Текст книги "Нестандартная ситуация (СИ)"

Автор книги: Марика Крамор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

Глава 3

Когда мы, наконец-то, вышли на улицу, и тяжёлое соседство перестало давить, мне показалось, что солнце светит намного ярче, чем обычно. В душе даже птички заголосили.

Взглянула на свой фитнес-браслет. Утренние часы остались далеко позади. Пора выдвигаться домой и укладывать дочь спать.

Расстояние, которое с утра прошли от подъезда до ресторана за час, на обратном пути мы преодолели в два раза быстрее. Уже у дома пришлось взять дочку на руки, потому что сила маленького энерджайзера вот-вот истощится.

Обычно Маша засыпает сама, но, как мне кажется, я так редко её вижу, что хочется побыть с ней рядом ещё немножко.

Прошло лишь пятнадцать минут, как мы переступили порог квартиры, а моя малышка уже мирно сопит у меня под боком. Я ласково глажу её по голове, мыслями блуждая очень далеко отсюда, погружаясь в клубок спутанных недетских задач.

Сколько я ещё буду тянуть? Почему никак не заставлю себя поставить конечную точку?

Пора бы уже дать себе звонкую болючую затрещину и разрешить, наконец-то, свои проблемы. Собрать все свои страхи и нервы в кулак и найти силы встретиться с мужем. Он знает, что рано или поздно я подам на развод. Знает, что я сама к нему приду. Разумеется, он рассчитывает видеть меня сломленной куклой, которая умоляет простить все прегрешения и взять обратно, чтобы потом пинком под зад выгнать заклеймённую женушку куда-нибудь подальше, желательно на помойку.

Из-за чего наша с Олегом жизнь начала разваливаться на части и падать вниз, как старая промокшая извёстка трескается и, рассыпаясь, обваливается отдельными кусками, для меня до сих пор остаётся тайной.

У нас всё так сладко и романтично начиналось, что даже мысль не могла закрасться о том, какой душераздирающий конец случится у нашей тёплой, уютной сказки.

Сегодня в толк взять не получается, как я могла связать свою судьбу с таким человеком. Серьёзно. Это, пожалуй, самая большая загадка моей судьбы на сегодняшний день. И то, существует ли лохнесское чудовище, рассекающее глубь всем известного шотландского пресного озера, видел ли кто-то на самом деле снежного человека, имеют ли место в нашем бытии контакты человека и инопланетного разума, живут ли среди нас привидения, всё это полная фигня на фоне самого загадочного и таинственного вопроса в моей жизни. Как это всё могло случиться? Как могла, вымощенная любовью, преданностью и невероятной нежностью абсолютно прямая и понятная дорога, завести меня в мрачную, сырую, тёмную и беспросветную кустистую чащу без фонаря и любых других осветительных приборов, пытаясь выбраться из которой, я до сих пор нечаянно цепляюсь за тонкие, сухие, размашистые ветви и колючки.

Я познакомилась с мужем, когда мне было девятнадцать. Оказывается, так бывает, в одно мгновение бессознательно и неконтролируемо просто сносит башню от конкретного человека. Особенно, когда он ежедневно участвует в твоей жизни, периодически устраивая красивые свидания с романтическим уклоном. У какой повзрослевшей, мечтательной, полной самых светлых надежд девочки крыша останется на месте, когда её добивается самый красивый мужчина, которого она когда-либо встречала в реальной жизни? Самый замечательный, ласковый и страстный. Через год мы поженились.

С грустью вспоминаю момент, когда Олег сделал предложение.

Протянув в руке подобие распечатанного на принтере паспорта с моей фотографией, заставил меня медленно его пролистать. Вместо адреса регистрации в красивой рамке красовался его собственный адрес. На следующей страничке был вклеен конверт, внутри которого оказалась записка.

«Выходи за меня?»

Помня, какие эмоции обуревали влюблённую дурочку в тот момент, сейчас бы я на корню обрубила любые веточки, распускающие листочки надежды и пускающие корни доверия в моем сердце.

– Ничего не говори. Переворачивай листы дальше.

На четырнадцатой страничке был отпечатан широкий прямоугольник.

– Здесь чего-то не хватает. Возьми. Понадобится твоя помощь.

И вручил мне в руки печать, по форме полностью совпадающую границами с прямоугольником в поддельном паспорте.

– Поставь оттиск.

Аккуратно примостив печать внутрь геометрической фигуры, я резко щёлкнула по крышке корпуса.

