Текст книги "Чародейка. Власть в наследство."

Автор книги: Марина Колесова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 40 страниц)

– А отказаться от престола, когда ты единственная наследница, когда именно ты, и только ты способна наследовать империю, это не мерзко? – вскричал Владетель. Его голос загрохотал, эхом несколько раз прокатившись по зале – Перечеркнуть все мои достижения, разбить все планы, ради своих идиотских моральных принципов, это не мерзко?

Он схватил Къяру за плечи, зло тряхнул, а потом, нависнув над ней, взглядом поймал ее взгляд. Взгляд отца был тяжелым, но Къяра выдержала его и не отвела глаза.

– Ты сильней меня, детка, – тон Владетеля стал более спокойным, но злости в нем не убавилось, – но я все рано заставлю тебя распроститься со всей этой твоей глупой моралью… или ты сдохнешь…

– Кроме как сдохнуть пока другого выхода не вижу, – Къяра положила свои руки, поверх рук отца и медленно сняла их со своих плеч, – я не буду заставлять киритов принять мое Владетельство силой и магией.

– Решать тебе. Не жалко себя, пожалей киритов… Ты же знаешь на что я способен в гневе, – лицо Владетеля скривила усмешка, он помолчал, потом подошел к трону и тяжело сел, опустив голову.

– Это все что ты хотел мне сказать? – попыталась завершить аудиенцию Къяра.

Она была удручена, не скрывала своего отчаяния, но отступиться от своего решения не хотела.

– Нет, – Владетель вновь поднял на нее тяжелый взгляд, весь его вид говорил о том, что он до последнего ждал, что Къяра изменит решение. – Перед отъездом ты обручишься.

– С киритом? – скривила губы Къяра.

– Нет. Твоим супругом станет Лиат.

Это было слишком. Къяра внутренне уже смирилась со своей смертью, но потащить за собой последнего двоюродного брата было явным перебором.

– Ему же лишь пятнадцать… – в голосе Къяры зазвенело отчаяние, – Отец, пощади хоть его… Тебе мало что ты заставил меня убить Геллара, ты хочешь чтобы я и его обрекла на верную смерть? Он ни в чем не виноват! Он не маг, не воин, он же еще ребенок!

– Я знаю, Лиат тебе не безразличен, и именно поэтому он станет твоим супругом. Может хоть ради него ты образумишься… К тому же в качестве супруга он идеален: красив, влюблен в тебя по уши, ты легко сможешь им управлять. Да и клятву принесет лишь он, а ты будешь свободна от обязательств. К тому же он давно не ребенок, в пятнадцать ты была уже и воином, и магом.

– Отец, ты жесток…

– Я знаю, радость моя, знаю… Но ты не оставила мне выбора. Иди.

Къяра склонила голову в прощальном поклоне и вышла.

Всю ночь Къяра гадала. Она смотрела на звезды и строила магические кривые. Проекций будущего было много, и все они были разные, и во всех звезды были добры к ней. Они сулили ей долгую жизнь, но Къяра не хотела им верить. Ни один их ответ ее не устраивал. Она не видела ни одного приемлемого для себя выхода из создавшейся ситуации, и то, что говорили звезды, ее не удовлетворяло. Она задавала вопросы, но впервые в жизни не получала тех ответов, которые ждала. Звезды как будто смеялись над ней. Наконец, Къяра не выдержала. Она достала магический шар и вызвала Грега.

Образ седовласого старика, возник из тумана.

– Что хочет жемчужина моего сердца? – с улыбкой спросил он.

– Прости, учитель, я знаю, что сейчас глубокая ночь. Но я нуждаюсь в твоем совете именно сейчас. Завтра может быть уже поздно… – Къяра грустно улыбнулась.

– Какая разница день или ночь… Ты так редко вспоминаешь о старике, что для меня твое обращение в любое время суток – праздник.

– Я боялась тревожить тебя…

– Да, ладно, – не оправдывайся, – улыбнулся старик, – лучше говори, в чем проблема.

– Отец решил дать киритам свободу, если они примут меня в качестве Владетельницы.

– Ну и в чем проблема?

