Текст книги "Сепаратисты (СИ)"

Автор книги: Марик (Ма Н Лернер) Лернер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

– Вот так сразу, за проявленную заботу о трудящихся.

– Не кривляйся! – резко приказал Шаманов. – 'Непотизм' слышал такое слово? Это чем наши короли всю жизнь занимаются. Наделение родственников доходными должностями в обход прочих кандидатов. Я не могу позволить никому столь явной коррупции. На нас смотрят и выводы делают.

– При чем тут взятки? – обиделся Быстров. – В условиях забастовщиков прямо прописано открытие новых магазинов для шахтеров. Никто не обязывает ходить именно к моему папаше. И есть еще заявки от троих желающих. Я всем позволил завоз. Пусть конкурируют. И потом я не имею отношения к его делам.

– Ты меня понял. Предупреждаю в первый и последний раз. Да! Кого ты собой привез, надеюсь не близкую родственницу старье скупать?

– Это Гейдра Акатова.

– И что ей понадобилось? – после паузы, спросил Стен. – В здешнюю больницу захотелось? Без меня за счастье посчитают принять даже на время.

– Она училась в Тукане…

Шаманов кивнул. Что-то он такое смутно помнил. Не хотели брать Акатову в университет Баллина на факультет медицины. Сиделка, медсестра – сколько угодно. Доктор женского пола – скандал. Потому и известна. Уехала за границу получать образование, а в Тукане с удовольствием приняли женщину в пику Шиолу. Любое действие, выставляющее давнего соперника в невыгодном свете с удовольствием одобрится тамошними чиновниками и еще быстрее прогрессивными деятелями. Она первой пробила стену запрета на женское обучение профессии лекаря, умудрившись проявить высокие профессиональные качества. Пример для подражания. Диплом 'доктора медицины и хирургии', многочисленные статьи в научных журналах, участие в войне в качестве хирурга.

– А там наших огромное количество…

Стен впервые проявил интерес и сел прямо.

– Ага, – подтвердил с удовольствием Глен, – у нее в заграничном государстве осталась масса знакомых и они вышли на мадам… Хм, а можно называть ее мадам? Она ж незамужняя девица.

– Не отвлекайся!

– Собственно все. Переслали ей на общее дело солидную сумму, – на вопросительно поднятую бровь сознался, – не имею понятия, желает с тобой лично говорить и темнит. Похоже там собирают не стесняясь властей нам в помощь. А вот для Лиги или забастовщикам не в курсе.

– Так, – подумав, сознался Стен, – имеем огромное упущение. Миллионные диаспоры патранов в мире, а мы с ними не работаем. А с каждого взять по 'короне' миллионов десять в общей сложности.

Быстров невольно хохотнул.

– Зря, – покачал головой Шаманов, – старое поколение до сих пор не прочь поддержать любые действия против королевства. Страна предков, желание вернуться и прочая романтика. Многие переписываются и деньгами родичам помогают. Глупо! Почему никто не задумывался об этом? Это ж огромный резервуар валюты, людей, помощников и идейных соратников. Мы столько с них могли получить!

– Я иногда не понимаю – пожаловался Глен, – это шутка или ты настолько циничный? Желаешь ободрать людей готовых идти за идеей?

– Я реалист, – отрезал Стен, – все, что на пользу Лиге и Патрану надо использовать. Идея возвращения в лоно своей родины у эмигрантов – обыкновенная иллюзия. Первое поколение помнит прошлое. Они сидят в компании других пленников прошлого и говорят о родине, вкушая традиционные блюда под звуки народной музыки. Во втором еще имеются общие точки с бывшей землей предков. Язык, воспитание, но люди живут другой жизнью и заняты иными заботами. Третье вспомнит остров исключительно под рюмку. Мы стали очень разными, приходилось сталкиваться с приехавшими в гости. А что про меня напишут потом, мало волнует. Мы живем здесь и сейчас. А посему ты поедешь в Тукан.

– Что?! – изумился Глен.