Внутри фигуры теперь красовалась темно-синяя надпись: «СОГЛАСНА».

И только сейчас я понимаю, что все восхитительно красивые слова и волнующе показные поступки, все эти потрясающие, ни с чем несравнимые, незабываемые девичьи эмоции не стоят тех слёз, которые я пролила уже многим позже.

Конечно же, я согласилась. А кто бы в подобной ситуации отказался? Слово «Да!» здесь единственно-возможный ответ. Вот так и стал моим мужем молодой перспективный руководитель подраздела финансового департамента одного из крупных банков страны.

А через год родилась моя крохотная принцесса. После этого наша семейная жизнь в корне изменилась.

Ещё когда я носила ребёнка в себе, у меня была возможность заметить тревожные сигналы не всегда нормального поведения мужа, лёгкими молоточками отбивающими чёткий ритм. Хотя, в целом, поведения-то может быть и нормального, но для такого заботливого и любящего мужчины, которым я привыкла видеть Олега, однозначно, нет. Что уж там говорить. Возможность заметить была, но я по своей глупости и слепоте, ею не воспользовалась.

Олег постоянно цеплялся, что я часто устаю, что в какие-то периоды не могла выполнять супружеский долг по состоянию здоровья, что я не ответила на его звонок, потому что спала. Что я не приготовила на ужин его любимое блюдо, потому что меня постоянно тошнило при мысли о том, что придётся кусок сырого мяса взять в руки. Хотя… кого я обманываю. Все умения, которые касаются готовки, вот прямо все, идут чётко мимо меня. Котлеты всегда подгорают. Рис в супе всегда разваривается. Мясо в духовке всегда доходит до состояния сухарика, об который можно сломать зубы, ну или, на худой конец, остаётся полуготовым кровавым куском, который ещё есть шанс дожарить на сковородке, если я, конечно, его не спалю. К сожалению, умение готовить относится к самым слабым моим сторонам. И даже общаговская и семейная жизнь, не смогли исправить мой женский дефект.

Но самое печальное ждало меня впереди. Олег уехал в очередную затяжную командировку (затяжную, потому что раньше, чем через пять дней, он точно бы не вернулся), а у меня отошли воды. И вот в роддоме, когда секунду назад появился на свет мой самый родной и любимый крохотный человечек в этой несправедливой и порой даже жестокой жизни, я отчётливо услышала слова, произнесённые рядом спокойным женским голосом:

– Не дышит. Начинаем реанимационные действия.

Я не помню, что я чувствовала. А, может быть, не было в тот момент ни чувств, ни эмоций, ни мыслей. Только сплошной вакуум вокруг меня и совершенно непонятные мне звуки где-то на другом конце палаты. И сердце, выбивающее бешеный глухой ритм: тук-тук, тук-тук, тук-тук, тук-тук. Слёзы радости и облегчения брызнули из глаз, когда, наконец, до моего напряжённого слуха донёсся долгожданный младенческий крик.

– Поздравляем, мамочка. Посмотрите на свою дочь. Какая красавица!

Мою маленькую принцессу положили мне на живот, и, показалось, что вакуум, в котором я находилась даже сама не знаю, сколько времени, просто лопнул с оглушительным грохотом под напором охвативших меня эмоций.

Помню, что с умилением смотрела на голову Машеньки, всю в белоснежных волосиках. Да. Я уже знала, как назову дочь. Олег великодушно разрешил мне самой выбрать имя. Это только потом я уже с горечью поняла, что ему просто было всё равно.

– Да чего ж ты на макушку ей смотришь, на лицо смотри, любуйся!

На что я благоговейным шёпотом отвечаю:

– Мне не видно лица, – голос дрожит, ничего не могу с собой поделать.

Тогда мою малышку подхватили на руки и перевернули лицом ко мне.

Как только это произошло, в глаза бросилась тоненькая прозрачная трубка, торчащая из Машиного ротика. А может быть и из носа? Эта мелочь уже навсегда ускользнула из глубин моей памяти.

– Господи… Что с ней?

– У неё хрипы. Будем наблюдать.

Слова эхом раздаются в моей голове. ХРИПЫ… НАБЛЮДАТЬ… НАБЛЮДАТЬ… НАБЛЮДАТЬ…

– Сколько наблюдать?

– Сколько понадобится, столько и будем. Отдыхайте, мамочка. Всё хорошо.

