Текст книги "Отражения (СИ)"
Автор книги: Марина Фурман
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)
– Шиика никогда не были злыми, – отвернувшись, она запустила руку в сумку и вытащила бинт, который тут же промок под дождем. – Их мотивы могут быть туманны, но не враждебны. Твоя жена, будучи их частью, тоже не причинила бы тебе вреда. Они бы не отправили тебя сюда, чтобы ты просто здесь умер, – бинт неотвратимо темнел, впитывая кровь. – Должен быть лучший исход. Или его существенная вероятность.
Глава 17
– Звучит как что-то на извечном, – мотнув головой, Ланн подошел ближе. Если она говорит об этом так спокойно, значит и он может. На самом деле он ожидал, что она будет в ярости – мало кому понравится, когда его в постели принимают за кого-то другого. Ему бы точно не понравилось…
Ланн протянул руки, чтобы помочь ей закрепить бинты, и она его не остановила. Лучше бы она его ударила! Потому что, прикасаясь к ее холодным рукам, он все еще помнил, насколько теплыми они могут быть.
– Перекресток Миров соединяет планы, а не отражения, – пояснила она. – Ты пришел сюда не сам.
Шиика отправили его сюда? Просто чтобы подсунуть вместо одной женщины другую? Как-то слишком мелко для Извечных. Не говоря уже о том, что это так не работает! Несмотря на то, что всего пару дней назад он был абсолютно уверен, что это работает именно так. Нельзя просто вынуть из сердца одного человека и положить туда другого…
– Прости меня, – покачал головой Ланн. – За вчерашнее и… вообще.
– За что? – фыркнула Сайдири. – Между той, кто я есть и той, кем я могла бы стать, я бы тоже выбрала последнюю, – нахмурившись, она добавила: – если бы меньше слушала твою богиню… А вчера мне просто по ошибке перепало немного того, что мне вовсе не предназначалось.
Вот обязательно быть такой вежливой? Она ведь умеет ругаться – он только что слышал! По зубам съездить наверняка тоже может, но нет, надо проявить снисхождение!.. И за что? За особые навыки в постели?
– Ладно, давай просто забудем, – глядя на перекосившуюся правую половину его лица, медленно протянула она. – Не так уж много изменилось. Колония все еще где-то здесь, мне все еще нужна твоя помощь. – Сайдири поднялась на ноги, с пол ее плаща ручьем лилась вода. – И этот боров, он ведь пришел не за мной. Ты им мешаешь, а я – нет.
Она права. Что бы ни происходило между ними, демоны никуда не делись. Ну, а эта дыра в груди, размером с вечность… Ланн живет с ней достаточно долго, чтобы протянуть еще немного.
* * *
У вавакии не оказалось при себе ничего, кроме доспеха и оружия, по крайней мере ничего такого, что указывало бы, откуда он пришел и где остальные. Как только кончился дождь, командор вдоль и поперек осмотрела лес на сто ярдов вокруг, но нашла только следы демона, обрывающиеся в нескольких десятках футов от места нападения. Конечно, он телепортировался! Кому надо месить грязь ногами в темном лесу?
– Хватит, – тихо сказал Ланн, когда Сайдири в очередной раз помянула какую-то имперскую разновидность чертей и пошла дальше в поисках хоть какой-то зацепки. – Здесь ничего нет.
Сайдири обернулась с лихорадочным блеском в глазах, облизнула пересохшие губы и покачала головой:
– Ты не понимаешь…
– …что значит бестолку искать годами, а потом вдруг напасть на след? – он попытался улыбнуться, но, как только она отвела разом потускневший взгляд, передумал. Пожалуй, это действительно не смешно. – Остановись. Выбьешься из сил и снова станешь легкой добычей.