– Обязательно. Лекции читать о наших нуждах, жалобить тамошнюю патранскую общину на тему пожертвований и создавать на месте постоянную систему добровольных помощников. Не только деньги. Мало ли что понадобится. Документы, оружие, корабли. Передашь свои полномочия Торгову, он вполне справится, а тебя попутно лишим соблазна давить на купеческие компании, просящие об открытии в концессии лавок. Всех пустим и пусть шахтеры разбираются с ценами и качеством.

– Я не знаю языка!

– А кто его у нас учил? Даже в университете дают имперский и слегка фадзийский. А эти, на Абалаке, никому особо не интересны. Ни Миксат, ни Тукан. Хотя туканский просто диалект северного наречия. Уже проще. Моряки должны соображать. Ищи знающего и лучше не одного. Двух-трех человек с собой обязательно возьмешь. Одному не справится. Считай, получил назначение послом и попутно поручение освоить туканский.

– Давай я лучше на север Патры поеду, а? У нас плохо с Лигой в скотоводческих районах. А? Я замечательно поагитирую на знакомом языке.

– Мир увидишь, – Стен усмехнулся, видя явное желание ругаться по поводу расширения кругозора.

Быстров еще на войне категорически утверждал: 'Вернусь и больше с Патры ни шага!' Уж очень ему не понравились многочисленные насекомые и джунгли на тропических островах. Надо еще обдумать, кого заслать в другие эмигрантские общины и колонии. Поручить Камову проверить людей. Кто бывал за границей, имеет знакомых…

– А сейчас зови… мадам. И побольше уважения. Будем ее доить на предмет связей и рекомендательных писем. Такие возможности привезла!

Интерлюдия 

Удивительнее всего были законы на Патре. С одной стороны жителей острова старательно дискриминировали в политических правах. Убеждение, что граждане протектората не могут пользоваться теми правами личности, какими пользуются все остальные граждане королевства, на Шиоле являлось всеобщим. От министров до нищих все не испытывали сомнений – ортодоксы по сути своей невежды и глупцы, закореневшие в непростительном упрямстве и нуждающиеся в управлении.

Отсутствие необходимых личных прав делало невозможным для патранов государственную служебную карьеру. В силу имевшихся ограничений, а также стойкой традиции религиозного и культурного изоляционизма, они не могли встроиться полностью в королевскую научно– культурную элиту.

С другой стороны, именно дискриминация и придала многим на острове незаурядную экономическую активность. В результате действия королевских властей лишь подстегнули людей и привели к тому, что патраны смогли составить значительную часть промышленно-торговой элиты Шиола.

С этого момента национальный вопрос становится дестабилизирующим фактором. Верхушке острова уже мало было иметь деньги, она возжелала заполучить властные рычаги. Речь шла о восстановлении автономии и самоуправлении. При этом выделение в отдельное управление играло на руку поднимающим голову сепаратистам. Что ужасного в смене одного начальника на другого? Назначаемого на избираемого.

И тут начинает работать другой фактор. Контроль со стороны губернатора над внутренней жизнью Патры практически отсутствовал на всех уровнях. Семнадцатимиллионное население (за вычетом района Синенда) всегда продолжало иметь самоуправление на уровне общин. Само понимание системы: семья– деревня– клан– племя – государство ничего нового для общественного сознания не представляло. Введение земства лишь подняло автономию с местного уровня до районного и расширило налаженный порядок. Гордость за свою деревню сменилась гордостью за страну.

Был еще один достаточно курьезный фактор, многое изменивший в ситуации. Не существовало ни возрастных, ни иных ограничений для приобретения оружия. Надо заметить, что законодательство независимого острова Патры позволяет владеть охотничьими гладкоствольными ружьями с тринадцати лет, дробовик или карабин – с восемнадцати, а пистолет с двадцати одного. До восстания не существовало официальных ограничений по возрасту. Формально пулеметом мог владеть и младенец.