– Кириты не примут, и отец их уничтожит, а заодно погибнет Лиат, которого отец вешает мне на шею в качестве супруга. И при всем этом звезды говорят, что я остаюсь жива…

– Я стал стар, звездочка моя. Я не понимаю в чем проблема, – образ колыхался в туманном облаке, но в определении выражения лица нельзя было ошибиться, старик лукаво улыбался.

– Грег, прекрати! – рассердилась Къяра, догадка как молния сверкнула у нее в мозгу, – Ты все понимаешь! Даже более того, теперь я уверена, что это ты натолкнул отца на эту «гениальную» идею.

– Ну не надо мне приписывать гениальность, которой нет, отрада моих очей. Твой отец давно уже не прислушивается к моим советам. Я действительно не понял в чем проблема. Тебя не устраивает то, что кириты могут не принять тебя Владетельницей или то, что они погибнут, если не признают? Или же то, что даже в этом случае ты останешься жива? Или то, что погибнет Лиат?

– Меня не устраивает ничего!

– Давай по порядку. Что первоочередное.

– Если погибнут кириты, а я останусь жива, меня обвинят в их гибели.

– Это как дважды два. И что тебя не устраивает? Ты не хочешь, чтобы погибли кириты, или чтобы тебя обвинили в их гибели?

– Понятно куда ты клонишь… Да, я не хочу командовать воинствующими головорезами, я не хочу заставлять их мне подчиняться, и мне все равно как отец будет решать свои проблемы с ними. Но при этом я хочу остаться непричастной. И скорее соглашусь сдохнуть, чем дать повод обвинить именно меня в истреблении целого народа.

– Ну тогда Вам шах и мат, голубушка. И звезды Вам про это яснее ясного объяснили. Только Вы, отрада моего сердца, видеть это отказываетесь. Так как все это не соответствует Вашим собственным планам.

– Грег, прекрати!

– Драгоценная моя, ты неприкасаема. На этом жизненном витке, даже при своем большем желании, с жизнью ты расстаться не сможешь… Отец поймал тебя, поставив на кон жизни киритов и Лиата. Хочешь сохранить их жизни, играй по его правилам. Не хочешь, жертвуй ими, но будь готова к тому, что именно тебя обвинят во всех этих жертвах.

– Отец знает, что я не могу погибнуть?

– Он не хуже тебя читает по звездам…

– Значит, в любом случае он выигрывает… Если я усмиряю киритов, значит, я вынуждена стать деспотом, иначе их не заставить принять мое владычество. И моя мораль рушится сама собой. А это первый шаг на пути к престолу… Если не усмиряю, то киритов он уничтожает, а я являюсь причиной их уничтожения и обретаю образ "истребительницы народов", что опять же рушит все мои моральные устои. Грег, неужели он сам догадался загнать меня в этот тупик, из которого только один выход – на его престол?

– Ну почему же на его престол, он же обещал назвать другого наследника…

– Грег, да ладно тебе… Это я в начале поверила… А теперь все его планы читаются даже без магии. Ведь если он жертвует даже Лиатом, то что говорить о любом из его учеников. В любой момент наследник может погибнуть в результате какого-нибудь несчастного случая или же падет смертью храбрых, например, защищая Владетеля, и место вновь окажется вакантно… Его наследник – это смертник, с отсрочкой приведения приговора в исполнение на неопределенное время. И кстати, откуда ты знаешь про его обещание? Я тебе ничего не говорила… Вот ты и попался!

– Неужели ты думаешь, что я не слежу за событиями во дворце.

– Не следишь, Грег. Отец установил блокираторы чуждой ему магии. Твой уровень они блокируют. Так что лучше не оправдывайся. Я знаю, отец величайший маг, прекрасный Владетель, но он не стратег.

– Хорошо, поймала… Маграт со мной советовался.

– Отлично, – Къяра сделала движение рукой, – А теперь быстро и честно! У меня есть шанс свести игру хотя бы вничью?

– Ну зачем же так… я тебе и без этого все скажу, моя радость, – старик, поморщился, – Шансы у тебя появляются только в том случае если ты поработишь киритов. Только в этом случае игра затягивается, и твои условия будут рассматриваться. В противном случае все будет быстро и более жестко.

– Замечательно, Грег. Продолжай, раз ты все это подготовил, то ты наверняка знаешь как наименее безболезненно для киритов, я смогу заставить их принять мое Владычество.

