно не захаживал. Дарье стало не по себе, но, отбросив все неприятные мысли, она двинулась вперед, с любопытством поглядывая по сторонам. Сквозь узкие окна под потолком в помещение просачивался слабый свет. Шаги девушки гулким эхом отзывались в тишине, звуков музыки уже не было слышно. Страха Дарья не чувствовала. Да и чего бояться? Слуг? Все они заняты на празднике, да и станут ли они, при своих-то суевериях, заходить в это мрачное помещение? Сама Дарья в привидений не верила, поэтому безо всяких опасений пробиралась все дальше и дальше.
Чердачный коридор привел к тяжелой массивной двери, обитой крест-накрест двумя полосами железа. С жутким скрипом она отворилась, и девушка очутилась в узкой комнатенке с круглыми стенами. Дарья выглянула из единственного небольшого окошка и увидела внизу барский сад во всем его осеннем великолепии. Очевидно, она находилась в той самой башенке, о которой когда-то упоминал Павел.
В лунном свете, проникавшем через окно, Дарья разглядела в стене небольшую нишу, в глубине которой темнел какой-то предмет. Подгоняемая любопытством, девушка приблизилась к нише и, протянув руку, достала деревянную шкатулку, покрытую толстым слоем пыли. С замиранием сердца, она открыла ее и обнаружила внутри маленькую толстую книжечку в твердом переплете с золотым тиснением.
Устроившись у оконца, Дарья открыла книгу, и первые же строки заставили ее вздрогнуть. Это был почерк Екатерины Андреевны Наумовой – тот же самый, которым было подписано приглашение на бал. Но почему же барыня пишет… об отце?
Ах, этот новый конюх, Педро Пенья! Как он привлекателен. Эта смуглая кожа, страстные бездонные глаза и темные вьющиеся волосы сводят меня с ума! Он испанец и хороший конюх, я же ничего не смыслю в лошадях, хотя езжу вполне сносно.
В наше поместье он прибыл недавно, поэтому плохо говорит по-русски. Мы мало разговариваем. В разговоре он держится на расстоянии, зовет меня «сеньора». Говорю ему: «Зови меня просто Екатерина», – а он: «Нет, сеньора, я обычный конюх, а вы… хозяйка». Педро не договорил, но я поняла: он хотел напомнить мне, что я замужем и у меня есть сын. Да, я замужем вот уже шесть лет и никогда не думала, что ко мне придет любовь. То, что я испытываю к мужу, только казалось мне любовью. Но моя настоящая любовь – это Педро Пенья, мой конюх.
Горничная сказала мне сегодня: «Барыня, вы вся светитесь, будто влюблены». В ответ я пригрозила ей, если услышу об этом снова, прогоню ее прочь. Никто не должен знать о моих чувствах. Когда-нибудь я и этот дневник сожгу. Или оставлю потомкам… Пусть знают, что и барыне не чужда любовь к простолюдинам.
Я зову конюха по имени, а ему, похоже, это не по душе. Каждую неделю мы вдвоем выезжаем на верховые прогулки, но Педро держится несколько отчужденно, хотя я изо всех сил стараюсь привлечь его внимание. Абсурд! Барыня добивается внимания обычного конюха! Но я не могу выбросить его из головы!
В этот вечер я попросила Педро рассказать о лошадях. И вот тут-то его глаза загорелись! Как увлеченно он говорил! Рассказал едва ли не все, что знает о них: как рождаются и как растут, как за ними ухаживать и приручать. Мне было неинтересно, но я слушала только потому, что безумно люблю его голос, его акцент, его смешные ошибки в русском языке…
Вчера поздним вечером зашла в комнату своей горничной. Она меня не заметила, а я не спешила обнаружить себя: решила понаблюдать за ней. Она сидела перед зеркалом в одной рубашке и расчесывала волосы… И я разозлилась! Разозлилась от того, что моя горничная, эта простолюдинка Анна Тришкина, так красива: темно-рыжие длинные волосы, фигура, как у греческой богини… Я невольно сравнила себя с ней и, конечно, осталась недовольна.
Глупо, но я вдруг увидела в ней соперницу. С другой стороны, она красива перед сном, вечером, и лишь тут, в своей комнате, а днем в своем скромном платье и платке – обычная заурядная девка. Такая не заинтересует пылкого испанца Педро Пенья! И вот этого я боюсь больше всего! Того, что Педро полюбит какую-нибудь служанку. С ними-то он церемониться не станет, сразу обнаружит свой горячий темперамент! Но чем холоднее он ко мне, тем сильнее мое чувство к нему.
Я внимательно присматриваюсь к горничной. К моему разочарованию, она и в своем скромном платье и в цветном платке – красавица. Чем больше я на нее смотрю, тем больше она раздражает меня. Однажды я поинтересовалась:
– Что ты думаешь о конюхе?
– О Педро Пенья, барыня?
– Да, о нем.
– Он отличный конюх, лошади ухожены, в конюшне чисто, – ответила она.
– Ты бываешь в конюшне? – спросила я.
– Нет, что вы, барыня!