Конечно, реально по закону автоматическое оружие продавцы обязаны были вручать после проверки документов. Фактически пистолет-пулемет Ветрова свободно приобретали в обычных бакалейных или скобяных лавках перед самым началом событий. Считается, что, в момент введения военного положения одних ППВ на руках находилось до нескольких тысяч штук, а СКВ счет шел на десятки тысяч. Поразительно, как армия могла не иметь понятия о происходящем вплоть до самого последнего момента.

«Революция на Патре». В. Ожогов. 

Глава 14. Милые развлечения на отдыхе. 2699 г.

Ничего особенного в компании не было. Минут в сорока езды от Пинского леса находилась железная дорога и несколько благоустроенных поселков, куда ездили отдыхать летом неплохо зарабатывающие люди из Натмука или если у самих не выходило, отправляли семьи. Отнюдь не все из них банкиры и фабриканты. Миллионщики не снимали дачи, а приобретали севернее благоустроенные имения. Уже в 50 лигах от города оно стоило от 100 до 300 тысяч 'корон'.

На Скуте в благоустроенном и охраняемом поселке дачный участок стоил в районе тысячи, а сам дом в зависимости от размера мог доходить и до семи тысяч. Кто не мог себе позволить покупку – снимал в аренду. В сезон от двухсот до тысячи 'корон', но это в хорошем месте. Ближе к городу и заводам цена падала в полтора-два раза.

Главы семей естественно нередко собирались компанией и ехали в лес развлекаться подальше от дам. В чисто мужской компании можно было хорошо отдохнуть со всеми причитающимися возможностями – выпивкой, стрельбой по зверям, птицам и бутылкам. Похвастаться новым ружьем, жеребцом или удачной сделкой. Просто обсудить жизнь без оглядки на супруг, и свободно употребляя выражения, от которых вянут нежные женские и детские ушки.

Заметь посторонние вереницу экипажей, забитых представителями сильного пола и разгружающуюся на опушке, просто проследовали бы по своим делам дальше, моментально забыв о компании. Очередной пикник в тесной мужской компании. Ничего особенного.

– Подходяще, – признал Макс, спрыгивая на землю и оглядываясь по сторонам. С правой стороны рядом с полянкой находился овраг и заросший невысокими деревьями и кустами склон круто поднимался вверх. У него давно имелось специальное место для подобных мероприятий в горах. Бесплодная каменистая земля, непригодная для сельского хозяйства, зато очень удобная для его целей. Четыре часа на поезде и земельный участок члена Клана двадцать лиг на восемь, где чужаки не встречаются. Складки местности позволяют не привлекать внимание к регулярным выстрелам на специально оборудованном полигоне.

– А у нас ожидаются учения со штурмом холма? – хихикнул Глен. Он уже успел приложиться к бутылке и ничуть этого не стеснялся. Первый раз за пол года приехал домой и оказался в старой компании.

– Могли бы Камова взять, – сердито заявил Лайс, – пользы ровно столько же.

– А чо? Когда мне ясно объясняют что к чему, я в лучшем виде, – обиделся Быстров.

– Тогда бери и тащи!

– О! – обрадовался Глен, заглянув под брезент – Какие знакомые предметы! Я то думал гулять станем, а здесь контейнер зеленого цвета. Внутри 4160 патронов и весит все это 58 кило. Нет уж. Будучи рядовым я достаточно грузов перемещал. Сейчас я вроде командира батальона. Я вам не кто-нибудь, а большой начальник и у меня в подчинении три сотни здоровых лбов. Есть кому таскать.

Он свистнул и махнул парням очень довольный собой.

– Имеете счастье любоваться на первое в мире автоматическое оружие нового типа, – разворачивая ткань и показывая предмет собравшимся вокруг соратникам, объяснил Шаманов. – Простое и надежное. Кто не освоит с первого раза после моего инструктажа, зря носил погоны с полосочками и солнышками.

Шутка была вознаграждена ухмылками.

– Способно стрелять на манер пулемета при весе всего три килограмма без патронов. Вот это предохранитель, – показывая, объяснял, – вот это затвор. Движение предохранителя вперед требует приличного усилия, но им можно управлять указательным пальцем правой руки, не снимая ее с рукоятки. До щелчка. Очень удобно. Держим пистолетную рукоятку и за эту фиговину, возле магазина. Приклад раскладной, удобно держать под рукой и прятать. Упираем приклад в плечо, целимся.