– Къяра, отпусти… Я и так расскажу тебе, что знаю, – гримаса боли стала читаться явственнее на лице старика.

– Я сожалею, Грег, но ты ждал того, что я к тебе обращусь, и твои слова тоже могут быть частью плана, а я хочу знать правду… Так что тебе придется потерпеть.

– Предводитель киритов, конунг Раннег ценит бесстрашие, отвагу и ненавидит магию. Он любит свой род и если ты, на момент принятия им решения, изолируешь его от мнения его военачальников, и не будешь давить магией, то девяносто девять из ста, что он добровольно отдаст тебе бразды правления и преклонит колени.

– Предводитель воинствующих головорезов любит и ценит что-то кроме собственной власти? – Къяра покачала головой, – Ты удивляешь меня, Грег. Откуда такие сведения?

– Сокровище моей души, я собирал эту информацию для тебя. Я не мог отказать Маграту… Кроме тебя ему, ты же знаешь, никто не отказывает. И я не смог, но я надеялся, и так оно и вышло, что ты обратишься ко мне за советом, и я хоть чем-то смогу помочь тебе.

– Ну что ж, и на том спасибо. Я оценила. Отцу действительно невозможно отказать, поэтому я не удивлена.

– Не сердишься на старика? – туманный образ склонил голову.

– Не сержусь… Ты же знаешь, я не могу на тебя долго сердиться. Иди с миром.

Къяра взмахнула рукой и туманный образ над шаром растаял.

Подумав немного, Къяра вновь обратилась к звездам. Но теперь она уже спрашивала не о себе, а о конунге Раннеге. И через полчаса она знала о конунге все, что хотела.

Утром Маграт сам пришел к Къяре. Один, без свиты. Войдя в дом, он был поражен, убранством жилища дочери. Весь дом казалось был сплетен из веток цветущих деревьев и кустов. Воздух был напоен ароматом цветов, устилавших пол. И везде мелькали силуэты бабочек, птиц и маленьких зверьков, которые деловито сновали в разные стороны, но не издавали ни звука, оберегая сон своей хозяйки. Къяра спала на огромной кровати, увитой со всех сторон цветущими лианами. Тишину нарушал лишь дыхание тихого теплого ветерка, залетающего в спальню через распахнутые окна, шелест колышущейся листвы, шуршание крыльев больших ярких бабочек, перелетающих с цветка на цветок, и шорох коготков мохнатых зверюшек.

Маграт наклонился над дочерью и невольно залюбовался ею. Иссиня-черные локоны Къяры разметались по подушке, словно драгоценная рама черного дерева, подчеркивающая нежную матовую кожу лица, неповторимый и изысканный излом бровей и капризный изгиб коралловых губ. Не в силах сдержаться, Маграт приблизился губами к щеке дочери и поцеловал ее. В ту же секунду сознание его заволокла свинцовая тяжесть, и тяжелый взгляд темно синих глаз дочери устремился внутрь его, парализуя все силы и все желания.

– Считаешь, что предупреждать о визите излишняя трата времени? – с усмешкой произнесла Къяра.

– Ты очаровательна, спящая, – с трудом стряхивая, наведенный Къярой морок, пробормотал Маграт, – спасибо, что дала полюбоваться.

– Да, не за что… по большому счету я сама истосковалась по семейным взаимоотношениям… – Къяра улыбнулась и села на кровати, – поэтому, когда почувствовала, что ты пришел, лежала и мечтала, что ты подойдешь и разбудишь поцелуем… А когда так и случилось, сыграл инстинкт самосохранения… Ты ведь это проверить пришел?

– И это тоже… Получилось у тебя замечательно, и я рад, что твои инстинкты опережают твой разум… и Грег, и Норлан на славу потрудились.

– Так ведь именно на это у вас и расчет, как я поняла… Как только кто-то из киритов попробует хоть что-то предпринять против меня, мое тело и моя магия решат все раньше, чем сможет вмешаться мое сознание… а потом уже вступишь в игру ты, но за моей спиной.

– Къяра, девочка, откажись… – Маграт сел на кровать рядом с дочерью, обнял ее за плечи и прижал к себе ее голову.

