Текст книги "Отражения (СИ)"
Автор книги: Марина Фурман
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)
Ланн медленно и с подозрением обернулся. Сайдири невозмутимо жевала первый кусок. Это ведь шутка, правда? Она ведь не может на самом деле так думать… Или может?
На всякий случай он потянулся, чтобы забрать у нее мясо, но, не прекращая жевать, одной рукой она хлопнула его по ладони, а другой подняла чашку повыше. Так это вызов?
– Ты серьезно решила драться со мной за еду? – прищурив правый глаз, спросил он. – Ты хоть представляешь, какой у меня опыт?
– Дай угадаю, – проглотив кусок, она посмотрела на него и прищурилась тоже, – ни разу не пытался отбить гнилой гранат у стаи кадирских попрошаек?
Сделав вид, что это его совершенно не задевает, Ланн выпрямился, сложил руки на груди и перенес вес на правую ногу, готовясь к прыжку. Сайдири все еще держала чашку на весу подальше от него и, судя по выжидательной позе, тоже сдаваться не собиралась.
– Толпа загорелых детишек с поверхности? – скептически протянул он. – Ни когтей, ни клыков, ни жал? Как, должно быть, нелегко тебе пришлось…
Один вдох и один прыжок сквозь пространство прямо ей за спину – командор не успела даже обернуться, так быстро он выхватил чашку у нее из руки. Подозрительно легкое испытание – она что, даже не пыталась уклониться?
Сайдири обернулась к нему со вселенской скорбью в глазах. Она выглядела настолько несчастной, что будь на месте Ланна королева Голфри, и будь предметом спора армия и трон Мендева – дело закончилось бы полной и безоговорочной победой кадирских попрошаек.
– А, вот что ты имела ввиду, – протянул он, уже чувствуя себя последней скотиной. – Не важно, я на это не куплюсь.
Усевшись на прежнее место со своим трофеем, он попытался продолжить ужин, но под умоляющим взглядом Сайдири кусок не лез в горло.
– Прекрати, – проворчал он. – Я знаю, что ты делаешь это специально.
Как, черт возьми, ей удается делать такие глаза и не смеяться при этом? Раньше она бы скорее заставила его споткнуться, выронив всю еду в костер – для таких шуток у нее хватало сил всегда. Но вот это… что с этим делать? Просто отдать ей еду равносильно безоговорочной капитуляции, а если не отдавать, он будет чувствовать себя ужасным получеловеком до конца своих дней.
И вообще, для кого он готовил это все?
– Я все равно победил, – мрачно протягивая ей чашку, проговорил Ланн.
– Конечно, добрый господин, – кивнула Сайдири, тут же вгрызаясь в новый кусок, – но мяфо-то у меня.
Разумеется, она не съела и половины, пришлось оставить большую часть на утро, но Ланн все равно был счастлив, как ребенок, и вовсе не из-за еды. Пусть она не слишком напоминала себя прежнюю, он больше не чувствовал себя рядом с ней неуместным. И хотя он все еще не мог разжать стиснутые зубы и сказать ей, как много она для него значит, эта жизнь и так достаточно хороша. Особенно если подумать о том, как легко все снова может рухнуть…
* * *
На этот раз Ланн услышал их издалека. Возможно, им казалось, что они крадутся сквозь ночной лес, но они ломились сквозь него, как стадо бронированных лосей.
Напряженно вслушиваясь в хруст веток и скрип доспехов, он протянул руку в сторону Сайдири и постучал пальцами по земле в нескольких дюймах от ее головы – сигнал, который они придумали вместе, чтобы избежать недоразумений. Вздрогнув, она открыла глаза и первым делом схватилась за оружие, но не встала – глупо уведомлять противника о том, что его уже ждут. Ланн выпрямился и, подогнув большой палец, показал четыре и четыре снова. По правде говоря, эти ребята производили столько шума, что он сбился после шести, но лучше переоценить количество, чем недооценить.
