Текст книги "Отражения (СИ)"
Автор книги: Марина Фурман
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)
Нет, Ланн, дружище, у тебя есть план: в него входит геройская смерть до появления первых признаков старости, а леди-командор – не входит. Давай-ка его придерживаться.
– Верно, – привычно улыбнулся он и разжал пальцы. – Иногда нужно просто развлекаться.
– Ты привела их сюда!
Если он не стал подставлять под нож людей, даже не самых хороших, чтобы проверить свои догадки насчет нее, то у Сайдири с этим проблем не возникло.
– Я спросила, кто ты такой. Ты не ответил, – она выпрямилась и подошла к трупу, чье лицо и руки обезобразила кислота. – Мне пришлось… – она склонилась и над ним тоже, – импровизировать.
Глава 3
– Я спросила, кто ты такой. Ты не ответил, – она выпрямилась и подошла к трупу, чье лицо и руки обезобразила кислота. – Мне пришлось… – она склонилась и над ним тоже, – импровизировать.
О, это прекрасная идея! Просто подойти к ней и сказать: знаешь, я был женат на женщине вроде тебя, она меня бросила, так что я тут проходил мимо и подумал, может, сгожусь хотя бы тебе? Несмотря на то, что я, похоже, умер на твоих глазах самым идиотским способом из возможных и ты знаешь меня, как полного неудачника…
– Я тебе не враг.
– Теперь я вижу, – кивнула она, подняла голову и стянула платок к подбородку, морщась от едкого запаха. – Но вот это… – она указала на все еще пузырящуюся плоть, – выглядит, как что-то, что стоит знать о друзьях заранее.
Ланн, которого она знала, так не умел. Умер слишком рано, чтобы научиться.
Наверное, ему стоило порадоваться, что время неловкого разговора о том, не случится ли с окружающими то же самое, что с этим несчастным полуорком, если Ланн случайно чихнет, еще не пришло. Или что ему не нужно доказывать ей, что прикасаться к его губам абсолютно безопасно, если ей вдруг, чисто гипотетически, этого захочется… Но он просто стоял, смотрел в смуглое лицо, черты которого за десять лет из памяти не стерло ни время, ни разлука, и молчал.
Да и что он мог сказать?
«Отлично выглядишь!»
Это ложь.
«Выглядишь, как все, чего я когда-либо желал…»
Немного ближе к истине, но, пожалуй, рановато.
– Знаешь, как говорят? Старого козла новым трюкам не научишь, – привычно натянув улыбку, проговорил он. – Так вот, это неправда.
Сайдири медленно выпрямилась, слишком медленно для нее на самом деле, но Ланн был поглощен тем, чтобы не позволить ей исчезнуть, как только он моргнет, так что не обращал внимания на мелочи. И пока тяжелый взгляд ее темных глаз блуждал по его лицу, затем вниз по человеческой руке, все еще сжимающей лук, и обратно, он смотрел на уголки ее губ. Все ждал, когда они дрогнут и сложатся в теплую улыбку, но… Что бы ни связывало ее с тем парнем под двумя футами земли, он мертв. И монгрела, который стоит перед ней, она не знает.
– Как ты сюда попал? – наконец спросила она.
– Пришел, – пожал плечами Ланн.
– Пешком из одного отражения в другое? – она развернулась и направилась в сторону насыпи. – Ты стал старше, но не умнее.
Она взбежала по насыпи вверх так легко, будто вовсе ничего не весила, но стоило Ланну поставить ногу на склон, песок тут же просел под стопой. Поморщившись, он сделал вдох и нырнув сквозь пространство вперед, мгновенно оказался на несколько шагов впереди своей спутницы. Он сделал это исключительно чтобы покрасоваться, возможно, даже подать ей руку, но, оказавшись наверху, забыл о своем намерении. Здесь действительно стояла крытая повозка, запряженная двумя лошадьми… и лежали те двое, которых он пощадил. Песок быстро впитывал кровь, но она еще сочилась из ран.
– Время от времени кто-нибудь пытается наложить руку на останки армии Савамелеха, – проговорила Сайдири, проходя мимо. Если прыжок ее и впечатлил, вида она не подала. – Демоническая кровь делает их сильными бойцами даже после смерти. Так что мне приходится стеречь своих мертвецов. И заботиться о том, чтобы как можно меньше людей знало, где их искать.