– Я знаю, что был всегда очень жесток с тобой, и у тебя совсем не было детства, по которому ты так тоскуешь, – продолжил он, кивнув в сторону цветов и бегающих зверюшек, – но ты родилась моей наследницей и это твое предназначение и твоя судьба! У тебя нет иной цели. Та дорога, что ты сейчас выбираешь, она туда же, но она более длинна, терниста и трудна…

Къяра потерлась головой о щеку отца. Ласка, которой он одаривал ее сейчас, была столь долгожданной, что она не могла противостоять искушению продлить ее.

– Я знаю, отец… Вчера я прочла это по звездам… Ты действительно не оставил мне ни единого шанса… и звезды говорят, что ты получишь то, что желаешь, но не сейчас… Сейчас я не соответствую титулу твоей наследницы и ты знаешь почему…

– Глупости! Империей невозможно управлять, не будучи деспотом и тираном, – Маграт выпустил дочь из объятий и, устремив на нее тяжелый, холодный взгляд, медленно поднялся.

– Возможно это и так… – Къяра тоже встала с кровати. Ее легкая кружевная накидка, не прятала ее достоинств: высокой груди, тонкой талии и крепких бедер, а лишь подчеркивала идеальность фигуры, своей обладательницы.

– Ты прекрасна, – окинув взглядом фигуру дочери, констатировал Маграт, затем отошел к окну и отвернулся. Къяра, не спеша, одевалась, Маграт молча ждал. В воздухе витало напряжение.

Одевшись, Къяра прервала молчание:

– Вполне возможно, кириты – это действительно лучший способ заставить меня стать тираном… Я не хочу становиться им твоим руководством… Твоя жестокость и беспощадность гнетут меня. Я могу их принять, как твоя подданная, но учиться им у тебя я не буду.

– Радость моя, кровавые мятежи уносят гораздо больше жизней, чем планомерные казни непокорных… – Маграт, отошел от окна. – Ты же знаешь, именно ради уменьшения общего количества жертв, я поддерживаю имидж беспощадного тирана и всю жизнь отказываю себе в проявлении любой слабости. Ты что думаешь, мне не хотелось бы быть хоть изредка великодушным и добросердечным? Хотелось… и достаточно часто, но я не позволяю себе.

– Это твой выбор, отец… не делай его за меня. Я хочу найти свой способ правления.

– Ты хочешь учиться на своих ошибках… что ж это твое право. Учись!

Они помолчали недолго, затем Владетель, кивнув в сторону увитой цветами кровати и мельтешащих зверюшек, спросил:

– Сама все уберешь, или мне потом позаботиться?

– Сама…

Къяра опустила глаза и, резко подняв вверх руки, хлопнула в ладоши. И тут же бабочки сложили крылья и, как сорванные ветром листья, безвольно упали на пол, цветы поникли и пожухли, а потом рассыпались пылью, зверюшки обмякли, осели на лапы, ткнулись носами в пол, а затем словно растворились в утреннем тумане, тихо наползающем изо всех щелей. Этот туман медленно окутал все вокруг, а затем умчался, влекомый резко налетевшим порывом ветра, и унес с собой все то, что еще недавно составляло жилище Къяры.

– Красиво, – констатировал Владетель, с интересом наблюдавший за происходящим.

– Я старалась… – Къяра тряхнула головой, и черные волосы, словно крылья волшебной птицы, упали на лицо, но не скрыли от проницательного взгляда Владетеля глаза Къяры полные тоски и слез.

– Неужели вся эта чепуха была столь дорога тебе? – Маграт был явно удивлен.

– Была… это ключевое слово, – Къяра отбросила волосы с лица, минутная слабость прошла, слезы стоявшие в глазах исчезли, она улыбалась.

– Ну что ж, если «была», то это неплохо. Только учти, что это только начало того, что тебе предстоит испытать. У меня для тебя еще имеется еще сюрприз. Так что приготовься, – недобрая усмешка тронула губы Владетеля.

– Может, расскажешь заранее? Или тебе нравится эффект неожиданности?

– Могу и заранее. Эффект неожиданности вовсе необязателен. Сейчас мы переместимся во дворец, и я тебе расскажу.

Маграт взял дочь за руку, и шагнул в раскрывшуюся перед ним мерцающую арку, и в тоже мгновение вихрь перемещений подхватил их, а через несколько секунд они вышли из арки в одной из галерей его дворца. Не отпуская руки Къяры, Владетель повел ее по лабиринтам лестниц в подвалы дворца.