Говоря, он все время показывал. Медленно и со специальными задержками. Пояснять битым парням о необходимости направлять не в сторону товарища и прочие правильные премудрости сейчас смысла не имелось. Пока идет простейшее объяснение. Да им не особо и требуется – разберутся. Ничего сверхсложного.

– Передергиваем затвор, – и, он подняв, нажал на спусковой крючок. Короткая очередь подняла песок на склоне. – Не просто палить, как в любом приличном оружии, имеется целик. Число десять соответствует ста метрам. Двадцать соответственно двумстам. А можно вот так, – он выстрелил одиночным навскидку. Никуда не попал и уже прицелившись, один за другим несколько раз продемонстрировал выстрелы, всаживая в ствол сосны пули.

– Быстро нажать один патрон, долго – несколько. Скорострельность низкая, не чета пулемету, что-то вроде 400 выстрелов в минуту, легко научиться. При определенной тренировке не сложно выпускать две-три пули. Длительный огонь сбивает прицел. Хотя смысл именно в этом, – опять очередь и продолжил, убедившись в удачном попадании (марку перед соратниками надо поддерживать, зря что ли пру сотен патронов предварительно на полигоне завода отстрелял). – В ближнем бою, скорее всего, удастся легко задавить противника за счет плотного огня.

– Дальность? – деловито спросил Макс.

– Патрон пистолетный, стандартный. Двести локтей прицельная. Убойная на восемьсот, но здесь неподвижная мушка рассчитана на сто и перекидной целик даже на двести. Дальше бессмысленно. Пугать, не попадать. Собственно как и из пистолета, далеко не имеет смысла. Чисто в небо. А при очередях еще и рассеивание.

– Сколько в магазине?

– Вот истинный военный! – патетически воскликнул Шаманов для всеобщего сведенья. – Тридцать.

Дал еще одну длинную очередь и торжественно вручил оружие Максу. Тот погладил холодный металл и расплылся в довольной улыбке. С оружием у него всегда были близкие отношения.

– Стрелял, стрелял – оп! Рукоятка взведения затвора в заднем положении. Ткнул пальцем. – Видите? Патроны закончились. Согласно армейской науке для полной уверенности взводите, заглядывая в окно выброса гильз – пусто. Если паче чаяния перекос, разряжание работой затвора.

Правильно, – одобрительно подтвердил на попытку Геллера найти кнопку. – Специально так сделано, необходимо нажать с двух сторон, во избежание случайного выпадения магазина.

– Отверстия для проверки наличия патронов? – вертя магазин в руках, спросил Макс.

– Дай посмотреть! – возмутился Рудов.

– Три отверстия. 10, 20 и 30 патронов. Набивать поучимся потом, ничего трудного.

Стен вынул из кармана пальто снаряженный и кинул его Максу. Тот поймал и с хищной улыбкой после секундной задержки справился, толкая снизу вверх до щелчка. Передернул затвор.

– Или показать сначала, как проводится разборка? Инструментов не требует, это вам не 'Лита'

– Команданте издевается, – уверено заметил Рудов. – Сначала поиграемся, – под грохот очереди, выпущенной Максом, заверил. – Чур, я первый на очереди!

– И сколько мы можем приобрести? – заинтересовался Глен.

– Шестьдесят 'корон' одна штука. Сколько денег хватит, – заверил Стен. – Для изготовления ППВ требовалось 6,2 кг металла и 2,7 человеко-часа. До войны один пулемет Остина требовал 2448 операций и работа занимала 700 рабочих часов. Кроме затвора сплошная штамповка, позволяющая удешевить оружие в несколько раз.

– Кого это волнует? – удивился Лайс. – Мы ж не лицензию приобретаем.

– В целом пистолет-пулемет получился с высоким качеством и обладает достаточно высокой надежностью работы. Проверен на живучесть 30000 выстрелами.