Возвращаться в Зимнее Солнце с демонами на хвосте – очень плохая идея. Деревню, которой последние десять лет не угрожали даже разбойники, вырезать может один-единственный бабау. Когда Ланн заметил, что сейчас как раз наилучшее время, чтобы напасть на беззащитных людей, командор покачала головой и ответила, что, как ни странно, деревня нужна демонам тоже. Как гарантия того, что Сайдири будет оставаться на одном месте долгое время. Эта простая уловка позволяла им находить командора снова и снова много лет. С этим можно было поспорить, но Ланн не стал, уповая на то, что командор знает своих демонов лучше…
Отступив на северо-запад, где обжитые территории заканчивались и начиналась пустошь, они разбили лагерь, чтобы хоть немного просушить одежду и отдохнуть. Дождь давно закончился, но в воздухе витала сырость и грозовые облака заслоняли солнце. Они ужинали в молчании и в молчании охраняли сон друг друга – им больше нечего было сказать. То, что пока они вместе, дело с мертвой точки не сдвинется, достаточно очевидно, чтобы это не обсуждать. То, что на этот раз командор может не успеть – тоже.
– Будь осторожен, – сказала Сайдири на следующее утро перед тем, как уйти. Она хотела добавить что-то еще, но только вздохнула и отвернулась.
День прошел тихо, ветер шелестел в кустарниках, растущих на ближайших камнях. К полудню стало жарко и Ланн передвинулся вместе со спальником в тень скал, ощущение того, что они что-то упустили все идет совсем не так, как нужно, не покидало его. А время шло. Солнце, провисев положенное время в зените, клонилось к закату и темная фигура командора снова появилась на горизонте. Ланн вздохнул с облегчением.
– Итак, ты жив, – остановившись напротив, констатировала Сайдири. – Это… неожиданно.
Усевшись на песок рядом, она скрестила ноги, подперла подбородок рукой и задумчиво посмотрела на него. Ланн повернул к ней голову просто чтобы убедиться, что она не злится. Но, похоже, что Сайдири справлялась с задачей «забыть все» гораздо лучше, чем он.
– Обычно, стоит мне отвернуться и повернуться обратно, ты уже либо пытаешься убить себя сам, либо с помощью тяжелых тупых предметов вроде выродков Ламашту, – лукаво сощурившись, продолжала она. – И вот меня нет целый день, а ты… – Сайдири развела ладони в стороны, – сидишь здесь определенно НЕ в смертельной опасности. Ты не заболел?
Ланн рассмеялся, громко и искренне. Пожалуй, это именно то, чего ему так долго не хватало. Может быть, они даже смогут остаться друзьями после всего, что он наворотил?
– Я в порядке. Но если хочешь исправить эту несправедливость, я всегда за честный поединок.
– Хочу, – широко улыбнулась она, встала и поманила его рукой. – Поднимайся. Других развлечений сегодня все равно не будет. Никто не придет, пока я здесь.
Почему бы и нет? Это ведь то, что друзья делают, правда? Главное, не ударить ее слишком сильно: последнее, чего он бы сейчас хотел – это причинить ей боль снова.
Отложив лук в сторону, Ланн поднялся и встал напротив командора, но после первых же выпадов понял, что Сайдири тоже не планирует драться в полную силу. Он прекрасно помнил боль в предплечье: когда ей действительно нужно, она использует силу без колебаний. Но сейчас она не предпринимала ничего даже отдаленно похожего, сосредоточившись на том, чтобы избегать ударов.
– Ты поддаешься! – выкрикнул Ланн, когда она в очередной раз увернулась и он снова поднял руки для следующего удара.
– Вовсе нет! – засмеялась она, и этот смех, чистый, как звон колокольчика, достигал самого сердца, заставляя улыбаться в ответ. – Просто жду удачного момента!
– Я хочу, чтобы ты чаще улыбалась, – выпалил он быстрее, чем успел подумать.
Уголки ее губ поднялись вверх, и Ланн затаил дыхание, но не увидел того, о чем мечтал. Грустная и немного виноватая, эта улыбка не была даже тенью прежней.
– В моем сердце осталось мало радости, – сказала Сайдири, – но я попробую.
Это то, какой он хочет ее видеть. И то, какой она не может быть.
Распахнув глаза, Ланн отпрянул, но этой доли секунды ей хватило, чтобы сделать молниеносный выпад. Резкая боль пронзила ребра, и он инстинктивно схватил Сайдири за руку. Пальцы обхватили предплечье, горячее, как дыхание Бездны.