Ланн поджал губы и промолчал. Это разумно, но… В прежние времена она просто дала бы этим двоим такого пинка, что, кувыркаясь по пустыне, они забыли бы откуда пришли и куда направлялись.
– Что собираешься делать? – запрыгнув в повозку и деловито осматривая содержимое, спросила она. – Могу подбросить до ближайшего поселения.
– Вообще-то я собирался путешествовать с тобой.
Шуршание из дорожного сундука, в который она запустила руки по локоть, прекратилось. Сайдири повернула голову и посмотрела на него так, будто он сморозил какую-то глупость. Но он выдержал взгляд, дав понять, что он это абсолютно серьезно, так что она просто фыркнула и вернулась к своему занятию.
– Нет, спасибо.
– Да брось, наверняка тебе нужна помощь… – он неопределенно развел руками, – со всем этим.
– Спасибо, нет.
– Ладно, – уступил он. – Тогда я воспользуюсь твоим предложением. Подбрось меня до Зимнего Солнца. Тебе ведь по пути?
Сайдири посмотрела на северо-восток и вздохнула: дорога была долгой и небезопасной. Кисть ее правой руки дернулась в знакомом армейском жесте.
«Вперед».
– Отлично! Я поведу! – запрыгивая на место возницы, весело вскрикнул Ланн, и лошади пугливо прянули ушами. – Эти цветы не растут нигде поблизости, – прищелкнув поводьями и обернувшись назад, проговорил он. – Ты посадила их?
Лошади двинулись вперед медленно, несмотря даже на то, что большую часть ненужного груза Сайдири просто выбросила из повозки. Оставалось только надеяться, что животные дотянут до ближайшего источника воды. Сайдири сидела под тентом, прислонившись спиной к борту и низко склонив голову, но судя по напряженным костяшкам пальцев, не спала.
– Спасибо, если так, – продолжил он, не получив ответа. – Знаешь, я видел море… Но все время хотел вернуться, а когда вернулся…
– Эти цветы растут там потому, что под ними полно разлагающегося ихора, – тихо и медленно ответила она. – Они единственные выжили в Язве, а теперь исчезают. Если их не станет в Долине Храмов, значит там больше нечего охранять.
– Умно. Так это ты?..
– Ты не мог бы… – она подняла руку и потерла переносицу, – помолчать, пожалуйста?
Она, должно быть, просто устала. Пока он спал, она выследила гробокопателей и развернула их в нужную сторону. Жаль, что им пришлось расплатиться своими жизнями за то, чтобы она доверяла ему, но это ведь опасная работа и они знали, на что идут, да?
Ланн посмотрел вперед, и хотя пустынный пейзаж был довольно безрадостным, улыбнулся своим мыслям. Он нашел ее! Просто не верится! Это с самого начала казалось невозможным, потому он и не говорил никому, куда отправляется, и все же… Он обернулся через плечо снова – вот она. Теперь все будет хорошо.
Ну а то, что она не хочет путешествовать вместе с ним… по сравнению с тем, что он уже пережил, это просто мелочи.
План летел к чертям. Каждый раз, когда он ее видел. Каждый раз, когда она улыбалась.
После захвата Дрезена обязанностей у Сайдири стало больше, прибавилось и соратников, так что у нее появился выбор, и всякий раз, когда она выбирала не его, Ланн с ума сходил, оставаясь в городе. Демоны, культисты, нежить, предатели… они могут ранить ее, она может умереть, и он даже не узнает! Поэтому каждый раз, когда выбор все-таки падал на него, он из шкуры вон лез, чтобы доказать, насколько он полезен.
– Вы видели это? Видели, да?
«Посмотри на меня. Видишь, на что я способен? Позволь мне остаться рядом!»
Хуже становилось только когда она действительно на него смотрела. Так, будто он нравится ей больше прочих. Тогда ему хотелось исчезнуть, испортить все, что он так старался сделать хорошо, лишь бы она только не привязалась к нему на самом деле, лишь бы только… не полюбила его.