– Так что же меня ждет в темницах твоего подземелья?

– Лиат. Там ждет тебя Лиат. Сегодня ночью его подготовили к обручению с тобой, – не останавливаясь, произнес Владетель.

– Что ты имеешь в виду?

– Радость моя, ты все увидишь сама… Ему лишь объяснили, что тебе необходимо повиноваться.

– Что ты с ним сделал?

От нахлынувшей злости у Къяры свело скулы, она побледнела, сжала зубы и выдернула свою руку из руки отца. Тот остановился, обернулся и, пристально посмотрев на нее, покачал головой.

– Эмоции свои надо уметь скрывать. Это помогает выигрывать, – проронил он и вновь зашагал вперед.

Некоторое время они шли молча. Затем Владетель рывком открыл одну из массивных дверей подземелья и кивком пригласил Къяру войти:

– Думаю, тебе будет полезно побыть с ним наедине.

Къяра шагнула внутрь, и отец захлопнул за ней дверь.

Лиат стоял на коленях в центре небольшой пыточной камеры, руки его, заведенные за спину, были заломлены и приподняты так, что пленник практически висел на них, и любое движение вызывало боль.

– Лиат, мальчик! – Къяра кинулась нему. – Я сейчас все исправлю, потерпи… я сейчас…

Она встала перед ним на колени и, наложив руки, с помощью магии попыталась освободить его от пут, стягивающих его руки. К ее огромному изумлению Лиат судорожно забился у нее под руками и страшно закричал.

Къяра немедленно прекратила свои попытки, Лиат тут же перестал кричать и с мольбой в голосе произнес:

– Госпожа, я буду послушен, не надо больше.

– Лиат, ты не понял, я хотела лишь помочь… – покачала головой Къяра.

Поведя рукой, в которой тут же появился нож, она перерезала ремни, стягивающие руки Лиата. И тот со стоном повалился на пол.

Растирая Лиату затекшие руки, Къяра под обрывками ремней нашла то, что дало объяснение столь необычной реакции юноши на ее магию. На руке его чуть повыше локтя виднелся след браслета Вирты. Раскаленный браслет надели мальчику на руку, заставив перед этим произнести заклятье, причем ориентированное именно на нее. Этот обряд сделал Лиата невосприимчивым к ее магии, которая теперь вызывала невыносимую боль и только… Она поняла, зачем отец это сделал. Теперь она не сможет с помощью магии защитить Лиата от гнева киритов, не убив нападающих… Это была дополнительная страховка.

Къяра грустно вздохнула, теперь с помощью магии она исправить ничего не могла.

Они некоторое время сидели на полу, лицом друг к другу, Къяра нежно обнимала и ласково поглаживала по спине двоюродного брата. А потом встала, приготовила отвар, восстанавливающий силы и заживляющий раны, и дала ему выпить.

– Благодарю, госпожа, – произнес Лиат, беря кружку из ее рук.

– Перестань так ко мне обращаться. Ты всегда звал меня просто Къярой, – она раздраженно повела плечом.

– Не могу, я обещал дяде, что буду так обращаться к тебе, по крайней мере, до обручения.

– Даже так? Ну и что ты ему еще наобещал под пытками?

– Что буду тебе верным супругом и принесу клятву перед алтарем, а больше ничего.

– Ладно, но после обручения, уж будь добр, зови по имени.

– Как скажешь, госпожа, – Лиат улыбнулся.

Когда Маграт распахнул дверь, Къяра сидела на полу, а Лиат спал, положив ей голову на колени.

– Нам пора? – спросила она.

Владетель кивнул. Къяра, тихо потрепала за плечо спящего Лиата, – Просыпайся, пора.

Лиат открыл глаза и, увидев стоящего в дверях Владетеля, тут же вскочил. Мертвенная бледность залила его щеки, он судорожно сглотнул и потупил глаза.

– Можешь не бояться, отныне для тебя страшен гнев лишь твоей госпожи, – Маграт кивнул в сторону Къяры, – и ты не смотри, что она сейчас такая добрая, через пару лет одно ее имя будет нагонять страх на все близлежащие пределы… Поэтому будь послушен, а то потом возможная твоя вольность сыграет с тобой злую шутку.