– И вот он! – плотоядно улыбаясь, протянула она, пока Ланн медленно оседал на песок – само ранение, нанесенное даже не кинжалом, а тонким военным стилетом, было пустяковым, но яд на клинке – очень хорошим. С каждым ударом сердца разгоряченная тренировкой кровь разносила его по венам, паралич охватывал конечности. Это можно преодолеть, но только со временем, а его нет. Отказывают даже легкие, а они чертовски нужны, чтобы правильно дышать!
Упав на песок и отчаянно пытаясь втянуть хоть немного воздуха, Ланн мог только наблюдать, как демон внимательно оглядывается по сторонам, а затем начинает изменяться: он становится выше, чешуя покрывает правую сторону тела, над головой поднимается рог и желтый глаз рептилии смотрит хищно и цепко. Вот такому парню точно дадут скидку в таверне! Вот он может быть страшным, когда хочет!
– Хочешь, чтобы что-то было сделано хорошо, – мягко проговорил суккуб, идеально копируя голос, – сделай это сам.
Дыши, Ланн! Быстрее, черт бы тебя побрал! Иначе к возвращению командора здесь останется только один полуящер, и не самый тупой из двоих!
– Не волнуйся, я не убью ее сегодня, – демон склонился над ним и Ланн услышал мерзкий влажный звук, с которым тонкий стилет покидает рану, боли он не чувствовал, – она проживет долго и Бездна примет ее после смерти. Она станет моим шедевром, моим безупречным воином Гордыни, моей прекрасной марилит…
Вот почему Сайдири была одна все это время, вот почему она дожила до сегодняшнего дня! Паранойя – ее стратегия выживания, Ланн пробил в этом щите брешь, и теперь демон воспользуется этим. Командор делала все правильно до тех пор, пока один бестолковый монгрел не свалился ей на голову.
Ланн собрал все силы для ничтожного движения, которое люди делают сотни раз за день и даже не замечают – он набрал воздуха в грудь и тихо выдохнул. Ну же, годы тренировок не могли пройти даром! Он уже слишком стар, чтобы умирать молодым!
Схватив Ланна за грудки, демон без труда оторвал его от земли и поднял на уровень своего лица. Ланн позволил голове завалиться назад и медленно вдохнул снова – боль пронзила ребра. Слава Иомедай! Никогда до этого не приходилось так радоваться напоминанию о дырке в боку!
Давай, поболтай еще немного, демоническое отродье! Ты не станешь хорошим Ланном, если не научишься болтать много, не вовремя и не по делу!
– Ты умудрился всё испортить, но я исправлю, – тряхнув Ланна как следует, суккуб заставил его посмотреть на него. – Может быть, со временем… – его лицо изменилось снова: чешуя сползла, открывая здоровую кожу, карие глаза смотрели с прищуром, улыбка из двух изломанных частей сложилась в целую – нормальный знак довольства и расположения, – …вообще всё. Твоей Богине насрать, но я сделаю вид, что она даровала тебе исцеление в награду за подвиги. А командор поверит всему, что скажет человек, которому она привыкла доверять.
Во-первых, больше не поверит. А во-вторых…
Получив ядовитый плевок в лицо, демон дернулся, выпустил его и заорал. Ругаясь на языке Бездны и судорожно вытирая глаза, он терял наведенный облик – красная кожа, рога и крылья становились отчетливо видны, как и соблазнительные женские формы. Но суккуба все еще далека от того, чтобы просто упасть и умереть, как какой-нибудь неудачливый наемник.
– Я монгрел! – прошипел Ланн и попытался встать, но ноги его все еще не держали.
Расстояние в несколько шагов становится чертовски большим, когда его нужно преодолеть, ползая по песку на руках. Даже если ты рожден ползать. Добравшись до лука и схватив стрелы, Ланн перевернулся на спину только для того, чтобы увидеть, как, чуть присев на тонких ногах, суккуба взмывает в воздух. Разумеется, никакого честного поединка она не планировала…
С трудом сев и выпустив стрелу в демоницу, Ланн зашипел, увидев, как она без труда отбила ее рукой – слишком медленный, слишком слабый выстрел. Наложив на лук еще одну стрелу, он прицелился, но со скалы на песок покатились мелкие камешки и через секунду суккуба упала с тридцати футов на землю, прижатая кем-то невидимым сверху.