А потом наступала ночь, или передышка, или завтрак и он мечтал о том, чтобы она любила его, и это была катастрофа. Потому что все, что он решил для себя, чтобы хоть как-то избежать несчастной участи всех монгрелов, рушилось и летело в Бездну, когда Сайдири смеялась над удачной шуткой и он начинал верить, будто на самом деле сможет сделать ее счастливой. Надолго. На целую жизнь.
– Позволь мне защищать тебя…
– Звучит так, будто я тебе нравлюсь.
«Нравишься? Нет, это не правда, даже не треть…»
Ночь застала их в пути, усталым лошадям требовался отдых и хоть немного воды. Сайдири распрягла их, достала из-за пазухи свиток сотворения и наполнила водой ближайшую яму. Довольное лошадиное фырканье, казалось, заполняло собой все пространство на много миль вокруг.
– Отлично, – улыбнулся Ланн, вытаскивая спальник из рюкзака. – Теперь как насчет жаждущих спутников? Я все еще жду явления пивных элементалей. Мне кажется, после всех этих проверок, я заслужил.
– Не заставляй меня жалеть о том, что я взяла тебя с собой.
– Да что ты… скучная такая?
Взгляд, который она в него метнула, неприятно холодил внутренности. Настолько, что впору было предположить, что еще слово, и она метнет в него кинжал.
Больше в ту ночь они не разговаривали.
Ланн не привык наблюдать за попойкой издалека, он предпочитал участвовать, но в последнее время у него не осталось выбора. В присутствии командора и бутылки чего-нибудь спиртного он с трудом удерживал себя от того, чтобы наговорить ей всякого: о том, какая она красивая, и о том, что он не так уж плох в постели, а свет можно и не зажигать. К счастью, он прекрасно понимал, что после чего-то подобного воевать придется где-нибудь в пригороде Кенабреса о-очень далеко от командора.
Так что он напивался отдельно от компании в самом темном углу таверны, откуда, впрочем, всегда мог видеть Сиилу и Сайдири, которые обычно держались дольше остальных.
– Эх, подруга! – подперев подбородок широкой ладонью, протянула Сиила. – Проповеди Уголек дурно на тебя влияют. Наслушалась всякого и давай демонов жалеть!
Сайдири в яркой жилетке, широких штанах и ботинках с загнутым носом сидела на стуле, подогнув под себя одну ногу и беспечно болтая второй.
– Да кто говорит о демонах? – возмутилась командор. – Я что, мало на твоих глазах их перерезала?
Сиила взяла еще кружку и, делая большие глотки, взгляда хмельных, но внимательных глаз со своей собеседницы не спускала. Оживленно жестикулируя, Сайдири горячо продолжала:
– Демоны не появляются из ниоткуда. Все они были людьми, небожителями, азатами, но в один далеко не прекрасный момент с ними что-то случилось и они начали путь, который завершился в Бездне. Это не хорошо и не плохо, просто так устроен мир. Таков этот сраный порядок! Если бы только был способ обойти его или изменить…
Сиила грохнула кружкой по столу, Ланн вздрогнул на другом конце таверны и потянулся к луку – силы этой женщине не занимать, в отличие от ума. А ну как полезет в драку? Лучше бы она на самом деле полезла, тогда Ланну бы предоставилась возможность доказать, что он тут по делу сидит, а не просто так для собственного удовольствия на командора пялится.
– Я слышала ересь, которая начиналась точно также, – оперевшись на руки, паладин подалась вперед. – И знаешь от кого? От Арилу, чтоб её разорвало, Ворлеш!
– Именно поэтому я разговариваю с тобой, а не с Региллом, – подмигнула Сайдири. – Сечешь, подруга?
Сиила закатила глаза, с неудовольствием заглянула на дно пустой кружки и снова поставила ее на стол. Выпивка кончилась, разомлевшие собеседницы явно ленились заказать еще и разговор не клеился.
– У меня есть предложение получше, – после нескольких неловких реплик усмехнулась Сиила. – Собери всю свою удачу в кулак и засунь Бездне в самое грызло. Если бы нам удалось стереть целый план этой демонической заразы, вот тогда я бы сказала, что нам охрененно повезло!