– Это другое дело, – согласился Глен.

– После этого образец продемонстрировал удовлетворительную кучность стрельбы и исправное состояние деталей. Надежность автоматики проверялась стрельбой при искусственно запыленном механизме, при полном отсутствии смазки – все детали промывались керосином и насухо протирались ветошью, отстрелом без чистки оружия 5000 патронов.

Борс превзошел себя, выходя на новый уровень. Стен собирался на закуску показать рекламный фокус, когда детали из нескольких ППВ перемешиваются и потом вставляются в любой. Еще несколько лет назад это было практически невозможно. Каждую деталь дорабатывали на станках и малейшее несовпадение допуска иногда не давала возможности взаимозаменяемости. Новое поколение оружия Ветрова было лишено этого недостатка.

– Не пулемет, не пистолет и не винтовка, – с сомнением сказал Лайс. – Смысл? В джунглях я понимаю, у нас не та природа.

– Оружие для города, – уверено сказал Макс, – для окопов. Всех в армии вооружать ни к чему. А вот командиров и штурмовые подразделения. Он упер приклад в плечо и выпустил очередь. – Ага, – сообщил довольно. Вот так, – и срезал ветку выстрелами на дереве. – Чтоб я да не разобрался! Со стволом он правильно придумал. Ожогов для рук не будет. Мы с таким оружием порвем гарнизоны на раз.

– Нет! – резко сказал Шаманов.

– Почему?

– Сколько на сегодня можно считать готовыми к бою? Две-три-пять тысяч вооруженных без нормальной службы снабжения? Мы завтра возьмем любой город. Послезавтра здесь будет второй остров Заглил. Никто не забыл высадку? – Стен обвел всех взглядом. – Они не хотели сдаваться. Мы их стерли в порошок. В одной дивизии морской пехоты больше народу, чем количество бойцов, на которых можно всерьез рассчитывать. А начнет бить корабельная артиллерия, все в момент разбегутся.

– Зачем тогда мы создаем склады, – спросил Хромов, – зачем ты показываешь нам это?

Я еще далеко не все демонстрирую, пожав плечами, признал Шаманов, не соизволив сознаться в крамольных мыслях. Знали бы вы про мои беседы со стаей норовящих поймать на слове. Скоро сам примусь путаться кому и что говорил и обещал. По статистике примерно тридцать процентов членов Национальной Лиги, платящие взносы рабочие и крестьяне, восемь работают в море, шестнадцать назвались чиновниками либо служащими, еще десять процентов – торговцы, в их числе немало владельцев мелких и средних предприятий. И много разных других. Солдаты, студенты, богатые предприниматели, люди свободных профессий. И у всех различаются интересы. Одним подавай защиту от профсоюзов, другим быстренько приструни зажравшихся буржуев, третьи боятся недобросовестной конкуренции больших предприятий.

– Потому что я очень опасаюсь, что воевать все-таки придется и предпочтительнее приготовиться заранее. А открытого столкновения с армией нам не выдержать.

Я никогда не скажу этого публично, подумал он, но это основная мысль всей моей политики. Быть готовым к войне и ни в коем разе не начинать первым. Мы бедные и невинные овечки. Только так. Любые действие нарушающие закон исключительно в ответ на несправедливость.

– Партизанская война? – изучая пистолет-пулемет утвердительно произнес Макс.

– Мы имеем скачкообразный рост Лиги почти в десять раз. С тридцати с небольшим тысяч в прошлом году, до двухсот восьмидесяти в этом.

– Год еще не закончился, – довольно заверил Лайс.

– А что хорошего? – демонстративно удивился Шаманов. – Часть из новеньких молодежь ничего не умеющая. Часть и очень крупная попутчики, идущие в одном строю пока это выгодно. Кое-кто готов воевать, но просто не умеет. Не пришло время. Требуется закрепить успех и добиться, чтобы нас поддержали не на манер фермеров.