– И как долго ты там сидела? – опустив оружие, поинтересовался Ланн, пытаясь перекричать визг демоницы.
– Я и не уходила, – заламывая суккубе руки и стараясь при этом не получить крылом в глаз, ответила Сайдири. – Я надеялась, что она расскажет больше, – орудуя веревками, сквозь зубы прошипела она. – Ничто так не расслабляет, как беспомощность жертвы. На’ам, джамали*?
*Да, красавица? (прим. авт.)
Беспомощно дернувшись еще несколько раз, суккуба быстро заговорила что-то на келеше, но командор только усмехнулась и отняв руки от ее связанного тела, постучала пальцами по своему амулету. Кого бы демоница только что не попыталась изобразить, это не сработало – трудно очаровать того, кто к этому готов.
Извернувшись, суккуба посмотрела на Ланна, в ее красных глазах боль и гнев сменялись страхом. Она не зря не подходила к командору все эти десять лет, и если бы не перспектива заполучить его место, она бы не рискнула. И не проиграла бы.
– Спроси ее о монгрелах! – прошипела она. – Спроси, кто их перерезал!
Сайдири сказала ему о резне в первый же день, но он пропустил это мимо ушей, как что-то само собой разумеющееся. А между тем в этом нет никакого смысла… Почему она истребила их? С Ланном или без него, монгрелы не опасны, если мертв Савамелех. Он ведь мертв, правда?
– Я, – спокойно сказала командор и, придавив демоницу к земле сильнее, скинула капюшон маскировочного плаща. – Теперь твоя очередь отвечать. Где остальные, джамали? Кого вы кормите десятками тел каждый месяц?
– Ебись конем, сука!
– Неправильный ответ.
Хруст выворачиваемой кости сменился истошным визгом, и мощное крыло, способное поднять в воздух демона, отлетело в сторону. Вот почему Сайдири отказывалась тренироваться с Ланном: если бы что-то пошло не так, он заплатил бы за это слишком дорого. И все же не так дорого, как его племя.
– Если ты думаешь, что умрешь быстро, ты сильно ошибаешься! – прошипела командор и грань между человеком и демоном на миг стерлась. – Я десять лет ждала этой встречи и ты заплатишь мне за каждую минуту прежде, чем сдохнешь!
Ланн сильнее стиснул лук, паралич прошел и руки снова слушались его, как прежде. Демоны – простые существа и цели у них тоже простые. Разрушение – их главная страсть, и потратить десять лет на низвержение одного человека в Бездну – это более чем достойная трата времени и сил. Заполучить в союзники душу, которая закрыла им путь на Голарион – это ли не свидетельство блестящей победы? И победа близка.
– Твое перерождение стоит любых страданий! – брызгая слюной на песок, прохрипела суккуба и командор взялась за второе крыло.
Они сумели выдавить ее из Дрезена, где жили люди, к которым она была привязана. Они не позволили ей найти новых. Даже самые сильные сердца ожесточаются в одиночестве…
– Ты единственная суккуба из всего отряда, иначе ты приставила бы ко мне кого-то еще перед тем, как отправиться за Оданом, – прорычала Сайдири и рванула снова, кровь забрызгала доспех, крик, полный боли, резанул уши. – Вас осталось очень мало, джамали! – командор достала кинжал, голос сорвался на крик. – Вам не нужно столько мяса, сколько вы добываете! Кого вы кормите⁈
Стрела пронзила суккубе череп прежде, чем она успела что-то ответить. Командор дернулась и подняла руки, она несколько секунд смотрела на мертвую демоницу, а затем подняла глаза на своего спутника и взгляд ее ничего хорошего не предвещал. Она произнесла что-то на келеше, и хотя Ланн не знал языка, догадаться, что она интересуется «Какого хрена?» труда не составило.
