Текст книги "Продавец слов: Она (СИ)"
Автор книги: Марина Акимова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)
9
Возможно, – это заблуждение, ошибка, неправильно считанная с лица; искаженное восприятие эмоций, а значит и реальности. Я повсюду искала подвох. Особенно в тот день, когда Артур сам предложил проводить меня до дома.
И в тот же вечер мне позвонил Митя. Я не знала, что ему сказать, а он по всей видимости не знал, как начать самый элементарный, повседневный и по всей видимости самый страшный диалог в его жизни. Все зависело от реакции противоположной стороны. Мы с каждой минутой боялись первого произнесенного слова «привет!».
Мы точно чувствовали неловкость, что с каждой секундой превращалась в пропасть, не останавливаясь она расширялась, как Вселенная плавно и незаметно. Потерянный год жизни неизвестный друг другу. Другой жизни. Она осталась прежней, но приобрела другие черты, характер и совершенно противоположную эмоциональную окраску.
Я собиралась с духом. Еще мгновение. Еще одна секунда и я точно спрошу у него: «Как дела?». Легко, свободно и непринужденно, как в старые добрые времена. Нет, не сейчас. Вот со следующей минутой точно. Я все продолжала молчать, поглядывая на стрелку часов. Вот сейчас. Нет на следующей. И Митя не осмелился нарушить тишину. Я точно ощущаю его. Знаю, что он внимательно слушает мое дыхание в трубке. Ждет.
Мой порыв, написать, как раньше, на первое сентября можно понять. Сильный, эмоциональный, почти рефлекторный. Он понял. Не осудил. Даже поддержал, чему я была рада и благодарна. Мне это было нужно.
Возможно, он так же, как и я чувствовал пустоту внутри себя. Неужели мы действительно стали одним целым? Нет, сейчас мы могли походить только на сломанную чашку. Неужели весь этот год мы как магниты тянулись друг к другу и чувствовали нехватку, ощущали привязанность поистине родного человека?
– Я…, – начал он не уверенно. Митя боялся. Я тоже. Обоснованно ли? Слушала, что скажет. Извинятся глупо, да и за что? Он опасается моей реакции?
«Ты сам позвонил», – решила для себя.
Ты будешь говорить, а я – слушать. Интересно, он почувствовал мое внутреннее заявление, ставлю все монеты из копилки – он засмеялся. Или причиной его смеха что-то другое…Кто-то другой?
У Мити было много друзей, девушки вились вокруг него, как дикий плющ, такие же не поддающиеся к порядку окутывая всеми конечностями, цепляясь ногтями за него мертвой хваткой.
– Я думал о том, чтобы навестить тебя, – набрался смелости и с официальным тоном на одном дыхании выдал Митя.
– Мы можем провести каникулы вместе, – как скороговорку выпалила я в ответ.
Я действительно скучала, в том числе и по его странностям. Например, как он может спокойно уплетать за обе щеки одновременно шоколад и острые чипсы; не понимала почему, будучи левшой, он играл в волейбол и подавал правой рукой; и он самый популярный парень в школе, и почему у него до сих пор нет девушки?
Или я чего-то не знаю?
У меня было несколько вариантов ответа на эти вопросы, но ни в один из них я не могла поверить, не могла осознать, предположить, что это может быть правдой…
Я вдруг вспомнила, когда его отец разбогател и стал успешным, в костюме за три учительские зарплаты, тот звал Митю к себе; он обещал пристроить его в лучшую школу в другом городе. Тот отказался. Не потому, что отец его бросил, и вся эта лабудень про урода, с которым жила тетя Лена и не знала, что он урод, а на десятый год, все и вскрылось. Нет!
Тетя Лена очень грамотная женщина (вот бы мне такой стать) она никогда ни одного плохого слова не говорила о дяде Саше. Она твердила о том, какой он целеустремленный и заботливый. Как волнуется за сына и мечтает быть на его выпускном. Затея с новой школой провалилась, потому что Митя сам уперся:
– Не поеду, – и все тут. – Данька без меня останется, вы что с ней делать будете? Только я знаю, как справиться с ней. Вот если она заплачет – вы что будете делать?