– Это да, – согласился Глен. – Пока мы отстаивали заморозку арендной платы, они готовы были в огонь и воду. Получив свое, плюют на остальных. Нехороший закон приняли. Зажиточным выгодный, а от бедняков помощи, – он скривился.

– Лига потому и называется Национальной, что не борется за интересы одной группы. Важнее охватить движением весь остров. Всегда кто-то что-то недополучит. Это жизнь! Будет еще и завтра.

– Не воевать, – сказал Лайс, – тогда озвучь предложения. Ну, – он показал на ППВ, – помимо этого.

– Лучше всего бить Шиол по карману. Если вместо ста миллионов доходов они получат триста миллионов убытка, есть шанс – хорошо задумаются.

– Это как? – заинтересовался Дуган.

– Не давать собирать налоги, уничтожать королевское имущество, не разгружать военные корабли, не перевозить армейские подразделения, не продавать и не покупать шиольские товары, нарушать акцизы…

– Это пункт мне нравится больше всего, – воскликнул Глен. – Алкоголь в свободной продаже и соль с пряностями.

– Вот ты и займешься связями с контрабандистами в ближайшее время, – согласился Стен. – Чтоб не возили с Каренских островов?

Быстров страдальчески закатил глаза. В очередной раз распустил язык и получил внеплановое поручение. Мало ему было Тукана.

– Ладно, – смилостивился Стен, – это лишнее. Тебе назад отправляться скоро.

Глен душераздирающе застонал.

– Нормально справился. Еще сделать приток средств стабильным…

– Я не могу такого обещать! – испуганно воскликнул тот. – Это не налог, а пожертвования. Ну раз дадут, ну два. Нельзя бесконечно просить!

– А сколько Глен привез? – заинтересовался Дуган. – Может напечатать? Благодарности, то се.

– Дело-то насквозь подозрительное, – глядя за разрешением на Шаманова, нерешительно пробормотал Быстров. – Лучше не надо. Кто его знает, как обернется. Заявят власти Шиола протест и там всех по спискам в каталажку.

А вот поймать Команданте наедине требуется непременно, решил мысленно. Во-первых, есть вещи, которые я на себя брать не хочу. Те же туканские военные и страшно подозрительные люди в гражданском с их разговорами и невнятными намеками. Будто прямо сказать нельзя. Просили свести – я выполню просьбу, если получу добро.

Почему государственные служащие в заграничных учреждениях вечно ходят в одинаковых костюмах, я так и не сумел постичь. Зато что за мысли у них ходят в башках достаточно легко сообразить. Как нагадить родному королевству. Я не против, но это государственная измена. Тут пожизненной каторгой пахнет. Пусть Команданте сам решает.

Во-вторых, возить в чемодане наличные под какой угодно охраной я категорически в дальнейшем отказываюсь. Существуют способы обтяпать дельце гораздо спокойнее, через банк. А отвечать за утерю ценностей, случайно нарвавшись на тамошнего Тарана мне не хочется.

– Возвращаясь к пряностям, соли, алкоголю и контрабандистам…

– Я займусь, – пообещал Орлов.

Он в их компании единственный так и не услышал свиста пуль, все три года прослужив на корабле в качестве подавальщика снарядов на орудийном погребе линкора. Тем не менее, вполне ветеран, хотя и флота, и очень нужный человек. Второй по значимости в 'Федерации трудящихся'. Делегат от профсоюза моряков. Это так называлась.

Реально Клан инбатов совместно с туанами с самого начала контролировал порт Натмука. Три четверти докеров, большинство портовых рабочих, не меньше половины трудящихся на судоверфях и складах происходили именно из них. Ничего удивительного, изначально все тамошние места принадлежали именно им. Недаром район порта так и именовался – Туан.

Естественно, с самого начала, в порту местные жители получили численный перевес. Практически все было много сложнее и четкого различия со скачкообразным расширением города не существовало, слишком много народу понаехало, тем не менее, определенные фамилии до сих пор держали в крепких руках власть в районе. Один дядя Орлова заведовал профсоюзом докеров, другой руководил крупнейшей бандой района и, признаваясь родственниками не вполне достойным человеком, поддерживал со многими дружеские и деловые отношения. Отец когда-то плавал за чаем в Фадзийский султанат и приторговывал опиумом в роли штурмана на шхуне.