– Она бы ничего не сказала, – он поднялся, подошел ближе и стянул с трупа сумку. – Она тащила тебя в Бездну на собственных кишках, а ты даже не сопротивлялась.
– Беспокоишься о моем посмертии? – медленно проговорила командор, тщательно подбирая слова, напряжение сквозило в голосе. – Оно не близко. Подумай лучше о людях, которых демоны пережевывают прямо сейчас.
– Она не умрет, – прервал Самаэль, и его голос, не громче шепота, казалось, заполнил собой все пространство вокруг. – Это никому не нужно.
Он не сказал «демонам». Он сказал «никому». Что, черт побери, творится в этом отражении?
Глава 18
В отличие от вавакии, суккуба носила небольшую сумку. Одним быстрым движением сорвав ее, командор вывалила содержимое на песок – яд, веревка, огниво, драгоценный камень, немного денег, запасная городская одежда и… все. У суккубы не было карты с крестиком в месте назначения, зато у нее было десять лет, чтобы выучить дорогу домой, которую со стрелой в голове она уже не покажет.
Осмотрев нехитрые пожитки и выхватив из общей кучи камень, командор выругалась.
– Камень сообщения, – сжимая магическую безделушку так сильно, что казалось та вот-вот треснет, сквозь зубы процедила она. – У нас осталось в лучшем случае часов двадцать до того момента, как остальные поймут, что моя нянька мертва. Я бы на их месте сделала ноги. Или приготовилась к битве. Смотря кого они прикормили…
Ланн поднялся на ноги и пошел за своими вещами – рана в боку все еще болит, куда идти они не знают, так что время на то, чтобы привести себя в порядок, у него точно есть. Усевшись рядом со своей сумкой, он брезгливо пнул в сторону оторванное крыло. Оно перевернулось, но без суккубы далеко не улетело. Пинать его еще раз было лень, но теперь в глаза бросались чернильные точки, соединенные линиями, практически неразличимые за сетью темных вен. Судя по тому, что Ланн видел в Алушнирре, украшать крылья татуировками – это способ выделиться среди других крылатых бестий. Ничего удивительного, что застрявшая на материальном плане суккуба пользовалась им тоже. Гораздо удивительнее то, во что эти точки в итоге складывались…
– Небесный караван, – выдохнул Ланн и командор повернулась к нему.
* * *
Вскоре после войны дезниты заявили права на Водопады Паллары. Сайдири подтвердила их притязания, поскольку никого из паствы самой Паллары давно не осталось, и больше никогда не вспоминала об этом месте. Не в последнюю очередь потому, что вскоре у нее начались проблемы посерьезнее, и в своем болезненном состоянии она просто не смогла бы добраться туда – слишком далеко от единственного безопасного убежища при Зимнем Солнце. А Небесный Караван все так же переливался под сводами Храма в священной воде, отражаясь от небосвода.
Но стоило Ланну присоединиться к ее охоте, как расстояния, которые она могла преодолевать в своих поисках, увеличились, а способность противостоять воздействию на разум сделала преследование вновь возможным. Неудивительно, что демоны пытались убить Ланна первым. Без него все стало бы, как прежде.
От ночного отдыха пришлось отказаться, как и от попыток позвать на помощь. Камень сообщения, который носила суккуба, срабатывал раз в сутки: она докладывала своим о том, где находится командор и где сегодня охотиться не стоит. Если сейчас свернуть в Дрезен и потратить день на убеждение командующего в необходимости послать отряд в Водопады Паллары, а затем полдня на сборы и двое суток на дорогу, к этому моменту демоны сообразят, что у них проблемы. Хорошо, если они решат принять бой, но если сбегут, Сайдири так и останется для военных Дрезена сумасшедшей, ведь доказать она снова ничего не сможет. И все вернется к началу.
Хорошая новость в том, что когда они подступят к логову, ни вавакии, ни суккубы там уже не будет. Но кто остальные и сколько их?
– Нашла что-нибудь в черепе Одана? – на бегу спросил Ланн, командор перемахнула через широкую промоину и попыталась уйти вперед, но она не могла сравниться с ним в скорости.