– Погладим, – в один голос ответили мои родители.
– Для этого белье есть в вашем шкафу. А с девчонкой…с девочкой что делать будете? – не унимался салага.
– Пожалеем, – все искали подходящее слово.
– Сдалась ей ваша жалость, – недовольно замахал руками, – нужно шоколадку в нее кинуть, и желательно очень быстро отойти. Вдруг куда-то не туда угодите, бонусом получите, за неуклюжий бросок. А там глядишь и сама успокоится.
С таким аргументом он остался с нами, и запретил моим родителям пользоваться его методикой, это он так, по секрету рассказал, а исполнять сам будет.
Но вот и другое воспоминание перекрыло первое; был день, когда его рецепт по успокоению меня не сработал, и он не на шутку перепугался.
Родители устроили посиделки с кино и бокалом терпкого. А мы решили опробовать новенький только что подаренный мне велосипед. Все было хорошо. Был вечер. Митя крутил педали, а я крутила головой. Не рассчитала я тогда своих кривляний, ногой угодила прямо в колесо, и мы рухнули с трассы, идущей вдоль реки прямо вниз.
Мы вместе с велосипедом оказались в воде, благо берег был пологий, но Мите все равно пришлось меня вытаскивать за майку из воды. Я поддалась панике и начала истерично махать руками и плакать.
Напугались все: я ревела, а Митя судорожно отлеплял от моих ног гадких, мерзких и скользких черных пиявок. Они успели оставить свои следы-лучики на коже от чего я залилась еще большей истерикой. Митя гладил меня, пытался обнять, чтобы я хотя бы попыталась успокоиться. Я в свою очередь судорожно трясла руками и завывала с большей силой.
Понадобилось время, чтобы мы… ладно я успокоилась.
Придя в себя, мы не с первого раза вытащили велосипед из воды и подняли его на дорогу, и поплелись домой. В грязной и местами порванной одежде с подранными коленками и локтями от нас пахло болотом, стоялой водой полной тины, чуть тронутой камышами.
– Где были? – грозно спросил отец.
– Купались! – осмелев, в один голос заявили мы, высоко задрав подбородки. Это был единственный ответ, который получили от нас родители в тот вечер…
Почему именно сейчас, когда мне нужно как никогда собраться с мыслями, оседлать смелость и на всех парах вернуть «брата» в свою жизнь, я вспоминаю о том, что было много лет назад?
Как не вовремя!
Я продолжала молчать, плавая по воспоминаниям, вновь ощущая те эмоции, что так тесно были связаны с ним.
Сейчас мне кажется, что он знает обо мне все: чего боюсь, кем хочу быть, какой шоколад люблю…А я будто не знаю ничего о нем.
И в тот длинный молчаливый «разговор» по телефону, от которого мои выводы о «брате» и его месте в моей жизни не на шутку испугали меня…
10
С каждым днем осень наступала на пятки новеньких белых кроссовок с новой силой: дни становились холоднее; солнце согревало все меньше и меньше; поднялись сильные ветра. Все жители городка сменили легкие и стильные пиджаки на дерзкие кожаные куртки или элегантные пальто.
Моя первая четверть выпускного класса медленно проходила своим чередом; погружаясь в цикличность действий, не замечала то, как быстро летит время. Самое веселое, когда в первом классе мне говорили подобные слова, я и Митя только закатывали глаза и говорили, что такого просто не может быть.
Казалось, что одиннадцать лет – это слишком много, но будучи на одиннадцатом сейчас году школы, я как никогда вижу правдивость сказанных слов. По просьбе Наиля я не бросала увлечение журналистикой, официально я не вернулась на занятия и летучки. Чиркала в блокноте себе на уме.
А с Натальей Григорьевной, учительницей по химии, определились с интерактивом для младших классов. Я показала ей сценарий спектакля. Не я его написала. В интернете нашла, подумала, что для иллюстрации как раз подойдет.
Митя иногда присылал сообщения, уточняя все ли на ближайшие каникулы по плану. Переживал? Или, наоборот, ждал отрицательный ответ? Ответила, что в силе.