Сам Орлов до войны служил в охране котиковых промыслов. Очень специализированной полиции, получающей жалованье от губернатора. У него даже имелось королевское гражданство и масса связей среди любых людей, имеющих отношение к морю. Охраняющих законы и нарушающих, без разницы. Его все уважали. Если уж он не способен наладить постоянные каналы контрабанды, никто не сумеет.

– Соляные пещеры где-то возле Южного хребта, надо побеседовать с тамошними соратниками, – пробурчал Шаманов, – а вот самогонка надсмотрщика не требует. Специалистов море разливное.

– А качественное производство? А этикетки? А перевозка? А распространение? Будут ведь ловить. Полиция, налоговики.

– Ладно – ты вызвался. Дуган займется обсасыванием идеи о бойкоте шиольских товаров. Простых пикетов явно мало. Требуется нечто серьезнее.

– А я уже имею хорошие фактики! – довольно сообщил тот. – Как вам понравится, если выяснится, что в привозные товары добавляют всяческие гадости?

– Только не вздумай подсовывать! Поймают – не отмоемся!

– Нет, за кого вы все меня принимаете? Я не криминальный элемент, а бывший репортер уголовной хроники. Разница огромна. Я имею информаторов в министерстве здравоохранения. Там любят поймать, кого из купцов с гнилью, третьим сортом вместо первого и за взятку закрыть глаза. За солидную. Особенно, если товар идет не в Баллин. А мы откроем народу очи. Он похлопал себя по карману, где лежала драгоценная записная книжка. – Без обмана, все настоящее. Хотел написать статью, но появилась исключительно красивая идея.

– Ну? – спросил невежливо Быстров.

– Мы все равно будем воевать, – уверенно заявил Макс, вне связи с обсуждением, размышляя о чем-то своем и с сожалением на лице передавая ППВ Рудову, в ответ на его беззвучные яростные вопли.

Как дети, честное слово, подумал Шаманов. Оружия им не хватает в жизни.

– Завтра в ответ на твои легальные действия просто ужесточат законы вплоть до виселицы и что тогда? Член Лиги – в петлю! Я не буду покорно дожидаться встречи с судьей.

– Тогда мы начнем отстрел судей, полиции, офицеров. Тех, кто проводит в жизнь закон. Любой ценой избегая гибели посторонних.

– Любой ценой?

– Именно так! За нами должны идти добровольно, а не из страха. Не бояться, а уважать. Мы не убийцы, выполняем определенные ответные действия. Человек в мундире – цель. Каждый согласный служить власти должен об этом знать. Пошел против Лиги – умрешь. А обычные люди страдать не должны.

– Красиво звучит, – согласился Макс, – и невыполнимо.

– Пока я руковожу, ты будешь выполнять, – с нажимом заявил Шаманов.

Геллер молча поднял руки, признавая сдачу. Свое мнение не обязательно отстаивать тупо и бессмысленно. Жизнь все одно по местам все расставит. На войне не бывает, чтобы отсутствовали случайные жертвы. Он согласен, специально убивать невиновных не стоит. А там посмотрим.

– И все-таки ты обещал ручной пулемет, – отстреляв магазин до конца, недовольно сообщил Лайс.

– Он есть, только Борс недоволен своим изделием. Чувствителен к загрязнению и дорогой. 330 'корон'.

– Ну, – потянул Рудов, – это разве сильно много, когда идешь в атаку? Один ручник запросто заменит два десятка человек даже с автоматическими карабинами. И роту с охотничьими ружьями. Ты не прав. За вычетом больших корабельных пушек, имея под рукой достаточно автоматического оружия и пулеметов мы и дивизию на уши поставим.

– Семьдесят процентов населения и девяносто процентов производства – это прибрежные районы. Устраивать бои в густонаселенных местах при возможности высадки шиольцев в любое время в любом месте? Глупость!