Вдвоем они могли двигаться быстрее, чем бронированный отряд регулярной армии и этим следовало воспользоваться. Если дорога будет легкой, они достигнут Водопадов Паллары часов через десять… и должны будут вступить в битву сразу же, если не хотят упустить преимущество.
– В черепе – ничего, – не оборачиваясь, бросила она. – На спине – царапины от ногтей. Он, должно быть, думал, что от моих.
Ланн сбился с шага и вскоре остановился совсем, командор пробежала еще немного, а затем обернулась. Коротко выругавшись, она остановилась тоже и, пытаясь отдышаться, просто смотрела на него – объяснения уже не нужны. Когда Сайдири вернулась к нему с амулетами, она уже знала, что имеет дело вовсе не с уулиуддруу. Вот почему от осторожного «давай не будем делать глупостей», она на следующий же день к этим самым глупостям и перешла. Она купила вина, она вытащила его на крышу, чтобы ошивающаяся неподалеку суккуба точно ничего не пропустила. Проклятье!
А он-то думал, что просто ей понравился… Мог бы уже запомнить, что в этом отражении не бывает чудес!
Чтобы суккуба пренебрегла своей безопасностью, попыталась занять место Ланна и в итоге попалась, нужно было предложить ей что-то действительно ценное. Демоны – рабы своих пороков, и помахать у суккубы перед носом подлинной страстью, все равно что красной тряпкой перед быком.
– Ты использовала меня, чтобы поймать эту тварь? – спросил он и почувствовал, как закипает гнев. – Не будь ее, ты бы не стала спать со мной.
Почему он так зол на нее? Он предлагал себя в качестве приманки с самого начала, разве нет? Он обещал сделать все, чтобы помочь ей и в итоге сделал. И даже получил немного удовольствия на сдачу. Отличные условия для парня вроде него, а?
Потому что она не сказала ему, что собирается делать! Он просто чья-то глупая игрушка. Опять.
– Конечно, стала бы, – вздохнула Сайдири и ее плечи опустились, – просто не так скоро. Она бы не пришла за тобой, не будь я влюблена, как кошка и слепа, как мышь. – Она обернулась на тихую знойную пустошь, а потом снова посмотрела на него. – А теперь, если мы закончили обсуждать мои тактические ошибки, мы можем идти?
Тактическая ошибка, значит? Так она называет то, что между ними произошло? Красивые слова, он бы не нашел таких.
Водопады Паллары не наполнились водой вновь, но и реки крови не падали с небес больше. Выветренные скалы возвышались над низиной мрачно и строго, остовы деревьев как прежде торчали из-под земли. Пустота и тишина в этих местах угнетает и не дает сосредоточиться, царапая череп изнутри, словно железом по стеклу. Значит они не ошиблись и логово здесь.
Массивные ворота в храм Паллары сработаны на века, и все еще стоят там, где должны, украшенные звездами и прочими небесными телами. Командор истратила на них два свитка обнаружения и только потом стала осторожно ощупывать руками, затем пришла очередь хитрых инструментов и, наконец, она принялась буквально обнюхивать дверь. А Ланн-то думал это он самый странный в этом отряде…
– И чем пахнет? – не выдержав, поинтересовался он. – Дай угадаю, звездюлями, вон они на двери нарисованы.
– Иди сам понюхай, – невозмутимо продолжая вести носом вдоль стыков, дернула плечами командор.
– Ты серьезно? – спросил он, и только когда командор отошла от двери и недвусмысленно на нее кивнула, вспомнил, что она всегда серьезна. Пришлось тоже подойти и принюхаться.
Из стыков несло не просто гнилой плотью, а плотью сгнившей, съеденной, переваренной и выблеванной, и похоже, что этот цикл повторялся не один раз. Ланн вообще-то был крепким парнем, но есть вещи за гранью выносливости. Скривившись, он обернулся к командору – та как раз надевала маску.
– Ммм, – протянул он, маскируя рвотный позыв. – Гулятина.