Хорошо? Что она несёт?! А хрипы и трубка во рту новорожденного ребёнка это разве хорошо?

Помню, как на меня мгновенно навалилось такое отчаяние, что никакие слова не могут его описать. Помню, как безуспешно пыталась дозвониться до Олега, но потом бросила это бесполезное занятие, отключив звук на телефоне. Больше не хотела ни с кем говорить.

А затем, лёжа в палате, наблюдая, как моим соседкам, которые появились уже многим позже меня, в передвижных маленьких люлечках прикатывают их новорождённых малышей, я осмелилась тихо спросить у медсестры.

– А когда мою дочку принесут?

– Так. А ты у нас кто?

– Изотова.

Медсестра опустила глаза в бумаги с какими-то записями.

– Агаааа… Так-таааак… Изотова, а тебе и не принесут ребёночка.

Глава 4

– Почему?

– Ты сходи потом к педиатру, там всё разузнаешь. Номер триста семь, – и, приблизившись ко мне, тихонько шепнула на ухо, чтобы только я расслышала. – Нечего соседок пугать.

Помню, как волна паники захлестнула меня с головой. Я готова была прямо вслух прокричать на всю палату: «Так, Кира! Не время раскисать! Немедленно возьми себя в руки! Кому говорю!», но пришлось лишь болезненно, можно сильнее прикусить свою нижнюю губу. Это всегда помогало сосредоточиться на физической боли, мгновенно переключившись с эмоционального душевного раздрая.

– А потом – это когда? – голос уже звучит спокойно, уверенно.

– Лучше иди после обеда, потому что раньше вряд ли врача застанешь…

Сонно потираю глаза. Моя малышка спокойно сопит под боком. Как же я её люблю. Никогда не думала, что можно вот так сильно любить детей. Получать ни с чем несравнимое удовольствие от того, что маленькие пухленькие ручки крепко сдавливают твоё горло до невозможности элементарно сделать вдох и прямо-таки намертво приклеивают наши родные тела друг к другу.

Иногда, очень редко но, закрывая глаза, я всё ещё вижу свой маленький энерджайзер, такую беспомощную, хрупкую, беззащитную, в прозрачном стеклянном боксе, с кучей торчащих трубок из разных мест, по которым текут разного цвета жидкости.

Машу пришлось при рождении подключить к аппарату искусственного дыхания, но только на тридцать процентов. Как сказал тогда в роддоме главный педиатр, у малышки неэффективное дыхание, плохие анализы и подозрение на внутриутробную пневмонию, которая, собственно говоря, и подтвердилась рентгенологическим осмотром.

Я могу вспоминать прошедшие моменты снова и снова, а со временем картины страшного прошлого потихоньку меркнут в моей памяти. Но один стоп-кадр той печальной поры, как никакой другой, до сих пор остаётся очень ярким и чётким.

Маленький комочек моего счастья в зелёных тёплых шерстяных носочках, в тонком желтом боди с короткими рукавами и почему-то в шапочке (на самом деле это был чепчик, и, зачем его нужно одевать таким крохам, я узнала уже потом).

Олег мне всё же перезвонил… спустя какое-то время. Пытался настроить на позитивный лад, но у него это плохо получилось.

Вообще, очень сложно передать то едкое чувство, которое испытывает мать, видя что её новорожденный, такой крохотный ребёнок лежит абсолютно весь укутанный прозрачными трубками, с подключённым к голове катетером, потому что «там же вены лучше, мамочка!», и, кстати, подключённый ещё и к какому-то дополнительному аппарату, размером с большую печатную машинку с мигающими зелёными цифрами на тёмном фоне.

Когда из роддома нас с Машенькой перевели в обычную детскую больницу, страшное название отделения «патологии и недоношенных» внушало мне леденящий кровь ужас. Я была готова плакать круглосуточно. Потому что анализы каждую неделю приходили плохие. Потому что рентген каждый раз подтверждал наличие пневмонии, потому что Олег за полтора месяца моей жизни в этой детской тюрьме ни разу к нам не приехал. Потому что все необходимые вещи мне передавала его мама, хоть у нас с ней никогда и не получалось сблизиться. Потому что в такой тяжёлый и невозможно безвыходный момент жизни я не просто хотела, я нуждалась, как в воздухе, в спокойных разговорах, поддержке, словах: «Не волнуйся, всё будет хорошо, я с тобой», «Мы пройдём через любые трудности», «Если что, я всегда на связи», «Я тебя люблю», «Ты не одна». Но, по факту, я была одна. И одна проходила через всё это. Я не чувствовала себя любимой женщиной. Каждый вечер в голову закрадывалась непозволительная, я бы даже сказала, грешная мысль: «Почему именно я? Почему именно мой ребёнок? Почему не кто-то другой?». Признаться, я бы никому такого не пожелала, никогда. Ни при каких обстоятельствах. Потому что всё это неимоверно тяжело.