Сайдири вскинула брови и завозилась с застежкой плаща, закрепляя ее – судя по количеству участников, это уже не слежка, это охота. После того, как она уснула сегодня, Ланн накрыл ее маскировочным плащом и она либо не заметила этого, что весьма маловероятно, либо просто позволила. Если они выживут сегодня, он скажет ей, обязательно…
Глава 12
Едва заслышав щелчок замка арбалета, Ланн рванул с места и успел схватить лук за секунду до того, как в землю у его ног вонзился армейский арбалетный болт. Пожалуй, вопрос о том, не попросить ли о помощи армию Дрезена с этого момента стоит считать окончательно закрытым. Сайдири накинула плащ и исчезла из вида – она попытается подобраться к стрелкам поближе, ну а ему нужно укрытие, которого среди деревьев толщиной в лучшем случае в руку просто нет!
Беги, Ланн, беги! И желательно подальше от света костра…
Смутные тени среди деревьев – не самые легкие мишени, остается только надеяться, что это люди и они видят в темноте еще хуже, чем он. Двигаясь на грани видимости, Ланн сделал пару выстрелов и с раздражением услышал лязг наконечника стрелы о доспех – может, эти ребята были медленными и неповоротливыми, но очень хорошо защищенными.
Арбалетный болт разорвал одежду и, вспоров кожу где-то под ребрами, ушел в траву. Ну отлично! У них есть по крайней мере один эльф или полуэльф, который видит не хуже!
Следующий выстрел оказался более удачным, Ланн услышал крик и одна из теней повалилась в подлесок, зато остальные двинулись к нему, но это даже хорошо – чем больше он оттянет на себя, тем меньше останется командору. Где-то на грани слышимости раздался булькающий хрип – келешидская сталь тоже не ржавела в ножнах.
– Она здесь! – разнесся над лесом хорошо поставленный и смутно знакомый голос. – Свет!
Свет – это смело! Ланн сделал несколько шагов ближе и выстрелил в освещенных магическим огнем солдат снова – еще один упал. Глупо, но смело! А что до попыток поймать невидимую келешидку в темном лесу, Ланн бы на них и гроша не поставил, что со светом, что без. Еще один крик встретившегося с командорским кинжалом солдата разрезал воздух. Ланн уже натянул тетиву, чтобы выстрелить снова, но отсветы магического огня легли на обожженное лицо одного из солдат и он в замешательстве опустил лук. Капитан Одан привел солдат, чтобы убить своего полевого командира? Нет, он не мог… Может, ожоги оставили следы не только на его теле, но и в душе, но не настолько – Ланн помнил его преданным и честным крестоносцем.
– Одан! – крикнул он. – Опусти оружие, мы не враги!
Полуэльф развернулся, вскинул арбалет и, даже бросившись в сторону, Ланн не успел увернуться – болт засел в груди, чуть ниже ключицы.
– Идиот, – прошипел Ланн, и он не был уверен, обращается к себе или к капитану. Ранение не такое уж серьезное, но стрелять с ним будет сложнее. Поразмыслив, он сжал зубы и выдернул болт – когда счет идет на секунды, подвижность руки важнее кровопотери.
– Одан, отставить! – звонко выкрикнула командор. Она скинула капюшон, чтобы капитан мог видеть ее лицо в свете магических огней, но и это не помогло.
Оставшиеся четверо подняли оружие и выстрелили, два болта достигли цели и командор повалилась на колени. Преодолевая боль, Ланн натянул тетиву снова, но выстрел оказался недостаточно сильным: ударившись о солдатский доспех, стрела отскочила. Ругнувшись, он бросился сквозь пространство вперед и выскочил всего в десятке метров от солдат – отвратительное расстояние для стрельбы, но иначе он просто не пробьет доспехи. Двое обернулись к нему, перезаряжая оружие.
– Вот ты где, бестия, – выплюнул Одан, встряхнув арбалет и направив его на командора. – Хорошая попытка, но я говорил с Сайдири полчаса назад.