Тришкина будто испугалась. Я промолчала. Наблюдая за ней, я заметила, что она покраснела и занервничала: расчесывая мне волосы, она даже стала сильно дергать их. Я выгнала Тришкину из комнаты и позвала Лизавету Карповну. Спрашиваю, не известно ли ей что-нибудь об отношениях испанца-конюха и горничной. Та отвечает: «Нет, ничего подобного я не заметила. Бывает, что встретятся на кухне да просто мило беседуют друг с другом, вот и все».
Я попросила Лизавету не спускать с них глаз и вовремя сообщать обо всем, что происходит между ними. От Лизаветы Карповны ничто не утаится!
Педро все больше отдаляется от меня! Невыносимое унижение! От Лизаветы Карповны ничего нового. Каждый день одна и та же фраза: «Они встречаются только на кухне, барыня. Просто разговаривают».
Однажды я не выдержала и, снова услышав те же слова, спросила, не уединяются ли они при разговоре. Лизавета Карповна замялась, но сказала: «Да, Екатерина Андреевна, беседуют, стоя возле окна».
И ведь не солгала экономка. Я видела их. Поужинала у себя, спустилась в сад и спряталась за дерево. А вскоре в окне кухни увидела Тришкину и Педро. Они не просто разговаривали. Они смотрели друг на друга влюбленными глазами! Будто весь мир для них перестал существовать. Эта девка просто светилась от счастья.
Прошло несколько недель. Нагружаю горничную работой, чтобы у нее не было времени ни на что другое. Кроме того, я распорядилась, чтобы еду приносили ей в комнату.
Сегодня Тришкина помогала мне одеваться на верховую прогулку, я сказала ей: «Ты знаешь, Анна, мне по душе иметь в сопровождающих Педро Пенья. Он рассказывает интересные вещи». Она кивнула. Глаза ее блестели. «Но мне вовсе не по душе взгляды, которые он бросает на меня, – продолжила я, наблюдая за ее реакцией. – Вероятно, конюх испытывает ко мне чувство и надеется на взаимность. А ведь, хотя он и конюх, я не прочь подарить ему сладкие мгновения, ведь он так мечтает об этом!»
Конечно, все это я выдумала. Горничная сказала: «Вам решать, барыня», – было видно, как она побледнела, едва сдерживая слезы.
Вернувшись с прогулки, я вызвала Анну. Ее глаза были красными от слез, а лицо припухло. Я сказала ей: «Он так горяч! Настоящий испанец!» – и предупредила: «Разумеется, ты должна держать наши разговоры в тайне, иначе тебе несдобровать!» Ах, бедная влюбленная дурочка.
После ужина пришла Лизавета Карповна и сообщила, что Тришкина упорно отвергает попытки Педро с ней поговорить. Что ж, я довольна!
Угрюмый вид горничной меня радует. А угрюмый вид конюха раздражает. Какой же он упрямый! Мог бы стать моим фаворитом, если бы не был так глуп. Этот испанец завладел моими мыслями, моими чувствами! Он – как наваждение!
Муж запретил Педро сопровождать меня на верховых прогулках, а мне сказал: «У него слишком много работы в конюшне и ему не резон отвлекаться на глупые прогулки верхом. Он здесь не для этого». Я возненавидела Ивана Григорьевича за это! Теперь я буду видеть Педро реже, и эта мысль приносит мне жуткие страдания. Просто так прийти на кухню или в конюшню я не могу: нужен какой-то предлог.
Лизавета Карповна доложила, что Тришкина и конюх по-прежнему держатся друг от друга на расстоянии. На самом деле, благодаря моим стараниям, стену между ними воздвигла Тришкина, а Педро наверняка стремится эту стену разрушить. Никогда бы не подумала, что я, барыня, стану оспаривать любовь конюха со служанкой!
Сегодня через Лизавету Карповну я передала Педро записку: «Педро, не будь так холоден, подумай хорошенько, какой шанс дает тебе жизнь. Ты станешь моим, а все мое – твоим, пусть даже об этом никто не будет знать. Я догадываюсь о твоих чувствах к горничной, но пойми: она – не пара такому мужчине, как ты. Она – простолюдинка без роду и племени.
А я… Ты знаешь, кто я. Даю тебе три дня на раздумье. А по истечении времени жду тебя в гостинице, что в соседней деревне, в три часа пополудни».
Как долго тянутся эти три дня! Ночи с мужем превратились в кошмар! Я люблю Педро!
Утром горничная принесла воду, а потом вдруг покачнулась и растянулась на полу, разбив кувшин. Спрашиваю: «Что с тобой?» Она встает, отряхивается и суетится: «Ничего, барыня, все хорошо». Затем привела комнату в порядок и быстро удалилась. Но это странно. Что с ней происходит? Уж не в положении ли она? Если так, то это хороший повод избавиться от нее.
Вот и настал день нашей с Педро встречи. Я тщательно готовилась, а Анна помогала мне. «Мы встречаемся в гостинице, что в соседней деревне», – изображая радость, говорила я и напоминала заговорщицким тоном, что об этом никто не должен знать. В отличие от предыдущих дней горничная была спокойна и причесывала меня с воодушевлением. Мне даже показалось, что она и думать забыла о Педро Пенья.