– Паладины, – настала очередь Сайдири закатывать глаза. – Ненавижу, блядь, паладинов…
– Ой, напугала! – цокнула языком Сиила. – Ты всегда можешь начать пить с Рыцарями Преисподней. Держу пари, у них и на этот случай существует специальный пункт в Уставе. Ну, знаешь, сколько пить, когда пить, на какую максимально дозволенную глубину лицо должно погружаться в салат, а бутылка в…
Окончание фразы потонуло в пьяном женском хихиканье. Остается только надеяться, что под ближайшим столом не сидит какой-нибудь не в меру любопытный бард, и пьяные разговоры рыцаря-командора Пятого Крестового Похода с паладином пресветлой Иомедай в анналы истории не войдут.
– Еще по одной? – запустив пальцы в ручку опустевшей кружки, командор подняла ее и недвусмысленно помахала в воздухе.
– А давай! – махнула рукой паладин.
Но вместо того, чтобы подозвать Фая и потребовать новую порцию спиртного, командор щелкнула пальцами и за спиной Сиилы возник переливающийся пенный элементаль.
– Нет-нет-нет, я только доспех почистила! – обернувшись и резко вскочив со стула, крикнула паладин, но от удара золотистой лапы ее пустую кружку не могло спасти уже ничто. Кружка, конечно, наполнилась до краев, но брызги разлетелись во все стороны и осели на ее шикарном красном плаще. – Я ж буду пивом вонять на весь плац!
Пиво медленно стекало со стола, золотистый элементаль, повинуясь взмаху руки командора пошел по столикам приносить себя в жертву всеобщему веселью – радостные крики и правда не заставили себя долго ждать.
– Я тебя ненавижу, – хватаясь за кружку, проворчала Сиила.
– И я тебя, – подхватывая свою, рассмеялась командор. – Пей до дна!
Чем дальше они продвигались на северо-восток, тем сильнее менялась местность и тем мрачнее становилась командор. Она говорила только когда в этом действительно была необходимость, ела только то, что доставала из своей сумки и никогда то, что предлагал Ланн. Он пытался разговорить ее – безуспешно, принимался сам что-то рассказывать – она не слушала…
Плавность движений, легкость характера, свет улыбки – все исчезло. Он запомнил ее сладким игристым вином, а нашел застывшей смертоносной сталью.
На четвертый день пути они остановились в лесу, откуда до Зимнего Солнца рукой подать, всего один дневной переход, и она с облегчением от него избавится. Как уже сделала однажды.
– Что это? – нахмурилась Сайдири, когда он поставил перед ней чашку с ягодами.
– Костяника, – вздохнул он. – Тебе нравится. То есть… нравилась… понравится, я хотел сказать. Как только попробуешь.
– Говоришь, как Шиика, – произнесла она и уголки ее губ чуть дернулись вверх.
Проклятье! Последнее, чего бы он сейчас хотел – это вспоминать о Шиике! Проклятые феи внушили ей, что она сможет больше, будучи их частью и она поверила! И оставила все: жизнь, любовь, соратников, людей, которые верили ей. Когда она прыгнула с обрыва навстречу смерти и перерождению он даже не понял ничего!
Нет, он не будет об этом думать.
– Попробуй, – с трудом подавив гнев, проговорил он и отвернулся. – Я бы не проделал такой долгий путь, чтобы тебя отравить.
Насколько знал Ланн, в этом лесу нет ничего страшнее диких зверей, но он все равно вызвался сторожить лагерь – нужно подумать. Чашку перед сном Сайдири вернула ему пустой. Может, оценила подарок, а, может, и выбросила под куст, пока он не смотрел…
Он десять лет прожил с мыслью, что стоит ему найти ее, и все снова будет замечательно, но сейчас, когда первая эйфория схлынула, видел, что это не так. Вопреки расхожему мнению, а также собственным утверждениям, Ланн идиотом не был. Он понимал, что у этой женщины нет с ним общих воспоминаний и очень мало причин ему доверять. Когда кто-то похожий на твоего погибшего соратника возвращается спустя десять лет после его смерти и настаивает на том, чтобы тебя сопровождать – тут к Деренге не ходи – это «совершенно не подозрительно».