Целясь Одану в голову, Ланн видел, как Сайдири смотрит на капитана онемев от удивления и боли, и понимал, что она не станет драться – ее список имен и так слишком велик, чтобы добавлять в него еще одного друга. Двое солдат вытащили мечи и бросились к ней, только тогда она подобралась и подняла к груди руки, сжимая кинжалы. Ланн выдохнул и спустил тетиву, Одан выронил арбалет и потянулся к лицу, но упал прежде, чем успел прикоснуться к стреле, пробившей ему глаз. Прыгнув сквозь пространство снова, Ланн увернулся от выстрелов, и, наложив на лук сразу две стрелы, последним усилием направил их на двух солдат, которые, черт возьми, просто выполняют приказы и не отступят ни пяди назад. Он выстрелил снова.
Крики солдат перекрывали друг друга, смешиваясь в один мерзкий ком боли и проклятий. Очевидно, их Сайдири не знала и никакой жалости не испытывала. Ланн смотрел, как мелькают ее руки по локоть в чужой крови и не мог пошевелиться.
Теперь у него есть свой список.
Когда все стихло, Сайдири с шипением подняла руку к болту, торчащему из левого плеча, но в последний момент передумала. С трудом переставляя ноги, она подошла к телу Одана, стянула с него шлем, выдернула из глаза стрелу и, зажав его голову между своими коленями, подняла кинжал.
– Что ты делаешь⁈ – Ланн едва успел перехватить ее руку до того, как она вонзила лезвие капитану в лоб.
Ее рука была мокрой от крови, но не дрожала, в темных глазах не осталось ни боли, ни раскаяния, одна только холодная решимость. Сайдири повернула голову, осмотрела окровавленную одежду Ланна, задержалась взглядом на ранах и, видимо, пришла к выводу, что его жизни ничто не угрожает.
– Он смотрел на меня и видел демона, и видел меня в ком-то еще, – терпеливо объяснила она. – Если капитан где-то встретил уулиуддруу и у него в мозгу личинка, я хочу это знать. Хотя бы для того, чтобы исключить такую возможность для себя.
Капитан. Конечно, называть его по имени она больше не станет. Ланн облизнул губы, но руку не выпустил – это неправильно, после всего, что случилось – это слишком. И если у него не получилось защитить живых, придется попробовать защитить хотя бы мертвых.
– Он был верен тебе до самой смерти, несмотря на то, что был обманут, – он старался говорить спокойно, но голос дрожал. – Изуродовать его тело – твой последний дар? Оставь его! И если хочешь знать мое мнение, для игрушки уулиуддруу ты удивительно ясно мыслишь.
– Ты это понял, когда я в первый раз попыталась тебя убить или во второй?
– Во второй мне даже понравилось.
– Я заметила.
Ланн отпустил ее руку. Она заметила и ничего не сказала? Это ведь не потому, что ее от него тошнит и терпит его она исключительно потому, что больше путешествовать не с кем? Нет, нет, вряд ли. Последние два дня были очень хорошими, ничего даже отдаленно похожего на отвращение он на ее лице не замечал, а он очень хорошо знает, как выглядит отвращение. Спокойно, Ланн, все в порядке. Ее просто нельзя отвлечь от очевидного дурацкой шуткой и кривой улыбкой – ничего ужасного, да?
Ага, абсолютно ничего.
Интересно, как много она заметила? О, Боги, учитывая, что она сидела на нем сверху, наверняка достаточно… Обидно будет узнать, что она просто не хочет задеть своего «верного друга» и потому изо всех сил старается обойти этот вопрос.
Поморщившись от боли, Сайдири покачала головой, опустила кинжал и полезла в сумку за свитками. Ну, по крайней мере она все еще к нему прислушивается… это, наверное, хороший знак.
– Нужно уходить, – выдернув болты и прочитав пару слабых заклинаний, проговорила она. – Восемь человек – большой отряд, их скоро хватятся. В Дрезене не так много тех, кто знает меня в лицо, так что вряд ли нам придется иметь дело с толпой… – она бросила последний взгляд на труп Одана и отвернулась, – подобных. Но теперь я хочу мои вещи в восемь раз сильнее.
С трудом поднявшись на ноги, Ланн поморщился – раны болят, пары слабых заклинаний недостаточно. Потребуется еще один привал, чтобы привести себя в порядок.