Сосед по парте, Глеб, что на отрез отказался покидать место рядом со мной, поумерил свой пыл; после того как я пригрозила ему братьями, но все равно в его речи проскальзывали словечки, двусмысленные фразочки в мой адрес, которые мне совсем не нравились, заставляли нервничать и чаще оглядываться по сторонам. Благо в школе он стал появляться редко. Ходили слухи, что он проводит ночи в одном местном клубе в компании Дианы и ее прихлебателей.
Пусть хоть живет там, лишь бы мне жизнь не портил.
Артур иногда посматривал в мою сторону, будто проверяя все ли со мной хорошо, а я словно Росс из «Друзей» со стеклянным взглядом, положа руку на сердце, сведя брови у переносицы, заверяла с натянутой улыбкой:
– I'm fine! Absolutely! I'm fine![1]
На перемене он подсел ко мне, якобы хотел спросить о следующем уроке. Конспирация? Ну что ж поиграем в Штирлица и Мюллера[2]. Артур начал разговор из ничего: «Как дела?», «Видела какая погода?».
Я смотрела на него, как кролик на удава. Улыбалась, что скулы свело и судорожно кивала на его слова и вопросы. В общем вела себя, как четырнадцатилетняя шмакодявка, которая втрескалась в предмет обожания всей своей жизни.
– А мы тебя искали, Артур, – вот он и настоящий удав, – Диана Буденова собственной персоной. Наша аристократка, которая не чурается пить всякую дешевую дрянь из жестяной банки за клубом или ДК. Но тусовки предпочитает первоклассные, кто бы еще знал, что это значит. Возможно, лучшая музыка, но не та, что из филармонии, а та, что из топовых зарубежных чартов. – Прости солнышко, но мне он экстренно необходим, – наигранно обратилась Диана ко мне. Ее зеленые глаза сверкнули и прожгли во мне дыру, а ее рука не отпускала плечо Артура. Она бы еще на него цепь надела, кажется, сейчас это в моде, вот иллюстрация к ее жизни: «Я и мои щенята».
Я улыбнулась ей в ответ, не проронив ни слова. В обнимку они удалились с горизонта – в коридор, стало легче дышать. Ко мне подсела Лилиана; она как «Добби» Дианы, только чуть красивее.
«Где я провинилась? Карма мне за что-то явно мстит сегодня».
– У нас сообщение, – писклявым голосом обратилась она ко мне, поправляя свои светлые волосы. Я демонстративно оглядела ее со всех сторон.
Ну давай поиграем, я азартная:
– У тебя раздвоение личности?
– Почему?
– Во множественном числе, ты лучше меня учишься, а путаешь…ну даешь, – не унималась я, явно раздражая своим поведением Лилиану.
– От «нас» это от «меня» и «Дианы», – пояснила, будто не понимая.
– А! Так она ушла, тут только ты…подождешь свою вторую «нас»?
– Демидова, ты угораешь?
«Как много времени тебе понадобилось!», – ликовал мой внутренний голос, да еще и в «ладоши» одобрительно похлопал.
– Это специально. Понимаешь? – приблизившись и снизив голос, пояснила одноклассница.
– А-а, – наиграно, растягивая улыбку, будто только что я поняла правила игры, когда все уже набирали себе очки. – Давай уже выкладывай, – мне надоело строить из себя дерево.
– Так, о чем это я?
– Сообщение, Лил, – щелкая перед носом, возвращая ее к теме разговора.
– Ах, да. Не подходи к Артуру, иначе зубов по школе не соберешь.
«Ух ты, как атмосфера резко изменилась».
Лилиана стала серьезнее, словно тоже подыгрывала мне все это время. Я продолжала разглядывать ее.
– Это угроза?
– Предупреждение, – мягко, даже дружелюбно ответила девушка, встала и ушла на свое место.
Звонок прозвенел, как колокол, будто предупреждая меня... Во мне что-то боролось, привлекая внимание. Одна сторона была за то, чтобы я сидела ниже травы и тише воды, а другая так и кричала о том, что это вызов. И я точно могу взять верх.