Сайдири залезла в потрепанный мешок, отвернулась, положила руку под голову, кинжал – под руку и затихла.
Что она вообще здесь делает? Почему она не в Дрезене? Не в Келеше или Мендеве? Да в любом крупном городе или государстве, где всегда пригодится боевой командир ее уровня! После управления легендарным Крестовым Походом возвращение к бродяжничеству – это просто чушь какая-то…
И почему она здесь одна? Нет, это, конечно, хорошо…
Ланн прикрыл глаза и сделал глубокий вдох. Выдохнул. В кромешной тьме зрение не слишком полезно, главное – уметь слушать. Но ночь тиха и спокойна, только шелест листьев да голоса ночных птиц. Воздух чист и пахнет миром. Язва поросла травой.
Война окончена. Это время покоя. Больше нечего бояться.
Он отложил лук в сторону и сцепил руки в замок на коленях, соединив большие пальцы, прислушиваясь к себе. Несмотря на долгий день, энергия циркулировала в теле так быстро, что ее приходилось сдерживать, чтобы не двигаться слишком резко, не смеяться слишком громко… Он безумно счастлив. Так жаль, что приходится это скрывать.
Больше всего на свете он сейчас хотел бы разбудить ее и не давать уснуть до самого утра. Когда-то у него было на это право… так давно. Сейчас ему было бы достаточно, чтобы она просто поговорила с ним – о чем угодно, правда! Делить постель – это приятно, но делить жизнь – просто необходимо. Знать, чем она живет, чего она хочет, как он может ей помочь…
Глава 4
Алушинирра изменила их всех. Уроки Бездны жестоки, но запоминаются хорошо. Ланн, например, запомнил, как Сайдири помогает ему подняться после того, как его в очередной раз вырвало черным, а потом вытирает руку об одежду прежде, чем взяться за оружие.
Можно сколько угодно убеждать себя в том, что это просто практичность, и рука, соскользнувшая с рукояти кинжала, может дорого стоить ей в бою, но какой в этом смысл?
Он отвратителен, как и правда о его племени. Савамелех искусил первых крестоносцев плотью небожителя и они поддались… совсем не то, что монгрелам рассказывали об их предках.
Нексус давно погрузился в тревожный сон, только Длань Наследницы стоял на страже да Сайдири смотрела на город с кривой ухмылкой и странной смесью раздражения и брезгливости. Ворвавшись в Алушнирру ярким вихрем, разворошив ее, как огромный муравейник, в последние дни она стала такой тихой…
Ланн знал, что это плохо, но не мог подняться с места и подойти к ней. И не мог не подойти. Потому что все, чего он хотел – это чтобы она на него смотрела. И чтобы не смотрела больше никогда. Только не после того, как он валялся в луже собственной рвоты, пока она решала за него его проблемы.
Богиня, за что⁈ Он так хотел быть для неё героем…
– Как ты? – спросил он и не узнал собственный голос, настолько глухо он прозвучал.
Сайдири сделала шаг от края обрыва и обернулась, Ланн отвел взгляд, но кроме проклятой Алушинирры здесь больше не на что смотреть.
– Как дома, – сказала она и фыркнула насмешливо. – Падишах-император, да продлит Саренрэй его годы, содержит роскошный гарем с самыми прекрасными девушками и юношами со всех концов Голариона. Дурман продается свободно и раскуривается на улицах, и каждый желающий может купить себе кусочек рая, за который позже продаст все, что имел. Золото и кровь льются по улицам рекой, убийцы ходят среди горожан, – она громко шаркнула ногой и камешки покатились с обрыва. – Чего здесь не хватает? Науки и магии? Они процветают, особенно вивисекция и темные искусства. Клириков с бессмысленными проповедями о прощении? Ну, у нас есть Уголек, так что я по ним почти не скучаю. И я уже молчу о схожести в архитектуре. Дом, милый дом!
Бросив на нее осторожный взгляд и обнаружив, что она снова глядит на город, Ланн позволил себе смотреть на нее дольше. Сайдири болезненно поморщилась.