– Мама. Мааам!

Проснулась от того, что дочь слабо хлопает ладошками по моему лицу. Кажется, я задремала. Какое же счастье теперь слышать такое короткое, но требовательное слово. «Мама».

Взглянула на время. Пять вечера. Вот это я полежала с Машенькой! Ну, хоть выспалась. Почти.

Спустя несколько часов вышли с дочкой из подъезда. Для того, чтобы зайти в соседний.

– Мааам, хочу домой.

Сердце болезненно сжалось. Каждый раз, когда оставляю дочку ночевать в выходные у соседки или у мамы. Каждый раз малышка просит не уходить. Каждый раз я ей обещаю, что скоро мы будем проводить не только выходные дни вместе, но и ночи. А пока… пока я вынуждена работать в две смены. В выходные вечерА танцевать в клубе. А в будние дни – заниматься постановкой и преподавать искусство современного танца моим девчонкам. На вторую работу, так же, как и на первую, не так давно помог мне устроиться всё тот же друг, владелец знаменитого на весь город ночного клуба «Логово». Толя пробил мне по своим связям место хореографа в одной очень неплохой и недешёвой школе искусств. Теперь я веду несколько групп девочек-подростков, желающих овладеть новым направлением популярных и современных танцев.

Я безумно благодарна Толе за помощь, потому что самой устроиться в соответствии со своими желаниями и запросами было не так-то просто. На логичный вопрос: «Почему?», приходит такой же логичный ответ. Для всех я девушка второго сорта. Работаю в клубе, кручу полуголым телом, зарабатывая этим деньги. Общество видит во мне или развязную гоу-гоущицу или, того хуже, меркантильную стриптизёршу. И никого не волнует, что девушки, занимающиеся стриптизом (хоть я и сама бы в жизни ни за что не разделась на сцене) или танцами гоу-гоу, тоже когда-то прикладывали неимоверные усилия, чтобы научиться этому красивому искусству. А уж к такой личности своих маленьких девочек допустит не каждый родитель, поэтому работа с детьми мне была прикрыта. И только Глеб, владелец школы и обладатель современного взгляда на жизнь, отважился взять меня в свою команду.

Глава 5

Да. То, чем я сейчас зарабатываю на жизнь, всегда поддавалось жёсткой критике и неимоверному осуждению со стороны общественности. Конечно, не бывает дыма без огня, и многим из нас за вечер не раз предлагают интимные отношения за деньги. Некоторые соглашаются. Но лично я всегда держу свой моральный облик в чистоте и порядке. Такому количеству стереотипов, которыми окутана моя профессия, даже и возражать ничего не хочется. Все считают, что это очень легкомысленное занятие. И никто даже не задумывается, насколько это тяжёлый физический труд. Постоянные тренировки, растяжки, а сколько усилий уходит, чтобы держать себя в форме, сохранять пластичность и гибкость! После ночи в клубе на огроменных каблуках ноги гудят, как сумасшедшие. Причём лично я ношу ооочень высокие каблуки, потому что с моим ростом в метр пятьдесят пять по-другому никак. Но это никому не интересно, проще показать пальцем и сказать: «Что? Так вот, чем занимаешься! И что, клиентов много?»..

На самом деле работа над своей внешностью занимает всё свободное время. Плюс костюм, макияж, причёска и другие женские хитрости не только для клуба, но и для школы танцев, потому что периодически мы с группами будем ездить на соревнования. А мне так хочется проводить побольше времени с моей малышкой! Но по выходным я вынуждена оставлять её ночевать вне нашей небольшой съёмной квартиры. А днём, как и другие дети, Маша ходит в сад.

– Привет. Сегодня как обычно?

– Да. Я посижу с вами немного и поеду. Завтра с утра, как только Маша проснётся, звони мне, я сразу прибегу.

– Кира, ладно тебе. Я её покормлю, мы поиграем немного, а ты поспишь. Заберёшь около девяти, как сегодня.

– Так, значит, это была твоя идея – дать мне выспаться?