– Я знала, что ты оценишь, – доставая из сумки какие-то зелья и протягивая ему, проговорила командор. – Похоже, у них там набасу, лепит охрану из того, что не доел.
Когда дверь открылась, запах усилился настолько, что без помощи зелий выносить его было бы невозможно. Двигаться бесшумно не получилось бы даже при большом желании – до самого входа в храм пол устилали хрупкие пожелтевшие от времени кости. И как только они сделали первые несколько шагов, из ниши, служившей когда-то поклонникам Паллары маленьким садом, на них бросились пять фигур в мешковатых одеждах, все еще хранящих оттенки небесных цветов.
– Ты-ы, – не спуская взгляда мутных глаз с командора даже после того, как получил стрелу в грудь, взвыл один из гулей, – безбожница! Из-за тебя мы здесь!
– Вы здесь потому, что хотели чужой храм и получили его, – взрезая глотку одному и бросаясь к другому, прорычала Сайдири. – Почему вы сдохли, спросите свою богиню.
Дезниты. Они стали первыми жертвами демонов и навсегда остались стеречь храм, который им так и не достался. Разобраться с ними не составило труда – стрелы проходили сквозь полумертвую плоть, как нож сквозь масло, доспехов они не носили. Переворачивая носком сапога дважды мертвого священника, Ланн задумался, что пятеро – это слишком мало для армии. Эти гули питались объедками с чужого стола. Кому бы ни шли самые лакомые куски, они шли в храм, а не в притвор.
Брезгливо стерев с плеча вонючую кровь обрывком дезнитского одеяния, Сайдири отбросила тряпку, подошла ближе и достала из сумки зелье невидимости. Ей самой оно ни к чему – плащ скрывает ее, когда нужно.
– Никаких резких движений, никаких выстрелов, никаких звуков, – подняв пузырек вверх, за секунду до того, как Ланн успел прикоснуться к нему, предупредила она. – Заходим, осматриваемся, выходим.
– А как же ворваться туда и победоносно получить по роже? – с напускным разочарованием протянул Ланн.
Если бы где-то проводилось соревнование по закатыванию глаз, командор непременно взяла бы первый приз за самую красноречивую гримасу тысячелетия под названием: «Как ты достал меня, идиота кусок!»
– Будь у меня за спиной армия, я бы так и поступила, но нас всего двое, – пояснила она и разве что об лоб ему склянку не разбила. – Так что мы безрадостно прокрадемся туда, тоскливо соберем информацию, уныло вернемся, занудно обсудим план и прозаично выживем после его исполнения. Все, как ты не любишь.
Вообще-то это отличный план, но Ланн только что сказал, что бросаться в самоубийственную атаку – весело, а продумывать наперед – нет, так что придется до конца делать вид, что ему это не нравится.
– Ску-ука, – протянул Ланн и чуть отпрянул, когда, бросив ему склянку, командор резко взмахнула плащом и направилась к двери. Фыркнув, он обнаружил, что бесить ее чертовски весело. Что она ему сделает, в конце концов? Придушит в порыве гнева и отправится сражаться со всей колонией одна? Это не вяжется с последним пунктом ее же собственного плана под названием «прозаично выжить».
Каким-то чудом приоткрыв массивную дверь так, чтобы не та не издала ни звука, командор на секунду заглянула внутрь, а затем поманила его рукой и скрылась в проеме. Выдохнув, Ланн опрокинул в себя пузырек и, взяв оружие в руки, проскользнул следом.
* * *
– Ксоммак!* – едва вывалившись обратно в притвор выдохнула командор и прижалась к стене рядом со входом.
Твою мать! (прим. авт.)
– Мне нужно вымыть глаза с мылом, – сползая по той же стене рядом, пробормотал Ланн.
– Ты как будто в Алушинирре не был.
Был. Но он не вглядывался в Бездну слишком пристально, собственные проблемы и одна симпатичная келешидка занимали его куда сильнее. И хотя позже Арушалай рассказывала ему о подобном, он все равно не ожидал увидеть это своими глазами. В Бездне – возможно, но только не здесь.