– Мне скучно. Все, чего мы добились – искупались в крови и дерьме, – она подняла руки, и, широко расставив пальцы, посмотрела прямо на Ланна. – Эта сила дана мне, чтобы изменить что угодно, но от превращения двух говнюков в одного по большому счету ничего не меняется, – она опустила руки и горько усмехнулась. – Хотя табуретки из демонесс выходят ничего так…
Самое отвратительное, что даже после всего что случилось, он не перестал мечтать о ней. И если наяву эти видения можно было задавить усилием воли, то во сне он пачкал ее тело грязным черным ртом, видел, как длинные вязкие капли стекают по смуглой коже и, задыхаясь от желания, не мог остановиться. Потом он просыпался, отходил поглубже в пещеры и досматривал эту отвратительную фантазию до конца, потому что иначе она будет преследовать его весь следующий день.
– Зосиэль привезет родным весть о том, что его брат погиб героем, – ободряюще начал он. – Вольжиф теперь знает, что не всем на свете на него плевать. Арушалай держится, несмотря ни на что. По Региллу ничего не понять, но я уверен, что он в тайне рисует крестик на обратной стороне доспеха каждый раз, когда убивает особенно мерзкого демона. Ну, а я… – голос снова изменил ему, и Ланн коротко кашлянул прежде, чем продолжить, – я знаю теперь, что мне делать со своей короткой жизнью. Разве этого мало?
Сайдири отошла к ближайшему камню и уселась, скрестив ноги.
– Предлагаешь остановиться на людях, которые мне нравятся, и забыть о всех остальных? – печально произнесла она, и это было ужасно, ужасно неправильно. Она не должна грустить, только не она. – Мир гораздо больше, чем пещеры под Канебресом, Ланн.
– Ты не бог, чтобы изменить мир, – твердо проговорил он, и Сайдири обернулась на него с удивлением. – Все, что ты можешь – это изменить себя.
– Ого, – командор нахмурилась и пристально на него посмотрела. – Ты сам-то в порядке?
Ланн красноречиво закатил глаза.
– Стоит на пять минут перестать нести чушь – и вот, пожалуйста. Зовите лекаря, этот козлорогий помешался!
Чудесный все-таки у нее смех. Чистый, как звон колокольчика. Или, может, ему так просто кажется – за столько времени в Бездне Ланн забыл этот звук. Сайдири похлопала ладонью рядом с собой, в черных глазах плясали искры.
– Тогда посидишь со мной?
Посидеть рядом с ней? Рассказать о том, как он разочарован во всем, во что верил с детства? Что жизнь монгрелов не только полное дерьмо, но ещё и дерьмо абсолютно заслуженное? Ну а что? Может, даже удастся немного жалости вызвать…
Вперед, Ланн! Ползи к ней и начинай скулить, это же все, что ты сейчас можешь!
– Нет, я… – он отступил и развернулся, чтобы уйти, – извини, в другой раз.
…Хватит. Надо выпить. И желательно столько, чтобы забыть это все.
Еще один глубокий вдох и длинный выдох успокоили кровь и придали мыслям ясность. Где-то рядом хрустнула ветка, взлетела испуганная птица.
Может быть, она не хочет с ним говорить. Может быть, еще и правда слишком рано. Но она жива, и она здесь, и энергия течет по ее телу так же, как раньше. Даже когда они еще не были вместе, Ланн мог почувствовать эту живую трепещущую силу из любой точки лагеря. И это, черт возьми, пугало! Но зато, чтобы любоваться ею, ему не нужно было даже смотреть.
Он расцепил руки и поднял ладони так, будто собирался погреться у костра, но… ничего не почувствовал. Сайдири лежала всего в нескольких метрах, дышала размеренно и спокойно, но он не чувствовал ее присутствия. Не чувствовал той силы, что под конец Похода сметала демонов с ног, заставляя самых слабых из них бежать в ужасе от одного только взгляда в сторону командора.
Может, он просто слишком далеко?
Ланн осторожно поднялся и подошел ближе. Ничего не изменилось. Он присел рядом со спящей и только тогда почувствовал энергию, но не ту, что сметала врагов, а ту, что текла по телам всех смертных, включая его самого. Но даже она текла… неправильно. Что-то в спине Сайдири, во всей ее позе выдавало излишнее напряжение, скованность и боль, там, где жизненных сил недостаточно.