– Отец, прекрати его запугивать! – Къяра медленно поднялась с пола. – Со своим мужем я уж как-нибудь сама разберусь.

– Конечно, разберешься, но предупредить я его был должен, – ехидная улыбка озарила лицо Владетеля, – а теперь пойдем, нас уже ждут, к церемонии все готово.

Обряд обручения прошел в дворцовом храме. Лиат принес клятву, которую приняла Къяра, и они обменялись кольцами.

Там же Владетель объявил, что отныне его наследником считается Артес – старший из его учеников, а Къяра отправляется Владетельницей к киритам, которым даруется независимость.

Все присутствующие были несколько шокированы указами Владетеля. Но старались вида не подать и лишних вопросов не задавать. Любой указ Владетеля не обсуждался. Артес тут же приосанился и с усмешкой взглянул на Къяру.

"Ну что, допрыгалась до изгнания? И поделом тебе. Нечего было спорить с Владетелем и разыгрывать из себя борца за справедливость", – явственно читалось в его взгляде.

Къяра потупила взор. Ей не хотелось, чтобы Артес смог прочесть в ее взгляде ту жалость, которую она к нему испытывала. Она подошла к Владетелю и склонила голову в прощальном поклоне перед ним. А затем вместе с Лиатом вышла из храма. Им надо было подготовиться к отъезду, путь предстоял неблизкий.

На рассвете Къяра с Лиатом покинули дворец и верхом на двух великолепных конях, подаренных Владетелем, направились в сторону восточного предела, во владения киритов. Конь Къяры был вороным иноходцем, как и бывший ее любимец – Бриз, и даже звали его так же.

От охраны и свиты Къяра отказалась, с собой у нее был лишь свиток с указом Владетеля. Выехали они налегке, так как любую необходимую вещь она могла создать с помощью магии.

Если бы Къяра была одна, то в восточный предел она легко переместилась бы с помощью магии, но теперь, будучи обременена невосприимчивым к магии супругом, ей пришлось довольствоваться хорошими скакунами, и рассчитывать, как минимум, на пять дней пути.

5

Предводитель киритов, конунг Раннег, высокий, мускулистый, мощный, рыжебородый и рыжеволосый, как все кириты, богатырь, сидел в центральной зале своего большого замка. Он вместе со своими военачальниками уже третий час к ряду праздновал удачное завершение очередного набега на торговый обоз. Столы стояли большим полукругом, все пирующие сидели лицом к парадным дверям и могли следить за тем, как время от времени, слуги вносят все новые и новые блюда, вина и закуски. Еды было вдоволь, вино текло рекой.

Раннег поднялся с кубком в руке, чтобы произнести хвалебные слова своим тысячникам и сотникам, но слова застряли у него в горле. Отшвырнув кубок, его рука непроизвольно схватилась за рукоять короткого меча, висевшего у него на поясе. Конунг заметил стройную черноволосую девушку-волшебницу, в роскошных одеждах, стоящую у стены, рядом с парадными дверями. Ее высокий магический статус выдавала великолепная золотая диадема, усыпанная драгоценностями. По правую руку, чуть позади девушки, стоял высокий молоденький паренек в не менее богатых одеждах. По их позам казалось, что стоят здесь они уже давно и ждут когда же на них, наконец, обратят внимание. Раннег не заметил, как вошли незваные гости. При этом он не ощутил магических чар, которые могли бы объяснить их столь внезапное появление. Это насторожило и даже испугало его.

– Кто ты? – хриплым голосом спросил он, обращаясь к чародейке. Меч он уже вытащил из ножен и держал обнаженным, готовый немедленно пустить его в ход. Все присутствующие повернулись к нежданным гостям и тоже схватились за мечи.

– Я обещаю тебе, мечом ты воспользоваться успеешь. Если бы я хотела прибегнуть к магии, сделала бы это уже давно, поэтому вложи меч в ножны и людям своим прикажи.

Голос незнакомки был тих, но чувствовалась в нем такая сила и уверенность, что конунг выполнил требование, и его меч с лязгом вновь вошел в ножны. Потом он махнул рукой соратникам, и те тоже убрали оружие.

– Так кто же ты все-таки?

– Я Къяра, дочь твоего Владетеля.