Под заплеванной статуей Паллары колыхалось море живой плоти, волнами окатывающее звездный бассейн, закрытый магическим куполом. Каплями в этом море были беспрестанно двигающиеся маленькие голые тела – детские. Кроваво-красная кожа, обтягивающая истощенную плоть, рога и хвосты не оставляли сомнений в происхождении отроков – это камбионы, дети похищенных женщин, вскормленные мясом мужчин. Девяти лет от роду и меньше, они скребли едва окрепшими когтями магический купол в бесплотных попытках добраться до его содержимого.
– Как ты умудрилась потерять нахидрианский кристалл? – с усилием потирая лицо ладонями в надежде избавиться от красных пятен перед глазами, спросил Ланн.
– Десять лет назад он был на месте, – повернув к нему бледное лицо, ответила командор. – Очевидно, воровать из арсенала умею не только я. Это все, что тебя беспокоит?
Под магическим куполом в тягучей красной воде бассейна плавали безвольные разбухшие от воды и скоромной пищи тела беременных женщин. Они жили, дышали и все как одна пустыми глазами смотрели наверх, где под куполом, напоенный магией и страданиями, багровым светом сиял нахидрианский кристалл. Камбионы рождаются только в Бездне, где энергия этого плана способна извратить плод. Но, используя кристалл из крови Лорда Демонов, здешние обитатели сумели обойти это ограничение.
Как только одна из женщин начала конвульсивно дергаться в такт толчкам разбухшего чрева, на край бассейна ступил мускулистый инкуб. Одним движением он поднял ее мокрое тело в воздух и, вонзив когти в живот, вырвал плод и бросил его сквозь купол ко всем остальным. И младенца непременно разорвали бы, не вцепись он зубами в лицо первого же рискнувшего собрата.
Бросив удовлетворенный взгляд на новое чадо, инкуб повернулся к его матери и, оторвав ей руку, бросил ее в кипящее море тел. Камбионы мечтали добраться до бассейна вовсе не из жажды материнской любви, они были голодны и бросились за подачкой все как один. Когда от тела осталось совсем немного, инкуб прошелся по оставшимся женщинам, запихивая мясо им глубоко в глотки и следя за тем, чтобы они не задохнулись.
– А пленные? – в ответ на предложение сжечь все к чертям, мотнул головой Ланн. – И те женщины в воде?
– Мне их очень жаль, – не дрогнув, проговорила командор и запустила руку в сумку. – Когда закончим, попроси для них милости Иомедай, раз уж она позволила этому случиться.
У правой стены зала, там, где когда-то был вход в спальни служителей, стояли два бабау, охраняя перегороженный наскоро связанной из палок клеткой проход в импровизированную темницу. Хотя, учитывая демоническую диету, это была, скорее, кладовая. Пленники сидели тихо, только блестели сквозь прутья решетки белесые, полные ужаса глаза. Время от времени камбионы делали попытки подобраться к свежему мясу, но бабау отбрасывали их – обед здесь выдавался исключительно по расписанию.
– Это сделали демоны! – прорычал Ланн. – Ты не можешь обвинять Иомедай!
– Десять лет я брожу по Язве, десять лет Самаэль ходит за мной. И ни разу, ни разу он не помог мне! – прошипела она в ответ, до хруста сжав в руке магический свиток. – Я дошла сюда потому, что помощь мне прислал поехавший кусок Шиики, а не благородная богиня крестоносцев!
Стены зала были измазаны красным, тошнотворный запах мочи, крови и немытых тел, густой, как патока, поднимался к потолку. И на полотке, завернувшись в крылья, словно огромная летучая мышь, в центре пентаграммы с символами Бафомета дремал набасу. Лорд Демонов, должно быть, с гордостью взирает на творения своих детей.
– А ты молилась о помощи? – закипая от гнева, прорычал Ланн. – Даже демоны знают, насколько это важно!
– Я не верю богам, мои молитвы ничего не стоят, – развешивая на поясе пузырьки с зельями, проговорила она, а затем подняла голову и оскалилась, – но готова поспорить, что пленные молились очень, очень усердно.