Тихо призвав милость Иомедай к душам погибших, он выпрямился и вдруг замер, пораженный догадкой. Солдаты производили много шума и, кроме того, большинство из них не способно видеть в темноте. Этот отряд не в состоянии доставить бойцу вроде командора хоть какие-то неприятности. Если бы она не попыталась остановить их, раскрыв себя, она избежала бы ранений и перерезала солдат по одному под покровом ночи. Видит она не лучше любого другого человека, но годы ночных вылазок приучили ориентироваться на слух. В пылу битвы она бы не узнала Одана сама.
Они были посланы не для того, чтобы убить Сайдири, а для того, чтобы Сайдири убила их.
* * *
Наскоро собрав вещи, они отошли на почтительное расстояние от лагеря, стараясь не оставлять следов – не хватало только, чтобы их нашли и обвинили в нападении на военных. Доказать, что все было ровно наоборот, достаточно сложно.
Входить в город одетыми в рваное окровавленное тряпье тоже идея не из лучших, пришлось остановиться у безымянного притока реки, которой местные еще даже название придумать не успели. Всего десять лет назад на месте плавного потока исходила жаром опасная пустошь, пришедшую совсем недавно на ее место воду так и называли – Река. Небо уже светлело, но солнце еще не поднялось из-за горизонта, и воздух на песчаном берегу был прохладен и чист.
Вытащив из сумки какое-то платье и оставив своему спутнику неброскую мужскую одежду, Сайдири скептически осмотрела пробитый в двух местах кожаный доспех, покачала головой и убрала на место. Носить на себе любые следы прошлого сражения в мирном Дрезене не стоит.
Поглядывая на то, как она решительно стягивает с себя рубашку и свободные штаны, оставаясь в плотно прилегающем нижнем белье, Ланн улыбнулся и подумал, что мечты, наконец, сбываются, пусть и не в самых лучших обстоятельствах… Но на этот раз он точно не проспит!
Впрочем, улыбка сползла с его лица как только рассеянный утренний свет коснулся смуглой кожи его спутницы и росчерки десятков шрамов стали заметнее. Следы колотых и резаных ран, укусы, ожоги… Откуда их столько? То есть он, конечно, понимал откуда, последние несколько дней были весьма красноречивы, но он не предполагал, что она живет так постоянно.
Всплеск воды вывел его из ступора, когда Сайдири скрылась в реке, и просто для того, чтобы не таращиться ей вслед, Ланн скинул рубашку, оторвал кусок безнадежно испорченной ткани, макнул его в воду и принялся стирать с себя кровь.
– Что ты делаешь? – раздался ее голос, гораздо более бодрый, чем по пути сюда. – Ныряй! Вода теплая!
– Угу, – мрачно кивнул Ланн, он был совсем не рад упускать такой шанс, но и полчаса отогреваться на берегу после, рискуя потерять подвижность, когда из-за любого куста могут выскочить одержимые солдаты, тоже не хотел, – скажи это моей хладнокровной половине.
Плеск воды раздавался ближе, Сайдири подходила к берегу, а он все не мог решить, смотреть на нее или нет. С одной стороны, хуже уже не будет – она знает, что нравится ему, и даже если он будет пялиться на нее, пуская слюни, будет стойко это игнорировать, с другой стороны – разбираться с последствиями ему опять придется в одиночестве, и это уже даже не унизительно, это просто грустно. Сделав вид, что крайне увлечен собственной войной с засохшей на руках кровью, он отвернулся, и Сайдири зашуршала одеждой совсем рядом.
– Хладнокровная половина? – одевшись, задумчиво протянула она.
– Ты ее не заметила? В таком случае у тебя обо мне весьма одностороннее представление, – он усмехнулся и повернулся нужной стороной. – Она такая, ну, знаешь… зеленая.
Сайдири стояла в нескольких шагах от него, вытаскивая из ворота простого серого платья мокрые волосы. Сейчас она выглядела, как обычная женщина из селения под Дрезеном, у которой где-то есть дом, ремесло и семья… О, Боги, лучше бы он вообще не смотрел!