На последних словах Раннег поморщился, было заметно, что это слово режет ему слух. Однако оспаривать титул он не стал.

– Я тебя не звал. Зачем пришла?

– С недоброй вестью я пришла конунг.

Рука Раннега снова схватилась за рукоять меча.

– Успеешь ты воспользоваться мечом, конунг… я же пообещала тебе… или ты не веришь мне? – губы Къяры слегка тронула усмешка.

– Магам нельзя верить! – Раннег тяжело, исподлобья смотрел на Къяру, – И вообще как ты сюда попала?

– Прикажи привести любого смертника, и я не только покажу тебе, как попала сюда, но и докажу, что если бы я пришла с желанием использовать магию, то мы бы сейчас с тобой уже не разговаривали.

– Приведи кого-нибудь из пленников, – обратился Раннег к начальнику охраны.

Через несколько минут два огромных охранника втащили в залу одного из захваченных накануне торговцев.

– Пусть держат покрепче, и глаз с него не сводят – скорее приказала, чем попросила, гостья, обращаясь к конунгу.

– Выполняйте приказание! – повернулся к охранникам Раннег.

Никто из присутствующих не возразил конунгу. Все молча ждали, что будет дальше.

"Добрый знак", – подумала Къяра, заметив, что ее требование было подтверждено, как приказ, – "Ну, что ж тогда приступим… жаль, конечно, торговца, но одна жизнь, к тому же уже практически погубленная, по сравнению с целым народом – вещи несоизмеримые".

Присутствующие замерли за столами в ожидании чуда, и не зря. Прямо на их глазах темноволосая девушка растаяла как туман. На месте остался лишь, сопровождающий ее отрок. Все повскакали с мест и, схватившись за мечи, заметались по зале в поисках столь опасной и ставшей невидимой волшебницы. Многие обеспокоились за свою жизнь, но еще большее число воинов, за жизнь своего конунга. Они бросились к нему, пытаясь организовать живой щит.

Суматоху прервал мелодичный смех девушки. Къяра появилась также внезапно, как и исчезла. Причем на том же самом месте, где и стояла.

– Конунга, защищать не надо, я дам ему возможность, при его желании, конечно, воспользоваться его мечом против меня… – перестав смеяться, но все еще широко улыбаясь, произнесла она.

Все воины повернулись к ней, выражение их лиц было сурово-решительным. Они были готовы напасть на волшебницу, позволившую себе смеяться над ними.

Къяра знала, что представление, которое она затеяла опасно, и достаточно чуть-чуть перегнуть в игре на чувствах киритов, и они, как разъяренные быки, пойдут на верную смерть, лишь бы защитить попранное самолюбие. Поэтому она тут же изменила выражение лица и абсолютно холодным и бесстрастным тоном продолжила:

– Если б я замыслила что-то против него, неужели я стала бы вам всем являться, к тому же захватив с собой, в качестве гаранта моей доброй воли, моего любимого супруга? – Къяра кивнула на Лиата, стоявшего чуть позади нее. – Он магией не владеет, как вы должны были успеть заметить.

Затем она обвела присутствующих холодным взглядом, и тон ее резко изменился. Он стал надменным и нетерпящим возражений.

– Я надеюсь, его присутствие успокоит вас и избавит от того панического страха, который вы показываете, скача словно блохи по всей зале, и вы, наконец, сядете и выслушаете меня. Конунг, ты можешь успокоить своих людей?

Воины недовольно зароптали, но конунг оценил бесстрашие гостьи и её вызывающую демонстрацию своих слабых сторон.

Раннег взмахнул рукой и приказал:

– Сядьте!

Его соратники, неохотно и ворча себе под нос, все же подчинились приказу. Когда все оказались на своих местах, конунг тоже сел и произнес:

– Говори, что хотела. Как ты сюда попала, мы поняли.

– Я рада, что ты понял, что я могу быть невидима и неслышима. А теперь если ты посмотришь на своего пленника, то поймешь, что я способна не только на это…

Все повернулись к пленнику, и по залу прокатились возгласы изумления. Охранники держали за руки нечто, что повергло собравшихся в шок. Лишь голова и руки пленного торговца остались нетронутыми, все остальное представляло собой ободранный скелет с кусками кровоточащего мяса на ребрах и костях.