– Допустим. Я большой войны тоже не желаю и создавать армию сегодня глупо. А вот боевые группы стоит и задуматься.

Про себя он подумал, чтобы Шаманов не общего сведенья не пропагандировал, Макс прав. Драка будет и желательно к ней заранее подготовиться. И сам ведь командир это прекрасно осознает. Иначе бы не устраивал вот такие пикники для ближайших помощников. И неизвестно еще сколько складов с оружием, боеприпасов и амуницией приготовлены. О его запасах знают он и Шаманов. А об арсеналах Макса, Блэра и Глена? Про двоих он точно в курсе – имеются. Не на дивизию, но на батальон приготовлено. А про кого он не знает?

– Почему не попробовать в боевых условиях? – невинно спросил вслух. – Мы все-все тщательно проверим и сообщим господину Ветрову о результатах испытаний.

– Не доработан, – повторил Шаманов.

Он и сам не знал подробностей. Борс не любил обсуждать с заказчиком свои дела. Идея легкого ручного пулемета, используемого с сошек всерьез захватила Ветрова и он трудился не покладая рук. В таких случаях Эля разводя руками сообщала: 'Опять его плющит'. Фраза означала, что в ближайшее время муж и отец будет постоянно отсутствовать дома и даже пребывая в родных стенах витать мыслями в неизвестных далях. Гении они такие: замечательные трудяги и противные в общении.

Первоначальный вариант, по мнению Стена, был достаточно хорош, особенно в сравнении с известными системами. Пусть не окончательный, но утвердиться на первом месте дорогого стоит. Показать публично, запатентовав важнейшие узлы. Борс от его советов отмахивался и рвался опять все перевести на штамповку, снижая цену. Ствольная коробка вместе с кожухом ствола изготавливалась уже из одной заготовки. Он собирался уменьшить металлоемкость вполовину, а стоимость не меньше чем на треть. Количество деталей заметно уменьшилось, да и вес не имел аналогов в мире.

Стен бы взял несколько десятков пулеметов и раньше, но спорить с оружейником? Если он хочет сделать еще лучше, зачем мешать. Тем более первая серия все равно отойдет Лиге. Договоренность существует, как и на ППВ. Если уж имеешь родственника-оружейника, не воспользоваться плодами его трудов, естественно за честную цену, будет идиотизмом. Единственное в том количестве, что Лига сейчас готова взять, на самом деле, сколько лично у него – Шаманова в кармане имеется на эти нужды, не оправдает даже производственные затраты на производство.

Впрочем, это как раз не проблема. С военными Тукана он общался и уверен, они возьмут и ППВ и новенький пулемет после проверки и испытаний. А там и остальные подтянутся. Уж что-что, а после мирового триумфа автоматического карабина, массовых закупок и продажи лицензий на производство в три заграничных государства на продукцию фирмы Ветрова смотрело с пристальным интересом армейское командование в разных концах света.

Очень вероятно Котляров кусал себе локти, но на людях проявлял исключительное дружелюбие и отвалил Лиге приличную сумму. А может просто боялся. Второго противостояния на манер бодания с Марвином не хотелось никому. Уж сжечь нефтяные промыслы легко и просто. А если прижмет, Шаманов не остановится. Это многие уясняли четко.

– Почему я должен ждать? – обижено спросил Хромов. – Хорош баловаться, дай и другим попробовать.

– А ты не жди, – посоветовал Стен. – Там еще три экземпляра в экипаже.

Шаманов посмотрел, как его соратники и вожди партии помчались наперегонки за оружием, пихаясь и ругаясь на манер малолетних мальчишек и вздохнул. Иногда ему тоже хотелось вести себя беспечно и не задумываясь ни о чем. Нельзя. К добру или худу он еще с армии для них не товарищ, а старший. Офицер, лидер и ведущий за собой. Нужно соответствовать. Солидный вид, взвешенные мысли, готовность окоротить любого. Уже давно на 'ты' его называло всего несколько человек и то старались не на людях. Он Команданте. Так есть и так будет. Пока он жив.