– Я не об этом, – она улыбнулась и подошла ближе, Ланн задрал голову и перестал делать вид, что все еще занят. – Две независимые кровеносные системы также означают два сердца.
– Ты не представляешь, сколько предположений о двойственности моих органов я слышал за всю свою жизнь, – с раздражением отбрасывая мокрую тряпку в сторону, проговорил он. – Это далеко не самое интригующее.
Подобрав подол, она опустилась перед ним на песок. В черных волосах блестела седина, вода капала с них на платье и впитывалась в хлопковую ткань. Сайдири подняла руки в умиротворяющем жесте. Она действительно думает, что он сердится на нее? Ха! Как будто он может!
– Мне нужно только знать, насколько сильно паниковать, когда тебя ранят, – она протянула руки и приложила обжигающе-холодные пальцы к его шее под самой челюстью. Ланн быстро сглотнул. – Если у тебя действительно два сердца, потеря любого из них тебя убьет.
Какая ты занятная зверушка, Ланн! Вот только не из тех, которых берут, чтобы гладить и целовать в мокрый нос, а из тех, кого распускают на столе, чтобы покопаться во внутренностях. Впрочем, до тех пор, пока Сайдири смотрит на него и прикасается к нему, это не важно. Совсем.
Перекладывая пальцы вниз по шее, она отслеживала толчки пульса, и наверняка это было не так уж трудно – Ланн отчетливо слышал грохот сердца в ушах. Когда она приложила ладони к его груди, он глубоко вздохнул, прикрыл глаза и постарался получить от происходящего хоть немного удовольствия, если уж никакого другого интереса, кроме естествоиспытательского, она к нему не испытывает. Нет, правда, все хорошо, даже если так будет всегда. Она жива и он нужен ей, чего еще желать? Даже если она никогда больше не станет шептать ему по ночам все эти слова, слишком красивые для него, – это ничего… Главное, что она здесь и он с ней рядом.
– Вот оно, – приложив руку, уже согретую теплом его тела, чуть левее солнечного сплетения, сказала она. Сквозь чешую он чувствовал прикосновения не так явно, но это все равно приятно. – Совсем рядом с человеческим и бьется гораздо медленее, так что его трудно заметить… Ты в порядке?
Нет! Да… Более чем. Слишком сложный вопрос. Пожалуй, ему не повредил бы второй мозг, чтобы работать, когда отключается первый. Открыв глаза и прочистив горло, он попытался улыбнуться:
– Пока ты не пытаешься вскрыть мне череп, я совершенно не против.
Вздрогнув, она тут же отняла руки, губы скривились в гримасе боли, но прежде, чем холод коснулся кожи, Ланн схватил схватил ее ладонь и приложил к своей груди снова. Можно попытаться соврать, что это для того, чтобы она лучше запомнила, от каких ран его нужно лечить, бросая все, и плевать насколько это жалкая и очевидная ложь – лишь бы она еще хоть минуту так просидела…
– Все время забываю, что ты не понимаешь шуток, – криво улыбнулся он, не поднимая глаз. – И эта, к тому же, была не лучшая. Прости… и…
О, да гори оно огнем! Если станет хуже, ему даже любопытно, каким образом! Потому что сейчас все что угодно лучше, чем сидеть рядом с ней и молчать!
– И, раз уж тебе удалось найти сердце, которое еще не разбито… оно твое, – выдохнул он и почувствовав, как она снова убирает руки, рассмеялся горько. – Черт, это ужасно прозвучало, да? Просто скажи, что оно тебе не нужно, и я… я клянусь, никогда в жизни больше не заикнусь об этом.
Ланн поднял глаза, но успел заметить только краешек улыбки прежде, чем Сайдири подалась вперед, крепко обняла его и положила голову ему на плечо. Все еще не веря в происходящее, он обнял ее в ответ и что-то глубоко в душе стало на место. Она вернулась к нему. Теперь все будет хорошо.
– Пусть твое сердце останется в груди, – проговорила она тихо и ее дыхание щекотало шею. – Ты нужен мне целым. Ты не представляешь, как сильно. Что мне не нужно, так это твои попытки продать себя по частям.
– Но у меня много полезных частей!