Почему я должна переживать? Почему я должна бояться? Как далеко они зайдут со своими угрозами?
Интересно они отстанут от меня так же как Глеб, если я скажу, что мои братья придут за их душами темной-темной ночью в их темные комнаты, если весь этот балаган продлится? Нам, в выпускном классе, что заняться нечем? Нам не пять лет, чтобы драться из-за парня!
«Мне действительно придется драться?».
– Эй, Артур! – позвала я, так, чтобы все в классе, персонально Диана и Лилиана услышали, – твое предложение о компании прогуляться до дома в силе? – он свел брови, не понимая, о чем я; в разговоре мы до этой части не дошли, но он быстро сориентировался и одобрительно кивнул. – Тогда пойдем, – на этих словах, я перевела взгляд на Диану и демонстративно подняла подбородок. Наша прелестница на каблуках позеленела от злости и направила свой гнев на подругу. Вот вам и токсичные отношения. Бегите что есть сил!
Со звонком на урок, подающий надежды выпускной класс оказался втянут в разборки и дележку между преподавателями. Одни хотели, чтобы мы поставили спектакль перед новогодними каникулами, другие чтобы организовали бал для всех классов, а третьи хотели, чтобы мы приняли участие в областных соревнованиях по волейболу.
Толпой, как малые дети преподаватели ввалились к нам на дополнительные часы, которые выделялись для выпускных классов, с помощью которых мы должны были мастерски сдать экзамены в конце года, видимо на джедая, потому что задания чуть ли не с тройным дном, а если ты не умеешь читать между строк, то не видать тебе «удовлетворительно», как своих ушей.
Преподаватели огласили весь список и уставились на нас с жалостливыми мордочками. Ну как тут отказать?
– Но у меня спектакль для младших классов на тему «химии», – вспомнила я; осталось не так много времени, а на главную мужскую роль никого еще не нашла.
– Ну хотя бы волейбол, – не отступал Аркадий Владимирович, – ты нам очень пригодишься.
– Не забудь позвать своего мотоциклиста, – вклинилась в разговор Лилиана, – очень хочется познакомиться.
«Митя обрадуется», – с сарказмом подумала я. Он добродушный и открытый парень. На просьбу Лилианы я посмотрела в сторону Артура. Никакой реакции.
Диана бросила в меня сложенную бумажку, и угодила прямо в макушку. Вот твои навыки точно помогли бы нашей школе на соревнованиях, а ты мою голову бестолковую атакуешь. Зачем? На бумажке что-то было написано. Развернула.
«Оглядывайся, когда выходишь из школы в наушниках».
_______
[1] Я в порядке! Абсолютно! Я в порядке! (анг.)
[2] Персонажи в советском художественном телефильме Татьяны Лиозновой «Семнадцать мгновений весны»
11
Сладкие, требующие внимания и исполнения – угрозы. Любимые с горьковатым привкусом, но при этом сладкие в каком-то смысле обыденные угрозы.
Городок у нас маленький все друг друга знают, ходят друг другу в гости с тортами или печеньем домашнего приготовления с особой изюминкой под названием «сплетни», по очереди перемывают другим жителям кости до алмазного блеска и дыр.
Обычный ничем не примечательный город и его посредственное население, а мы – подрастающее поколение приближаемся к взрослым на смену, – застряли посередине; в режиме реального времени учимся лицемерить, да еще и умудриться усидеть на двух стульях, возможно, для большего комфорта.
А такие как Диана, пробивают себе место на пьедестале головами других, окружающих ее людей, при этом не поведя и мускулами на своем миловидном личике вместе с совестью.
Осознав сначала теорию, внимательно изучив правила игры, приступила к практике; Лилиана приклеилась к Диане как банный лист, с колючками впиваясь в саму суть, для большей стабильности. Неудачницей не хочется быть, а она блондинка со странной от рождения формой губ и широким лицом, была явным кандидатом для стандартных насмешек на тему наличия мозгов и интеллекта в голове со стороны не только одноклассников, но и всей школы.
«Жестокие, мы, подростки, да-да».