Недостаточно. Не то слово, которое можно применить к ее возможностям.
Ланн поднял руку и осторожно прикоснулся к ее спине между лопатками.
Он должен был знать, что это закончится плохо.
Лезвие блеснуло в свете догорающего костра, Ланн едва успел перехватить ее руку у самого своего горла, но Сайдири надавила с нечеловеческой, неестественной силой и опрокинула его на спину. Ее пепельно-серое в отблесках пламени лицо не выражало ничего, в глазах плескалась тьма.
– Саи! – прошипел он. – Очнись, это я!
Он позвал еще и еще раз, но лезвие неумолимо опускалось к горлу, а хватка не ослабевала. Командор не должна быть настолько сильной физически, она никогда не была! Ее оружие – ловкость, удача и магия… Но магии нет. Иначе Сайдири предпочла бы очаровать и разговорить его еще в Долине Храмов вместо того, чтобы бегать за гробокопателями и устраивать разведку боем. И на удачу, как видно, она больше не надеется.
– Если бы я хотел тебя убить, я бы сделал это издалека! – из последних сил выдавил Ланн и только тогда почувствовал, как ее рука дрогнула. Сайдири моргнула раз, другой и посмотрела на него совершенно растерянно, будто проснулась только сейчас. Хватка тут же ослабла, кинжал вернулся в ножны.
– Твоя спина не в порядке, ты не можешь об этом не знать, – с облегчением проговорил он и приподнялся, как только она отпустила его. – Я только хотел помочь…
Сумка, пояс с оружием, маскировочный плащ – Сайдири схватила свои вещи. Едва сообразив, что она снова собирается уйти, Ланн встал между ней и темным лесом.
– Не уходи, – выдохнул он. – Я обещаю, этого больше не повторится.
Сайдири засмеялась впервые с тех пор, как он ее встретил, но не было в этом смехе ни капли веселья. Сухой и резкий, как кашель, этот звук царапнул слух и пропал.
– Еще шаг, и я тебя прирежу, – оскалившись, процедила она. – Обещаю.
* * *
Ланн знал некоторых жителей Зимнего Солнца по именам, но провел здесь недостаточно времени, чтобы быть в курсе их дел и точно знать, кому пригодятся лошади и повозка. Бросать животных посреди леса крайне недальновидно, особенно когда есть кому о них позаботиться. Ему-то они точно без надобности, так что…
Почему ты такой идиот, Ланн⁈
Нет, об этом позже. Сейчас нужно разобраться с насущными делами, а философские вопросы можно отложить до момента, когда он окажется дома в одиночестве и сможет биться рогом о стену столько, сколько необходимо для полного прояснения сознания. Деревья в лесу, конечно, тоже для этого подходят, но не хотелось бы, чтобы какой-нибудь знакомый охотник случайно застал его за этим занятием.
В деревне есть жрец Эрастила. С тех пор как повалили все идолы Солнечной Госпожи, его появление стало лишь вопросом времени. У него еще имя такое смешное… То ли Яцек, то ли Вацек. Вот он точно знает, кому из его паствы что нужнее.
А ты сам бы не попытался набить морду подозрительному мужику, который вдруг решил тебя во сне потрогать⁈
Позже. Он подумает об этом позже.
О, вот и ворота. Почти дома.
На удивление, как только Ланн въехал в деревню, ему действительно стало легче. То ли потому, что он сам привык к этому месту, то ли потому, что люди привыкли к нему. Пару раз отшутившись в ответ на вполне дружелюбные вопросы о лошадях вроде: «Ого! Где добыл? А хозяева за ними не прибегут? А ты точно охотник, а не конокрад? Ну смотри…» он повернул к дому жреца.
Служителя Эрастила звали Ярек, и это был улыбчивый полнотелый мужчина лет сорока. Охотником по понятным причинам он был весьма посредственным, но регулярно уходил в лес и возвращался с корзиной, полной лекарственных трав. И судя по тому, что в деревне мало кто страдал от болезней, он умел с ними обращаться.