– Не смешно.
– Смешно, просто ты зануда, – обнимая ее крепче, вздохнул он. – Но я почти привык.
Она отстранилась, подняла на него глаза и Ланн подумал, что если однажды ему удастся превратить эту слабую осторожную улыбку в настоящий радостный смех, он будет самым счастливым получеловеком на свете.
– Тебе лучше узнать кое-что прежде, чем мы оба наделаем глупостей, – проговорила она.
Глава 13
– Тебе лучше узнать кое-что прежде, чем мы оба наделаем глупостей, – проговорила она.
Глупости? Это вроде повалить ее на песок и целовать до тех пор, пока она не попросит о большем? Или усадить себе на колени и дать почувствовать, насколько долго он ждал этих слов? Да он ни о чем таком даже не думал!
Но если она так сказала, значит, она думала?
– Мои вещи остались в Дрезене потому, что я покидала его в спешке…
Сейчас ей уже трудно вспомнить, когда она услышала их впервые – кажется, перед приступом на Рубеже. Голоса – знакомые и незнакомые, гневные и грустные, они кричали о смерти и возмездии, умоляли повернуть назад, проклинали и молили. Давление на разум не было чем-то необычным, так что, тряхнув головой, она переступила порог и сцепилась с демонами, как и должна была.
Вернувшись с победой из крепости Рубеж, Сайдири обосновалась в Дрезене, как и обещала своим солдатам. Город процветал: дороги стали безопасны, торговые пути из Мендева в Устлав сдвинулись ближе к Дрезену, поскольку так караванам не нужно было проходить через Нумерию, многие из приезжих решили обосноваться здесь, а ближайшие соратники, напротив, разъехались. На короткое время территория Мировой Язвы стала самым безопасным местом на Голарионе – отряды крестоносцев патрулировали земли, уничтожая оставшихся демонов и поддерживая порядок на дорогах, командор заключала сделки и вела переговоры с соседними королевствами, ангелы Страж-Камней покинули свой пост с позволения королевы Мендева.
Все было хорошо.
Но недолго.
Когда Сайдири снова услышала голоса, она решила, что это демоны. Это было ясно, как солнце над песками! Кому еще нашептывать ей об опасностях, предательствах и убийцах за поворотом? Вот только убийцы действительно ждали за поворотом, а предательства и правда случались…
– То были трудные времена: друзья оборачивались врагами, враги носили маски друзей, – она покачала головой, но все еще держала его за предплечья теплыми ладонями. – Любой выход в город мог закончится нападением из толпы, в штабе тоже было небезопасно. Тогда-то я и разменяла свою улыбку на… – она подняла руку и погрузила пальцы в копну поседевших волос, – это.
Со временем она приняла это как странную, но неотъемлемую часть себя, потому что ни свитки, ни зелья, ни амулеты, ни лучшие жрецы на континенте не могли остановить то, что с ней происходило. На неделю или две голоса замолкали, но вскоре возвращались снова. Сайдири видела слишком много сломленных солдат, чтобы не понимать, что есть вещи, которые нельзя вылечить ни магией, ни словом божьим.
– Я думала, что схожу с ума, – рассеянно погладив Ланна по плечу, проговорила она. – Капитан был одним из немногих, кто говорил, что с этим вполне можно жить, что таких ветеранов много…
Она стала теперь одной из них: тревожной, подозрительной, агрессивной. День за днем она пыталась отыскать источник. Растрачивая свитки обнаружения десятками, она до последнего верила, что это порча или проклятье, или чары. Но жизнь медленно превращалась в хаос, от которого она спасла землю, но не уберегла собственный разум, пока наконец в один далеко не прекрасный день она не обнаружила себя посреди Дрезенской площади над трупом ни в чем неповинного коменданта.
Беднягу воскресили на средства храма Иомедай. Сайдири ушла из города той же ночью.