С этим даже не поспоришь и ничем не опровергнешь. Со всем своим классом, кроме Глеба, я ходила еще в ясли, мы росли и познавали друг друга одним неизменным составом, еще там, в яслях сформировали характер, и разбились на комфортные для каждого группки по интересам. Например:
Типичные девушки, в юбках и надменным лицом во главе с харизматичной ведьмочкой Дианой, которая считает, что остальные ее фрейлины или рабы. Третьего не дано. Клянусь, подобное ощущение так и летает в воздухе, при этом с каждым годом, только усиливается.
Следующая группа, типичные мальчики, обсуждающие машины и способы привлечения противоположного пола для будущей случки, временной или постоянной, что каждый решал сам для себя.
Третья – вышибалы, парни курящие, преимущественно учившиеся плохо, но имеющие стальной непробиваемый характер и свое собственное мнение, после которого многие получали яркий прямо «звенящий» фингал. Вышибалы преследовали одну единственную цель, доковылять до девятого класса на тройках и сбежать как им казалось во взрослую и крутую самостоятельную жизнь.
Правда парочка вышибал даже вернулась в десятый класс; захотели обратно в детство, где два года еще не принято самостоятельно решать свои проблемы.
«Чего-то во взрослой жизни испугались? Или их «выпнули» обратно в детский сад, считая их не окрепшими организмами?», – вопросы, требующие большего разбора.
Еще одна, но не менее интересная группа – неформалы и сброд. По правде говоря, я не знаю, как назвать остальных по большей части одиночек имеющие собственные интересы, что не нашли себе собратьев по разуму, – это и книжные черви, которым абсолютно все равно до того, что происходит в реальном мире и фанаты тяжелого или депрессивного рока, любимцы черного цвета и странных крестов на цепочках. Еще бы череп для коллекции на парту ставили во время уроков, пятерки бы учителя без промедления ставили, лишь бы их имена в «Проклинатор» не бросили такие странные ученики.
Насмотришься – во все в этом мире поверишь!
К школе таких учеников на километр не подпускал родительский комитет со словами: «Низшие слои общества плохо влияют на наших двухметровых деток». Вот кто «Проклинатор» не боялся и общественного мнения. Они и были это самое мнение. Большинство!
Мне наоборот такие персонажи в классе казались интересными, они экспериментировали с одеждой, краской для волос и ободками, при этом, что довольно необычно, вели здоровый образ жизни, кто-то даже кричал, что стал веганом. Позеры!
Вот между вышибалами и сбродом, я где-то и затесалась. Мне легко давалось общение со всеми, и поторговаться могла, если мне очень что-то было необходимо, выменять выгоду на контрольную или эссе по литературе, лишь бы, по-моему, все было.
Старалась стороной обходить Диану и ее многочисленную компанию. Энергия не та. Я считала, что не стоит ее трогать. Чувство собственного самосохранения так и мигало при приближении к ведьминской личности. Так всегда было. И когда это началось, я не помню.
«Может мы друг друга чувствовали и понимали без слов?».
В один прекрасный, но хмурый день, мне показалось, что Диана влюблена в Артура, но старается этого не показывать, общаться с ним как с закадычным другом, не забывая держать за руку или нежно приобнимать за шею; мгновение и набросится, как Дементор высосет из него радость и поплывет, как легкое облачко дальше себе на уме.
Сложно не заметить, не увидеть подобного, да и Артур не дурак, или так хорошо прикидывается, что ничего не видит, ни намеков или взглядов, и чужих рук на своем теле. Я соблюдала нейтралитет. Наблюдала. Конечно, он мне нравился. Артур нравился всем и объяснений этому феномену не было ни у кого. Аномалия.
Да, после неприкрытого намека от Дианы и ее перекошенной барби-армии, я и Артур больше стали пересекаться и находиться в одной комнате больше обычного.
«Это был наш последний учебный год. Рациональное мышление давно скрылось за поворотом разума, выводя вперед наклонности потенциального сталкера[1]».
И естественным образом Диана приревновала и перешла в стадию пассивной агрессии; и активной метки собственной территории с прилежащими к ней людьми. Так Диана ступила на территорию, шагнула на выравненный зеленый теннисный корт, вызвав меня на поединок и незамедлительно сделала первый удар.