Ах, как же он упрям! Он прямо заявил, что ничего моего ему не надо. «Я не люблю вас, Екатерина Андреевна, и ваше состояние меня не прельщает!» Так и сказал. Да еще и осмелился прикрикнуть: «Прекратите мучить Анну Тришкину, вашу горничную». «Ты любишь ее?» – спросила я. «Да, – отрезал Педро и добавил: – ее и никого больше». «В моих силах избавиться от вас обоих», – пригрозила я. Но угрозы не подействовали. «Я говорил с Иваном Григорьевичем, вашим мужем, – спокойно ответил он, – и заручился его поддержкой. Завтра днем меня и Анну Тришкину обвенчают. Такова воля Божья».
Я и слова вымолвить не успела прежде, чем он хлопнул дверью и ушел. От его наглости, от возмущения, от унижения я потеряла дар речи.
Ненавижу их обоих: и Тришкину, и Педро!
Это самый ужасный день в моей жизни! День обручения Педро. С самого утра и до позднего вечера я пролежала в кровати, сославшись на головную боль.
Они поселились в маленькой избушке возле нашего дома. Моей же горничной стала Лизавета Карповна.
Иногда, сидя у окна, я вижу их вдвоем, как они разговаривают и весело смеются. Но я не оставлю все как есть! Буду мстить и найду в этом утешение.
Лизавета Карповна поведала новость: Анна Тришкина беременна. Нет нужды гадать, кто отец ее ребенка.
Меня гложет бессильная ярость. Они словно издеваются надо мной, не скрывая своего счастья. А округлый живот Тришкиной приводит меня в бешенство!
Прошлой ночью приснился Педро. Во сне он был совсем другим, не таким, как наяву: нежным, страстным, любящим. Пробуждение было жестоким. Сон – не явь. Ох, Педро! Как же счастлива должна быть Анна! Разве могла бы я подумать, что когда-то стану испытывать зависть к своей горничной? Это унижение, а я не прощаю тех, кто меня унижает!
Вот и пролетели зимние месяцы. Пришла долгожданная весна. Тришкина родила девочку, нарекли Дарьей. Говорят, роды были нелегкими: целыми днями Анна лежит в кровати, с трудом восстанавливаясь. Но она не восстановится! Я приняла решение! Они оба вынудили меня! Назад пути уже нет.
Лизавета Карповна доложила, что ребенка кормят козьим молоком: у Анны его совсем нет.
Пора действовать. По моему настоянию Лизавета Карповна отправила Тришкиной кувшин с молоком и проследила, чтобы та выпила его перед сном и в течение последующего дня. Все до капли! Как я и думала, на следующую ночь бедняжка отдала Богу душу. Бедная, бедная Анна Тришкина, ты осмелилась тягаться со своей хозяйкой за право обладать любовью Педро – так поплатись за это жизнью!
Я вызвала доктора Веткина. За щедрое вознаграждение он выполнил мою просьбу – осмотрел тело Анны и констатировал, что смерть наступила вследствие послеродовых осложнений.
Вскоре, после похорон Тришкиной, доктор покинул наши края, а на его место прибыл другой.
Никто, ни одна живая душа, не должен знать о том, что молоко было отравлено! Так я отомстила горничной за мое разбитое сердце, и подобная участь ожидает каждого, кто посмеет посягнуть на то, что принадлежит мне!
Прошел целый месяц. Педро убит горем, его девчонкой занимается кухарка Марфа. Полгода назад она потеряла мужа, так что с удовольствием возится с ребенком, чтобы приглушить горечь утраты. Минул год траура.
Недавно мы с Педро встретились в роще. Я честно призналась в своих чувствах: «Педро, Анны больше нет, а я думаю о тебе дни и ночи. Я хочу взаимности». Ах, сколько же презрения было в его взгляде! «Никогда!» – отрезал он. Тогда я разозлилась. «В этом случае тебе придется распрощаться с дочерью! Она отправится в цыганский табор – и все по милости своего отца!»
Педро схватил меня за плечи и встряхнул. «Моя дочь останется со мной!» – прорычал он. Его упрямство взбесило меня, но угроза была серьезной. Я действительно не шутила с ним.
Он это чувствовал, в какой-то момент даже отступился и… ударил меня! Это было унизительно, но по мне уж лучше стать объектом его ненависти, чем чувствовать полное безразличие к себе. Я не скупилась на угрозы, смаковала их как только могла. В какой-то момент конюх побледнел. Конечно, он понимал, что в моей власти поступить так, как мне заблагорассудится: мое положение, мое влияние действуют безотказно. Педро молчал и смотрел куда-то в сторону, видимо, раздумывая, как поступить. Я решила оставить его одного и собиралась уйти, как он окликнул меня: «Постой! У меня нет выбора. Что тебе нужно, говори!» Я не могла сдержать улыбки. Я одержала победу! Я всегда добиваюсь своего, чего бы мне это не стоило!