Когда Ланн нашел ее, она была не одна уже слишком долго, и ей пришлось заново учиться слышать кого-то, кроме своих демонов. Но, в конце концов, если она не могла доверять себе, она должна была доверять кому-то другому. И Сайдири предпочла слушать его, и вернулась за ним потому, что ей действительно нужно с ним разговаривать. А он-то думал она шутит…
– Последние три дня их нет, и если это не совпадение, то они отступили для того, чтобы бросить мне под ноги капитана, – Сайдири подняла руку и погладила Ланна по щеке, покрытой чешуей. – Это может повториться, и не нужно долго гадать, кто будет следующим…
– Я был на той же войне, что и ты, – накрыв ее руку своей, ободряюще улыбнулся он. – Я знаю, как разбираться с демонами.
– А еще у тебя есть запасное сердце, чтобы снова вложить его не в те руки, – она снова отвела глаза. – Хорошо, если это будут демоны. Плохо, если это буду я.
* * *
Ланн надеялся, что все изменится быстрее, но Сайдири относилась с осторожностью ко всему, что делала. И ему приходилось напоминать себе, что это он знает, насколько им будет хорошо вместе, она не знает ничего. И будь он проклят, если скажет.
Но всю дорогу до Дрезена она держала его за руку, и хотя оборачиваться на нее, каждый раз выглядывая из-под объемного капюшона, было довольно неудобно, они болтали о пустяках, стараясь не думать о плохом. Совсем, как раньше…
– Да что я там делать буду? – усмехнулась она в ответ на очередное предложение поселиться в Зимнем Солнце и жить открыто. – Корзины вязать?
Платье, которое она выбрала, имело здешний, северный крой. От широких штанов и привычных ботинок с загнутым носом она избавилась, не надела даже платок и кудри мягкой волной спадали на плечи. Иронично, но теперь, чтобы оставаться неузнанной, ей нужно перестать прятать лицо. Сейчас, когда война закончилась, келешидов в Дрезене можно пересчитать по пальцам одной руки и каждый новый привлечет внимание.
– Охотиться. Организовать ополчение. Учить людей держать оружие, – терпеливо перечислял он. – Все, в чем ты хороша, просто… не в одиночку.
– Чушь какая.
О, да. Именно с таким выражением лица он утверждал, что ничего особенного между ними не происходит, и искренне верил, что по нему не видно, как плохо он умеет врать. Она привязана к этим людям, она охраняла их годами, она бросила все, чтобы помочь найти девочку. И сейчас пытается убедить его, что ей все равно? Ха!
– Тогда приходи всего на один день, – пожал плечами Ланн, стараясь не показать, насколько это важно для него. – День Лучника в середине Эрастуса. Будет праздник.
– Они пригласили на соревнования тебя? – вместо ответа удивленно произнесла она и покачала головой. – Большая ошибка.
Будут ли у Зимнего Солнца проблемы из-за того, что они выставят на соревнования от себя наполовину монстра? Сложно сказать. В детстве он нарывался на неприятности, даже если просто стоял у стенки и ничего не делал, сейчас, если он хочет победить, ему придется помешать сделать то же самое толпе людей с оружием. А чтобы задеть чье-то самолюбие, много не надо…
Но он правда хочет победить! И чтобы она это видела…
– Все не так уж плохо! И участие полуящеров правилами не запрещено! – рассмеялся Ланн. – Даже кобольдов допустят, если они умеют стрелять и хотят соревноваться!
– Наоборот, ты слишком хорош для этого, – чуть сжав его ладонь, проговорила она, и что-то в тембре ее голоса заставило его пропустить вдох. – Если ты будешь участвовать, остальные могут просто не приезжать.
А вот это звучит потрясающе! Так, как будто она действительно восхищается им! Если бы он только мог открыть рот и сказать ей, как долго ему этого не хватало и как он признателен, и как ему хочется заставить ее чувствовать себя такой же счастливой…
– Можешь поставить на меня и заработать целое состояние, – неуклюже натянув капюшон поглубже, пробормотал Ланн. Ворота уже близко, около них полно народу и привлекать лишнее внимание совершенно ни к чему.
– В коровах? – усмехнулась Сайдири. – Или в гусях?
Стражники осматривали только телеги, одинокие путники их не очень интересовали, но Ланн все равно почувствовал, как пальцы его спутницы деревенеют от напряжения. Она сохранила не лучшие воспоминания о жизни в Дрезене. И о толпе.