⸎ ⸎ ⸎
В последний день первой четверти все были навеселе, строили планы, договаривались о встречах и возможных вечеринках. Большей части класса по восемнадцать лет, даже по законодательству никто не может запретить алкоголь в наших организмах, а родители могут либо погрозить пальчиком, либо умолять прийти домой не в шесть утра вусмерть пьяным.
На уроке никто ничего не слушал; бросали друг другу сообщения, приглашения и лучший сборник плей-листа по версии каждого ученика для вечера.
Учительница литературы Тамара Леонидовна дала задание и спокойно наблюдала, как мы его не выполняем. Закалённая в боях со старшими классами, она могла вслух читать нам какую-нибудь книгу, когда видела, что совсем не комильфо работать смотря на наши недовольные и хамоватые лица, поэтому читала, а мы ее внимательно слушали.
Так мы узнали не из школьной программы про «Чучело», «Айвенго», «Последний из Могикан». Читала она с выражением, даже выделяла интонацией и старалась менять голос под каждого персонажа. Хорошая она у нас. А мы как малые дети слушали. И мысленно умоляли, лишь бы так было до конца урока, и никакое очередное эссе или сочинение на стихи не выскочит.
– А как вы думаете, что подразумевал автор? – задала Тамара Леонидовна вопрос, смотря на наши пустые и не понимающие глаза.
– Погода в том году чудная была, хоть и морозная, – фыркали мальчики, искренне не понимая суть задания, – мы не можем залезть в голову к автору.
– Тем более давно похороненному, – помог кто-то с задних рядов.
В последний день перед каникулами она устала слушать от нас острые и бунтарские заявления. Дала задание.
– Давайте лучше поговорим?
Теперь мальчики не плевались язвительными заявлениями, готовы были на все ради болтовни во имя учебы. Чем больше мужская половина класса напирала, тем сильнее утверждалась учительница в своей правоте.
– Давайте хоть в последний день перед каникулами чуток поработайте, – усаживаясь с очередной книгой учительница на свое место.
– Вы нам почитаете? – с надеждой на спасение спросил Тим.
– Не дождешься, Игнатьев, Вы пишите, а я наблюдаю и читаю, – будто насмехалась над нами Тамара Леонидовна. Решила напоследок поиздеваться, но в меру.
– А что вы читаете?
– Пиши, Игнатьев, – не повелась и сразу же дала отпор.
Я ограничилась только названием темы в тетради, а дальше ушла в мысленный полет, думала, как поеду к Мите и проведу с ним заветные каникулы, со временем ставшие традицией, что взяли паузу на долгий год.
«Ничего, все обязательно наладится», – мысленно уверяла я себя.
Пришло сообщение от Артура: «Ты пойдешь?».
Речь шла о вечеринке в доме Лилианы по совместительству моей соседке. Я повернулась в его сторону и пожала плечами давая неоднозначный ответ.
Все увидели.
Диана точно, а я ликовала; не то, чтобы я специально устроила подобную демонстрацию. Просто хотела, чтобы одноклассница четко увидела и осознала, что я точно не из пугливых.
«Я такая же, как и ты, только молчаливее».
Следующая подача.
«Ты подумаешь и скажешь мне свой ответ?» – следом пришло сообщение от Артура.
Я повторила действия, повернулась в его сторону и одобрительно кивнула при этом широко и искренне улыбнулась. Коротко перевела взгляд на испепеляющие меня глаза Дианы.
«Что пора капитулировать?» – спрашивала я ее, вздергивая бровь.
Ей я тоже улыбнулась. Решила распластать всех своей добротой и лучезарностью.
«Миром правит любовь, детки!»
– Демидова! – с разочаровывающим вздохом обратилась ко мне учительница, ничего не добавляя. Я потупила взгляд и под нос произнесла: «Извините».
⸎ ⸎ ⸎
Финал!
Уже десять минут, как официальные каникулы между осенней и зимней четвертью учебного года.