– Ты только не ругайся. Я ж как лучше хотела. Ты итак постоянно одна, разрываешься между двумя работами и ребёнком. Или считаешь, что это незаметно?

– Спасибо, Свет, спасибо тебе большое.

Светка, и правда, мой персональный «лучик света в тёмном царстве». За то время, что я снимаю квартиру, подругами, конечно, мы не стали, но отношения у нас хорошие. Она почти каждые выходные забирает Машеньку к себе на ночёвку. А утром после клуба, когда доченька просыпается, я прихожу за ней. Дома мы вместе завтракаем или сразу идём в сад по понедельникам. Света и сама мама. У Маши с Мариной дни рождения с разницей в пару суток.

– Я положу свою скромную благодарность под шкатулку, – и одним взмахом руки пресекла все дальнейшие возражения. – Только не вздумай опять что-то говорить. Ты итак меня очень выручаешь. Если бы не твоя помощь, то даже не знаю, сколько денег у меня уже ушло бы на няню, да и оставлять ребёнка с чужим человеком…

– Я столько раз тебе говорила, меня это не тяготит.

– Да-да, конечно, говорила. Я не забыла.

Но соседка и в другие дни может перехватить Машу, если очень попросить. И я точно знаю, что ребёнок всегда будет накормлен, умыт, вовремя переодет и, зачастую, с прогулки. Поэтому благодарю, как могу. Михаил, муж Светы, периодически мотается по длительным командировкам, и его часто не бывает дома. Вот так и получается, что всем хорошо.

Когда соседка не может побыть с Машей, приходится отвозить дочь маме. Делаю я это всегда со скрипящими до боли зубами. Мама никак не может успокоиться, что я ушла от мужа. Каждый раз начинает выносить мне мозг. Ещё и ребёнка науськивает. Рассказывать о семейных неурядицах я не хочу. А смысл? Всё равно получу свою порцию обвинений, что не смогла сохранить семью.

«Олежек такой замечательный!».

«Да он тебя, дуру, на руках носил!».

«Сама в своём клубе, небось, накуролесила, вот всё и полетело в тартарары!».

«Лучше бы на юриста пошла учиться!».

«Я всегда говорила, что твои танцульки до добра не доведут!».

«Такого мужика профукать! В кого ты настолько получилась непутёвая!».

Вот слушаю каждый раз всё это, пытаясь жёстко пресекать попытки к подобным замечаниям хотя бы при ребёнке. Но, к сожалению, получается не всегда.

Видимо, со временем надо будет раскошеливаться на няню. Но и с мамой в конец разругаться я тоже не могу. В любом случае, родителей не выбирают. У неё больные ноги, она быстро устаёт. Ей периодически продукты нужно привозить. Помогать с уборкой. Но что бы я ни делала, как бы ни помогала, я всегда для неё остаюсь плохой. Вообще у нас с мамой всегда были нормальные, обычные отношения. Не особо тёплые, потому что моя мама, предпочитает всех людей держать на расстоянии. И даже меня с моими «финтовыми», как она любит выражаться, идеями. Исключением был только папа, но после его смерти от второго инсульта, мама совсем ожесточилась.

Если так призадуматься, моя жизнь на сегодня наполнена красками. Я стараюсь во всем видеть только хорошее и редко унываю. Люблю свою работу. Точнее обе. Мне нравится танцевать у Толи в клубе. Мне нравится заниматься с моими девочками, подготавливать их к выступлениям, учить их держать голову высоко поднятой и помогать им добиваться поставленных целей и задач.

У меня есть Машенька, мой самый близкий и родной на свете человечек. И каждая ссора с мужем, каждый удар, который я от него когда-либо получала, не только моральный, но и физический, всё это стоило вытерпеть, ведь жизнь меня отблагодарила и, в качестве поощрения, принесла ценный подарок и отправила однажды ко мне призрачного аиста с драгоценным кулёчком в клюве.

Эпизод с Олегом научил меня с большей осторожностью относиться к людям. С одной стороны я даже рада, что не придётся терпеть его непонятные и ничем не обоснованные, грубые замечания всю жизнь. А потом вдруг выяснить, что он приводил домой несметное количество женщин и имел их прямо на нашей кровати, даже не меняя постельное белье, пока за стеной, тихо посапывая, спала его родная дочь. Лучше узнать об этом в самом начале и соответствующим образом отреагировать.

После всех нахлынувших воспоминаний даже в душ захотелось. Ничего. Я потерплю несколько часов.