– Я бы взял домашним ягодным вином, оно просто потрясающее, – улыбнулся он и потянул ее за руку к себе. – Ты пробовала? Пожалуйста, только не говори, что ты не пьешь…
Но, опасливо оглядываясь по сторонам, она больше не отвечала. Толпа вынесла их в нижний город, и Ланн чуть было сам не вывернул голову, пытаясь найти взглядом дом, в котором он когда-то жил. Зацепившись взглядом за старый храм Иомедай, он поднял руку к сердцу в почтительном жесте, но, обернувшись к своей спутнице, обнаружил, что та смотрит в другую сторону. Наверняка есть что-то, что он мог бы для нее сделать…
Ланн не так уж много знал о женщинах с поверхности, практически весь его опыт начинался и заканчивался его женой. Он знал, например, что для того, чтобы выразить свое восхищение, принято дарить цветы… но ведь она их ненавидит! Он сам видел, как она приказала выбросить целый воз роскошных ярко-красных бутонов. Ланн не слишком разбирался в цветах, но те выглядели красиво и пахли очень вкусно… Вольжиф еще неделю бегал по рынку, распродавая все, что смог спасти, и в небольшой часовне Шелин, которую организовал Зосиэль, эти цветы тоже стояли.
Ланн стоял перед дверью в часовню Шелин уже добрых полчаса, не решаясь войти. А что такого? Дрезен – свободный город, он может стоять, где хочет. Кто ему помешает топтаться на одном месте вечно? У него теперь целая жизнь для этого есть! Как у человека, а то и дольше…
Открыв дверь, Зосиэль замер, вскинув брови, а затем отступил внутрь часовни, пропуская посетителя. Ланн не двигался с места, жрец терпеливо ждал. Пауза затягивалась. Нет ничего хуже неопределенности, правда?
– Да я просто никогда не заходил сюда. Ну, знаешь… – Ланн опустил глаза и почесал шею, чешуя захрустела под ногтями. – Храм богини Красоты. Вдруг я сгорю, едва переступив порог?
– Как жрец Шелин, могу пообещать, что этого не случится.
На первый взгляд Зосиэль остался тем же улыбчивым юношей, который пришел в Язву, чтобы найти своего брата и проповедовать о красоте каждому, кто готов слушать. Но пережив поход в Бездну, боль потери и разочарование, никто не может остаться прежним. И Зосиэль приобрел способность оставаться терпеливым и говорить мягко и убедительно даже с насмерть перепуганными монгрелами.
– Ну да, ну да… Я просто… – Ланн вцепился ногтями в плечо, – есть одна женщина, она замечательная. И я, кажется, ей нравлюсь. По крайней мере она так сказала… – он сделал глубокий вдох и выдохнул, но это не помогло. – И вот оказалось, что ходить вокруг нее кругами и молчать гораздо проще, чем… – еще один вдох. – У меня есть план, но по-моему он отвратительный… – он вздрогнул, когда крупная чешуйка засела под ногтем, и отнял руку от плеча, – проклятая чешуя.
Зосиэль поднял руки в умиротворяющем жесте.
– Просто успокойся, Ланн. Я уверен, все…
– Я спокоен! – встряхнув рукой, прорычал он. – Речь всего-то о лучшей женщине на свете и гребаном полуящере. Что может пойти не так?
Жрец тоже сделал глубокий вдох и выдохнул. Интересно, у него все прихожане такие нервные или только сегодня так повезло?
– Это Храм Любви и Красоты, – медленно проговорил Зосиэль. – И если в наличии второго убеждать тебя бессмысленно, то хотя бы не отрицай, что первого у тебя с избытком.
Часовня оказалась очень маленькой – сюда помещался только небольшой алтарь с украшенной цветами статуэткой Неувядающей Розы да пара скамеек. Шелин была не слишком популярна в землях, раздираемых войной, но Зосиэль сделал все, что смог, чтобы все желающие могли к ней обратиться.
– Дело не всегда во внешности, – мягко произнес он.