«Шампанского всем, кто выжил!», – ликовала я, последняя, уходя из класса. Решила свернуть на запасную лестницу, дверь была открыта, это был ближайший выход к каникулам с третьего этажа.
– Демидова, – остановила меня Лилиана между пролетами.
Я чуть попятилась, но сзади уже подходила Диана. Не теряя времени, она быстро схватила меня за волосы. Я как чувствовала и завязала их в тугой конский хвост на затылке.
– Ай!
– Закрой пасть, – приказала королева школьного выпускного шабаша, дергая мои волосы. – Дверь! – приказала она своей подельнице.
Меня не услышат, двери запасной лестницы тяжелые и металлические.
– Я предупреждала тебя? – с каждым словом Диана становилась более раздражительней, – предупреждала?
– О чем? – я решила сыграть дурочку. Вдруг она хотя бы разочарованно отпустит мои волосы, становилось больнее. Диана намотала мои волосы на руку. Вот и сцена из пошлого и очень плохого кино.
– Больно, – протягивая слово – выкрикнула, что было сил. Диана пнула меня в коленную чашечку и прошипела:
– Закройся, мразь!
Я потеряла равновесие. Лилиана добавила еще один удар с другой стороны и как-то неуклюже пнула меня по другой ноге. Я упала. Диана села мне на спину, сильнее прижимая к полу. Я пыталась сопротивляться и подняться. Еще один удар ногой в бок рядом с животом. Лилиана. Мое лицо находилось у самого края лестницы. Диана встала и потянула меня за волосы вперед и вниз.
Я попыталась ухватилась рукой за любой выступ, а другой схватить державшую меня руку, но Лилиана перенесла вес на одну ногу и наступила на мою, в поиске спасения, ладонь. Костяшки хрустнули, а я взвизгнула. По пути вниз мои ребра четко считали количество ступеней. Я попыталась затормозить ногами, но очередной удар по животу пришелся от Лилианы. Я сдалась, чувствуя каждую ступеньку на своем теле.
Диана держала меня как провинившегося котенка, который по незнанию сгрыз тапки или нагадил прямо на ее любимую подушку с цветочками и приговаривала во время наказания: «кто это сделал?».
Так она дотащила меня до первого этажа. Сильная оказалась Барби.
«Недооценила».
Без помощи со стороны Лилианы не обошлось, она то и дело подпинывала меня сзади, не позволяя силе инерции и трения затормозить демонстрацию власти, силы и наглости. На первом этаже дверь тоже была закрыта. Звать кого-то вновь было бессмысленно. Они сделали то, что хотели. Пришло время расходиться.
– Еще раз я увижу тебя с Артуром, подойдешь или напишешь – тебе не жить, Демидова, – Диана отпустила мои волосы и слезы хлынули из моих глаз. – Поняла меня? – Диана снова схватила меня за волосы, чтобы привлечь внимание и наконец получить заветный ответ. – Поняла?
– Да, – коротким ответом я насытила их удовольствием победы. Несколько раз Лилиана попала по ногам и животу. Внутри все болело, будто меня взболтали, чтобы смузи получился лучше.
В слезах, прикрываясь капюшоном я пришла домой. Никого.
«Слава богам!».
Нашла ножницы, не раздумывая схватила их, встала перед зеркалом смотря на свое отражение; в нем я не увидела себя; сейчас передо мной стоял другой человек, слабая девушка, что испугалась при виде противных мяукающих котят, что царапали не только кожу, но и разум. Я всхлипнула, опустив голову, вытерла тыльной стороной ладони слезы. Сделав глубокий вдох, я подняла красные в слезах глаза, вновь уставившись на свое отражение. Тушь потекла. Смотрела в зеркало не отводя взгляд, точно в глаза; не глядя ломтями взялась за волосы, я отрезала их как куски мяса отрубают тесаком от туши. Не жалела. Хаотично. Быстро. Без возможности передумать. Все срезала.
Я вдруг ухмыльнулась той, другой себе, что показала себя немощной.
– Теперь нет ни одного слабого места.
________
[1] Сталкинг (от англ. stalking – преследование) – нежелательное навязчивое внимание к одному человеку со стороны другого человека или группы людей.