– Вот спасибо! – широко улыбнулся он. – Я, пожалуй, отдам их Магде. Она раз в месяц ездит в Дрезен за всякой мелочью, да только этой мелочи на целую деревню набирается столько, что ее пегая старуха едва тащит. А эти вот, – Ярек погладил одну из лошадей по боку, – красавицы.
Ланн скомкано попрощался и уже собирался уйти – стены не могли ждать, но жрец остановил его.
– Послушай… Ланн, верно? Тут такое дело, – он подошел ближе и понизил голос, – Орсо уже целую декаду не принимает даров. Это довольно малый срок, обычно я не поднимаю тревогу раньше двух декад и не запрещаю выходить на охоту раньше, чем пройдет месяц, но… ты там поосторожнее, ладно?
На подвижной половине лица Ланна отразилась такая напряженная работа мысли, что жрец вздохнул и продолжил.
– В отсутствие Хозяина Леса в его угодья может забрести кто угодно. Лютоволки, смилодоны, другие медведи в поисках пищи, разбойники, нежить, феи… Если ты нашел эту телегу брошенной вместе с лошадьми – это не к добру. Будь осторожен.
– А… – глубокомысленно протянул Ланн и застыл, жрец сочувственно похлопал его по плечу и наказал отдохнуть как следует. Он уже давно возился с упряжью, когда Ланн тряхнул головой и пошел прочь. Вот только не к дому, а снова в лес.
Ну разумеется, местные рассказывали ему об Орсо как о добром духе, посланном самим Эрастилом для защиты селения! Туда не ходи, там живет Хозяин Леса! Оставь ему кусок дичи после удачной охоты и мед после неудачной. Не поминай его всуе – если явится, никому несдобровать. Само собой Ланн не испытывал никакого желания встречаться с огромным трупом медведя, одержимым духом Бездны, вот только охотникам об этом не рассказывал. Некоторые предрассудки чрезвычайно живучи, да и не хотел он разрушать чью-то веру в большого доброго медведя, и указанную часть леса послушно обходил…
А зря.
Потому что путешествие в Долину Храмов и обратно заняло ровно декаду.
* * *
– Да ла-а-адно! – со смесью удивления и недоверия протянул он. – С войны такого не видал!
Прямой подход к пещере старой шаманки преграждал обвал, а в окрестностях было установлено столько ловушек, что создавалось впечатление, будто сюда переехали три карги из Студеной Заводи и привезли все свои заградительные приспособления. Впрочем, нынешняя хозяйка пещеры страшнее всего ковена разом.
Или нет.
Сердце болезненно сжалось. Ланн вспомнил капитана Одана, который даже к камину подойти не мог до тех пор, пока пламя окончательно не погаснет. И многих других солдат, которые не могли заставить себя выйти за стены после длительной обороны Дрезена… Вдруг Сайдири тоже не смогла оправиться от войны? Вдруг все это лишь свидетельство помешательства?
Остынь, Ланн! Выводы делать слишком рано. В конце концов с ней все было в полном порядке, пока парень, который определенно НЕ является ее мужем, не полез к ней, когда она спала.
Вздохнув, он напомнил себе, что это не первая и не последняя ошибка, но легче почему-то не стало. Присмотрев безопасный участок в футах тридцати впереди, он нырнул сквозь пространство и выпрямился, высматривая следующий. Да благословят Боги мистические практики, благодаря которым не обязательно ходить по…
Дзынь.
Он даже не успел подумать о том, насколько плохо это звучит в лесу, полном ловушек, только почувствовал, как что-то легко коснулось голени, а боль пришла гораздо позже. Откатившись в сторону и грязно ругаясь, он спешно оторвал от одежды лоскут, пытаясь перетянуть ногу, потому что кровь хлестала из раны рекой. Это был даже не капкан, который он бы без труда заметил, это была тонкая и почти невидимая нить, хитро натянутая от земли к дереву таким образом, чтобы сорваться при легчайшем прикосновении.
Ну отлично! Прекрасно просто! С одной ногой особенно не побегаешь, и это ему еще нужно выбраться из полосы ловушек… Но все потом, сначала – остановить кровь, потому что быстрее течет только время.