Воины вновь вскочили и схватились за мечи. Они были потрясены тем, как такое можно сделать в столь короткое время и тем, что ни они, ни охранники не уследили за тем, как это произошло.

В зале раздались крики:

– Смерть, чародейке!

– Прикончим её!

– Убить её!

Несколько воинов бросились к Къяре, но их остановил резкий окрик Раннега:

– Стоять!!!

Удостоверившись, что все замерли, он продолжил:

– Кто хоть пальцем без моего приказа, до нее коснется, будет иметь дело со мной. Я лично с виновного шкуру спущу, не хуже чем она. Может медленнее и не без воплей со стороны казнимого, но зато более тщательно, – конунг помолчал немного, потом повернулся к охранникам, и рукой указал на труп – Убрать это!

Охранники поспешно вышли, волоча за собой то, что еще недавно было пленным торговцем.

– А сейчас все сели, я хочу послушать, что мне волшебница сказать хочет.

Дождавшись, что все вновь заняли свои места, конунг встал, тяжело оперся руками о стол и обратился к Къяре:

– Говори!

– Я рада, что молва о тебе, конунг, оказалась справедлива. И ты не только храбр и смел в бою, но мудр, умен и расчетлив. В отличие от твоих воинов, – саркастическая улыбка тронула губы Къяры, – Мне жаль, что в отличие от тебя, они не поняли, что это лишь малая толика того, что я могу сделать, не сходя с места, и не с одним, а с сотнями… И не поняли того, что если бы я хотела причинить вам вред, то не пришла бы сюда.

– Им необязательно понимать, достаточно, что понял я! – конунг растаял от безыскусной лести Къяры, тяжелые складки на его лбу расправились, и на лице появилось подобие улыбки – все мои воины подчинятся любому моему приказу.

– Это радует… значит, ты еще и великолепный конунг.

Увидев, что довольная улыбка Раннега стала шире, Къяра продолжила:

– Мне необходимо поговорить с тобой наедине, конунг. Я обещаю, что во время разговора с тобой не буду использовать магию, – она сняла диадему и, приблизившись к столу, положила ее прямо перед Раннегом.

По зале пробежал шепоток изумления. Къяра знала, что кириты убеждены, что сила магов кроется в их золотых обручах, диадемах или как они их называли – коронах, и верили, что если их снять, то любой маг будет бессилен. Она решила использовать это заблуждение киритов, чтобы предать конунгу уверенности. Они стояли друг против друга: рыжеволосый богатырь конунг, чуть наклонившийся над столом и опирающийся на него двумя широко расставленными руками, и хрупкая темноволосая девушка. Заглянув прямо в глаза Раннегу, Къяра произнесла:

– Я надеюсь, ты понимаешь, что это значит?

– Ты рискуешь… – конунг не отрывал взгляда от глаз Къяры.

– Я рискну еще больше, и здесь, кроме магического атрибута, останется в качестве заложника, мой супруг. Надеюсь, ты не откажешь в разговоре тому, кто добровольно отказался от всех своих преимуществ? Нашу с ним судьбу, – Къяра кивнула в сторону Лиата, – ты сможешь решить позже…

– Хорошо, пойдем! – конунг распрямился и, выйдя из-за стола, пошел к дверям во внутренние покои. Не доходя до них несколько шагов, он обернулся и приказал:

– Керн, Лют, собственной шкурой и головой отвечаете за корону и спутника чародейки!

Из-за стола тут же поднялись два рослых воина и кивнули:

– Да, конунг.

Войдя во внутренние покои конунга, Къяра огляделась. Помещение отличалось наличием большого количества дорогих вещей, и отсутствием хоть какого-то ни было стиля. Покои больше походили на склад награбленных трофеев и, в сущности, именно им и были. Здесь соседствовали толстые, грубые шерстяные ковры и тонкие, расшитые золотом, шелковые покрывала, зеркала в тонких, позолоченных, резных рамах и большие, кованые сундуки, разнообразные мягкие кресла и деревянные скамьи. Всё помещение почти вплотную было заставлено вещами, и лишь в углу, около окна, стоял небольшой, массивный, на толстых резных ножках стол и три больших кресла, обтянутых кожей, все на значительном расстоянии друг от друга. Видимо, именно здесь конунг отдыхал и принимал посетителей.